Текст книги "Два купидона"

Автор книги: Патриция Нолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Ей и самой эти отношения давались нелегко. Пришлось приложить немало вполне сознательных усилий, чтобы просто-напросто не влюбиться. Она помогала себе постоянными напоминаниями: Уилл – мужчина властный, с сильной волей; такой никогда не станет другом – разумным, уступчивым. А ей именно такой нужен...

Но она совсем ушла в грезы о прошлом, даже руки и ноги затекли. Кэрри поменяла позу и потревожила щенка: он встрепенулся, с любопытством осмотрелся блестящими глазками-пуговками и снова прикорнул у нее на коленях. С Уиллом ведь почему трудно, продолжала она размышлять. Человек он беспокойный, вечно куда-то себя гонит... Взять, к примеру, его манеру вести машину: почти на грани безрассудства. И все же как-то умудряется держать свои поступки под контролем.

Забавно вот что: спросили бы у нее, кто из двоих мужчин более надежен – Роберт или Уилл? – Роберт, конечно, ответила бы она. Он тихий, вдумчивый и... «Вот скучища-то!» – сказал бы Уилл. В конечном счете она жестоко ошиблась: Роберт оказался пустышкой, ненадежным. А вот Уилл – он же фактически спас ее, увозит от беды в безукоризненном белом «мустанге»... При одной мысли о Роберте от презрения к себе живот свело. Она зажмурила глаза, пытаясь прогнать набежавшие слезы. Именно сейчас она мчалась бы в другом автомобиле, с другим мужчиной – своим мужем провести свой медовый месяц... С кем и куда она едет теперь?

Кэрри открыла глаза и принялась изучать профиль Уилла: прямой, четко очерченный красивый нос, густые подрагивающие ресницы... Жители Уэбстера с легкостью поверят, что ради Уилла она оставила Роберта. Тот, кого она исподтишка сейчас разглядывает, принадлежит как раз к тому типу преуспевающих, притягательных мужчин, с какими почти каждая готова убежать хоть на край света. Неожиданное открытие? Нет, конечно. И все же, несмотря на жуткий фортель, который сегодня выкинул Роберт, она еще не чувствовала, что ее любовь, ее привязанность к нему скоропостижно скончалась. Долго ли ей еще придется освобождаться от этой любви, так внезапно налетевшей на нее тогда? От этой мысли ей стало не по себе; она поглубже устроилась на сиденье, покрепче обняла щенка и изо всех сил постаралась... ни о чем не думать.

Должно быть, ей это удалось, потому что она погрузилась в беспокойный сон, а проснувшись, разморенная, не понимающая, где она и что происходит, с удивлением обнаружила, что машина уже въехала в Чарлстон. В сгущавшихся сумерках подмигивают фонари, мелькают за окном улицы красивого города... Остановились перед широко раскинувшимся белым домом; Кэрри заморгала и потянулась.

– Это твой? Я думала, ты живешь в квартире...

– Я и жил в квартире. – Уилл помолчал, будто обдумывал, что говорить дальше. Руки его на руле разжались и снова сжались; он надавил на прикрепленный к крылу «мустанга» сигнал, открывавший дверь гаража, и тяжелая дверь откатилась в сторону. – Но вот пришлось купить дом.

– Что ж, это, наверно, неплохое вложение капитала, – пробормотала она, неуверенно оглядываясь по сторонам.

– У меня были другие причины. Ты их поймешь... увидишь, когда мы войдем.

Он ее озадачил, но объяснять не стал. Она взяла на руки щенка и выбралась из машины, невольно примечая все, что видит в этом незнакомом месте. Груда нераспакованных ящиков в гараже...

– Ты еще не полностью переехал? Уилл, если у тебя нет свободной комнаты, я ведь могу и в отеле...

– А в чем ты носишь деньги? – Он устало улыбнулся, взял с заднего сиденья пиджак и синюю папку и открыл дверь дома. – Ты где-то оставила сумочку.

– Ох!.. – Она машинально протянула руку к пустому сиденью, и у нее вырвался беспомощный короткий смешок. – Я и не подумала об этом, пока ты не сказал.

– Так всегда и бывает при шоке. – Уилл задержался на пороге. – Шоковое состояние заставляет человека делать такие вещи, каких он и не ожидал от себя. Входи. – Уилл распахнул дверь и пропустил ее вперед.

