Текст книги "Принимающий удар (ЛП)"

Автор книги: Пайпер Лоусон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Последняя девушка, с которой я пытался связать себя обязательствами, бросила меня, и эта боль закрадывается в мою грудь, как подозрительная змея, готовая вырваться наружу.

– Могу я подумать об этом?

– Да, – я отстраняюсь, но она с неожиданной силой притягивает меня обратно.

– Эй, я не сказала «нет». Я сказала, что хочу подумать об этом. Я наконец-то чувствую, что привожу свою жизнь в порядок, и ты был большой частью этого, – ее губы касаются моего уха. Ее мягкий аромат заполняет мои ноздри и успокаивает. – Есть ли здесь место для моей работы? В Нью-Йорке будет выставка, и я не хочу пачкать краской твою комнату со спортивными памятными вещами.

Узел напряжения между моими плечами ослабевает.

– Я увезу их.

Я бы построил ей тысячу студий, если бы она захотела. Пусть она проведет мокрой кистью по каждой майке и мячу.

За мгновение до того, как я заснул, ее сердце все еще бьется о мое, а ее руки обхватывают меня.

Я чертовски надеюсь, что для нее этого достаточно.

24

КЛЭЙ

Говорят, матч всех звезд – это привилегия, а не соревнование.

Но жизнь – это соревнование.

Я играю с лучшими в лиге. Это шанс испытать себя против каждого талантливого, трудолюбивого, генетически одаренного парня, который когда-либо брал в руки баскетбольный мяч и мечтал, что сможет сделать это своей жизнью.

Это было самое интересное за все выходные.

Теперь, в толпе вокруг меня, есть еще четверо парней, представляющих лучших игроков Западной конференции. Включая Кайла Бэнкса, одну из звезд Лос-Анджелеса.

– Привет, Уэйд. Будет здорово хоть раз оказаться на одной стороне.

Он не ошибается.

Мы выходим на площадку и начинаем играть.

В первой игре Кайл забирает мяч и бросает алле-оп нашему разыгрывающему. На обратном пути Восток устраивают свое шоу с фальшивым пампом, за которым следует фэйдэвэй.

Это как вручение «Оскара». Празднование спорта и того, на что мы все способны.

В следующий раз я выполняю свою часть работы, петляя и уворачиваясь, прежде чем опустить мяч с оглушительным ударом, заглушенным криками и аплодисментами.

Обычно мы выходим на замену каждые несколько минут, поэтому, когда наш тренер кивает мне, чтобы я сел на место другого игрока, это носит перформативный, а не личный характер.

– Ходят слухи, что мы, возможно, будем играть вместе, – голос заставил меня обернуться и увидеть ухмыляющегося Кайла со скамейки запасных. – Мне нужен кто-то безжалостный в моей команде.

Между нами есть уважение, но он никогда не был моим любимым игроком. В его игре есть что-то такое, чего нет в моей. Если он не может выиграть честно, он выиграет грязно.

И все же я стукаюсь с ним кулаком, а затем откидываюсь на спинку кресла, чтобы вытереть пот с лица и насладиться видом. Но когда я оглядываюсь, то вижу Нову на трибунах, и у меня сжимается грудь.

На ней моя майка, и она напряженно следит за игрой.

Когда наши глаза встречаются, она улыбается и говорит: – Привет.

– Привет, – я улыбаюсь ей в ответ, чувствуя себя задорным школьником.

Прошлой ночью Нова призналась мне в любви.

Она позволила мне затащить ее в свою комнату.

Каждое прикосновение к ее коже, каждый вздох с ее губ, вкус ее сладости, когда она кончила мне в рот, и ощущение того, как она сжимает мой член, были чертовски близки к совершенству.

Жаль, что она не согласилась на мое предложение переехать ко мне, но я понимаю, что это очень важно. Я стараюсь быть терпеливым и не воспринимать это как отказ.

Игра продолжается, и каждые несколько минут я украдкой поглядываю на нее. Каждый раз она остается на месте, наблюдая за мной, как и раньше.

Мое сердце бьется сильнее. Я не думал, что этот момент может быть лучше, но это она – недостающая часть.

Я хочу, чтобы она была в моей жизни. Я должен убедить ее, что она важна не меньше, чем баскетбол, и это не так просто, как переставить мои трофеи, чтобы освободить место для ее творчества.

– Уэйд, ты готов!

Следующие пару часов мы ходим взад-вперед.

