Текст книги "Жизнь полна загадок"

Автор книги: Патриция Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Патриция Уилсон
Жизнь полна загадок

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Виктория стояла в дверях кабинета Ника, гадая, правильно ли она выбрала момент. Скорее всего, неправильно. Прошло уже очень много времени – месяцы, если быть точной, – как он отдалился от нее. Смешно, конечно, что она, как школьница, не решается войти, но сейчас ей меньше всего хотелось бы с ним ссориться. Они слишком долго были близкими друзьями, чтобы просто так от всего отмахнуться. А его помолвка была одной из проблем, с которой она не могла справиться.

Беда в том, что, как только она ему скажет, он взорвется или, того хуже, станет холодным как лед, а она совершенно не выносит его холодного молчания. Она обожала его, а он просто-напросто выпихнул ее из своей жизни.

– Входи, Виктория. Я же вижу, что ты не решаешься войти, и это действует мне на нервы.

От неожиданности она покраснела до корней волос. Он всегда все замечал, особенно, если дело касалось ее, а, кроме того, она знала, как резко может меняться интонация его голоса. Сколько раз в зале суда она слышала, как бархатистое, чувственное воркование неожиданно переходило в рык тигра!

– Я просто не знаю, стоит ли тебя сейчас беспокоить. У тебя сегодня тяжелый день в суде, и тебе нельзя опаздывать и...

– У меня всегда есть время для дорогих и близких. – Его серые глаза взглянули на нее внимательно. – Заходи.

Виктория прекрасно знала басню про паука и муху, а сейчас, войдя в кабинет, она ее по-настоящемупоняла. Но она не отступит и все скажет, независимо от того, подходящий это момент или нет.

– Какое у тебя дело?

Ник задал вопрос, продолжая разбирать на столе бумаги. Он вел нелегкий судебный процесс и был страшно занят, это она знала. Видит Бог, ей хотелось бы отложить этот разговор, но она и так слишком долго откладывала, а сказать все равно придется.

– В общем, я насчет приема по случаю твоей помолвки... – ей удалось сказать это бодрым голосом, – мне жаль, но я не смогу на ней быть. У меня дела и...

– Тебе придетсяприйти, Виктория!

Ник поднял на нее взгляд – жесткий, непреклонный. Его красивое лицо было абсолютно бесстрастно. Он, кажется, даже не слишком рассердился, что, впрочем, вообще было не в его правилах. Он всегда контролировал свои эмоции, но сейчас его непреклонная интонация разом вывела ее из себя. Ник так давно переменился, что Виктория почти забыла, каким он был прежде.

– Я считаю своим долгом предупредить тебя, что не приду на помолвку. У меня есть свои дела. Мне предстоит презентация важного проекта, которую я не могу отменить. Я не собираюсь терять работу из-за твоей помолвки, так что обсуждать нечего. Я не приду, и точка.

– Придешь, – пробормотал он почти рассеянно, продолжая методично собирать бумаги и складывать их в портфель.

Он взглянул на нее лишь раз – когда пригласил войти. А потом полностью игнорировал.

Как правило, этого было достаточно, чтобы привести ее в замешательство. Когда взгляд Ника становился холодным и неподвижным, ей казалось, что она погружается в серое море – бездонное и пугающее. На сей раз, Виктория не собиралась сдаваться. Она содрогалась от одной мысли об этом скучном, официальном вечере. К тому же она знала, что ей будет больно видеть, как Ник обручится, потому что это означало, что она теряет его окончательно. Она подумала, что ссылка на работу была хорошим предлогом, но Ника это не убедило.

– Послушай! Я не имею никакого отношения к этому приему и заранее тебя предупреждаю, чтобы ты мог сообщить об этом родителям Черил, когда они будут решать, кого, куда посадить за столом...

– Будет фуршет, – прервал ее Ник все тем же отрешенным тоном. – На лужайке будет большой шатер, открытый со всех сторон, чтобы был виден сад. Множество всяких тюлевых драпировок, цветов на тумбах. А вечером в доме будут танцы.

Говоря это, он ни разу не поднял глаз. Защелкнув портфель и оглядев в последний раз письменный стол, Ник был готов покинуть кабинет.

