Текст книги "Шесть Царств (СИ)"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

–  Но я ведь не знал...

–  Чего не знал? Языка? Или ты не понял, что я тебе сказала? Придется теперь тебе работать.

–  А что значит работать?

–  Значит, искать песок. Искать красное.

Слезы высохли, а Пашка слегка разозлился на девочку. Да кто она вообще такая, чтобы его жалеть, или насмехаться, или тем более указывать ему?

–  Да вы здесь все сумасшедшие! –  воскликнул он. –  Зачем вам этот дурацкий песок? У вас красного цвета больше нет?

–  Конечно нет, –  казалось, девочка удивилась. –  Красного у нас нет, вот мы его и собираем.

–  Но зачем? Зачем вам красное?

–  Оно красивое, – как будто девочка объясняла Пашке простые истины и искренне не понимала, что это за глупые вопросы.

–  Ну и что, что оно красивое! –  не унимался Пашка. –  Вы все спятили! Чем вам, допустим, фиолетовое не нравится? Тоже цвет, тоже красивый!

–  А что такое фиолетовое?

Вот это, надо сказать, добило Пашку окончательно. Он молча ткнул пальцем во флегматично сидящего рядом мальчика и сказал:

–  Вот он фиолетовый.

–  Он не фиолетовый, он ярко розовый.

–  Да ну тебя... –  отмахнулся Пашка. Злость его ушла. – Ты прикалываешься?

–  Я не понимаю, –  хлопала розовыми глазами девочка.

–  А ты вообще, какие цвета видишь? – спросил он, подумав пару секунд.

–  Розовый и красный. – Пожала плечами девочка. – Как и все здесь.

–  Да-а...

У Пашки в голове что-то зашевелилось, ему вдруг пришла одна интересная мысль. Он встал, взял девочку за руку и повел к фиолетовому мальчику.

–  Слушай, какого она цвета? – спросил он его.

Мальчик отрешенно посмотрел на него, потом на девочку. Наверное, решал, стоит ли ему открывать рот или нет. Но потом сказал:

–  Фиолетового. Только какая-то бледная.

–  Да он псих, –  прошипела девочка. –  Все такие, как он, психи!

–  А я какого цвета? –  не отставал Пашка.

–  Ты бесцветный. Ты, как младенец, не имеешь никакого цвета. Как все из Мира.

Пашка опять сел на пол и стал думать. В голове вертелись ответы и вопросы, но он никак не мог понять их и слить в твердый ряд. Девочка села рядом и рассматривала его одежду.

–  А ты можешь видеть не только розовое и красное? –  спросила она.

–  Конечно. Я вижу сотню цветов и оттенков.

–  Врешь ты всё!

–  Погоди, я слышал, как розовые женщины называли зеленых мужчин зелеными, а в розовой стране говорили что-то про желтых. Как такое может быть?

–  Просто. –  Девочка смотрела на Пашку, как будто он спросил что-то очевидное. –  Те, кто живет в розовой стране, называются розовыми, те, кто в зеленой –  зелеными, те, кто в желтой –  желтыми, и те, кто в фиолетовой –  фиолетовыми. Всё очень просто.

–  А как вы различаете друг друга? Ну как ты поймешь, что он фиолетовый или желтый, или зеленый, если видишь все в розовом?

–  Тоже просто. Во-первых, зеленые самые темные, фиолетовые чуть светлее, потом идем мы, розовые, и, наконец, желтые. И еще они все одеты в разную одежду. И у зеленых есть только мужчины, у фиолетовых нет детей, у желтых есть женщины, но очень редко, и розовые все женщины.

После получения всей этой белиберды, Пашка только еще больше запутался. Ну ладно, предположим, здесь все видят только один цвет. Ну еще дети могут видеть «красное». Но почему? Пашка встал, опять взял девочку за руку и повел к остальным ребятам. Он подошел к зеленому мальчику, тот с великой неприязнью сказал, что девочка бледно зеленая, а он сам бесцветный. Желтый мальчик оказался очень словоохотлив и заявил, что видит всё исключительно в желтом свете. Девочка реагировала на все это совершенно спокойно. Она сказала, зеленый мальчик просто слишком горд, чтобы признать, что все розовое, а желтый соврал. Известно ведь, все желтые завзятые вруны. Да ты только послушай, как они рассказывают о рыбалке! Все желтые говорят, будто поймали больше рыбы, чем остальные, но ведь хорошо известно, не меньше рыбаков поймали сами рыбы.

