Текст книги "Студент-медик из Дублина"

Автор книги: Патрик Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

5
Даже легкие поражены

Приходя навестить мать в дом на Лансдаун-роуд, Фингал по возможности тактично избегал отца. Если бы Ларс жил с родителями, атмосфера в доме была бы менее напряженной.

Братья были близки, как половинки ножниц. Ларс считал своим долгом оберегать младшего, а Фингал так и не сумел отплатить ему добром за поддержку в 1927 году, когда Ларс предложил ему уйти в плавание.

– Если сегодня ты в Дублине, значит, у тебя свидание с Джин, – предположил Фингал. – Кстати, как дела у Джин?

– Прекрасно. Сегодня веду ее в «Кларенс».

Фингал присвистнул.

– Недешевое развлечение. Значит, у тебя с ней все серьезно? – Да. Очень.

– Собираешься сделать предложение?

Ларс осекся и густо покраснел.

– А почему ты спрашиваешь?

– По-моему, так обычно поступает мужчина, когда ему нравится женщина.

– Финн, я бы женился, но…

Фингал хлопнул брата по плечу.

– Ничего, женишься, когда придет время и когда будет возможность. Я рад, что ты нашел свою вторую половинку, Ларс.

– Спасибо, Финн. А как твои дела на любовном фронте? Фингал рассмеялся.

– Знаешь, как у нас на флоте: поматросил и бросил. Сейчас гораздо важнее наконец получить диплом. Но сегодня после матча я встречаюсь с одной будущей медсестрой. У нее потрясающие глаза. – Смотри не попадись на крючок.

– Я? Еще чего. Мне хватает и экзаменов, которые надо сдавать, преподавателей, ради которых приходится блистать знаниями, и пациентов, на которых я в муках тренируюсь быть врачом.

Вдвоем они вошли в гостиную. Родители сидели в креслах у камина, в котором жарко пылал уголь, мама вышивала.

– Какой приятный сюрприз! – воскликнула она, улыбаясь сыновьям. – Несите сюда стулья, садитесь поближе.

Фингал поставил свой стул рядом с материнским креслом, Ларс устроился поближе к отцу.

– У тебя сегодня нет консультаций, папа? – спросил Ларс.

– Мой ассистент проведет их.

Фингал удивился: не в отцовских правилах было перепоручать кому-то свою работу.

– Фингал, ты остаешься на обед, – заявила мама.

– Само собой, – кивнул он. – Но в половине второго мне придется уйти. Матч начинается в два тридцать.

– А я уж было думал, что ты перерос эти школьные игры, – произнес отец.

– Нет, мне нравится, – покачал головой Фингал.

– Поразмяться порой бывает неплохо, папа, – поддержал его Ларс. – Ты же сам учил: mens sana in corpore sano.

«В здоровом теле здоровый дух», – привычно перевел Фингал и повернулся к матери.

– Между прочим, теперь я квалифицированный вакцинатор и обладатель сертификата, подтверждающего это! – объявил он.

Мама улыбнулась.

– Молодчина.

– А я по-прежнему считаю, что все это пустая трата времени, – вмешался отец. – Сынок, ведь у тебя светлая голова. Ты слишком сообразителен, чтобы становиться деревенским лекарем.

– Кем-кем? – Фингал невольно повысил голос, но вовремя спохватился, сделал глубокий вдох и продолжал уже спокойнее: – Я считаю, что сообразительностью обязан тебе, папа, потому что ты так много занимался со мной и Ларсом.

– А что толку? Чтобы ты стал провинциальным костоправом, когда мог бы…

– Коннан, – перебила мама, в голосе которой Фингал услышал стальные нотки, – Фингал с трудом нашел время, чтобы навестить нас. И Ларс тоже. Незачем портить такой удачный день.

– Извини, Мэри. – Отец вздохнул.

Господи, благослови маму, мысленно добавил Фингал.

Молчание нарушила появившаяся в дверях Бриджит.

– Кухарка говорит, что суп будет готов через десять минут. Она добавила в него картошки.

– Спасибо, Бриджит. Поблагодарите от нас кухарку.

Отец поднялся.

– Пойду вымою руки.

Мэри О’Рейли проводила мужа взглядом и повернулась к Фингалу.

– Спасибо, что сумел придержать язык. Ты изменился, сынок. Еще год назад ты вскипел бы, услышав, что отец считает тебя провинциальным костоправом.

Фингал невольно скрипнул зубами.

