Текст книги "Разведка особого назначения (1939-1945)"

Автор книги: Патрик Бизли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Немцы, по-видимому, подумали, что раз они не потревожили первую часть каравана, то англичане должны успокоиться и, потеряв бдительность, не станут ожидать нападения на «JW-55B». Конечно, одно присутствие в Альтен-фьорде немецкого линейного крейсера означало, что любой конвой мог подвергнуться атаке. Но нами руководили не одни подозрения. Немецкий «адмирал в северных водах» вынужден был отдавать распоряжения «Шарнхорсту» по радио. Поэтому мы знали от разведки особого назначения, какие лихорадочные усилия предпринимали подводные лодки и самолеты ВВС Германии, чтобы обнаружить караван судов. Знали мы и о том, что «Шарнхорст» был приведен в шестичасовую готовность. Ни один из переговоров, касавшихся последней операции «Шарнхорста», не был расшифрован достаточно своевременно, а некоторые из них вообще не удалось расшифровать. Но значительную часть радиограмм Блечли-Парк все же сумел расшифровать и довольно быстро через Деннинга смог уведомить Фрезера и Барнетта о намерениях и передвижениях противника.

Вскоре после полуночи 20 декабря Деннинга разыскали в Адмиралтействе. Ему показали четыре дешифрованных радиограммы, содержание которых он незамедлительно продублировал Фрезеру и Барнетту. Первая была передана 18-го в 6.23 утра адмиралом, командовавшим ВМС в северных водах, и адресовалась «Шарнхорсту». В ней давалось указание привести корабль в трехчасовую готовность. Во второй, отправленной тем же адмиралом почти одновременно, но адресованной командующему авиацией на Лофотенских островах, говорилось следующее: «Немедленно требуется разведка позиции каравана, который наверняка в пути, а также позиции соединения тяжелых кораблей, которое, возможно, уже в море. Отряд линейных кораблей приведен в трехчасовую готовность».

Третья радиограмма тоже была отправлена 18-го вечером. Ее адресат – немецкий отряд линейных кораблей. Однако вся шифрограмма состояла из 151 группы цифр и была набрана особым офицерским шифром (только для командира), и ее расшифровать не удалось.

Последний радиоперехват, поступивший в ОРЦ той же ночью, был в эфире на шестнадцать часов позднее трех предыдущих. Разведка 19 декабря, как об этом докладывал командир авиационного отряда на Лофотенских островах, «была отменена из-за плохой погоды в районе аэродрома. Оснащенный радаром самолет приведен в часовую готовность».

Все четыре шифрограммы вполне определенно свидетельствовали об интересах немцев к каравану и о возможности осуществления «Шарнхорстом» боевого задания. Мы узнали 20 декабря, что разведка в тот день была тоже отменена, но поступил более ранний сигнал, от 18 декабря; переданный немецким «адмиралом в северных водах» особым шифром. Его удалось расшифровать. В нем содержалось распоряжение отряду линейных кораблей «быть готовым к выходу в море, что может последовать в любой момент».

В 23.00 21 декабря – до этого от БП никаких новостей не поступало – мы узнали, что в 16.00 того же числа «адмирал в северных водах» распорядился перевести «Шарнхорст» снова в шестичасовую готовность, скорее всего, после неудачной попытки подводных лодок и авиации обнаружить конвой. Об этом были уведомлены Фрезер и Барнетт. В последующие сорок восемь часов дешифрованных телеграмм не поступало, но вечером 23-го между 19.00 и 22.00 мы узнали, что «Шарнхорст» вторично был приведен в трехчасовую готовность и 23-го еще раз получил указание приготовиться к выходу.

Как показали дальнейшие донесения, караван был обнаружен 22 декабря. Сообщалось, что на его судах находились войска, но спустя два часа ошибку исправили. В другом интересном радиоперехвате, продублированном для германских ВВС, командующий подводным флотом в водах Норвегии, сообщая об обнаруженном 23-го караване, добавлял: «Возможно, в море находится сильный отряд военных кораблей». «Адмирал в северных водах» поставил «Шарнхорст» в известность, что подводные лодки в контакт с конвоем не вошли. Визуальная разведка уточнила, почему «Шарнхорст» вновь перевели в трехчасовую готовность. Подозрения Деннинга о скором выходе этого корабля подтверждались.

