Текст книги "Зеница рока (СИ)"

Автор книги: Павел Брыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Она понимала, что есть только одна попытка!

Услышав женский голос, ослепший асур не промахнется.

Потрепанные, успевшие узнать, что такое когти бьянга, крысобои, словно прочитали мысли Гулбахар, бросились на гостя из запретных миров. Они отвлекли на себя, заставили мечущуюся тварь замереть на секунду, и этого мига хватило, чтобы книгочея произнесла детскую шутку – считалку:

– Я тебе дарю три слезки – виноградинки, – вершина волшебной палочки блеснула, и на пол упали и покатились маленькие синие ягодки.

– Два плода граната, – … в сторону отлетели два красных шара.

Как пес отряхивается от воды, так бьянг сбросил с себя котов, повернулся на женский голос…

– …и один цветок лотоса!

Асур прыгнул, а навстречу ему белоснежными с розовой оторочкой бархатными лепестками распустился символ небесной гармонии… и принял, и обнял, и окутал пыльцой…

Гулбахар не успела отскочить. Асур вынырнул из серебристого облака, напоролся на кинжал и, сбив женщину с ног, впечатался в стену. В этот раз он не завизжал, не отпрыгнул – мешком свалился на земляной пол.

Книгочея лежала рядом, прислушиваясь, дышит ли враг, повержен ли он, не очнется ли?

Не дышит.

Недвижим.

Наверное, мертв.

Всё что могла книгочея сделать – сделала. Демон не ворвется в библиотеку, в её родной город. И всё благодаря отцу, его мудрому совету. Вот какая разгадка. Убить асура – бьянга можно с помощью детской шутки – считалки. Об этом надо написать… В помощь будущим волшебникам… Что ж так в груди болит и во рту солоно?

Шаги… чьи шаги? Друга? Врага?

Гулбахар улыбнулась, принимая волю Небес.

Сквозь пелену слез боли, она увидела стройную фигуру Аиды. Служанка шла к своей госпоже. Книгочее захотелось крикнуть, предупредить, что войти можно – выйти нельзя и так будет несколько дней! – но сломанные асуром ребра не давали ей даже громко стонать.

Аида видела по цвету покрывала, какой стоит сепар, но не испугалась, прошла сквозь изумрудную пленку, подошла к хозяйке. За ней устремились не принимавшие участия в битве крысобои. Смотрели, заглядывали в глаза, терлись о ноги, как бы прося, помоги, спаси книгочею…

Служанка склонилась над ней.

Гулбахар лежала на боку. Кровь сочилась из раны на её груди. Лицо и ладони начали сереть. Аида оглядела место поединка. Рядом, вытянув лапы и оскалив желтые клыки, лежал мертвый бьянг. Служанка нагнулась к нему, заглянула в пустые выжженные льдом глазницы и… Положив ладонь на лоб асуру, прошептала:

– Прости мой друг… прости свою госпожу…

Аида повернулась к лежащей Гулбахар, достав из – за пазухи стилет, нараспев прокричала:

– Великий мессия – махди Мухаммед бен Аль – Хосан, прими от сиратинцажертву! На тебя одного уповаю! Да будет так! Иншаллах!

Как только служанка подняла кинжал, чтобы вонзить его в сердце Гулбахар, окаменевшие было от такого коварства крысобои, очнулись и бросились на изменницу.

Женщина не успела опустить клинок.

Скоро от служанки не осталось ничего… только груда окровавленного тряпья, да разбросанные на земле туфли… А рядом с ними лежали книгочея – воительница Гулбахар и поверженный ею асур – бьянг.

***

В Галате, когда – то пригороде Константинополя, а теперь Истамбула, любили селиться вельможи и торговцы. Первые искали спокойную размеренную, почти провинциальную жизнь, а вторых устраивала близость к столице, к центральным базарам, порту, складам, торговым путям и одновременно, удаленность от асес – баши, отвечающих за наполнение казны. В Галате можно было строить богатые дома, не опасаясь завистливого взгляда султанских вельмож. В Галате также проживали переселенцы из Испании, не пожелавшие подчиниться Инквизиции, которая насильственно заставляла мавров принять веру Христа. В одном из таких домов жили две уважаемые благочестивые ханым. Пожилые женщины – это докажут все соседи – соблюдали обряды, постились, как велит обычай, усердно молились по пять раз в сутки, одаривали милостыней нищих, предоставляли кров странникам.

