Текст книги "Сквозь стену"

Автор книги: Патриция Вентворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Марш сказал:

– Продолжайте, миссис Фелтон.

– Ничего уже не имело значения. Мне не хотелось больше смотреть в окно и не хотелось больше ничего знать. Я пошла и легла на кровать, почувствовав сильное головокружение и слабость. Я не знаю, упала я в обморок, или уснула, правда не знаю. Я не слышала скрипа половицы, когда Сирил вернулся в дом, совсем ничего не слышала, пока часы не пробили пять. Думаю, я, должно быть, спала, потому что не слышала, когда он спустился запереть дверь.

– Он снова спускался после того, как вернулся в дом? Откуда вам это известно?

Она ответила:

– Он рассказал мне, – и издала глубокий вздох.

– Когда?

– Сегодня после обеда.

Марш всем телом подался вперед.

– Он рассказал вам, что случилось в ночь с четверга на пятницу?

– Да.

– Расскажите нам обо всем, ничего не пропуская.

Она начала спокойным и невыразительным голосом, а когда закончила, Марш проговорил:

– Он сказал вам, что он ее шантажировал, что она отказалась дать ему столько, сколько он просил, и предложила ему десять фунтов, и он ответил, что, в таком случае, им не о чем разговаривать, и ушел в дом, бросив ее там одну, но живую и здоровую?

Инна ответила:

– Да.

– Миссис Фелтон, вы думали, что он говорил правду?

Вид у нее был слегка испуганный. Голос изменился.

– Вначале нет – из-за шарфа. Кто-то внес его в дом, и кто-то закрыл дверь в кабинете и дверь в другой дом. Он сказал, что про шарф ничего не знает. Сказал, что шарф был на Хелен Эдриан, когда он ушел в дом. А она продолжала сидеть на скамейке, но он оставил открытыми обе двери, чтобы она могла войти и попасть на другую половину. А потом, когда он проснулся утром, то вспомнил, что у нее не было возможности закрыть после себя дверь на засов, поэтому он спустился вниз и сделал это. Он сказал, что тогда только начало светать.

– А когда он спустился, шарф был на своем месте?

– Я его об этом спрашивала, но он сказал, что не обратил внимания. В коридоре было темно, и он об этом не думал – он просто хотел запереть дверь и вернуться побыстрее в кровать. После того, как он рассказал все это, я ему поверила. Мистер Марш, он действительно говорил правду. Он не всегда был честен, но этот рассказ об уходе с террасы, об оставленных открытыми дверях и о том, что он спустился и закрыл их много позже – все это сущая правда. Я поняла это во время его рассказа. Я думала, что они поссорились, и он убил ее. А потом я поняла, что он этого не делал. Я сказала ему об этом, и он ответил... он ответил... – ее вдруг охватила дрожь. – Мистер Марш, он сказал: «Конечно, я не убивал, но я знаю, кто убийца».

Повисло недолгое напряженное молчание. Мисс Сильвер нарушила его:

– Боже мой!

Крисп и начальник полиции заговорили одновременно.

– Миссис Фелтон!

Инна, слегка задыхаясь, сказала:

– Так он сказал. Но он не сказал мне, кто этот человек.

– Он даже не намекнул вам?

Она отрицательно покачала головой.

– Он сказал, лучше мне не знать.

– Как вы считаете, ему и впрямь было что-то известно?

Ее голос понизился до шепота, и она сказала заговорщически:

– Думаю, да. Мне кажется... он видел... кого-то. Но он не рассказал мне. Он сказал, что хочет хорошенько выспаться и намерен сейчас пойти и поспать.

– И это все?

– Да.

– Дальнейшего разговора у вас не было?

– Не об этом.

– Миссис Фелтон, боюсь, я должен убедительно вас попросить. Кое-кто был в саду и нечаянно услышал часть вашего разговора с мужем. Было слышно, как вы сказали: «Нет, нет, я не буду. Тебе бесполезно меня уговаривать, потому что я не буду». Кажется, это как-то не вписывается в то, что вы только что нам рассказали.

Краска залила ее лицо. Она ответила:

– Да.

– Боюсь, я вынужден просить у вас объяснений.

Она сказала:

– Он хотел, чтобы я сказала, что в ночь с четверга на пятницу он был со мной.

– Понятно. Но ведь вы уже заявили, что его с вами не было.

– Именно это я ему и говорила. Я сказала, что ни к чему хорошему это не приведет, и потом, если он знает, кто убийца... – голос ее затих.

