Текст книги "Гулаг для эльфа (СИ)"

Автор книги: Павел Костин

Соавторы: Анастасия Игнашева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Солдаты впереди опять запели про неудачные поиски среди моря и скал, но теперь их слова заглушал скрежет колёс и цоканье подков. Последними над городом пролетели боевые драконы. Зрители, поняв, что всё закончилось и больше уже ничего не будет, медленно расходились, громко обсуждая увиденное.

У Карацупы парад пробудил ностальгические воспоминания о покинутом мире, о стране, которой больше не было нигде и которой, по большому счёту, не существовало вообще в том виде, в каком она сейчас ему представлялась. Она была таким же вымышленным миром, каким из того, покинутого мира, было Среднеземье. Его кто-то окликнул по имени. Карацупа оглянулся. Через толпу к нему пробивался Грин.

– Ты откуда? – удивился Карацупа.

– А ты? – ответил вопросом на вопрос Грин.

– Да я тут по служебным делам! – ответил Карацупа, – В Управление Лагерей заезжал. А ты каким ветром тут?

– А я в Следственном Управлении. Так что работаем в одном ведомстве. Я тебе «контингент» поставляю, ты их охраняешь. – засмеялся Грин.

Встречу было решено отметить. Только местные едальни даже на непритязательных советских людей производили удручающее впечатление, так что отправились к Грину домой.

Грин шёл и думал о своём. О Раисе, оставшейся в том, покинутом мире, о том, что Раиса никогда его не любила на самом деле и, в конце-концов, предпочла другого... А он, Грин, в конечном итоге оказался неведомо где и что Раису он, скорее всего, больше никогда не увидит...

* * *

– Вот скажи мне, скажи! – наседал на Карацупу Грин, – Зачем мы тут? Для чего?

– Ты мне лучше ответь «как?» и «почему именно тут?» – отвечал Карацупа.

– Но ведь жили же они как-то без нас! А потом пришли мы...

– И начали устанавливать тут свои порядки.

– Вот именно! – подхватил Грин, – Полезли в чужой монастырь со своим уставом! И ты думаешь, – этот мир лучше стал?

– Я думаю, что нам просто дали ещё один шанс! – ответил Карацупа, – Если уж мы всё так бездарно про... профукали там...– он выразительно ткнул пальцем куда-то в неопределённом направлении, – то... То тут поневоле поверишь в Бога. В какого угодно.

– Шанс. – задумчиво повторил Грин, – Шанс сделать что?

– Построить то общество, которое мы не сумели построить там, у себя.

– А ты думаешь – здесь получится?

– Но-но! – погрозил пальцем Карацупа, – Давай мне без этого!

– А ты сам-то веришь? – спросил Грин, – Я вот тут сейчас одно дело расследую...

И он рассказал Карацупе об убийстве Шаграта.

– И что? – спросил Карацупа, – У этих орков, хочешь сказать, – кровная месть? Как у нас на Кавказе?

– Вроде того. Но я не про это. Понимаешь, везде – что там, у нас, что тут – получается, что для того, чтобы создать это самое общество, приходится переделывать людей. Вообще полностью! А так не получится! Люди всё равно останутся такими, какими они есть. И они будут сопротивляться попытками их переделать! Получается, что мы их ломаем насильно, якобы желая им же блага... А они сопротивляются. И там сопротивлялись! По-разному.

– Погоди! – остановил его Карацупа, – Вот у меня на лагпункте эльф есть. Знаешь, за что его посадили? Он садистский бордель с детишками организовал. И человечиной закусывал! И это что – правильно, по-твоему?

– Нет, это неправильно! Но я про другое!

– А про что?

– Про то, что мы, возможно, даже если уничтожим всех таких вот, как этот твой эльф, всё равно не изменим природу человека. И даже эльфа.

– Что-то не понимаю я тебя. – ответил Карацупа.

– Возможно, я просто плохо тебе объяснил. Ты знаешь, что объяснять я не умею. Просто я хотел сказать, что не всегда и не во всём уверен в правильности наших поступков тут.

Карацупа не ответил. Грин высказал вслух то, о чём он, Карацупа, просто не хотел думать... Но думать придётся. Грин, вон, думает ведь.

