Текст книги "Два купидона"

Уилл уперся локтями в подлокотники, соединил подушечки пальцев и, образовав арку, поглядел сквозь нее на Кэрри.

– Иди сюда.

Кэрри настороженно подошла. Он взял ее за запястья и подтянул к себе. Ойкнув от удивления, она шлепнулась ему на колени.

– Уилл, что ты делаешь?

– Готовлюсь к свадьбе и к медовому месяцу.

Кэрри оттолкнулась ладонями от его груди и откинулась назад.

– Интересно, сколько девушек уже попались в эту ловушку?

– Не знаю, какого успеха добивались другие парни, но этот способ я испытал на тебе первой. Позволь мне проверить, как он работает.

И Уилл словно продернул свои руки между ее и развел их в стороны, так что она поневоле упала ему на грудь. Тихонько смеясь, он обнял ее и поцеловал. К тому моменту, когда Кэрри привела в порядок свои чувства, она полностью погрузилась в тепло и нежность, омывавшие ее, наполнявшие страстью и желанием. Она обвила его шею и вернула поцелуй. Через несколько минут он откинулся назад.

– Ну, как я работаю?

– Могло бы быть... и еще... лучше, – облизав воспаленные губы, проурчала Кэрри. – Ты же знаешь – совершенство достигается практикой.

Уилл засмеялся и снова поцеловал ее. Потом, обнимая Кэрри одной рукой, протянул другую, стянул со стола белую коробку и легонько бросил ей на колени.

– Это тебе свадебный подарок.

– Ты шутишь! Ведь ты уже подарил мне дюжину разных вещей.

– Этот подарок – особый. Открой-ка!

Кэрри послушно сняла крышку: под ней поблескивали слои серебряной жатой бумаги. Ее проворные пальцы быстро перебрали их и открыли роскошный утренний комплект из темно-синего, как полночь, шелка: длинный, до пола, пеньюар, со свободными рукавами и вышитыми белой атласной нитью бортами, и ночная сорочка, с глубоким вырезом спереди, еще более глубоким сзади и тоненькими, как спагетти, бретельками. У нее перехватило дыхание.

– Ох, Уилл! – Она благоговейно перебирала в коробке синий шелк. – Какая красота!

– Это чтобы ты знала – наш брак не будет одним только названием.

– А я... и не думала так никогда.

– А я не думаю быть тебе этаким... дружком-приятелем. – Голос Уилла стал низким и гневным. – Никаких платонических отношений. На них я потратил пять проклятых лет.

– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, Уилл.

Вместо ответа он опять поцеловал ее, и к тому времени, когда отпустил, она уже забыла свой вопрос. Уилл поставил ее на пол, встал рядом и поддерживал, пока она пыталась снова наполнить легкие воздухом. Кэрри вспоминала – о чем это важном хотела его спросить, – когда зазвонил телефон.

– По-моему, Эдит вместе с Джинни и Лорой в палисаднике. – Кэрри смущенно прокашлялась. – Лучше я подойду. – И, спотыкаясь, направилась к телефону.

Усмехнувшись, Уилл чуть отступил назад, чтобы она могла подойти к столу и взять трубку, шагнул к двери и, прислонившись к притолоке, наблюдал за ней потемневшими, затуманенными глазами.

Вздрогнув от этого взгляда, Кэрри взяла трубку.

– Алло?

Ответом ей было молчание, потом неуверенный голос произнес:

– Привет, Кэрри. Это Роберт.

Кэрри почувствовала, как кровь отлила от лица и через секунду снова ударила в голову.

– Роберт! – с хрипом вырвалось у нее, а глаза цвета жженого сахара автоматически метнули испуганный взгляд на Уилла – тот прыжком отскочил от двери. – Ты... почему ты... звонишь мне?

– Я знаю, что ты временно живешь у Уилла Кэлхауна. Марсия сказала, ты у него работаешь. Ну, я и подумал – не могли бы мы где-нибудь встретиться.

– «Где-нибудь встретиться»? – Наконец ей удалось восстановить дыхание. – Ты имеешь в виду – сейчас?

