Текст книги "Зеница рока (СИ)"

Автор книги: Павел Брыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

1988 год 2

– … там – парам – парам.

Доктор Юлий Хабентов, щелкнув застежки на портфеле, поставил его на пол. Подняв голову, встал. В зале всё стихло, только потрескивали висящие над низким потолком свечи – занятия проводились в классе без окон.

– Доброй ночи, юнкера. Взяли перья, приготовили чистые пергаменты. Как я и обещал, сегодня у нас будет очень интересная тема урока. Универсальная. Вначале и первого, и второго, и третьего курса вы будете её проходить, и каждый раз она будет открываться вам по – новому. Тема сегодняшнего урока: «Анатомия крови».

В зале раздался смех.

– Я сказал что – то смешное? Впрочем… Вы правы. Надо уточнить, а то получается масло – масленое. Предмет «анатомия крови» и тема такая же. Давайте усложним. Как вам вариант: «Анатомия заблуждений»? или «Вся ложь о крови»?

Анатомия крови подразумевает под собой изучение строения нашего тела, но данную дисциплину вы будете проходить, когда станете старше. А пока азы. Что такое кровь? Ткань, циркулирующая по кровеносной системе в наших телах и телах большинства животных? Жидкость, состоящая из двух основных компонентов – плазмы и взвешенных в ней форменных элементов? Наверное, таки да. И ткань и жидкость. Как утверждают некоторые волшебники, главная функция крови – транспортная и состоит она в снабжении тканей кислородом и питательными веществами, а также в выведении конечных продуктов обмена.

Отличие детей Авеля от нас, наследников Каина, кардинальное. Мы разные внешне, а тем более, внутренне. У людей одно четырёхкамерное сердце. Кровеносная сердечнососудистая система имеет два круга обращения. Форменными элементами крови являются эритроциты, тромбоциты и лейкоциты. У нас же всё не так. Большая часть каинидов имеют четыре четырёхкамерных сердца – верхнюю пару больших и нижнюю малых – и сложную систему, которая включает восемь вариантов кровообращения, меняющиеся по мере нагрузок и телесного состояния. Если у людей за доставку кислорода к тканям отвечает содержащийся в эритроцитах гемоглобин, основой которого является железо, то в нашем случае эту роль выполняет гемоцианин – комплекс меди и белка. В отличие от гемоглобина, в нём атомы металла связаны непосредственно с аминокислотами, а не… Что приуныли? Непонятно?

– Не – е–е, – несмело ответили ученики.

– Хорошо. Вы все прекрасно знаете, что во время заклинания Маскарад, любой порез вызывает у вас кровотечение. И цвет крови красный. Так?

– Да, – ответил нестройный хор юнкеров.

– Когда же мы возвращаемся в наше природное состояние, её цвет становится голубым. Запомните, четыре сердца, восемь кругов кровообращения. Кровь вязкая. Данное свойство помогает нам переносить как высокие, так и низкие температуры, мы в состоянии продолжительное время обходиться без кислорода. Метаморфозы, к которым способны наши тела – то есть навыки превращения в пауков, животных и птиц – осуществляются благодаря уникальной крови, способной для переноса кислорода одновременно использовать как медь, так и железо. Дыхательныйпигмент гемоцианин встречается также в крови членистоногих, моллюсков и наземных беспозвоночных – онихофор. Если люди венчают класс млекопитающих, то мы, каиниды, являемся вершиной эволюции. Я сейчас не буду вступать с вами в теологический спор, ведь кто – то верит, что мы вышли из тела Брахмы, большая часть свято чтит Каина, но наука – доктор поднял вверх перо – наука утверждает, что в наших венах течёт кровь архаичных созданий, которым миллионы лет – меченосцев и пауков. Благодаря эволюции, идя параллельно с детьми Авеля, мы трансформировались из беспозвоночных в совершенный класс, класс каинидов. Citius, altius, fortius – быстрее, выше, сильнее – это про нас. Детей Авеля и Каина многое объединяет, но всё равно мы очень разные. Люди – неженки. Когда я говорю люди, то имею в виду и волшебников. Они слабые, уязвимые. Тела детей Авеля быстро изнашиваются. Мы же сильны, выносливы, быстры. Наша реакция молниеносна. Рефлексы, способности и продолжительность жизни вызывают зависть у людей. Так благодаря чему нам удалось вырваться вперед? Где спрятана первопричина уникальности нашей породы?

