Текст книги "Шесть Царств (СИ)"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Да, что-то у меня на душе неспокойно, – пробормотал шериф. – Вы так и не нашли мальчика?

– Хрух, – ответил ему кочегар, сидящий за столом. Перед ним стояла полупустая бутылка водки и три грязные рюмки.

– Это плохо, – сказал шериф, подходя и присаживаясь на один из двух свободных стульев. Он разлил водку по рюмкам и выпил свою, не подумав чокнуться с кочегарами. – Если мы его не найдем, придется доложить в Вабар. А вы знаете, что тогда будет.

– Арахарурх, – ответил новый кочегар, садясь рядом и тоже опрокидывая водку в пасть с грязными зубами.

– Вам-то ничего, а мне..., может, еще обойдется...

И тут оба кочегара начали к чему-то принюхиваться. На лицах с зашитыми глазами появилась озабоченность.

– Что такое? – спросил шериф.

– Хуруху.

– Эмиссар? Не может...

Он вскочил и уставился на дверь. Остатки волос на плешивой макушке зашевелились. Из-под двери пробивались робкие кольца тумана.

– Я знаю, вы здесь, – донеслось с улицы. – Выходите.

– К оружию! – приказал шериф. В его руке появился пистолет, а кочегары схватили лопаты.

Шериф открыл дверь и увидел Кузьмича. Старик стоял посредине туманного облака – оно скрыло его почти полностью. Кроме него повсюду шевелились человекоподобные тени-призраки.

– Так, значит, шериф, – сказал Кузьмич. – А, и вы. Так я не всех убил тогда... ну ничего, мы это сейчас исправим.

– Сожри свинца! – крикнул шериф и, направив пистолет на старческую фигуру, нажал спуск. Послышался щелчок. Пистолет не выстрелил.

– Не огорчайся, шериф. Меня не убить из обычного оружия.

Шерифа оттеснили в сторону. Два слепых кочегара с совковыми лопатами бросились на Кузьмича. Из грязных ртов раздался крик, больше похожий на рев из котла кочегарки. А Кузьмич и не думал волноваться. Он как стоял, так остался на месте. Вот только к кочегарам тут же устремились призрачные тени. Они пытались остановить их, облепляли и рвали одежду, но у них ничего не получалось. Когда они касались грязных тел, сверкала огненная вспышка и тени отступали. Кочегары разметывали их лопатами, пробираясь к старику. Тени искренне пытались защитить хозяина, но их попытки оказались тщеты. Другое дело, что старик, одетый в странный халат, не нуждался в защите.

Как только первый кочегар замахнулся на Кузьмича лопатой, и та со страшной скоростью полетела сверху вниз, грозя разбить череп, старик сделал шаг назад. Впрочем, не шаг – он просто переплыл немного назад, а его ноги и не подумали пошевелиться. Кочегар не рассчитал силу и лопата, опустившись на землю, повлекла его за собой. Он согнулся, сделал шаг вперед, пытаясь восстановить равновесие, а две тонкие, покрытые венами старческие руки, обхватили его голову и резко провернули. Голова кочегара сделала половину оборота, послышался хруст, как будто сломалась ветка. Труп кочегара упал к ногам Кузьмича и тут тени призраки уже смогли его облепить. Он засветился ярко-красным светом, но вскоре потух в свалке теней. Кузьмич переступил его – к нему выбежал второй кочегар. И этот попытался проломить старику череп лопатой, но на этот раз Кузьмич не стал отступать. Тонкая рука встала на пути черенка, они столкнулись. Как правило, когда хороший черенок встречается со старческой костью, ломается именно кость. Но тут сломался черенок. А в это время Кузьмич шагнул навстречу, выкинул вперед вторую руку и его пальцы вошли в плоть кочегара, как меч. Пальцы проломили ребра и добрались до сердца. Они сжались, превращая его в кашицу, на землю упал второй труп.

– Теперь твоя очередь, – сказал Кузьмич шерифу. Тот еще у входа с вытаращенными глазами.