– Вы продолжали отказываться?

– Я сказала, что не стану этого делать, и он разозлился. Он ушел, разозленный, – она закрыла лицо руками.

Мисс Сильвер устремила на начальника полиции взгляд, который вполне можно было охарактеризовать как внушительный. Он встал и сказал:

– Мне очень жаль, что был вынужден причинить вам боль, миссис Фелтон, – и удалился, прихватив с собой инспектора Криспа.

Как только они спустились по лестнице, Крисп упрямо сказал:

– Итак, сэр, это немного меняет положение вещей, не так ли? Вы не арестовали Феликса Брэнда, потому что эта часть дома была закрыта с семи часов вечера до того момента, как он приехал утром из Фарна, и ни у кого из обитателей соседнего дома не было возможности войти сюда и оставить шарф там, где он был впоследствии найден. Но теперь выясняется, что дом был вовсе не закрыт. Дверь в кабинете, равно как и дверь между домами, стояли нараспашку с полуночи и до, скажем, пяти часов утра, когда мистер Фелтон, как он поведал своей жене, встал, спустился и закрыл их. Любой, кто убил мисс Эдриан, мог занести в дом шарф и повесить его на тот крючок. И Феликс Брэнд тоже, впрочем, и кто угодно. Никаких преград ни для него, ни для кого бы то ни было еще.

Глава тридцать пятая

Чуть позже мисс Сильвер спустилась в кабинет, оставив Мэриан наедине с сестрой, а Ричарда Каннингема – в его комнате напротив, дверь в которую была широко распахнута, чтобы он мог видеть каждого входящего и выходящего. Он перехватил мисс Сильвер на самом верху лестницы и отрывисто проговорил:

– Я хочу увезти отсюда девушек. Они не могут здесь оставаться еще одну ночь. Поблизости бродит какой-то сумасшедший маньяк, и это небезопасно. Зачем кому-то понадобилось убивать Фелтона?

Она рассудительно ответила:

– Он знал, кто убийца, – и, после паузы, – я иду вниз, чтобы поговорить с начальником полиции. Посмотрим, что он скажет насчет мисс Брэнд и миссис Фелтон.

Она стала спускаться по ступенькам, а Ричард вернулся к себе в комнату, оставив дверь открытой.

Рэндалл Марш стоял в кабинете, глядя в окно. Когда вошла мисс Сильвер, он закрыл окно и обернулся к ней, натолкнувшись на взгляд, полный понимания и одобрения. Она сказала:

– А, я вижу, ты об этом уже позаботился.

– Не желаю быть подслушанным.

– Возможно, ты заметил, что я закрыла окно наверху. Тебе, может статься, будет интересно узнать, что во время всего разговора с женой Сирил Фелтон сидел в том кресле у окна, и окно точно было открыто, поскольку Элиза слышала обрывки их разговора.

– Вы хотите сказать, что его фраза о том, что он знает, кто убийца, могла быть кем-то услышана?

– Да, Рэндалл.

Он подождал, пока она не села в одно из низеньких кресел без подлокотников, которое предпочитала всем остальным. На этот раз с ней не было ее сумки для вязанья. Ее руки лежали на коленях. Когда он пододвинул свой стул поближе, он сказал:

– Вы думаете, девушка говорит правду?

– О, да, Рэндалл. Она ведь все скрывала. Это душило ее, словно тисками сжимало. Она ни словом не обмолвилась даже сестре. Но второе потрясение сокрушило ее. Она просто больше не могла ничего замалчивать.

– Вы думаете, Фелтон на самом деле знал, кто убийца?

Она бросила на него взгляд, которым в его школьные годы обычно сопровождалось напутствие: «Соберись, Рэндалл, ты можешь лучше». При изменившихся для них обоих обстоятельствах напутствие теперь выражалось несколько иначе.

– А ты можешь назвать какую-нибудь другую причину, по которой его могли убить?

Он кивнул.

– Похоже, так и есть. Но, если он и в самом деле что-то знал, почему он не пришел с этим в полицию? И зачем пытаться заставить свою жену состряпать для него алиби, когда она уже сказала, что его не было с ней в четверг ночью?