Кэрри вступила в просторную кухню: в нише окна, выходившего во двор, помещался маленький обеденный стол и стулья из березы.

– Вот мебели у меня еще немного, но где тебе поселиться и на чем отдохнуть – найдется.

Кэрри прошла за ним по дому. Туфельки «а-ля балет» беззвучно касались плиток пола на кухне, толстых кремовых ковров, покрывавших полы в остальных комнатах. Какой-то слабый звук в дальнем конце дома заставил ее остановиться и прислушаться.

– Уилл, это котята? По-твоему, это правильная затея – присоединить к ним щенка?

– Это не котята, – покачал он головой. – Пойдем.

Миновали пустую столовую и гостиную, где стояли два длинных, обтянутых кожей дивана и грациозно им сопутствовали несколько столиков; широкий коридор, куда выходило несколько дверей. В конце его оказалась комната – должно быть, спальня хозяина.

Уилл быстро перешагнул порог, а Кэрри, будто споткнувшись, замерла в дверях: помимо обычной мебели – кровати, ночных столиков, комода с множеством ящиков, – которую она ожидала увидеть и увидела, у стены стояли... две детские кроватки. В кресле-качалке сидела женщина и держала в каждой руке завернутый в одеяло сверток. Один из них издавал тоненький, мяукающий звук. Кэрри недаром приезжала из колледжа домой, чтобы несколько недель после родов сестры помогать ей с детьми, – этот звук вблизи ни с чем не спутаешь.

– Новорожденный? – вопросительно взглянула она на Уилла.

– Вообще-то двое новорожденных, – рассеянно бросил он, положил папку на комод и подошел к женщине.

Увидев его, та облегченно вздохнула.

– О, Уилл! Вы рано вернулись. Они, – она кивком показала на свертки у себя в руках, – по-моему, уже окончили вечерний концерт – вот-вот уснут. Можно положить их в кроватки – готовы.

– Я об этом позабочусь, Эдит, – заверил хозяин дома и, взяв свертки на руки, представил: – Эдит Уиггинс – Кэрри Маккой. Кэрри немного поживет у нас. – Он перевел глаза на малышей и обернулся. – Кэрри, рад представить тебе Ариану и Джейкоба. Мои дети.

– Твои... твои дети? – Голос изумленной девушки невольно дрогнул.

– Да, мои. Им три недели. – Он опустил голову, его внимательный взгляд пытливо изучал детские личики.

Кэрри не видела эти мордашки, но отметила выражение заботы и глубоко спрятанной гордости в глазах отца. Сама она, совершенно ошеломленная, уже несколько раз закрывала свой собственный рот, открытый было, чтобы нечто произнести. Объяви Уилл внезапно, что они сию же минуту отправляются в кругосветное плавание на плоту, – и то она меньше бы удивилась.

– Де-ети, – протяжно повторяла она – ровно, монотонно. На нее вдруг навалилась такая слабость, что она чуть не уронила щенка, но тут же подхватила его и прижала к животу. – Трехнедельные младенцы. Вот это... это таки сюрпризец... Не знаю, что и сказать, Уилл. – Она качала головой, прижимала руку к груди и вдруг ни с того ни с сего присвистнула: – Двойня-ашки! Мальчик и девочка! Фью-у!

– Шшш! – зашипел Уилл. – Не разбуди – только заснули. – Поглощенный созерцанием этих комочков, он, кажется, абсолютно игнорировал ее реакцию.

Кэрри изо всех сил старалась взять себя в руки, но глаза ее таращились сами собой. Неужели это Уилл, плейбой в семье Кэлхаун, направляется к кроватке... согнув коленки, кладет туда одного младенца, наклоняется, осторожненько помещает рядышком второго... Отсюда ей не определить, где девочка, а где мальчик, – одеяльца одинаковые, цвета сливочного масла.

– Я купил две кроватки, но всегда позволяю им спать вместе, в одной, – полушепотом сообщил Уилл, обращаясь к Кэрри через плечо. – Слушал по телевидению педиатра, он сказал, что вначале близнецы так лучше себя чувствуют.