Виктория взирала на него в изумлении. Он не обращал на нее абсолютно никакого внимания, даже не задумался над тем, что она ему говорила. Более того, когда он рассказывал о приготовлениях к торжеству, в голосе, несмотря на явную отрешенность, звучали нотки презрения.

Он дал беглое, но очень точное описание картинки, которая появится на страницах всех великосветских журналов. Если кто и умел устраивать грандиозные и элегантные приемы, так это родители Черил Эштон. Тут им не было равных. Все будет в розовых, белых и золотистых тонах, тюль будет развеваться на легком ветерке. А случись, погода испортится, леди Эштон впадет в панику и начнет обвинять всех подряд.

Нику удалось все описать в немногих словах, да и мог ли кто-нибудь сделать это лучше его? Виктория не раз видела его в деле во время судебных заседаний. Всего одной фразой он умел привести в замешательство даже самого сурового судью. Она признает, что он знаменитый и блестящий адвокат, но ее он не запугает!

– Все это очень интересно, – не скрывая иронии, заметила Виктория, – но ко мне не имеет ровно никакого отношения. Однако я запишу твои слова и включу их в свои мемуары лет эдак через тридцать.

Виктория повернулась, чтобы последнее слово все-таки было за ней, но голос Ника остановил ее:

– Прием состоится через две недели. Ты член семьи и будешь на нем присутствовать. И не устроишь никакого скандала.

– Я не член семьи...

Виктория осеклась, увидев, как опасно сузились и сверкнули глаза Ника.

– Не торопись, Виктория, – резко предупредил он. – Ты никогда не отличалась рассудительностью, а в запальчивости и вовсе говоришь Бог весть что. Подумай хорошенько, ты играешь с огнем.

– Я и не тороплюсь, – выпалила она, смущенная тем, что он рассердился, а она чуть было не высказала ему все, что накопилось у нее на душе. – Ты даже не слушал, что я тебе говорила.

– Я не много потерял, – проворчал он. – Давай закончим этот разговор. У меня через два часа суд, а ты сама знаешь, какая дорога до Лондона. Надо было вчера остаться в городе, тогда бы мне не пришлось выслушивать всю эту чепуху.

– Прекрасно! – сверкнула она своими синими глазами. – Но я тебя предупредила. Никто не может мною командовать, а я отказалась от приглашения официально.

– Официально? – скептически спросил Ник. – Ты же получила письменное приглашение, отпечатанное в типографии.

– А я написала ответ на своем официальном бланке, – саркастически заметила Виктория, – и собираюсь отослать его сегодня по почте.

Она направилась к двери, но услышала голос Ника у себя над ухом:

– И не вздумай! Тебе придется изменить свое решение, иначе ты будешь выглядеть глупо, а нам бы этого не хотелось.

Обернувшись, чтобы взглянуть на него, она чуть было не столкнулась с Ником и очень удивилась, как он так быстро очутился рядом. Ведь только что стоял за своим письменным столом, а теперь уже возвышается над нею, как скала, и угрожает.

Виктория вышла в холл, бросив на Ника последний вызывающий взгляд, однако его вид привел ее в замешательство. Было очевидно, что он ни за что не отступит, а ей никогда не удавалось взять над ним верх – никогда.

– Я не изменю своего решения.

– Изменишь. Мать с отцом захотят тобой похвастаться. Если тебя не будет, им придется со всеми объясняться, потому что твое отсутствие будет выглядеть невежливым, как будто ты сделала это назло всем. У тебя нет никаких отговорок, Виктория, и даже Тони не сможет выгородить тебя. Это моя помолвка, а твое место – рядом с матерью и отцом. Тони будет держать тебя за руку и постарается укротить твой нрав, – закончил он язвительно.

– Каким же ты бываешь отвратительным, Ник! – в сердцах выпалила она, а он кивнул, хотя глаза его оставались такими же холодными.

– Это оттого, что я имею дело с отвратительными людьми. – Он повернулся к входной двери и бросил через плечо: – Ты сегодня забыла причесаться?