На попечительстве у сестер Камар была племянница Чолпан – Мульк, дочка их старшего брата Махмуд – бега. Девушке было уже пятнадцать лет – возраст, подходящий для того, чтобы начинать поиски жениха. В тот вечер, когда на небе появилась необычная Луна Зухра – ханым и Ильмира – ханым сидели во дворике на покрытой коврами тахте и пили чай. Только что они распорядились приготовить на завтра лучшие одежды – надо было нанести визит достойной землячке, Сарай – ханым, жене местного муфтия. Кроме того, только что они приняли гостей – двух суфиев странствующих философов – аскетов из Хорезма. Накормили их и выделили комнату для ночлега.

Женщины, уставшие за жаркий хлопотный день, сидели на прохладном воздухе под звездами и мечтали. Ильмира и Зухра тихо, чтобы не услышали слуги, перечисляли имена и титулы тех женихов, которые, на их взгляд, достойны воспитанницы. Знакомых у тетушек было много, список оказался обширным, и было так приятно перебирать фамилии уважаемых семьи, с которым скоро могут породниться Ильмира и Зухра. Перед сестрами стояла ответственная задача: к брату надо было идти с готовым решением. Махмуд – бег, неизвестно где пропадавший всю молодость, наконец, под старость, остепенился, занял высокий пост и не забыл свою родню, привез из родного городка, обласкал, поселил в богатом доме, доверил воспитание дочери. И неужели они подведут своего старшего брата? Конечно, Чолпан – Мульк надо выбрать достойного жениха и идти к брату не с пустыми руками, а с хорошей кандидатурой. Жених должен быть не молод, но и не стар. Лучше начинающий вельможа, или проведчик у какого – нибудь визиря. Пусть даже не такого уж и важного и высокопоставленного. Главное, чтобы из достойной семьи.

Много имен вертелось в головах, много фамилий…

Сладкие мечты усыпили ханым…

Сестры заночевали здесь же, под чинарой, на свежем воздухе, при блеске осенних звезд. Сон их был спокоен, как спокойны воды Амударьи, ничто его не потревожило, даже две длинные серые тени, крадущиеся возле дувала.

Ханым спали. Им снилось, как они будут обряжать свою воспитанницу, как будут распоряжаться на свадьбе, а потомнянчить внуков…

Их будет много: три мальчика и две девочки…

Глава 7. Из огня да в полымя

Когда Назар очутился в тесном переполненном вооруженными людьми коридоре, на горца обрушились крики, пестрота нарядов, запахи потных тел. Мольфар появился посреди толпы воинов, и никто его не заметил! – все были заняты более важным делом – руганью.

Турбат оглядел присутствующих.

Перед входом в покои дочери правителя на карауле стояли два янычара и их начальник. Напротив, в воздухе висел ковер, на котором развалился богато одетый тучный мужчина. Он кричал что – то неразборчивое, махал руками, пытаясь доказать свою правоту, указывал на толпящихся сзади темнокожих стариков. Весь коридор был забит, пытавшимисяперекричать друг друга воинами. Османлисы с каждым мгновением всё теснили и теснили охрану перса. Среди них ростом и шириной плеч отличался Рафик Фариз. На горца по – прежнему никто внимания не обращал.

Когда вся эта картина, наконец, обрела ясность, Назар сказал одно слово: «Молчать».

Не в полную силу, а только чтобы успокоить разгоряченные головы и не разбудить дочь Махмуд – бега. Хотя какой уж тут сон? Не сразу, но все умолкли. Что послужило причиной – мощь голоса русина или то, как мольфар двинул плечом, отбросив со своего пути турок вперемешку с индусами, но рот закрыл даже старик на летучем ковре.

Назар вышел вперед и, оглядев всех, сказал как можно отчетливее:

– Говорить по одному и кратко. Ты, – указал на старшего караульного.