– Я вот думал тут. – продолжал Грин, – Ведь если в нашем мире не получилось, то надо понять – почему не получилось! Ошибки свои осознать! А мы, получается опять лезем с теми же методами, ничего не осмыслив, не отрефлексировав и не поняв. И опять наступим на те же грабли!

– Предатели! Кругом предатели! И в руководстве тоже предатели!

– А почему в руководстве оказались предатели? – спросил Грин, – К то их туда пустил? И не получится ли так, что они и тут окажутся?

– А вот для этого мы и нужны! – грохнул кулаком по столу Карацупа, – Чтобы не оказались!

– А почему они в прошлый раз оказались?

– Ну... недоработали, значит. – ответил Карацупа.

– Вот я об этом! Нужно понять – где и как мы недоработали. А мы не хотим этого понять! У нас ни сил, ни желания нет! Мы учиться не хотим, получается!

Карацупа задумался. Грин разбередил мысли, которые Карацупа старательно загонял в самые тёмные и глухие уголки мозга, не позволяя им роиться в голове и смущать его. А вот Грин, получается, не боится этих мыслей.

– Возможно. – сказал Карацупа, – Не спорю! Но! Я понял одно – этот мир ничем не лучше того, нашего.

– Речь не о том, хуже,или лучше! Речь о наших ошибках! О том, что мы не хотим на них учиться!

Эта мысль Карацупе в голову не приходила. Больше того – Карацупа к ней был просто не готов. К такому повороту и к такой постановке вопроса.

– Так это чего? Нас что ли, сюда за ошибки сослали?

* * *

Люди, конечно, не подарок, – рассуждал Карацупа, – Но эльфы ещё гаже. И даже если нас сюда сослали за ошибки, то в чём именно были наши ошибки? В попытках переделать людей, или в чём-то другом?

И так ли надо было их переделывать?

Грин, получается, не боится задавать вопросы. Никому – ни себе, ни другим. Вот только ответов на эти вопросы что-то не предвидится.

Хорошо. – продолжил тот же внутренний голос, появившийся в голове Карацупы после встречи с Грином, – Хорошо. Но тогда в чём ИМЕННО ТВОЯ ошибка? Недостаточно верил в то, во что предлагалось, нет – приказывалось верить? А можно ли приказать верить?

От неожиданности Карацупа даже остановился. До этого он никогда не задумывался над этим. Но получается – что там, в том, прежнем мире, верить именно приказывали. Тогда получается, что здесь они для того, чтобы проверить – можно ли верить без приказа.

Стоп! А кто проверять будет? Ох, найти бы тех проверяющих, да в глаза бы посмотреть... Словно впервые Карацупа оглядел вытоптанный лагерный плац, поделённый на «локалки», ряды бараков, стоящий отдельно административный корпус, дроу из хозобслуги, метущих плац и шеренгу зеков выходящую за ворота. А ведь и вправду – ничего нового в этом мире они не создали! Ровно под копирку продолжаем делать то, что делали в том, своём мире! Вон даже песни те же самые! Матюгальник на столбе надрывался выдавая «Марш энтузиастов», которым «нет преград на суше и на море».

Так это что же получается – собрали сюда нас всех – от правительства до простых смертных?

Ну хорошо. Нас не спрашивали, когда отправляли сюда. Но и здешних тоже никто ни о чём не спрашивал. Так что, Грин и прав, наверное, когда спрашивал – а нужны ли мы тут со своими идеями.

Никогда ещё Карацупе не приходилось так много думать. С непривычки даже голова заболела. Он всегда был человеком действия. А думать предоставлял другим. Начальству, власть предержащим, да тому же Грину, наконец. Да и пребывание своё здесь воспринимал просто как некую данность.

Вслед за этими спровоцированными Грином мыслями, Карацупа ощутил неожиданную тоску и беспокойство. Прежняя жизнь его была вполне себе безмятежной, но теперь – он это понимал и от этого было вдвойне грустно – возврата к прежнему состоянию не будет.

– Чтоб тебя! – тихо выругался Карацупа.

Из печальных раздумий Карацупу вывело появление Соколка – замначальника по режиму.

– Тебя «хозяин» искал. – сказал ему Соколок.

– Чего хотел?

– А я знаю?

