Текст книги "Выйти замуж за маркиза"

Автор книги: Патриция Грассо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Смотрите мне в лицо.

Когда она повиновалась, маркиз предупредил ее:

– Вы должны довести до конца нашу прогулку, иначе Дирк поймет, что это была ложь.

– Я приеду к вам в имение, если это удобно.

– Вполне удобно, милая.

– Я решила принять вашу помощь с Пегги, – сообщила ему Блейз.

– Вы приняли мудрое решение, милая.

Он улыбнулся.

– Время покажет, насколько оно мудрое, – отозвалась она, погасив улыбку на его лице. – Утром я встречаюсь с Руни на скаковом круге.

– Я все приготовил, – кивнул Росс.

– Что вы имеете в виду?

Блейз пристально смотрела на него.

– Другими наездниками будем я и Бобби Бендер, – ответил он.

– Бендер тренер отцовских лошадей, он донесет герцогу.

– Бобби не скажет ни слова, – заверил ее Росс. – Скорее двое других сознаются вашему отцу, чтобы завоевать его расположение.

Блейз не нравилось, что маркиз всем распоряжается. Она была владелицей Пегги и отвечала за кобылу, она была главной, а не он.

– По-моему, я вам не нравлюсь.

– Вы мне не нравитесь.

Она высокомерно вскинула бровь.

– Вы так не думаете.

Росс тоже поднял брови.

– Нет, думаю.

– Что во мне не так?

– У вас есть время, чтобы все выслушать?

– Очень забавно, милая.

– Могу я начать с самонадеянности и диктаторских замашек?

Блейз наградила его одной из своих самых лучезарных улыбок.

– Ах это, – скривил он губы.

– Вы сбиваете меня с толку, – добавила она.

– Благодарю за похвалу. – Росс повернулся и пошел к двери столовой. – Мне просто необходимо виски, чтобы смыть этот омерзительный вкус лимона во рту.

– Я думала, вам нравится лимонад.

– Я лгал.

Росс подмигнул ей и исчез в столовой.

Глава 3

Холостяки мешали Блейз сосредоточиться.

На следующий день рано утром Блейз, сжав губы в строгую линию, медленно шла по лужайке к дорожке, ведущей к личному ипподрому отца. Тревожные мысли не давали ей спать, Блейз обнаружила, что она трусила.

Сославшись на головную боль, Блейз покинула холостяков и, укрывшись в спальне, заперла дверь. Идея запереть дверь оказалась очень мудрой. Позже мачеха постучалась к ней и окликнула ее по имени, но Блейз с головой накрылась одеялом и притворилась, будто не слышит.

Она могла вернуться в старый семейный дом Фламбо на Сохо-сквер, но это, к сожалению, означало распрощаться с сезоном скачек и приютом для брошенных животных.

Несмотря на недосып, Блейз чувствовала, что ее бойцовский дух оживает. Допустит ли она, чтобы три холостяка заставили ее сбежать в Лондон? Разумеется, нет. Она будет водить их за нос, чтобы успокоить мачеху – по крайней мере до окончания сезона скачек.

Все три холостяка были богатыми, титулованными и достаточно симпатичными. Ее мачеха забаррикадировала бы перед ними дверь, не обладай они первыми двумя качествами.

Выбрать мужа исходя из соображений престижа значило выйти замуж за князя Ликоса Казанова, но его стремление ухаживать за ней выходило за разумные пределы. По какой-то непонятной причине Ликос старался разозлить Макартура и выбрал ее в качестве инструмента.

Светлые волосы, зеленые глаза и ангельский лик Дирка Стэнли обеспечили бы ему победу на конкурсе красоты, но Блейз знала, что никогда не выйдет замуж за мужчину, который красивее ее, и не сможет стереть из памяти тошнотворный вид графа, обсасывающего утиную кость.

Оставался маркиз Эйв. Брак с Макартуром был бы почти таким же престижным, как и с князем. Шотландец, правда, не отличался ангельской внешностью, зато обладал суровой мужской красотой. Но Блейз не могла представить себе, что выйдет замуж за самонадеянного, властолюбивого человека.

Идея выйти замуж за маркиза вызвала у Блейз улыбку. Мир между ними не продлится более двух минут, ей казалось, будто она слышит звон разбивающейся посуды.

Все три холостяка совершенно неприемлемы. Следующие три, которые предстанут перед ней, будут не намного лучше, как и те, что последуют за ними.

