Текст книги "Танцующие тени"

Автор книги: Патриция Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Совпадение? Ну нет, в совпадения он не верит. Пока что ни аудиторские проверки, ни прослушивание телефонов не помогло обнаружить связь между делами Мерритты и бизнесом Ника; но Нейт был убежден, что рано или поздно в один прекрасный день такая связь обнаружится.

Если только Ник Меррит до этого прекрасного дня доживет.

Профессиональное чутье подсказывало Нейту, что выстрел прошлым вечером предназначался Мерриту, а не женщине. Кому и зачем нужно убивать Саманту? Впрочем, это имеет смысл, если она упомянута в завещании, но содержание завещания пока что никому не известно.

Нейт не строил иллюзий относительно того, что начнется теперь. В последние годы большая часть бизнеса Мерритты была законной и велась вполне легально, однако Нейт не сомневался, что некоторые члены клана спят и видят, как бы вернуться к торговле наркотиками.

Последние несколько часов он провел за изучением биографии Саманты Кэрролл, пытаясь разгадать, зачем она вдруг понадобилась отцу. Ведь, судя по всему, все эти годы Пол Мерритта знал, что она жива – возможно, даже знал или подозревал, где она находится.

Бизнес у нее оказался любопытный. Контакты с иностранными покупателями дают много возможностей для отмывания денег. Но вряд ли Пол Мерритта думал только об этом.

От рака не умирают в одну ночь. Судя по всему, кому-то понадобилось ускорить смерть старика.

Осталось только выяснить, кому и зачем.

Похоже, Меррит в самом деле не знал о смерти отца. По лицу его, как всегда, ничего не прочтешь, но на долю секунды Нейт заметил мелькнувшее в глазах удивление. Выходит, никто не потрудился сообщить главному наследнику радостную новость? А ведь родственники уже знали, где Ник: Нейт сам сообщил им об этом и понаблюдал за их реакцией. Известие о том, что Меррит едва не погиб, его родные восприняли на редкость безразлично. Впрочем, это можно понять: в тот момент все они были потрясены смертью старика.

Полно, так ли? Роза проливала слезы. Виктор хмурился и молчал. Из спальни вынырнул сонный Джордж, злобно поинтересовался, что здесь делает полиция и ФБР, когда любому идиоту ясно, что отец умер от естественных причин. Объявил, что не позволит делать вскрытие. На это Нейт только усмехнулся: он хорошо знал, что ничего у Джорджа не выйдет.

Ну и семейка! Пытаться разгадать, что происходит между родственничками, – все равно что искать выход из лабиринта. Или бродить по зыбучим пескам.

И еще этот поцелуй… Честно говоря, Нейт так и не понял, что же произошло. Просто Саманта, бледная, усталая и измученная, вдруг показалась ему такой желанной…

Глупо, конечно. Чертовски глупо. Но когда их губы соприкоснулись, Нейт ощутил такой взрыв страсти, какого, кажется, никогда прежде не испытывал. Видит бог, он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь раньше – пусть даже в годы юности – так желал женщину. А когда она подалась ему навстречу, когда прижалась к нему всем телом и жарко ответила на поцелуй – Нейт Маклин забыл обо всем на свете.

А в следующий миг, когда волшебство рассеялось и Саманта скользнула в лифт, он остался на месте, словно громом пораженный.

Никогда прежде Нейт не смешивал работу с личными отношениями. Тем более – такую работу. Черт побери, ведь эта женщина – из семьи Мерритта, тех самых Мерриттов, которые убили его мать…

– Нейт!

Голос Грея вернул его к реальности. Интересно, долго ли он простоял, пялясь в пустоту?

Нейт пытался уверить себя, что его интерес к Саманте – чисто профессиональный. Ее окружают загадки, которые он должен разгадать. Все, что ему нужно, – поговорить с ней наедине, без брата. Но теперь это вряд ли получится, и хуже всего сознавать, что он сам провалил дело. Сначала – этим нелепым поцелуем, потом – своей подчеркнутой холодностью… Черта с два теперь она ему доверится! Да и то, что они с Мерритом ненавидят друг друга и не скрывают своей ненависти, делу не помогает. Скорее всего, перед беседой с ним она обратится к адвокату. Адвокату семьи, который, разумеется, посоветует ей держать рот на замке.