Карацупа подумал, что наверняка его опять хотят куда-то послать. В последнее время «хозяин» очень полюбил гонять Карацупу туда-сюда с различными поручениями: то зэка на соседний лагпункт доставь, то в ближайший город съезди...

Что на этот раз? – думал Карацупа шагая к административному блоку.

В коридоре администрации шёл ремонт. Дроу из хозобслуги белили потолок. Остро пахло побелкой.

– А мы тебя на курсы начальников отрядов хотим послать! – огорошил Карацупу «хозяин».

А почему именно меня? – хотел спросить Карацупа, но вовремя сдержался.

– Снежкин у нас на повышение уходит. Вместо Ёна будет.

– А Ён куда? – совсем не по уставу спросил Карацупа – известие о курсах его здорово огорошило.

– И Ён тоже на повышение. – ответил «хозяин». – Документы твои уже отправлены.

Вот оно как... – пробухало в голове у Карацупы.

– Так что собирайся. Завтра, сразу после утренней проверки подходи на КПП с вещами.

* * *

Трактир был полон и яблоку негде было упасть. Вечер был удачный – рыбаки возвратились в Шкё с промысла с богатым уловом, который теперь был продан, так что удачу можно было и отметить. Хозяйка – немолодая уже, со следами былой красоты, старая дева по имени Гуннильд, резво шныряла между столами, сноровисто разнося кружки с пивом и блюда с закуской, принимала заказы, забирала оплату, отсчитывала сдачу и всё это практически одновременно и ни разу не сбилась. Иногда, впрочем, она на несколько секунд застывала, глядя на какую-то точку на стене напротив трактирной стойки рядом с входом в трактир. Но очередной окрик кого-то из посетителей быстро выводил её из этого краткого оцепенения и она снова бросалась к своим делам.

Когда-то трактир принадлежал её отцу, а Гуна, так звали её тогда, считалась первой красавицей в округе и немало парней в Шкё и в соседних деревнях мечтали, чтобы эта рыжая красотка с ярко-зелёными глазами подарила им хотя бы улыбку, или мимолётный взгляд. Но сердце Гуны было занято. Как его звали-то? Халлас? Ну да – Халлас. Он был нездешний, а откуда-то с гор. Как и почему он оказался здесь, на побережье? А кто его знает! Сам он об этом не распространялся. Просто появился в Шкё – и всё. И поселился в комнате над трактиром. Гуну он едва замечал. Так, здоровался иногда. А рыжая дочка трактирщика влюбилась в чужака с первого взгляда. Иногда он исчезал на несколько дней, а то и на месяц, но потом возвращался в трактир, вешал свой поношенный грубый плащ на гвоздь возле двери и снова водворялся в комнате наверху. Иногда он приводил к себе женщин и тогда Гуна долго плакала по ночам в подушку. Но когда он был рядом ей было достаточно и того, что иногда он скупо улыбался ей, или заказывал у неё выпивку. А его старый плащ висел на гвозде у двери. Исчез он внезапно, никому ничего не сказав в один из дней, когда Гуна с отцом была в отъезде – ездили за припасами. Больше о нём не было ни слуху, ни духу. С тех пор Гуннильд и ждала его. Женихов, которые по-прежнему вились вокруг, она упорно не замечала. Единственной вещью, связующим звеном между ней и невесть куда пропавшим бродягой Халласом, был только гвоздь в стене у двери, на который он вещал свой плащ. Гвоздь этот стал для неё священной реликвией и самым страшным днём, после исчезновения Халласа, стал день, когда гвоздь вдруг выпал из стены и пропал. Гуннильд исползала на коленях весь пол в трактире, но так и не нашла его. Но дырка от гвоздя была хорошо заметна и этого ей было достаточно. Она смотрела на неё и вспоминала его старый плащ, висевший на гвозде, который когда-то был вбит в стену. А потом отец – это было незадолго до его смерти, решил перекрасить стены в трактире и место, где была дырка от гвоздя, заштукатурили и закрасили. Но она всё равно прекрасно помнила, где был вбит этот гвоздь. И именно на это место она и смотрела на несколько секунд прерывая своё бесконечное движение по залу.