Ее план держать холостяков в подвешенном состоянии был испытанием для мачехи. Но, решила Блейз, как только сезон скачек закончится, она объявит всем троим, что не питает к ним нежных чувств, а затем, собравшись с духом, подготовится к следующему параду холостяков, который устроит неугомонная мачеха.

Щебет птиц, пробуждавшихся от сна, вернул Блейз к действительности. Апрельское утро выдалось свежим, но обещало стать теплым, когда солнце поднимется выше.

Дойдя до конца тропинки, Блейз увидела Росса Макартура, Бобби Бендера и Руни, которые вели между собой разговор. Две гнедые лошади и Пегги стояли рядом, и благодаря своей белой шкуре арабка была похожа на какую-то сказочную лошадиную богиню.

Трое мужчин заметили приближение Блейз, но она, кивком поздоровавшись с ними, направилась прямо к Пегги.

Милая Пег. Она погладила морду лошади.

«Моя любовь». Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила Блейз улыбнуться.

Возвращаясь к мужчинам, Блейз поняла, что маркизом будет нелегко управлять и ей придется отстаивать свое главенство.

– Доброе утро. Вы не проговоритесь об этом моему отцу? – обратилась она к Бобби Бендеру.

– Мой рот на замке, – замотал головой тренер.

– Доброе утро. – Росс скользнул взглядом по ее лицу к одежде. – Что это вы надели?

Блейз взглянула на свой наряд помощника конюха: черные брюки, рубашка и короткая кожаная куртка для тепла. Волосы, заплетенные в одну толстую косу, она затолкала под кепку.

– Подходящую одежду, – ответила она.

– Ну, что ж, из вас получился симпатичный жокей.

– Благодарю за похвалу, – повторила она его слова, сказанные накануне вечером, и посерьезнела.

Она знала, что тренер и жокей будут выполнять ее распоряжения, но маркиз – это совершенно другое дело.

– Садитесь на лошадей и продемонстрируйте мне этот недостаток.

Макартур, удивленно подняв бровь, взглянул на Блейз.

– Вы мне приказываете?

В его тоне звучало возмущение.

– Я должна видеть недостаток, чтобы решить проблему, – уклонилась от прямого ответа Блейз.

– Я же сказал вам, что сам буду решать проблему.

Маркиз не сдвинулся с места.

– Продемонстрируйте проблему, – Блейз любезно улыбнулась ему, – пожалуйста.

– Так-то лучше. Давайте покажем ей, – обратился он к двум другим мужчинам.

Макартур придержал для Руни Пегги, а затем он сам и тренер сели на своих лошадей.

– Дай Бендеру и мне четыре или пять корпусов на треке, – велел он жокею. – Мы будем держать дырку между нами.

Руни кивнул.

– Подождите. – Подойдя к жокею, Блейз протянула руку. – Никто не смеет бить кнутом мою лошадь.

Закатив глаза, Руни взглянул на мужчин, но кнут отдал.

– Раз, два, три – пошли! – скомандовал Росс Бендеру.

Маркиз и тренер пустили лошадей, и те, рассекая воздух и стуча копытами, галопом понеслись по треку. Когда они были на расстоянии пятидесяти футов от линии, Руни на Пегги отправился следом, и всего через несколько секунд арабка догнала их, но перед дыркой замедлила шаг – кобыла отказалась пройти между скачущими лошадьми.

Придержав лошадей, все три наездника остановились дальше на треке, а потом словно по команде развернули лошадей и вернулись к стартовой линии.

– Я поняла проблему, – начала Блейз, – и, возможно, если мы…

– Как думаете, шоры помогут? – не обращая на Блейз внимания, обратился Руни к маркизу.

– Думаю, шоры могли бы помочь, – ответил Росс и обратился к тренеру: – Что скажешь, Бобби?

– В прошлом году во второй ее скачке мы пробовали шоры, – покачав головой, ответил Бендер, – но было все то же самое.

Блейз не нравилось, как развиваются события. Она владелица кобылы, а мужчины ее игнорируют.

– Теперь, когда я знаю источник этой проблемы, я могу ее решить, – заявила Блейз более уверенно, чем чувствовала себя, и забрала у жокея поводья.

Блейз уводила кобылу, чувствуя на себе взгляды мужчин. Блейз была уверена, что они считают ее глупой, но еще до конца сезона она заставит их изменить мнение о ней.