Шериф вбежал внутрь и захлопнул за собой дверь. Он закрыл засов и схватил последнюю оставшуюся лопату. В котельной ничего не видать – когда они выбегали, кто-то задел лампу, и она разбилась. Из закрытого котла лился слабенький свет, но и его хватило, чтобы понять – из-под двери в помещение проникает туман. А с ним и тени-призраки. Тени сливались с тьмой в помещении, шериф почувствовал легкий укол в груди. А за ним еще один – теперь в легких. Вскоре уколы стали болезненней, закололо по всему телу. Шериф закричал от особенно болезненного, в мозге что-то лопнуло. Все тело скрутило от боли, шериф упал. Он чувствовал уколы, но не мог закричать, не мог пошевелиться, не мог ничего. Он превратился в наполненный болью мозг, а тело отказывалось служить.

Дверь разнесло в щепки. Несколько кусочков дерева упали на лицо шерифа. Кузьмич вальяжно вошел в кочегарку. Он не смотрел на лежащего мужчину, зато шериф, наконец, увидел, что с ним стало. Его всего облепили призрачные тени. Тело покрылось мельчайшими ранками, и тени, присосавшись, что-то пили оттуда. Но не кровь, потому что кровь не может быть черной. Или? Он не мог пошевелить головой, но она согнулась так, что он всё видел. Его тело и одежда стали черно-белыми. Призраки пили не кровь, они пили его краски. И что бы это не значило, шериф зарычал от негодования. Он не знал, зачем им его цвета, но чувствовал – с ними уходи что-то важное.

Кузьмич надел толстую рукавицу и открыл котел. В котельной стало светлее. Шериф пытался что-нибудь сделать, но не мог. И вдруг ему стало совершенно всё равно. И тени, и Кузьмич перестали интересовать. И это послужило старику сигналом. Он подошел к шерифу, тени мгновенно расползлись по углам. Кузьмич наклонился и поднял шерифа, схватив за шиворот. Он пронес его до котла и засунул голову в топку. Шериф с полным равнодушием почувствовал, как его редкие волосы мгновенно сгорели. Окно топки не настолько широкое, чтобы тело шерифа прошло целиком – плечи не входили. Но Кузьмич схватил их и вдавил в тело. Кости затрещали, ломаясь, несколько ребер впилось в сердце. Шериф умер, а Кузьмич взял его за ноги и протолкнул в топку целиком.

Эмиссар не стал упиваться успехом, он даже не улыбнулся – просто пошел прочь. И туман и тени последовали за ним. Кузьмич хотел проверить, кто хулиганит в его маяке.

***

Ледяной Дворец Снежной Королевы был прекрасен. Ни Ахра, ни Вабар, ни Шум не могли поспорить с ним. Он сиял и переливался на фоне высоких гор. Дворец казался нереальным, он вырастал из горы, словно огромная сосулька, а вернее, как десяток сосулек разной высоты. И, несмотря на это, казался очень ровным и правильным. Из-за гор прокатился заунывный вой, Пашка увидел исполинскую фигуру дракона, сделанного изо льда. Хоть до него пролегло приличное расстояния, Пашка разглядел, как под прозрачной кожей по хрустальным венам переливается бесцветная кровь. Дракон размером с черного, а может, и больше. Он взлетел, и даже отсюда Пашка почувствовал ветер, который разогнали его крылья. Благо, эта зверюга не заинтересовалась мальчиком и полетела в противоположном направлении.

Пашка еще раз кинул взгляд на тучу позади и пошел к замку. Между ним и дворцом провалился огромный и непреодолимый овраг, но как только Пашка подошел к нему, от фасада замка отделилась стена, и поползла вниз на ледяных цепях. Это опускался самый настоящий подъемный мост. Подобное Пашка видел только в мультиках. Длина моста соответствовала высоте замка – примерно километр. Он опускался медленно, без скрипа или какого-либо механического звука. Когда мост опустился, точно подойдя под край обрыва, Пашка увидел, на другом конце его кто-то ждет. И не кошмар – на мужчине цветная одежда. Синяя рубаха, синие штаны и синий плащ. И длинные светлые волосы до самого пояса. Пашка сжал кулаки и пошел по мосту. Он не стал доставать ножницы, что-то подсказывало ему, от этого мужчины они не спасут. Вместо этого Пашка залез в карман и снял с иглы защитную пробку. Возможно, придется быстро сматывать удочки.