Воин доложил:

– Час назад я заступил на охрану покоев дочери правителя. Тут прилетает этот господин и требует немедленно сменить караул. Я пытаюсь доказать, что пока не закончится моя смена, я не имею права уходить с поста.

Назар кивнул и указал на летающего старика:

– Теперь ты!

Искандер – ата возмутила такая фамильярность, но он всё же ответил:

– Несравненная дочь правителя востока, Гульнара, сегодня обрела жениха и только что была передана на попечение вашего скромного слуги. Слуги, который является, – в голосе зазвенел металл, – послом самого Захир – адд – дина Мухаммед Бабура! И никто не имеет права находиться рядом с его драгоценной невесткой, кроме родственников Великого Могола! А я являюсь племянником Рафаи – Саддата, любимого дяди повелителя Индии! Вы родственник? – палец, унизанный огромным камнем, указал на Назара. – Нет! А я родственник! Вы имеете право здесь находиться? Нет! А я имею! Поэтому, – ковер прижался к животу мольфара, – прошу выметаться… – если начало этой речи было сказано даже ласково, то завершил её посол визгом:

– … Во – о–о – о–о – он!

Назар и усом не повел, перевел взгляд на Рафика Фаиза. Сердар не стал дожидаться, когда на него укажут пальцем, начал доклад:

– Пока дочь Махмуд – бега не оказалась в Трапезунде, она находится под защитой моего отряда. Достопочтенному Искандеру – ата не возбраняется устанавливать дополнительные караулы, но с условием недопущения помех моим воинам.

Выслушав всех, Назар, наконец, произнес:

– Значит так. Сменить охрану. Поставить надежных, опытных воинов…

Посмотрев на посла, доволен или нет, но перс отвернулся и делал вид, что ничего не слышит.

Горец продолжил:

– Вы, любимый племянник любимого дядюшки, как личный охранник Гульнары эту ночь проведете у её порога. Думаю, это справедливо.

– А кто, собственно ты такой? – Искандер – ата вскинул голову и волнами пошли все его четыре подбородка. – Я тебя первый раз вижу. По какому праву ты здесь распоряжаешься?

Назар ответил с усмешкой:

– По праву старшего. Именно мне Махмуд – бег только что поручил охрану своей дочери, и я буду отвечать перед ним так же как вы перед своим… Бубуром. Понятно?

Посол осомтрел приземистую фигуру Назара и, не разжимая губ, процедил:

– Могу ли я оставить своих воинов в этой башне?

– Двоих у входа. Двоих в дополнение к основному караулу. Лишние будут только мешать.

Явление третьей стороны успокоило всех. Воины Рафика вместе со своим сердаром разошлись по казармам, индусы заняли отведенные им места рядом с караульными янычарами. Искандер – ата, наконец, получил разрешение войти в комнату к своей будущей воспитаннице. Стража открыла двери, и посол еле протиснувшись сквозь узкий проем, влетел в спальню. Вот только там его ждало новое препятствие и пришлось совершать десятый за день подвиг!

Вдруг из темноты на посла набросилась старая женщина с алебардой в руках.

Увидев толстяка на летающем ковре, старуха вопила:

– Ах ты, чёрт, не пущу!

Начальник караула, вошедший вслед за Искандером – ата, вовремя защитил женщину от гнева перса, закричав в ответ:

– Что ты, Варвара, вопишь, как шайтан на луну! Видишь, перед тобой не кафир, а посол из далекой Индии? Зачем обижаешь достойного вельможу, ведь завтра же поедешь с ним в одном караване. Брось оружие, старая, не позорь нас.

Долго пришлось успокаивать няньку – рабыню, пока, наконец, она, маленькая да сухенькая, не поставила большую и длинную алебарду к стене. Но эта картина уже не интересовала перса: Искандер – ата, увидел, как под прозрачным балдахином на кровати спит его будущая ученица.

Всплеснул ладонями.

На его глазах выступили слезы умиления…

Ни крики воинов, ни визг няньки не смогли потревожить сна ребенка.

Посол наклонился, чтобы лучше разглядеть Гульнару. Она была красива, как все дети в самом чистом безгрешном возрасте. Под боком возмущённо бурчала старуха, ей отвечал старший караула. За дверью вполголоса что – то обсуждали охранники, но Искандер – ата, известный своей строгостью и раздражительностью, сейчас этого не замечал. Он любовался черными бровями, длинными ресницами, розовыми щечками дочери Махмуд – бега.