«Милая Пег», – подумала Блейз и погладила морду лошади. «Моя любовь».

Пег бежит между лошадьми…

Одинокая. Напуганная.

Блейз обняла лошадь за шею и прижалась щекой к ее морде, а затем повела кобылу к наблюдавшим за ней мужчинам.

– Не целуйте меня, пока не умоетесь, – пошутил Росс.

– Я скорее поцелую лягушку, – огрызнулась Блейз, не забыв любезно улыбнуться ему. – Может быть, лягушка превратится в русского князя?

Ее слова стерли улыбку с лица шотландца, а Блейз перевела взгляд на тренера и жокея.

– Пег чувствует себя одинокой и поэтому боится идти в дырку. Ей нужно чувствовать, что жокей с ней.

Бобби Бендер и Руни просто смотрели на нее, открыв от изумления рты, но маркиз не был столь вежлив.

– Лошади не могут чувствовать одиночество, – громко рассмеявшись, сказал он.

– А что означает, когда собака рычит или кусается?

Блейз, подбоченившись, повернулась к нему.

Обернувшись к мужчинам, Росс закатил глаза, вызвав у них улыбки.

– Вероятнее всего, собака сердится.

– А если собака виляет хвостом?

– Вы нравитесь псине.

– А что скажете о мурлыкающей кошке?

– Кошка довольна.

– Если собаки и кошки могут чувствовать раздражение, симпатию, удовольствие, значит, и лошадь может чувствовать одиночество, – подытожила Блейз.

– Сдаюсь. – Он шутливо поднял руки верх. – Вы, женщины, всегда правы.

– Попробуй еще раз, – сказала Блейз Руни. – Когда будешь скакать, убеждай Пег, что она не одна.

Мужчины оседлали лошадей, а Блейз наблюдала из-за боковой линии. И снова кобыла отказалась идти в дырку.

– Руни не общается с ней, – заявила им Блейз. – Попробуйте еще раз, а я попытаюсь связаться с ней отсюда.

Она оперлась об изгородь дорожки, и трое мужчин поставили лошадей бок о бок, после чего маркиз и тренер пустили своих лошадей галопом вперед, а Руни и Пег последовали за ними.

«Милая Пег. Милая Пег. Милая Пег…»

Про себя нараспев Блейз повторяла слова, движением губ сопровождая свою мысль.

«Пег проходит дырку. Пег проходит дырку. Пег проходит дырку…»

Когда Руни догнал маркиза и тренера, Пегги начала проходить дырку, но в последнюю минуту замедлила движение, пропустив других лошадей вперед.

Разочарованная Блейз зажмурилась. Общение на расстоянии свидетельствовало о том, что все гораздо сложнее, чем она себе представляла. Блейз не сомневалась в конечном успехе, но потребуются недели тренировки.

– Откажитесь, – посоветовал Руни, спускаясь с лошади. – Чтобы победить, нужна смелость, а не скорость.

– Пег может это сделать, – настаивала Блейз. – Я сама проведу ее через дырку.

– Женщины не выступают жокеями на скачках, – напомнил ей Руни.

– Если вы сядете на эту лошадь, ваш отец перережет мне горло, – заявил Бендер.

Блейз в отчаянии повернулась к маркизу. Он больше не смеялся, а просто стоял с непроницаемым видом.

– Рейвен уверяла, что мы решим проблему Пег, – с мольбой в голосе заговорила Блейз. – Сестра сказала, что вы нам поможете.

– Откуда ваша сестра знает, что мы сможем решить эту проблему? – спросил Руни, и Блейз взглянула на него.

– Рейвен знает, потому что… потому что знает.

Росс едва справился с желанием рассмеяться ей в лицо. Он никогда не представлял себе, что его будущая жена может быть такой забавной.

«Любым способом», – напомнил себе Росс. Он намерен был убедить Блейз выйти за него замуж, даже если для этого придется протащить через дырку эту проклятую кобылу.

– Я поддержу вас.

Росс испытал приятное чувство, заметив, как обрадовалась Блейз, услышав его слова, и обратился к тренеру:

– Я возьму вину на себя, если с ней что-то случится. Руни, садись на мою лошадь, а я буду наблюдать.

Сложив руки лодочкой и подсаживая Блейз, Росс с восхищением смотрел на ее зад, когда она перекидывала ногу через круп лошади и усаживалась в седло.