Он стоял, опершись локтем на край боковой стенки кроватки; воротник рубашки расстегнут, рукава закатаны. Оба младенца извивались и тихо хныкали, а он пытался их успокоить, нежно похлопывая по спинкам ладонью. Кэрри, глядя на Уилла, припомнила похожую картину: брат его, Брет, вот так же похлопывал одного из своих детишек, унимая его перед сном. И вдруг почувствовала, что сердце ее оттаивает от собственного горя. Почему-то ей стало приятно от мысли, что она тоже часть этой милой семейной сцены.

Уилл поднял голову, поймал ее взгляд – он будто чего-то ждал. Она не сразу сообразила, что он нуждается в подтверждении высказанного педиатром совета.

– О, конечно, это вполне разумно, – поспешно проговорила она. – Они так близко друг к другу находились в чреве матери, что им лучше и теперь оставаться рядом.

Отчаянно хотелось спросить: а кто же их мать и где она теперь? Но опять Кэрри промолчала – он всецело занят детьми. Взглянула на миссис Уиггинс – та рассматривала щенка, спавшего на руках у гостьи.

– Ну и отважный вы человек, Уилл, – покачала она головой. – Двое младенцев, да еще и щенок. Забот не оберешься.

– Тот же педиатр считает, – Уилл быстро взглянул на нее, – пусть дети учатся ухаживать за животными с самого раннего возраста.

– С трех недель? – вырвалось у Кэрри. А домоправительница только вздохнула:

– Я подписывала контракт на ежедневную работу, а не на уход за животными.

В ответ на ее тихую жалобу Уилл только пожал плечами.

– Не беспокойтесь, Эдит, это не входит в ваши обязанности. – И, не обращая внимания на ее скептическое фырканье, предложил как ни в чем не бывало: – Почему бы вам не показать Кэрри задний двор? Она выпустит там этого симпатягу погулять и обследовать новое обиталище.

– О'кей, – кивнула миссис Уиггинс. – Что касается меня, то я поеду в своеобиталище. В холодильнике свежее питание для малышей. Запомните: подогревать его в микроволновой печи надо на самой малой мощности, потом тщательно размешать, чтоб не было горячих комочков и воздушных пузырьков.

– Спасибо, запомню, – пообещала Кэрри.

– Мисс Маккой, если вы пойдете со мной, – пожилая дама повернулась и направилась к двери, – я покажу вам, куда поместить это животное.

Все еще не оправившись от нового потрясения, Кэрри последовала за ней – маленькой, проворной. Едва они вошли в кухню, Эдит шагнула к черному ходу и распахнула дверь:

– Пожалуйте, вот здесь его место. – Она все время ворчала себе под нос насчет «этих мужчин – вечно откусывают больше, чем могут прожевать».

Кэрри обрадовалась – вот молодец миссис Уиггинс: во дворе две миски, с водой и едой для щенка, а в углу патио – новая собачья постель. Больше, правда, здесь ничего нет, что еще раз свидетельствует, как недавно Уилл владеет домом. Неужели он купил новый дом и поспешно перебрался, специально чтобы у детей было много места? Его дети... два этих слова чуть ли не сбивали Кэрри с ног. Конечно, братья еще не знают, а то кто-нибудь из них обязательно упомянул бы о близнецах. Да что там, Сэм и Брет тотчас сами примчались бы в Чарлстон – поглядеть, в какое положение попал самый младший брат, помочь. А вместе с ними – Лора и Джинни. Знала бы Джинни, так и она тоже была бы в курсе, такого рода новость сестра не стала бы держать в секрете.

Кэрри опустила щенка на пол – малыш заковылял прямо к миске с едой – и вернулась в кухню, хоть и не особенно надеялась, что ее четвероногий питомец останется «у себя». Конечно же, ему будет одиноко, и он начнет искать компанию. И тут она заметила: внизу кухонной двери проделана небольшая лазейка – специально, стало быть, для щенка. Уилл уверял ведь, что он уже обучен, как жить в доме. Но она сомневалась – такой малюсенький. Ну, свобода передвижения ему обеспечена.

Домоправительница взяла сумку и приготовилась уходить. Кэрри наконец представилась возможность как следует рассмотреть ее – в спальне свет был притушен. Маленькая, крепкая, с коротко стриженными мягкими серебристо-седыми локонами и живыми, яркими глазами.