Преподаватель задумался и машинально кончиками пальцев погладил перо.

– Существует несколько теорий, но… Мы сейчас изучаем предмет – «Анатомия крови» и я, доктор Юлий Хабентов, доктор прикладных магических наук утверждаю, что главный козырь каинидов – универсальная, можно сказать, идеальная кровь. Впрочем…

Он сделал паузу. Класс притих.

– А вдруг это неважно – красная она или голубая, холодная или горячая? А вдруг кровь не просто кислородный ручеек, метро для лекарства или эскалатор для сброски мусора? Может кровь…Носитель души?

Преподаватель улыбнулся, окинув взглядом притихших детей.

– Кому принадлежат эти слова: «Кровь – носитель души»?

Вверх поднялось два пера.

– Да, Кальниш?

– Гомеру.

Учитель, прикрыв глаза, пропел:

– …"из зияющей ранытеснимый Дух излетел". Да, Кальниш, вечная «Илиада». И не только Гомер. Мудрец, чернокнижник, философ и математик Пифагор утверждал, что Психея, то есть Душа, питается кровью. В христианских книгах говорится, что кровь – есть седалище души. "Потому что душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия душу очищает" (Лев.17:11). Слово переведенное как…

Доктор взял мел и вывел на доске «נֶפֶשׂ‎».

– …как "душа". Это слово имеет несколько значений. Это, собственно, жизнь, живое существо, животное, человек, а также множественное число – люди или личность. В данном случае душа означает – жизнь. Ну…

Он стряхнул с кончиков пальцев меловые крошки.

– Это древние умы, а современные анатомы считают, что жидкость, состоящая из плазмы и взвешенных в ней форменных элементов – это наисложнейший в мире носитель информации. Причем, если взять за аксиому нейтральность воды, которую возможно наполнить как доброй, так и злой энергией, то общий знаменатель крови постоянен, и перепрограммировать его очень сложно. Почти невозможно… Но, это только предположения, словеса. А слово, не имеющее энергетической печати…

Юнкеры ответили хором:

– Всего лишь пустое сотрясение воздуха!

– Верно, – учитель улыбнулся, – молодцы! А теперь, давайте, други мои, на миг представим, что всё, что я только что рассказал – неправда. А может сила и уникальность нашей крови не что иное, как миф? Фикция? Пустышка? Как пустышкой являются басни о безжалостных вампирах, корчащихся в муках жажды и поэтому вынужденные пить человеческую кровь! На самом деле всё проще и, одновременно, сложнее. Как дети Авеля, в своё время прошли через тёмные века практики каннибализма, так и нам пришлось использовать чужую кровь не только для магических экспериментов, но и для насыщения. В ХХ веке каннибализм для людей – табу. Для нас, каинидов Маскарада, питие крови не наполнено сакральным смыслом, мы ведь не адепты зла… К тому же кровь не имеет достаточно калорий, чтобы ею насытиться, а для подпитки магической энергией нам хватит и нескольких капель. Кстати, есть ли среди вас те, кто хоть однажды пробовал на вкус чужую кровь? А? Смелее, я никому не скажу.

В классе кто – то захихикал, но быстро умолк.

– Давайте, давайте. Я не буду спрашивать, кто был жертвой ваших притязаний, только да или нет.

Молчание.

– Хорошо. – Доктор накрыл ладонью лежащий на столе учебник «Анатомия крови», вторую руку поднял вверх и громко произнес:

– Сознаюсь, что на первом курсе я пробовал кровь своей кузины Сюзанны. Довольны?

В зале пара учеников улыбнулась, остальные же были серьезны.

Вдруг вверх робко поднялось одно перо, а следом ещё три.

– Из пятнадцати юнкеров только четверо? Что – то плохо верится. Ну, хорошо, – учитель подошел к ближайшей девочке. – Валя, что вас побудило к такому эксперименту? – нагнулся ниже и добавил: – Меня в детстве подтолкнула кузина. А вас кто?