– Пригнитесь ниже к Пег, – инструктировал он ее. – У вас должен быть физический контакт с лошадью – так же, как и ментальный. Чтобы победить, жокей и лошадь становятся одним целым. Поняли?

Блейз подарила ему улыбку и направила лошадь вперед к линии старта.

– Дождитесь, пока они будут на восемь корпусов впереди вас! – крикнул Росс, не отрывая взгляда от Блейз.

Ее губы безмолвно двигались, пока она общалась с кобылой, которая, казалось, чувствовала себя гораздо увереннее. Или это у него разыгралось воображение? Лошади не чувствуют ни уверенности, ни чего-либо другого.

– Раз, два, три – пошли!

Бендер и Руни галопом поскакали по треку.

– Теперь давайте, милые.

Блейз и Пегги рванулись вперед. Кобыла на невероятной скорости неслась за двумя лошадьми, и пока она проглатывала расстояние между собой и ими, как голодный гость угощение на празднике, губы Блейз не переставали шевелиться.

Пегги пролетела дырку между двумя лошадьми.

– Ей-богу, она это сделала! – воскликнул Росс.

Блейз придержала кобылу и направила обратно к линии старта, и даже с такого расстояния Росс мог видеть улыбку Блейз.

Он помог девушке спуститься с седла, но прежде, чем что-то сказать, она остановилась и погладила морду кобылы.

– Милая Пег, – услышал Росс ее шепот.

– Пегги, я уверен, ты выиграешь не одну скачку.

Росс похлопал лошадь.

– Какой толк в том, что Блейз провела ее в дырку, если на ней будет скакать Руни? – возразил Бендер.

Подняв брови, Росс посмотрел на Блейз, и его пристальный взгляд требовал, чтобы она дала ответ тренеру.

– Мы будем тренироваться каждый день, – сказала она, – и Пег научится проходить дырки, если я буду вести ее с боковой дорожки. Общение на расстоянии требует тренировки.

– Времени мало, – поддержал возражение Руни. – К понедельнику Пег не научится.

Росс увидел в глазах Блейз тревогу, но, нужно отдать ей должное, она смогла уверенно улыбнуться тренеру и жокею.

Неужели девочка верит в чудеса? Почему Бог совершит для нее чудо, когда есть много других, кто нуждается в чуде больше, чем она?

Любым способом…

– В следующий понедельник «Крейвен», и на Пегги поедет Блейз, – объявил Росс, поразив всех.

– Я?

Блейз не могла скрыть изумления.

– Я отказываюсь становиться соучастником этого, – заявил Бендер.

– Бобби, чтобы куда-то добраться, нужно идти. – Росс снисходительно улыбнулся тренеру. – Я сделаю так, что ты не пожалеешь, и возьму ответственность на себя.

– «Жокей-клуб» лишит вас членства, – предупредил его Бендер.

– Я читал свод правил и не припомню каких-либо особых статей, запрещающих женщинам быть жокеями.

– Инверари никогда не позволит своей дочери участвовать в скачках.

– Бобби, ты слишком беспокоишься о мелочах жизни, – сказал ему Росс, – а тебе следовало бы беспокоиться о том, чтобы найти работу, если не согласишься со мной.

– Я знал, что в это утро мне нужно было остаться в постели, – проворчал тренер.

– Ее дисквалифицируют за то, что она женщина, – привел довод Руни, и тренер кивком поддержал его. – Она может даже не добраться до стартовой линии.

– У вас обоих рыжие волосы и веснушки, – сказал Росс. – Если она оденется в твою форму, никто не заподозрит, что это не ты.

– А как же ее… – Руни перевел взгляд на грудь Блейз, – сами знаете что?

Заметив, как Блейз покраснела, Росс рассмеялся.

– Она их перебинтует. – Он заглянул в ее голубые глаза. – Ответьте мне честно, милая. Вы достаточно сильно хотите выиграть, чтобы скакать на Пег, если понадобится?

– Я готова, – вскинула голову Блейз.

– Учтите, это может получиться только в Ньюмаркете, – предупредил ее Росс. – Когда лошади переедут в Эпсом, жульничество на том треке не пройдет. Вам нужно использовать следующие два месяца на то, чтобы натренировать Пег проходить дырки с Руни.

– Понимаю.

