Текст книги "Студент-медик из Дублина"

Автор книги: Патрик Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

13
Домой – и завалиться на диван

Мастер Фингал, так вы говорили, они будут здесь к полудню?

– Кухарка прятала руки в большой карман на белом переднике, стараясь распрямить сутулые плечи. – Миссис О’Рейли всегда предупреждает заранее…

– Извините, я получил телеграмму вчера поздно вечером, – Фингал сунул руку в карман пиджака, извлек телеграмму и прочитал: – «Возвращаемся домой тчк отцу нездоровится тчк скажи ларсу тчк прибываем в полдень 13 тчк мама».

Бриджит шмыгнула носом.

– Бедный профессор… Мы-то с кухаркой знали, что ему нездоровится, а миссис О’Рейли присылала нам такие открытки…

– И мне тоже, – кивнул Фингал. Открытки и телеграммы от родителей всегда были жизнерадостными.

В дверь позвонили.

– Это, наверное, мой брат. – Фингал сам открыл ему дверь.

– Я приехал сразу же, как только смог вырваться, – сообщил Ларс.

– Вот и хорошо, теперь мы оба встретим их дома, – ответил Фингал, – и с твоей помощью быстрее все уладим. – Он открыл дверь кабинета. – Надо перенести сюда кровать. На первом этаже туалет расположен удобнее. Если мы перенесем кровать в кабинет, папе не придется ходить туда-сюда по лестнице. Да и кухарке с Бриджит будет проще носить ему еду в постель.

Лестница была достаточно широкой, чтобы они поднялись по ней, шагая плечом к плечу.

– Извини, что не смог подробнее объяснить по телефону. Я не знал, что они консультировались с врачом в Париже, – заговорил Фингал. – Сегодня утром я первым делом разыскал доктора Миккса. Он получил результаты анализов и рентгеновские снимки из Франции. Он будет здесь в половине третьего.

– Профессор и миссис О’Рейли, – заговорил доктор Миккс со своего места. Он устроился во вращающемся кресле отца, – мой парижский коллега прав.

Врача сразу же после прихода провели в заново обставленный кабинет, где на кровати, обложенный подушками, лежал отец.

Фингалу казалось, что отец уменьшился в размерах.

– Не стану утомлять вас и перейду сразу к делу. Я изучил результаты вашего обследования. Болезнь прогрессирует.

– Это известие меня не удивляет, – подал голос отец. – Я слаб, как котенок. – Его щеки стали пепельными, глаза запали. С трудом улыбнувшись, он продолжал: – Мы поняли, что пытался растолковать нам профессор, но, несмотря на то что за месяцы пребывания на Ривьере мой французский улучшился, в области гематологии мой словарный запас по-прежнему невелик.

– Понимаю, – кивнул доктор Миккс, – поэтому не буду вдаваться в медицинские подробности. Выработка костным мозгом незрелых белых кровяных телец увеличилась, на снимках видно, что поражено ваше левое легкое. Неудивительно, что вы чувствуете слабость.

– Можно ли что-нибудь предпринять? – спросил отец.

– Непосредственно для лечения – нет, но мы можем сделать вам переливание крови.

– Не нравится мне это, – призналась мама и нахмурилась. – Помню, у моей тетушки после родов было кровотечение. Врач решил перелить ей кровь, а она свернулась в венах.

– Это случилось до 1901 года? – осведомился доктор Миккс.

Мама задумалась.

– Да, кажется. А что?

– В том году было сделано важное открытие: оказалось, кровь у людей бывает разной. Если перелить кровь одной группы пациенту с кровью такой же группы, свертывания не произойдет. Но я буду откровенен, – продолжал доктор Миккс, – это лишь паллиативная мера. Она не принесет исцеления, разве что на некоторое время придаст вашему мужу сил и энергии.

– Надолго? – спросил отец.

– Приблизительно на шесть – двенадцать недель.

Отец повернулся к Фингалу.

– Когда состоится выпускная церемония?

– Первого июля, через семь недель. Конечно, если я сдам вторую часть экзамена.

– «Если»? – Отец негодующе уставился на Фингала. – «Если»? – Он покачал головой. – «Когда», сынок.