Она ни разу не входила в комнату наверху ни когда Халлас жил в ней, ни после его исчезновения и ни разу не сдавала её постояльцам. Не знала она и того, что её любимого давно нет в живых – его зарезали в пьяной драке вдали от этих мест и его безымянная могила давно затерялась на кладбище, где хоронили бедняков и безвестных бродяг.

Так прошла её молодость и большая часть жизни. Пока в один прекрасный день в трактире «Счастливый Дракон» в Шкё не появился Грин.

А Грина туда привело очередное дело. На сей раз о контрабанде. А точнее – о контрабанде и убийстве. Жители Шкё и окрестных рыбацких деревушек на контрабанду смотрели как на ещё один способ зарабатывания денег. Рыбацкое счастье переменчиво. Но до сего дня контрабандистам-рыбакам как-то удавалось сосуществовать мирно, пока не появились в этих краях чужаки. Кто они были как раз и предстояло выяснить. Одни местные называли их ангмарцами, другие утверждали, что они – дунаданы из Пустоземья. Третьи же вообще говорили, что это гномы, а то и вовсе орки. Но все сходились во мнении, что это чужие, пытающиеся установить свои порядки на побережье и подчинить местных своему влиянию. Всё это было неслыханно, непонятно и пугающе. На Грина тоже посматривали с подозрением. Нет, они здесь слыхали о странных пришельцах из другого мира, вдруг взявшихся непонятно откуда и принявшихся сходу устанавливать в Среднеземье свои порядки, но до появления Грина как-то их это не очень волновало. А то, что Грин появился не просто так, а в связи с убийством местных – настораживало вдвойне.

И снова, как и в орочьем селении Грин услышал те же слова: «мы сами разберёмся!».

На вопрос, где можно остановиться на постой, местные безо всякой охоты указали ему на трактир «Счастливый Дракон». У трактирщицы, по их словам, была свободная комната.

Гуннильд уронила поднос, чего с ней никогда не случалось. Незнакомец, вошедший в заполненный посетителями зал, поначалу не привлёк ничьего внимания. Грин пересёк обширное помещение с низким потолком, перечёркнутым массивными балками и подошёл к стойке, к которой как раз подошла Гуннильд с подносом. Грин спросил про комнату. Реакция трактирщицы оказалась неожиданной: она застыла на месте, поднос с кружками выпал у неё из рук и с грохотом упал на пол, но она даже не заметила этого. Как зачарованная она смотрела на Грина.

Как ни глупо и банально это звучит, но Грин показался ей похожим на пропавшего давным-давно Халласа. А может, что это вдруг сам Халлас вернулся к ней.

–Халлас! – воскликнула трактирщица, – Ты вернулся?

–Я не Халлас. – ответил Грин, Вы меня с кем-то путаете.

Гуннильд сникла и стушевалась.

– Мне сказали, что у Вас можно снять комнату для постоя. – сказал Грин.

Гуннильд кивнула больше машинально.

– Отлично! – сказал Грин, доставая удостоверение, – Следователь по особо важным делам.

Она даже не взглянула, погружённая в свои мысли. Грин снова спросил про комнату.

– Наверху. – ответила она.

Гуннильд никогда до этого не входила в эту комнату. Ни когда в ней квартировал Халлас, ни после его исчезновения. Как будто для неё это было неким табу. Если там нужно было прибрать, то она посылала служанку. Сейчас же она поднялась наверх вместе с незнакомцем, как там его – Грин? – странное имя, чтобы показать ему его жилище.

Комнатка оказалась небольшим чердачным помещением под самой крышей, маленькая и тесная, в ней едва помещалась грубо сколоченная кровать с набитым сеном матрасом и такой же грубо сколоченный табурет. В маленькое окошко сочился скудный вечерний свет.

– Я пришлю служанку. Пусть уберёт здесь. – сказала Гуннильд.

Грин подумал про клопов – наверняка они должны быть здесь. Да и не только клопы. Он спросил про цену. Хозяйка ответила и Грин подумал, что цену она назвала «от балды» – первое, что в голову пришло. Он достал кошель и заплатил вперёд. Она машинально взяла деньги, шагнула в комнату и задумчиво провела рукой по спинке кровати. Грин подумал, что у неё, наверное, с этой комнатой связаны какие-то свои воспоминания, которые он невольно пробудил. По её лицу было видно, что она далеко отсюда. Грину стало неловко.