Саманта явно не умеет скрывать свои чувства. Когда она услышала о смерти Пола Мерритты, на лице у нее отразилась вся гамма эмоций, испытанных в эту минуту, – потрясение, сожаление, страх.

Хотелось бы знать, что произошло тридцать четыре года назад! Нейт уже запросил копии свидетельств о смерти матери и дочери – свидетельств, как он теперь знал, фальшивых. Интересно, чьи трупы подсунули полиции вместо трупов жены и дочери наследника известнейшего в Бостоне мафиозного клана?

Надо проверить, не исчезали ли в те же дни люди в Бостоне или где-нибудь поблизости.

И, разумеется, расспросить женщину.

Вот что ему нужно: добраться до Пэтси Кэрролл прежде, чем это сделают Саманта или Ник!

Несомненно, Пэтси есть что рассказать. Из мафии по доброй воле не уходят: если Пэтси это удалось, значит, у нее есть компромат на семью – и компромат серьезный, раз он обеспечил ей безопасность на всю оставшуюся жизнь. Это первое. И второе: если уж она сбежала от мужа и шантажировала его, значит, никакой любви к нему не испытывает и держать рот замке не станет. Особенно теперь, когда он мертв.

Возможно, она даже попросит у Нейта помощи и защиты.

Он взглянул на часы, затем снова перевел взгляд на Саманту Кэрролл – и, встретившись с ее синими глазами, вновь ощутил знакомый жар желания. Что, черт побери, с ним творится? И не припомнить, когда его в последний раз так тянуло к женщине! Особенно к женщине, замешанной в деле, которое он расследует

Нейт, нахмурившись, отвернулся. Он всегда умел контролировать свои желания – сумеет, черт возьми, и сейчас.

Если бы только эта статная темноволосая красавица, у которой отваги больше, чем здравого смысла, не стояла у него перед глазами!

Хоть Саманта и не желала сотрудничать, Нейт чувствовал: она ни в чем не виновата. Бедняжка вляпалась в такую историю, какой и вообразить себе не могла. Он предпочел бы, чтобы ее охраняли люди, не связанные ни с одной из сторон. Но Меррит его опередил. Что ж, Келли – мужик надежный, хоть и работает на врага. Пожалуй, лучшего телохранителя он и сам подобрать не смог бы.

– Ладно, мы с тобой еще побеседуем, – бросил Нейт Мерриту и направился к дверям.

Скорее отсюда! Еще немного, и он начнет верить, что Меррит тоже невиновен – хотя бы потому, что в это верит его красавица-сестра.

Как только за двумя агентами закрылась дверь, Саманта обернулась к Нику.

– Ты знал, что отец умер? – спросила она.

– Да. Мне позвонил Регги.

– И мне не сказал?!

– Не сказал.

– Но почему? – вскричала Саманта.

– Хотел, чтобы ты как можно скорее уехала. Здесь тебе оставаться опасно. Могут решить, что ты претендуешь на долю наследства.

– Кто может решить? Ты кого-то подозреваешь?

– Хотел бы я знать кто.

– А если узнаешь, скажешь7

«Глупый вопрос, – тут же сообразила Саманта. – Если он что-то от меня скрывает, то, разумеется, в этом не признается». Но сердце ее ныло от желания хоть кому-то довериться.

– Обещать не могу, – глядя в сторону, сухо ответил Ник.

– Ты знаешь больше, чем говоришь! – воскликнула она.

– Нет, Саманта, ничего я не знаю. Могу лишь предполагать, что это как-то связано с делами старика. Мои родственнички не слишком-то любят делиться.

Ник шагнул к ней и неожиданно ласковым жестом опустил здоровую руку ей на плечо.

– Жаль, что тебя впутали в эту историю, – произнес он. – Лучше бы тебе никогда не слышать о семье Мерритта.

«Должно быть, он прав», – устало подумала Сэм. Кто для нее Пол Мерритта? Чужой и неприятный человек. Ее настоящий отек – Дэвид Кэрролл, который растил ее, воспитывал, тридцать лет любил ее и заботился о ней…

И все же теперь это – ее «незаконченное дело».

– Отправляйся домой, – посоветовал Ник. – Здесь тебя ждут только неприятности.