Обстановка в первую половину дня 24 декабря в общих чертах складывалась так. Следовавший в восточном направлении караван «JW-55B» находился юго-западнее о-ва Медвежий примерно в 400 милях от Альтен-фьорда. За ним неотступно следил немецкий самолет. К «JW-55B» приближался встречный караван «RA-55A», но был значительно севернее. Он оставался совсем незамеченным.

Эскортная группа № 1 под командованием Барнетта возвращалась из Мурманска и находилась на некотором удалении от каравана, следовавшего в восточном направлении. 2-я эскортная группа, следовавшая из Исландии, была еще дальше юго-западнее. Фрезер опасался, что если «Шарнхорст» выйдет в море именно в тот момент, он сможет перехватить караван «JW-55B» до подхода к нему одной из. групп эскорта. Поэтому английский адмирал прибегнул к необычному, но, как оказалось, разумному решению: он нарушил радиомолчание и передал распоряжение конвою идти три часа в обратном направлении, чтобы сократить дистанцию, разделявшую конвой от 2-й эскортной группы.

Три немецких радиопеленгаторных станции в Байте и одна в Киркенесе точно зафиксировали этот радиосигнал. Однако штаб ВМС Германии по каким-то причинам (может быть, принимая желаемое за действительное) счел его сомнительным. Немцы учитывали, конечно, что радиограмма могла исходить от английской группы, состоявшей из тяжелых кораблей, которая, как обычно, осуществляла дальнее прикрытие. Тем не менее в штабе ВМС Германии, вероятно, пришли к выводу, что радиограмму могло передать отставшее от каравана судно.

Менее самоуспокоенный командующий подводным флотом в водах Норвегии, замещавший «адмирала в северных водах», предупредил накануне свои подводные лодки: «В некотором отдалении от каравана, возможно, находится сильный отряд боевых кораблей». Незадолго до полуночи 24 декабря командир авиационного отряда на Лофотенских островах доложил о своем намерении произвести разведку в первый день рождества [91]91
  25 декабря. – Прим. ред.


[Закрыть].

Вначале им предусматривался вылет двух больших летающих лодок «BV-138», чтобы «произвести первоначальную разведку того, что принималось за группу боевых кораблей, приближавшихся с юго-запада, которые были засечены РПС». Потом число летающих лодок увеличили до трех; одна из них была оснащена радиолокатором.

Такие серьезные меры не были бы приняты, если бы в северной группе ВМС Германии отнеслись к угрозе, которую представлял собой флот метрополии, столь же беспечно, как в Киле и Берлине. Через три часа после передачи эти радиограммы поступили в ОРЦ. Их содержание было срочно сообщено Фрезеру и Барнетту, которые получили сведения, наверное, одновременно с Главным морским штабом в Берлине.

Наступило рождество, и в лагере немцев, казалось, все смешалось. Бей и «адмирал в северных водах» считали, что ни одного условия для благополучного выхода «Шарнхорста» в море в полной мере не имелось. Поэтому самое большое, на что можно было отважиться, – это отправить на боевое задание одни эсминцы.

С другой стороны, Шнеевинд и северная группа ВМС придерживались такого мнения: если в течение дня немецкие самолеты не обнаружат присутствия в море тяжелых английских кораблей эскорта, то «Шарнхорст» в сопровождении эсминцев может выйти в тот же вечер, чтобы атаковать караван на рассвете. Получился курьез. В случае с «PQ-17» сэр Дадли Паунд отказался поверить Деннингу в том, что отсутствие донесений о «Тирпице» означало отсутствие самого корабля. Теперь Шнеевинд предпочел истолковать более слабый факт – отсутствие положительных данных визуальной разведки – как доказательство того, что позиция флота метрополии не позволит ему прибыть вовремя к месту событий.