– Никто. Просто хотелось нарушить запрет, – вздохнула девочка.

После её слов в классе половина учеников понимающе заулыбались.

– Хорошая причина. Дельная.

Доктор сделал широкий шаг и оказался рядом со старостой класса, высоким, крупным Кальнишем.

– И?

– Было любопытно. Столько читал.

– Человеческих книжек?

– Да, – улыбнулся мальчик.

– На них печать рекомендаций Магического Совета нашей школы стояла?

– Никак нет.

– Вот видите, – усмехнулся доктор, – опять нарушаем запреты. Эльмира, давайте вы. Поведайте историю, как это ваша мама, которая держит в строгости цех математиков Минска, не уследила за собственной дочуркой.

– Любопытно было.

– Понятно. Ну и, наконец, Филипп, – учитель, пряча улыбку, подошел к самому маленькому ученику. Он сидел в первом ряду, щупленький, незаметный, как мышонок.

– Давай, дорогой, чем сегодня порадуешь?

Филипп возвел небесно – голубые глаза к потолку и вздохнул:

– Клыки чесались.

Все – и преподаватель, и ученики долго не могли успокоиться. Только переставали смеяться, как все начиналось с новой силой.

Вдруг открылась дверь и в класс заглянула девушка – архивариус.

Учитель поднял руку, все замолчали.

– Что вам, голубушка?

– Доброй ночи, доктор, я по срочному делу. Можно на минутку Иржи Жижку?

– Конечно. Иржи, если не уложитесь в минутку, возьмёте домашнее задание у Кальниша.

– Хорошо, доктор.

Когда Жижка проходил рядом с учителем, то преподаватель нагнулся, спросил тихо:

– А вы – то пробовали кровь на вкус?

– Только свою. Когда с братьями в лапту играли. Бровь рассек.

– А чужую?

Иржи улыбнулся так, что вверх поднялись кончики его ушей.

– Я что, самоубийца? Дедушка вмиг узнает!

Класс взорвался новым приступом смеха.

Жижка, всё ещё улыбаясь, вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Разглядев выражение лица библиотекаря, он помрачнел. Несмотря на свои двенадцать лет Иржи отлично чувствовал настроение людей и мог безошибочно прочитать, когда они счастливы и когда расстроены.

– Что – то случилось?

– Случилось.

– Что?

– Я проснулась, – архивариус была сама строгость.

– И?

– Иржи Жижка. Я у вас прошу прощения за свою слабость, которую допустила этой… этим утром и прошу вернуть мне книгу.

– «Историю второго рождения»?

– Да.

– А почему?

– Потому что спросонья я не разобралась, что можно читать первогодке, а что нельзя.

Иржи искренне удивился.

– Но я уже почти четверть прочитал и ничего запретного не увидел!

– Как это? Там вначале такое!

– Какое?

– Убийства, смерть. Такого нельзя читать детям.

– Вот чем мне нравятся взрослые, так это частым употреблением слова «нельзя», – улыбнулся мальчик. – Если бы вы прочли «Великую французскую революцию 1789–1793» князя Кропоткина или «Тайные войны великих Кланов Габо и Мартонс» Решко Мавры, тогда бы я вам поверил, что «Историю» читать нельзя. Если бы вы были знакомы с этими трудами, то у вас и мысли бы не было запрещать мне читать что либо.

– А…

– Да, в одиннадцать лет.

– Но…

– Выгляжу на семь. Мы все такие.

– А Решко…

– Мемуары – подарок дедушки на день рождение.

– Но…

– Никто не узнает.

– Э…

– В мое отсутствие к «Истории» никто и не подойдет. Там такая рысь на обложке – попробуй в руки возьми без её согласия!

– Хм…

– Не переживайте. Всё будет хорошо.

Девушка стояла, не зная, куда деть руки. И тут архивариусу показалось, на миг, на секунду, что ей снова 12 лет, а этот мальчишка, стоящий с задранной вверх головой и смотрящий на неё – взрослый.

– Ну, я пошла?

– Доброй ночи.

