Текст книги "Путешествие восьми бессмертных (Собрание сочинений. Т. II)"
Автор книги: Павел Шкуркин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
4) Летающие ножницы – «Фэй-цзян», или «Цзинь-цзяо-цзянь» т. е. «летучие разящие ножницы» – самое страшное из оружий. Жили на свете три духа, сестры-девицы: Юнь-сяо, Би-сяо и Линь-сяо. Они владели драгоценным сокровищем – летающими ножницами. Однажды их брат Чжао-гун-мин встретился в лесу с даосским волшебником-монахом Лу-я-сянем (т. е. «духом на олене»). Раздраженный непочтением к себе, Лу-я-сянь убил Чжао-гун-мина.
Узнав об этом, сестры решили отомстить Лу-я-сяню. Испуганный монах, поздно узнавший, что он убил брата обладательниц страшных ножниц, просил помощи у многих могучих духов. Против сестер выступил внук верховного бога Юй-хуан-ди, по имени Ян-эл-лан, небесный военачальник. Ему помогала его Небесная Собака, знаменитая тем, что при императоре Цинь Ши-Хуан-ди она проглотила одиннадцать солнц, которые жгли и изнуряли до смерти людей, строивших Великую стену, и оставила на небе только одно, двенадцатое солнце.
Ян-эл-лан взял также с собой свою плеть, которой он когда-то загнал в море много гор и выровнял для людей землю.
Затем, ему помогали три сына верховного небесного военачальника Ли-тянь-вана, постоянно носящего на руке башню: старший – Цинь-чжи, и второй – Му-чжи, оба с копьями, и третий – Э-чжа. Этот дух мог передвигаться с быстротой вихря, потому что на ногах у него было по колесу, которые вертелись так быстро, что из-под них летели брызги огня. У него было еще страшное оружие – пятое «бао-бэй», называемое
5) «Цзинь-ган-цзянь», т. е. летающее кольцо. Это было большое металлическое кольцо; если хозяин бросал его в кого-нибудь, то оно сдавливало голову или шею последнего до смерти и затем возвращалось к своему хозяину.
К ним присоединилась еще обезьяна Ту-синь-сунь, у которой была удивительная
6) Кривая палка: брошенная во врага, она поражала его и возвращалась назад (бумеранг?); и жена Ту, Ден-цан-юй, тоже пошла с мужем и взяла
7-е) «бао-бэй» – «У-хуа-ши», т. е. «пять цветных камней». Брошенные хозяйской рукой, эти камни поражали насмерть кого было нужно и, окровавленные, возвращались.
Но все-таки союзники не могли справиться с сестрами. Тогда они просили помощи у духа Юань-ши-тянь-цзунь, у которого было
8-е) «бао-бэй» – «Фань-тянь-инь», т. е. печать, могущая перевернуть небо. Когда эта печать стояла на своей лицевой стороне, она ничем не проявляла своего могущества; но достаточно было взять ее за рукоять и повернуть лицом в сторону врага, как страшная сила, исходящая из печати, все сметала на своем пути. Если бы печать была направлена на небо, то и небеса перевернулись бы.
Страшные ножницы не могли противиться силе печати и были прижаты к земле. Сестры были побеждены.
По просьбе Юань-ши-тянь-цзуня, ценившего геройское сопротивление сестер, они были сделаны «Би-ся-нянь-нянь», т. е. богинями зари; а невинно пострадавший их брат Чжао сделался суровым Черным Тигром «Чжээн-у-е», богом северных стран, могущественнейшим из даосских духов.
45) В Китае порядочная женщина не может показаться на улице или при гостях без белил и румян. Не соблюдают этого обычая или крестьянки, или женщины, не дорожащие своей репутацией.
46) Рассказывают, что в одной из своих частых поездок в Хан-чжоу, император Хун-ли (его года правления называются «Цянь-лун», 1736–1796) присутствовал на представлении «Драмы о Белой Змее». Труппа была первоклассная. Когда действие дошло до того места, где монах обвиняет прекрасную Сучжэнь, старый император не был в состоянии вынести дольше. Он вскочил со своего места, спустился на сцену, схватил актера, игравшего Фахая и, дав ему звонкую пощечину, закричал: «Как смеешь ты, негодяй, обижать такую прелестную девушку!»
Между прочим, прибавляют, что император, как губка, был напитан «шао-сином» лучшей марки (шао-син – рисовое кисловатое вино, которое пьют теплым).