– У меня есть план, который может сработать. – Росс посмотрел на тренера. – Бобби, я был бы тебе благодарен, если бы ты каждое утро приходил на тренировку и сопровождал девушку на скаковом круге днем. Кроме этого, тебе больше ничего не нужно знать. Если нас поймают, можешь заявить, что не в курсе.

– Хорошо, – согласился Бендер и, что-то ворча себе под нос, ушел.

– Запаси побольше раздавленного Вонючки Билли, – сказал Росс, повернувшись к жокею. – Ты день и ночь должен держать его в карманах. Каждое утро размазывай по лицу немного грязи и все время носи с собой пустую флягу из-под джина.

– Я понял, что вы задумали, – рассмеялся Руни и, взяв поводья Пег, повел кобылу к конюшне.

– Что это за Билли? – полюбопытствовала Блейз.

– Вонючка Билли – это самое омерзительно-зловонное растение на земле, – ответил Росс. – Его вонь удерживает людей на расстоянии лучше, чем навоз. Вам придется иметь его при себе в день скачек.

– Почему его называют Вонючкой Билли?

– Мы, горные шотландцы, назвали его так в честь герцога Камберлендского.

– Кто это? – смущенно спросила Блейз. – Мой отец его знает?

– Я все время забываю, какая вы молодая и насколько вы англичанка, – отозвался Росс, дотронувшись до ее щеки. – Когда-нибудь я расскажу вам историю Камберленда, но поверьте мне, не стоит расспрашивать отца о Камберленде, если не хотите вызвать у него подозрений.

– Почему Руни должен носить с собой фляжку и мазать лицо грязью?

– Мы хотим, чтобы все в Ньюмаркете поверили, что Руни снова пьет. Пьет и воняет.

– Вы хитрый.

– Благодарю за высокую оценку, дорогая. – Росс взял поводья лошади. – Пойдемте, я провожу вас домой.

– Нет, спасибо. – Блейз жестом указала на свою одежду. – Мне нужно проскользнуть внутрь через заднюю дверь.

– Вам еще долго нужно учиться, прежде чем вы достигнете моего уровня хитрости, – пошутил Росс. – Я встречу вас в два часа, чтобы отправиться в наше путешествие.

– Буду считать минуты.

– Не обманите, – подмигнул он Блейз.

«Почему маркиз за мной ухаживает?» – недоумевала Блейз, разглядывая себя в большом зеркале.

Она сомневалась, что он подсматривает за Тором или Пегги, хотя Геркулес, его собственный жеребец, серьезный претендент на победу. Еще оставались влияние и богатство ее отца, но ни в том, ни в другом маркиз не нуждался.

Блейз критическим взглядом окинула свое отражение: поверх светлого платья персикового цвета она накинула белую кашемировую шаль, ее концы украшали вышитые нежные цветы персика.

Повернувшись кругом, Блейз взглянула через плечо, Чтобы посмотреть на себя сзади, – все, казалось, в порядке. Потом она повернулась боком к зеркалу, и не в первый раз за ее жизнь ей захотелось, чтобы ее грудь была более пышной.

«Попытается ли маркиз поцеловать меня?» – пришла ей в голову тревожная мысль, и Блейз решила, что до того, как уйти, она должна поговорить с мачехой.

Пройдя через спальню, Блейз взяла с кровати белую шляпу с персиковыми лентами. Она собиралась оставаться в шляпе, пока будет спрашивать у мачехи совета, а потом, выходя из дома, оставить ее в холле.

– Вы не знаете, где ее светлость? – спросила Блейз дворецкого, которого встретила на второй площадке лестницы.

– Их светлости совещаются в кабинете, – ответил Тинкер. – Осмелюсь добавить, вы просто замечательно выглядите, мисс Блейз.

– Спасибо, Тинкер.

Подойдя к кабинету отца, Блейз подняла руку, чтобы постучать в дверь, но, услышав голос мачехи, замерла.

– Магнус, прошу тебя, поверь в мою стратегию. – Герцогиня казалась раздраженной. – Я обещаю, все закончится так, как ты хочешь.

Отец что-то пробурчал в ответ. Блейз не расслышала его слов, но тон показался ей не особенно довольным.

Постучав в дверь, Блейз заглянула в кабинет, и в то же мгновение отец и ее мачеха изобразили на лицах улыбки. Они говорили о ней?

– Входи, дорогая, – пригласила ее мачеха. – Ты чудесно выглядишь.