– А ты не хочешь поехать со мной? Увидеть мать?

– Нет, – коротко ответил Ник. Он отстранился, и глаза его вновь стали холодными, как лед. – Все эти годы я верил, что она умерла. Пусть так и будет.

Саманта опустила голову, чувствуя себя побежденной.

– Ладно, поеду к себе в отель.

Ник покачал головой:

– Ну уж нет. Никакого отеля. Келли сказал мне, что ты выходила на улицу, – с упреком добавил он. – Думаю, тебе будет безопаснее со мной.

Подняв брови, Сэм молча указала глазами на его перевязанную руку.

Ник усмехнулся в ответ:

– Меня застали врасплох. И потом, с нами будет Келли. Поверь мне, я хорошо знаю Маклина и знаю своих родных. Если они еще не выяснили, где ты остановилась, то выяснят очень скоро.

– Хорошо, – легко согласилась Саманта. Ей и самой хотелось провести с братом еще один день. Она узнает его получше, возможно, сумеет с ним сблизиться… и, может быть, все-таки уговорит его встретиться с матерью.

– Спасибо за то, что обеспечили мне охрану, – обратилась она к Кэлу, молчаливому партнеру Ника.

– Не за что, – откликнулся тот. – Если могу быть еще чем-нибудь полезен…

«Вряд ли», – мысленно ответила Саманта. Никто в мире не поможет ей завоевать любовь брата. Или определить, можно ли доверять агенту Маклину.

И то и другое она должна сделать сама.

17

Вернувшись к себе в кабинет, Нейт обнаружил на письменном столе три записки: в каждой сообщалось, что немедленно по прибытии он должен зайти к шефу.

Нейт тихо выругался. Черт бы побрал этого Роберта Баркера!

Заместителем начальника отдела Баркера назначили совсем недавно. До этого он занимался организованной преступностью – работал на одном поле с Нейтом и Греем. У начальства Баркер считался высококлассным профессионалом: он производил больше арестов и выбивал больше признаний, чем кто-либо еще в отделе, – хотя, надо заметить, по большей части арестовывал мелких сошек и раскрывал незначительные преступления.

Зато Баркер умел выгодно подавать свои успехи – талант, которым Нейт никогда не отличался. Для Нейта важна была работа, а не похвала начальства, поэтому он не хвастался своими подвигами, а порой даже, чтобы избежать лишней возни с бумагами, «дарил» произведенные им аресты кому-нибудь из сослуживцев. Нейт и Баркер терпеть друг друга не могли – еще с того давнего случая, когда Баркер, желая выслужиться, произвел шумный и ненужный рейд по наркопритонам и в результате разрушил дело, над которым Нейт трудился несколько месяцев.

Грей, стоявший рядом с Нейтом, громко вздохнул и возвел глаза к потолку.

– Твоя фамилия в приглашении не значится, – заметил Нейт.

– Держу пари, я у него в списке следующий!

– Постараюсь тебя выгородить, насколько возможно.

– Так он тебе и позволит меня выгородить! Это же наше с тобой общее дело…

– Может быть, этот вызов и не связан с нашим делом?

– А может быть, я папа римский, – скептически заметил Грей.

И оказался прав.

Разнос начался, едва Нейт вошел в кабинет шефа.

– Как мило с вашей стороны время от времени заглядывать на рабочее место! – ядовито-сладким тоном начал Баркер.

– Я бываю здесь каждый день, – ответил Нейт. – Заходил, когда вас не было.

– Судя по рапортам, вы здесь вообще не появляетесь! – огрызнулся Баркер.

Нейт понимал, что молчать нельзя. Молчальников Баркер ненавидит. Однако нельзя и рассказывать о том, что удалось узнать… и особенно о Саманте Кэрролл. Только сейчас Нейт осознал, какое зло может причинить огласка ни в чем не повинным людям – ей и ее матери.

Немало времени прошло с тех пор, как он в последний раз задумывался о последствиях своих поступков. Нейт привык считать, что ради торжества закона дозволено все… ну, почти все. Особенно если речь идет об отъявленных головорезах, которым уже много лет удается уходить от заслуженной кары. Однако на этот раз все было иначе

– У меня на вас жалоба из городской полиции, – продолжал Баркер. – Судя по всему, вы отказались объяснить, как и почему оказались на месте преступления.