Эдит взглянула на Кэрри и усмехнулась.

– Добро пожаловать в дом сюрпризов. Мы здесь никогда не знаем, что произойдет в следующую минуту.

– Ох, не шутите так, – вздохнула Кэрри. – А где... где же мать? Спит в другой комнате или...

– Об этом лучше пусть Уилл сам вам расскажет. – Миссис Уиггинс чуть-чуть нахмурилась, открыла сумку и достала ключи от машины. – Спокойной ночи, – пожелала она, направляясь к парадной двери.

Кэрри осталась в кухне одна, недоуменно глядя ей вслед: интересно, почему она не захотела ответить? А кухня просто очаровательна: мебель отливает всеми оттенками натурального дерева; стены весело сверкают свежей солнечно-желтой краской. Дом не новый, но заново отделан, ковры только что куплены – на затраты здесь не скупились. Только мебель не успели подобрать и привезти, ну и все остальное – декор и прочее. Видно, дому еще долго пребывать в таком состоянии, вряд ли Уилл найдет возможность заниматься убранством нового жилья. Хватит ему работы и забот о близнецах. Дом – ладно, но двойняшки: такие крохи, совсем беспомощные и, как видно, без матери. Кэрри рухнула на кухонную табуретку и уставилась на телефон, висевший на стене: позвонить бы сестре, поделиться с ней...

Но трубку взять она не успела – услышала мягкие шаги Уилла. Он вошел в кухню и остановился, как и она, щурясь от яркого света. На лице его морщинки усталости – почему она их раньше не замечала? Двое новорожденных в доме, а он все-таки поехал в Уэбстер, на ее свадьбу, – наверное, не без причины.

– Всего три недели, как я папа, – улыбнулся он. – Минут двадцать, даже побольше, у нас есть, пока они проснутся. Ты проголодалась? – Он достал из холодильника бутылку апельсинового сока и протянул ей. Кэрри отказалась, покачав головой, – совсем не хочется. Уилл открыл бутылку, сделал несколько больших глотков, глубоко вздохнул, с облегчением повел плечами и, уперев руки в бедра, с любопытством посмотрел на нее, словно приглашая: «Ну теперь давай, обстреливай меня вопросами». Она и не замедлила:

– Уилл, спасибо, ни пить, ни есть не хочу, а вот задать тебе несколько вопросов... Откуда появились эти дети?

Он усмехнулся, а она продолжала серьезно:

– Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Разумеется, я знаю, откуда появляются дети. Хотелось бы узнать, где...

– Моя жена?

– Ты... ты женился?

– Да. – В глазах его сверкнула веселая искра. – Ты скажешь, что я сегодня начинен сюрпризами.

– Не надо шутить сейчас.

Веселая искра пропала без следа.

– Лени, моя жена, умерла, когда родились Ариана и Джейкоб.

– Ох, Уилл! – горестно выдохнула Кэрри, моментально вскочила, подошла, сострадательно коснулась его руки. – Сочувствую тебе. Это, должно быть, ужасно.

– Ужасно, да, но не в том смысле, как ты думаешь. – Он смотрел на ее руку, лежавшую чуть ниже закатанных манжет рубашки, потом взял ее пальцы и сжал своими, – длинные, артистические, они грели ее руку.

И прежде не раз он вот так же держал ее руку, хотя это часто бывало прелюдией к спору. Но сейчас Кэрри встретилась с ним взглядом – и непривычное тепло разлилось по всему телу. Они оба пережили утрату, будь это смерть или злой умысел. И обоим потеря все еще причиняла боль.

– И я слишком устал, чтобы сегодня все объяснять, – продолжал Уилл. – Мне надо поспать, пока ребятки не проснулись. – Он отпустил ее руку, зевнул и поскреб в затылке. – Знаешь, я раньше думал, что Сэм и Брет шутят, когда говорят, что новорожденные дети научили их бодрствовать двадцать четыре часа в сутки. Оказывается, это не шутка. Пойдем, я покажу тебе твою комнату. – В коридоре, ведущем к спальням, он открыл дверь в комнату: двуспальная кровать, комод, еще какие-то мелочи – все это там было. – Тебе не трудно последить сегодня ночью за щенком?