Девушка, так и не пришедшая в себя, хотела, было, уже повернуться, как Жижка сам её догнал и, схватив за рукав, спросил:

– А скажите, пожалуйста, мальчик скоро будет?

– Какой мальчик?

– Ну, о котором говорила Карла Батори?

– Нет, не скоро. Там про детей мало совсем. Это такой прием. Заинтриговать. Кстати, некоторые читатели не понимают, кого Карла хотела отправить в Истамбул. Думаю, тебе понятно, что это сына Назара – Родион. Карле надо было найти повод для войны, а это подходящий случай. В тоже время асамбосам по заказу Сулеймана Убайды выкрали мальчика – светодара. Глава Охотников Истамбула хотел его кровью вылечить подагру у визиря. Потом поймешь, почему я обращаю на эти факты внимание. Вообще, это история для взрослых. Полотно широкое, много персонажей, что не грех и запутаться. Масса событий, срез времени. Если начало понравится, дальше пойдет проще. Про детей в третьей и четвертой части, а в первом томе нет разгадки перерождения школы, только знакомство с миром и персонажами.

– А про нас, каинидов, будет?

– Будет, но мало. Во втором и третьем томе автор уделяет вам больше внимания.

– А – а–а! Спасибо! Ну, я пошел?

Однако ответа Иржи не дождался. Библиотекарь уже развернулась, и рассеяно побрела по коридору, что – то нашептывая себе под нос.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ ГОНИМЫЕ Глава 1 Плохие новости

Визирь Малик ибн Ханбал удивился бы метаморфозам, произошедшим за один день с его советником Сулейманом Убайды. Конечно, если бы он прилепился к мурзе хвостиком и смог увидеть все его превращения. Сулейман утро провел как все достойные правоверные: встал рано, умылся, совершил первый намаз, оделся, обул легкие туфли с загнутыми вверх носками. Ему никто не помогал – вельможа жил холостым, наложниц и слуг не имел. После легкого завтрака украсив перстнями пальцы, проведчик прицепил к тюрбану алмазную брошь и пошел по делам. Надо было навестить соседа, служащего в кадиаскере[1], и предложить ему после работы пойти в баню, где Сулейман планировал провести весь день. Затем зашел к другому соседу – греку – фанариоту. Он последнее время возвысился, – с помощью протекции своего отца стал драгоманом – официальным переводчиком в Эльчи – хане[2]. Его тоже следует пригласить в баню. Всё было так и сделано. Услышав отказ от обоих, мурза не расстроился, только вздохнул и непонятно в шутку или всерьез сказал, мол, пока в империи есть такие усердные слуги, ей нечего бояться.

Выйдя на улицу, Сулейман Убайды направился к ближайшим гаммамам[1] – к высокому зданию, увенчанному куполами, в которых мастера в шахматном порядке вырезали квадратные сквозные отверстия. Там он заказал отдельную комнату. Напоминать о том, что входить к мурзе в момент, когда он очищает тело и душу, было лишним: банщик Асим ни один год обслуживал Сулеймана. Его давний клиент был строг и щедр – по вечерам банщика ждала хорошая оплата, притом, что он ничего не делал, ни тер жирные бока мочалками, ни поливал мурзу мыльной водой.

Убайды зашел в знакомую комнату, как к себе домой, разделся. Шлепая пятками по теплым плитам, тряся большой, почти женской грудью, добежал до небольшого бассейна, и прыгнул, окунувшись с головой. Затем, сев на мраморную ступень, Убайды начал мылить тело и голову, смывая налипшие за утро запахи. Когда мурза вышел из воды, он был чист словно младенец. Прислушавшись, идёт ли кто – нибудь – вдруг банщику захотелось выслужиться? – Убайды поставил на дверь сепар. Волшебной палочкой приказал мочалке шлепать по воде, напевать, создавать видимость, что в комнате кто – то есть. Теперь можно не переживать – щит никого сюда не пустит, а самые любопытные, оказавшись перед зачарованной дверью забудут, зачем они к ней подошли.

Сулейман достал из принесенной с собой сумки одежды и чалму.