Виктория непроизвольно тронула свою непослушную гриву, хотя точно знала, что очень тщательно утром причесалась. Она не успела ему ответить, так как он уже вышел и садился в машину, чтобы ехать в Лондон, в свой мир, где царят холодные острые умы и сила.

В глубине души она поняла, что проиграла. У нее не оставалось ни единой сколько-нибудь правдоподобной отговорки, чтобы не идти на этот кошмарный прием. Ник прав: Мюриел и Фрэнк обидятся. С ее стороны было совершеннейшим идиотизмом надеяться одержать верх над Ником, тем более теперь, когда так изменилось его отношение к ней.

Виктория поднялась в свою комнату, задетая его замечанием по поводу прически. Вся атмосфера в доме изменилась за последние годы из-за поведения Ника. Целых двенадцать лет Клиффорд-Корт был ее радостью и убежищем. Ник тоже был когда-то ее убежищем, но сейчас он стал суров, постоянно следил за каждым ее шагом и набрасывался на нее по любому поводу и без повода. А уж присутствовать на помолвке, и любезно улыбаться Эштонам было выше ее сил.

Черил Эштон всегда была причесана волосок к волоску. Дом Эштонов был таким же прилизанным, а на лицах хозяев были постоянно приклеены улыбки – видимо, для того, чтобы отвлечь внимание от остановившихся, стеклянных взглядов. Виктории пришлось присутствовать на одном из их чопорных обедов в Лондоне, когда Ник знакомил Эштонов со своей семьей.

Брат Ника, Тони, радовался предстоящему событию, потому что очень хотел быть шафером, но Виктория злилась и была полна бунтарских мыслей. До нее не доходило, почему Ник решил жениться на Черил Эштон. Все произошло как-то слишком быстро, к тому же, по мнению Виктории, они совершенно не подходили друг другу.

По правде говоря, она и сама не понимала, почему все это ее так волнует. Ник переедет в свой собственный дом, и тогда жизнь в Клиффорд-Корте снова войдет в свое нормальное, счастливое русло. Впрочем, Ник и сейчас редко бывал дома. Он был перегружен работой и большей частью оставался в Лондоне, чтобы не опаздывать в суд по утрам. Когда он приезжал домой, они либо ссорились, либо он, вообще, не обращал на нее внимания.

Слава Богу, что хоть Тони не изменился. Он по-прежнему оставался ее другом и наперстником. Они все так же вместе дурачились, как это бывало в прежние времена, и даже то, что он стал юристом, не изменило его характера. Изменился только Ник.

Разглядывая себя в зеркале, Виктория решила, что причесана вполне даже аккуратно, если учесть, как буйно вьются у нее волосы. Замечание Ника было типичным для него и его отношения к ней. Но во взгляде своих синих глаз она уловила нечто не совсем обычное, какое-то отчаяние, что ли. И вообще весь вид свидетельствовал о том, что она возбуждена, зла и не владеет собой.

Так нельзя. Пора было привыкнуть к новому отношению Ника, ведь уже три года, как оно переменилось. Это все еще ее раздражало, а иногда ей даже становилось больно, но об этом он никогда не узнает. Ему нужна драка – он ее получит.

Виктория стала собираться. Не только Нику, ей тоже надо на работу. Вставать для этого на рассвете нет надобности, но все же она должна быть в Лондоне к девяти. В прежние времена он подвозил ее, но это было прежде. Впрочем, сейчас она и сама не хочет, чтобы он ее подвозил. По дороге он почти с ней не разговаривает, а когда высаживает у офиса, смотрит на нее таким предостерегающим взглядом, будто она собирается Бог знает что совершить.

– Я тебя ненавижу, Ник Кинг, – громко объявила она, глядя на свое отражение в зеркале.

Она явно лукавила, но все же почувствовала некоторое облегчение, как будто одержала над ним верх. К тому же она надеялась, что ее мысли мчатся вдоль шоссе за ним вдогонку и даже проникают внутрь его машины, обитой внутри мягкой кожей. Взор ее неожиданно затуманился. Она боялась потерять Ника, вот в чем было дело.

– До меня доносилась ругань из кабинета.