Утром 25 декабря караван «JW-55B» пересек завесу подводных лодок отряда, находившегося под командованием Эйзенбарта в районе юго-западнее о-ва Медвежий. Передав донесение об этом, одна лодка несколько часов преследовала караван судов; затем и остальные подводные лодки отряда получили приказ начать операцию против всего конвоя. «Шарнхорст» был приведен в часовую готовность. Радиограмму об этом расшифровали только на следующий день, когда события уже опередили ее.

У немцев все было приведено в полную готовность. Не хватало одного: окончательного одобрения Деница, В тот момент он возвращался в Берлин после посещения западной группы немецких ВМС. Его Главный морской штаб считал, что обстановка складывалась благоприятно, и, хотя последнее слово будет сказано Деницем после прибытия в ставку, приказ к действию– «Остфронт 17.00» фактически был отдан. Из северной группы флота он проследовал в 14.33, а через «адмирала в северных водах» «Шарнхорсту» – в 15.27.

Рассказывая впоследствии о своем прибытии в Берлин, Дениц оценивал сложившуюся тогда обстановку следующим образом: «Караван, доставлявший военные грузы в Россию, охранялся эскортом крейсеров, которые не могли тягаться с нашим линкором. Этот караван пересекал район досягаемости группы наших линейных кораблей. Его позиция, курс и скорость были известны. У него не было шансов избежать нашей атаки: льды поблизости от о-ва Медвежий мешали ему уклониться в сторону, а германские корабли превосходили его в скорости.

Наша разведка не обнаружила походного порядка тяжелых кораблей противника, хотя это, конечно, и не означало, что их не было в море. В положительном случае они должны были находиться далеко от каравана, и «Шарнхорст», как казалось, сохранял хорошие шансы на успешную атаку.

Весьма внушительное количество военных грузов, которые мог доставить конвой, включавший примерно до двадцати судов, материально усилило бы наступательную мощь России. Этого не должна была допустить группа немецких боевых кораблей, если к тому представилась бы разумная возможность. По моему мнению, а также, по мнению адмирала, который командовал флотом, в тот раз «Шарнхорсту» предоставлялся блестящий шанс» [92]92
  Dönitz. Memoirs. Weidenfeld and Nicolson.


[Закрыть].

В 19.25 Дениц отправил Бею, руководившему из Альтен-фьорда исполнением приказа по операции «Остфронт», радиограмму такого содержания.

«1. Направляя караван судов с ценными грузами и военной техникой русским, противник пытается нанести поражение нашим восточным армиям, ведущим героическую борьбу.

2. Атаку каравана произведут «Шарнхорст» и эсминцы.

3. Тактической обстановкой следует воспользоваться смело и умело. Боевые действия нельзя прекращать после того, как будет достигнут частичный успех. Все преимущества надо использовать до конца. Превосходство «Шарнхорста» в огневой мощи – это залог успеха. Поэтому надо упорно стремиться использовать ее. Эсминцам действовать в соответствии с обстановкой.

4. Выход из боя по вашему усмотрению и во всяком случае, если появятся тяжелые корабли.

5. Известите об этом приказе экипажи в соответствующих выражениях. Полагаюсь на ваш боевой дух!» [93]93
  Эта шифрограмма не была раскодирована в БП.


[Закрыть].

За это время погода в Северной Норвегии еще больше ухудшилась, и ВВС немцев опасались, что разведка на следующий день будет невозможна. При этих обстоятельствах и ввиду отсутствия информации о местонахождении флота метрополии немецкий «адмирал в северных водах» считал, что операцию следует отменить, о чем он сообщил по телефону Шнеевинду. Тот, вероятно, переговорил с Деницем, который высказался так: решение о том, следует ли проводить операцию и каким образом, должен принять командующий отрядом линейных кораблей. Ему предоставлены широкие полномочия. Дениц, видимо, не учел того воздействия, какое его радиограмма, отправленная в 19.25, должна была оказать на Бея. Вся трагедия заключалась в том, что отбытие Бея задерживалось: его надо было перевезти с «Тирпица», где он оставался до последней минуты, чтобы поддерживать непосредственный контакт с береговым штабом командования через наземные линии связи, на «Шарнхорст». Поездка из Ко-фьорда в Ланг-фьорд на катерном тральщике «R-121» заняла добрых два часа. Времени было вполне достаточно, чтобы все отменить.