Она кашлянула. Голос ее звучал чопорно, когда она сказала:

– Уж не забыл ли ты о том, что он пытался шантажировать Хелен Эдриан? Боюсь, ответ на твой вопрос заключается в том, что он не собирался обращаться в полицию, задумав извлечь из того, что стало ему известно, очередную выгоду для себя. Вероятно для того, чтобы сделать это, ему требовалось какое-то определенное положение, которое и должно было обеспечить алиби. Возможно, он был уверен, что сможет заставить жену обеспечить ему алиби. Но он не принял в расчет одного: шантажировать убийцу – это один из самых опасных типов преступлений в мире. С точки зрения убийцы у него есть только одна настоящая возможность спастись – это смерть шантажиста.

– Согласен.

– Невозможно сказать, то ли его слова о том, что он знает, кто убийца, были услышаны и привели к его смерти, то ли он уже предпринял какие-то попытки шантажа, после чего для убийцы, понимающего, что его или ее вот-вот разоблачат, смерть Сирила Фелтона стала необходимостью. Это, безусловно, если посмотреть с точки зрения убийцы.

В любое другое время он бы улыбнулся, но теперь у него не было ни малейшего желания улыбаться. Он сказал:

– Да, вы правы, – затем, с резкой переменой в голосе и поведении, – вы понимаете, в какое невыгодное положение все случившееся ставит Феликса Брэнда. Я был против его ареста, потому что он не мог незаметно принести в дом шарф. По свидетельским показаниям, все двери и окна в доме были закрыты, заперты на ключ или на засовы с семи часов пятнадцати минут вечера, за исключением окон спален, открытых на ночь. Что ж, теперь все полетело в тартарары. Дверь в кабинете была не заперта, дверь между двумя половинами дома была не заперта с полуночи и до рассвета, пока Сирил Фелтон не спустился и не закрыл их. Феликс Брэнд с легкостью мог внести в дом шарф и повесить его на крючок.

Мисс Сильвер заметила:

– Как и любой другой, Рэндалл.

Он с горечью в голове сказал:

– Совершенно верно и мы вновь очутились в начале нашего расследования. Любой из людей в двух домах мог убить Хелен Эдриан. Остается понять, кто из них мог убить Сирила Фелтона. Крисп хочет, чтобы я арестовал Феликса Бренда, и, поскольку у него был мотив для убийства Хелен Эдриан, он вновь числится в списке подозреваемых под первым номером. А Сирил Фелтон где-то в конце, – он полез в карман и вытащил сложенный листок бумаги. – Это только грубые заметки, сделанные Криспом до моего прихода. Он всегда подозревал Феликса, так что начал именно с него. Пенни Хэллидей пошла с ним на утес сразу после того, как помыла посуду после ланча. Он говорит, они пробыли там до половины пятого, пока она не ушла готовить чай для престарелых леди. Он сказал, что не хочет присутствовать на семейных трапезах – и оставался там, где был, до половины шестого, пока не пошел выяснять, почему Пенни до сих пор не вернулась, и не столкнулся в дверях с Криспом.

Первую часть его показаний Пенни Хэллидей подтвердила – было двадцать минут пятого, когда она посмотрела на часы и сказала, что должна идти. Они расположились в десяти минутах быстрой ходьбы от дома, и обратная дорога могла занять четверть часа. В самом начале шестого она вскипятила чайник и принесла поднос в гостиную, где отдыхала миссис Брэнд. Они пришли вместе с мисс Ремингтон. Едва они начали пить чай, как в соседнем доме раздался крик, и она побежала узнать, что случилось. Теперь вы видите, физически Феликс вполне мог последовать в дом сразу за ней и пойти в ту комнату на первом этаже, которую Фелтон использовал в качестве спальни. Окно было открыто настежь и располагается оно вровень с землей... – он сам себя оборвал. – Физически он был способен на это, как я уже сказал, но, если посмотреть с другой стороны, в этом нет никакого смысла. Он не мог слышать, как Сирил Фелтон сказал своей жене о том, что ему известно, кто убийца, потому как находился в это время вместе с Пенни на утесе. Если Сирил уже предпринял попытку шантажа, и убийство было запланировано, насколько вероятно, что он отложил бы его на такое позднее время во второй половине дня? В доме он не показывался до четверти шестого, пока все не собрались, чтобы выпить чаю. И как он мог узнать о том, что Сирил Фелтон находился в этой комнате и крепко спал?

Если убийство не было запланировано заранее, ему нужно было зайти в дом и взять оружие, возможно, нож из кухни, пока Пенни готовила чай, а мисс Ремингтон спускалась по лестнице. А затем он должен был от него избавиться, возможно, помыв его и положив в ящик стола, потому что и Пенни, и Элиза сказали, что на обеих половинах дома ножей не пропадало, – он сделал нетерпеливое движение. – Полагаю, все могло быть таким образом, но никто не сможет убедить меня в том, что так оно и было.