Мост оказался ужасно скользкий – его покрыла толстая корка отполированного льда. Пашка неуверенно шел, стараясь держать равновесие. Корка льда немного покатая, в середине возвышение. Поскользнешься здесь – скатишься в пропасть. Становились видны детали мужчины. Его одежда покрыта узорами, как окно в морозную погоду. В этих узорах и хаос, и определенный пугающий порядок. Пашка так же осторожно подходил и различил улыбку на лице незнакомца. Вовсе не добрую, а скорее усмешку.

Наконец Пашка смог различить черты его лица. Ровный нос, тонкие, но удивительно ровные синие губы, точеный подбородок и... глаза. С большого расстояния они казались сначала серыми, потом белыми и, только подойдя вплотную, Пашка понял – они зеркальные. С расстояния в пять метров Пашка мог различить в них свое отражение.

– Я пришел за моим отцом, – сказал Пашка.

– Да, я знаю, – ответил мужчина бесцветным голосом, однако от него распространилось легкое эхо. – Я много знаю о тебе, Карл, сын Никодима. Взять его.

Тут же с обеих сторон от мальчика, прямо из корки льда, выросли два снеговика. Толстые, сделанные из трех снежных шаров с руками ветками. На голове у каждого по ведру, вместо глаз два угля, на носу морковь. Руки-ветки схватили Пашку и подняли над мостом. Они крепко держали мальчика не давая пошевелиться. Пашкины ноги дрыгались, ему даже удалось выбить кусок из нижнего снежного шара, но тут же из среднего выросли еще две руки-ветки и схватили Пашку за ноги.

– Не трепыхайся, Карл, – сказал мужчина. – Это всего лишь мера предосторожности. А то вдруг сбежишь. Где это у тебя?

Мужчина подошел и стал рыться в Пашкиных карманах. Он сразу нашел иглу дикобраза боли и пробку. Синие пальцы надели защиту на иглу и засунули в карман штанов.

– Ну вот теперь мы сможем поговорить спокойно, – продолжил мужчина.

– Отпустите меня! – закричал Пашка.

– Отпустите его, – махнул рукой мужчина. Снеговики тут же пропали, а Пашка, упав на лед, покатился в сторону пропасти. Но кисть мужчины схватила его за шиворот и поставила на ноги.

– Нет, ты еще должен встретиться с отцом, Карл, – сказал мужчина. – Пойдем.

Он взял Пашку за руку и повел к замку. Рука ладонь, а хватка крепкая, будто держишь ледышку. Пашка попробовал вырвать руку, но добился лишь, что пальцы мужчины сжали ладонь сильнее. Косточки захрустели и Пашка закричал.

– Хочешь идти один, так и скажи, – пожал плечами мужчина, разжимая хватку. – Я хотел провести тебя по мосту, чтобы ты не упал.

– Сам справлюсь! – крикнул Пашка.

– Какой потрясающий мальчик! Знаешь, скажу по секрету, я раньше тоже был таким. Но всё меняется...

Пашка пошел следом за мужчиной, а тот, казалось, потерял к нему интерес. Они прошли под аркой ворот и оказались в холле с множеством дверей. Мужчина указал на одну и сказал:

– За ней твой отец. Но разве ты не хочешь у меня о чем-нибудь спросить? Ты ведь всю дорогу был такой любопытный.

– Хочу. Кто вы? – нахмурился Пашка, растирая руку. Она стала холодной и не хотела отогреваться.

– Я Кай – король Черно-Белого Царства.

– Тот самый Кай? Но вы же хороший.

Глаза-зеркала насмешливо смотрели на мальчика. Насмешливо и безразлично.

– Даже в той глупой сказке, что ты читал, я нигде не был «хорошим». И вообще, всё было не так.

– А как?

– Когда прежняя Снежная Королева похитила меня, Герда стала меня искать. И нашла вот в этом самом замке. А потом убила Снежную Королеву и заняла ее место. С тех пор прошли тысячелетия, а может, и тысячелетия веков, и мы по-прежнему правим этой страной. Но для тебя, наверное, гораздо интересней узнать о себе, не так ли?

– Да. И об отце.

– О Никодиме ты, наверное, уже знаешь. Хотя, если хочешь... Он совершил ошибку, что-то не поладил с тем, с кем ссориться нельзя. И его нам сдали. Каково же было наше удивление, когда оказалось, что Никодим находится в Заветах. По невероятно удачному стечению обстоятельств там оказался и наш эмиссар. Он поймал твоего отца и посадил в плен. С тех пор он здесь – за этой дверью.