Совсем как в прежние времена.

– Когда, – послушно повторил Фингал.

– Итак, – продолжал отец, – как скоро мы сможем провести переливание крови?

– Профессор О’Рейли, – ответил доктор Миккс, – мы знаем, что у вас кровь третьей группы. Мне предстоит найти донора с кровью той же группы или первой, которую можно переливать людям с любой группой.

Фингал спросил:

– Если не ошибаюсь, сэр, у близких родственников кровь часто бывает совместимой?

– Верно.

– Тогда я готов стать донором. – Фингал повернулся к брату. – А ты, Ларс?

– Разумеется.

Доктор Миккс пообещал:

– Мы возьмем кровь на анализ у вас обоих завтра, в больнице сэра Патрика. Если кровь кого-нибудь из вас подойдет, мы возьмем две пинты, применим антикоагулянт, и завтра днем перельем кровь вашему отцу.

– Уже почти заканчиваем, папа, – предупредил Фингал. Он прижал ватный тампон к предплечью отца, где игла вонзалась в кожу. – Будет немножко больно, – добавил он, извлекая иглу.

Отец прерывисто вздохнул.

– Отличная работа. Спасибо, сынок.

Фингал не ответил, занятый сначала тампонированием прокола, затем принялся убирать капельницу.

– Готово, – наконец объявил он. – Хорошо, что у нас с Ларсом третья группа, как у тебя.

– Яблочки от яблоньки, – усмехнулся отец. – А теперь можно встать? – И он кивнул в сторону двери кабинета.

Фингал понял: в организм поступило слишком много жидкости, отцу срочно требовалось посетить туалет. Он спустил ноги с кровати, набросил халат и зашагал через кабинет – тверже, чем на предыдущей неделе.

– Не уходи, – сказал он. – Я скоро вернусь. И хочу поговорить с тобой.

Фингал сел. В окно был виден стадион на Лансдаун-роуд. В этом сезоне Чарли отыграл три матча. Может, в следующем сезоне удастся присоединиться к нему, думал Фингал, но пока участие в матчах не имело для него особого значения.

Дверь открылась.

Отец снова прошелся по кабинету и сел в свое любимое вращающееся кресло.

– Как приятно снова иметь возможность сидеть в кресле! Кровати слишком ограничивают свободу.

– Надеюсь, кровь поможет, – сказал Фингал.

– Уже помогает. – Отец улыбался. – Вот уж не думал, что иметь в семье врача настолько полезно. – Он подался вперед. – А ведь я был твердо уверен, что твое призвание – естественные науки.

Фингал выпрямился. Неужели отец решил предпринять последнюю попытку убедить его сменить профессию?

Отец откинулся на спинку кресла, склонил голову набок и обвел сына взглядом.

– Я отчетливо помню наш последний тет-а-тет, который состоялся здесь. Я еще сказал, что финансировать твою учебу не стану.

– И все-таки делал это последние два года, за что я тебе очень признателен, папа.

– У твоей мамы удивительный дар убеждения. – Отец улыбнулся. – Фингал, я ошибался. Жестоко ошибался, вдобавок был слишком упрям, чтобы признать это.

Фингал от удивления разинул рот.

– Доктор Миккс считает, что такого способного студента у него не было уже много лет, хоть временами ты и бываешь слегка безответственным.

Фингал опустил голову, потом снова поднял и улыбнулся.

– Я наблюдал, как ты работаешь, – отец усмехнулся, – с близкого расстояния. Ты действуешь внимательно и технически ловко. Ларс рассказывал мне о пациенте, которого ты потерял. О том, как ты мучился. И как все-таки вернулся в медицину. Я восхищаюсь твоим поступком.

Фингал удивленно раскрыл глаза.

– В настоящий момент, Фингал Флаэрти О’Рейли, я убежден: ты был прав с тех пор, как тебе минуло тринадцать. Ты создан для того, чтобы заниматься медициной, и ты усвоил мудрость, которую я не уставал напоминать тебе: «Главное – будь верен сам себе». Ты молодец.