Десять потных профессионалов играют как дети, смеются, ухмыляются и хвастаются.

Деньги и расчеты отходят на второй план, остается только любовь к игре. Нашей и всех остальных в этом здании.

Запад побеждает с перевесом в пять очков. Благотворительные фонды обеих команд получают огромные пожертвования, так что в выигрыше остаются все.

Тем не менее, мы получаем трофей. СМИ стекаются сюда, чтобы взять интервью. Сюда стекаются игроки и бывшие игроки, и после того, как я пообщался с парой изданий, меня обнимает за плечи звенящий голос.

– Это колено чувствует себя так же хорошо, как и выглядит?

Я поднимаю взгляд и вижу Зейна Картера, игрока Зала славы, который с любопытством наблюдает за происходящим.

– Уже лучше.

Я протягиваю руку, и он хватает ее. Я все еще в своей майке, а он в дизайнерском костюме, подогнанном по фигуре.

– Чертовски хорошая игра, даже для такого, – говорит Зейн.

– Ценю это.

Этот парень – легенда в самом прямом смысле этого слова. В детстве у меня была его баскетбольная карточка. Его плакат висел у меня на стене.

Я замечаю Нову позади него и не могу удержаться от улыбки.

Он следит за моим взглядом.

– Я надеюсь, ты сделаешь лучший выбор, чем я. У меня много колец. Только одно я не смог удержать.

Я не особо слежу за отношениями парней, но таблоиды подняли шумиху из-за пары его разводов.

– Ты всегда напоминал мне меня самого, – говорит он.

– Это большой комплимент.

– Это хорошо для баскетбола и плохо для тебя. Видишь, ты неумолим. Никогда ничего не видишь за пределами площадки. К тому времени, когда я поднял глаза, было уже слишком поздно. Я подошел, потому что почувствовал облегчение, когда увидел, что, похоже, ты больше так не играешь. Продолжал видеть, как ты смотришь на трибуны, как будто ты по уши влюблен. Не теряй этого.

Еще одна группа парней подходит, чтобы поздравить меня, но я сосредоточен на словах Зейна.

Я не могу потерять ее. Не могу.

25

КЛЭЙ

– Чертовски отличная игра, – приветствует меня Харлан, когда я сажусь за столик напротив него и расстегиваю молнию на куртке. Я беру картошку фри с его тарелки.

Подходит официантка.

– Тебе что-нибудь принести, Клэй?

– Кока-колу. Спасибо.

– Бунтарь, – когда она уходит, глаза Харлана мерцают. – Когда я пришел, ты вовремя явился на тренировку и отработал броски. Ты был в порядке. Теперь все нужно оптимизировать. Питание, сон – все отслеживается и улучшается до мелочей. Нет такого понятия, как «достаточно хорошо».

Я размышляю об этом, пока мне приносят колу, и я делаю глоток.

– Ты говоришь так, будто скучаешь по тем временам.

– Я скучаю по тому времени, когда к парням относились как к людям, а не как к табло.

Кожаный диван скрипит, когда я отодвигаюсь назад и изучаю нашего менеджера.

Он крутит пиво в руке, прежде чем сделать большой глоток.

– В отсутствие тренера все стало сложнее. Эмоционально тяжело всем, потому что никто не предполагал, что он будет снова в строю через неделю. Вот почему я хочу поговорить о Лос-Анджелесе.

Дружелюбие исчезает из его глаз, сменяясь решительностью.

– Я звонил твоему менеджеру в эти выходные…

– Я не хочу обмена.

Его ноздри раздуваются.

Я уверен, что слова звучат в его ушах так же странно, как и в моих устах.

– С каких пор?

– Уже некоторое время, – отвечаю я.

Я всегда думал, что взять под контроль свою судьбу – значит попасть в лучшую команду и оставить себе наследие. Что, если я все это время видел все неправильно?

Харлан ругается под нос.

– Всю свою карьеру ты знал, что ты лучший. Но я не буду строить команду вокруг человека, который не хочет быть здесь. Нельзя построить дом на плохом фундаменте.

– Я могу возглавить эту команду, – говорю я.

– Но хочешь ли ты этого? Или все дело в Нове?

Мои руки сжаты в кулаки.

– Я думаю, ты не имеешь права задавать вопросы о моей личной жизни. Но я бы не был первым игроком, который принял решение остаться рядом с людьми, которые ему небезразличны.