– Как ко мне попала карта? Это вы меня всё время направляли?

– Скажем так, это было совместное творчество. Мое и...

– Шелкового Человека, – закончил Пашка.

– Ну да, – кивнул Кай и усмехнулся. – Правда, Шелковый Человек – это так. Я его одурачил. Возможно, я – единственный или один из немногих, кому это удалось.

– То есть?

– Он пообещал подготовить тебя, чтобы ты смог добраться до Ледяного Замка, а за это я должен отдать ему какой-то дурацкий ключ.

– Какой ключ? – у Пашки на душе уже давно скребли кошки, а теперь они превратились в тигров. До него стало доходить, что он был просто пешкой. И даже не пешкой, а какой-то... шашкой на шахматной доске. Выполняющей функцию, которая нужна другим игрокам, и бесполезной по правилам игры шашкой.

– Ключ, что висит на шее у Никодима. Я не знаю, зачем он ему нужен, да мне и всё равно. Ну, так я продолжаю. Шелковый Человек пообещал, что проведет тебя сквозь все Царства и поставит у тебя на пути трудности, с которыми ты столкнешься здесь. Сразу отправлять тебя сюда не имело смысла, ибо ты не прошел бы и половины. Срезался бы на дразнилках своего класса, и тебя накрыла бы туча. Что уж говорить о призраках или шайтане. Но ты повидал всё это в Азиль-до-Абаре и смог победить эти же кошмары здесь.

– Но зачем вам надо было меня сюда заманивать?

– Знаешь, Карл, ты не поверишь, но ты был всего лишь обычным почтальоном. Не больше. Ты должен был доставить мне иглу дикобраза боли. За ключ я потребовал у Шелкового Человека именно эту плату. Но ты смог бы доставить иглу только пройдя по Плато Кошмаров, и с этим я ничего не мог поделать – другой дороги в Ледяной Замок нет. Так что прости, Карл, теперь ты больше не нужен. Я вообще поражаюсь, о чём ты думал, когда сунулся сюда? Ты хоть понимаешь, с какими могущественными существами столкнулся? Ты глуп, мальчик.

– Это ты глуп! – закричал Пашка. – Шелковому Человеку нужен ключ, чтобы открыть ларец, где спрятан Ветер. Я не знаю, что это за ветер, но всем точно будет плохо, если он добьется своего! Так что и тебя водили за нос, король!

– Да и пусть, – пожал плечами Кай. – Шелковый Человек не может пройти в Черно-Белое Царство. И ключ я ему всё равно не собирался отдавать. Так что, мальчик, как видишь, я все предусмотрел, а он и тем белее ты – нет. Но теперь ты, наверное, хочешь встретиться со своим отцом? Ну, так вперед, иди.

– И вы так просто позволите мне его забрать? – не поверил Пашка.

– Если сможешь, бери. Как я уже сказал, ты мне больше не нужен, но, может, ты меня удивишь напоследок.

Кай подошел к одной из многочисленных дверей, покрытых инеем, и открыл ее. Пашка еще раз недоверчиво посмотрел на него и пошел внутрь. Когда мальчик скрылся, Кай улыбнулся, достал иглу из кармана и любовно погладил ее. Он свободен! Всё идет отлично! Он снова спрятал иглу в складках одежды. Она не должна знать, что теперь Кай может покинуть ее проклятое Царство в любой момент.

***

Когда за Пашкой захлопнулась дверь, он этого даже не заметил. Прямо перед ним раскинулось огромное замерзшее озеро. Помещение походило на каток в ледовой арене, только больше раз в пятьдесят. И повсюду люди. Они ползали на карачках по надтреснутому льду и то ли что-то искали, то ли наоборот, прятали. Лед на озере разломали во многих местах, но воды из трещин не вытекало. Пашка заметил, каждый осколок льда имеет ровную форму. Треугольные, квадратные, прямоугольные, трапециевидные, шестиугольные, восьмиугольные, всякие разные, но круглых или неровных нет. Осколки разного размера – от больших, по площади в несколько метров, до маленьких, максимум сантиметровых. И люди лазали меж них и что-то делали. Пашка видел только спины, но и этого хватило, чтобы почти сразу найти отца. Широкая спина, закутанная в серый плащ, и широкополая шляпа на голове. Совсем недалеко. Пашка закричал:

– Папа!