– Спасибо, папа, – тихо произнес Фингал. – Я старался следовать совету, который Полоний дал своему сыну Лаэрту.

– И этим, признаться, доставлял мне немало огорчений. – Отец склонил голову, смущенный своей ошибкой, потом продолжал: – Возможно, теперь мы не сходимся лишь в одном вопросе. Я, как и доктор Миккс, считаю, что тебе надо выбрать конкретную врачебную специализацию.

– Пожалуй, я так и сделаю, – кивнул Фингал. – Наша акушерская практика почти закончилась, и она понравилась мне больше всех остальных.

– Превосходно, – воскликнул отец. – Я очень рад. – Он засиял улыбкой.

Обман был незначительным, и ради этой улыбки стоило решиться на него. После разговора с Падди Кьоу и длительных размышлений Фингал решил, что после получения диплома поработает врачом в медпункте района Либертис, но раз и навсегда ставить крест на карьере специалиста узкого профиля не станет.

– Все это замечательно, но ты же знаешь: меньше чем через три недели начинается последняя часть выпускных экзаменов. Сначала надо сдать их.

– Ты сдашь, – уверенно заявил отец. – Я пообещал твоей матери присутствовать на выпускной церемонии, и, клянусь Богом, я доживу до нее. Но ведь я мог посетить ее четырьмя годами ранее, ни о чем не беспокоясь. – Он кивнул на стойку капельницы. – Я ошибался. Прости, Фингал, я ошибался. Приношу свои извинения. – Он поднялся. – Встань.

Фингал подчинился.

– Теперь я горжусь тобой, сынок, и, когда я увижу тебя на сцене получающим диплом, мое сердце переполнится гордостью сильнее, чем у кого-либо в тридцати двух графствах Ирландии. Сделай так, чтобы я тобой гордился. – С этими словами отец шагнул к Фингалу и заключил его в объятия.

– Как же страшно я устал, – пробормотал Боб Бересфорд.

– Не ты один, – отозвался Фингал. – Никто и не говорил, что выпускной экзамен – пара пустяков. – Он поерзал на стуле. В окно квартиры Боба заглядывало вечернее солнце.

Десять дней назад, в понедельник, они взялись за дело в девять утра и за два дня написали ответы на три вопроса, проверяющие знания в области общей медицины, хирургии, акушерства и гинекологии. Каждый вечер студенты собирались у Боба – обсудить итоги прошедшего дня и подготовиться к следующему.

После сдачи письменных ответов студентам полагалось каждый день являться в одну из учебных больниц Дублина для сдачи практической части экзаменов – обследовать пациентов, ставить рабочие диагнозы, докладывать о результатах, предлагать схемы исследований и лечения двум экзаменаторам.

– Итак, – заговорил Фингал, усаживаясь поудобнее, – что припасли тебе на завтра инквизиторы из колледжа Троицы?

– Практический экзамен по акушерству в десять, устный – днем. В Ротонде, – сообщил Боб.

– Мне тоже.

– Тогда я тебя подвезу. Заеду за тобой в девять.

– Спасибо, Боб.

Теперь, когда учеба закончилась, Фингал снова жил на Лансдаун-роуд. Так он имел возможность присматривать за отцом, который, если не считать кашля, чувствовал себя неплохо. Переливание крови придало ему сил и помогло немного окрепнуть.

– А что у вас? – спросил Фингал у Кроми и Чарли.

– Хирургия, – отозвался Кроми.

– Душевные болезни, – добавил Чарли. – Я так насобачился заполнять бланк приема сумасшедшего в психиатрическую лечебницу, что способен сделать это во сне. Вчера я сдавал хирургию. Желчнокаменную болезнь.

– Никто не слышал, какой Фицпатрик везучий? – спросил Боб.

– Нет, а что у него? – удивился Чарли.

– Щитовидка.

– Хочешь сказать, у него самого? – уточнил Кроми. – Надеюсь, случай нетривиальный.

Боб покачал головой.

– Нет, Фиц – воплощение здоровья, но ему уже несколько раз – на хирургии, акушерстве и гинекологии – доставались пациенты с болезнями щитовидной железы. А этот предмет наша ходячая энциклопедия знает назубок.