– Да. Я сегодня приехал в Чарлстон, надеясь, что увижу тебя.

– Ты шутишь?

– Знаю, что не имею права просить тебя об этом после того, что сделал. Но я должен принести извинения и, конечно, хотел бы все объяснить.

Уилл в два шага пересек комнату и положил ладонь на микрофон.

– Скажи, что не можешь с ним разговаривать! – Лицо его и голос обжигали яростью.

Ошеломленная требованием Уилла, сбитая с толку криками Роберта, призывавшего к вниманию, Кэрри выдернула трубку из руки Уилла, попросила Роберта минуту подождать и в свою очередь закрыла ладонью микрофон.

– Уилл, почему я не могу говорить с ним? Потому что ты сказал, что не могу?

– Черт возьми, именно так! – рявкнул Уилл. – Через два дня ты собираешься выйти за меня замуж. У тебя нет причины говорить с ним.

– «Нет причины»? – Она махнула трубкой в его сторону. – Я хотела бы знать, почему он бросил меня!

– Теперь это неважно. Ты выходишь замуж за меня. Ему нет места в твоей жизни! Он больше не имеет значения.

Кэрри несколько секунд, не отрываясь, смотрела на него: жесткие складки вокруг рта, непреклонная решимость в глазах... Он сейчас потрясающе хорош, никогда раньше она его таким не видела. Звонок Роберта – полная неожиданность, и она еще не справилась с шоком. Но шестым чувством поняла: то, как она сейчас поступит, жизненно важно для Уилла.

Ее приучали быть сильной и независимой, иметь собственную голову и принимать самостоятельные решения. Ее учили нести ответственность за свои поступки. Но теперь, посмотрев Уиллу в глаза, она приняла решение: это как раз тот случай, когда надо уступить или по крайней мере пойти на компромисс. А что такое брак, как не серия компромиссов? Как ни хотелось ей знать, почему Роберт ее оставил, Уилл ей важнее, он – главный для нее человек. И, не сводя глаз с Уилла, она убрала руки с микрофона.

– Роберт, нам с тобой нечего сказать друг другу. – И, не обращая внимания на его протесты, положила трубку.

Руки отвратительно дрожат – она по привычке прижала их к животу. Уилл подошел, поднял ее подбородок и легко поцеловал в дрожавшие губы.

– Через два дня ты выходишь за меня замуж, – повторил он. – Роберт Голлэтин имел свой шанс – и профукал его. Ему нет места в твоей жизни – в нашей жизни! – Уилл повернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Кэрри пришлось ухватиться за угол стола, чтобы устоять на ногах. Ну и реакций! Никогда не напарывалась на такое чувство собственности, какое прочла только что в его глазах. Это поразило, но и... пожалуй, обнадежило. Он хочет ее – это она знала, он никогда и не держал это в секрете. Но сейчас... сейчас она стала свидетельницей чего-то большего. И от этого отчаянно забилось сердце и вспотели ладони.

Ей боязно определить словами свое открытие – это означало бы признать факт: причины, по которым она выходит замуж за Уилла, причины, по которым он женится на ней, вовсе не такие четко очерченные и простые, как она думала.

Следующие два дня расплылись для Кэрри в одно неясное пятно. Уилл забронировал в ближайших мотелях комнаты для всех членов семьи, избавив ее от забот о гостях. Она предложила тоже до свадьбы переехать в мотель. Но Уилл ничего не хотел слышать: этот дом скоро станет и ее домом. И кроме того, ее переезд нарушит ритм ухода за близнецами – такой аргумент произвел неотразимое действие.

Приехали Сэм и Брет с детьми. Обе семьи то приходили, то уходили, помогая Кэрри все подготовить, а она радовалась, что может контролировать некоторый хаос, вызванный их присутствием. Но вскоре обнаружила, что два крохотных обитателя дома – лакомая приманка для двух детей, уже делающих первые шаги: Нэнси и Брайан вознамерились играть с близнецами как с живыми куклами.