– Я разрабатывал дело Мерритты. Следил за сыном старика.

– Зачем?

– Известно было, что Пол Мерритта умирает. Кто-то должен был унаследовать его бизнес. Скорее всего, Николас.

– А что насчет этой женщины? Пропавшей дочери?

Черт побери! Откуда он узнал?!

Должно быть, Баркер получает копии записей телефонных разговоров в доме Мерритты. Или, может быть, у него в семье свой информатор?

– И еще, – добавил Баркер, заглядывая в свои бумаги, – не припомню, чтобы я давал разрешение прослушивать домашний телефон Ника Меррита.

– Вас в то время не было в офисе. Вы передали полномочия Дику, а он сказал, что согласен, если мы получим разрешение у судьи. Мы несколько месяцев добивались этого разрешения.

– Ясно: выжидали, пока меня не окажется на месте, – пробурчал Баркер.

– Нет, сэр, – возразил Нейт, в душе презирая себя за «сэра». – До вашего отъезда мы ничего не знали об этой женщине и тем более не подозревали, что она станет мишенью убийц. Ей была необходима защита, и прежде всего следовало установить, насколько она может доверять Мерриту.

– И что же, установили?

– Нет, – признался Нейт.

– Насколько я понял, стреляли именно в него. Если так, странно предполагать, что он в этом замешан

Нейт пожал плечами. У него такой уверенности не было. В конце концов, разве не лучший способ заслужить доверие сестры – получить пулю, предназначенную для нее?

– Черт побери, Маклин! Вы с Эвансом уже несколько лет топчетесь вокруг семьи Мерритта, а результатов – ноль! Ни арестов, ни признаний, ни улик… – Баркер устремил на Нейта раздраженный взгляд. – По-моему, для вас это дело превратилось в какое-то личное хобби. Но я с этим покончу! Развлекаться в рабочее время и на государственные деньги вы не будете! Займетесь чем-нибудь полезным. Сейчас идет расследование крупного мошенничества в сети городских домов престарелых, я сегодня же распоряжусь, чтобы вы с Эвансом взяли это дело на себя.

Нейт похолодел. Отстранить его от дела, перекинуть на какое-то, черт побери, мошенничество в доме престарелых! Именно теперь, когда семейка Мерритта готова пойти вразнос… и когда Саманте Кэрролл грозит смертельная опасность!

Нейт вдруг с изумлением понял, что второе соображение волнует его куда сильнее, чем первое.

– Что ж, не возражаю, – с напускной небрежностью ответил он. – Но прежде, чем взяться за новое дело, мне хотелось бы отдохнуть. Если помните, я несколько лет не брал отпуска.

Баркер нахмурился: в его глубоко посаженных глазах отразилось удивление, затем недоверие. Должно быть, он ожидал протестов и готовился насладиться своей властью.

– И сколько вам нужно? – проворчал он наконец.

– Если не ошибаюсь, я не был в отпуске четыре года. Значит, у меня есть два месяца. Хорошо, что все так сложилось: как-то неудобно уходить в отпуск, пока дело не закончено. – Помолчав, Нейт выложил свой козырь: – Думаю, Вудворд возражать не станет. – Вудвордом звали начальника отдела, все знали, что он терпеть не может, когда у сотрудников накапливаются отпуска.

– Собираетесь уйти на целых два месяца?

– Пока – на две недели, а там видно будет.

– И куда поедете?

– Еще не решил. Может быть, в горы. Куда-нибудь в глушь, где нет телефонов.

Помолчав, Баркер ворчливо приказал:

– Пригласите сюда Грея Эванса.

Сэм знала, что должна позвонить матери и сообщить о смерти Пола Мерритты, но все никак не могла решиться.

Разговора с матерью она страшилась. Не потому, что боялась огорчить ее этим известием, – она подозревала, что особенно горевать по первому мужу Пэтси не станет. Нет, ее пугали неминуемые расспросы о Нике. Пугали надежда и страх, звучащие в голосе матери всякий раз, когда она говорила о сыне.