–  Слушай, а как тебя зовут? – спросил Пашка, когда понял, что не знает этого.

–  Да никак. Как может быть имя у того, кто видит красное?

–  Но как мне к тебе обращаться, если я хочу что-нибудь спросить?

–  Ты.

–  Вроде «эй ты»?

–  Ну да. Так к нам все обращаются.

–  Хорошо, Эйты, а скажи, какого цвета у меня ошейник и как он выглядит?

–  Розового, почти красный. Просто полоска гладкого металла.

–  Да нет, он же бугристый. Ну потрогай.

–  Я что дура, трогать ошейник джиннов? Он же горячий!

–  Да нет холодный. Мне же не больно.

–  Это понятно, –  усмехнулась девочка. –  Но по-настоящему тебе больно. Тебе очень больно, но ты привык. В этом и смысл ошейника. Он всё время причиняет боль, но чувствуешь ты это только когда пытаешься его снять или уйти в Мир.

–  В смысле проснуться?

–  Я не знаю этого слова.

Двери зала открылись. Пашка посмотрел туда, как и все остальные дети. Посмотрел и открыл рот. В зал завели маленького мальчика, максимум лет семи. Совершенно нормального мальчика. Не цветного, а точно такого же, как Пашка. Вот только остальные дети отреагировали на него очень странно. Все устремили на него злобные взгляды, даже безразличные лица фиолетовых детей стали вдруг очень злобными. Все вытянули руку и указали на него пальцем.

–  Урод, урод, урод... –  донеслось из каждого детского горла. И даже Эйты делала точно так же.

Дети поднялись и, продолжая тыкать пальцем, пошли к новоприбывшему. Они окружили мальчика и, скандируя: «Урод», – злобно пялились. А тот стоял в растерянности. По его щекам заструились слезы. Дети продолжали скандировать ругательство. Пашка пытался их перекричать, пытался пробиться сквозь стену спин, но детей было слишком много.

–  Урод, урод, урод...

–  Заткнитесь!!! Это вы уроды! –  завыл писклявый голос. –  Заткнитесь вы все УРОДЫ!

Дети стихли и стали расходиться по своим местам. Из взглядов пропал интерес, а когда Пашка посмотрел на нового мальчика, его глаза опять полезли на лоб от удивления. Перед ним стоял тот же мальчик, только лицо его выражало злобу. И он стал зеленым.

–  Чего вылупился? –  спросил он Пашку грубо.

–  Да ничего...

–  Тогда залупляйся! Я тебе не букет цветов!

Мальчишка пошел и сел в углу. К Пашке подошла Эйты.

–  Что с ним было? – спросил Пашка неуверенно.

–  Он выбрал.

–  Что выбрал?

–  Каким быть. Он был бесцветным, как и ты, а теперь стал зеленым. То есть темно-розовым. Так происходит с каждым, когда его сюда приводят. Так было и со мной.

–  А он мог стать каким угодно?

–  Нет. Он не мог стать розовым, потому что мальчик. Но если бы он стал нас упрашивать прекратить, то стал бы желтым, а если смирился и просто сел, тогда фиолетовым...

Двери зала опять окрылись и вошел мужчина, что ввел Пашку.

–  Эй, вы, а ну на выход. – Зеленый человек казался и безразличным к детям и одновременно его глаза оставались совершенно колючими.

Дети поднялись и поплелись за мужчиной в сторону Толстой Башни. А они тут, окахывается, далеко не единственная толпа детей. С разных сторон подходили другие мальчики и девочки, площадь пестрила от разноцветных пятен. Пока они шли, Пашка шепотом обратился к Эйты:

–  Слушай, а ты не пробовала сбежать?

–  Нет. Во-первых –  зачем? Пройдет время, я перестану видеть красное и буду жить как все розовые женщины. Во-вторых, тебя поймают и посадят в позорную комнату, если ты попытаешься. Туда часто попадают зеленые мальчики.

Пашка так и не успел узнать, что такое «позорная комната», потому как стоящий на песочных часах зеленый мужчина поднял руки вверх и прокричал.

–  Тихо! –  Все смолкли. –  Приветствуем Великого Императора Атики!