– Простите. – пробормотал он. Она вздрогнула.

– Простите. – повторил он.

– Как тебя зовут? – спросила она.

Грин снова представился.

– Странное имя. – сказала она, – Что тебя привело в наши края, чужеземец?

– Убийство. – ответил Грин.

– С каких это пор чужаков стали интересовать наши дела?

– С некоторых. Я на службе.

– И кому же ты служишь? Темнейшему?

– Закону. – ответил Грин и задумался – а действительно – кому?

– Но законы кто-то устанавливает. – ответила трактирщица, продолжая поглаживать рукой спинку кровати. Грин молчал. А действительно – кто установил законы, которым он, Грин, служит? Да и вообще – местные как-то не особо рвались признавать новую власть.

– Темнейший вернулся в мир. – продолжала она, – Ты служишь ему?

Грин кивнул, чтобы что-то ответить. Ему вспомнилось предыдущее дело об убийстве орка Шаграта. Конечно, соплеменники-односельчане быстро нашли убийцу, а вдова Ахэнн снесла ему голову в честном поединке. Так что Грину просто предъявили труп и снисходительно пояснили, что убитый преступник был изгнанником из клана. А с такими у орков всегда был короткий разговор. Сейчас, похоже, история готова была повториться. Но самое главное Грину удалось выяснить – в окрестностях объявилась банда орков, состоящая из «снаги» – изгнанников из кланов. И это обстоятельство не радовало никого и в первую очередь – самих орков.

Орки, как уже было известно Грину – сами были не прочь пограбить, но при этом свято придерживались неких правил и определённого кодекса чести, важнейшим из принципов которого был «не живи там, где грабишь и не грабь там, где живёшь», поэтому соседей орки не обижали. Единственные, с кем у орков была непримиримая вражда – это эльфы. Их ватаги состояли в основном из членов одного клана, иногда к ним примыкали дружественные кланы.

Снаги же плевать хотели на все принципы и нормы.

И сейчас Грин задумался – а не была ли это одна и та же банда?

* * *

– Или мы достигнем превосходства, или нас в очередной раз сомнут. – закончил Темнейший свой доклад. Кто-то из приближённых попытался было зарукоплескать столь мудрым словам, но Темнейший только досадливо отмахнулся, остальные зашикали и рукоплещущий смущённо поник и шмыгнул за спины остальных.

Превосходства, как следовало из того же доклада, следовало достигать во всех областях и в первую очередь не в магии, которой в окружающем мире становилось всё меньше, а в области технологий. Светлые этого пока не поняли и у Тёмных появилась фора. Сколько времени на эту самую фору отводилось – пока было не ясно, но упускать это время ни в коем случае не следовало. Собственно появление выходцев из чужого мира и было обусловлено этим обстоятельством – достичь превосходства любой ценой.

Глава 5 Большой переполох в светлых чертогах

– Манве! Он вернулся!

Ауле влетел в покои Старшего Валара, но запнулся и с размаху шмякнулся об пол так, что дворец слегка задрожал.

– Кто?

– Кто-кто... Эру в пальто! – сварливо ответил Ауле поднимаясь и отряхиваясь, – Тёмный Властелин, разумеется!

– Саурон? – на всякий случай переспросил Манве.

– А то кто ж ещё? – раздражённо ответил Ауле.

– И когда?

– Пару циклов назад.

– Пару циклов. – Манве задумчиво прошёлся взад-вперёд, – Ну да.

– Но самое главное! – продолжал Ауле, – Он вернулся не один! Скитаясь после развоплощения между мирами Саурон обнаружил мир, почти не отличимый от нашего, где нашёл многих союзников среди людей. И привёл их в этот мир. И сам вновь воплотился в нём.

Манве, мерявший в продолжение рассказа Ауле шагами зал, остановился и уставился на него.

– Вот как? – спросил он.

– У него оказалось ещё одно Кольцо.

От услышанного челюсть Манве со стуком упала на грудь.

– К... К... К... Коль... К...как... Кольцо? – пробулькал Верховный Валар, – Р... разве его...