Сэм снова переезжала – на этот раз к Нику, который, по-видимому, хотел спрятать ее от ФБР. У Саманты были свои мотивы: она хотела помочь брату – ему трудно пришлось бы одному с рукой на перевязи, а кроме того, ей хотелось поговорить с ним, побольше узнать о семье и, если удастся, все-таки уговорить его увидеться с матерью.

Партнер Ника довез их до дома – внушительного двухэтажного особняка у пристани. Ник неуклюже отпер дверь левой рукой и распахнул ее, приглашая Саманту войти.

Дом был богато обставлен, однако являл собой полную противоположность особняку Мерритты. Голые стены, окрашенные в приятный кремовый цвет, стильная и функциональная мебель, обтянутая кожей. Во всей обстановке чувствовался хороший вкус, неприязнь к показухе и еще… одиночество. То ли из-за безупречной, почти стерильной чистоты, то ли из-за отсутствия картин или фотографий на стенах, но у Саманты сложилось впечатление, что этот дом так и не стал для брата домом в самом глубоком смысле слова.

Ник тяжело опустился в кресло. Губы его были крепко сжаты, глаза покраснели, в каждом движении чувствовалась усталость. Саманта знала, что он отказался принимать болеутоляющие, выписанные врачом.

– Мне нужно позвонить маме, – сказала она. – Рассказать о смерти Пола Мерритты, предупредить, что о ней знает ФБР. Боюсь, что агенты попытаются ее разыскать.

На щеке его дернулся мускул.

– У тебя есть сотовый телефон?

– Уже нет. Сгорел в машине. Сегодня я собиралась купить новый.

– У меня есть запасной. Я им не пользовался, так что можешь не бояться прослушивания.

Заметив ее колебание, он добавил:

– Вижу, ты уже научилась никому не доверять. Молодец, правильно. Когда закончишь разговор, можешь стереть номер, а телефон, если хочешь, оставь себе. Я не собираюсь выяснять, где она. Мне это безразлично.

Еще немного поколебавшись, Саманта кивнула.

– А твой домашний телефон прослушивается?

– Очень может быть, – равнодушно ответил он.

– Но как такое возможно?! Тебя ведь ни в чем не обвиняют!

Ник смерил ее таким взглядом, что Саманта сразу почувствовала себя наивной дурочкой.

– Когда речь идет о борьбе с организованной преступностью, возможно очень многое. Стоит произнести слово «мафия» – и судья подпишет что угодно, хоть лицензию на убийство. Будь осторожна, Саманта. Не доверяй ни Маклину, ни прочим федералам. Они используют тебя и вышвырнут на помойку.

– Так было с тобой?

– Я не позволил так с собой поступить. Но не потому, что они плохо старались. На мою фирму сыплются бесконечные проверки. Агенты ФБР встречаются с моими клиентами и предупреждают, что со мной опасно иметь дело. За мной постоянно следят – просто так, на всякий случай.

«Как вчера вечером», – подумала Саманта.

– Как же ты ухитряешься сохранять свой бизнес?

– В основном я сотрудничаю с иностранными компаниями, которых ФБР особо не волнует. А остальные… что ж, я произвожу высококачественную продукцию и продаю ее по разумным ценам.

Саманта хотела еще о многом спросить, но он резко сменил тему:

– Можешь позвонить из кабинета. На первом этаже, из холла налево.

– А ты не хочешь с ней поговорить? – снова попробовала Саманта.

– Нет.

По его измученному лицу она поняла, что сейчас не время спорить.

Спустившись вниз, Сэм без труда нашла кабинет. Здесь, как и в остальном доме, царил строгий порядок. На столе ничего лишнего – не то что у нее самой! Письменный стол Саманты вечно был завален бумагами: на нем царил, как она сама говорила, «организованный хаос».

На миг Сэм пришла в голову мысль включить компьютер и порыться в файлах Ника – может быть, там найдутся какие-то ключи к разгадке. Но при одной мысли о том, чтобы шпионить за собственным братом, к горлу подступила тошнота.

Взяв сотовый телефон, она набрала номер матери.

Пэтси ответила сразу, как будто носила телефон с собой в ожидании звонка.

– У тебя ничего не случилось? – сразу спросила мать, как будто предчувствовала недоброе.

– Отец… Пол Мерритта умер сегодня ночью. – Саманта сама не понимала, почему назвала Мерритту «отцом».