– Спасибо, что заметили.

Блейз села в кресло рядом с мачехой.

Кабинет ее отца был типично мужским убежищем. Прочная дубовая мебель и приглушенные тона создавали в комнате мрачную атмосферу, и никакие любимые женщинами украшения не отвлекали взгляд и мысли от важных дел.

– Вы стараетесь избавиться от меня?

Блейз в упор посмотрела на мачеху.

– Я стараюсь сделать тебе добро. – От улыбки у герцогини на щеках появились ямочки. – Дорогая, если ты выйдешь замуж за богатого джентльмена, то сможешь спасти больше животных.

Блейз не стала возражать. Богатство обеспечивало его владельцу свободу, которая особенно ценна для женщины. Деньги давали возможность делать то, что хочется – в пределах разумного, естественно.

– Если тебе не нравятся те три джентльмена, с которыми ты встретилась вчера вечером, – продолжала герцогиня, – я могу познакомить тебя с другими.

Вот так. Ее планы на сезон скачек требовали натравить друг на друга маркиза, князя и графа.

– На данный момент я довольна. – Блейз испробовала на мачехе свою неопределенную улыбку. – Выбирать супруга нужно с большой тщательностью.

Герцогиня посмотрела на мужа с победоносной улыбкой, но отец явно отнесся к словам дочери с подозрением.

Блейз поняла, что тренер был прав – ее отца не так легко провести. Но она преподнесет ему такое, о чем ему придется беспокоиться больше, чем о ее искренности.

– Что мне делать, если джентльмен попытается поцеловать меня? – спросила Блейз у мачехи.

– Дать пощечину, – ответил отец.

– Магнус, – герцогиня выразительно посмотрела на мужа, – позволь мне с этим разобраться.

– Она моя дочь.

– Поцелуи с джентльменами – это моя компетенция.

– Что?

– Ты понимаешь, что я имею в виду, – отозвалась герцогиня и повернулась к Блейз. – Если не хочешь этого поцелуя, подставь ему щеку и отступи назад на шаг-другой, а если хочешь – просто позволь ему поцеловать тебя.

– Только без языков, – добавил отец.

– Без языков? – в смущении переспросила Блейз. – Люди целуются губами, разве нет?

– Да, моя дорогая, люди целуются с. помощью губ, – ответила герцогиня. – Надеюсь, вопрос исчерпан.

– А что мне делать с руками? – обратилась Блейз к мачехе.

– Не распускай их, – приказал отец.

– Не слушай отца, – сказала ей герцогиня. – Если захочешь поцелуя, руки сами собой сделают то, что нужно.

– Боже правый, у меня начинается головная боль, – проворчал герцог.

– Оставь мне своего отца с его головной болью, а сама наслаждайся этим днем с маркизом, – сказала ей герцогиня, жестом выпроваживая Блейз.

Размышляя над замечаниями отца о руках и языках, Блейз направилась к двери и услышала громкий голос отца:

– Алекс и Рейвен сопровождают их?

– Не смеши меня, – ответила герцогиня, и дверь захлопнулась.

Блейз с трудом сдержала смех, когда услышала страх в голосе отца. Он не знал, что ему нечего бояться. Блейз вообще не собиралась выходить замуж и не попадется в ловушку, когда, забеременев, пришлось бы вступить в брак.

Блейз вышла в холл в тот момент, когда Тинкер открывал дверь Россу Макартуру. Высокий, широкоплечий, элегантно одетый маркиз производил потрясающее впечатление, и, увидев его, Блейз почувствовала, как у нее ослабли колени, а проклятые бабочки вернулись и снова замахали крылышками у нее в животе.

– Вы похожи на спелый персик, который хочется съесть, – обворожительно улыбнулся ей Росс. – Держу пари, вы и на вкус сладкая.

«Манеры», – напомнила себе Блейз.

– Я сладкая, как лимоны. – Ее слова заставили дворецкого усмехнуться. – Тинкер, спрячьте ее, – она протянула ему свою шляпу, – до моего возвращения.

– Я понял. – Тинкер открыл им дверь. – Приятного дня.

Росс проводил Блейз к своему фаэтону с откинутым верхом, помог ей сесть и устроился рядом с ней.

– Поднять верх? – спросил он.

– Я люблю ощущать ветер и солнечное тепло, – покачав головой, отказалась Блейз.