Прибыв в 21.16 во внешний фьорд и начав в полной мере ощущать воздействие погодных условий, Бей радировал Шнеевинду в 21.16: «Отвечаю на ваше предложение «Para 6с». В оперативном районе, возможно к юго-западу, эскадра из шести-восьми кораблей. Для эсминцев это был бы неравный бой. Скорость ограничена». Упомянутое предложение касалось того параграфа полученного Беем приказа, где говорилось об использовании одних эсминцев. Весьма вероятно, что Бей довольно прозрачно давал понять: по его мнению, операцию необходимо отменить.

Его радиограмма не скоро попала в северную группу ВМС и еще дольше шла до верховного командования в Берлине. Обе инстанции, сочтя, по-видимому, что предыдущие радиограммы и указания оставляли Бею полную свободу рук, не ответили ему. Бей же не мог поступить таким образом: он продолжал следовать на север, и в его задачу входило перехватить караван. На поиски последнего он и отправил ранним утром свои эсминцы. Но им не удалось установить контакт с караваном, и в последующих действиях они уже не принимали существенного участия. «Шарнхорст» остался в одиночестве.

Если бы у англичан не было никаких известий о выходе в море «Шарнхорста», как предполагали немцы, события могли бы принять другой оборот, хотя и в этом случае остаются сомнения в том, что Бей сумел бы успешно атаковать конвой и благополучно вернуться в норвежский фьорд, не будучи перехваченные одной из двух английских эскадр, даже если бы он имел при себе сильный эскорт эсминцев. Фактически же ничего неожиданного не произошло.

Около 21.00 25 декабря ОРЦ получил радиоперехват депеши, отправленной в 11.58. Текст гласил: «R-121 от группы линейных кораблей. Следуйте к «Шарнхорсту» в Ланг-фьорд. Там получите дальнейшие указания». Точная цель этой шифровки была неясна, но она наводила на мысль, что могло происходить нечто связанное с возможным выходом линейного крейсера в любой момент. Поэтому Фрезеру и Барнетту был без промедления отправлен сигнал тревоги. Вскоре после полуночи поступили еще две дешифрированных радиограммы, и подозрения обратились в уверенность. В первой, отправленной командиром авиаотряда на Лофотенских островах в 16.21 25-го, сообщалось, что караван вторично удалось обнаружить в 14.13. Вторая весьма срочная шифровка была отправлена в тот же день «адмиралом в северных водах» и адресовалась группе боевых кораблей. В ней говорилось: «Остфронт. 17.00». Это могло означать одно: приказ об отбытии в соответствии с ранее данными указаниями.

Хинслей в Блечли-Парке, решив, наверное, что операция предопределена, сообщил об этом Деннингу по телефону в дополнение к передаче по телексу. «В будущем эту операцию назовут «Эпилепсия», – сказал он. И еще раз оба английских адмирала получили сигнал «Ультра», но, когда через час в ОРЦ поступила радиограмма с «Шарнхорста», отправленная 25 декабря в 17.15, с указанием патрульному судну «V-5903» «выйти в море в 18.00», это уже ничего не добавило к имевшейся информации. Деннинг прикинул, через сколько времени могут встретиться английские и немецкие военные корабли, и был очень разочарован, узнав, что в действительности это время оказалось на двадцать минут больше расчетного.

26 декабря в 15.19 из Адмиралтейства ушла последняя радиограмма, адресованная всем должностным лицам по принадлежности, включая командира эскорта при караване «JW-55B», кому предыдущие сигналы «Ультра» по соображениям безопасности не посылались. В ней говорилось лишь, что, по оценке Адмиралтейства, «Шарнхорст» находился в море. На второй день рождества был получен еще с десяток расшифрованных радиограмм немцев, но, хотя некоторые из них представляли несомненный интерес, для оперативного использования они запоздали. ОРЦ свою роль уже сыграл. Теперь все зависело от тех, кто был в море.