Мальчик бросился к нему, но тот не слышал его. Пашка пробегал меж сгорбленных спин, совершено не обращая на них внимания. Для него существовал только отец. Он подбежал к нему и увидел, Никодим собирает из маленьких льдинок какое-то слово.

– Папа! – мальчик чуть не прокричал это Никодиму в ухо, но никакой реакции не последовало. Это немного отрезвило Пашку, он заподозрил подвох. – Папа?

– Я тебя прекрасно слышу. Не отвлекай меня, – проворчал Никодим.

– Папа, ты не узнаешь меня? – пробормотал Пашка.

– Я сказал, не отвлекай меня! – и Никодим поднял голову.

Пашка резко отшатнулся. В глазу у отца торчал кусок зеркала треугольной формы размером с ладонь. Никодим стоял на коленях, Пашка увидел, точно такой же торчит у него в груди слева. Крови из обеих ран не вытекало. Никодим пару секунд смотрел на Пашку, а потом опять сгорбился и принялся собирать из осколков льда какое-то слово. Пашка не сомневался, что знает, какое. Мальчик огляделся и увидел, в глазах и сердце каждого из присутствующих торчат подобные куски зеркала. У кого-то меньше у кого-то длиннее. И каждый человек собирал из льдинок проклятое слово – «Вечность».

– Теперь ты понял Карл, – прозвучал с потолка голос Кая. – Твой отец здесь навеки.

– Я вытащу их из него! – по щекам Пашки покатились крупные слезы. Он откуда-то знал, что ему возразят на это.

– Это кое-что изменит. Стоит тебе лишь только прикоснуться к осколку зеркала, как оно исчезнет и появится в твоей груди. А вскоре такой же осколок вырастет и в глазе. Но ты можешь попробовать, Карл.

И над залом разнесся безумный, безразличный смех Кая. Пашка продолжал плакать. Он присел и посмотрел на лицо отца. В сказке слезы Герды извлекли зеркало, но мальчик сомневался, что это произойдет сейчас. В отражении куска зеркала, торчащего из глаза, он видел себя, а на заднем плане стояла высокая женщина в ледяной короне и Кай. Пашка повернулся, но никого не увидел. Он опять взглянул на кусок зеркала. Теперь позади стоял Шелковый Человек. На груди Никодима на цепочке висел маленький серебряный ключик. Этот ключ был нужен Шелковому Человеку с самого начала. Всё остальное просто игра, чтобы освободить Ветер.

Мальчик встал на колени, ногу что-то кольнуло. Ножницы Атропос! Он совершенно забыл о своем оружии. Наверное, Кай не знал, что они у него есть. Наверное, Шелковый Человек не упоминал об этом. Пашка достал их. Теперь это его последняя надежда. Он аккуратно раскрыл ножницы и постучал папу по плечу.

– Чего тебе?! – спросил Никодим, поворачивая голову. Такое знакомое и такое далекое лицо смотрело на мальчика с раздражением и злостью

– Прости, папа, если у меня не получится, – сказал мальчик.

Он протянул ножницы, пытаясь действовать, как пинцетом. Но как только дотронулся до зеркала...

Пашка ожидал, что у него ничего не получится; ожидал, что получится, и он сможет достать зеркало; ожидал, что ножницы разрежут осколок. Ожидал всего, но только не того, что произошло. Стоило ножницам Атропос дотронуться до зеркала, как оно растаяло подобно льдинке, а ножницы нестерпимо раскалились. От внезапной боли Пашка выронил их, и они, раскалившись докрасна, с шипящим звуком, ушли под лед. Посреди замерзшего озера разразился ад.

– Что происходит?! – прозвучал строгий женский голос сверху. – Кай!

– Я не знаю, моя королева, – голос Кая из надменного стал растерянным.

Пашка отпрыгнул от отверстия в форме ножниц, потому что из него полыхнул огненный фонтан. Но это не спасло мальчика от огня. Фонтан взорвался и объял пламенем весь зал. Но, как ни странно, пламя не обжигало. Оно растапливало лед, да, но не обжигало. Пашка увидел, как второй кусок зеркала в груди Никодима растаял, и в глазах отца появилось осмысленное выражение.

– Паша? – пробормотал отец.