– В таком случае… – Росс вытащил шпильки у нее из волос, и они рассыпались по плечам, – наслаждайтесь поездкой.

Сидя так близко к нему, что она ощущала исходивший от него запах горного вереска, а его бедро касалось ее юбки, Блейз чувствовала себя неловко, ей хотелось, чтобы маркиз приехал в экипаже с кучером, а не в двухместном фаэтоне.

Умный разговор не приходил ей на ум, ведь она никогда не оставалась один на один с джентльменом, если не считать Александра Блейка, но он был скорее братом, чем джентльменом. Хотя она и ее сестры были рождены не в законном браке, к ним относились, как положено относиться к дочерям герцога.

Покинув имение, Росс свернул на Бери-роуд, а потом, не доезжая до церкви Ньюмаркета, повернул фаэтон на Фордхем-роуд.

Украдкой взглянув на маркиза, Блейз заметила, что он с улыбкой смотрит на нее, и, отведя взгляд, стала осматривать окрестности. Запах сирени наполнял воздух, вдоль дороги цвели полевые цветы, мимо проносились случайные дрозды, неся траву для гнезд.

– Поездка в экипаже будет приятнее, если вести легкий светский разговор, как во время вальса, – заметил ей Росс.

– Я не люблю легких светских разговоров.

– В это утро вы довольно много говорили, – поддел ее Росс.

– Как далеко Макартур-Хаус от имения моего отца? – спросила Блейз. – Такой легкий разговор вас устроит?

– Уверен, что легче может быть только разговор о погоде! – громко рассмеялся Росс, заставив и Блейз улыбнуться. – Отвечаю на ваш вопрос: Макартур-Хаус примерно на расстоянии двух миль от вашего, ближе, чем перелет ворона.

– Ваш дом за лесом, который позади дальней стороны отцовского ипподрома? – уточнила Блейз.

– Вы прекрасно ориентируетесь. – Росс направил фаэтон на дорожку имения. – Мы посетим конюшни, а потом зайдем в дом чего-нибудь выпить.

Блейз заметила несколько небольших огороженных площадок; в загонах, которые были ближе к конюшням, под присмотром матерей резвились жеребята, а на дальней площадке паслась одинокая лошадь.

– Почему та лошадь одна?

Блейз указала на загон.

– Мы держим бесплодных лошадей отдельно от других, – ответил Росс.

– Что вы хотите сказать?

– Кобыла, которая за три года не принесла потомства, считается бесплодной, – объяснил он. – Мы ее продадим.

– Кто купит бесплодную кобылу?

– По всей вероятности, лучшее предложение нам сделают скупщики животных, – пожал плечами Росс.

– Вы собираетесь отправить ее на бойню? – Удивление Блейз превратилось в ужас. – Это жестоко и несправедливо.

«Ей-богу, – подумал Росс, – честность не всегда полезна». На этот раз он действительно вляпался в навоз, и ему следовало бы это предвидеть. Женщину, которая устроила похороны мехам, возмутит продажа лошади живодерам.

– Едем на то пастбище, – сказала Блейз.

Она что, опять ему приказывает?

– Мы заедем к ней как-нибудь в другой день.

Россу удалось дружелюбно улыбнуться.

– Я не забуду.

Блейз выразительно изогнула бровь.

– Я знаю, что не забудете. Ведь у вас память, как стальной капкан.

– Я никогда не смогу выйти замуж за человека, который способен продать лошадь на бойню.

– Не припомню, чтобы я просил вас выйти за меня замуж.

Блейз вспыхнула и поспешно отвела взгляд. Она все-таки попалась. Неужели она никогда не научится держать язык за зубами? С другой стороны, зачем он тратит время, если не собирается сделать ей предложение? Она твердо решила не раскрывать рта, пока Пегги не завоюет «Тройную корону». Если маркиз отдаст свою лошадь на бойню, его свадебное предложение отправится тем же путем.

Остановив фаэтон во дворе перед конюшнями, Росс спрыгнул вниз, но к тому времени, как он обошел экипаж, чтобы помочь Блейз, она уже спустилась.

– Леди всегда дожидаются помощи джентльменов, – сообщил он ей.

– Настоящие джентльмены не отправляют лошадей на живодерню, – огрызнулась Блейз.

Росс, проигнорировав ее замечание, жестом указал на конюшни.

– Я хочу показать вам Геркулеса, мою главную надежду на завоевание «Короны» в этом году.