Адмирал Фрезер хотел не только твердо знать позицию противника, но и быть уверенным в местопребывании своих сил. Он снова нарушил молчание и приказал Барнетту и конвою доложить об их местонахождении. Когда этот приказ был исполнен, он отдал распоряжение Барнетту сблизиться с караваном судов, а последнему – изменить курс, взяв севернее, чтобы отойти от приближавшихся немецких кораблей. Эти радиограммы были запеленгованы немецкими РПС, что должно было бы в самый последний момент предупредить их о том, навстречу какой опасности следует «Шарнхорст».

Примерно в 9.00 26 декабря немецкий линейный крейсер появился на экране радара флагманского корабля Барнетта, а двадцать пять минут спустя по нему был открыт огонь. Получив попадание, ничего не подозревавший «Шарнхорст» отвернул в сторону. Барнетт считал, что Бей обойдет караван кругом и зайдет для атаки на него с другой стороны. Поэтому он не стал его преследовать. Вскоре после полудня догадка Барнетта подтвердилась, и завязалась новая короткая схватка. На этот раз попадание получил «Норфолк», а Бей повернул на юго-запад, чтобы укрыться у берегов Норвегии. Но он шел курсом, который сближал его с Фрезером; последнего Барнетт полностью информировал обо всем и теперь неотступно следовал за немецким линейным крейсером. В 16.17 корабль противника появился на радарном экране линкора «Дюк ов Йорк», а в 16.50 линкор открыл по нему огонь. И снова «Шарнхорст» был застигнут врасплох. В 16.56 он радировал северной группе флота: «Вне всякой очереди. 72°39′ северной широты, 26°10′ восточной долготы. Тяжелый линкор. Я веду огонь». Бей явно ошибочно принял крейсеры Барнетта за линкоры, потому что в 17.22 он радировал, что «окружен тяжелыми кораблями». Вскоре положение его стало безнадежным. В 18.02 Бей отправил радиограмму: «Главкому и адмиралу флота. «Шарнхорст» вряд ли одержит верх». В 18.25 он радировал Гитлеру: «Мы будем сражаться до последнего снаряда». В последней радиограмме «Шарнхорста», отправленной в 19.25, говорилось, что он направлялся в Тана-фьорд со скоростью 20 узлов. Но вряд ли он мог идти таким ходом, так как перед этим сообщил, что идет со скоростью 15 узлов, а еще через двадцать минут получил попадания из 14-дюймовых орудий линкора «Дюк ов Йорк» и орудий крейсеров. Английские эсминцы выпустили по нему много торпед, одиннадцать из которых достигли цели. «Шарнхорст» затонул. Несмотря на все принятые меры, удалось спасти только тридцать шесть человек.

Гибель «Шарнхорста» привлекает к себе внимание германских историков по сей день. Адмирал Бей и все его офицеры пошли ко дну вместе с кораблем, так что в этой истории есть пробелы. Много критических слов было высказано по поводу тактической оценки обстановки, произведенной Беем, но главное, что ему ставится в вину, это отправка радиограммы эсминцам перед выходом в море. Немецкая сторона вплоть до последних дней считала, что именно этот сигнал, с большой точностью перехваченный радиопеленгаторными станциями англичан, и выдал факт выхода «Шарнхорста» в море. Это, однако, не так. Радиоперехваты из Северной Норвегии зачастую бывали очень ненадежными. Трудно было ожидать пусть даже от самого точного радиопеленгования, что оно даст место «Шарнхорста», который будто бы находился в море в пятнадцати милях от его якорной стоянки. Радиограмма Бея в действительности была перехвачена, но ее расшифровали не раньше 9.00 утра следующего дня. К тому времени мы уже получили точные сведения о всех событиях из радиограммы о приказе «Остфронт», отправленной немецким «адмиралом в северных водах».