Тони уже сидел за столом, когда Виктория вошла в столовую.

– Просто Ник пытался навязать свою волю слабым и беззащитным, – состроила гримасу Виктория.

– И чем же слабая и беззащитная вызвала такой гнев? – поинтересовался Тони, и Виктория снова скорчила гримасу.

– Отказывается идти на прием по случаю его помолвки. Но я еще не сдалась, может быть, мне еще удастся отвертеться.

– Вик! Ты не можешь так поступить!

Тони вдруг стал серьезным, он явно был изумлен.

– Но почему? Это же, обычное приглашение, и я хотела вежливо отказаться, вот и все.

– Это семейное дело, – довольно сурово напомнил ей Тони. – Будет очень странно, если ты не появишься.

– Но ведь я, на самом деле, не член семьи, – уточнила Виктория тихим голосом. – При обычных обстоятельствах мы бы встречались только изредка, по праздникам. Я живу здесь, потому что мне некуда было пойти.

Тони перестал есть и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на Викторию так же серьезно, как недавно Ник. Между братьями было большое сходство, но лицо Тони лишено тех суровых, но необычайно привлекательных черт, которые выделяли Ника среди всех. У Тони не было потрясающих серых глаз и густых темных волос, как у брата. В данный момент его открытое, добродушное лицо выражало крайнюю озабоченность.

– Ты живешь здесь с двенадцати лет, так что не дай Бог, если тебя услышат мать с отцом. Для них ты – родная дочь. Мы все думали, что ты счастлива.

– Так оно и есть, – с жаром запротестовала она. – Я всегда была счастлива. И не спрашивай меня, почему я себя так веду, – потому, что и сама этого не знаю. Может, потому, что мы с Ником не ладим в последнее время и пойти на прием к этим людям выше моих сил. Да и зачем мне идти? Пусть все пройдет без меня, и делу конец.

– Так нельзя, – твердо заявил Тони. – Если ты сейчас не хочешь присутствовать на помолвке, что тогда говорить о свадьбе? Почему бы тебе не познакомиться с родителями Черил сейчас? Может, Черил захочет, чтобы ты была ее подружкой на свадьбе.

– Ни за что! – ужаснулась Виктория. – Даже думать не хочу о том, с какой неприязнью меня станет рассматривать леди Эштон. Я просто не выношу эту женщину.

– Ник ведь женится не на родителях, – настаивал Тони, – а Черил, вполне, симпатичная.

Виктория мрачно кивнула. Ничего плохого сказать о Черил Эштон было нельзя – разве что она слишком замкнута, но при таких родителях это было неудивительно.

– Значит, речь идет всего о двух событиях, – уточнил Тони. – Лучше еще подумай и согласись. А пока не делай и не говори ничего необдуманного.

– Ты рассуждаешь, как юрист, – сказала Виктория презрительно, чем вызвала довольную улыбку на лице Тони.

– Неужели? Стало быть, я делаю успехи. Наверно, подкрадывается старость. А тывсе еще ребенок. С годами ты научишься быть более гибкой.

– То есть более послушной, – уточнила Виктория и поняла, что так и не знает, как решить проблему. Разговор с Тони поверг ее в еще большее смятение. Виктория никогда не задумывалась над тем, что будет и свадьба, ей хватало одной помолвки. – Ник сказал, что ты во время помолвки будешь держать меня за руку, – раздраженно закончила она.

– Если не будет других ослепительных женщин, которые привлекут мое внимание, я с этим справлюсь, – бойко пообещал Тони, и по выражению его лица Виктория поняла, что он считает дело решенным. У Тони был спокойный характер. А она больше походила характером на Ника.

Эта мысль вызвала у нее шок. Похожа на Ника? Ничего подобного! Она была вспыльчива и очень обидчива. Ник был сдержан, дальновиден и умнее ее во сто крат. Она совсем не похожа на Ника! Просто она все эти двенадцать лет была его тенью. Поэтому он вообразил, что она будет уступать ему во всем.

– Тони, какой ты меня считаешь?

– Ты красивая, забавная, умная, а иногда занудливая.