– Он тебе не отец. Твоим отцом был Дэвид Кэрролл, – дрогнувшим голосом ответила мать.

Сэм тут же пожалела о своей оговорке.

– Конечно. Папой для меня всегда останется Дэвид.

– А твой брат… Ник… как он?

– Нормально. – Помолчав, Сэм добавила: – Он уже вышел из больницы. Сегодня я ночую у него. – О том, что ее пытались убить, Сэм по-прежнему рассказывать не собиралась и молилась только о том, чтобы это происшествие не попало в выпуски новостей.

– Ты вернешься завтра?

Сэм помедлила с ответом. Может быть, все-таки остаться на похороны? Если придется задержаться всего на два-три дня – почему бы и нет? Пусть она не успела узнать Пола Мерритту, пусть не смогла (и едва ли смогла бы) его полюбить – он подарил ей жизнь, и она обязана отдать ему последний долг.

– Возвращайся скорее, прошу тебя! – продолжала мать. – Мне так нужно с тобой поговорить… рассказать все…

– Завтра я буду дома, – пообещала Саманта.

– Не позволяй им впутывать тебя в свои игры! – предупредила мать. – Виктору… и прочим.

– Не бойся, не позволю.

Наступило молчание. Сэм понимала, о чем сейчас думает мать: ей хочется забросать дочь вопросами о Нике, но, гордая и скрытная, она боится обнаружить неутихающую тоску по сыну, который не хочет ее знать.

Наконец Пэтси тяжело вздохнула, и Саманта поняла: настало время сообщить самую неприятную новость.

– Мама, о нас с тобой знает ФБР. Они давно занимаются делами Мерритты, и мы их очень заинтересовали. Думаю, тебе лучше всего пока оставаться там, где ты есть. – Все время приходилось помнить, что их тайное убежище нельзя называть прямо. Как странно и непривычно – разговаривать, взвешивая и просчитывая каждую свою реплику!

– Я знала, что так и будет, – с безнадежной покорностью в голосе ответила мать.

Сердце Сэм сжалось от острого чувства вины. Это из-за нее, из-за ее желания разобраться в своем прошлом и увидеть брата репутация матери может быть погублена навсегда!

– Прости меня, – прошептала она.

– Тебе не за что извиняться, – ответила мать. – Рано или поздно это должно было случиться. Все тайное когда-нибудь становится явным.

– Но ты можешь пострадать…

– Больше всего печалит меня то, что ты уже пострадала, – возразила мать.

– Обо мне не беспокойся, – ответила Сэм. – Здесь я в безопасности.

«Теперь, когда Пол Мерритта мертв, ты тоже», – подумалось ей. Не чудовищно ли: смерть родного отца принесла ей облегчение – ведь теперь можно не беспокоиться за безопасность матери.

Пэтси снова вздохнула.

– Я хотела предупредить тебя… Не слишком доверяйся Николасу: ведь он вырос в семье Мерритта.

Сэм поморщилась, услышав в голосе матери едва сдерживаемую боль. Каково ей говорить такое о собственном сыне!

– Это не его вина!

– Конечно, нет. Но и забывать об этом не стоит.

Это Сэм понимала и сама. Предостережения агента Маклина дали свои плоды: хотя ей безумно хотелось поверить Нику, она знала, что полностью доверять нельзя даже ему.

– Ладно, завтра увидимся, – сказала она. – Ты не могла бы позвонить Терри и сказать ей, что я завтра вернусь?

– Конечно.

– Постараюсь позвонить тебе еще, – пообещала Сэм. Давать домашний номер Ника она не собиралась – еще не хватало, чтобы ее разговоры с матерью кто-то подслушивал!

– Я люблю тебя, Саманта, – сказала мать.

– Я тоже тебя люблю, – ответила Сэм.

И это было истинной правдой! Хоть она и сердилась на мать (да что там «сердилась» – при мысли о том, что Пэтси тридцать четыре года скрывала от нее правду, Саманту охватывала настоящая ярость!), однако не переставала любить ее всем сердцем. И знала: если из-за нее с Пэтси что-то случится, она этого себе никогда не простит.

Но что будет с «Чудесами Запада», когда разнесется слух, что Кэрроллы связаны с мафиозным кланом? И что будет с матерью, если рухнет дело, которому она посвятила большую часть жизни?