Хорошая жена будет у принца Индии, достойная жена.

Так сладко, крепко могут спать только дети или люди с чистой совестью.

Когда янычары ушли и оставили посла наедине с нянькой – рабыней и спящей воспитанницей, Искандер – ата запечатал лиловым щитом дверь и приказал ковру лечь у порога. Теперь, если кто надумает войти к его будущей ученице, то должен будет иметь дело с послом внука самого сотрясателя Вселенной – Тимурлана. После этого перс, под цепким взглядом старухи, сошел с ковра, осмотрел стены, покатый потолок, выложенный мелкой плиткой пол, заглянул в дымоход – там кроме сажи и паутины ничего не было.

Проверив комнату, он, наконец, улегся, перестав дразнить рабыню. Нянька, конечно, возмущалась, что мужчина находится под одной крышей с женщинами, но, не будет же он опускаться до объяснений, что традиции и страх за жизнь этой девочки несопоставимы. Одна ночь, только одна ночь. Может, ранее он и не подумал бы переступать порог женской половины, лег бы с караульными, но сегодня слишком раскачались весы звездного неба, появилось много неясностей, навевающих тревогу совпадений.

В это время за стеной хлопотал ещё один охранник Гульнары – Назар Турбат.

Расставив людей на отведенные им места, подождав, пока коридор башни покинут индусы и начальник караула, мольфар сам того не зная, стал повторять движения Искандер – ата. Они оба, как братья близнецы во время балаганного представления, рассматривали сначала стены, потом потолок, пол и двери. В коридоре имелось два узких окна – бойницы.

Назар достал волшебную палочку, взяв её левой рукой.

Янычары, стоящие на карауле, удивленно покосились, но ничего не сказали.

За мгновение до того, как мольфар закрыл окна лиловыми щитами, он услышал раздавшийся в спальне звук, похожий на треск рвущейся ткани и про себя отметил: Искандер – ата запечатал дверь похожим сепаром. Задумка понятна – враги, или кто бы там ни был, напрямую не ринутся. Стены не бумажные – чтобы пройти сквозь них, надо только применить заклинание помощнее. Но, а кто захочет в центре Истамбула устраивать войну? Только самоубийца! Однако такие мысли не успокоили Назара. Есть негласные законы обороны – где тонко там и рвется. Напасть лучше в тот час, когда охранники меняют караул. Им кажется, что их много, но к атаке по – настоящему никто не готов, а здесь, возле девочки даже слишком много. И, скорее всего, лихо уже разбудили и оно не тихо.

К тому же в голове у горца без остановки начала вертеться поговорка «у семи нянек дитя без глаза».

– Прости и сохрани Богородица, – прошептал Назар и перекрестился.

Что дальше? Щиты на окнах стоят. Дверь лучше не закрывать – пусть нападающие думают, что здесь самый простой путь – тем более у входа в спальню не один, а два караула. Боевые маги из личной охраны Махмуд – бега, держа в руках длинные копья, стояли у двери, всем своим видом показывая, что их не интересуют напарники – два полуголых старика, вооруженных корявыми почерневшими от времени посохами.

Если янычары вытянулись смирно и не двигались, то старики переминались с ноги на ногу, почесывали свои почти черные, блестящие от дурно пахнущего жира тела, грозно водили глазами по комнате, выискивая невидимых врагов. За гляделками воины не заметили, как остались одни. Только что, вот тут рядом стоял варвар – их новый начальник – и вдруг исчез! Без нашептывания заклинаний, без взмахов палочкой! Также не было видно, чтобы он надевал на себя плащ невидимку – просто взял и испарился в воздухе!

Индусы даже нагнулись, посмотрели на пол, может этот широкоплечий горластый воин с севера стал маленьким – маленьким?

Нет, не видно.

Как сквозь землю провалился!

***

Как только шехир – эмини покинул верхнюю комнату башни звездочета, перед его мысленным взором предстал перекресток. Каждая дорога вела к одному из детей. Кого выбрать? Душа рвалась к сыну, Анвару, но разум говорил: всё, что можно сделать, уже сделано. Со щитами убийцам просто так не справиться.