Конюшни Макартура были похожи на конюшни ее отца: свет был не ярким, но достаточным, покрытый соломой дощатый пол приглушал звук шагов, а воздух был наполнен ароматом сена, мускусным запахом лошадей и едва уловимым запахом навоза.

Геркулес, мощный пегий жеребец, гордо стоял в своем стойле, словно уже выиграл «Тройную корону». Он фырканьем приветствовал хозяина, а потом скосил печальные глаза на его спутницу.

Блейз погладила морду жеребца и долгим взглядом заглянула ему в глаза.

– Якобы бесплодная кобыла – Юнона, а Геркулес – ее сын.

– Откуда вы знаете?

Росс в изумлении смотрел на Блейз.

– Ссылка Юноны расстроила Геркулеса, – ответила ему Блейз. – Он боится, что вы продадите его мать скупщикам животных.

– Откуда Геркулес может знать мои планы? – улыбнулся Росс.

– Он слышит разговоры в конюшне.

– У нее есть дар.

В нескольких шагах от них стоял коренастый мужчина средних лет; его одежда и кожаный фартук выдавали в нем кузнеца.

– Вы верите в такие штуки? – спросил у него Росс.

– Несомненно, – кивнул мужчина.

– Познакомьтесь с Данканом Макартуром. Данкан, это мисс Блейз Фламбо, дочь Инверари, – познакомил он их.

– Геркулес потерял левую подкову, – сказала Блейз кузнецу.

– Я знаю о подкове, – ответил Данкан, – но в кузнице уже темно, я поставлю ее завтра утром.

Росс не мог поверить тому, что слышал. Он смотрел, как Блейз приложила руку к щеке жеребца и закрыла глаза.

– И что он говорит вам? – поинтересовался Росс.

– Геркулес заранее благодарит меня за спасение матери. – Блейз лукаво улыбнулась ему. – Отдадите мне Юнону?

– Я не отдаю лошадей, – ответил Росс.

– Продадите мне Юнону?

– Бесполезная кобыла, только ест и занимает место в конюшне, – хмыкнул Росс, указывая на дверь.

– Я собираюсь свести Юнону с Зевсом моего отца.

– Ваш отец на это не согласится, – засмеялся Росс.

– Согласится.

Блейз вздернула нос и зашагала к выходу из конюшни.

Дорожка к Макартур-Хаусу пролегала по аккуратным лужайкам мимо подстриженных темно-зеленых кустов. Но бросающаяся в глаза роскошь и невозмутимость особняка проистекали из десятилетий социальной и финансовой стабильности семейства.

– Добрый день, милорд, – поздоровался дворецкий Макартуров.

Он открыл им дверь прежде, чем они подошли к ней, и Блейз подумала, не живет ли этот человек в постоянном ожидании приходящих и приезжающих гостей. Он напоминал ей Тинкера, который всегда знал, когда открыть дверь.

– Мы будем пить чай в столовой, – сказал Росс.

– Да, милорд. – Дворецкий бросил на Блейз любопытный взгляд, а затем посмотрел на маркиза. – Кхе…

– Прошу извинить меня за плохие манеры, – сухим тоном произнес Росс. – Блейз, позвольте представить Доджера. Доджер, познакомьтесь с мисс Фламбо, дочерью Инверари.

– Приятно познакомиться с вами, Доджер.

– Мне тоже приятно, мисс Фламбо.

Дворецкий ушел, чтобы приготовить им чай.

– Столовая там.

Росс повел Блейз по коридору.

– Вы всегда знакомите гостей с Доджером? – поинтересовалась у него Блейз.

– Никогда прежде Доджер не просил представить его, – ответил Росс. – Старый хитрец обычно подслушивает разговоры.

– Тинкер, как никто другой, знает о том, что происходит в доме. Клянусь, занимайся он шантажом, мог бы быть богаче моего отца.

Столовая Макартуров напомнила Блейз столовую отца. Посередине стоял прямоугольный стол красного дерева и такие же стулья, над ним висела хрустальная люстра, и даже белый с синим фарфоровый вустеровский сервиз в центре стола казался до боли знакомым.

Блейз подумала, что представители высшего общества как обезьяны подражают друг другу, никто не осмелится говорить по-другому или поступать иначе.

– Геркулес не выиграет ни одной скачки, если вы отправите Юнону на бойню, – объявила Блейз, садясь рядом с маркизом.