Опустившись в кресло, Саманта огляделась вокруг. Прибранный и безупречно чистый кабинет сообщал о своем хозяине лишь то, что Ник – человек аккуратный, во всем ценящий порядок. Строгий, организованный ум. Но на что направлен этот ум? Что она вообще знает о своем брате?

Поднявшись наверх, Сэм услышала из-за двери гостиной голос Ника: очевидно, он говорил по телефону. Она прислушалась, но различила лишь одно слово – «старик».

Как только Саманта вошла, Ник бросил в трубку: «Ладно, перезвоню позже» и убрал телефон в карман.

– Я не собиралась тебе мешать, – заметила Сэм, слегка уязвленная тем, что он так поспешно закончил разговор. В душе ее вновь зашевелился холодок сомнения.

– Ты мне не мешаешь. Кстати, Келли привез твой багаж, а также все, что лежало у тебя в сейфе. Сейчас все твои вещи в комнате для гостей наверху.

– Как это он открыл мой сейф? – невольно вздрогнув, спросила Саманта.

Ник пожал плечами:

– Твой пароль – день рождения?

Саманта кивнула, чувствуя себя полной идиоткой.

– Вот так и открыл. – Он неожиданно подмигнул ей и переменил тему: – Есть хочешь?

– Умираю от голода.

– А готовить умеешь? – поинтересовался Ник. – У меня есть яйца и бекон.

– Обожаю готовить! – улыбнулась Саманта.

– Отлично. А я тем временем поджарю тосты.

Ник, казалось, совершенно расслабился, но Саманта не могла понять, искреннее или напускное это его внезапное дружелюбие.

Научится ли она когда-нибудь понимать своего брата?..

Кухня оказалась такой же строгой, аккуратной и безупречно чистой, как и остальные помещения в доме. Саманта достала из холодильника бекон и яйца, нашла на полке сковородку. Ник, присев на табурет, наблюдал, как она жарит яичницу.

– Кстати, мама о тебе спрашивала, – как бы невзначай заметила Сэм.

– На тридцать четыре года позже, чем следовало, – коротко ответил Ник.

Саманта уже начала привыкать к его бостонскому выговору и отрывистым, словно рубленым фразам.

– Ей сейчас очень нелегко, – со вздохом заметила она.

Ник промолчал.

Саманта вновь остро ощутила свое одиночество. Что она здесь делает? Брат ясно дает понять, что они с Пэтси ему не нужны. Скорее бы домой! Матери она уж точно нужна. Кто еще поддержит ее, когда появятся фэбээровцы со своими вопросами и в тихом городке разразится скандал?

– Ты сейчас разговаривал с кем-то из родных? – не выдержала Саманта.

– Да.

– С кем? – терпеливо спросила она.

– С Виктором.

Именно о Викторе предупреждала ее мать.

– Он что-нибудь сказал о… о том, что случилось с нами вчера вечером?

– Говорит, что ничего не слышал. Об отце сказал только, что сегодня утром горничная нашла его мертвым. Объяснил, что поэтому никто не навестил меня в больнице. Всем было не до того.

– Как ты думаешь, это совпадение? То, что его смерть и покушение на нас произошли почти в одно время?

– Он умер своей смертью, – отрезал Ник. Пораженная его очевидной холодностью, Саманта растерянно спросила:

– А ты… ты туда поедешь?

– Попозже.

– Мне бы хотелось съездить.

– Жаждешь еще одной порции унижений?

– Не понимаю! – воскликнула Саманта, бросив вилку на стол. – Умер твой отец! Неужели ты совсем ничего не чувствуешь?!

Ник смерил ее долгим взглядом.

– Вообще-то тебя это не касается, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Но если хочешь знать – да, чувствую, и еще как. Но не собираюсь ни показывать свои чувства перед Маклином, ни делить их с Виктором, Джорджем и всеми прочими. – Немного помолчав, он добавил уже мягче: – Извини, но и с тобой тоже. Ты не знала моего отца. И совсем не знаешь меня.

По спине у Саманты пробежал холодок. Ник прав: она совсем ничего о нем не знает – разве только то, что в жилах у них течет одна кровь. Можно ли ему верить? Не сделала ли она большую ошибку, приехав к нему домой? Сейчас ей казалось, что Ник способен на все.