47) Ламаизм учит, что существует первичный Будда – Адибудда, проявляющийся в трех лицах: Дгарма-кая – закон, Самбхога-кая – отражение его, и Нирмана-кая – воплощение его, или человеческий Будда.
Эти три существа первичного Будды составляют единое. Первейшему из Будд было дано название Амитабха – «бесконечный свет» (А. Краснов). Китайские буддийские монахи постоянно призывают Будду восклицанием: «О-ми-то-фо», т. е. Амитабха.
48) В Китае нет наших серых волков. Но зато в окраинных провинциях в изобилии водятся красные волки. Они несколько меньше и трусливее наших, но, по-видимому, хитрее последних; иногда, собравшись стаями, они устраивают правильные облавы на других животных, причем приходится удивляться их уму и сообразительности. Быстрота их бега – удивительна: иногда они догоняют косулю. Шерсть их рыжего, почти красного цвета. В центральных, густонаселенных провинциях Китая их давно нет.
49) Китайские историки указывают, что во времена глубокой древности китайцы вместо письменных знаков употребляли для передачи мыслей веревочки с узлами (совершенно одинаковые с «квипу» древних перуанцев); на островах от Меланезии до Формозы, по словам проф. Э. Клодда, они остались в ходу до сих пор.
Легенда рассказывает, что император Фу-си (2952–2837 гг. до Р. X.) однажды увидел, что из Желтой реки вышло чудовище Лун-ма, полудракон-полуконь; на спине этого чудовища были изображены какие-то таинственные знаки. Всмотревшись в них, Фу-си составил те знаменитые 8 диаграмм па-гуа, которые, являясь сочетанием двух простейших форм (эмблемы Ян – положительной силы в природе, и Инь – отрицательной), легли в основание изобретения иероглифов и дали начало письменности. Те шесть категорий иероглифов, которые появились при Фу-си, сохраняются до сих пор.
При имп-ре Хуан-ди (2698–2598 гг. до Р. X.) начальник Исторического приказа Цан-се получил приказание улучшить систему письменности. Гуляя по берегу реки, Цан-се заметил на песке следы птичьих лап; он срисовал эти следы на бамбуковые дощечки и наконец, при содействии Цзюй-суна, изобрел 540 иероглифов. Эта форма письменности получила название Няо-цзи-вэнь («письменность птичьих следов») или Кэ-доу-цзы («головастиковое письмо»).
Любопытный памятник этого письма оставил император Юй (2205–2147 гг. до Р. X.) – в виде надписи на скале Цзюй-люй, в горе Хэн-ио в провинции Хунани, которая описывает потоп 2297–2293 годов, дата которого почти совпадает с библейским потопом. Тот факт, что только в 1208–1224 годах одному чиновнику с большим трудом удалось добраться до этой надписи и снять с нее копию, дает повод некоторым европейским ученым заподозрить (едва ли справедливо) ее подлинность.
В 1666 году эта надпись, до которой едва можно было добраться с помощью лестниц и крюков, стала уже настолько обветшалой, что ее было уже почти невозможно разобрать.
Чтение головастикового письма до сих пор не установлено вполне самими китайцами (А. Позднеев).
При императоре Сюань-ване (827–782 гг. до Р. X.) чиновник Чжоу-ши изобрел почерк, названный Да-чжуан или Чжоу-цзы (и теперь употребляемый на печатях и надписях).
Во времена великого и ненавистного имп-ра Цинь Ши-Хуан-ди (246–210 гг. до Р. X.) министр Ли-сы сократил почерк да-чжуань в сяо-чжуань. Этот последний был упрощен чиновником Чэн-мо, который изобрел форму письма, получившую название Ли-шу (а позднее названную «син-шу», т. е. «ходячее письмо») и сохранившуюся в основе своей на все дальнейшие времена (С. Георгиевский).
50) Заяц и черепаха считаются у китайцев позорными животными. Назвать кого-нибудь зайцем – значит обвинить его в пассивном противоестественном разврате; черепахой называют мужа публичной женщины, а «черепашьими яйцами» – детей ее (соответствует грубейшему нашему ругательству).
51) В настоящее время китайцы выбривают себе переднюю половину головы, а оставшиеся на темени и на затылке волосы заплетают в косу, в которую вплетают еще длинные черные шнурки с кистями на конце. Чем длиннее коса, тем больше «шика».