Гульнара? Там целая армия – перс, мольфар, янычары сердара. Остается Гулбахар. Но… Разум одно, а сердце – другое. Махмуд – бег хотел всё бросить и отправиться в подземелье, узнать, как себя чувствует дочь, но…

Не смог.

Все – таки, сначала он должен позаботиться о только что родившемся наследнике.

Шехир – эмини держал левой рукой замотанный в ткань шар с рыбкой Кривдой, но ему этого показалось мало. Повинуясь невольному порыву, он достал палочку и крикнул:

– Авардан – эль! – тут же к нему из дальней комнаты вылетел золотой сундучок, подаренный князьями адхарма.

Теперь пора!

В стенах дворца были сделаны проемы, входя в которые можно было очутиться в любой нужной комнате. Когда Махмуд – бег ворвался в спальню Шад – Мульк, то поразился царившей здесь пугающей тишине, но потом успокоился – он ведь лично распорядился оставить супругу после родов в одиночестве. Как это было не прискорбно, но он не мог доверять, ни повитухам, ни охранникам – янычарам, хотя всех проверял, следил за ними: за страх служат, совесть или деньги?

Повелитель был трезв в требованиях к слугам. Где власть там и соблазн. Чем выше и сильнее султан, тем больше у него врагов и тем крепче желание его свергнуть. А Махмуд – бег слишком уж высоко поднялся за последние три года. Мало того, что занимал трон кет – хюда – повелителя волшебников Малой Азии, но к нему присовокупил ещё и титул шехир – эмини – мурзы в мире людей. Получилось, что в его лице восторжествовало то, против чего воевало не одно поколение детей дхарма!

Долгие века люди жили сами по себе, а ведающие магию сами по себе. Их миры не пересекались – таков Закон. Более того, это – табу! Махмуд – бег нарушил равновесие. Дитя правды заключил с людьми сделку, обманул их и вошел в человеческий мир. Да, все это было сделано из благих намерений. Мор, не разбирая, человек ты или маг, выкашивал тысячи и лекарства тогда ни у кого не было. Один Махмуд – бег знал, у кого попросить помощи и как остановить чёрную лавину смерти. Ему пришлось взвалить на себя эту ношу, но разве правитель тогда не понимал, что очистив землю от заразы, испив власти из двух родников, ему будет потом очень трудно от неё отказаться? Конечно, понимал! Власть в мире магии, где все равны и могущество отмеряется не должностью, а знаниями и талантами, это одно, а власть в мире слабых, податливых воле кудесника людей – совершенно иное!

Как ни клялся Махмуд – бег после победы над чумой уйти и тем самым совершить свой маленький Маскарад, не получалось. Казалось, вот сброшу с себя мантию шехир – эмини, уйду, а эпидемия вспыхнет с прежней силой! И кто спасет Истамбул? Кто ещё знает секрет лекарства?

И так три года. Всё это время никто из волшебников – в лицо, по крайней мере – не высказал недовольства или возмущения. Все свыклись с положением вещей, но Махмуд – бег понимал, что это не от доверия, не от искреннего преклонения перед его умом и заслугами, не дань уважения. Его пример показал, что волшебнику можно не гневя высшие силы войти в человеческий мир. Быть среди людей не первым, но и не последним. Махмуд – бега доказал, что, несмотря на многовековой запрет, волшебный народ, наконец, достоин уважения и признания, маги имеют право на свой кусочек власти в мире детей Адама. Это значило, что любой, скорее всего, самый проворный, умный и хитрый сможет в будущем занять освободившееся место шехир – эмини. Для этого надо только не считать ворон, и при первой же удобной возможности сковырнуть старика Махмуд – бега, чтобы воплотить в жизнь тайную мечту большинства волшебников и колдунов – взять под свое начало неразумных людей.

Пока попыток не было, у магов ещё стоят перед глазами картины пустых из – за болезней городов, но песок времени течёт и засыпает былые страхи. Поэтому Повелитель волшебников Истамбула не доверял своим слугам. Он накрепко закрыл спальню Шад – Мульк сепарами, и сейчас пришел проверить, всё ли спокойно, не потревожил ли кто сон Анвара?