– Папа! – крикнул Пашка. Но крикнул в пустоту. Никодим исчез. Точно так же, как исчезал Шелковый Человек – внезапно, вроде его кто-то стер.

Пашка посмотрел по сторонам. В глазах и сердцах людей таяли зеркала. На лицах появлялась целая гамма чувств. Сначала боль, потом удивление, потом прозрение и наконец – радость. А после они исчезали. Исчезали целыми пачками. Огонь продолжал бушевать, плавя зеркала и освобождая пленников. И до Пашки дошло – люди просто просыпаются. Они освободились от чар Снежной Королевы и теперь просыпаются! Но почему? Почему ножницы Атропос растопили их? Такие пламенные представления Пашка видел только в Огненном Царстве. И там же на какое-то время ножницы находились у Хранителя, а отдал их ему сам Шайтан. Значит, Пашка стал почтальоном не одной посылки, а двух.

Но вот фонтан перестал бить и Пашка понял, что сидит на каменном полу. Пламя из Огненного Царства полностью высушило озеро льда. От ножниц Атропос осталась только лужа расплавленного металла. Пашка сидел один в огромном помещении. Но ненадолго. Дверь, через которую он вошел, отворилась, в помещение вошли две фигуры. Мужская и женская. Кай и Герда.

***

В госпитале Совгаваньского района, в маленькой палате, мужчина, спавший почти два года, открыл глаза. Сначала черно-белого цвета, но потом вся зелень вернулась в них и Николай, он же Никодим, очнулся.

– Паша, – пробормотал он.

И тут же сел. Тело скрутило болью. Спина затрещала, атрофированные мышцы не захотели повиноваться, но он смог сесть. Потом свесить ноги на пол и попробовать встать. С первого раза не получилось – он упал, разбив капельницу. Не получилось и со второго раза, но с третьего, опираясь о стену, он поднялся и пошел к выходу. Он шел по пустынным коридорам, голова кружилась, но он шел. Его сын в опасности.

Николай прошел мимо регистратуры, там никого не оказалось и слава богу. Врачи ни за что не позволили бы ходить больному после двухлетней комы. Он прошел к выходу. Возле крыльца стояла машина. Николай узнал ее – джип главного врача. Никодим, шатаясь, подошел к ней и вздохнул с облегчением. Увидел, двери открыты, а ключи в замке зажигания.

Главврач забыл в госпитале кое-какие бумаги и вернулся на пару минут, чтобы забрать их. Он не посчитал нужным закрывать машину или доставать ключи, что было очень непривычно для него. Но легкий ветерок защекотал ему волосы, когда главврач вышел из машины, а потом прилетел аромат вишни, и мужчина пошел за своими бумагами, забыв всё на свете.

Николай повернул ключ – машина завелась, он нажал акселератор.

***

Маринка мирно спала, когда услышала два коротких звонка. Так звонили только члены их семьи, она подумала, это Пашка. А кто еще? Наверное, с другом поругался. Она спросонок подошла к двери и, не спросив, кто там, открыла. Сначала она испугалась, увидев бледного, тяжело дышащего мужчину, и уже хотела захлопнуть дверь, но поняла – кто перед ней.

– Папа? – не веря своим глазам, сказала девушка. – Папа, это ты? Папа!

Маринка набросилась на отца, заключая в объятья, тот чуть не упал.

– Подожди, дочка, – пробормотал Николай, пытаясь справиться с отдышкой.

– Но почему ты здесь? Ты очнулся и сбежал из больницы? Это ты зря, ты посмотри на себя! Ты же выглядишь, как...

– Марина! – прервал ее отец. – Где Паша? Это очень важно, где он?

– У друга.

– У какого?

– У Андрея, кажется, не знаю...

– У него есть телефон?

– Нет. Пашка сказал, что...

– Блин! Нет наверное никакого Андрея. Но почему он не прошел отсюда? – пробормотал Николай.

Тут из Пашкиной комнаты вылетел Тим. Он тоже бросился к Николаю, пытаясь облизать.

– Тим, мальчик мой. Может, он приведет нас к нему? Ах, если бы я мог сейчас заснуть.

– Пап, с тобой всё в порядке? – с сомнением посмотрела на него Маринка.

– Со мной все, а вот твой брат в огромной опасности. Надо обыскать его комнату.

– Зачем?