За день до свадьбы ей повезло вовремя увидеть, как трехлетний Брайан пытается поднести к окну Джейкоба – пусть полюбуется на машины, проезжающие по улице. Пришлось и Джейкоба и Ариану отнести в спальню Уилла, где они вместе с ней, расположившись на широкой постели, приходили в себя от внимания большой семьи.

Получив передышку и оставшись наедине с детьми, Кэрри лишний раз убедилась, что делает правильный поворот в своей жизни. Близнецы заметно подросли с того дня, как она сюда приехала, личики пополнели, похорошели, да и отношение к миру совершенствуется. Вот только колики эти проклятые – приступы стали реже, но все продолжаются... Кэрри повернулась на бок и, обняв обоих малышей, придвинула их ближе друг к другу – так им лучше. Она станет им теперь мамой и по закону и постарается всю жизнь добавлять что-то хорошее в каждый их день. А сейчас ей так отрадно разговаривать с ними и показывать забавную игрушку – она сжимается и очертаниями похожа на гиппопотама. Может быть, дети сумеют сфокусировать на ней глазенки... Но малыши не проявляли интереса и скоро задремали.

– Привет! – улыбнулась она вошедшему Уиллу.

После телефонного звонка Роберта они не оставались наедине, если не считать кормления в два часа ночи. Как обойдется он с ней, памятуя вчерашний эпизод? Но никаких следов гневного Уилла она не обнаружила – на лице его обычная приветливая улыбка. Правда, он что-то засмотрелся на ее обнаженные ноги (она в шортах) и полоску кожи на талии под свободной футболкой.

Кэрри избегала его взгляда – и так обдает жаром и судорогой сводит живот. Ей и страшно и приятно оттого, что она ясно видит – его влечет к ней. Сам он куда больше ей нравится, когда небезупречен, вот как в эту минуту, с взлохмаченными волосами. Это, верно, Нэнси, любимая племянница, оставила след, когда он ее поднимал и целовал. Галстук развязан, концы свисают на грудь – зачем он вообще его носит, ведь терпеть не может.

– Мои братья, обе невестки и обожаемые племянница и племянники опустошают там мой дом, а ты здесь лежишь и злоупотребляешь своим положением невесты, – поддразнил он Кэрри. – Постыдилась бы.

Кэрри повернулась и подперла рукой голову.

– О, я и стыжусь, так стыжусь! – улыбаясь, заверила она. – Как только перестану лентяйничать – помчусь туда, помогу докончить разгром.

– По-моему, у тебя нет ни малейшего уважения к моей собственности.

– Этого нет.

Уилл достал из кармана рубашки блокнотик и ручку и что-то записал.

– Что ты пишешь, Уилл?

– Заметку для памяти. Как только вернемся из Миртл-Бич, перепишу дом на твое имя.

– Уилл! Зачем это?

Он бросил на крышку комода блокнотик – тот лег рядом с коробкой малышовых салфеток.

– Это мой дом, что хочу с ним, то и делаю.

– А если наш брак... – она подбирала выражение, – окажется неудачным?! Так что же, у меня будет дом, а у тебя...

– Наш брак обязательно будет удачным и никогда не рухнет! – твердо объявил он. – Мне казалось, ты уже это поняла. – Он подошел и похлопал ее по бедру – мол, подвинься, и я сяду. Кэрри откатилась подальше, и он устроился рядом с ней. – Не для того я много лет старался, чтобы он рухнул. Возникнут проблемы – будем решать.

– То есть как это «старался», ты о чем, Уилл?

– А о том, что женитьбу планировал заранее, задолго, – ровным тоном объяснил он. – Это нелегко ко мне пришло. На Лени я женился, зная, что брак долго не продлится – увы, она умирала. – Осторожно, чтобы не потревожить малышей, он положил руку на подушку рядом с головой Кэрри. – Не делай ошибки, Кэрри Дайэн Маккой, – брак тебе предстоит постоянный.

– Ви-ижу... – Кэрри облизала губы.