Похоже, ничего не изменилось. Измученная родами жена, потеряла много крови и, после того как выпила приготовленный мужем отвар, спала. Рядом посапывал младенец накормленный, спокойный. Он был завернут в прокипяченные в мятном отваре и высушенные над огнем пеленки, на которых мать вышила защитные заклинания.

По краям ложа родительницы матово серебрились защитные полотнища. Волшебник подошел к одному из щитов, посмотрел на мать с дитём через занавесь, прочитал молитву.

Успокоив свою душу, шехир – эмини поспешил к старшей дочери – Гулбахар.

До библиотеки Сааифа добрался быстро – на летучем небольшом коврике. В гробницу вошел свободно – у входа охраны не было.

Махмуд – бег спустился по серпантинной лестнице на шестой, последний уровень, пробежал к медной двери, потянул на себя кольцо. Только переступил через порог, и вышел на усыпанный хвойными иголками земляной пол, к шехир – эмини бросились коты – крысобои, подняли морды и начали жалобно выть, а в воздухе замелькали черные молнии летучих мышей.

– Что случилось? – прошептал Махмуд – бег и широким шагом направился к месту, где обычно работала Гулбахар. Библиотека, как будто помогая, ярче осветила зал.

– Сейчас – сейчас, разберусь, подождите, сейчас, – бормотал шехир – эмини.

Повелитель, почувствовав запах серы и паленой шерсти, выхватил палочку и побежал в сторону угла, где стояли стеллажи с привезёнными из Индии свитками.

Издали он заметил изумрудное марево. Приблизившись, Махмуд – бег разглядел, что пряталось за ним. Движение – это те немногие крысобои коим посчастливилось выжить в бою с… Правитель так и не смог разобрать, что за тварь, вытянув длинные тонкие лапы, лежала на полу рядом с порталом адхарма.

Коты расступились, и отец увидел…

Гулбахар!

Дочь лежала на полу.

В правой руке волшебная палочка, в левой окровавленный кинжал. Лицо бледное умиротворенное, глаза приоткрыты, на груди бурое пятно – однако непонятно, кровь всё ещё течет или остановилась – её впитывала ткань платья.

– Доченька!

Тишина.

Не слышит.

Неужели конец?

Правитель не мог видеть, как у Гулбахар повыше ключицы бьется жилка…

Казалось бы, сколько лет прожито, сколько близких ему людей прекратили земной путь, сколько друзей, соратников погибло в схватках с князьями адхарма, египетскими некромантами, анархами, …

А может…

Стоп!

Почему в тот момент, когда сердце должно кровоточить от горя, а глаза увлажнять слезы, память выуживает то, что, казалось, забыто, то, чему ранее не было уделено должное внимание? Почему правильное решение приходит в самый неподходящий момент? Глаза должны смотреть на любимую дочь, но они шарят вокруг, всё подмечая, анализируя. Вот тела, много тел крысобоев, пожертвовавших собой ради спасения книгочеи… Вот обожженная, ослепленная и, наконец, мертвая, похожая и на маленького асура, или на пса – карлага тварь…Вот добровольно заточившие себя за сепарами коты – мстители… Их морды и лапы выпачканы в крови… Вот сражавшаяся без надежды дочь… Гулбахар… Она же могла поставить лиловый щит, отгородится от пришельца но выбрала иной путь. Правильно, где гарантия, что из врат не выйдет тот, кто сможет легко пройти через такую преграду?… Девочка сделала так, как и учили – сначала защитить всех, а потом себя… Если бы ей удалось одержать победу, то через три дня она бы вышла на волю…

Глаза продолжают цепко выискивать штрихи, мазки разыгравшейся здесь трагедии…

Что это? Шехир – эмини заметил, как у стены блеснула сталь. Пригляделся. Возле пыльного грязного комка ткани лежал стилет. И тут Правитель догадался, отчего у котов окровавленные пасти. Махмуд – бег остановил взгляд на бурой ткани. Нет, это не просто тряпки: в дальнем углу нашла себе покой… Аида! Шехир – эмини узнал погибшую по парчовому платку, подаренному ей хозяйкой. Аида служила дочери последние годы верой и правдой. И такая благодарность? Правитель поднял вверх волшебную палочку, стилет тут же перекатился по полу, замерев у щита. Так и есть – рукоять оружия украшена изображением листа с семью лепестками.