Но эта прическа вовсе не китайская национальная. До вступления на престол маньчжурской династии (т. е. до 1664 г.) китайцы голов не брили, а носили волосы закрученными на макушке головы в плотный узел, в который часто втыкалась булавка с кораллом или с ценным камнем. Подчинив Китай, маньчжуры потребовали от китайцев, чтобы они отказались от национальной прически и стали носить маньчжурскую, т. е. косу; это был видимый знак подданства завоевателям. На этой почве между маньчжурами и китайцами было много столкновений, кончавшихся всегда, конечно, очень печально для последних.
Старую китайскую прическу было разрешено носить только монахам-даосам, которых и сейчас можно узнать издали по черным рясам с широкими рукавами и по круглым черным шапочкам, у которых сборчатая плоская верхушка с отверстием посередине; из него часто виднеется шишка туго свернутых волос.
Корейцы и теперь носят эту китайскую прическу, принятую ими в эпоху подчинения Китаю.
52) До последнего времени во всем Китае все дети, начиная от принца крови и кончая поселянином, при изучении родного языка строго следовали одному и тому же порядку. Первая книга, которую ребенок заучивал сначала наизусть со слов учителя, а потом видел перед собой – была Сань-цзы-цзин, т. е. «Троеслов». Эта небольшая книга, содержащая: «правила Неба», «об императорах разных поколений», «три рода власти (императора, отца и мужа)»; «пять отношений (императора и чиновника; чиновника и народа; отца и сына; мужа и жены; старшего и младшего)».
Книга это написана Ван-ин-линем во времена Сунской династии (960-1280 гг.) таким образом, что каждая фраза состоит всегда из трех слов, – отчего и вся книга получила свое название.
Вторая книга, следующая за Троесловом, Цянь-цзы-вэнь, т. е. «Тысячеслов». Она трактует о Небе, земле, небесных светилах, об утре, вечере, тепле, холоде, явлениях природы и т. п. Особенность книги заключается в том, что вся она состоит из 1000 слов, причем ни один иероглиф ни разу не повторяется.
По преданию, «Тысячеслов» написан при северной Чжоуской династии (951–964) преступником Чжоу-синь-сы в ночь накануне казни, который таким образом хотел увековечить свое имя.
Третья книга – Сы-шу, «Четверокнижие», которая состоит из четырех отделов:
1) Лунь-юй – афоризмы Конфуция; 2) Да-сио – «великое учение», «нравственно-социальный и политический кодекс Китая, основные начала которого составлены Конфуцием, а объяснение написано его учеником Чжэн-цзы» (Палладий); 3) Чжун-юн, «обыденные обязанности» – учение о золотой середине, написано внуком Конфуция Цзы-сы; 4) Мэн-цзы, учение Мэн-цзы (умер в 299 г. до Р. X.) – знаменитейшего из последователей Конфуция, «Апостола Павла конфуцианства».
«Четверокнижие» в настоящем его виде в первый раз было напечатано ученым Чжу-си в 1211 году.
Четвертая книга – У-цзин, «Пятикнижие», состоящая из пяти отделов:
1) Ши-цзин – стихотворения и оды; 2) Шу-цзин, «книга историй», обнимает период от имп-ра Яо (2357 г. до Р. X.) до 625 г. до Р. X.; редактирована Конфуцием; 3) И-цзин, «книга перемен» – толкования Конфуция и Вэнь-вана на каждую из 64-х триграм, образовавшихся из «па-гуа» имп-ра Фу-си. Книга служила в древности для гаданий. 4) Ли-цзы, книга обрядов; наиболее древняя из книг этого рода. Редактирована, по-видимому, Конфуцием; 5) Чунь-цю, «весна и осень», написана Конфуцием. Чрезвычайно краткое изложение событий с 722 по 480 г. до Р. X.
Состав книг, вошедших в Пятикнижие, и порядок их считается не всегда одинаково; иногда в перечень входят и другие книги, напр.: Ио, Чжоу-и, Шан-шу, Мао-ши, Цзо-ши. Вышеприведенный перечень их – тот, который принимают сами китайцы у себя в училищах.
Единством метода и руководств достигалось с одной стороны то, что все дети одинакового возраста были приблизительно на одном уровне умственного развития, и, знакомясь с иероглифами, незаметно приобретали сведения по этике, истории, географии, астрономии, агрономии, знакомились с явлениями природы и т. п.; а с другой – у всех китайцев с самого раннего возраста воспитывалось единство идеалов и сознание единства народа и государства. Иначе – пекинец, шанхаец, нинбосец и гуандунец, не понимая языка друг друга, чуждые по крови, с противоположными политическими стремлениями, – давно бы разорвали Китай на куски и вернулись бы, в лучшем случае, к древнему удельному периоду. Весь государственный корабль Китая держат только два колоссальных гвоздя: крепость патриархального строя семьи и – единство образования, единство иероглифа, одинаково понятного всем, хотя и разно выговариваемого.