– Я не это имела в виду. Как ты ко мне относишься?

– А, понимаю! – Тони взглянул на нее и улыбнулся, увидев ее напряженное лицо. – Я считаю тебя чем-то средним между сестрой и хорошим другом. Мы с тобой не очень изменились, Вик.

– Мы с тобой нет, а вот Ник изменился, и он меня такой не считает. Я для него неизбежная помеха, доставшаяся из прошлого. Он просто видеть меня не может.

– Ты драматизируешь, – вздохнул Тони. – Во всяком случае, вы с Ником никогда не были друзьями. Он ведь намного старше нас с тобой. Он всегда опекал тебя. Возможно, именно, благодаря Нику, ты стала такой самостоятельной. Он всегда тебя выделял, не то, что меня. Я даже ревновал тебя к нему.

– Да ты что!

Виктория встала из-за стола. Дальнейший разговор был бессмыслен и к тому же довольно унизителен. Если бы кто-нибудь их услышал, ей пришлось бы жутко краснеть. Она прекрасно знала, как к ней относится Тони. Ей хотелось знать, как к ней относится Ник. Хорошо, что родителей не было дома.

Неприятные мысли одолевали Викторию всю дорогу до Лондона. Мюриел и Фрэнк Кинг не были ее родителями, но они взяли Викторию в свою семью после того, как ее собственные родители погибли в автокатастрофе. С тех пор она жила в Клиффорд-Корте. Мюриел Кинг была лучшей подругой матери Виктории и взяла девочку к себе, потому что других родственников у той не было. Мюриел помогла девочке пережить страшный шок, но, честно говоря, настоящим утешителем для Виктории оказался Ник. Он был старше Тони, и в своем горе она обращалась к нему. В те дни его серые глаза улыбались ей.

А сейчас Ник изменился, но виною тому было, по всей вероятности, его положение. Он жил в жестоком мире, о котором она не имела ни малейшего представления. Репутация его безупречна, он, наверняка, будет удостоен рыцарства или чего-то в этом роде. Виктория видела, что он изменился не только по отношению к ней, он вообще, почти, перестал улыбаться. Даже когда Черил пришла к ним на обед на прошлой неделе, он выглядел мрачным. Странная из них получится пара. Трудно было себе представить, что они, вообще, могут весело проводить время.

Черил была высокой, тонкой как тростинка, всегда гладко причесанной. И ей не надо было поднимать голову, чтобы взглянуть в глаза Нику. Не то, что Виктории. Она доставала Нику только до плеча. Тем не менее она никогда не чувствовала себя ущербной. Во всяком случае, до сих пор.

Ему иногда удавалось уколоть ее тем, будто она неопрятна, как, например, сегодня утром. Ее волосы никогда не были причесаны одинаково. Они у нее были светлые, вьющиеся и непослушные. Может, чересчур длинные. У Черил была короткая стрижка.

Что за дурацкая привычка сравнивать и противопоставлять, раздраженно бормотала про себя Виктория. У нее не было ни малейшего желания быть похожей на Черил, особенно характером. Но тут, по-видимому, не обошлось без влияния ее деспотичной матери. Черил всегда, словно тень, следовала за Ником и улыбалась. Удивительно, как она ему еще не осточертела.

– Любовь зла... – пробормотала Виктория, ставя машину на стоянку возле своего офиса. Ей надо срочно выкинуть из головы Ника и этот злосчастный прием. У нее сегодня ответственный день. Ей предстоит защита проекта для фирмы «Уинтон и Смит». Если он фирмачам не понравится, у нее будут неприятности.

– Доброе утро, мисс Уэстон, – с улыбкой приветствовала ее секретарша. – Вас хочет видеть мистер Паркер. Он ждет вас в своем офисе.

Кивнув, Виктория впорхнула в первую дверь налево. С боссом у нее не было проблем. Между ними никогда не возникало разногласий.

– Готова к бою?

Крейг Паркер встретил Викторию улыбкой, и она тут же настроилась на работу.

– Как никогда! Мы должны быть в их офисе в одиннадцать тридцать. Пойдешь со мной?