Вопрос должен, быть поставлен так: почему вообще послали Бея в море и почему его не вернули? Бей и «адмирал в северных водах» считали, что условия для проведения успешна» операции не наступили, в особенности из-за того, что не удалось обнаружить флот метрополии, а у них были большие подозрения в отношении его присутствия в море, причем в районе потенциально опасном. И почему не придали больше внимания перехваченной радиограмме Фрезера от 24 декабря? Почему игнорировали тот факт, что погодные условия помешали провести авиаразведку и что продолжавшиеся даже 25-го поиски самолетами с Лофотенских островов «отряда линейных кораблей, который, как предполагалось, приближался с юго-запада», не увенчались успехом? Германские ВВС только в ночь с 25 на 26 декабря донесли, что «в радиусе 80 км группы дальнего прикрытия не обнаружено». А это небольшой район. Поэтому нельзя было утверждать, что если тяжелые корабли находились в море, то между ними и караваном сохранялась большая дистанция. 26 декабря немецкая служба дешифрирования «В. Dienst» записала радиопереговоры между Барнеттом и Фрезером. Кроме того, 2-я эскортная группа в то утро была, по-видимому, визуально обнаружена, но почему-то не придали значения тому факту, что среди обнаруженных кораблей находилось одно крупное судно. Из этого не сделали выводов.

Конечно, немцы не знали, что англичане расшифровывали их радиограммы, но примечательно, можно сказать, почти небрежное отношение к тому обстоятельству, что авиаразведка была проведена далеко не удовлетворительно и что станции перехвата «У» и РПС получили заслуживающую внимания развединформацию.

Сложная цепь командования, оперативные указания, которые, видимо, позволяли разночтения и задержки на линиях связи, – вот что вызвало ошибки немцев. Но трудно отделаться от ощущения, что жгучее желание Деница облегчить давление на германскую армию в России затмила у него в голове реальные факты и обстановку, помешав сделать правильные выводы из лежавшей перед ним развединформации, точно так же, как это случилось с Паундом во время операции с «PQ-17», когда, будучи одержим своими идеями, он остался глух к аргументам Деннинга.

Потопление «Шарнхорста» изменило стратегическую обстановку, и человеку недостаточно опытному все, что потом происходило в Северной Норвегии, могло показаться неким решительным поворотом событий. Но в лагере англичан такого мнения не придерживались те, кто занимался проблемами ведения морской войны. «Тирпиц» все еще ремонтировался в Альтен-фьорде. Когда же он выйдет на оперативный простор, одному английскому линкору с несколькими эсминцами и крейсерами его уничтожить вряд ли удастся.

В марте 1944 г. разведка особого назначения сообщила, что 15-го и 16-го линкор проходил ходовые испытания. Спустя четыре дня Деннинг предупредил английский главный морской штаб, что «Тирпиц> «вряд ли выйдет в море для боевых действий против хорошо охраняемого конвоя, но он вполне может осуществить такой выход, если будет уверенность, что ему не придется вести бой с тяжелыми кораблями или с авианосцами. Противник, как известно, придает большое значение нарушению поставок России. Это может заставить его пойти на больший риск, чем обычно, и использовать «Тирпиц» в его нынешнем состоянии. Следовательно, «Тирпиц» можно считать пригодным для выполнения оперативных заданий, и для охраны каравана «JW-58» должен быть придан линкор».

Оставались, конечно, сомнения, захочет ли Дениц после катастрофы с «Шарнхорстом» рисковать последним немецким линкором и разрешит ли ему это Гитлер, если речь будет идти о серьезном боевом столкновении. Но пока «Тирпиц» находился в строю и обладал способностью выйти в море, с такой возможностью нельзя было не считаться.

Когда конвой «JW-58» которому нападение надводных кораблей не угрожало, 27 марта вышел в море, было решено произвести удары по «Тирпицу» самолетами с авианосцев «Викториес» и «Фьюриес», а также по меньшей мере еще с четырех эскортных авианосцев. Для проведения авиаразведки в Россию была направлена специальная эскадрилья самолетов английских ВВС. Полученные фотографии доставлялись на «Каталине» в Англию.