Так я покажу ей, что я предан нам. Совместному будущему.

Я могу дать ей часть стабильности, которой она жаждет, не принимая решений за нее.

Выражение лица Харлана немного смягчается.

– Она определенно хорошо на тебя влияет. И мне жаль, что я пытался разлучить вас. Я думал, что так будет лучше, но это не значит, что это правильно.

Я двигаюсь на своем месте и делаю еще один глоток своего напитка. Видимо, какая-то часть меня тоже так думала, иначе я бы этого не сделала.

– Ты все еще спишь на диване?

– В свободной спальне, – поправляет он.

– Разница невелика.

– Не в том смысле, который имеет значение, – Харлан перекинул руку через спинку дивана. – Мар из-за чего-то переживает. Но она не говорила со мной об этом.

Тот факт, что он тоже страдает, притупляет мою враждебность к нему. По крайней мере, в этом мы похожи.

– Я говорил серьезно, Харлан. Я предан этому месту. Этой команде.

Официантка возвращается и предлагает Харлану еще пива, от которого он отказывается, а затем просит счет. Я киваю в знак того, что оплачу его.

– Почему ты хотел встретиться в «Майл-Хай»? – спрашивает Харлан.

– Я давно не был здесь и хотел заглянуть.

– Потому что тебе нравится картошка фри.

Я изучаю его, гадая, в чем заключается его игра.

Нова раскрыла бы свои карты и поверила, что остальное решится само собой.

– Потому что я владею сорока девятью процентами акций этого бара.

Харлан смотрит на меня с минуту, затем поднимается со своего места и обматывает шарф вокруг шеи, заправляя его в шерстяное пальто.

– Ты полон сюрпризов.

Я тоже встаю и тянусь за своим пальто.

– Спасибо, черт возьми. Я бы не хотел быть предсказуемым.

Он задумывается, потом кивает.

– Лос-Анджелес будет разочарован, узнав, что они не получат ветерана-звезду в свой постсезонный состав. Я поговорю с Джеймсом и уточню у тебя.

Напряжение во мне спадает.

Еще неделя, и разговоры о сделке заглохнут. Нова будет знать, что я здесь надолго.



– Ты понимаешь, что это не просто так называется перерывом на матч всех звезд? – комментирует Джей с другого конца поля, делая передачу Новичку на тренировке.

Обычно большинство парней, которые не были приглашены на матч всех звезд, после этого проводят несколько дней, отдыхая с друзьями и семьей.

Сегодня я попросил об одолжении и отвез нас в спортзал колледжа.

– Вы знаете, кто валяется на пляже в феврале? Пенсионеры, – отвечаю я.

Новичок хмыкает, когда пробивается сквозь защитников и наносит удар. Атлас останавливает его, отправляя на пол. Новичок падает на спину, а я оказываюсь над ним, протягивая руку.

– Стоп, – говорит он, хватая ее, качая головой, потому что сомневается в своем решении.

– Нет. У тебя был мяч. Это был блокирующий фол, – я игнорирую протест Атласа. – Возьми его.

Новичок кивает. Я поднимаю его и хлопаю по плечу.

Вся команда должна была вернуться на гала-концерт, но я попросил их прийти на тренировку на день раньше. По сути, это внеплановая тренировка. Мы в этом зале, потому что я не хочу, чтобы кто-то знал, чем мы занимаемся. Никого из тренерского штаба здесь нет. Только игроки. Это не по правилам. Я хочу поговорить с командой как мужчина с мужчинами.

– Давай продолжим. Через час я должен быть дома, – говорю я.

– Твоя девушка ждет тебя с распростёртыми объятьями? – Атлас меняется в лице от моего взгляда.

– Не, я вывожу свои трофеи и прочее дерьмо, чтобы Нова могла переехать.

Майлз качает головой.

– Все еще думаю, что она проснется и поймет свою ошибку.

– Это не ошибка. Она моя, а я ее.

Они все смотрят на меня.

– А теперь возвращайтесь к работе.

Мы заканчиваем упражнения. Я вступаю в игру, чтобы потренироваться и доказать, что я умею не только говорить.

После этого я собираю команду у доски.

– На следующей неделе мы едем в Лос-Анджелес. Бэк ту бэк. Угадайте с одного раза, какая у нас цель. (Бэк ту бэк – это ситуация, когда команде предстоит сыграть 2 матча за 2-е суток без дня на отдых.).