– Что ты! Мои нервы могут не выдержать. Этот проект тянет на десять миллионов – если они его примут.

– Примут, – уверенно сказала Виктория. – Джонни Гейтс – один из лучших художников по рекламе в городе. Его эскизы живые, забавные и бьют в точку.

– А ты у нас один из лучших менеджеров по таким проектам, – криво улыбаясь, добавил Крейг. – Но я все равно останусь здесь, и буду грызть ногти.

– Даже если этот проект провалится – ничего, не конец света. У нас полно других заказов.

– Но этот пока самый большой, и братец его уже разрекламировал.

Виктория усмехнулась. Алфред Паркер ни разу не был в их офисе, но это на его деньги Крейг начал свое дело. Если им удастся заполучить этот проект, Крейг сможет вернуть деньги и избавиться от брата. А Виктория знала, каков этот братец. Он протестовал против ее приема на работу: она только что закончила учебу в университете и, на его взгляд, была слишком молода, слишком хорошенькая и, по всей вероятности, показалась ему немного легкомысленной. Во всем были виноваты ее непослушные кудри. Ну и Бог с ними. Она не собирается упустить этот заказ.

– Как я выгляжу? – Виктория повернулась у стола Крейга.

– Ослепительно. – Крейг шутливо прикрыл глаза ладонью. – Но слишком самоуверенно. Как бы это не вызвало у них раздражения.

– Да я имею в виду мой костюм!

– О! Чудесный, элегантный и на вид очень дорогой. Тебе идет темно-синий цвет, особенно с этим красно-желто-белым шарфом.

– Я не слишком похожа на стюардессу? – несколько озабоченно спросила Виктория.

– Во всяком случае, я ни одной такой не встречал!

Крейг снова рассмеялся, и Виктория поняла, что ей надо уходить, пока не поздно. Она купила этот костюм специально для сегодняшней презентации и знала, что в нем у нее элегантный, деловой вид. Ей надо было надеть его с самого утра, когда она собиралась расправиться с Ником, а не выходить в джинсах и свитере. Виктория нахмурилась – опять этот Ник!

– В чем дело? – Крейг тут же уловил перемену в ее настроении и встал из-за стола – повидимому, для того, чтобы удобнее было волноваться.

Но Виктория его успокоила:

– Личная проблема, не имеющая отношения к проекту. Не бери в голову. Ты не успеешь оглянуться, как я вернусь, и мы это дело отметим.

– Если тебе удастся пробить этот проект, Виктория, получишь большую премию.

– Именно на это я и рассчитываю!

Покидая кабинет Крейга, Виктория столкнулась с Джонни, который нес огромный портфель с эскизами.

– Это видеофильм, – буркнул Джонни, сунув ей кассету. – Положи себе в сумочку, но не потеряй, а то нам конец.

– Что бы ни случилось, конца не будет, – уверенно заявила Виктория. – Удивляюсь тебе, ты такой же зануда, как босс. Ты же меня знаешь – я способна убедить любого. Как говорится, могу подняться вверх по отвесной стене без веревки!

– Меня ты можешь уговорить на что угодно, но сейчас перед тобой будет все правление фирмы, и всё мужики в дорогих костюмах.

– Мне не привыкать к дорогим костюмам, – беспечно уверила его Виктория.

Открыв дверь, она придержала ее, пока Джонни выходил со своим грузом диаграмм.

Разговор о дорогих костюмах заставил Викторию снова нахмуриться. Ник носил дорогие костюмы и всегда выглядел просто фантастически: высокого роста, атлетического сложения, вызывающе мужественный. Она привыкла думать о нем как о рыцаре, герое, кинозвезде. Отчего он стал таким неуравновешенным, и как ему удалось так завладеть всеми ее мыслями? Зачем он вторгается в ее жизнь, а не остается там, где ему положено быть? Скоро он совсем исчезнет из ее жизни, и ей лучше к этому привыкнуть. А сейчас надо чуть-чуть напрячь мускулы – и вперед...