– Быстро! – рявкнул отец. – Ищи всё, что может быть необычного. Я пока переоденусь. Великий Ветер, еще и эмиссар в поселке. Только бы не опоздать.

Маринка не понимала, что происходит, но послушалась отца. Она пошла в Пашкину комнату и стала шарить по шкафам, потом в пуфике. Вскоре к ней присоединился отец. Он надел старые джинсы, рубашку и кроссовки.

– Ну где же, где же... – бормотал Николай.

– Пап, может это?

Маринка стояла с мятой бумажкой, которую нашла между подушками дивана. Николай тут же выхватил у нее листок и забормотал.

– Так, это Предрассветное, Дневное, Сумеречное, Ночное, Огненное. Вот – Черно-Белое! Значит, он в маяке. Марина быстро одевайся, нам надо спасти твоего брата пока не поздно. И возьмем с собой Тима, он может понадобиться.

Маринка послушно побежала в свою комнату, а Николай прошел на кухню, взял нож и залетел к себе в спальню. Он рубанул матрац, там под потайной прослойкой лежали два пистолета необычной формы. Громоздкие, похожие на сигнальные ракетницы, только явно старые – все покрыты различными вензелями и завитушками. Никодим засунул их в джинсы и сказал махающему хвостом Тиму.

– Мы идем на охоту, Тим, – бросил Никодим на бегу. – И только бы мы успели...

***

Снежная Королева влетела в зал. Теперь дверь примерно в двух метрах от пола – растаяв, озеро опустило его. Герда летела медленно и грациозно, Кай спрыгнул следом – от удара сапог по залу прокатилось звонкое эхо. Пашка смотрел на Герду и не мог оторвать глаз. К нему плыла самая красивая женщина во вселенной. Статуя в молельне Кузьмича – лишь жалкая пародия на оригинал. Ее лицо идеально, ее платье из миллионов снежных узоров, черточек и линий, снежинок и инея. Ледяная корона сверкала синим светом, освещая помещение и истребляя тени в углах.

Женщина подлетела к Пашке, а он не мог сказать даже слова, настолько она хороша. Но Снежная Королева красива неземной и холодной красотой. Красотой, которая служит только ей.

– Ты разрушил мое озеро, мальчик, – сказал Герда. Холодный властный голос прокатился по залу, на душе стало приятно холодно. Никогда Пашка не думал, что холод может оказаться таким восхитительным. Он дарил забвение и разрушал беспокойство. Он зачаровывал. – Но это ничего.

Вдруг Пашка понял, что приближается к ней. Сначала он подумал, что тоже взлетел, но потом посмотрел под ноги и увидел, как пол обрастает льдом. Гладким, словно стекло, бетонный пол прекрасно виден сквозь него. Очень скоро лед подобрался к Снежной Королеве, она опустилась на него. Как только каблуки сапожек коснулись поверхности льда, всё вокруг взорвалось. Как будто кто-то заминировал лед и нажал на кнопку взрывателя. Миллиарды маленьких осколочков правильной формы взлетели в воздух и опустились. Озеро приобрело прежние очертания.

– Маленький паршивец! – сказал Кай. – Ты и жалкие потуги Шайтана ничто по сравнению с властью моей Королевы!

– Оставь это, Кай, – сказал Герда холодно. – Как ты мог пропустить его? И как он преодолел Плато Кошмаров?

– Это сын Никодима моя Королева.

– Правда? Ну что же, это многое объясняет. Так это ты разбил мой алтарь в Мире?

– Да, – сказал Пашка.

– Ну, это ничего. Ты уничтожил старую темницу, а теперь станешь первым гостем новой. Может, такой умный и находчивый мальчик сможет собрать вечность?

Герда слегка хлопнула в ладоши, посреди озера появилось зеркало. Большое овальное в изящной бронзовой раме. Кай стоял и улыбался, Пашка заметил, он упорно запахивает полы плаща. Как будто что-то прячет в них. Но это ушло куда-то вдаль. Сейчас его интересовала только Она.

– Посмотри на себя, мальчик, – сказал Герда, указывая на зеркало. – Это зеркало откроет тебе себя в совершенно ином свете.

Пашка кивнул и пошел к зеркалу. На секунду он увидел, как в нем отразилась Снежная Королева. В отражении она стала еще прекрасней. Быть может, он тоже сможет увидеть себя там красивым? Достойным ее красоты.