– Просто лучше бы он не заводился, мама. Через двенадцать месяцев я получу диплом, назад я уже не поверну. И хочу, чтобы отец смирился с этим.

Мать поднялась, склонилась и поцеловала его в щеку.

– Он смирится, а я тобой горжусь, – и она добавила: – Страшно горжусь.

Фингал покраснел до корней своих темных волос.

– Я тоже, – подхватил Ларс.

– Спасибо, брат. – Фингал улыбнулся. – Хороший ты человек, Ларс О’Рейли.

– Моих мальчиков я могла бы слушать часами, – вмешалась мама, – но кухарка обидится, если мы опоздаем на обед.

– Только после вас, мадам, – Фингал изобразил галантный придворный поклон. Как он и рассчитывал, суп оказался произведением искусства. В самый раз для регбиста перед матчем.

– По-моему, результат вполне удовлетворительный, – сказал Чарли Фингалу в раздевалке, стаскивая футболку.

Фингал сунул бутсы в сумку, застегнул молнию и рассмеялся.

– Значит, ты считаешь, что ради такого результата можно и потерпеть? – И он указал на здоровенный синяк под постепенно заплывающим левым глазом. Он открыл дверь. – И даже в таком виде подкатиться к той медсестричке, не раздумывая?

Он заметил среди зрителей Кэтлин.

– А как же! – откликнулся Чарли. – Или не потянешь роль раненого воина?

– Ладно тебе, – отмахнулся Фингал и вышел из раздевалки под лучи осеннего солнца.

– Фингал! Фингал О’Рейли! – позвала Кэтлин, стоявшая неподалеку, рядом с Бобом Бересфордом.

– Кэтлин! – Фингал улыбнулся. За прошедшие две недели им не удалось переброситься даже парой слов. Волосы Кэтлин каскадом ниспадали на плечи. Эти черные пряди, темнее, чем у Фингала, перебирал легкий ветерок. Кэтлин поджала губы.

– Ох и фонарь!

Небрежно пожать плечами Фингал не успел.

– Классный перехват и отличная пробежка, Фингал! – оценил Боб.

– Кто с нами пропустить по пинте? – спросил Чарли.

– Вы идите, – сказал Фингал, – а мы с Кэтлин в кино.

Боб повернулся к Кэтлин, взял ее руку, затянутую в перчатку, склонился и поднес к своим губам.

– Было чрезвычайно приятно познакомиться с вами, мисс О’Хэллоран, – произнес он. – Надеюсь, мы еще встретимся. – И он отпустил ее руку.

Даже не мечтай, свирепо подумал Фингал.

– Спасибо, мистер Бересфорд, – улыбнулась Кэтлин.

По крайней мере, пока они не зовут друг друга по именам, отметил Фингал. И удивился, заметив в себе вспыхнувшее чувство собственника.

Оставшись наедине с Фингалом, Кэтлин сказала:

– А вы здорово сыграли, Фингал.

– Да ладно, просто было кому отдать пас. Вот и все.

Она окинула его оценивающим взглядом.

– Неделю назад вы совсем сконфузились, когда Кевин Доэрти при выписке пытался отблагодарить вас. Вы из тех ирландцев, которых даже заслуженная похвала вгоняет в краску?

Он с трудом сглотнул.

– Кэтлин, уже почти пять часов. Мы рискуем пропустить начало фильма.

– Значит, я угадала. – Она рассмеялась. – Только не Кэтлин, а Китти, – и она сама взяла его за руку.

– Левой рукой придерживаем цилиндр шприца, – объяснял Джефф Пилкингтон Фингалу и Чарли. – Указательный и средний пальцы просуньте через кольца у верхнего края, а большой палец – через центральное кольцо на поршне.

До Рождества оставалась всего неделя. Фингал и Чарли учились отсасывать плевральный экссудат – жидкость, скапливающуюся между двумя слоями оболочки, покрывающей легкие. Джефф демонстрировал им большой шприц.

– А вот это, – продолжал он, указывая на деталь между шприцем и втулкой иглы с широким отверстием, – двунаправленный кран. Жидкость может поступать или в иглу, или из иглы.

Фингал внимательно следил за действиями Джеффа, с сомнением поглядывая на огромную иглу.

– Джефф, сдается мне, с такой штуковиной капитан Ахав гонялся за Моби Диком, – ему не нравился вид иглы, но еще неприятнее было представлять, как она вонзается в живого человека.

Повторение процедур и сознание, что они приносят пользу, постепенно помогли Фингалу преодолеть отвращение к необходимости причинять боль. Мало-помалу он свыкался с этим, но безразличием так и не проникся.