Фингал заметил:

– Наверное, он блестяще сдает экзамены.

Несмотря на все желание помешать Фицпатрику получить диплом с отличием, ничего поделать он не мог.

– Блестяще? Да этот чертов диплом у Фица уже в кармане! – воскликнул Боб. – Конечно, если под конец он не сдуется.

– Я не желаю ему зла, но как подумаю, что лавры достанутся ему… – Фингал помолчал. – Впрочем, гораздо больше меня интересует, что будет с нами. Где ты сдавал хирургию, Чарли?

– На Бэггот-стрит, – ответил тот. – И знаешь… столкнулся с Китти.

Фингал старался не вспоминать встречу с Китти в январе.

– Как она? – Фингал с удивлением отметил, что сумел выговорить эти слова почти равнодушно.

– Желает всем нам большой удачи. Просила передать тебе привет, – добавил Чарли. – В пятницу вечером она придет к нам вместе с Вирджинией, которая хочет побыть с Кроми, пока декан зачитывает результаты.

– Всесторонняя поддержка мне обеспечена, – добавил Кроми. – Это вам не жалкий листок с результатами на доске объявлений. Экзаменаторы встречаются в пятницу, в пять вечера. И решают, кто выдержал, кто срезался. А потом его святейшество, наш декан, выходит к народу и зачитывает алфавитный список. – Он покачал головой. – Говорят, даже мужчинам случалось падать в обморок, слушая его.

Если Китти передала привет лично ему и собирается прийти в пятницу, значит ли это, что она отвергла предложение? И воспользовалась удобным предлогом, чтобы повидаться с ним?

14
Честолюбие, которое, вскочив, валится наземь

Высоко подняв воротник, чтобы уберечься от назойливой утренней измороси, Фингал вошел в ворота больницы сэра Патрика Дана и пересек двор. Он поднялся на крыльцо, вошел в распахнутую двустворчатую дверь и двинулся прямиком в палату. Ему предстояло обследовать последнего пациента, а потом отдаться на милость двум экзаменаторам. Результаты огласят сегодня в пять часов. Фингал глубоко вздохнул. Последний этап пятилетней учебы. Сегодня он станет доктором О'Рейли… Он одернул себя: может стать. Если повезет, через две недели ему вручат диплом – Фингал молился о том, чтобы на церемонии присутствовали и отец, и мама.

Пять недель назад отец сказал: «Фингал, я ошибался. Жестоко ошибался», и обнял его, чего не делал давным-давно.

Сворачивая в палату святого Патрика, Фингал приказал себе не думать ни о чем, кроме предстоящей задачи.

– Доброе утро, сестра Дэли, – поздоровался он и склонился, чтобы прочитать список, лежавший на столе. Сам он значился в списке первым, Фицпатрику предстояло экзаменоваться вскоре после него, а Хильде – в десять утра.

– Пятьдесят первая койка, Фингал, – сообщила сестра Дэли. – Мистер О. Г. Удачи тебе, сынок. – Она улыбнулась.

С койкой номер пятьдесят один было связано немало воспоминаний – об одноруком бывшем сержанте инженерных войск, Падди Кьоу, бывшем обитателе трущоб Либертис, а ныне – хозяине приличной квартиры и мастере на стройке. Молодчина, Падди.

Фингал думал о докторе Микксе и вспоминал его слова: «На этот раз я принимаю ваши объяснения, но еще одна оплошность, и…» Вспоминал Джеффа Пилкингтона, от которого однажды услышал: «Не принимайте его смерть близко к сердцу. Мы не можем спасти всех». Верно, Джефф. Нам это не под силу.

Фингал знал, что давно пора оттеснить воспоминания и сосредоточиться на очередном пациенте. Он раздвинул занавески у кровати, посмотрел на тумбочку возле нее и вспомнил еще одного человека. Сероглазую медсестру Кэтлин О’Хэллоран, которая решила почистить вставные челюсти для всех больных сразу и назвала его наглецом за то, что он осмелился спеть «Милая Китти, пойдешь за меня?» в первый же день знакомства.