– Ну конечно, нет! – горячо откликнулась Кэрри. – Иди ложись, Уилл, ты едва держишься на ногах.

– Это правда. Не так я надеялся провести день. – Он поморщился и виновато поглядел на нее. – Конечно, ты тоже... не такого дня ждала... да и ночи.

– Что-что?

– Твоей свадебной ночи, – уточнил он.

– Ах да, конечно... – Она покраснела.

– Не хочешь же ты сказать, что забыла. – От удивления он чуть отпрянул назад.

– А знаешь, – Кэрри глубоко вздохнула, – только на секунду, но забыла. Не могу поверить, но забыла. – Мгновенно все происшедшее вновь нахлынуло, и болезненнее всего – чувство унижения; она вздернула подбородок. – Пойду заберу щенка и его постель, уложу его здесь, рядом с собой. Надеюсь, он-то не будет плакать всю ночь.

– Ну, если и будет, так составится трио вместо дуэта, – устало пошутил Уилл и направился к двери; на пороге обернулся и показал на комод: – Там ты найдешь белье. Я купил его для Лени, но она им не воспользовалась, даже не видела. Может, что-нибудь подойдет. – И он вышел.

Кэрри спустилась в кухню, забрала щенка вместе с его новой постелью и принесла в свою комнату. Толстенькое маленькое тельце вертелось и ворочалось, стараясь устроиться как дома в собачьей корзине. Кэрри с сомнением глядела, как он все обнюхивает и крутится. Наверняка еще не кончится ночь, а он уже уляжется в кровати, рядом с ней. Наконец малыш затих, положил голову на лапы, но при этом скорбно глядел на нее, издавая низкое горловое хныканье.

Одарив его сочувственной улыбкой, Кэрри подошла к комоду. Разбираться в вещах покойной жены Уилла – это еще похуже, чем в доме Лоры; нервы как-то неприятно возбуждены. Но она овладела собой и открыла ящики. В верхнем – простое хлопчатобумажное белье, даже с ярлыками, а на них цена; по бокам – пакетики с носками, тоже нераскрытые. Она аккуратно задвинула ящик и заглянула в следующий: белые и одноцветные футболки, хлопчатобумажные широкие слаксы. В следующем ящике – ночные рубашки: ничего потрясающего, но ткань мягкая, шелковистая – это дорого. Тут же лежит легкий хлопчатобумажный халатик. Поразмышляв над увиденным, она осторожно водворила ящики на место. Никаких личных предметов, ничего поношенного, не нового, и никакого запаха – ни одна вещь не говорит о любимых духах. Даже расческа и щетка сверху, на комоде, абсолютно новые. Все это почему-то вызывает необъяснимую тревогу...

Совершенно новые вещи добавляют к нынешнему дню потрясений еще один странный поворот. Уилл сказал – Лени даже не видела ничего; значит ли это, что он купил все и положил в комод для Лени, когда она еще не вернулась из больницы домой? Кэрри нашла эту мысль очень огорчительной и гнетущей. Зато, размышляя о судьбе Лени, оберегала себя от погружения в собственные беды.

Осмотрела она и шкаф и обнаружила там три доверху набитые картонные коробки – ни на одной нет ярлыка магазина. Видимо, их содержимое тоже принадлежит жене Уилла. Она невольно положила руку на одну из коробок: женщины, для которой все это предназначалось, уже нет на свете... Уилл признал, что смерть жены была для него ужасным ударом; «...но не в том смысле, как ты думаешь», – добавил он. Интересно, что он имел в виду? Она вернулась к комоду, выбрала нижнее белье, а вместо ночной рубашки – футболку.

Быстро приняла душ, приготовилась ко сну, вернулась в спальню: щенок, слава Богу, спокойно спит. Облегченно вздохнув, Кэрри забралась в постель с мыслью: «Ох и засну же я сейчас тоже!» Но вместо этого лежала, уставившись в потолок, а сон не приходил, хоть она порядком устала. События всего этого дня – с того момента, как утром она проснулась в своей комнате; готовилась к свадьбе; потом получила записку Роберта; наконец, встретилась с Уиллом и ошеломляющими сюрпризами, с ним связанными, – одно за другим проплывали в сознании... Она повернулась на бок и взбила подушку под щекой. Одно несомненно: этого свадебного дня она не забудет никогда!