Ворота Толстой Башни открылись, из них вышла небольшая группа зеленых людей. Кто из них Император понятно сразу. Толстый коренастый мужчина смотрел на всех с презрением, остальные раскидывали перед ним лепестки зеленых роз. Он шел и все расступались в стороны. Его наряд почти ничем не отличался от других зеленых, только на голове вместо круглой шляпы торчал высокий цилиндр.

–  А что сейчас будет? –  спросил Пашка.

–  Будут насыпать песок в часы, –  ответила Эйты.

–  А зачем?

–  Потому что, только через стекла этих часов остальные могут видеть красное.

–  Но зачем?

–  Чтобы любоваться им. Это же так красиво, а красное могут видеть только дети.

–  А взрослые только в этих часах?

–  Да.

–  Но это бессмысленно!

–  Почему? Красное красиво, и почему только мы можем им наслаждаться.

–  А вы наслаждаетесь?

–  Не знаю, –  девочка в первый раз растерялась. – Думаю, что...

От беседы их отвлек дружный «Ох». Пашка посмотрел на часы. К ним вплотную подошел Император, а на вершине зеленый мужчина открыл маленькую дверцу и медленно высыпал содержимое шкатулки вниз. Только сейчас Пашка разглядел, это тот самый зеленый, поймавший его. Попав в пределы часов, песчинки вспыхивали и маленькими красными точками падали на дно. Надо признать, зрелище действительно красивое, но не настолько, чтобы из-за него заставлять детей искать дурацкий песок в поте лица.

–  А откуда здесь эти часы? –  спросил Пашка у девочки.

–  Оттуда же, откуда и твой ошейник. Из Огненного Царства.

–  А где это?

–  Наверное, далеко, я не знаю. Я никогда не была за пределами Предрассветного.

Все заворожено смотрели, как Пашкин песок попадает в часы. И тогда Пашка решил попробовать.

–  Бежим со мной, –  сказал он Эйты.

– Поздно тебе уже бежать, –  грустно усмехнулась девочка. –  Теперь, с ошейником джиннов, тебя обязательно поймают.

–  Я всё равно попробую. Ты со мной?

–  Нет. Я уже говорила: у меня есть свое место и время. Я буду искать красное, пока не прекращу его видеть, а потом отправлюсь в Розовую Страну рожать детей зеленым и желтым людям. И мои дети тоже будут искать красное.

Сказала она это так уверенно и отрешенно, что мальчик даже не попытался ее переубедить. Пашка начал медленно пробираться к задним рядам. Все по-прежнему смотрели только на часы. Он шел, стараясь никого не задеть, а когда вышел из толпы, рванул, что есть мочи. Он почти добежал до какой-то башни, когда услышал сзади писклявый детский голосок.

–  Эй, этот урод удрал!

Пашка обернулся и увидел, сдал его тот самый маленький мальчик, что позеленел –  вот не прошло и получаса. Из толпы тут же выбежали зеленые мужчины. Они бросились за Пашкой и мальчик опять, как в прошлом сне, побежал от них через зеленые улочки. Он не попал на ту, где статуя его отца, перед ним мелькали только круглые башни Атики. Через десять минут он выдохся и его настигли. Последнее, что он помнил, это удар по голове, и сознание ушло.

Очнувшись, Пашка не понял, где он находится. Вокруг темнота, он принялся шарить рукой по стене, чтобы включить бра, но наткнулся только на гладкую каменную поверхность без обоев. Значит, он не проснулся. Он по-прежнему в Предрассветном Царстве. Удивительно, он вроде бы очнулся, но не как это бывает... как это местные говорят? В Мире? Тут, во сне, нет утренней небрежности мыслей, не надо пить чай, чтобы привести голову в порядок. Чистота мышления наступает сразу. После удара его вроде как выключили, а потом он включился и всё –  готов к работе.

–  Эй, кто-нибудь! – позвал он. В комнате темно и пахнет пылью.

Спустя минуту, в стене открылось маленькое окошко и освятило комнату. Оказалось, она очень маленькая и кубической формы.

–  Очухался? – пробурчала зеленая рожа в окошке. – Это хорошо.

–  Где я?

–  В позорной комнате, –  усмехнулся зеленый. –  Как хорошо, что я буду первым. Какой же ты уродливый. Высокий, тощий, да еще и бесцветный. И глупый. Ну как ты мог даже подумать, что тебе удастся убежать? Это же великое дело, собирать песок. Ты ведь ни на что не годен, так делай хотя бы это. И ты уродлив. Ну посмотри на свою рожу, это и лицом-то назвать нельзя...