– Доброе утро, – поздоровался с ним пациент – мужчина лет тридцати пяти, с редеющими светлыми волосами и шрамом от угла левого глаза до подбородка. Опухоль у основания шеи была видна невооруженным глазом, даже когда Фингал принимал его в амбулатории. Причем не один раз, а дважды.

Фингал порылся в памяти. Оливер Гурли.

– Доброе утро, мистер Гурли.

Этот больной страдал коллоидным зобом – увеличением щитовидной железы, вызванным дефицитом йода. Такое заболевание часто встречалось у тех, кто жил вдали от побережья и редко ел морскую рыбу, важный источник йода.

– Как вы, сэр? У вас экзамен?

– Он самый, – подтвердил Фингал. После прошлого осмотра пациенту было назначено лечение экстрактом щитовидной железы и йодистым натрием. – Вам помогли лекарства, которые мы вам дали? – спросил Фингал.

Пациент покачал головой.

– He-а. Пользы от них, как от маяка на торфяном болоте. Шишка на шее растет себе и растет.

Случай идеально подходил для экзамена: ясная история болезни, явные клинические показатели. Заболевания щитовидной железы и раны, полученной пациентом на войне, хватило бы, чтобы произвести впечатление на экзаменаторов.

Прямо-таки подарок судьбы. Об этом пациенте Фингал знал все и понимал, что отчитываться о результатах обследования было бы так же нечестно, как читать ответ на вопрос по учебнику.

– Прошу прощения, – произнес он, – мне надо поговорить с сестрой.

Он бросился обратно к столу.

– Сестра Дэли, мне нужна ваша помощь. Мой пациент – мистер Гурли. Я знаю этого человека, я принимал его в амбулатории. Мне точно известно, что с ним. И какое лечение он получал.

– Правда, сынок? – Она улыбнулась. – А вы честный человек, Фингал О'Рейли. – Она сверилась со списком. – Следующий экзаменующийся будет здесь с минуты на минуту, но вы все– таки ступайте к пятьдесят второй койке. Когда явится мистер Фицпатрик, я направлю его к вашему пациенту, а вы забирайте того, который должен был достаться мистеру Фицпатрику.

Значит, у Фицпатрика вновь будет больной с щитовидкой, подумал Фингал. Теперь диплом с отличием точно достанется Фицу.

– Спасибо, сестра. – И Фингал повернулся, чтобы уйти.

– Я объясню экзаменаторам, почему вы задержались, – пообещала сестра Дэли. – Пусть сначала вызовут Фицпатрика. Так у вас появится дополнительное время.

– Благослови вас Бог, сестра Дэли!

– Я всегда считала вас порядочным человеком. Теперь я знаю это наверняка.

– Спасибо. – Фингал ощущал небывалый прилив уверенности.

– Мистер Маклафлин, вы были великолепны. – Фингал вынул ушные оливы стетоскопа из ушей и положил его в карман.

Рыжеволосый пациент с высоким лбом и сероватой кожей щек отозвался:

– Надеюсь, все у вас получится, дружище.

– Буду стараться. Вы прекрасно изложили мне свою историю болезни. Я прослушал ваши шумы и понял, в чем дело. У вас стеноз митрального клапана.

Фингал взглянул на часы: прошло всего пятнадцать минут, но он не сомневался, что поставил диагноз правильно. О лечении болезней сердечных клапанов он знал еще с тех времен, когда познакомился с Кевином Доэрти. Через пять минут экзаменаторы вызовут его и начнут пытать, расспрашивая о лечении и о том, что предпринять в случае развития сердечной недостаточности. Подобно опытному лоцману, Фингал мог провести экзаменаторов по коварному морю возможных вариантов лечения, вплоть до множественных проколов при сильной отечности ног, и сообщить, что в будущем надежды следует возлагать на противоинфекционный препарат красный пронтозил.

Со стороны пятьдесят первой койки доносились голоса. Два были незнакомы Фингалу и, наверное, принадлежали экзаменаторам, а визгливый голос Фицпатрика перепутать с чьим-то другим было невозможно.