Визирь Малик ибн Ханбал удивился бы, увидев новое обличье мурзы. Если ранее Сулейман был похож на уважаемого богатого, не обремененного скромностью, бега – вельможу, то сейчас перед своим начальником он предстал бы странником – дервишем. Простая шерстяная чалма, грубое, подпоясанное тонким кушаком рубище до пят, никаких украшений, только тоненькое железное колечко на указательном пальце левой руки, да наброшенное поверх халата ожерелье – суровая нить на которую были нанизаны блеклые камешки, ракушки, завязанные хитрыми узелками тряпочки.

Мурза подошел к одной из колонн и… в этот раз визирь не смог бы поверить своим глазам! Убайды вошел в камень и исчез! Но где же он?

Оставим бедного визиря, ему не понять, как можно войти в баню возле Эски Сарая[2] и очутиться в одной из лавок Египетского рынка.

Сулейман вышел из тесного темного чулана, протиснулся между пузатыми, терзающими нос мешками со специями, степенно кивнул стоящему за прилавком купцу Якову и влился в людской поток. Потолкавшись среди покупателей, зазывал, праздно шатающихся зевак и слуг султана – неприметных стариков с беспокойными хитрыми глазами – мурза обошел по кругу весь ярус. Пропитавшись ароматами благовоний, специй, купив мешочек гвоздики и горсть миндаля последнего урожая, Убайды снова направился к лавке иудея. Поклонившись Якову, мурза вошел в чулан, только в другую дверь, соседнюю.

Наконец, бывший советник визиря из мира людей, а ныне кудесник, подданный Махмуд – бега, прибыл туда, куда и хотел. На вершине одного из зданий бедестана Египетского рынка располагался зал, в котором обычно заседал магический Совет Империи.

Среди горожан – османлисов мурза Сулейман Убайды был известен соседям по улице, визирю Малик ибн Ханбалу, его охране, булочнику, у которого брал свежий хлеб, хозяину мясной лавки, и прочим необходимым в обычной жизни людям. Соседи думали, что мурза – это престарелый наследник богатых родителей, который хорошо разбирается в еде, бане, конях, музыке и поэзии. Его часто можно было найти в гаммамах и чайханах, где выступали музыканты и где местные и приезжие поэты читали свои стихи. В мире людей Сулейман был богат и не стеснялся своего богатства. Иногда устраивал пирушки с обильной едой, питием греческого вина, и любованием приглашенных танцовщиц. Со временем приятели и соседи подметили за Убайды одну страсть. Выпив вина, он мог часами говорить о лошадях. Рассказывал, что если б у него не было большого живота, таких толстых и коротких ног, он бы обязательно построил конюшню, объезжал жеребцов, и не жалел денег на любимое дело. Но, вздыхал богач, любовь к жирному плову сильнее страсти к животным.

Таков был мурза в человеческом мире, а вот среди волшебников его никто не мог заподозрить ни в праздности, ни в излишней расточительности, тем более на танцовщиц. Да и полнота не мешала ему управлять цехом охотников, занимающихся выращиванием, ловлей, и продажей магических животных и птиц. Пегасы с запада, фасты и грифоны из Азии, птицы, ящерицы из Африки, шишиги из Московии – это лишь малая часть богатства старосты цеха укротителей и продавцов животных.

В услугах клана Убайды нуждались хозяева караван – сараев, алхимики, использующие диковинных тварей для экспериментов, воины, математики, и прочее, и прочее. А какой дом волшебника обходился без почтовой совы, сороки, нетопыря или ворона? А игрушки для детей? Озерные и камышовые феи и головастики с Запада; приносящие достаток в дом водяные чертики – коловертыши с Востока; оплетаи – кровососущие растения для защиты дома – это с Севера; дорогущие карликовые, не больше ослов, драконы Го из Китая; священные скарабеи из Египта, всего и не перечислишь…

Богат был Убайды и уважаем. В зале среди мраморных колон, увлажняющих воздух водопадов, расписанных фресками стен, Сулейман чувствовал себя хозяином. Старейшины других цехов ни без оснований полагали, что только волевой и сильный кудесник мог держать в повиновении независимый народ охотников.