В последние 2–3 года к ученикам, поступающим в казенные низшие училища, стали предъявляться другие требования. Дети должны пройти две новые книги:
1) Цзы-кэ-ту-шу – «уроки грамоты с рисунками»; книга содержит более 3000 разных иероглифов; трактует о всевозможных окружающих ребенка предметах и явлениях. Составлена весьма толково, по японским образцам, в 1901 году одним учителем в Шанхае.
2) Мын-сяо-ду-бэнь – учебник, составляющий продолжение предыдущего; объясняет явления природы; в 7-ми частях.
Потом уже, в низших училищах, начинается изучение древних классиков.
53) Каждые 2 года (или 2 раза в 6 лет) в главных городах провинций провинциальные экзаменаторы производят экзамены всем желающим получить первую ученую степень – «сю-цая». (К экзамену не допускается потомство до 4-го колена: рабов, актеров, публичных женщин, сторожей присутственных мест, парикмахеров, а также южные инородцы – аборигены Китая.)
Выдержавшие экзамен получают степень сю-цая – студента, которая делится на несколько разрядов.
Каждые 3 года, тоже в провинциальных городах, особые экзаменаторы, присланные из Пекина, экзаменуют всех желающих сю-цаев (исключение – Маньчжурия: сю-цаи Мукденской, Гиринской и Хэйлунцзянской провинций, желающие получить высшую степень, едут на экзамен в Пекин). Из десяти-двенадцати тысяч, обыкновенно, экзаменующихся, получают следующую, высшую степень цзюй-жэня (кандидата) около трехсот человек (W. F. Mayers. The Chinese Government). Эта степень тоже имеет несколько градаций.
Следующая учена я степень, цзинь-ши («готового ученого», магистра), дается цзюй-жэням, которые успешно выдержат экзамен, устраиваемый в Пекине раз в 3 года. Цзинь-ши также делятся на несколько разрядов.
Затем желающие цзинь-ши подвергаются еще одному экзамену – во дворце, в присутствии имп-ра; темы сочинений дает тоже сам император.
Первый из выдержавших цзинь-ши получает титул Чжу-ань-юань, второй – Бань-янь, третий – Тань-хуа.
Лица, получившие один из этих трех титулов, пользуются в Китае величайшим почетом вне зависимости от того, какой служебный пост они занимают, находятся на службе или нет; не только деревня или город, где родился «первый» (второй или третий) ученый, устраивают ему празднества, торжественные встречи, триумфальные арки и т. п., но даже целые округа и провинции гордятся перед другими счастьем иметь в числе своих жителей тань-хуа или бань-янь, а тем более чжуан-юаня. Семейство ученого окружается величайшим почетом со стороны сограждан.
54) По китайскому закону человек, совершивший кражу с целью поддержать своих родителей, – наказанию не подлежит.
55) У буддистов, как и у нас, при поступлении в монахи мирянин отказывается от фамилии и меняет свое имя. У нас хотя сохраняются первые буквы имен, старого и нового; у буддистов же и этого нет; поэтому, не зная монашеского имени буддиста, почти невозможно его разыскать.
56) Дух каждого существа непрерывно перерождается, получая каждый раз внешнюю оболочку или высшего, или низшего, или прежнего разряда существ в зависимости от того, какую жизнь он вел в последнем своем существовании. Явившись богом, в следующем существовании дух может переродиться в животное или даже в адское существо. Сам Будда в предпоследнем своем существовании был бог; а раньше был зайцем, львом, павлином. Родившись же как Сиддатха из рода Сакиа, он был вполне и только человеком, хотя он и сделался буддой, т. е. «просветленным», в смысле «пробужденный», «познавший».
Относительно переселения душ древнейшие книги буддийского священного писания (Mahaparimbbana Sutta) говорят, что есть четыре разряда верующих; они путем уничтожения трех уз вступили на дорогу; они не подвержены возрождению в низших мирах (в аду, в мире привидений и в животном мире); они уверены (в искуплении); они достигнут высочайшего познания.