– Заставить Ким Кардашьян расписаться на моем члене? – добровольно предлагает Новичок.

Я хватаю маркер.

– Ого, он действительно сошел с ума, – бормочет Атлас, обращаясь к Джейдену.

Я пишу на доске четыре числа, дефис разделяет первые два и вторые два.

– Знаете, что это?

– Наш рекорд.

Я пишу еще одну цифру. Три.

– А что насчет этого?

На этот раз есть колебания.

– Игры на выбывание, – говорит Новичок.

– Это количество игр, в которых мы не на первом месте.

Еще одно число.

– Сколько команд впереди нас. И это бонусный раунд, – я пишу последнее число. Десять.

Джей хмурится.

– Это не то количество игр, которое нам нужно, чтобы получить место в плей-офф.

– Это количество игр, которые мы должны выиграть, чтобы гарантировать себе домашнюю площадку в первой серии.

– Домашнюю площадку, – Атлас смеется. – У нас никогда не было домашней площадки.

– В противном случае мы играем где-то здесь. Незнакомое. Враждебное. Я хочу, чтобы наши болельщики были на трибунах. Наши баннеры на стропилах. Наши цвета на полу. Не потому, что мы не можем победить команду на выезде. Потому что когда мы это сделаем, мне нужны свидетели.

Парни обмениваются взглядами.

– Мы можем выиграть десять игр, – говорит Новичок, но это самоуверенность, а не вера.

– Это ты мне скажи, – я смотрю на него.

Новичок знает, о чем я спрашиваю.

– Да. Мы можем.

Я поворачиваюсь к Майлзу.

– Конечно, Клэй.

Атлас. Этот парень был в нескольких командах, участвовал в плей-офф.

Он кивает.

Затем Джейден. Мой давний друг и товарищ по команде.

– Что скажешь, Джей? Возьмем десять?

Он хмурится.

– Давайте возьмем их всех.

Раздается одобрительный возглас.

После того как мы закончили, Джей немного ждет, пока зал опустеет, и хватается за свое полотенце на сиденьях.

– Что это было? Не то чтобы я не ценил дерьмо «Могучих уток», но это не твой стиль.

– Может, мой стиль меняется, – я снимаю тренировочную майку и запихиваю ее в сумку, а затем достаю свежую футболку.

Он проверяет свой телефон.

– Слышал, что Лос-Анджелес хочет совершить несколько сделок. Крайний срок – в день гала-концерта.

– Со мной не будет.

Глаза Джея сужаются.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я попросил Харлана не делать этого. И он мне должен.

На напряженном лице моего друга отражается недоверие.

– Ты остаешься?

В моей голове прокручивается обязательство Харлана.

– Я остаюсь.

Он обнимает меня так крепко, что я ошеломлен. Мне и в голову не приходило, что это его так сильно гложет. Но я чувствую его облегчение и счастье.

Если подумать, я тоже очень рад, что остаюсь.

26

НОВА

– Ты выглядишь потрясающе, – говорит Брук, стоя позади меня перед зеркалом.

Я поворачиваюсь боком, разглаживая руками серебристое платье.

Я выбираю наряд для торжественного субботнего вечера. На мероприятии будет присутствовать около тысячи человек, от миллиардеров до политиков, руководителей и всех важных персон из истории команды.

Я не могу дождаться большого показа фрески.

После матча всех звезд, видя, как ребята смеются, подбадривают и подшучивают друг над другом, я точно знала, что мне нужно сделать до завершения моей работы.

Третий элемент был неожиданным, но на самом деле он идеален.

Я надеюсь, что всем он понравится так же сильно, как и мне.

– Это твой вечер, – продолжает Брук.

– Это вечер команды.

– Но это и твой вечер.

Счастливый румянец разливается по моим щекам, когда я показываю ей фотографию, которую Клэй сделал ранее, где я запечатлена перед готовой инсталляцией.

– Это потрясающе, Нова.

– Хлоя скоро пришлет мне программу. Я представлю свою работу. Отчасти поэтому мне нужно это платье.

Я сдаю наряд, затем смотрю на ценник.

Ворчун: Пришли мне фотографию.

Я присылаю.

Он отправляет в ответ фотографию своей кредитной карты.

Ворчун: Никаких протестов.

Я прикусываю щеку.

Я позволю ему купить платье, но замечаю на вешалке другое и снимаю его.