– Сиратинцы! – прошептал Махмуд – бег.

Сиратинцы – цепные псы веры, фанатики, имамиты, считавшие, что рано или поздно мир возглавит прямой потомок четвёртого халифа Али. Махмуд – бег долгое время был уверен, что шейх Джебраил ибн Саббах, и его ученик – Рашид ас – Синан канули в прошлое. Орден фанатичных убийц разгромлен, а построенная шейхом империя рассыпалась в прах. Среди волшебников ходили слухи, что старики невредимы. Якобы они нашли средство вечной жизни и отошли от дел людских. Если это так, то зачем им вмешиваться в мир кудесников? Что они хотят от детей Махмуд – бега? Впрочем, он своими собственными глазами видел, и своими ушами слышал, почему жертвой выбрана семья Камар. Два дервиша – каландара принесли старцам – фанатикам лживую книгу с мнимым предостережением, а старики поверили навету и отправили своих слуг убить правителя магов Истамбула. Уж что – что, а убивать они не разучились!

Когда получен ответ на вопрос – кто враг? – следует узнать, что делать дальше.

Гулбахар умерла или тяжело ранена. Правитель понимал, если он войдет к старшей дочери, то на три дня будет отрезан от мира. Этого он себе позволить не мог – у шехир – эмини остались ещё две дочери и сын. Если сиратинцы объявили ему приговор, никто из рода Камар не может теперь чувствовать себя в безопасности. Детям нужна помощь отца…

Правитель подошел к столу, за которым работала дочь. Стал рассматривать рукописи, вдруг найдет что – нибудь, открывающее тайну произошедшего? Глаза выхватили свиток… Букв не различить – мешало расстояние и матовый свет сепара, – но рисунки видны четко!

Вернее один… Черная маска с красными разводами… Такую он видел этой ночью во сне, навеянном рыбкой Кривдой! Странное совпадение… Кажется, он уже когда – то читал о воинах в черно – красных масках… Вспомнил! Это доспехи каинидов, живущих на южных границах Египта… Асамбосам! Наемники… Наемники?!! Так вот откуда у крымчаков войско! Асамбосам! Лесные твари из джунглей Африки! Такие же фанатики, как и сиратинцы, но если слуги шейха Джебраила верят в Аллаха, то африканцы – фанатики поклоняются Христу. Они принимали участие во всех крестовых походах, и до сих пор воюют, как с мусульманами, так и с языческими племенами.

Наёмники, а скорее всего добровольные воители против язычества, прошли по Левобережью Дикого поля, застав местные народы врасплох. Сразились с лешими, лютичами – руянами, волхвами… Это могла сделать только армия, состоящая из сильных, опытных воинов, чувствующих себя в лесу и горах, как дома. Графиня из Семьи Сов наняла воинов с края света. Зачем? Кому может быть выгоден поход в Дикое поле? Только тому, кто недоволен установившимся после победы над чумой спокойствием. Тому, кто жаждет войны!

Махмуд – бег задумался: теперь куда? У сына только что был.

Гульнара? У неё целая свора охранников, Искандер – ата с огнепоклонниками…

О, да, там же Назар. Как вовремя! Неужели горец оплошает? Не должен, поклялся защищать Гульнару, как свою дочь, как родную…

Последний взгляд на Гулбахар.

Поймав летучую мышь, правитель прикрепил к лапке письмо для сааифидов – старики хорошие лекари и этой ночью они должны показать всё, на что способны…

Вот теперь всё – в пригород!

К сестрам Махмуд – бег добрался не так скоро как хотел. С домом сестер у шехир – эмини не было перехода, пегасы в этот поздний час заперты у Улейбулы в конюшне и взять их без спросу не может даже шехир – эмини. Остался старый друг – маленький летающий ковер.