– Инструменты надо простерилизовать, – продолжал Джефф, сложил их в автоклав, закрыл крышку и нажал кнопку, доводя воду до кипения. – «Большую Берту» мы применяем только после инъекции новокаина. Для этого служит маленький шприц.

Хвала Богу за местную анестезию, подумал Фингал.

– Стерилизация займет двадцать минут, – сообщил Джефф. – Пойдемте пока проведаем пациента.

Втроем они вернулись из шлюза в палату святого Патрика. Сестра Дэли, стоявшая у кровати пациента, выпрямилась и встретила вошедших улыбкой. Фингал улыбнулся ей в ответ. Чем быстрее совершенствовались навыки будущих врачей, тем заметнее росло уважение старшей сестры и тем шире становились ее улыбки.

– У нас отсос экссудата у пациента с пневмонией с пятьдесят первой койки, – сообщил Джефф и направился к пациенту.

– Хорошо, я пришлю сестру с инструментами.

Над койкой была раскинута кислородная палатка вроде той, которая помогла давно выписавшемуся Кевину Доэрти. Новый пациент, мужчина тридцати четырех лет, был тощим, как палка, два верхних передних зуба у него отсутствовали, усы пожелтели от никотина, а правая рука заканчивалась культей чуть ниже локтя.

– Добрый день, сержант Падди Кьоу, – поздоровался с ним Фингал. – Как сегодня ваши дела?

– Пока вроде как я еще не в себе, мистер О’Рейли, – Падди закашлялся и скривился от боли. – Но я иду на поправку, благодарю.

Фингал отчетливо слышал хрипы в легких пациента. Четыре дня назад он сам принял его и в первый момент не узнал нищего, которому в марте прошлого года дал два шиллинга. Зато сержант Патрик Кьоу, которому каждый вдох причинял мучительную боль и сопровождался кашлем, хрипами и дрожью, без труда узнал Фингала.

– Да это же вы, сэр, – ахнул он. – Тот самый, что дал мне аж два шиллинга!

– Да ладно, – воскликнул Фингал, – хоть это и впрямь я!

Поставить диагноз было нетрудно, тем более что сержант уже не в первый раз страдал пневмонией. Фингал мысленно чертыхался и проклинал дублинские трущобы.

Рентгенография грудной клетки подтвердила, что у пациента пневмония левого легкого, осложненная плевритом. Больному был прописан кислород, обтирания, чтобы снизить температуру, и жаропонижающий препарат, который с конца XIX века не выходил из моды, – ацетилсалициловая кислота, или аспирин.

Недоставало медикамента, убивающего бактерии, но, по словам доктора Миккса, в 1930 г. доктор Флеминг прекратил попытки применить для этой цели производный препарат грибка Penicillium notation. Это вещество останавливало рост бактерий в лабораторных условиях, но очистить его настолько, чтобы применять для лечения людей, никак не удавалось. Пациентам приходилось полагаться на защитные силы своего организма и на его способность бороться с инфекциями.

Фингал просмотрел записи в истории болезни и температурную карту. На графике тонкая черная линия взлетала вверх, образуя острый пик, а затем так же круто снижалась до нормального уровня, 36,6, прежде чем взвиться вновь. Дежурство Фингала уже закончилось, но он вызвался посидеть с сержантом.

Как наяву Фингал вновь услышал плаксивый голос Фицпатрика: «Сегодня не твое дежурство, О’Рейли. Я сам хочу заняться этим случаем. Никогда еще не видел кризиса пневмонии».

– Господи, Фицпатрик, – не выдержала Хильда Манвелл, – Фингала интересует не случай, а человек.

– Ну, как знаешь. – И Фицпатрик выскочил за дверь, бормоча: – Поделом тебе будет, О’Рейли, если он даст дуба.

Все, что оставалось Фингалу, – сдержаться, чтобы не задать Фицпатрику взбучку, сесть у постели сержанта и мысленно молиться, чтобы тот выкарабкался. С тех пор прошли целые сутки и еще половина.

Джефф давно оставил попытки убедить Фингала бесстрастно относиться к пациентам, поэтому даже бровью не повел, услышав от него: «Жар постепенно спадает, Падди. Вы идете на поправку».

Наградой ему стала слабая улыбка и хриплое «А уж я-то как надеюсь, сэр! Подымить хочется, аж сил нет».

Фингал покачал головой:

– Балда вы, Падди! В вашем состоянии курить нельзя.