Следующий высший класс – sakadagami («однажды возвращающиеся»): «путем уничтожения трех уз; путем подавления желания, ненависти и ослепления сделались они однажды возвращающимися; если они еще один раз возвратятся в этот мир, то они достигнут конца страдания».
Далее следуют anagami («невозвращающиеся»): «путем уничтожения пяти первых уз они сделались существами, возникающими сами собою (т. е. они вступают в бытие, не будучи зачаты и рождены: это свойство высших богов); они достигают там (в мире богов) Нирваны; они не подвержены возвращению из того мира».
Наконец, высочайшая из четырех ступеней – arhat, т. е. «ступень святого» (Г. Ольденберг).
Учение о переселении душ более всего разработано в современном ламаизме. По этому учению, души людей (или иных существ), которые окончательно погрязли в грехах, которым не было знакомо ни одно из высших побуждений, – попадают в ад. Кроме ледяных отделений, в аду есть 136 огненных отделений; перемена мучений не дает притупляться ощущениям мук. Ад находится под землей, и царем его является Яма (ведийский бог смерти).
Немногим лучше является мир прет. Это существа или привидения, смертельно страдающие от жажды и голода. У них ноги – как былинки; живот – гигантский; шея – с соломинку, рот – огромный. Томимые голодом, раздражаемые обилием пищи, – они хватают ртом огромные куски, но проглотить не могут. Если им и удастся пропустить известное количество пищи в желудок – тонкие ноги не могут выдержать даже этой тяжести.
Скупые и жадные имеют все шансы возродиться в «прет».
Следующие высшие миры – животных, а затем – мир людей.
Выше людей стоят тенгри. Это – существа, обладающие всеми чувствами людей, но гораздо могущественнее последних. Присущий им порок – чрезвычайная гордость и зависть счастью богов. Живя между небом и землей, они свою очень долгую жизнь проводят в веселье и празднествах, среди деревьев, дающих плоды, коров, исполняющих все их желания и жен, окружающих их любовью. Счастью их мешают непрерывные войны с богами, причем тенгри всегда бывают побеждены. Рождаются они из цветка лотоса, а умирают как люди. Только немногие из них, благодаря своей гордости, могут возродиться в высшем мире – мире богов.
Еще выше – рай, населенный богами, состоящий из нескольких небес. Царь богов Индра живет в центре рая и занимает нижний этаж. На среднем этаже помещается Брама, а в верхнем – Мара, бог желаний.
Как сами боги, так и их жизнь в общем очень похожа на тенгри: то же рождение из лотоса, та же чувственная жизнь среди окружающей роскоши: летающие кони, коровы, дающие напитки, озера из нектара и т. п. И боги подвержены смерти, хотя и не скоро…
Души богов, ведших грешную жизнь, возрождаются в одном из низших миров; и только после жизни, полной самоотречения и милосердия, души богов сливаются с Нирваной, мировой душой.
57) Изречения из Дгаммапады (Г. Ольденберг: «Будда»).
58) Одна из любопытных отраслей сельскохозяйственной промышленности провинции Сычуань – это производство растительного воска («бэй-ла»), который может быть приготовлен не иначе, как при разделении труда между жителями двух отдаленных один от другого округов. Насекомое (coccus pela), вырабатывающее воск, родится и развивается на листьях дерева ligustrum lucidum (по-китайски чун-шу, т. е. «насекомое дерево») в местности Цянь-чжуан, близ города Нин-юань.
В мае земледельцы осторожно собирают с деревьев наросты с сотнями яичек этого насекомого и отправляются с ними в окрестности города Цзя-дин-фу, за четырнадцать дней пути, по другую сторону гор. Дорога очень трудная, и притом нужно идти ночью, чтобы яички не испортились от дневного жара: издали бесконечные вереницы мелькающих огоньков, движущиеся по извилистым тропинкам гор, представляют очень эффектное зрелище. В виде единственного исключения в Срединном царстве, ворота Цзя-дин-фу остаются постоянно отпертыми в продолжение всего сезона сбора яичек. По перенесении последних в окрестности этого города, яички помещают на листья дерева совсем другой породы, китайского ясеня – fraxinus Sinensis («ла-шу», т. е. восковое дерево), где насекомые вылупляются и выделяют из себя белый воск, так высоко ценимый китайцами; воск этот идет на приготовление свечей для буддийских храмов и для домашнего обихода (Реклю; Матусовский).
59) Такое количество экзаменующихся и эта тема были в описываемых местах в 1907 году.
