Текст книги "Сквозь стену"

Автор книги: Патриция Вентворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава двадцать девятая

Сирил Фелтон вернулся в воскресенье утром. Он потратил все деньги, которыми снабдила его Мэриан, и, мучимый похмельем, вернулся в единственное место, в котором мог рассчитывать на бесплатное жилье и бесплатную еду. Ожидая радушного приема, он его не получил. Казалось, в доме пришли к единодушному мнению, что комната – слишком большая честь для него. И это следовало понимать буквально, поскольку все четыре спальни были теперь заняты, и Мэриан категорически отказалась позволить выселить Ричарда Каннингема.

Последовала небольшая любопытная семейная сцена. Мисс Сильвер собиралась подняться по холму в Фарн для того, чтобы посетить утреннюю службу в церкви Святого Михаила, новой и чрезвычайно уродливой церкви из красного кирпича, с весьма деятельным викарием, чьи проповеди являлись последним словом в искренности. Они так всех шокировали, что люди, не бывавшие на службах годами, стекались в церковь послушать его. Она стояла в гостиной, практически никем не замеченная, в то время как Сирил подошел к креслу, в котором сидела его жена, чтобы облокотиться на его спинку, и голосом, которому он старательно придал ласковую интонацию, сказал:

– О, ладно, я могу переехать к Инне.

Инна Фелтон была настолько бледной, что побледнеть еще больше ей было просто невозможно. Но мышцы лица под бескровной кожей напряглись и окаменели, будто она приготовилась принять удар. Ее глаза обратились к Мэриан, и та сказала:

– Нет, ты не можешь этого сделать. Она плохо спит, и ты будешь ее тревожить. На чердаке есть складная кровать, а около столовой маленькая комната, которая не используется, мы поставим кровать там.

Ричард Каннингем спросил:

– Что насчет прослушивания? Как все прошло?

Сирил обиженным тоном сказал, что потерпел неудачу.

– Дело не выгорело. Спонсор пошел на попятный в самый последний момент. Конечно, меня никто не предупредил.

Мисс Сильвер поймала себя на мысли, что ей любопытно было бы узнать, а существовала ли вообще хоть какая-то перспектива прослушивания. Она натянула черные лайковые перчатки, которые носила по воскресеньям, и отправилась в церковь. По возвращении она была способна наставить всю компанию на путь истинный за ланчем, прибегая к цитатам из проповеди викария. Казалось, что, в основном, она встретила ее с одобрением. Правда, она была не вполне уверена, что было хорошим вкусом упоминать об убийстве мисс Эдриан – «шокирующее убийство, совершенное среди нас» – но она была всецело согласна с последовавшими за этим замечаниями. Викарий был безобразным, неистовым человеком, и он не выбирал слов. «Вы должны прислушаться к пятой заповеди. Я не стану говорить вам, что убивать грешно. Все вы знаете, что это грешно. Вы приходите в ужас, когда кто-либо совершает убийство, но каждый из нас в отдельности в каждый отдельный день своей жизни думает, говорит и совершает вещи, которые роняют семена, из которых и произрастает убийство». Мисс Сильвер была крайне потрясена тем фактом, что он продолжил свою речь цитированием тех же самых слов, что она и сама употребляла – «зависть, ненависть, злой умысел и жестокость».

Когда ланч был закончен, Инна поднялась к себе. Мисс Сильвер, по пути в свою комнату, видела, как она вошла, и слышала, как ключ в замке повернулся.

Когда мисс Сильвер снова спустилась вниз, она застала Сирила одного в кабинете, болтающегося там совсем без дела.

– Мэриан ушла на пляж с этим парнем Каннингемом. Они прямо неразлучны, да? Были настолько обходительны, что сказали мне, что не желают брать меня с собой. Не дело это, скажу я вам, что в доме находится столько посторонних людей, когда здесь только что было совершено убийство.

Мисс Сильвер выбрала более удобное кресло, уселась и открыла свою сумку с вязаньем. Проделывая это, она размышляла, что мистер Сирил Фелтон, развалившийся на кушетке, даже не потрудился встать, когда она вошла. Она отметила, что кожа у него была бледная, и под глазами пролегли темные круги, но все-таки его можно отнести к привлекательным молодым людям, и, пожалуй, вовсе не бездарным. Только уж очень похож на ребенка, которому все и во всем потворствуют. Определенно, от него почти не было никакой пользы ни ему самому, ни кому-либо еще в этом мире. Очень жаль, очень, очень жаль.