Сначала Кэрри, полусонная, подумала, что эти тихие мяукающие звуки издает щенок. Повернулась, протянула руку, чтобы его успокоить... да нет, он крепко спит. Она и сама еще не совсем проснулась; оперлась на локоть и прислушалась: звуки стали громче... Да это плачет один из малышей! А вот и второй присоединился. Она включила свет и взяла с ночного столика часы: час ночи. Должно быть, время кормления, Уиллу понадобится ее помощь.

Натянула слаксы и носки из комода, пригладила двумя руками волосы и направилась по коридору в комнату Уилла. На этот раз в спальне горит яркий свет; Уилл, склонившись над кроваткой, меняет пеленки. Оба малыша разоряются вовсю, будто соревнуясь, кто громче. Уилл, словно почувствовав, что она стоит на пороге, поднял голову: пепельные волосы спутаны, глаза запали от недосыпа, щеки темные от пробивающейся щетины. Он ласково ей кивнул.

– Три часа проспали – очень хорошо.

Кэрри улыбнулась: он так радуется, не стоит ему напоминать, что, когда имеешь дело с младенцами, это ничего не значит. В следующий раз они могут проснуться в восемь. На нем спортивные брюки и футболка; под рукавами четко выделяются бугры мощных мышц. Странно как-то и неловко видеть такой образец мужественности за домашними хлопотами. Невольно она подумала еще раз о его мужской привлекательности – и тут же ужасно смутилась. Что за противоречивые чувства ее раздирают, какое непостоянство! Она смеет сознаваться себе в привлекательности другого мужчины, в то время как все еще влюблена в Роберта... Но сейчас не время! Прогнав посторонние мысли, Кэрри поспешила к озабоченному отцу.

– Позволь мне помочь.

Он окинул ее сомневающимся взглядом, и Кэрри тихонько засмеялась.

– Помогала же я ухаживать за твоими племянниками, так разве не сумею помочь тебе с твоими собственными детьми?

– Ох, да, я совсем забыл, что ты нянчила Трэвиса и первое время оставалась у Брета и Джинни, когда родились Нэнси и Брайан.

– Насчет детей я дока, – заверила она, пытаясь разглядеть личики младенцев.

Но не тут-то было, как и в первый раз: оба яростно кривились и хмурились и громко протестовали, возмущенные задержкой еды. Кэрри взяла из рук Уилла памперсы.

– Давай-ка я с этим закончу, а ты пока подогрей для них бутылочки.

Он кивнул и вышел из комнаты. Так, Джейкоб уже чистенький, а Ариана ждет своей очереди. Кэрри быстренько переменила ей пеленки и взяла на руки обоих малышей, осторожно поддерживая им головки и спинки. До сих пор ей приходилось нянчить детишек постарше у своей сестры Джинни, а эти такие крохотные, вместе вряд ли весят больше четырех килограммов.

На несколько секунд близнецы успокоились, почуяв приятную перемену, но еда запаздывала, и они снова устроили концерт. Новоявленная няня принялась ходить с ними по комнате, нежно покачивая малышей и тихо напевая что-то вроде: «Как плохо быть голодными, правда? А это очень часто случается, у вас ведь такие крохотные желудочки. Потерпите еще чуточку – сейчас папа принесет ваши бутылочки. Не беспокойтесь, папочка вас голодными не оставит, он хорошо о вас заботится».

Почти не сознавая, что бормочет, Кэрри кружила по комнате; еще поворот, еще один – и она замерла: Уилл на пороге. В каждой руке по бутылочке, стоит и смотрит на нее с каким-то странным, напряженным выражением. Серые глаза потемнели и сузились, будто он поглощен какой-то неожиданной мыслью, а взгляд изучает ее – от ступней в чистейших белых носках до спутанных волос. Да-а, вид у нее сейчас... не держи она близнецов – конечно, автоматически пригладила бы волосы, но он, кажется, ее и не видит. Что означает этот странный взгляд?

– Уилл, что-нибудь случилось?

Вопрос словно вернул его к реальности, он шагнул вперед.

– Вот, – отрывисто бросил он, протягивая ей бутылочку, – я покормлю Джейкоба, если ты справишься с Арианой.