– Случай сугубо классический: простой зоб после выбранной схемы лечения экстрактом щитовидной железы и йодистым натрием. Зоб хорошо просматривается визуально, а также, что я сейчас продемонстрирую, прощупывается при глубокой пальпации…

Фингал услышал голос пациента:

– Полегче, сэр, больно!

– Осторожнее, – предупредил экзаменатор, – но вы совершенно правы.

По тону Фицпатрика Фингал догадался, что тот самодовольно усмехается.

– Поскольку лечение не дало результатов, следующим этапом будет передача пациента хирургу и субтотальное удаление щитовидной железы, несмотря на риск повредить паращитовидные железы и гортанный нерв.

Фингал покачал головой. Неужели этот человек так никогда и не научится тактичности?

– По-видимому, вам очень много известно о щитовидной железе.

– Стараюсь, сэр. И знаю, что ее заболевания вызывают у вас особый интерес.

– Последний вопрос, мистер Фицпатрик, прежде чем мы отпустим вас…

Надеюсь, тебе понравится начищать до блеска заслуженную медаль, подумал Фингал.

– Вы тщательно обследовали пациента?

– Разумеется, сэр. Если не считать заболевания щитовидной железы и шрама на лице, этот пациент абсолютно здоров. Абсолютно. В этом я твердо уверен.

Фингал придвинулся к занавеске, разделявшей кровати. Он догадывался, что будет дальше, и ни за что не хотел это пропустить.

– Вас не затруднит откинуть одеяло?

Фингал услышал шорох, затем ошеломленный возглас и сдавленное бормотание: «Боже мой!»

– Итак, если пациент абсолютно здоров, чем вы объясните тот факт, что его левая нога ампутирована ниже колена? Тогда же у него появился и заметный шрам на лице. Если бы вы не поленились выяснить, откуда взялся этот шрам, вы узнали бы и о других ранах, полученных на войне. Если не ошибаюсь, в битве при Сомме в 1916 году.

– В Лёзском лесу, пятого сентября, в Королевском дублинском полку фузилеров, сэр, – подтвердил мистер Гурли.

– Мистер Фицпатрик, в своем желании поразить нас познаниями в области заболеваний щитовидной железы вы пренебрегли тщательным обследованием пациента.

– О чем весьма сожалею, сэр.

Фингал представил, как Фицпатрик стоит, повесив голову, и нервно ломает пальцы, и съежился от неловкости за него.

– Можете идти, юноша.

Фингал услышал, как скрипнули кольца занавесок и затихли вдалеке торопливые шаги.

Один из незнакомых голосов произнес:

– Жаль этого малого.

Второй отозвался:

– Думаю, со следующим экзаменующимся таких проблем у нас не возникнет. Он сменил пациента, потому что насмотрелся на его щитовидку во время амбулаторных приемов.

– Похвально. Если бы не он, Фицпатрику пришлось бы обследовать другого пациента, и мы не сумели бы вывести его на чистую воду.

– Да, – подтвердил второй голос, – пути Господни неисповедимы. Пойдем посмотрим, что приготовил для нас О'Рейли. Знаете, он в прошлом году должен был играть за сборную Ирландии.

Фингал стоял среди толпы во дворе, под небом, сплошь покрытым перистыми облаками. Его прежние товарищи по корабельной команде верили, что такие облака предвещают перемену погоды. И действительно, в жизни собравшихся во дворе колледжа молодых людей сегодня многое должно было измениться.

Он обвел взглядом лица, хорошо изученные за пять лет совместной учебы. Фицпатрик ждал поодаль, Хильда – в первом ряду.

К толпе студентов подошли две женщины.

– Извини, что опоздали, Кроми, – сказала Вирджиния Трейнор. – Упустили трамвай.

– Привет, – вступила в разговор Китти. – Мы пришли пожелать удачи вам четверым.

– Привет, Китти, – отозвался Фингал. – Это очень…

Его заглушил нарастающий ропот: «Вышел, вышел!»

Из двери появился профессор бактериологии и профилактической медицины, декан медицинского факультета дублинского Тринити-колледжа Джозеф Уорвик Биггер. Он нес свиток.