– Как видите, – уверенно заявила Виктория, когда Джонни закончил показ своих эскизов, – мы решили, что проект будет целиком основан на мультипликации. Сейчас это модно и к тому же будет стоить дешевле, так как не придется приглашать знаменитостей. А деньги, сэкономленные на данной рекламе, пойдут на дальнейшую раскрутку. У нас уже готова предварительная смета расходов на телевидение и прессу. Как показывают цифры, которые перед вами, затраты весьма разумны.

Виктория умолкла, оглядывая собравшихся, которые изучали разложенные перед ними листы, с удовлетворением кивая головами. Многие посмеивались над забавными рисунками Джонни.

– Предвидя ваше одобрение, мы сняли видеофильм. Хотя это всего лишь черновые наброски, вы можете составить себе представление о том, как все будет выглядеть в окончательном варианте для телевидения. В журналах мы разместим самые выигрышные снимки. Вы можете предложить поправки... – добавила Виктория с таким видом, что стало ясно: любые попытки внести изменения в столь совершенную работу могут расцениваться только как безумие.

Но никто ничего не предложил. Виктория подмигнула Джонни и приготовилась немного расслабиться, пока будут показывать видео.

– Я не перестаю тебе удивляться, – сказал Джонни, когда они уже ехали обратно в офис. – Там собрались такие зубры!

– Им понравилось, – с уверенностью заявила Виктория. – Они даже смеялись, когда смотрели фильм.

– Даже старый мистер Уинтон пришел, – сообщил Джонни тоном, преисполненным благоговейного страха.

– Я видела. Он тоже прыскал в кулачок.

– Ты в этом уверена? Может, он просто злорадно хихикал?

– Вот увидишь, проект будет нашим, – твердо сказала Виктория.

Когда они вошли в офис, Крейг встретил Викторию неуклюжим объятием.

– Виктория, ты снова на коне! – воскликнул он. – Только что сообщили, что официальное согласие уже послано. Проект наш.

– Что я тебе говорила? – Виктория сурово глянула на Джонни. – Надо верить!

– Хотелось бы мне всегда быть таким уверенным, – пробормотал Джонни, покраснев от удовольствия.

Виктория взглянула на него свысока, прежде чем исчезнуть в своем кабинете. Как трудно было поддерживать для посторонних этот имидж уверенной в себе деловой женщины! На работе ей это еще удавалось, а вот в житейских ситуациях она чувствовала себя страшно уязвимой. Особенно с тех пор, как Ник лишил ее своего внимания и поддержки.

У Виктории было такое чувство, будто у нее из-под ног ускользает почва. Смятение сменилось болью, а затем и гневом. Она на пороге самого серьезного конфликта из-за того, что твердо решила не ходить на прием по случаю помолвки. В принципе Виктория могла уговорить себя на что угодно. Тогда почему сейчас она противится? В глубине души она совершенно точно знала ответ.

Было время, когда Виктория могла просто подойти к Нику и сказать, что не пойдет. Он взъерошил бы ей волосы и, ухмыльнувшись, сказал бы: как хочешь, принцесса. И на этом бы все закончилось.

Вначале, когда она, еще не оправившись от пережитого потрясения, замкнулась в себе, Ник отнесся к ней очень внимательно. Она была знакома со всей семьей, потому что несколько раз бывала здесь со своими родителями. Тони, шестью годами старше ее, и раньше всегда брал ее в свою компанию. Ник же относился по-другому: он был намного старше, очень сдержанным и молчаливым и, на ее детский взгляд, страшно важным. К тому же он учился в университете, а это уже, само по себе, было потрясающим фактом.

Но близко она узнала Ника только после того, как стала жить в Клиффорд-Корте в семье Кинг. Этот высокий, темноволосый, сероглазый человек, который улыбнулся ей и исчез, стал частью ее новой жизни. Тогда ей было всего двенадцать, но Ник не казался ей таким уж взрослым и далеким. По контрасту с бурными проявлениями симпатии со стороны Тони, Ник был сдержан, но он был доступен, и она, вскоре, поняла, что он старается ее поддержать.

Оглядываясь назад, она вспоминала, что проводила большую часть времени, сидя на огромном дереве, росшем возле дома. Чувствуя себя несчастной и потерянной, Виктория залезала на это дерево, выбирая самый толстый сук, и, сидя, скрючившись, иногда плакала, а иногда просто смотрела в поле, не имея сил даже думать.