– Конечно, справлюсь. – Она взяла у него бутылочку и продолжала изучать его лицо: что у него на уме?

– Ты садись в кресло-качалку, – предложил он, забирая Джейкоба и устраиваясь на краю кровати. – Прости, но у меня только одно такое кресло, обычно мне никто не помогает.

– И что же получается? Один орет, пока ты кормишь другого?

– А что делать, – угрюмо проворчал он, пока Джейкоб жадно сосал. – Няню я нашел, но у нее заболела мать, и ей надо быть дома, она не сможет у меня работать. А замену ей еще не подыскал.

Кэрри уселась в кресло-качалку, расположила Ариану на сгибе локтя и придвинула к ней бутылочку. Девочка несколько секунд отчаянно вертела головой, нашла наконец соску и моментально успокоилась. Установилась желанная тишина, и Кэрри, вздохнув, сама начала потихоньку раскачиваться. А что Уилл? Прислонился к спинке кровати, расслабился, голова откинута назад на резное дерево, глаза закрылись...

Какая у него сильная шея, широкие, прямые плечи, а мышцы предплечий как пушечные ядра. Она поймала себя на том, что восхищается им. Кажется, явное несоответствие – прижимать младенца к таким могучим мышцам и держать бутылочку в больших, сильных руках. Но вся эта сцена выглядит очень естественно, даже красиво. Мысленно она сравнивала его с Робертом – у того довольно хрупкое телосложение, спокойные манеры. Смешно, но она всегда полагала, что предпочитает мужчин подобного типа; что именно Роберт, вот такой, каков он есть, станет хорошим отцом. А сейчас сильно сомневается, принял бы Роберт отцовство так же легко и естественно, как Уилл.

О Господи, что у нее в голове! Самые неподходящие мысли в самое неподходящее время...

И вообще, с какой стати ей их сравнивать? Уилл никогда особенно не занимал ее мысли, кроме тех случаев, когда ее раздражали его непрошеные советы. Может быть, она потому так много о нем думает, что он моментально и столь решительно все совершил: забрал ее из Уэбстера, привез к себе домой; а здесь... здесь он открылся ей совсем с новой стороны. Покачав головой, Кэрри выпрямилась – и побеспокоила Ариану. Та выпустила соску, тихонько всхлипнула, пришлось снова пристроить к ней бутылочку. И вдруг, подняв голову, она заметила, что глаза у Уилла открыты, он за ней наблюдает.

– Уилл, а почему ты не позвал никого из семьи на помощь? Лора и Джинни тут же приехали бы, если бы знали.

– Как так? – Он удивленно вскинул брови. – Они же занимались приготовлениями к свадьбе, ты что, опять забыла?

– Ах да, да, конечно. – Смутившись, она сосредоточилась на Ариане, подняла ее и прижала к плечу, чтобы малышка отрыгнула воздух. – Ну, хотя бы сказал им, что произошло.

– А они бы настаивали, чтобы приехать. В ту же секунду примчались бы, ты сама понимаешь. Я и собирался после свадьбы сказать Сэму и Брету, потому и поехал вчера в Уэбстер. Вы – ты и твой жених – отправились бы на запад, а я бы тотчас с ними и поговорил. Такие вещи все же надо сообщать лично, при встрече. А миссис Уиггинс согласилась побыть с детьми весь этот день – как раз удобно, чтобы поехать и все рассказать.

– Так ты, значит, ехал вовсе не на мою свадьбу? – Уголки ее рта вздернулись в иронической улыбке.

– Присутствовал бы на ней, – без всякого энтузиазма возразил он. – Но, слава Богу, не пришлось.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Что ты делаешь? Подложи лучше пеленку на плечо, Кэрри. Ариана обычно срыгивает молочко. – Он посмотрел на Джейкоба. – А этот парень – наоборот: никогда ничего не отдает.

Кэрри подстелила на плечо пеленку, дождалась, пока Ариана срыгнула, и снова приложила бутылочку, но малышка, видно, уже насытилась и постепенно погрузилась в сон. Осторожно выпрямившись, Кэрри положила ее в кроватку, повернула на бок и подперла свернутым вдвое одеяльцем спинку и голову – пусть поддерживает. Девочка начала было хныкать, но Кэрри быстро успокоила ее, похлопывая по спинке.