Сулейман прибыл на Совет ни первым и не последним. Зайдя в зал, он поклонился тем, кто уже занял отведенные им места, подошел к своему ковру, на котором лежали две обшитые шелком тугие подушки, стояла чаша, кувшин с водой, блюдо с виноградом и финиками. Убайды прилег на свое место. Соседей пока не было. Талпан – Хан – глава цеха кузнецов и Яс – мулла – старейшина цеха владельцев караван – сараев, как всегда задерживались, но не настолько, чтобы опоздать на Совет. Скоро два старика появились возле своих подушек, поздоровались с Сулейманом и улеглись удобнее – собрание обещало быть долгим. Большинство магов прилетало на Совет из далеких городов и стран, Сулейман же чаще всего просто поднимался из подвала, где стояли клети с принадлежащими ему животными и птицами. Это было удобно и ещё по одной причине. В подземелье второго здания бедестана располагался караван – сарай Улейбуллы – постоянного заказчика и делового партнера, у которого обычно останавливались охотники в краткие перерывы между путешествиями.

Исстари повелось, что места, на которых лежали гости, были расстелены кругом. Вначале их было одиннадцать: для старост цеха боевых магов, цеха алхимиков, цеха охотников, цеха математиков, цеха кузнецов – оружейников, цеха владельцев и проводников караван – сараев, цеха лекарей, цеха посредников с миром людей – звездочетов. Отдельные места были отведены верховному кадию[5], шаху – главе регулярного войска кудесников и собственно самому Правителю – Махмуд – бегу, который возлежал на таком же скромном ковре и подушках, как у всех.

Потом, по мере увеличения авторитета старосты Истамбула, к Совету присоединились правители двух бейлербейств – Румелии и Анатолии. Эти вельможи считали, что вместе легче противостоять невзгодам, которые в век человеческих войн постоянно преследуют властителей волшебного мира. Подобные мысли со временем пришли в голову и повелителям Хорезма, Азербайджана, Курдистана, Кучу – Крыма, и прочее, и прочее. Скоро Совет насчитывал уже двадцать шесть ковров, большинство из которых занимали правители провинций, бейлербейств и санджаков. Но на Совете не присутствовали волшебники из краев, давно завоеванных турками – Валахии, Трансильвании, Болгарии и южных земель Руси. На то была своя причина. Если волшебники мусульманских стран считали за норму подчиняться или просто прислушиваться к Правителю сравнительно новой столицы, то маги – христиане, будь – то католики или православные, ни за что не соглашались признать более сильными и могущественными волшебников с Востока.

…Зал постепенно наполнился старостами. Когда все места были заняты, мальчики – служки унесли клетки с птицами, дабы они не отвлекали своим пением беседующих.

Впрочем…

Ещё один ковер пустовал.

На совет не пришел Мухмуд – бег. Все молча смотрели на место, где обычно восседал кет – хюда. Такого никогда не было. В день Совета старейшины получают приглашение. К Сулейману Убайды, сразу после первой молитвыприлетел попугай и несколько раз повторил место и время, когда и куда староста должен прибыть. Сегодня причина собрания была важна как никогда. В небе появилась на удивление звездочетам плачущая Луна, и надо было обсудить, что может принести это знамение, чего стоит опасаться в ближайшее время. Вдруг снова нагрянет мор? Но и это не всё. По Истамбулу пронесся слух, что ночью неизвестные напали на Посольский двор, и надо было выяснить, правда ли это, а если, правда, то, что случилось с гостями, и кто на них напал. Поэтому правители провинций и старосты цехов ждали отчета асес – баши – мага отвечающего за порядок на улицах столицы после заката солнца. Последний уже прибыл и, в ожидании приглашения, переминался с ноги на ногу во дворике возле фонтана.

Вот только звать его было некому – место главы Совета пустовало.

В зале все молчали, смотрели друг на друга, ожидая, у кого первого сдадут нервы, у ветеранов Совета – старейшин истамбульских цехов или у глав провинций и бейлербейств. Только вчера вечером они все виделись на праздничном приеме, устроенном Махмуд – бегом в ознаменование рождения наследника, и такой вот неожиданный поворот событий.