– Ведь ты не ждешь, что мы заключим соглашение на случай развода? Поверь, в нем нет необходимости – никогда этого не произойдет. Пока я жив – я твой муж, единственный и неповторимый.

– Ты очень уверен в себе. – Кэрри не сумела скрыть легкую дрожь в голосе.

– И хочу, чтобы ты тоже была уверена.

Кэрри посмотрела в его серьезные глаза – и прочла в них железное обещание мужчины. Сначала робко, а потом все настойчивее она, чуть приподнявшись, схватила концы галстука и притягивала Уилла к себе, пока он не оказался на одном уровне с ней.

– Не была бы в тебе уверена, Уилл, меня бы здесь не было. – Она еще чуть-чуть поднялась и поцеловала его в губы.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Уилл на мгновение будто остолбенел – ни разу прежде она не проявляла инициативы, не побуждала его к каким-либо интимным отношениям. Опомнившись, он горячо притянул ее к себе и поцеловал в ответ. Каждую секунду, целуя его, Кэрри чувствовала, как все полнее открывается, душой и телом, будущему мужу. Пусть бы он чаще обнимал ее и целовал – тем лучше она его узнает. После звонка Роберта ей особенно важно, чтобы он знал, как она относится к нему, Уиллу.

– Только так мы понимаем друг друга! – наконец выдохнула она, чуть откинувшись назад.

– О, я соглашаюсь с этим. – Потемневшие серые глаза спокойно смотрели на нее.

– Значит, я смело могу верить, что ты не оставишь меня у алтаря? – прокашлявшись и чуть задыхаясь, проговорила Кэрри.

– Еще бы. – Уилл встал. – Тем более что алтарь поместится прямо в моей гостиной. Вроде не похоже, что я забуду туда явиться. – Он взял ее за руку, поставил на пол и еще раз быстро поцеловал. – Уж такого дурака не сваляю, как Роберт Голлэтин.

Именно в этот момент Кэрри поняла, что она любит его. Он обладает всеми качествами, которые она мечтала видеть в муже, в мужчине. Она любит – это теперь несомненно. Но он, как он относится к ней? Стоит ли рассказать ему о своем чувстве, поверит ли он? Ведь всего месяц назад она полагала, что любит Роберта... Потрясенная своим открытием, Кэрри бессильно склонила голову ему на грудь. Его руки мягко подхватили ее, словно укладывая в колыбель, – он неверно истолковал ее внезапную слабость.

– Кэрри, не волнуйся, Кэрри! Все будет прекрасно.

– Я знаю, Уилл. – Она подняла голову, посмотрела на него, но почти ничего не видела: глаза заволокло нежданными слезами.

Уилл чуть нахмурился – казалось, он собирается еще что-то сказать. Но она отступила, задержала дыхание, сглотнула, чтобы скрыть слезы. Руки Уилла упали, несколько раз сжались в кулаки и снова раскрылись. Он обошел ее, поднял обоих малышей и протянул ей Джейкоба.

– Моя мать и сестры только что звонили из мотеля: едут сюда, жаждут познакомиться с этой парочкой. Чувствуешь ты себя готовой принять так много Кэлхаунов?

– Почему же нет? – Кэрри уложила Джейкоба и поменяла ему подгузник. – Я и раньше их встречала. Они мне нравятся, и я собираюсь стать одной из них.

– Ох, нет! – запротестовал вдруг Уилл, берясь за ручку двери. – До меня вот только дошло, что я добавляю Ариану и тебя к клану женщин Кэлхаунов. Теперь их станет больше, чем Кэлхаунов-мужчин.

– А говорят, что в мире нет справедливости, – усмехнулась Кэрри.

Уилл взглянул на нее насмешливо и покорно и распахнул дверь – его семья выходит.

– Кэрри, ты готова?

– Готовее быть не может. – Кэрри прижала руки к бунтующему животу и поморщилась: голос ее прозвучал так, будто на нее нагрузили что-то, чего она вовсе не желает, а ведь это не соответствует действительности.

– Тогда я скажу Брету – пусть включит музыку. – И Джинни заспешила из комнаты.