– Так вот как ты это делаешь, – пробормотал Уилл. – Педиатр по телевизору говорил, что укладывать надо на спину или на бок, но я не мог догадаться, что сделать, чтоб они лежали на боку.

– Я научилась у Джинни, – объяснила Кэрри, взяла у него Джейкоба и положила так же.

Мальчик завопил, конечно, а она стала водить кончиком пальца взад-вперед у него над бровками. Несколько минут – и крошечные веки словно налились тяжестью, он уснул.

– Ты, я вижу, знаешь, что надо делать, – вздохнул Уилл, когда близнецы угомонились. – Я-то обычно целый час хожу с ними по комнате, как накормлю обоих. Женское прикосновение им нужно.

– Да понятно, Уилл, просто у меня чуть больше опыта, чем у тебя. – Кэрри, улыбаясь, наклонилась над кроваткой и укрыла детей желтыми одеяльцами.

– Ты, может, думаешь, я хоть что-то помню с того времени, когда сестры были маленькими? Ни-че-го! И по-моему, мне надо учиться. – Он едва успел прикрыть ладонью рот – так неожиданно зевнул. Потер лицо, прижал ладони к глазам. – Сколько Ариана высосала питания?

– Меньше пятидесяти граммов. – Кэрри взяла бутылочку и посмотрела на деления.

– Тогда опять проснется не вовремя. – Уилл взял бутылочки, отнес в кухню и вернулся.

– Тебе обязательно надо поспать, – нахмурившись, заметила Кэрри. – Ты иди в мою комнату, а я здесь останусь, посплю в кресле-качалке и покормлю Ариану, когда проснется.

– Ложись рядом со мной, кровать широкая.

– Что-о? – Она выпрямилась и даже зажмурилась в изумлении.

– Да нечему тут так уж удивляться, – возразил он с едва заметной насмешливой улыбкой. – Нам ведь очень скоро снова вставать и заниматься детьми. Полный смысл обоим поспать с удобствами.

Что-то в его тоне заставило ее внутренне насторожиться; во рту пересохло.

– Услышать-то я их услышу из спальни...

– Ну, здесь-то слышимость лучше не надо. – Он напряженно смотрел ей в глаза.

Хотя ни один мускул не шевельнулся на его лице, у Кэрри возникло ощущение, будто он держит ее, притягивает к себе...

– Конечно, конечно, но щенок... – Она сложила и сжала ладони, уговаривая себя быть спокойнее.

– Соскучится – найдет к нам дорогу.

Она беспомощно посмотрела на дверь – ускользнула легкая возможность избежать странного предложения.

– Так, значит, больше ты мне сегодня ночью ничем не поможешь?

Ох, какая же она свинья – от чувства вины сжалось сердце.

– Нет, что ты, что ты! Я все, все сделаю!..

– Тогда ложись со мной, Кэрри. – Он как бы обхватил жестом руки королевских размеров кровать.

И опять от его тона у нее мурашки забегали по спине. То, что он предлагает, абсолютно разумно. Нелепо вкладывать в его слова смысл, которого они явно не имеют. Или имеют? Для нее не остался незамеченным чувственный блеск в его глазах, легкий лукавый изгиб губ. Но не может же она отказать ему в помощи. Не спуская с него глаз, она подошла к противоположному от него краю кровати, откинула покрывало, скользнула под простыни, поправила под головой подушку и укрылась.

Уилл выключил свет и лег рядом – широкий матрас прогнулся под его весом и снова выпрямился. Кэрри почувствовала внезапную подавленность и потом – сильное желание. Сама не могла бы объяснить, что больше тревожит и почему это возникло. Она сердито прогнала прочь неуместные мысли – не время заниматься самокопанием. Просто усталость, и физическая и эмоциональная, дает о себе знать. Отдохнет, и все наладится. И если приходится отдыхать в постели Уилла Кэлхауна – что ж, так тому и быть.

– Еще раз спокойной ночи, Кэрри, – пророкотал в темноте низкий голос.

– Спокойной ночи, Уилл. – От звуков его голоса ее вдруг охватило ощущение покоя и надежности. Расслабиться теперь нетрудно – мысли замедлили свой бег, куда-то уплыли...

Назад к карточке книги "Два купидона"