Сержант поправлялся, но слишком медленно. Этим утром на обходе доктор Миккс распорядился, чтобы Джефф откачал жидкость из плевральной полости больного. И вот теперь Фингал увидел, как в палату въезжает тележка. Старшая сестра прислала ему в помощь Китти. Фингал подмигнул ей и увидел в ее глазах отражение улыбки, скрытой маской.

Повернувшись к пациенту, Фингал заговорил:

– Падди, все хорошо, только в легких у вас скопилась жидкость, которая давит на них. Потому и дышать трудно. Доктор Пилкингтон решил откачать эту жидкость.

– Это меня будут колоть такой здоровенной иглой? – Падди закашлялся. – Один раз уже кололи. Страсть как больно. – Он вдруг взял Фингала за руку и заглянул ему в глаза. – Сэр, можно попросить вас? Сделайте это сами, ладно?

– Я? – Фингал вздрогнул. – Но я еще ни разу не пробовал…

– Так-то оно так… – Падди переждал приступ кашля, – я-то знаю, вы все сделаете легонько, сэр.

– И я помогу, – подхватил Джефф. – Идемте, вымоем руки. – Он повернулся к Китти, стоящей у кровати рядом с тележкой. – А вы с мистером Гриром усадите пациента.

– Мы сейчас вернемся, Падди, – пообещал Фингал.

Вскоре они с Джеффом возвратились, уже в масках и в перчатках, и остановились возле тележки с инструментами. Чарли и Китти усадили сержанта на край кровати. Чарли встал перед пациентом, придерживая его за плечи обеими руками, Китти переместилась поближе к Фингалу.

Фингал обработал спину пациента слева, возле того места, где на рентгеновских снимках было обнаружено скопление жидкости. Потом взял маленький шприц, Китти откупорила флакон новокаина. Шприц заполнился. Вынимая иглу из флакона, Фингал переглянулся с Китти.

За три месяца, прошедших с того памятного матча, они встречались при каждом удобном случае, а выходные у них совпадали нечасто. Тем не менее они быстро сдружились. В глазах Китти Фингал прочел ободрение. Она и вправду оказалась удивительной девушкой. Оба с нетерпением ждали бала, который в Тринити– колледже по традиции устраивали накануне Нового года.

Фингал повернулся к пациенту.

– Сейчас вы почувствуете укол, Падди. – Он ввел тонкую иголку под кожу и начал вводить обезболивающее.

– Подождем немного, чтобы анестезия подействовала, – объявил доктор Пилкингтон, когда Фингал извлек иглу и положил маленький шприц рядом с огромным, прозванным «Большой Бертой».

Подождав минуту, Фингал снова взялся за маленький шприц.

– Вы что-нибудь чувствуете, Падди? – Он осторожно уколол место инъекции иглой.

– Вообще ничего, сэр.

– Вот и хорошо, – заключил Джефф.

Тяжело вздохнув, Фингал взял «Большую Берту» так, как показывал врач, и услышал тихий шепот Китти:

– Фингал, все у тебя получится.

Он перевел дыхание, посмотрел на доктора Пилкингтона, и тот кивнул со словами:

– Действуйте, только без спешки. Постоянно тяните большим пальцем за кольцо поршня. Как только увидите в шприце жидкость, прекратите введение: это означает, что вы в полости, где продвигаться слишком далеко не следует.

Фингал нацелил острие иглы на красную точку, след от укола при местной анестезии, и в точности выполнил указания Джеффа. Поначалу ему приходилось прилагать усилия, но вскоре они были вознаграждены: шприц стал наполняться бурой жидкостью. Фингал сразу же прекратил вводить иглу и медленно заполнил шприц.

– Вы не могли бы подержать лоток, доктор Пилкингтон?

Джефф подставил под извлеченный шприц лоток, бурая жидкость брызнула в него. Фингал опорожнил восемь полных шприцов, прежде чем при очередном отсосе прозрачный цилиндр так и не заполнился.

– Падди, мы уже почти закончили.

– Спасибо, сэр.

Фингал извлек иглу, Джефф наложил на место прокола пластырь. Послышался шепот Китти: «Отличная работа».

Невольно заулыбавшись, Фингал вытер пот со лба.

– Помогите Падди лечь на подушку. – Он заметил, что больной уже не так бледен, как прежде. – Как вы себя чувствуете?

– Я в порядке, сэр. В полном, и даже почти не больно.

Фингал улыбнулся:

– Очень рад.