Размышляя подобным образом, но сохраняя трезвость ума, она взглянула на него поверх вязания и сказала:

– Вы и меня относите к посторонним, мистер Фелтон?

– Да ладно, вы понимаете, что я имею в виду. Не нужно принимать это на свой счет. Но, в конце концов, я ведь зять Мэриан и муж Инны, и я тут подумал, что просто чего-то не понимаю. Ведь вы обычно не устраиваете домашнюю вечеринку, назвав гостей, когда в доме произошло убийство, ведь так? – вот что я хочу сказать.

Если мисс Сильвер и посчитала эту речь окончательным доказательством того, что кое-кто тут получил неправильное воспитание, она не позволила себе показать это.

– Ваши свояченица и жена – две молодые девушки. Я надеюсь, мое присутствие обеспечивает им хоть какую-то поддержку. Миссис Фелтон пережила сильнейшее потрясение.

Он посмотрел на нее и сказал:

– Для всех нас это было потрясением. Но почему Инна так распереживалась? Они не были с Хелен подругами. Они в глаза друг друга не видели до этой недели, и особой любви между ними при встрече не возникло, чтобы теперь так убиваться.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Это не слишком рассудительное замечание, мистер Фелтон.

Он раздраженно махнул рукой.

– Ну ладно, я ничего такого не имел в виду. Инна и мухи не обидит – слишком сильно будет бояться причинить ей боль. Только последний идиот может вообразить, что она что-либо сделала с Хелен. Она просто не любила ее. И другие девушки тоже, вы знаете. Она заигрывала с их мужчинами, и вы не можете ожидать, чтобы им это нравилось. Ревность, знаете ли, а еще любопытство, что в ней есть такого, чего нет у них. Не то чтобы я бросился с головой в омут любви к ней. Не в моем вкусе, если понимаете, о чем я, и определенно она пришлась не по вкусу Инне, – говоря это, он достал сигарету и закурил, бросив спичку в направлении камина, нисколько не заботясь о том, куда же она упала. Он глубоко затянулся и медленно выпустил дым. – А этот малый Феликс, он-то искупался в этом омуте – будь здоров! Забавная штука, что он вот так вернулся. Я хочу сказать, это ведь практически самоубийство было, ведь так? И, коли он собирался покончить с собой, почему бы ему было просто не утопиться, вместо того, чтобы возвращаться сюда и ждать, пока его не арестуют, и потом, эта грязная история, связанная с пребыванием на пристани, и вся эта чепуха, что он написал в показаниях. Тут дело нечисто, вам не кажется? Я хочу сказать, к чему суетиться? Куда легче и проще утопиться.

Мисс Сильвер быстро перебирала спицами.

– Люди не всегда поступают самым легким и простым образом, мистер Фелтон. Иногда они делают то, что считают правильным. Это вас удивляет?

Он зевнул, и только в конце догадался прикрыть рот рукой.

– О, нет-нет-нет. Я хочу сказать, все это очень странно. Я имею в виду, почему полиция не арестовала его?

– Возможно, они не убеждены, что располагают достаточными доказательствами.

Он сидел в углу дивана, откинувшись назад и, полуприкрыв глаза, сделал еще одну глубокую затяжку.

– Ну ладно, я просто подумал, что это странно.

Мисс Сильвер спросила:

– Мистер Фелтон, вы считаете, что мисс Эдриан убил Феликс Брэнд?

Открыв глаза, он направил на нее рассеянный взгляд.

– Не спрашивайте меня. Вам любой это скажет.

Глаза вновь закрылись. Рука с сигаретой свесилась с дивана. Пепел упал на ковер. Сигарета тоже упала. Мисс Сильвер поднялась, подобрала ее и бросила в камин. Она подняла также и спичку. Затем она вновь села и продолжила вязать. Мистер Фелтон крепко спал.

Однако ему не дали возможности спокойно отдохнуть. Воскресный полдень или не воскресный полдень, но инспектор Крисп вновь стоял на пороге. Новости о возвращении мистера Фелтона дошли до него в час дня. Сирил был вынужден подняться и ответить на множество вопросов, что он проделал с крайней рассеянностью и невнимательностью. Он зевал, курил, ерзал на месте. Его постоянно приходилось выводить из состояния задумчивости.