В конце концов, староста цеха астрономов, верховный звездочет в мире людей, Али – Саиб, поднял руку, призывая к вниманию. Пробежавшись взглядом по лицам собравшихся – все ли старосты и правители положительно оценили его смелость? – и, не заметив явного проявления недовольства, звездочет начал Совет:

– Достопочтенные гости, разрешите на правах старшего, – что было чистейшей правдой, – сказать первое слово на сегодняшнем Совете. Я взял на себя смелость начать не потому, что за моими плечами много лет, но потому, что я, наверное, тот, кто последним видел нашего Правителя. Вчера поздно ночью, когда новый день готов был только – только родиться, я имел честь беседовать с Махмуд – бегом – да прибудет Аллах над ним – и его звездочетом Фарухом. Они спрашивали меня о судьбе наследника, чей гороскоп я составил. Больше я ни правителя, ни Фаруха не видел. Разрешите вас спросить, кто знает, что случилось, и увидим ли мы сегодня Махмуд – бега на нашем Совете?

По растерянному виду собравшихся Али – Саиб, понял, что никто не знает, где находится Правитель и появится ли он вообще, поэтому продолжил:

– Тогда давайте выслушаем приглашенного асес – баши Насира ад – Дина, может он, сын уважаемого отца, откроет занавеси тайны?

Асес – баши предстал перед старейшинами, с потемневшим лицом, опущенной головой, словно готовился докладывать о подготовке к собственной казни. Он подошел к гостевому коврику, но остался стоять, не услышав приглашения присесть.

Насир ад – Дин был больше похож на мальчика, а не на воина. Небольшого роста, худощавый, с жидкой рыжей бородкой на морщинистом лице. Но все присутствующие помнили, как три года назад он получил в награду тысячу золотых за успешное подавление бунта хаюбов – тритонов в порту. Водяные надумали обложить данью лодочников, кормящихся с переправы людей с одного берега Золотого Рога на другой. Пришлось слизнякам напомнить о законах добрососедства. Тогда Насир ад – Дин, один из лучших выпускников Мелиитафана, мастер воздушных заклинаний, с пятью своими помощниками спуститься в порт. Тритоны, не желая вести переговоры – начали бить из трезубцев молниями. Асес – баши в ответ поднял смерч такой силы, что в него затянуло всех падких на чужое добро хаюбов.

Тогда бунт был подавлен за один день, но сегодня перед старейшинами стоял не герой, а школьник, который не знал куда смотреть и куда девать руки.

– Всё ли спокойно было в Истамбуле этой ночью, уважаемый Насир ад – Дин, – спросил звездочет тихо. – Подтвердите или опровергните ходящие в столице слухи о нападении неизвестных на Посольский двор. Что скажите, уважаемый?

Асес – баши ответил и голос его предательски дрожал:

– Минувшая ночь принесла в наш город много горя. Должен сообщить, что одновременно было совершенно нападение на покои жены Махмуд – бега Шад – Мульк, на гостевую башню Эльчи – хан и на усадьбу средней дочери правителя Чолпан – Мульк.

В зале все зашумели, раздались крики возмущения.

– Это ещё не всё! – Продолжил асес – баши. – В индийский ярус библиотеки Сааифа пробрался асур. С ним сразилась старшая дочь правителя.

Несколько старост, среди них был и Сулейман Убайды, вскочили со своих мест, заголосили:

– Говори же, говори скорее, что случилось? Где эта тварь? Где правитель?

Звездочет Али – Саиб прокричал:

– Успокойтесь, сядьте на место. У нас нет времени на панику. Дайте выслушать асес – баши до конца.

– Мы не знаем где Махмуд – бег, – Насир ад – Дин пожал плечами. – Книгочея убила проклятую тварь, но себя уберечь не смогла. Гулбахар тяжело ранена.

– А кто напал на старшую дочь правителя?

– Труп похож на ракшаса[6]. Мы не можем к нему приблизиться – место, где произошла схватка, закрыто изумрудным сепаром, но рядом с Гулбахар неотступно сидят лекари – сааифиды. Они закрыли себя до снятия полотнищ, и пробуют спасти несчастную. Тварь заразила книгочею какой – то болезнью.