– Оказывается, у вас, мистер Фингал Флаэрти О’Рейли, на редкость легкая рука, – заметил Чарли.

– Я бы выпил за это, если бы кто поднес мне стаканчик, – заметил Падди.

Фингал усмехнулся.

– Я и сам не прочь пропустить пинту по такому случаю, но сегодня все мы на дежурстве, а завтра у нас амбулаторный прием. Но потом я первым делом завалюсь в паб «Ниэрис» и приглашаю всех желающих составить мне компанию. – От особого приглашения для Китти он воздержался. Только понадеялся, что она сумеет под каким-нибудь предлогом улизнуть из общежития.

На Графтон-стрит Фингал остановился послушать оборванного нищего, наигрывавшего на дудочке «Ирландскую прачку». Не обращая на музыканта никакого внимания, нарядно одетые горожане прогуливались по улице, любуясь ярко освещенными рождественскими витринами. Фингал положил пару медяков в лежавшую на тротуаре кепку, рядом с которой сидел шелудивый пес нищего, а когда обернулся, увидел рядом Боба Бересфорда, франтоватого, как всегда.

– Что ты здесь делаешь, Боб?

– Ищу рождественский подарок для Бетт.

– Для Бетт? Только не ври, что встречаешься с Бетт Дэвис.

– С Бетт Свенсон, и Глории Свенсон она не родственница. Ты увидишь ее на новогоднем балу. А что привело сюда тебя?

– Думал, может, Китти удастся выбраться в «Ниэрис».

– В «Ниэрис»? – Боб решительно взял Фингала под руку. – Идем, я угощаю. Ты ведь, наверное, на мели. Я сам видел, как ты соришь деньгами.

– Медяками, – поправил Фингал, замявшись в нерешительности. Ему хотелось побыть с Китти вдвоем.

– Не бойся, Фингал, выпьем по одной, и я уйду, – пообещал Боб. – Третьим лишним я не стану.

Вдвоем они зашагали по улице и вскоре уже сидели в излюбленном пабе. Боб поднял стакан с «Джеймисоном»:

– Твое здоровье!

– Твое здоровье, – повторил Фингал и выпил. – Самое то. Надеюсь, сержанту Падди Кьоу тоже доведется пропустить глоток.

– Тому однорукому с плевритом? Он что, нравится тебе, этот коротышка? – Боб сделал еще глоток.

– Он бывший солдат. – Фингал смаковал крепкое пиво. – Знаешь, откуда он? – Боб покачал головой. – С Фрэнсис-стрит.

– Там вроде бы сдают жилье в аренду? Слышал о таком.

– А я еще и видел. – Фингал вытер губы. – Мы привыкли принимать все это… – он обвел взмахом руки ярко освещенный зал паба, – как должное. А там, где живет Падди, вообще нет электричества. Только сальные свечки и керосиновые лампы.

– Помнится, доктор Миккс говорил, что нам не под силу изменить весь мир, – заметил Боб. – У меня тоже есть сердце, но трущобы в Дублине существовали всегда.

– На самом деле нет, – возразил Фингал. – Это сравнительно недавнее явление. В 1802 году, после того как был принят Акт об объединении Великобритании и Ирландии, англо-ирландская элита решила, что в Англии живется лучше, и стала постепенно покидать Дублин. В то время как раз поднялась волна ирландского национализма, поэтому безопаснее было уехать. К 1840 году дома, которые в 1791 году можно было продать за восемь тысяч фунтов, стоили всего пятьсот.

– Я всегда говорил: вкладывать деньги в лошадей надежнее, чем заниматься махинациями с недвижимостью, – подхватил Боб. – Быстрее получишь прибыль. – И он рассмеялся.

Фингал сделал еще глоток из своей кружки.

– Как только цены упали, домовладельцы-спекулянты принялись скупать целые улицы и сдавать их внаем, вселяя по четырнадцать человек в одну комнату.

– Этого я не знал. – Боб нахмурился, глядя на свой пустой стакан. – Еще глоток на дорожку. – Он поднялся и кивнул в сторону кружки Фингала.

– Мне достаточно. – До прихода Китти Фингалу больше не хотелось пить.

Он взглянул на часы. Обычно Китти не опаздывала. Интересно, что принесет им будущее? Впрочем, пока Фингал не строил никаких далеко идущих планов.

– Здесь наполняют стаканы, не мешкая, – сообщил Боб, появляясь с новой порцией виски. Он сел. – Подумать только, четырнадцать человек в одной комнате… И все-таки сдается мне, что так живут лишь немногие.