–  Замолчите!

–  Щас прям! Ты в позорной комнате и я тебя позорю. Да и слабый ты какой-то. Хилый, рахит даже. И глупый, ну как такое в голову может прийти – убежать?

Мужчина продолжал ругать Пашку не меньше часа. Пашка пытался игнорировать зеленого, но его удивительно противный голос почему-то раздражал и не позволял остаться безразличным. Мальчик просил замолчать, ругался в ответ, вспомнив все слова, слышанные от старшеклассников, но на него по-настоящему не обращали внимания –  зеленому Пашка был реально безразличен. Пашка пытался закрыть уши, зеленый мужчина стал говорить громче, а потом перешел на бешеный крик. Но вот противное лицо зеленого скрылось, Пашка вздохнул с облегчением и, как оказалось, зря. В окне появилось лицо другого зеленого мужчины и принялось его позорить. Пашка пытался огрызаться и с ним, но это опять ни к чему не привело. Прошел еще час, в окошке появилась очередная зеленая морда.

Все ругательства были до одури однообразны, что бесило особенно. Ему вменяли в вину, что он глуп, уродлив и бесполезен. После пятого мужчины Пашка просто сел на пол и перестал обращать внимание. И внезапно увидел ЭТО. Он рассмотрел свои ладони, и увидел, что указательный палец на правой стал фиолетовым. И эта фиолетовость, как болезнь, ползла по его кисти. Он вскочил и бросился к окошку. Он просунул в него руку, но лицо зеленого мужика пропало, а его ударило по ладони. От боли и злости Пашка заплакал. Он посмотрел на руку. Фиолетовое пропало, но под ногтем указательного пальца появилась зеленая каемка.

– Привет, Павел, – услышал он знакомый шелестящий голос, а до ноздрей долетел едва уловимый аромат восточных специй. Он посмотрел в окно и увидел там улыбающееся лицо, обрамленное растрепанными черными волосами. Шелковый Человек. Даже в помещении волосы слегка колышутся на ветру, белые зубы блестят, темные глаза смотрят с интересом, а идеально симметричное лицо слегка пугает.

–  Ты урод! – закричал ему Пашка.

–  Посмотри на ладонь, –  усмехнулся в ответ Шелковый Человек.

Пашка подчинился. Правая ладонь полностью позеленела. От такого зрелища он испугался и вся злость прошла. Со злостью пропала и зелень. Раз, и рука снова обычная.

– -Ой, –  сказал мальчик.

–  И в самом деле, «ой». В Цветных Странах лучше не быть чрезмерно безразличным или злобным, или любвеобильным, или хитрым. Это тут чревато. Затягивает, знаешь ли. И вообще чрезмерным быть нигде не надо.

–  А каким надо быть?

–  Разнообразным. Таким, знаешь, не таким, как все, но в этом самом одновременно и на всех похожим.

–  Вытащите меня отсюда, –  потребовал Пашка.

–  Я бы и рад, но не могу.

–  Почему?

–  Я тебе уже помог, а ты не заслужил очередной помощи. Ты не выполнил работы.

–  Я принес песок на площадь!

–  Работа была в том, чтобы наполнить песком часы, а не просто его туда отнести.

–  Но они огромные! –  возмутился Пашка. –  Я бы сто лет туда песок таскал. Да и мало там его у меня было, на часы не хватит.

–  А это мои проблемы? –  зевнул Шелковый Человек. –  Знаешь, мне кажется, нет. С каких это пор исполнитель ставит условия заказчику?

–  Тогда идите к черту! – выкрикнул Пашка и тут же взглянул на кисть –  снова под ногтями появляется зелень. Мальчик глубоко вздохнул, успокаиваясь.

–  Ой, какие мы грубые, –  усмехнулся Шелковый Человек. –  Но не глупые. Ладно я тебе помогу.

–  Выпустите меня отсюда?

–  Нет. Ты неплохо отработал аванс и можешь задать еще три вопроса. Только хорошо подумай, о чем спрашивать.

Пашка задумался. Шелковый Человек с интересом рассматривал позорную комнату.

–  Что здесь происходит? –  наконец сказал Пашка.