Несколько секунд – и Кэрри услышала начальные звуки «Музыки на воде» Генделя, которые лились из стерео в гостиной. Еще раз она нервно окинула себя взглядом в зеркале: определенно ее бледнит сегодня любимое кремовое платье, надо подрумяниться. Вот, теперь другое дело. Эх, если бы так же просто было загримировать некоторый ужас в глазах и снять судороги в животе... С того времени, как она ощутила всем существом, что любит Уилла, ее страх, ее опасения лишь усилились. Ей удавалось до известного момента ожидать предстоящего события с убеждением, что она выходит замуж ради благополучия близнецов. А теперь вынуждена признать: нет, столько же – ради себя самой! Знать бы точно, каковы истинные чувства Уилла к ней...

Слабый стук в дверь – это отец. Хью вошел, не ожидая ответа, – худощавый, с седыми волосами. Вид у него как у завзятого тихони интеллигента, и не подумаешь, что у этого человека стойкий пробивной характер газетчика старых времен.

– Пора, солнышко, если ты не надумала отменить всю эту затею.

– Ну что ты, папа! А я-то думала, Уилл тебе нравится, – засмеялась она, подошла и взяла его под руку.

– Уилл мне нравится, а вот видеть тебя обиженной – нет.

– Уилл не обидит меня, – заверила она, обнимая отца. – Все идет прекрасно. – Кэрри улыбнулась: на этот раз она уверена – Уилл предан ей.

– Единственное, что могу сказать, – хорошо, что у меня больше нет дочерей и Кэлхаунам больше не на ком жениться.

– Папа, ведь ты всегда любил Брета и Уилла, всегда любил. – Она поправила ему галстук и поцеловала в щеку.

– Может, и так, но не мешало бы иметь зятьев поразнообразнее. – Хью вдруг просветлел. – А с другой стороны, этот снабдил меня двумя внучатами.

– Тогда веди! – Кэрри положила ему руку на сгиб локтя.

– Чего еще может желать отец? – С видом собственника он погладил ей пальцы. – Только чтобы ты была счастлива.

– Буду, папа! – Она взяла букет невесты – алые розы и лаванда – и скомандовала: – Пошли!

Хью взыскательно осмотрел ее и, видимо удовлетворенный, повел к двери и потом через холл в гостиную. С их приближением (Джинни дала знак Брету) музыка сменилась – зазвучал свадебный марш. Остановились на пороге гостиной; Кэрри быстро оглядела комнату: Уилл стоит рядом со священником у камина, украшенного цветами. Прекрасно сшитый серый костюм придает ему вид торжественной почтительности. Он увидел невесту, и глаза его вспыхнули радостью, он протянул к ней руку.

Она любит его, доверяет ему – вдруг Кэрри успокоилась, нервозность, мучившая ее весь день, ушла, появилось чувство определенности. Девушка улыбнулась, крепче сжала локоть отца и смело пошла навстречу будущему с любимым – Уиллом Кэлхауном.

– Твой папа всегда так плачет, как сегодня? – три часа спустя спросил Уилл, когда они собирались уезжать в свадебное путешествие.

Кэрри смеялась и махала рукой толпе родственников, стоявших на тротуаре. А они бросали рис, птичий корм и лепестки цветов в отъезжавшую машину Уилла.

Мать Уилла подняла Джейкоба, а одна из сестер – Ариану: дети должны видеть, как уезжают в свою первую поездку их родители. Кэрри радовалась, что за близнецами взялись ухаживать бабушка и тети, но сама она все равно будет беспокоиться и скучать. На вопрос она ответила, только когда машина завернула за угол, и дом скрылся из виду.

– Нет, никогда не видела, чтобы папа так плакал. Может, он знает о тебе что-то, чего не знаю я?

– Да много, наверно, всего знает обо мне, чего ты не знаешь, – вскинул брови Уилл. – Но воспринял все так эмоционально потому, что ты – его малышка.

– Возможно. Мне он сказал, что рад моему замужеству.

– А мне – что у него гора с плеч: больше нет дочерей, которых могут увести эти коварные Кэлхауны.