Крисп ничего из него не вытянул.

– Или он хитрей, чем кажется, или он ничего не знает, – сказал он начальнику полиции, приехавшему чуть позже.

Марш задумчиво сказал :

– Ну... он ведь актер...

– Никудышный актер, судя по общим отзывам.

– Никогда не знаешь, вне сцены он может играть лучше, чем на ней. Он не проявлял признаков нервозности?

– Нисколько. Почти все время курил и зевал. Казалось даже, что ему все это безразлично.

Марш насторожился.

– Это неестественно.

– Что именно?

– Он переигрывал. Должен сказать, в Сириле есть больше, чем кажется на первый взгляд. Посудите сами, друг мой, он шантажировал женщину, ее убили ударом камня по голове, и полиция вызвала его на допрос – он должен нервничать. Это не может быть ему безразлично. Безразличие в таких масштабах, как вы описали, просто невозможно. Если оно неискренне, значит, он пускает нам пыль в глаза. Если он пускает пыль в глаза, то что же кроется за этой пылью? Вы не упоминали о шантаже?

– Нет, я подумал, что должен повременить с этим. У нас, безусловно, нет никаких доказательств. Она, должно быть, уничтожила те два письма, о которых упоминала мисс Сильвер. Хелен собиралась выйти замуж, и ей они были ни к чему. Нет, я просто расспросил его о пикнике, о возвращении в дом, об окнах и дверях, спросил, не слышал ли он чего-нибудь ночью.

– И что ему было на это сказать?

– Ничего, что имело бы значение. Он видел, как Феликс Брэнд ушел вместе с мисс Эдриан, и заметил, что тот вернулся один, но не видел, как вернулась мисс Эдриан. Говорит, что на пляже были какие-то плащи и пледы, но он не знает, чьи они, и не помнит, кто занес их в дом. Говорит, что просыпался ночью только один раз, ходил в ванную, а потом опять отправился «прямиком в постель». Говорит, все было тихо, никаких необычных звуков.

– Что значит «необычных»?»

– Я спросил его об этом. Он ответил, что слышал шум моря.

– Значит, он был на ногах где-то примерно между двенадцатью и двумя часами. Знаете, я все думаю об этом ночном посещении ванной комнаты. История такая, что он мог запросто выдумать ее на тот случай, если его слышали. И потом, прямо перед его комнатой есть скрипучая половица. Он в доме совсем недавно, и легко мог наступить на нее, входя или выходя из комнаты. Если так, он, верно, испугался и придумал отговорку, на всякий случай. Что, конечно, является чистой теорией, в которой фактов, на которые мы могли бы опереться, нет ни грамма. Нам нужно откопать факты. А что насчет этого парня Маунта, с которым Хелен Эдриан была помолвлена?

Крисп кивнул.

– Он звонил. Он был по делам в Шотландии и ничего не знал, пока сегодня утром не прочитал в газетах. Расстроен очень, если не сказать больше, но, как я понимаю, приезжать не собирается. Очень много говорил о своих делах и о том, что официально они не были помолвлены. Если спросите меня, я скажу, что он хочет держаться подальше от поднявшейся шумихи. Мы, конечно, не можем его винить – любой бизнесмен не захочет впутываться в дело об убийстве. И вопросов о том, что он был к этому причастен, у нас не возникает. Я послал запрос в Глазго, чтобы проверить его слова о местонахождении, и тут все в порядке. Он зарегистрировался в Центральном отеле в четверг утром, до завтрака, и был там все время. Ее убили между двенадцатью и двумя часами в ночь с четверга на пятницу, так что мистер Маунт не мог этого сделать. Не то чтобы он был первым в списке подозреваемых, но теперь мы можем и вовсе не принимать во внимание его кандидатуру.

Марш сказал:

– Приятно снять с кого-то подозрения. Итак, нам лучше приняться за Сирила Фелтона. Давайте позовем его.

Глава тридцатая

Допрос Сирила Фелтона принес весьма скромные результаты. Относясь к допросам, словно к представлениям, мистер Фелтон на повторной репетиции справился со своей ролью намного лучше. Что сделало описание инспектора звучащим слегка необдуманно. Отсутствие интереса было менее заметно. Зевнул он не более чем один раз, предусмотрительно прикрыв рот рукой и извинившись: «Прошу прощения – большую часть ночи я провел на ногах». Напирая на то, как близко он знал Хелен Эдриан, Сирил Фелтон симулировал приличествующую случаю откровенность.