Старейшины со страхом зашептали: чума, чума, чума…

– Но в город зараза не ворвется – сааифиды уже закрыли библиотеку на карантин.

– А что с наследником и другими дочерями правителя? – отозвался глава кузнецов Талпан – Хан.

– Чолпан – Мульк жива. У неё побывали два бродячих философа, правда, девочку не тронули, – тихо ответил асес – баши, – младшая дочь, Гульнара, эту ночь провела в гостевой башне Эльчи – хана. Под утро на неё тоже напали.

Старейшины, которые только что, не стесняясь, кричали, перебивая друг друга, услышав эту новость, смолкли.

– Дочь правителя охраняли янычары из балюка Рафика Фаиза, и огнепоклонники из свиты индийского посла. Почти все стражники погибли. Когда мы прибыли, то застали одного Рафика. Он нам ответил, что Гульнару забрал индийский посол и сейчас девочка за пределами Истамбула…

– Я спросил, что с наследником! – крикнул Талпан – Хан и его голос сорвался на бабий визг.

– Мы не знаем, – плечи асес – баши поникли. – В его спальне поставлены сепары, за которыми видно, как на полу лежит тело мертвой Шад – Мульк.

– Жена правителя мертва? – Али – Саиб схватился за сердце.

Вдруг Сулейман Убайды выбежал в центр круга и зачастил:

– Кто нападал? Где наследник?

На эти вопросы асес – баши ответил твердо:

– Я смею утверждать, что правитель своими руками убил жену, и он же забрал младенца. В Эльчи – хане на Гульнару совершили нападение наши же янычары. Их мертвые тела сейчас находятся в саду Посольского двора. К средней дочери являлись странники – они были найдены около моста в Галате. Тоже мертвыми. Я думаю, что с ними расправился сам Махмуд – бег.

– Вы думаете или знаете?

– Старики задушены с помощью Ромалс Хувве.

– Цыганская гадюка? В Истамбуле запрещены смертельные заклинания! – Сулейман Убайды презрительно скривил губы. – И с каких это пор Махмуд – бег пользуется темными силами?

– В молодости, как многие помнят и знают, Махмуд – бег служил в Черной сотне, где под началом отца, Фадлаллах – бега, изучал магию адхарма. Но ранее ни один из чернокнижников Сотни без приказа не преступал законы правды, не опускался до темной магии.

– До сегодняшнего утра.

– Да, до сегодняшнего утра…

– А вы знаете, кто выступил против Махмуд – бега? – Глава клана охотников, наконец, задал главный интересующий всех собравшихся вопрос.

Насир ад – Дин набрал полную грудь воздуха и выдохнул:

– Сиратинцы.

Услышав ответ, Сулейман невольно отступил назад. Все присутствующие побледнели, когда был произнесено название ордена фанатиков, наводящих ужас на правителей Востока.

Сиратинцы всегда считали, что они могли судить любого вельможу, который, по их мнению, шел против правды. Ханы, шахи, султаны долгие годы не чувствовали себя в полной безопасности. Они знали, что рядом с ними во дворцах, в походах, даже в гаремах находятся тайные слуги шейха Джебраила ибн Саббаха, вечного судьи правоверных. Все подозревали всех, и никто не мог гарантировать, что их сестры, сыновья, охранники на самом деле служат им, а не шейху. Вот только последние сто лет о сиратинцах слышно было мало…

– Кто возглавлял нападение? Кто – то же должен был руководить? – прокричал Сулейман Убайды.

– Я сейчас не смогу ответить на этот вопрос, но я знаю с кого спросить, – ответил асес – баши.

– И с кого же?

– С Рафика Фаиза.

Староста топнул ногой.

– Так приведите сюда этого жалкого янычара!

– Я уже распорядился, – сказал Насир ад – Дин, поклонился и хлопнул в ладоши. Тут же стоявшие на входе мальчики открыли дверь, и в зал широким шагом вошел старшийохранник Махмуд – бега и встал рядом с асес – баши. Рафик был на две головы выше Насир ад – Дина, но в эту минуту он дорого бы отдал за то, чтобы уменьшиться в размерах. Выглядел охранник ещё мрачнее, чем асес – баши.