– Темнейший обманул нас. Он изготовил два Кольца, одно из которых спрятал до поры. И теперь он снова вернулся сюда. А хуже всего то, что мы не можем увидеть, что сейчас происходит в Средиземье. Он окружил его непроницаемой стеной.

Манве подошёл к одному из палантиров, стоявших на серебряной трёхногой подставке и заглянул в него. Какое-то время шар молчал, Манве сосредоточенно хмурился, но потом вдруг в шаре что-то вспыхнуло и покои Верховного Валара огласило пение:

Нам нет преград

На суше и на море!

Нам не страшны

Ни льды, ни облака...

Дворец начал подрагивать, с потолка посыпалась лепнина и штукатурка и Манве поспешно закрыл палантир полой плаща.

– Что это? – растерянно повернулся он к Ауле.

– Не знаю... Это он...оно... Что делать будем?

– Что делать, что делать... – пробурчал Манве, – Снять штаны и бегать.

– Но что-то же надо делать! – истерично возопил Ауле.

– Не ори. – оборвал его Манве, – Я думаю.

* * *

Оркестр играл «А в небе расцветает полоска золотая». Настя пробовала подпевать про себя, хотя и не знала всех слов, но песня считалась «их», комбинатовской, к тому же была вроде как лирической, а значит – уже выгодно отличалась от всех этих осточертевших маршей из репродукторов. Из домов выходили принарядившиеся работники и работницы, многие с семьями, строились в праздничные колонны и стекались к центру. Настя шла впереди своей бригады – недавно её выбрали бригадиром, совершенно неожиданно для неё. Но во время очередного собрания бригады старый Фрар – кряжистый гном с обожжённым лицом и длиннейшей серой бородой, бывший до этого бригадиром, указал именно на неё.Большинство рабочих на комбинате были гномами, жившими в Мории испокон веков и то, что бригадиром сделали её, человека, да ещё и пришлую, было вдвойне неожиданно. В Настиной бригаде было «всякой твари по паре» – гномы, люди, несколько орков и даже пара эльфов-дроу, одним из коих была пресловутая Тьонд. Сейчас эльфийка была уже изрядно «на кочерге» и надменно посматривала по сторонам. Настя мимоходом подумала, не случилось бы чего. Про стычку из-за денег , закончившуюся тем, что Настя чуть не спалила её заживо, Тьонд уже давно и прочно забыла. И не удивительно – её столько раз лупили, что она и счёт потеряла.

Колонны сливались в одну общую, как ручейки сливаются в реку, направляясь к центру посёлка, где на воздвигнутой за ночь трибуне возвышался товарищ Гурфинкль – директор Комбината, которого все так и звали, ибо никто не знал, или не помнил его имени-отчества: не то Моисей Ааронович, не то Исаак Соломонович, не то ещё как-то так в этом роде.

– Верной дорогой идёте, товарищи! – возглашал в микрофон товарищ Гурфинкль, – Вперёд, к полной и окончательной победе!

– А куда мы идём? – спросила Маль, гномиха из Настиной бригады.

– Сказали же – вперёд к победе. – ответил ей кто-то.

– Ааа! – кивнула Маль и тут же опять спросила – А далеко идти-то?

Так они и шагали и товарищ Гурфинкль махал им с трибуны. А Настя вдруг задумалась над словами Маль. А действительно – куда они идут? Маль ведь восприняла слова товарища Гурфинкля буквально. Гномы вообще мыслили через чур конкретно. Им сказали идти – они пошли. Сказали – идут к победе – значит победа это что-то такое конкретное и осязаемое, до чего можно дойти. Причём дойти ногами. А после демонстрации Маль, Фрар и остальные гномы наверняка зададутся вопросами – с чего это вдруг понадобилось строем ходить по посёлку? Куда это мы все пошли, да так и не пришли? И зачем? И где она – эта самая победа? И над кем?

* * *

… Совет собрался в Светлых Чертогах. Вопросов на повестке дня было два: «Кто виноват?» и «Что делать?». Виноват, разумеется в том, что появление Темнейшего в Средиземье в очередной раз прошляпили. И что с этим фактом делать.

– А что делать? А то мы не знаем? -рявкнул Тулкас, – То же, что и всегда!