Пролетая над Золотым Рогом Махмуд – бег пытался отгадать, почему убийцы для нападения на Гулбахар использовали асура? Но его дочь сразила демона. Как? С помощью каких заклинаний? Тоже загадка… Крысобои… Надо будет поблагодарить хранителей – сааифидов – хороших защитников растят…

Махмуд – бег горько усмехнулся. Поблагодарит, если доживет до утра. Псы веры готовят нападения десятилетиями, а карают мгновенно. Никогда ещё не было такого, чтобы их приговор не исполнялся. Если жертва выскользнула из ловушки, и её миновала кара Господня, – а всё что делают воины шейха Джебраила ибн Саббаха, происходит по воле Создателя мира, Владыки Земли и Времени – может обозначать только одно: приговор несправедлив и Аллах своей десницей отвел угрозу от невинно обвиненного.

Добравшись до нужного дома, Махмуд – бег перелетел дувал и встал посреди сада. Ильмира и Зухра ещё были повержены сладкими сновидениями – сестры сладко спали на тахте, укрывшись одеялами. Шехир – эмини тихо прошел в дом, и, прижимая руку к сердцу, чтобы оно не выпрыгнуло, вступил на мягкий ковер спальни средней дочери.

Здесь тоже было тихо. Ни один звук не доносился с улицы. Над кроватью от сквозняка колыхался балдахин – вот и всё движение.

– О, Аллах! – Махмуд – бег простонал и не удержался – ноги подвели мага – он сел на постель.

Его вторая дочь была жива! Она спала в постели, свернувшись клубком, подперев ладушкой щеку, но на соседней подушке лежал засушенный стебель растения с семиконечными листьями!

Всё ясно – это конец. Все рассчитано, подготовлено. Сначала старший ребенок в семье, потом средний. Убивать не ведающую магии Чолпан – Мульк не стали, в этом нет надобности – главное отвлечь отца и потянуть время! Выходит, Махмуд – бег должен сейчас отправиться к младшей Гульнаре… Скорее всего, мертвой Гульнаре… Сиратинцы, сохраняя жизнь Чолпан – Мульк, как бы говорили: тот, на кого упал гнев Господень, должен перед смертью своей до конца испить чашу отчаяния.

Махмуд – бег упал, зажал зубами кулак и тихо завыл от бессилия. Шехир – эмини знал, что ему скоро предстоит увидеть смерть Гульнары, Шад – Мульк и Анвара…

И ничего уже с этим нельзя поделать…

Потом, после кончины родных у шехир – эмини не будет сил противостоять палачам. С ним тогда сможет справиться и ученик медресе. Таков план… Хороший у сиратинцев план. И, правда, а зачем ему теперь жить? Зачем бороться, когда поругано, истоптано в пыль самое святое, самое для него дорогое: вера в правду, будущее, честь и благодарность. Когда предают те, кого считал близким… другом… и никто не поможет…

Были у него на крайний случай четки, но сам отдал, как будто своё счастье вручил другому, и даже не родственнику, а чужому… Неоткуда ждать помощи… Теперь остается довести задуманный сиратинцами план до конца. Читал Махмуд – бег творения древних греков, но и думать не мог, что, когда – нибудь станет героем истинной трагедии…

Что дальше там по сюжету? Теперь надо встать, и отправиться в гостевую башню, чтобы поклониться телу девочки, которой никогда не стать принцессой Индии… А потом…

Даже не хочется думать, что может быть потом!

Мрак, опустившийся было на разум шехир – эмини, вдруг отступил под натиском вопросов. Кто? Нет, не важно… Как? Как сиратинцы доберутся до Шад – Мульк и Анвара? Он же крепко запечатал спальню, и никто кроме него не сможет пройти через покрывала сепаров! Не убьет же он их сам! Это было бы слишком! И хотя горе уже разорвало его душу, но не поразило разум! Махмуд – бег чувствовал, что ещё рано соскальзывать в безумие. Он сын достойного отца, опытный воин, могущественный маг ещё может побороться с судьбой. Он ещё в силах бросить вызов безжалостному приговору. Пока есть надежда, пока перед его глазами не лежат растерзанные тела всех родных, он должен попытаться дать бой бессердечным убийцам! Должен пройти этот путь до конца…