– Ну, вы знаете, как это бывает, когда встречаешь людей. Несколько лет назад мы участвовали в одном концерте, а потом то и дело встречались, время от времени. Ничего между нами не было, всегда были добрыми друзьями.

Марш сказал:

– Вы были любовниками?

– О, сэр, бросьте!

– Были?

– Нет. Даю вам слово чести, что нет.

Марш подумал, дорого ли стоило его слово чести.

– Какие-либо ссоры с ней?

– Ничего не могу припомнить. У нас не было поводов для ссор.

– А такой незначительный повод, как шантаж?

Сирил выглядел напуганным.

– Не могли бы вы повторить еще раз?

– Я сказал, шантаж, – произнес Марш, наблюдая за ним.

Его глазам предстало вполне добротное воспроизведение стандартной ситуации с несправедливо обвиняемым героем. Легкая дрожь, широко раскрытые от удивления глаза, расправленные плечи, взгляд, преисполненный величественного презрения – все тут было. У него возникло чувство, что Сирил, должно быть, мог бы сделать неплохую карьеру на сцене. Тон, которым он воскликнул «Шантаж!» и впрямь был весьма убедительным.

– Это то, что я сказал.

– Но я не понимаю, о чем вы. Не можете же вы полагать...

– Боюсь, что могу. Мисс Эдриан получила два письма и телефонный звонок с намеками на определенные события и требованием заплатить пятьдесят фунтов, чтобы ее жених не узнал о них. Одно из писем начиналось словами «Если Фред обо всем узнает, Феликсу Б. может понадобиться брандспойт, чтобы потушить его ярость».

Сирил поднял брови.

– Бедняжка, какой ужас для нее!

– Это было первое письмо. Потом был телефонный разговор. Звонивший потребовал послать пятьдесят фунтов однофунтовыми банкнотами мистеру Другу по адресу 24 Блэйкстоун Роуд, С. Е. и напоследок добавил: «Ты пожалеешь, если не сделаешь этого». Мисс Эдриан вышла из себя и послала вас ко всем чертям. После чего получила очередное письмо, в котором было сказано: «Дурной характер. Если сделаешь это еще раз, Фред все узнает. Как насчет середины прошлого июня?».

Он натолкнулся на взгляд, полный праведного негодования.

– Послушайте, что все это значит? Где эти письма? Если вы утверждаете, что их написал я, думаю, у меня есть право на то, чтобы мне их показали, с тем чтобы вы могли сравнить их с моим почерком.

Здесь была заминка – у них не было писем.

Марш сказал:

– Мисс Эдриан была убеждена, что письма посылали вы. Об одном из упомянутых в них событий было известно только вам и Феликсу Брэнду.

– О, всем известно, что Феликс на все был готов, чтобы не дать ей выйти за Маунта.

– Значит, вы знали, что она думала об этом?

– Все знали, что Брэнд сходил с ума от ревности.

Марш сказал:

– Кажется, вы хорошо осведомлены, мистер Фелтон. Но, возможно, вы не знаете того, что Хелен Эдриан сообщила мисс Сильвер о том, что вы ее шантажируете, что она решила покинуть имение «Бухта» в пятницу утром и вернуться в город и что она намеревалась поговорить с вами перед отъездом, предложив вам десять фунтов откупных. В случае если бы вы отказались их взять, она собиралась пригрозить вам полицией.

Сирил уставился на него.

– Это ужасно!

– Может статься, для вас. Этот разговор с мисс Сильвер имел место на пикнике в четверг вечером до половины седьмого. Поскольку мы проверили передвижения всех, мы знаем, что мисс Эдриан не говорила с вами до половины одиннадцатого, пока жильцы в обоих домах не разошлись на ночь. Но мисс Эдриан выразила твердое намерение поговорить с вами. Что у нее была назначена с кем-то встреча на нижней террасе между двенадцатью и двумя часами ночи, не вызывает никаких сомнений. Вы не удивитесь, если мы сделаем непосредственное заключение, что встреча была назначена вам.