– Да никто и не сомневается. – ответил Манве, – Только вот КАК? Судя по тому, что поведал Ауле, он задумал что-то такое, что нам не знакомо. Он принёс с собой тварей и артефакты из иного Мира.

– И он перехитрил нас. – добавил Ауле – Сумел скрыть от нас ещё одно Кольцо.

– Ещё одно? – переспросила Варда.

– Именно. Я сам не мог сначала в это поверить. – ответил жене Манве, – Колец оказалось два. Одно сбросили в жерло Ородруина, а второе было где-то скрыто и только дожидалось своего часа.

– Но как это вообще оказалось возможно? – удивился Тулкас.

– Не забывай, что мы имеем дело с Темнейшим.

– Который в очередной раз обвёл нас всех вокруг пальца. – мрачно подытожил Ауле.

– Так что же делать будем? – вернула всех к теме обсуждения Варда. Но решить ничего не успели, ибо Светлые Чертоги огласились рыданиями. Это рыдала Ниэнна. Ну у неё вообще постоянно глаза были на мокром месте, поэтому на неё особо никто внимания и не обращал. Обычно она тихонько всхлипывала в уголке, но в этот раз Скорбящая Вала выбежала в центр зала и запричитала в голос, как деревенская плакальщица на поминках. Из её бессвязного монолога собравшиеся поняли, что Средиземью в очередной раз

пришёл пушной зверёк. Причём пришёл уже давно, но заметили его только сейчас.

– Это мы и без тебя знаем. – хмуро оборвал рыдалицу Тулкас, – Идеи, как с этим всем справиться у тебя есть?

Но идеи и решения – это было не по части Ниэнны. Она могла только плакать и скорбеть, а решения принимать и действовать – это пускай другие. Ну, от неё ничего такого и не ожидали, а потому, досадливо махнув рукой, валары вернулись к поискам решения проблемы под названием Тёмный Властелин. А Ниэнна, всхлипнув и взрыднув напоследок, удалилась в свой угол, где и продолжила лить слёзы.

– Вы лучше скажите, как мы второе Кольцо ухитрились прохлопать? – спросил Манве. Вопрос оказался риторическим. Никто даже и не подумал, что у Кольца есть дубликат. Так что остальным только и оставалось, что чесать репу.

– Хуже всего, что Средиземье от нас скрыто. – говорил Манве, – В палантирах какая-то непонятная хрень.

–Точно. – подтвердил Тулкас, – Ничего не видно, Унголиант их забери!

– Разведка нужна. – авторитетно изрёк Ауле, – послать кого-нибудь туда и пусть сам там пошустрит и посмотрит как и что.

На том и порешили.

– А кого пошлём? – спросил Тулкас. Вопрос опять вышел риторический, ибо все прекрасно понимали, что не царское это дело.

– Так у меня же орлы есть! – ответил Манве, – Вот пусть они и слетают!

* * *

… Ближе к утру Насте приснился отец. До этого родители никогда ей не снились. Там, во сне, отец сидел в красном углу за столом, где сидел обычно и молчал.

Отец хотел уйти туда, где колхозов не будет. Вот потому они и оказались в этом мире и поначалу всё действительно было неплохо, но потом оказалось, что всё ещё хуже, чем было там, в их Мире. А всё, что она, Настя, в конечном итоге получила – это койка в общежитии при Комбинате. И деваться отсюда некуда, потому что куда ни пойди – везде одно и то же. С этой мыслью Настя и проснулась.

От них не уйти. Везде достанут.

Внизу, возле дверей общежития Настя столкнулась с Тьонд и внутренне напряглась. После той истории с деньгами она всегда напрягалась, когда видела эльфийку. Но та ни намёком, ни полслова не напоминала о произошедшем в тот злополучный вечер. На этот раз Тьонд была на удивление трезвая и Настя с неприязнью подумала, что та сейчас начнёт клянчить на опохмел, но Тьонд сразу заговорила о другом. А именно – о том, почему это Настю вдруг сделали бригадиром.

– Не кажется тебе странным, что гном вдруг сам отдал власть? – спросила Тьонд, – Да ещё кому? Человеку! Да ещё и женщине, да ещё и пришлой!

– А тебе-то что за дело? – подозрительно переспросила Настя, – За собой смотри! Пьёшь не просыхая, прогуливаешь!