Из дешифрированных материалов мы узнали о том, что «Тирпиц» 1 апреля будет проходить ходовые испытания. Но около 12.00 этого дня поступили материалы еще нескольких радиоперехватов, в которых говорилось об отсрочке испытаний на двое суток. Об этом без промедления были поставлены в известность сигналом «Ультра» руководители операции – сэр Брюс Фрезер и его правая рука адмирал Генри Мур, отвечавший за нанесение воздушных ударов. Выяснилось также следующее: во-первых, каравану не угрожало нападение со стороны надводных сил; во-вторых, ходовые испытания линкора могли к тому же дать лучший шанс английским летчикам для нанесения ударов. Ведь на якорной стоянке «Тирпиц» был хорошо защищен противоторпедными сетями и мог быть закрыт дымовыми завесами. Поэтому Фрезер решил перенести операцию на два Дня, назначив ее на 3 апреля.

Перед тем, как с авианосцев поднялась первая партия самолетов, Деннинг успел отправить Муру еще одну радиограмму «Ультра» – с сообщением о том, что «Тирпиц» снимется с якоря в 5.30 утра.

«Тирпиц» был застигнут врасплох при съемке с якоря, то есть когда противоторпедные сети были уже подняты. Первые самолеты появились над «Тирпицем» до того, как дымовая завеса успела прикрыть его. Во время двух воздушных атак в линкор попало не менее четырнадцати бомб. Самые тяжелые из бомб, сброшенных самолетами, взлетевшими с авианосцев, к сожалению, из-за небольшой высоты сбрасывания не причинили ожидаемых повреждений. ОРЦ полагал, что «Тирпиц» выйдет из строя на шесть месяцев, но немцам удалось восстановить его, хотя и полностью, в два раза быстрее.

Английский флот пытался еще несколько раз атаковать «Тирпиц» на протяжении четырех месяцев, пока наконец не выяснилось, что силы взрыва наиболее крупных авиабомб было недостаточно, чтобы потопить линкор; для этого требовались огромные 12 000-фунтовые [94]94
  Более чем 6-тонные. – Прим. ред.


[Закрыть] бомбы, которые мог принять на борт самолет «Ланкастер» из английских ВВС. В сентябре эскадрилья таких самолетов вылетела в Россию. На обратном пути, несмотря на огонь противовоздушной артиллерии и дымовую завесу, она нанесла 15 сентября удар по линкору: одна бомба попала в цель, а две взорвались рядом. Через четыре дня мы получили подтверждение этому в радиограмме, направленной всем германским военным атташе. Ремонт линкора нельзя было произвести на месте; его пришлось отбуксировать в южном направлении, в Тромсё, где он оказался в пределах оперативной досягаемости самолетов.

12 ноября на линкор вышли тридцать восемь «Ланкастеров», когда дымовая завеса еще не успела уплотниться, а истребительное прикрытие почему-то отсутствовало. Три прямых попадания и две рядом взорвавшиеся гигантские бомбы перевернули линкор вверх дном. Вся команда из тысячи человек погибла.

Оперативный разведывательный центр не располагал возможностью оказать очень большое содействие триумфальной победе ВВС Англии. Но как только Деннинг узнал об успешной атаке из донесения о полете специально посланного разведывательного самолета, он попросил Хинслея в БП поискать срочную германскую депешу, время отправки которой примерно соответствовало бы моменту потопления «Тирпица». И Хинслей нашел одну, отправленную в 9.46 утра. Достоверная догадка о ее содержании позволила дешифровщикам быстро раскрыть шифрнаборы за текущий день. Радировал из Тромсё офицер по военно-морским коммуникациям. Он сообщал, что «Тирпиц» взорвался и, перевернувшись, пошел ко дну. Так была окончательно устранена угроза, исходившая от последнего крупного германского корабля.