– Я еще хочу это. Но запишите это на мою карточку.

Пластик щелкает о прилавок, когда я кладу свою карточку перед кассиром. Приятно иметь собственные деньги для оплаты покупок.

– Могу я заказать доставку? И можно приложить записку?

– Конечно, – она протягивает открытку и ручку.

– Кому это? – спрашивает Брук.

Я хмурю брови, мои босые ноги цепляются за мягкий ковер, когда я пишу записку, которую нужно вложить в коробку.

– Моей сестре.

– Нова. Ты одета? – Клэй зовёт из гостиной.

– Почти готова, – отвечаю я через дверь ванной, проверяя телефон и ругаясь.

Брук настояла на том, чтобы кто-то сделал нам прическу для гала-концерта, но я слишком долго возилась с макияжем.

Мы почти опоздали. Вечеринка начинается через час. К тому же мы обещали встретиться с Брук и ее спутником пораньше.

Последний взгляд в зеркало. Мои розовые туфли придают мне дополнительные четыре дюйма роста. Розовый блеск делает мои губы блестящими, а тонкий дымчатый макияж глаз кажется взрослым.

Я – это я, но взрослая, уверенная в себе.

Я открываю дверь и иду по коридору, стараясь не споткнуться в туфлях. В другом конце стоит Клэй в смокинге, и у меня перехватывает дыхание.

Я впервые вижу его в таком виде после свадьбы и забыла, как он красив. Сексуальный темный рыцарь. Татуировки проступают из его манжетов и воротников.

Он поворачивается, и выражение его лица становится напряженным.

– Господи.

– Тебе нравится? – я принимаю позу, одна рука на бедре, стараясь выглядеть непринужденно.

Этот момент ошеломляет.

Это наша ночь.

Приближается крайний срок обмена, а я не хотела спрашивать, потому что не хотела знать ответ.

Он идет ко мне, и на его лице написано такое напряжение, какого я никогда не видела. Клэй останавливается в нескольких сантиметрах от меня, заставляя меня поднять подбородок, чтобы я могла встретиться с его полуприкрытыми глазами.

– Мне нравится платье, – пробормотал он, медленно пробегая взглядом по моим изгибам. – Мне нравится прическа, – его губы кривятся. – Я чертовски люблю тебя, – он выдыхает. – С того самого момента, как я тебя встретил. И я хочу тебе кое-что показать.

Он подводит меня к закрытой двери второй спальни и широко ее распахивает.

Спортивные памятные вещи исчезли.

Вместо них в одном углу стоит стопка мольбертов. Открытые стеллажи с холстами и бумагой. Стол, уставленный всеми возможными красками и инструментами для рисования.

– Что это? – спрашиваю я, потрясенная.

– Это твое. Я останусь с «Кодиаками». Мы с Харланом все уладили. Сегодня вечером все будет официально.

Я хватаю его за галстук и притягиваю к себе. Его губы завладевают моими, когда он обхватывает мускулистыми руками мою талию, поднимая меня.

Я знаю, как много для него значила поездка в Лос-Анджелес, поэтому я ошеломлена тем, что он решил это сделать.

– Ты невероятный, – шепчу я ему в губы.

Мой и его телефон одновременно взрываются.

Брук: ГДЕ ТЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ?!

Черт.

Клэй неохотно опускает меня на пол, и я провожу пальцем по уголкам губ, пытаясь не размазать помаду еще больше.

– Мы разберемся с этим.

Мы чертовски уверены, что разберемся.

По дороге к машине мы держимся за руки, и я практически парю в воздухе. Я пытаюсь сосредоточиться, напоминая себе о том, что происходит сегодня вечером. Это мое главное достижение.

Когда мы добираемся до стадиона, я тянусь за своим удостоверением личности, но охрана машет нам рукой, пропуская через черный ход.

Когда мы подходим к залу, я вижу, что стена завешена драпировками в цветах команды.

– Где твоя пара? – спрашиваю я Брук, когда мы находим ее.

– Он сбежал, – она натянуто улыбается. – Все в порядке.

– Я принесу тебе выпить, – предлагает Клэй.

– Два коктеля, – просит Брук.

Я замечаю Майлза и подзываю его, притягивая к своему уху, когда он подходит достаточно близко.

– Парень Брук подвел ее. Делай с этим, что хочешь.

Он немедленно настораживается.

Программа начинается, и Джеймс выходит вперед.