–  В этой комнате тебя позорят за то, что ты убежал.

Пашка опять чуть не позеленел от злобы, но смолчал. Понял – он истратил один вопрос, и Шелкового Человека не удастся раскрутить на еще один, как в желтой стране. Тогда он еще не настолько влип и мог как-то давить на мужчину. Теперь от этих вопросов зависит его судьба, а быть может, жизнь.

–  Почему в Предрассветном Царстве люди разного цвета? –  спросил Пашка. Шелковый Человек вновь улыбнулся.

–  Цветные люди есть только в Цветных Странах. В остальном Предрассветном Царстве они самые что ни на есть обыкновенные.

Пашка уже хотел спросить о других странах, но вовремя смолчал. Ясно же, Шелковый Человек этим воспользуется, чтобы, ответив, ничего не ответить.

–  Тогда почему они разного цвета в Цветных Странах?

–  Ну наконец-то ты сформулировал верно, –  Шелковый Человек сделал вид, будто вздыхает от облегчения, но по довольной роже видно, ему нравится эти игры с вопросами-ответами и только лишь в этом суть его игры. –  Ладно, я расскажу. Понимаешь, когда в Цветных странах рождаются люди, они изначально не цветные. Самые обычные жители Азиль-до-Абара. Но потом они меняются, а если быть точным, меняют друг друга. Дети некоторое время живут в розовой стране, потом их отправляют в Атику и они, в Детских Башнях, становятся одного из четырех типов. Ты и сам это видел. Они меняются, приобретают цвет и остаются такими до смерти. Тогда же они теряют способность видеть остальные цвета, кроме своего и красного. Но они еще видят оттенки, а когда взрослеют, всё для них одного цвета. Это, знаешь ли, очень скучно, и когда джинны подарили им часы, которые могут показывать красный цвет, это их так заворожило, что они стали его искать. Но они не видели его, а просто насыпать песок в часы, чтобы проверить, не красный ли он, очень обременительно. И тогда вспомнили, что, когда были детьми, они могли видеть красный цвет. Хотя так и не вспомнили, что пока не стали розовыми, зелеными, желтыми или фиолетовыми, цветов было больше. С тех пор всё закрутилось, и они наполняют эти часы, а дети ищут им песок. И это очень печально, потому что, если раньше встречались бесцветные, нейтральные люди, теперь их здесь не осталось. Они ушли, предоставив великому в бессмысленности Императору этих глупых песочных часов заниматься своей бессмысленной работой.

–  И что мне делать теперь? –  спросил Пашка, когда Шелковый Человек умолк.

–  Я же вроде ответил на твои вопросы, – скривился мужчина. – Ну, так уж и быть, отвечу и на этот. Понравился ты мне. Тебе, мальчик, не надо изобретать колесо, а просто выполнить работу.

–  И что это изменит?

–  Нет, пять вопросов –  это перебор. Думай сам.

Шелковый Человек, как и прежде, испарился, но его место почти сразу заняла зеленая рожа.

–  Ну ты и урод...

Его продолжили позорить, но Пашка оставался равнодушен. Его рука не окрасилась фиолетовым и не позеленела, он сел и задумался. Что делать? Как убежать отсюда и как выполнить эту «свою работу», которую задал Шелковый Человек? И что это изменит? Ну наполнит он эти часы, что от этого, его выпустят? Да и как их наполнить? Ведь даже там, где он возник, красного песка было не так уж и много. Небольшая кучка тонким слоем размером с его тело. Или...

–  Ну ты глупец, какой же ты... –  говорил зеленый мужчина.

–  Я должен немедленно встретиться с Императором. Я знаю, как наполнить часы красным полностью.

Зеленый мужчина замолчал. Наверное, подумал, не уловка ли это, а потом сказал:

–  Скажи мне, а я передам.

– Нет, я ничего не скажу вам. Я буду говорить только с Императором!

–  А почему он должен с тобой говорить? Ты же можешь просто врать.

–  Я принес вам самую большую порцию песка за триста циклов! –  припомнил про циклы Пашка. –  Я знаю, где его очень много!

Мужчина умолк и закрыл за собой окно. Пашка погрузился во тьму и раздумывал, не может же быть всё так просто? Или может? С одной стороны, сомнительно, что он первый до этого додумался, а с другой, если они видят только один цвет, ну, или два, как дети, и догадаться они никак не могли.