Мисс Сильвер склонила голову.

– Думаю, ты прав Рэндалл. Ты ведь знаешь, что я никогда не считала, что убийца – Феликс Брэнд.

Он сказал:

– Вы все еще думаете... что ж, теперь это не имеет значения, давайте разберемся. Предположим, это сделала Пенни Хэллидей, но все, что я только что сказал о Феликсе, касается и ее тоже. У нее было всего пятнадцать минут, для того, чтобы вскипятить воду и заварить чай, пробраться в окно и убить Фелтона, вымыть нож и почистить свою одежду. Об этом-то я забыл, когда мы говорили о Феликсе. Убийце очень повезло, если на его одежду не попала кровь. Но вернемся к Пенни. Ловко она, должно быть, все это проделала, да? И, могу сказать, что даже Крисп не пустился бы по этому следу.

– Рада это слышать. Пенни Хэллидей не могла бы никого убить.

Он бросил на нее лукавый взгляд.

– Даже если бы понадобилось вступиться за Феликса? Тигрица, оберегающая своего детеныша?

Мисс Сильвер осуждающе кашлянула.

– Она бы никогда не смогла зарезать спящего человека.

– Да, я убежден, что вы правы. И, как я уже сказал, даже Крисп снял с нее все подозрения. Безусловно, человек, у которого было достаточно времени совершить убийство, – это Элиза Коттон. Она призналась, что, когда вышла в сад, слышала часть разговора Феликса с женой, и с такой же легкостью она могла услышать, как он сказал, что знает, кто убийца, и что идет к себе немного поспать. Она говорит, что пошла в дом и приняла ванну, но у нее была большая часть вечера, чтобы дождаться, пока он уснет, а потом пойти и убить его. И масса времени после того, чтобы вымыть нож и вернуть его на место, а потом пойти и принять ванну. Мотив у нее, конечно, был тот же, что и у Пенни Хэллидей – защитить Феликса Брэнда.

Мисс Сильвер снисходительно заметила:

– Как гипотеза это звучит замечательно. Но не думаю, что вы это серьезно.

Он сказал:

– Может быть, и нет. Иногда случается и не такое,– затем, после паузы, – я, собственно, добрался до конца своего списка. Я выписал Криспу ордер на обыск. У него есть женщина-констебль, которая осмотрит всех женщин и их одежду. Понимаете, как я уже сказал, кто бы ни убил Фелтона, ему очень повезло, если на одежде не осталось пятен крови. Я думаю, нам нужно обыскать всех в принудительном порядке.

– Я вполне готова пойти на это, Рэндалл.

– Вы?

Безмятежным голосом она сказала:

– Я была в доме. У меня нет алиби. Я находилась в кабинете совершенно одна. Я легко могла сделать это. Возможно, будет проще, если ни для кого не будет сделано исключения.

Он задумчиво проговорил:

– Да, это правда. И очень хорошо, что вы об этом подумали, – затем, с усмешкой добавил, – воображаю, какую истерику закатят по соседству.

Едва он договорил, раздался стук в дверь и вошел инспектор Крисп, держа в руках блокнот. Увидев мисс Сильвер, он остановился, но его пригласили войти. На вопрос Марша:

– Что-нибудь новое? – он ответил:

– Не совсем, сэр. Я оставил с этими леди миссис Ларкин. Миссис Брэнд, натурально, встала на дыбы, а мисс Ремингтон говорит, что ее никогда в жизни так не оскорбляли, так что я ушел и оставил их там. Я подумал, может, вы захотите узнать, какого рода показания они мне дали о том, как провели вторую половину дня. Элизу Коттон мы уже допросили, и мисс Хэллидэй – тоже. Мисс Брэнд и мистер Каннингем говорят, что гуляли по пляжу. Потом часа в четыре она уснула, а он говорит, что пошел прогуляться, но из виду ее не терял, не желая оставлять одну. Так что, он мог убить, и мог, сделав дело, снова вернуться – они были за ближайшими отсюда скалами. Но какие у него мотивы? Не думаю, что у кого-то из двоих они были.

– Я тоже так думаю. А что делали леди из дома по соседству?

Крисп не то чтобы фыркнул. Он всего лишь произвел впечатление, что мог бы фыркнуть, будь он из тех, кто вечно фыркает.