Он встал напротив и посмотрел на Кая. И увидел перед собой маленького толстого карлика, а вовсе не красивого мужчину. Этот карлик прятал в складках одежды какой-то секрет, но Пашка опять забыл о нём, когда увидел себя.

Сначала он показался себе до боли некрасивым. Нос-картошка, глаза один больше другого, волосы растрепанные. Его фигура оплыла – он стал толстым. И таким мальчик себе ужасно не понравился. Лицо покрыли прыщи и оспины, в волосах проявилась перхоть. Взгляд поглупел, одежда – лохмотья, припорошенные инеем. И рядом с ним – совершенство. Снежная Королева. Женщина, выигравшая бы любой конкурс красоты, даже заявись туда, завернутая в простынь.

Но вот что-то произошло, и Пашка начал меняться. Пожалуй, только волосы не изменили очертаний сильно. Просто стали черными и зашевелились на ветру. Прическа а-ля кукушкино гнездо. Но с остальным трансформации кардинальные. Его лицо немного вытянулось и поменяло черты. Он стал очень простым и сложным одновременно, ибо не бывает такой симметрии у людей. Его дубленка, штаны и валенки обратились пижамой. Шелковой пижамой. Ноги разулись, а на губах появилась усмешка. На него смотрел он сам в образе Шелкового Человека. И это почему-то отрезвило.

В отражение опять появилась Герда. Теперь Пашка видел, насколько она проста. Очень проста и понятна. Она не любит и не способна любить. И даже себе самой она ненавистна. И поэтому красива. Но эта красота бессмысленна. И, может быть, даже безобразна.

– Не правда ли, ты не слишком красив в этом зеркале, а я наоборот? – спросила Герда, подходя ближе. Она положила ему на плечо руку, Пашка почувствовал, как к сердцу подваливает ее холод.

– Да, – сказал он, решая, что делать. С другой стороны подошел карлик Кай. Кай, прячущий в складках иглу дикобраза боли! Он, наверное, не успел ее переложить и почему-то не хочет, чтобы Герда ее увидела. Но почему? Впрочем, неважно. Главное – шанс!

– Но я могу сделать тебя красивей, – продолжила Герда. – Вот так.

Пальчик с длинным тонким ногтем, выкрашенный синим лаком, дотронулся до поверхности зеркала – по нему пробежали три трещины. Кай и Герда протянули ладони, в них упало по одному треугольному осколку. На месте выпавших образовались новые, зеркало снова стало гладким. Пашка стоял между Каем и Гердой, у них в руках по куску зеркала. Они улыбались и Пашка понял, что сейчас будет. Кай стоял настолько близко, что Пашка смог в отражении зеркала различить очертания иглы во внутреннем кармане рубахи.

– Куда хочешь, моя Королева? – спросил Кай.

– Я в сердце, – ответила она.

– Да пошли вы! – крикнул Пашка и, повернувшись, вцепился в Кая. Тот попытался его оторвать, но мальчик обхватил торс и прижался к холодному телу.

От неожиданности Кай уронил кусок зеркала, тот разбился об лед. Пашка шарил по складкам одежды в поисках... и вот нащупал! На игле пробка, да еще она спрятана под толстым слоем материи, но Пашка схватил пробку и нажал на другой конец иглы. Кончик прошил пробку и воткнулся в палец.

– Отпусти меня, ты, маленький... – зашипел Кай.

– Нет, он уходит! – разнеслось по залу, из ушей Пашки и Кая потекла кровь.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!! – это принадлежало уже Пашке.

Боль! Дикая, страшная, всепроникающая, адская, невероятная, нереальная, чудовищная, всесокрушающая, ужасающая, пугающая боль. Она схватила мальчика, закружила по залу, пронесла над Черно-Белым Царством и уволокла прочь. Туда, в свои мрачные и угрюмые чертоги забвения.

***

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!! – разорвал тишину в помещении голос мальчика Пашки.

Он подскочил, не понимая, где он, кто он и что он. Но та самая боль, что растерзала мозг и, наверное, убила, чуть ли не половину нервных окончаний, отступила. Как волны разбиваются о скалы под маяком и отступают с отливом, так ушла и она, оставив за собой пустоту. Но и пустота быстро заполнилась радостью.