Через час мужчина вернулся и стал упрашивать Пашку рассказать ему всё. Пашка держался молодцом, и даже когда мужчина начал угрожать, не сказал ни слова. Зеленый ушел и опять оставил мальчика в темноте. Прошло еще несколько часов, Пашка проголодался и потребовал еды. Мужчина открыл окно и сказал, что накормит его, если он всё расскажет. Пашка ответил, что если он умрет от голода, никто ничего не узнает. Мужчина злобно зыркнул, закрыл окно, но вскоре вернулся с корзиной зеленых фруктов. Пашка съел их и снова принялся ждать.

Он не знал, сколько времени провел в позорной комнате, но, наверное, много. Однако, как это бывает в Мире, тут, во сне, одиночество в темной комнате не обременяло. Время не тянулось, скука не одолевала, мысли были настолько чисты и остры, что просто находиться наедине с самим собой было удовольствием. Пашка много думал. Об отце, о Маринке, о самом себе, о Тиме. Он обязательно их всех увидит, он не позволит зеленым людям заставить себя годами искать глупый красный песок. Он разберется, почему в Атике находится статуя отца. И узнает, что за игры играет с ним Шелковый Человек. Уверенность в собственных силах прочно поселилась в нём, он не сомневался, что у него получится и даже не думал, что не получится. Это, пожалуй, было главным отличием сна от Мира – отсутствие страха за то, что будет потом или что было раньше, и даже за то, что есть сенйчас. По-настоящему важно лишь то, что может быть.

Ему еще два раза приносили еду и воду, когда, наконец, окошко открылось и в нём показалась голова с цилиндром. К Пашке пришел сам Император... как там его презрительно обозвал Шелковый Человек? Император песочных часов?

–  Мне сказали, ты знаешь, где очень много красного, и скажешь только мне, –  произнес Император надменно. –  Я пришел, говори.

–  Нет, так не пойдет. Я отведу вас туда, только если вы снимете ошейник.

–  Ты считаешь меня идиотом, уродливый мальчик? Как только я сниму с тебя это, ты просто уйдешь. Говори, где песок!

–  Я покажу вам, где он, если вы пообещаете, что снимете ошейник после этого.

–  А ты знаешь, что я могу тебя просто казнить? –  скривился Император. – Не стоит испытывать мое терпение, говори, глупый уродливый мальчик.

–  Ну и казните! –  Пашка аж почувствовал, как руки его позеленели до самого локтя. – Сколько вы собирали этот песок?! Долго?! По песчинка-то?! А я предлагаю его столько, что можно будет набить часы хоть доверху! Хотя рядом еще гору насыпать!

Зеленые глаза какое-то время буравили мальчика. Пашка выдержал взгляд.

–  Хорошо. Я сниму ошейник, если ты покажешь.

–  Клянетесь?

–  Клянусь.

–  И еще кое-что мне расскажите?

–  Хорошо. Но если ты врешь, я тебя казню. Открывайте.

Дверь окрыли и Пашка вскоре оказался под тусклым небом Предрассветного Царства. Он повел Императора в пустыню. Они шли по улицам изумрудной Атики и люди почтительно кланялись своему правителю, а заодно и мальчику, что шел впереди него. Позади двигалась процессия из зеленых мужчин. Наверное, двор Императора. Кто-то из зеленых догадался взять с собой небольшую толпу детей, чтобы проверить, не врет ли Пашка. А Пашка шел и молился, чтобы его предположение оказалось правдой. Он думал, красный песок получается от смешивания фиолетового, желтого, зеленого и розового. Он появился здесь точно в том месте, где граничат четыре страны, а пока ворочался, песок смешался и получился красный. Другие дети ищут его по песчинкам, потому что иногда ветер сам смешивает песок и разносит по пустыне. В том месте, где пустыни сходятся, как раз небольшое углубление, поэтому ветер там дует слабо, а значит, и песок становится красным редко. Вроде всё верно, но мальчик все равно нервничал.

Они вышли из города, их встретила зеленая пустыня. Найти нужное место просто – пройди до границы стран, и идти по ней. И вот они пришли. Пришли туда, где началось Пашкино приключение. Здесь оно началось, здесь может и закончится. Пашка видел в процессии зеленого мужика с большим топором. Наверное, палач. И, наверное, он тут не просто так прогуляться пришел.