– Ошибаешься. Жилье в трущобах снимает треть населения Дублина. Кстати, ты знал, что в 1931 году принят Закон о жилье? Только после этого в Дублине наконец начали сносить трущобы.

– Нет, я не знал. Я вообще редко интересуюсь политикой.

Фингал допил свою пинту.

– Мы начали разговор с Падди Кьоу и Фрэнсис-стрит. Так вот, дома на ней до сих пор не снесли. Нового жилья Падди не видать как своих ушей. Как по-твоему, Боб, неужели он не заслужил ничего, кроме сырой каморки с уборной на заднем дворе и вонью из помойного ведра по ночам? Ведь этот человек отличился в битве при Пашендейле. Он достоин лучшего.

Боб посмотрел на Фингала в упор.

– Я знаю, что тебе доставляет ни с чем несравнимое удовольствие работа с пациентами. Но тебе мало просто лечить их. Ты хочешь изменить мир, верно?

– Нет, Боб, – Фингал покачал головой, – не весь. Только один уголок.

– Кажется, я начинаю понимать… Объясни, что, по-твоему, может сделать врач? Я не создан для того, чтобы ухаживать за пациентами. Для этого я слишком неуклюж.

– Тебе необязательно даже видеться с пациентами. Помнишь курс санитарии и гигиены, который нам читают? Мир можно изменить, позаботившись о том, чтобы люди жили в чистоте, получали прививки, пили чистую воду.

– Звучит скучновато, – признался Боб. – Но я понял, что ты имеешь в виду.

– Вот посмотришь, если доктор Флеминг, о котором нам рассказывал доктор Миккс, найдет способ очистки плесневого грибка Penicillium, врачи сумеют положить конец инфекциям.

Боб рассмеялся.

– Значит, открытие-то не простое, а чертовски полезное!

Фингал улыбнулся.

– На то они и исследования, Боб. Итог – возможность помочь миллионам людей. Есть о чем задуматься, дружище.

– Точно, – и после некоторых размышлений Боб добавил: – Пожалуй, если я и выдержу экзамены, то лишь для того, чтобы заняться научной работой.

Вошла Кэтлин, мужчины поднялись. Фингал почувствовал, что на его лице расплывается улыбка Чеширского кота.

– Простите за опоздание, – выпалила Китти, сбросив с головы шарф. – Привет, Боб.

– Китти, – Боб учтиво приподнял шляпу. – Очень рад. Можно угостить тебя?

Снимая строгую форму медсестры, Китти О’Хэллоран словно преображалась. Фингал уже не в первый раз задумался о том, как она выглядит без привычной одежды.

Она кивнула, отвечая на вопрос Боба:

– Бокал «охотничьего хереса».

Боб подхватил опустевший стакан Фингала и отошел.

– Извини, что опоздала, Фингал, – продолжала Китти. – Надо было навести порядок в палате.

Он улыбнулся.

– Ничего, в разлуке сердце полнится любовью. – Фингал обнял Китти и поцеловал ее.

– Лучше бы наш график не был заполнен так плотно. В театр ты водил меня три недели назад, а до Нового года еще целых две.

Он пожал плечами.

– Помню, но ведь каждую третью субботу у меня дежурство. И потом, учеба, да еще регби…

Китти покачала головой.

– Мне ужасно нравится смотреть, как ты играешь, – ее губы изогнулись в улыбке, глаза блеснули. – Твой друг Боб Бересфорд – прекрасный компаньон.

Фингал нахмурился.

– Нисколько не сомневаюсь. Кстати, он скоро уходит.

– Не ревнуй, Фингал. Ты похож на ворчливого старого медведя.

– Быть ворчливым я еще согласен, но только не старым. Мне всего двадцать шесть. – Он отодвинул стул от стола. – Садись.

– А вот и мы, – объявил Боб, возвращаясь с напитками. Он поставил перед друзьями бокал и кружку, а сам выпил, не присаживаясь. – Фингал, спасибо, что все разъяснил насчет съемного жилья. Ты прав, врач может помогать людям не только в больнице. А теперь, мисс Китти, сладкой мукой станет расставанье, но увы, я ухожу искать человека с собакой.

Китти рассмеялась.

– Обычно так говорят, когда собираются напиться.

– Слышал, – подтвердил Боб, – но мне и в самом деле нужен человек, который здесь неподалеку играет на дудке, собирая медяки. – Он перевел взгляд на Фингала. – Думаю, двух шиллингов хватит на ужин им обоим.