– Миссис Брэнд говорит, что была в своей гостиной – эта комната сообщается с той, в которой был убит мистер Фелтон. Ее сестра и мисс Хэллидэй рассказали, что она кладет ноги на скамеечку и засыпает над книгой каждое воскресенье после полудня. Она говорит, что читала и ни на секунду не закрывала глаз, и, если бы кто-нибудь выходил через входную дверь или влез в окно, она бы об этом знала. Если хотите знать мое мнение, должен сказать, что она спала, и она не из тех, у кого чуткий сон.

Марш кивнул.

– А мисс Ремингтон?

– Говорит, что сварила себе чашку кофе на кухне, после чего была у себя в комнате, делая «то да се». Потом якобы сняла платье и прилегла, и, может быть, задремала ненадолго, но поклясться в этом она не может. Я спросил ее, не слышала ли она, как Элиза Коттон звала в саду кота, и она ответила, что, может, и слышала, но не уверена, Элиза вечно его зовет. Я спросил, не слышала ли она, как мистер и миссис Фелтон разговаривали в комнате миссис Фелтон, и она сказала, что, если и слышала, то не обратила на это внимания – дом как будто больше им не принадлежит, и уже нечего ждать, что в нем будет тихо и покойно, как это было при мистере Брэнде.

Конечно, я не посчитал это за ответ. Эта леди готова играть на публику при любой удобной возможности, но я сразу дал ей понять, что со мной этот номер не пройдет. Я сказал: «Мисс Ремингтон, я спрошу вас без обиняков. Окна, ваше и миссис Фелтон, находятся рядом. Вы слышали голоса, доносящиеся из комнаты миссис Фелтон, или нет?» Она сказала, что слышала, и ей это сильно мешало, и что люди нынче совсем не думают о других. Я спросил, не слышала ли она, о чем они говорили, и она ответила, нет, слов разобрать было невозможно, только голоса. А потом она разозлилась и спросила, уж не думаю ли я, что она не сыта по горло болтовней в доме с утра до ночи, чтобы к ней еще и прислушиваться. Я надавил на нее, но она так и не призналась.

– Вы пытались слушать в ее комнате, в то время как кто-нибудь говорил в соседней?

– Сразу после допроса сказал ей подняться к себе в комнату и послал Вилкинса в соседний дом. Мисс Брэнд и миссис Фелтон были вдвоем в комнате миссис Фелтон, и она показала ему, где сидел ее муж, когда они разговаривали. Ну, потом Вилкинс должен был сказать что-нибудь вроде «Какой чудесный день!», а миссис Фелтон – определить, говорил ли он так же громко, как и ее муж.

– Как все прошло?

Крисп нахмурился.

– Ничего, за что можно зацепиться, если вы спросите мое мнение. На кровать все ложились, и никто не мог ничего разобрать, кроме голосов, как и сказала мисс Ремингтон. Чем ближе подходишь к окну, тем больше слышишь. Но только неразборчивые звуки. Я не мог расслышать ни слова из того, что говорил Вилкинс, пока не подошел к окну и не высунулся наружу. Вот что из этого следует – если бы она высунулась из того окна, она могла бы слышать, что говорил Сирил Фелтон, но если она ходила по комнате или лежала на кровати, то нет. По крайней мере, я не слышал, – он остановился, убрал блокнот в карман и сказал: – Ну, я пойду обратно.

Когда он ушел, мисс Сильвер отметила:

– Весьма усердный и ответственный офицер, но, возможно, излишне склонный мерить все по своей мерке.

Поскольку это было и его мнение, Марш не стал возражать. Он лишь улыбнулся немного уклончиво и осведомился:

– Что именно вы имеете в виду? Вы ведь не сказали это просто, чтобы заполнить паузу, ведь так?

Она задумчиво сказала:

– Так, Рэндалл. Мне пришло в голову, что Сирил Фелтон был актером, и что актер приучен произносить слова отчетливей, чем, скажем, констебль Вилкинс. Вы наверняка и сами заметили, что у мистера Фелтона был очень четкий и хорошо поставленный голос. Еще мне пришло в голову, что каждый отдельный человек обладает своими собственными показателями остроты слуха. Кажется, я слышала, что мисс Ремингтон хвалилась тонкостью своего. Она говорила, что слышала ночью крик, и что, возможно, это была летучая мышь?

– Да, Крисп упоминал что-то такое. Уверен, она изрядно вывела его из себя.

Мисс Сильвер серьезно сказала:

– Только очень острый слух может уловить писк летучей мыши, Рэндалл.