Когда они подошли к кресту из четырех видов песка, дети, шедшие позади, зашептались. «Красное, Красное», – – говорили они. И, действительно, точно посредине песочного креста лежали несколько красных песчинок.

–  Где? – спросил детей Император.

–  Там, –  робко показала Эйты. Только теперь Пашка заметил, она тоже здесь.

–  Много?

–  Десять песчинок.

–  И этим ты хочешь заполнить часы?! –  повернулся Император к Пашке. –  Палач!

–  Не этим, – сказал мальчик спокойно. –  Чтобы найти вам много песка, мне нужен ваш цилиндр.

Император волком смотрел на него, но снял головной убор, обнажая зеленую лысину.

–  Если сломаешь...

Пашка молча повернулся и пошел к кресту. Он зачерпнул пригоршню розового песка, потом фиолетового, желтого, зеленого и насыпал в цилиндр. Когда они хаотичной россыпью наполнили шляпу и не соединились в красный, Пашка похолодел. Но вот, он заметил маленькую красную точку. Он слегка потряс цилиндр, точек появилось больше. Тогда он прикрыл шляпу ладонью и стал трясти вверх-вниз.

–  Что ты творишь?! – взревел Император. – Палач!

–  Да, –  ответил мужчина с топором.

–  Отруби этому уродливому глупцу голову!

Палач пошел к мальчику, а Пашка резко высыпал на него содержимое цилиндра.

–  Красное! –  воскликнули дети.

–  Что красное? –  спросил Император.

–  Из шляпы. Весь песок из шляпы красный, – ответила Эйты.

–  Ну так собирайте! Целый цилиндр красного!

–  Не надо, –  сказал Пашка. Дети, уже кинувшиеся к нему, остановились. – Эйты, подойди ко мне.

Девочка подошла. Император смотрел одновременно хмуро, но и с интересом.

–  Эйты, какого оттенка эта пустыня и особенно это место? –  Пашка указал на крест.

–  Тут четыре разных вида песка. Этот розовый, этот чуть светлее и два немного темнее.

–  Тогда смешай их все.

Девочка подошла и, как до нее Пашка, стала смешивать песок. Только цилиндра ей не дали, его Император отобрал и нацепил на лысину. Эйты соединила песок и перемешала ладошками. И ахнула, как и все дети, стоящие сзади.

–  Что такое? –  спросил Император.

–  Если смешать четыре вида песка, получится красный! –  сказала Эйты.

–  Не может быть! А ну-ка все отдали ей свои котелки и пусть она смешает песок. Потом пойдем и проверим.

Император первым протянул цилиндр, Эйты смешала в нём песок. Другим детям выдали котелки и, когда работу закончили, все направились в город. Теперь их встречали удивленные взгляды. Не каждый день увидишь, как куча людей во главе с Императором несет в шляпах песок. Когда они пришли к часам, Император лично забрался наверх и, открыв крышку, высыпал туда несколько песчинок. И когда те загорелись ярко-красным цветом, он рассмеялся и сыпанул в часы весь цилиндр. От красного сияния площадь вмиг осветилась. Будто в часах что-то взорвалось.

–  Давайте мне остальные! –  закричал Император.

Он лично высыпал в часы двадцать с лишним котелков, и каждый раз площадь вспыхивала. Пашка обратил внимание, песок в часах, который был там раньше, теперь тоже слегка светится. Если так было раньше, Пашка этого не замечал.

–  Созвать всех детей и пусть эти объяснят тем, что делать! – приказал Император –  Взять тачки и в пустыню! Живо! Чтобы через два цикла часы были полны!

Он спустился с часов и подошел к Пашке.

–  Снимите ошейник, –  сказал мальчик, думая, что будет делать, если Император его обманул.

Тот хмуро посмотрел на него и вдруг улыбнулся и расхохотался. Что такое дикое было в этом смехе, а черты Императора исказились так непривычно, будто он впервые в жизни смеется.

–  А ну повернись!

Пашка повернулся и Император на что-то нажал на шее мальчика. Шею пронзила мгновенная боль, а сразу за ней облегчение. Пашка понял, ему действительно было больно всё это время, просто он этого не замечал.

– Как звать тебя? –  спросил Император.

–  Карл.

–  Ты ведь не уйдешь прямо сейчас, Карл? Ты должен посмотреть, как мы заполним часы!