– Расскажи мне о нем, – помолчав, тихо попросила она. – Чем он занимался?

– Я знаю только, что он старался максимально легализовать семейный бизнес. Оно и неудивительно: «семьи» на северо-востоке страны рушатся одна за другой. Чертовски трудно стало найти верных людей. Каждый готов за медный грош выдать тебя федералам.

– А родные были согласны с его политикой?

– Не все, – коротко ответил он.

– И кто не соглашался?

Глаза Ника снова потемнели.

– Не лезь в эти дела, Саманта. Даже не думай об этом.

– Я ведь так и не знаю, зачем он вызвал меня сюда!

– Теперь, должно быть, никогда не узнаешь. Да оно и к лучшему. Если ты исчезнешь, вернешься домой и затаишься, то, возможно, избежишь больших неприятностей. И ты, и твоя мать. Но если полезешь в дела семьи – тебя уже ничто не спасет. Тот парень, что вчера столкнул нас с дороги, шутить не будет.

Саманта нахмурилась. И ты, и твоя мать… Но матери-то почему грозит опасность? Она сама – понятно: очевидно, кто-то из семьи видит в ней соперницу в борьбе за наследство. Но при чем тут мать?

Что же за тайну скрывает в себе ее тогдашнее бегство? Неужели кто-то может решиться на убийство из-за истории тридцатилетней давности?

– Так ты уверен, что Пол умер своей смертью? – снова спросила она.

– С какой стати мне думать иначе? Ты же видела, в каком он был состоянии.

– Да, он был очень болен – но все-таки ничто не предвещало…

– А ты у нас, видимо, доктор?

–Агент Маклин тоже так думает! – выпалила Саманта, задетая его сарказмом. Она устала от напускного безразличия Ника, от его манеры прятаться от проблем, делая вид, что их не существует. Пусть хотя бы разозлится – все лучше этого холодного равнодушия!

Однако Ник не взорвался – наоборот, еще больше замкнулся в себе. Ужин прошел в тягостном молчании, и Саманта поняла, что вряд ли ей удастся его разговорить. Слишком многое стояло между ними – слишком много тайн, боли, месяцев и лет, проведенных в разлуке.

– Когда ты улетаешь? – поинтересовался Ник после ужина.

– Завтра. А когда похороны?

Его лицо напряглось.

– Дней через пять, не раньше. Благодари копов, которым взбрело в голову делать вскрытие. Да и потом, похороны будут пышные, требуется время, чтобы все организовать. Надеюсь, ты не собираешься сюда вернуться? – нахмурился он.

– Не терпится от меня избавиться?

– Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом. В Колорадо для тебя безопаснее, чем здесь. Да и вообще, что тебе делать на похоронах? Ты его не знала, ты ничем ему не обязана. Зачем притворяться, что он для тебя что-то значит?

Жестокие слова брата заставили Саманту вздрогнуть. Притворяться?! Нет, она не притворяется. Верно, Пол Мерритта был и остался для нее незнакомцем, но, если она не появится на похоронах, вся эта история будет ныть в ее душе, словно незажившая рана… Однако Ник ясно дал понять, что не хочет ее здесь видеть, и Саманта сочла за лучшее не спорить.

– Я сейчас позвоню в аэропорт.

– Дома найдется кому за тобой присмотреть?

– Конечно, – раздраженно ответила она.

– Я попрошу Келли отвезти тебя в аэропорт и подождать, пока самолет не взлетит.

– Спасибо, – ответила Саманта, очень надеясь, что голос ее звучит так же холодно и безразлично, как у него.

Убрав посуду в мойку, она поднялась к себе в комнату для гостей, набрала номер аэропорта и заказала билет на ближайший рейс – завтра в полдень. Если ничего не случится, в семь вечера она приземлится в Денвере.

Ей вспомнились слова агента Маклина: «Нам бы не хотелось, чтобы вы покидали город».

Саманта не слишком-то разбиралась в законах, но одно знала точно: пока человеку не предъявлено обвинение, ни полиция, ни спецслужбы не имеют права его задерживать. Она – не преступница, а жертва. И будь она проклята, если еще кому-то позволит собой манипулировать!