Он ужасно побледнел, его руки тряслись. Показное безразличие исчезло. Запинаясь, он произнес:

– Нет-нет, вы ошиблись. Я не встречался с ней ночью, зачем мне было? Если она хотела поговорить со мной, то могла сделать это в поезде – мы собирались выехать вместе – у меня было прослушивание.

– Вы говорите, вы условились утром выехать вместе?

– Да, условились. Она меня именно об этом спрашивала на пикнике. Она узнала, что у меня прослушивание, и сказала, что уезжает утром, так почему бы нам не поехать вместе. Она сказала, что ей нужно о чем-то со мной поговорить. Но, даю вам слово, я и понятия не имел, что она вбила себе в голову это подозрение в шантаже. Послушайте, мистер Марш, вам любой скажет, в каких мы были отношениях на пикнике. Она была так дружелюбна, как только возможно – любой скажет, что так и было. По правде сказать, она была, по мнению моей жены, даже слишком дружелюбна. Инне это не нравилось. Вот она и хандрила, сидела одна-одинешенька и едва говорила. Это вам любой подтвердит. Но ведь, если Хелен и в самом деле думала, что я ее шантажирую, она бы себя так не вела, я хочу сказать, разве стала бы? Не могла же она взаправду думать, что я сделал нечто подобное, и, если она так думала, то я совсем ничего не понимаю. Она сказала, что хочет поговорить, «так что, почему бы не выехать вместе», и я ответил: «А и верно!» И, даю вам слово, это абсолютно все.

Когда они его отпустили, Крисп мрачно сказал:

– Если он все это прямо на ходу выдумал, то он гораздо умнее, чем кажется.

Глава тридцать первая

Мисс Сильвер была у себя в спальне, когда вошла Элиза, чтобы сказать, что ее хотел бы видеть начальник полиции, если у нее есть свободное время.

Когда она проходила через лестничную площадку с сумкой для вязания, Сирил Фелтон как раз поднимался. Они встретились на верхних ступеньках, и, продолжая свой путь, она слышала, как он подошел к комнате своей жены и постучал в дверь. Поскольку она уже завернула за угол, то на мгновение задержалась и услышала, как он настойчиво сказал:

– Инна, бога ради, впусти меня! Мне нужно с тобой поговорить.

После небольшой паузы ключ повернулся. Дверь открылась и закрылась снова.

Мисс Сильвер продолжила свой путь в кабинет, где ее ждал Рэндалл Марш. По его виду она могла понять, что он весьма озабочен. Когда она уселась в кресло, которое облюбовала, низенькое и без подлокотников, очень похожее на те, что были у нее дома, он сказал:

– Я подумал, что вам необходимо знать последние новости. Правда, у меня не так уж их много, но, – с этим предварительным замечанием он передал содержание разговора с Сирилом Фелтоном. – Мне хотелось бы знать, какого вы о нем мнения, если, конечно, вам удалось это сделать.

Мисс Сильвер вязала в неторопливой манере. Она сказала:

– Удобнее всего он себя чувствует, когда играет роль. Не думаю, что это для тебя новость. Если ему удается представить себя в любой роли, он с легкостью ее играет. Что до остального, он ленивый молодой мужчина, любящий удовольствия и, я думаю, всегда выбирающий путь наименьшего сопротивления. Не могу поверить, что он мог задумать убийство, но он мог, как ты говоришь, толкнуть мисс Эдриан, после чего, и в этом я тоже с тобой согласна, могло последовать и все остальное. Он мог взять плащ и вновь повесить шарф в прихожей.

Марш сказал:

– Да.

После короткой паузы она продолжила.

– Мне представляется очень полезным в свете этих обстоятельств тщательно обдумать возможные мотивы. Мы должны решить, какому из типов соответствует данное убийство. Было ли это преступление на почве любви и ревности, или же оно было совершено ради денег? В случае Сирила Фелтона оно попадает во вторую категорию, но мотивы у него очень слабые. Она могла пригрозить, что пойдет в полицию, но, думаю, он достаточно хорошо знал ее, чтобы быть уверенным, что она этого не сделает, если он сам ее до этого не доведет. Она хотела предложить ему десять фунтов и знала, что он их возьмет. Ему не было нужды ее убивать. Ты согласен?

– Да, вы правы.

– Мотив Феликса Брэнда – это сильная ревность, которую он и не пытался скрывать. Он мог убить мисс Эдриан, но не мог взять пальто или вернуть на место шарф.