Ник отучил ее от этой привычки. Однажды он влез к ней на дерево и уселся рядом. Даже сегодня она помнит, как он был одет: голубые джинсы и свитер под цвет глаз.

– А вдруг этот сук обломится? – как-бы, между прочим, спросил он, но она отодвинулась и промолчала. – Ты весишь мало, в общем-то, ты совсем малышка. А вот я тяжелый, так что вместе у нас вполне порядочный вес.

Виктория попыталась быстренько в уме сосчитать этот вес, но ей не удалось. Сколько весит человек в двадцать четыре года? Ник был очень высокого роста. Если прибавить его вес к ее...

– До земли далековато, – вслух размышлял Ник, глядя вниз, и Виктория невольно проследила за его взглядом. До сих пор, она ни разу не смотрела вниз, а до земли действительно оказалось далеко.

– Тебе придется слезть, – торопливо произнесла она, впервые за все время, обратившись к нему.

– Я слезу, если и ты слезешь, – согласился он спокойным, но весьма решительным тоном, и Виктория запаниковала.

– Но я всегда сюда прихожу, – в отчаянии запротестовала она. – Больше мне некуда идти. Мне надо думать. И вспоминать.

– И ты здесь плачешь, – мягко сказал Ник, и этого было достаточно, чтобы на ее глазах тут же выступили слезы.

– Я уже большая и не плачу. Мне нужно подумать о себе. – Ник подвинулся к ней ближе, и она замерла, чувствуя, что сук вот-вот обломится. – Пожалуйста, слезь, – попросила она.

– Я слезу, если ты слезешь вместе со мной, – пообещал он.

С бьющимся сердцем она поспешно кивнула, радуясь тому, что окажется на твердой земле.

Ник помог ей слезть, но не ушел после этого, а, подняв за подбородок ее голову, посмотрел ей в глаза.

– Обещай мне, что больше не полезешь на это дерево. Ты залезаешь слишком высоко и можешь упасть.

– Но мне нужно подумать, решить...

– Тебе ничего не надо решать, Виктория. Тебе двенадцать лет, и решать ты будешь, когда вырастешь. Сейчас ты живешь здесь, с нами, и тебе не надо о себе заботиться. Давай я буду о тебе заботиться, согласна?

– Ты не захочешь, – прошептала она, все еще чувствуя себя неловко от этой неожиданной встречи.

– Вот увидишь, – уверил он ее. – Во всяком случае, я буду знать, чем занять свое свободное время.

По мнению Виктории, свободного времени у него было не так уж много, но отказываться неудобно, поэтому она кивнула в знак согласия, а он, обняв ее за плечи, повел к дому.

– Если тебе захочется поплакать, в этом нет ничего стыдного. Просто приходи ко мне.

Комок в груди, образовавшийся после гибели ее родителей, стал понемногу таять. Когда она возвращалась в свою комнату, то услышала, как Мюриел тихо спросила Ника:

– Как она, Ник?

Виктория остановилась на лестнице, с замиранием сердца ожидая, что он ответит.

– С ней все будет в порядке, – вполголоса ответил он. – Она очень страдает, но это пройдет. Положись на меня. Думаю, мне удалось ее разговорить.

Виктория усмехнулась. Конечно же, ему удалось, и она стала приходить к нему со своими бедами, а он никогда не отказывался выслушать ее. Она рассказывала ему о своих страхах, плакала у него на груди и внимала каждому его слову. Она готова была пойти за ним на край света.

Виктория передернула плечами. Все это было так давно. Сейчас она уже не пошла бы за ним на край света, но мысль о том, чтобы столкнуть его вниз с этого края, время от времени приходила ей в голову. И она в этом не виновата. Это не она вдруг перестала обращать на него внимание и стала с ним холодна. Иногда он вел себя элементарно невежливо. Он отдалился от нее, стал совсем другим человеком, но она не собиралась взваливать вину за это на себя. Его помолвка совершенно ее не касается, и если он не совсем еще очерствел, то должен это понять.