–  И еще вы говорили, что ответите на мой вопрос, –  сказал Пашка, потирая шею.

–  Спрашивай.

–  Что это за статуя вон за той башней?

Император нахмурился.

–  Я не знаю, надо посмотреть. Тут много статуй.

Он вместе с Пашкой пошел к статуе его отца. Следом шли лишь два зеленых человека –  остальные бросились исполнять приказ повелителя Цветных Стран. Когда они пришли, Пашка еще раз поразился, с каким мастерством выполнена статуя и насколько суров лик отца.

–  Это Никодим, –  сказал Император. –  Шериф Ахры.

–  Кто?

–  Шериф столицы Дневного Царства. Когда он победил Хранителей Четырех Башен и закончил Тысячелетнюю Войну, его памятники поставили во всех столицах всех Царств кроме Огненного.

–  А что это за хранители?

–  Главные колдуны Шайтана.

–  А кто такой Шайтан?

–  Царь Огненного Царства и всех джиннов.

–  А где сейчас Никодим.

– Наверное, в Ахре, я думаю. А вообще, я не знаю, Карл. Я не много знаю о той войне. Мои страны не участвовали в ней. Тебе надо пойти в Дневное Царство, там тебе всё лучше объяснят.

Император повернулся и пошел к площади. Мальчик стоял и смотрел на своего отца. Шериф Ахры. Это звучало волшебно. Значит, его отец герой. Не простой военный, а герой. Он еще долго стоял, но наконец, его оторвал от созерцания шум толпы людей. Он отвернулся и пошел к площади.

А там суета сует. Тысячи людей сновали туда-сюда с ведрами, тачками, носилками и прочей тарой. И в каждой сиял красный песок. На часах зеленый мужчина наполнял их. Они то и дело вспыхивали, а песок на дне сиял еще ярче. Часы медленно наполнялись и тут на плечо мальчика легла ладонь. Он повернулся и увидел раскрашенные в шахматном порядке ногти Шелкового Человека. Только теперь он одет не в черную пижаму, а в ярко-красную.

–  А ты молодец, Карл. Ты ведь, по-моему, выбрал это имя?

–  Да.

–  Хорошо. Храни имя в тайне. А теперь смотри.

Последнее ведро переместилось в часы. Они сияют подобно солнцу на закате. Вовсе не на рассвете, а на закате. Яркое сияние согревало площадь, а когда мужчина с ведром спустился, чтобы полюбоваться на часы, по ним пробежала трещина. Все ахнули, часы со звоном разлетелись на тысячи осколков. Песок высыпался из них, но больше не был песком. Огненными чернилами он растекся по площади, и засияла уже она. Пашка смотрел под ноги. Круглые камни мостовой горели красным, а рядом стояли босые ступни Шелкового Человека –  мальчик обратил внимание, там ногти тоже раскрашены в шахматном порядке.

–  А почему они не разбили часы раньше? – спросил Пашка. –  Ведь нет часов, нет и красного для взрослых.

–  Взрослые не хотели их разбивать. Только сквозь их стекло они могли увидеть то же, что и дети. И это ведь не простые часы. Их построили джинны и просто разбить их нельзя. Это их проклятье жителям Цветных Стран, но теперь оно разрушено, и все могут любоваться красным на этой площади.

–  И взрослые тоже?

–  Да. Это не просто красный песок, он смешан с расплавленным стеклом часов. И теперь каждый сможет его увидеть. Эту площадь назовут «Красной» и она, наконец, получит свое отражение в Алям-аль-Метале.

–  И что теперь будет с жителями Цветных Стран?

–  Перемены, –  Шелковый Человек почему-то так широко улыбнулся, что показались аж коренные зубы. –  Что перемены – это точно. Дети вернутся в Розовую Страну и женщины смогут выплеснуть свою любовь на них. Мужчины Зеленой Страны будут много времени проводить на этой площади. Возможность видеть красное каждый день, наполнит их сердца алчностью или умиротворением. И лишь желтые люди вряд ли изменятся. Они слишком любят рыбачить и им, по сути, плевать на Красную площадь. Но новым детям теперь не придется становиться определенного цвета, по крайней мере, они будут делать это позже. Это Царство престанет быть таким скучным. А перемены... они не всегда к лучшему, но тут, пожалуй, что угодно лучше того, что было.