– Согласен.

– Но, Рэндалл, в этих двух домах живёт еще несколько людей. Думаю, у каждого мог быть свой мотив, и выяснение этих мотивов может оказаться весьма полезным. Я не желаю, чтобы ты истолковал мои слова так, будто я подозреваю всех и каждого, но, думаю, мы обнаружим, что у большинства были причины убрать мисс Эдриан с дороги. Взять, к примеру, Пенни Хэллидей.

– Мисс Сильвер, прошу вас!

Она невозмутимо продолжила.

– Наличие мотива для убийства еще не означает, что убийство могло быть совершено. У Пенни был очень веский мотив. Мистер Феликс Брэнд подвергался влиянию, производившему ужасающий эффект на его характер, здоровье и карьеру. Но у нее не было доступа к плащу мисс Брэнд, и она не могла вернуть на место шарф.

Он поднял брови, улыбнулся и сказал:

– Тупик.

Мисс Сильвер продолжила:

– Такая же сложность возникает в случае с миссис Брэнд и мисс Ремингтон. У них не было доступа к плащу или шарфу, и ни у одной из них не было очевидных для нас мотивов, чтобы избавиться от мисс Эдриан. Они, бесспорно, не питают нежной привязанности к Феликсу Брэнду, и, в любом случае, его связь с Хелен Эдриан была на грани разрыва, – она помолчала и задумчиво добавила, – у них не было мотивов для убийства.

– Итак, с одной половиной дома мы разобрались. Кто будет следующим?

Она сказала чопорным, серьезным тоном:

– Элиза Коттон, – и увидела, что он улыбается.

– Ну-ну...

– У нее были такие же веские мотивы, как и у остальных, Рэндалл. Она чрезвычайно привязана и к Феликсу Брэнду, и к Пенни Хэллидей. Можно сказать, это она их вырастила. Думаю, что миссис Брэнд и мисс Ремингтон должны были знать о разрыве между мистером Феликсом и мисс Эдриан, но вряд ли Элиза знала. У нее определенно был мотив. И, безусловно, как и каждый на этой стороне дома, она могла взять плащ и шарф.

– Но никаких мотивов, чтобы подставлять Мэриан Брэнд.

– О, нет, Рэндалл. Здесь есть мотив денежного характера. Деньги не для нее, а для мистера Феликса, который бы получил свою долю наследства, если бы удалось избавиться от Мэриан Брэнд.

– У вас незаурядный ум.

– При изложении фактов незаурядности ума не требуется. Давайте перейдем к мисс Мэриан Брэнд. Единственный возможный мотив, который мы можем представить, и тот крайне слабый, и не нужно, я думаю, принимать его сколько-нибудь серьезно. Ее зять в течение пикника легко шутил и флиртовал с мисс Эдриан, и его супруга определенно была очень подавлена. Но, оставив это в стороне, думаю, мы должны верить, что у мисс Мэриан больше смекалки, чтобы оставить плащ там, где он был найден, и повесить окровавленный шарф в коридоре вместо того, чтобы постирать его.

– Более чем согласен.

– Мотивы Инны Фелтон, пожалуй, будут посильней, чем у ее сестры, но не думаю, что это задержит наше внимание дольше, чем на мгновение. Она добрая, кроткая девочка, чьи чувства были задеты, но не столько, как мне кажется, обычным флиртом со стороны ее супруга, сколько теми финансовыми претензиями, что он предъявлял ее сестре. Правда, она, кажется, потрясена в большей степени, чем кто-либо в обоих домах, но она очень чувствительна и впервые в жизни столкнулась со столь жестоким преступлением. Возможно, она подозревает своего мужа. Она избегает его, и это весьма заметно, чего не было, когда мне случилось подслушать их разговор в библиотеке в Фарне. Тогда я подумала, что между ними возникли какие-то разногласия. Он добивался от ее сестры денег, но мисс Мэриан оставалась непреклонной. Но, принимая это к сведению, ее обращение с ним было естественным, и она охотно отправилась с ним на ланч.

Марш стоял около старомодного камина, положив руку на каминную полку, и смотрел на мисс Сильвер. Она была в платье с маленькой кружевной манишкой и высоким воротничком на китовом усе, на груди бусы из мореного дуба и брошь, гармонирующая с ними, на плечах оливково-зеленая шаль, а ее маленькие умелые ручки, занятые четырьмя стальными спицами, вывязывали ступню чулка Дерека.