– Леди и джентльмены! – Декану не пришлось даже повышать голос: все слушали, затаив дыхание. – После соответствующих размышлений экзаменационный совет второй части выпускных экзаменов, состоявшихся в июне 1936 года, поручил мне огласить следующий список результатов, – он поднял свиток на уровень глаза и поправил очки.

– Ахерн П. Ф. – сдал, Бересфорд Р. С.-Дж. – сдал…

Фингал показал другу сразу оба больших пальца. Боб Бересфорд, «вечный студент», просидевший на студенческой скамье семь лет, выглядел ошарашенным.

– Брэди Дж. X. – не сдал.

Слушатели дружно, но тихо ахнули. Фингал покачал головой. Бедняга Джим Брэди из Каррикабоя, графство Каван!

– Кроми Д. – сдал, отмечены успехи в области ортопедической хирургии…

Фингал услышал радостный возглас Вирджинии и увидел, как она кинулась обнимать Кроми.

– Фицпатрик Р. X. – сдал. Грэм У. – не сдал…

Фицпатрик сдал экзамен, но отличия не получил. Фингал втайне порадовался за него и вместе с тем испытал удовлетворение, зная, что его однокашник сам себя лишил отличия – нет, скорее, показал, что недостоин его.

Декан продолжал зачитывать список, а Фингал кивал при каждом слове «сдал» и вздрагивал от каждого «не сдал».

– Манвелл X. Э. – сдала, получает диплом с отличием.

Слушатели зааплодировали. Хильду любили все и охотно радовались ее успеху. Фингал отыскал ее взглядом в толпе. Хильда улыбалась, принимая дружеские хлопки по спине и не замечая, что по щекам градом катятся слезы.

Молодец, Хильда. Это достойный ответ на высокомерные слова Фицпатрика «я не против поработать в паре с женщиной», произнесенные в первый день больничной практики. Фингал снова прислушался: два студента на «Н», близнецы Нолан, сдали экзамен, и наконец декан назвал «О’Рейли Ф. Ф.»…

Мышцы Фингала так напряглись, что он едва мог дышать.

– …сдал. О’Рурк…

«Сдал. Господи, сдал». Фингал пошатнулся и сжал кулаки. «Сдал!» Он сделал выдох и почувствовал, как кто-то хлопнул его по спине.

– Добро пожаловать в медицину, доктор Фингал Флаэрти О’Рейли, болван ты этакий, – послышался голос Кроми. Потом откуда-то повеяло нежным ароматом, и знакомый голос произнес:

– Поздравляю, Фингал.

Декан ушел, студенты начали расходиться.

– Все за мной! – закричал Боб, двинувшись прочь. – Диармед припас для нас бутылку шампанского!

– Не хочешь с нами, Китти? Мы в «Дэви Бернс». – Фингал вновь увидел янтарные крапинки в серых глазах.

– Да, пожалуй. – Она шагнула к нему, и от запаха ее духов у Фингала закружилась голова. – Я так горжусь тобой! Ну, каково это – быть врачом?

– Пока не знаю. Это все равно что… – Фингал замялся, подбирая слова. – Наверное, пока еще не осознал, – заключил он и прибавил шагу. Ему хотелось взять Китти за руку, но спешить не следовало. Хотелось спросить, как она ответила на предложение, и признаться, что он счастлив видеть ее, выяснить, не даст ли она ему еще один шанс. Поглядывая в лицо Китти, он попытался понять, в каком она настроении, но ее улыбка была непроницаема.

– Фингал, это твой вечер – твой и всех ребят. Давай просто порадуемся ему.

– Хорошо, – он придвинулся ближе, – но нам надо поговорить.

– Знаю, – кивнула она, и когда улыбнулась ему, его сердце дрогнуло от радости.

Они вошли в многолюдный зал «Дэви Бернса», и Диармед встретил их воплем из-за стойки:

– Вижу, вижу по вашим лицам, что сдали все! Господь сжалился над больными страдальцами – теперь у них есть вы, врачи!

Фингал придвинул Китти стул.

– Спасибо, – произнесла она, касаясь его руки.