– Спорт вечен. Речь идет о том, чего мы можем достичь, чего никогда не делали раньше. Теперь я понимаю, что вечер затянулся из-за отсутствия нашего бывшего тренера. Но «Кодиакс» празднуют прошлое, и более того, мы празднуем будущее. Сегодняшний вечер знаменует поворотный момент в будущем этой команды. Смена караула, так сказать. Мы сжигаем пепел нашего прошлого, чтобы возродиться заново.

Он подает знак кому-то в углу, и занавес опускается.

Раздается общий вздох. Мое сердце колотится от такой реакции.

Моя стена прекрасна.

Начинаются аплодисменты, подхватываются крики.

– Нова! Нова! Нова!

Майлз начинает скандировать, остальные парни присоединяются, пока не раздается хор голосов. Клэй кивает, тайная улыбка предназначена только для меня. У меня на глаза наворачиваются слезы.

Клэй говорит: – Поклонись, Пинк.

Я выхожу вперед и становлюсь перед владельцем.

– Я так рада, что вам все нравится. Я ценю возможность познакомиться с командой. Здания представляют город. Лица – это команда. А медведи – это семья. Потому что семья – это все.

Мой взгляд встречается со знакомыми глазами сзади.

Мари.

Как только я заканчиваю свою речь, я мчусь через всю комнату к сестре и обнимаю ее.

– Ты пришла!

– Я не могла не быть здесь в знаменательный день моей младшей сестры, – ее улыбка сначала неуверенная. – Ты сама сказала, что семья – это все, – ее рука ложится на живот. Остается там.

Я задыхаюсь.

– Мари. Ты беременна?!

Она кивает.

– Два месяца. У меня были проблемы с гормонами, и это способствовало моим эмоциональным перепадам. Я никогда не чувствовала себя такой неуправляемой, а кто-то из сотрудников ушел в декретный отпуск и был уволен, так что я немного переживала из-за всего этого. А когда я узнала о тебе и Клэе, я слишком остро отреагировала. Прости. Наверное, трудно избавиться от привычки беспокоиться о тебе.

– Ну, теперь тебе есть о ком беспокоиться, – я киваю в сторону ее живота.

– Разве это эгоистично – говорить, что я надеюсь, что ты останешься в Денвере? Ты сможешь участвовать в жизни ребенка.

– С удовольствием.

Она обнимает меня, и я обнимаю ее в ответ так же крепко.

– Где Харлан? – спрашиваю я.

– Он весь день занят работой над торговым дедлайном. Даже когда ничего особенного не происходит, он сидит на телефоне до самого конца, и вот он здесь!

Харлан появляется из ниоткуда, его галстук болтается на шее, а глаза усталые.

– Нова, я пытался. Мне очень жаль, – выражение его лица страдальческое. – Скажи Клэю, что мне очень жаль. Я ничего не мог сделать.

– Что ты…? – я покачала головой. Он, конечно, должен извиниться за весь тот беспорядок, который он устроил, но это кажется слишком искренним для него.

Когда я иду искать Клэя, он окружен товарищами по команде и ухмыляется.

– Ты умеешь хранить секреты? – пробормотала я.

– Что угодно для тебя.

– Мари беременна. Я стану тетей, – я киплю от волнения.

– Это хорошая новость, – говорит он.

– Самая лучшая новость, – со слезами на глазах говорю я, не имея возможности объяснить почему. Мне всегда казалось, что нас обделили в семейном плане и что из-за того, что я поставила свои мечты на первое место, я потеряла семью.

Теперь у меня есть и то, и другое.

Раздается ропот.

– Какого хрена? – требует Майлз, глядя на свой телефон.

– Нова… – Брук подбегает ко мне.

Клэй достает свой телефон. Что бы он ни увидел, его счастье улетучивается в одно мгновение.

Мое сердце колотится, когда я тяну его телефон к себе.

Это новостная статья.

Это неправда.

Когда я поднимаю взгляд, Харлан стоит рядом с владельцем и выглядит мрачным.

Это правда.

Челюсть Клэя сжимается, его красивые глаза полны муки.

Я снова смотрю на экран, моя грудь сжимается, пока я не перестаю дышать.

СЛУХИ О СДЕЛКЕ ПОДТВЕРДИЛИСЬ:

Нападающего «Денвер Кодиакс» Клэйтона Уэйда передали в Лос-Анджелес по многолетнему контракту с Кайлом Бэнксом.