– Вы говорите, тогда ее обращение с мужем было естественным. А теперь оно естественно?

– Никоим образом, Рэндалл. Думаю, есть что-то, что она скрывает даже от своей сестры, и, думаю, это касается ее мужа. Это может быть связано, а, может, и нет со смертью мисс Эдриан. Когда я сейчас спускалась вниз, Сирил Фелтон стучался к своей жене в комнату и уговаривал его впустить. Его слова были: «Инна, бога ради, впусти меня! Мне нужно с тобой поговорить».

– Она его впустила?

– Да. И, должна сознаться, хотела бы я знать, что они в настоящую минуту говорят друг другу.

Лукаво взглянув на нее, он сказал:

– О, даже у вас есть свои слабости.

Мисс Сильвер кашлянула с упреком.

– Рассмотрим кандидатуру мистера Ричарда Каннингема.

Марш удивленно распрямился.

– Каннингем? Но его не было в доме.

– Не думаю, что следует исключать его из нашего списка возможных убийц, если можно так выразиться. Мы ведь, просто рассматриваем варианты. Следовательно, кандидатуру Ричарда Каннингема тоже должно рассмотреть. Он покинул дом в половине одиннадцатого, но даже если он и был в отеле в Фарне, ничто не могло помешать ему вернуться обратно. Он мог условиться о встрече с мисс Эдриан, пока пикник был в разгаре и действительно сидел рядом с ней какое-то время. Он мог встретиться с ней на террасе и мог убить ее.

Марш спросил:

– Но зачем?

– Я не знаю. Но, в конце концов, они были старыми знакомыми. Она очень старалась дать понять, что их взаимоотношения некогда были ближе, чем просто знакомство. Ей хотелось, без сомнений, досадить мистеру Феликсу, и, возможно, мисс Мэриан. Но мистеру Каннингему она определенно не досаждала.

Марш сказал с легкой примесью гнева в голосе:

– Но вы ведь не намерены возбуждать дело против Каннингема?

Она продолжала вязать.

– Я просто пытаюсь показать тебе, что у него тоже мог быть мотив, и что у него определенно была возможность как прийти на встречу с мисс Эдриэн, так и скрыть это. Заходить дальше этого предположения я не желаю. У него, конечно же, не было доступа к плащу и шарфу, и он точно не мог вернуть шарф обратно после убийства. Пожалуй, на этом завершается наш обзор тех, кто мог желать Хелен Эдриан смерти, и у кого была возможность это осуществить.

Теперь он стоял спиной к каминной полке, держа руки в карманах, и думал, что все это очень хорошо, но ни к чему их не привело. Марш облек мысли в слова.

– Знаете, это никуда нас не ведет.

Она взглянула на него с улыбкой.

– Во всяком случае, это расчистило почву, как мне кажется. Из восьми людей в двух домах, у миссис Брэнд и мисс Ремингтон не было явных мотивов, чтобы желать смерти Хелен Эдриан, у мистера Каннингема, Мэриан Брэнд и Инны Фелтон, можно сказать, были возможные, но слабые мотивы, у Элизы Коттон и Пенни Хэллидей были мотивы любви и желания защитить того, кого любят, у Феликса Брэнда был мотив ревности, а у Сирила Фелтона – мотив страха. Конечно, может быть, плащ и шарф взял не убийца. Это мог сделать кто-то, кто хотел оставить ложные следы, чтобы скрыть убийцу.

Он выглядел изумленным.

– Так вот что вы прячете в рукаве?

– Рэндалл, мой дорогой!

– Я знал, что вы что-то вычислили. Если кто-то здесь и мог сделать то, о чем вы говорите, то это Элиза Коттон. Она могла бы замести следы ради Феликса Брэнда или ради Пенни Хэллидей. Но зачем ей оставлять следы таким образом, чтобы подозрение пало на Мэриан Брэнд?

Он осекся, поскольку мисс Сильвер отложила свое вязание и взглянула на него с видом, который показался ему рчень внушительным. В нем крепла убежденность, что она вот-вот достанет из рукава не что-нибудь, а приличных размеров бомбу.

Она начала:

– Мой дорогой Рэндалл, думали ли вы...