Господи, как он стосковался по ее прикосновениям.

– Приятно снова видеть тебя, Китти, – сказал Боб и крикнул бармену: – Диармед, неси шампанское!

– Как скажешь, Боб. – Диармед вынул из ведерка со льдом увесистую бутылку и начал раскручивать проволочную уздечку.

– Итак, Фингал, все позади, – заговорил Боб. – Вот уж не думал, что дождусь этого дня. И не хотел приближать его, но все– таки спасибо. Если бы не ты, сейчас я бы здесь не сидел. И потом, мне нравится называть себя «доктором Бересфордом».

– Ради этого ты и трудился, Боб. Ты это заслужил. Декан подыскивает себе ассистента для научной работы.

Боб пожал другу плечо.

– По-моему, ты прав: мне больше подходит научная карьера. Кто знает, может, мы вместе с профессором Биггером выясним, какая инфекция вызывает лейкемию. И найдем средство от нее.

Фингал оживился:

– Кстати, Боб, я тут подумал: а ведь ты можешь и впредь рассчитывать на тетушкино наследство. Я заглядывал в Оксфордский словарь: студент – это всякий, кто «приобретает знания, зачастую из книг». Значит, ты по-прежнему будешь соответствовать условиям завещания.

– Не может быть! – Боб рывком выпрямился. – Доктор Фингал Флаэрти О’Рейли, а вы, оказывается, не промах!

Фингал рассмеялся.

– Сегодня я встречаюсь с моим братом Ларсом. Он юрист. Если хочешь, я спрошу у него.

– Так ты не останешься с нами, Фингал? – спросил Боб.

Тот покачал головой.

– Увы, пообещал побыть с родными.

Мама ждала его домой к ужину, вдобавок ему не терпелось увидеть гордость в отцовских глазах.

– A-а, с родными! – понимающе произнес Чарли.

Фингал посмотрел на Китти. После злополучной январской встречи он винил себя за то, что не обнял ее, не признался ей в любви. И теперь как наяву он услышал мамины давние слова: «А ты хотел бы познакомить ее с нами?»

– Я домой, – сказал он Бобу, – как только выпью шампанского. Давай сюда бокал. – Он повернулся к Китти и посмотрел ей прямо в глаза. – Китти, я сказал Бобу, что выпью шипучки, а потом уйду: меня ждут дома к ужину. – Он принял бокал из рук Боба. – Спасибо.

– А-а, – плечи Китти поникли, но под пристальным взглядом Фингала она выпрямилась, кашлянула и сказала: – Ничего, я составлю компанию Вирджинии.

– Китти… – Он дотянулся до ее руки. – Китти, я хотел бы привести домой к ужину тебя. И познакомить с моими родителями.

Она вспыхнула.

– Нет, я так не могу. Не хочу причинять им лишние хлопоты. Тем более что твой отец болен…

– Поэтому я и хочу, чтобы ты познакомилась с ним. А кухарка, – добавил он решительно, – всегда не прочь подбавить картошки в кастрюлю.

Китти пересела поближе, крепко поцеловала его и ответила:

– С удовольствием.

Фингал вздохнул с облегчением. Он сдал выпускные экзамены. И по тому, как Китти поцеловала его, понял, что прощен и получил еще один шанс. Бог определенно существует, как и рай.

Его отвлек внезапный шум, и он увидел, как Кроми взбирается на стул, держа в руке бокал шампанского. Кроми встал прямо, развел руки в стороны, крикнул, призывая всех к молчанию, а когда все в зале притихли, выпалил:

– Леди и джентльмены, после пяти лет учебы мы наконец завершили ее. Поднимем бокалы!

Фингал так и сделал, выпив вместе с Китти.

Кроми поклонился и снова выкрикнул:

– Мы – дипломированные врачи! – Он икнул и добавил: – Лично я считаю, что все мы заслужили это звание.

В этот момент Дональд Кроми, доктор Дональд Кроми, бакалавр медицины, бакалавр акушерства и хирургии, закончивший курс обучения с отличием в области ортопедической хирургии, взмахнул руками, как крыльями, и свалился со стула.