Тьонд фыркнула.

– Интриги плести пытаешься? – продолжала наседать Настя.

– Гномы хотят уйти! – ответила Тьонд.

– Куда это ещё?

– А я откуда знаю? Может, в ваш Мир. Вы же как-то к нам попали. Ушли же от чего-то.

Настя снова вспомнила свой сон. Отца, который хотел вырваться из колхоза, маму. И что из этого получилось. На мгновение перед глазами её снова пронеслись лица родных, убитых эльфами. В нос снова ударил запах крови и гари... Настяосталась в живых потому, что ещё с утра ушла в лес за ягодами. Она отвернулась, чтобы скрыть слёзы и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на эльфийку с кулаками ещё раз. О том, что хутор вырезали именно эльфы, ей рассказала, умирая, соседка. Её Настя вытащила из-под развалин сгоревшего сарая. Возможно, Тьонд и права. Гномы, может быть, действительно хотят уйти.

– А тебе-то какое до этого дело? – снова спросила Настя, – Или надеешься, что тебя с собой возьмут?

Тьонд не ответила, вернее, вместо этого попросила на опохмел. Настя плюнула и пошла дальше. Но разговор этот весь день всплывал у неё в памяти. Но поговорить ни с Фраром, ни с Маль, ни ещё с кем-то из гномов в тот день так и не удалось.

* * *

Орлы принесли вести, для валаров неутешительные. Темнейший, похоже, взялся за Средиземье всерьёз.

– И что делать будем? – в сотый, наверное, раз спросил Манве у остальных валаров. Ответом было унылое мрачное молчание.

– Может, у Эру спросим? – решился, наконец, подать голос Тулкас.

– И что? – резко повернулся к нему Манве, – Что нам Эру скажет?

Тулкас нахмурился, Ниэнна в очередной раз приготовилась зарыдать, остальные уныло молчали. Обратиться к Эру за советом и помощью, конечно, можно было бы, но это была крайняя мера, когда все остальные способы как-то повлиять на ситуацию и ход событий были исчерпаны. Эру, конечно, поможет, но после этого Средиземье, если сохранится, то приводить его в порядок придётся очень долго. Мелочиться Илуватар не будет и может просто прихлопнуть всю лавочку. И это понимали все. Оставаться в таком случае не у дел, снова болтаясь в Чертогах Безвременья не хотелось никому – во Вселенной не так много миров и получить в ведение даже самый завалящий было ой как непросто. Сотворение мира – процесс сложный и долговременный, требующий сил и не всякому богу это по плечу. Трудно, знаете ли, боженькой работать... Такие мысли вертелись в головах валаров. Ниэнна тихонько заплакала в очередной раз, нарушая всхлипами затянувшееся молчание.

– Дак может мы это... – подал голос Мандос, – Санкции...

– Чего? – хором спросили его, разом повернувшись, Ауле, Тулкас, Манве и Ороме. Мандос понял, что сморозил что-то не то и умолк. Снова воцарилось молчание. Что-то делать и что-то решать было надо, но никто не хотел брать принятие решения на себя.

* * *

Возвращалась Настя уже поздно. В цеху пришлось ликвидировать последствия аварии. Двое рабочих из Настиной бригады получили сильные ожоги щёлочью, ещё один был раздавлен куском оторвавшейся трубы.

Общага была далеко – посёлок при Комбинате был размазан по склонам гор как каша по тарелке. Было уже совсем темно, уличное освещение отсутствовало как явление от слова совсем и идти приходилось ощупью, что скорости не прибавляло. Изредка из-за туч выглядывала луна, ненадолго выхватывая из темноты грязную дорогу, да иногда из окон домов пробивался редкий свет. Где-то на столбе приглушённо голосил матюгальник, оглашая стылую темень осточертевшими маршами. Под ботами захлюпало, потом Настя черпанула-таки из лужи. Чертыхнувшись, девушка всмотрелась в темень, пытаясь определить, как лучше обойти лужу, шагнула в сторону и тут же споткнулась обо что-то, едва не растянувшись во весь рост. Вторично выругавшись, девушка всмотрелась в темноту. Под ногами лежало что-то большое. Не то бревно, не то мешок.