– Мне он тоже это говорил – без эпитета «коварные».

– Ну, на то он и писатель, чтобы применять подходящие к случаю эпитеты. – Уилл свернул на улицу, которая выходила на 17-е шоссе, ведущее в Гранд-Стрэнд и Миртл-Бич, и искоса взглянул на нее. – А как себя чувствует бывшая мисс Маккой замужем за Кэлхауном?

– Счастливой, – призналась Кэрри, опустив взгляд на усыпанное бриллиантами свадебное кольцо, соседствовавшее с рубиновым обручальным.

От красоты этих двух драгоценностей у нее захватывало дух, и когда она смотрела на кольца – и вправду чувствовала себя уже замужней женщиной, счастливой в браке. У них с Уиллом не было времени писать индивидуальные обеты, как она делала с Робертом. Священник провел традиционную свадебную церемонию, и Кэрри нашла это вполне естественным. Необычность ситуации в том, что их мысленные обеты на самом деле далеко не традиционны для только еще вступающих в брак. Уилл, кажется, остался доволен ее ответом – одобрительно кивнул.

Ехали уже по побережью, и он вдруг заявил, что непременно приобретет новую машину – для нее, и чтобы она отвечала самым высоким требованиям безопасности, и чтобы, конечно, были встроенные сиденья для Джейкоба и Арианы. Кэрри согласилась: да, все это необходимо. Но когда он начал подробно описывать детали и качества будущего семейного экипажа, тяжко вздохнула.

– Что ты, Кэрри, что-нибудь не так? – испугался он.

– Ты очень практичный, Уилл. Знаешь, у меня такое ощущение, будто наш медовый месяц кончился, не успев начаться.

– Ага, опять я, стало быть, не заслуживаю звания романтика.

– Не-ет, по-моему, ты вполне...

– До этого момента?

– До этого.

– Так придется мне что-то предпринять, чтоб изменить твое мнение, миссис Кэлхаун.

– Что ж, дерзай, – улыбнулась ему Кэрри и стала любоваться мелькавшими по сторонам дороги пейзажами.

Улыбка ее скоро исчезла – вспыхнуло воспоминание о словах Уилла в тот вечер, когда он сделал предложение: не стоит путать романтическое ухаживание с любовью. Но печаль незаметно ушла – сколько радостей уже принадлежит ей и сколько еще ждет впереди...

Отель, к которому они подъехали, оказался для Кэрри первым сюрпризом. Прекрасное многоэтажное здание, у элегантного входа гостей встречают служащие в красных ливреях, их «мустанг» мгновенно припарковали. Окруженный просторными полями для гольфа, ухоженными садами, отель сверкал, как драгоценный камень на бархате.

– Ну и как? – скромно осведомился Уилл, когда портье унес багаж, а красавец в красной ливрее уехал в «мустанге» ставить машину в гараж. – Обстановка для романтики подходящая?

– Потрясающе, Уилл! Я и не ожидала ничего подобного.

– Получше, чем романтическое гнездышко, куда собирался тебя везти Роберт?

– Не знаю, я же никогда там не была, ты забыл?

– И я чертовски рад, что не была.

Он взял ее за руку, и они вошли в вестибюль, полный ярких цветов и папоротников, трепетавших под ветерком кондиционеров. У роскошной стойки они впервые зарегистрировались как муж и жена. Как это Уилл ухитрился забронировать номер в разгар летнего туристского сезона, да еще в таком отеле, оставалось только гадать. Портье распахнул высокие двери и отошел в сторону. Уилл подхватил Кэрри на руки и внес в их апартаменты.

– Уилл, что ты делаешь?! – Она поспешно ухватилась за его плечо.

– Ты же женщина что надо – все знаешь. Вот уж не поверю, что это тебе неизвестно. Я должен перенести тебя через порог. – И он поставил ее на пол в середине комнаты, велел не двигаться и вручил чаевые улыбавшемуся во весь рот портье, который тут же удалился. – Скажи-ка мне честно, сколько очков по десятибалльной системе я заслуживаю?