Текст книги "Выйти замуж за маркиза"
Автор книги: Патриция Грассо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
– Отдай это своим родителям. – Герцог Инверари протянул ему золотой соверен. – Барон отвезет тебя домой, чтобы ты собрал вещи, а потом привезет к моему тренеру. Каждое утро барон будет забирать тебя и водить по Ньюмаркету, чтобы найти того мужчину. Как только мы его поймаем, начнешь тренироваться.
– Джек – наш единственный свидетель. Вы должны его оберегать, – сказал Александр барону.
– Вы просите меня быть нянькой?
– Это ваш долг. Или вы предпочитаете, чтобы констебль Блэк занялся теми вечеринками в вашем лондонском доме?
– Я все сделаю, – согласился барон. – Пошли, Джек, привезем твои пожитки.
– Мальчик видел темные волосы, – обратился Александр к Рейвен, когда барон с мальчиком вышли из кабинета герцога. – Как может человек быть блондином и темноволосым?
– Ты когда-нибудь слышал о париках? – поддела его Рейвен.
– Тебе не откажешь в логике, – улыбнулся Александр.
– Вопрос в том, какой именно парик – светлый или темный, – продолжала Рейвен.
– А ты как думаешь, Брэт?
– Мужчина – блондин, но скрывается под каштановым париком.
– Уверена, – заявила Блейз, – это сделал обсасыватель костей.
Глава 11
Никому, кроме своего злейшего врага, она никогда не посоветовала бы вынашивать детей.
Жалея себя, Блейз села на край кровати и засунула ноги в ботинки до лодыжек. Ей опротивели ставшие в последнее время обычными по утрам сухой тост и сухая отрыжка, но ей следовало бы знать, что с сыном маркиза у нее будет много проблем. Каков отец, таков и сын.
Все ее мечты и цели испарились, как туман под полуденным солнцем. Почему? Маркиз хотел, чтобы она разделила с ним постель, и она пошла на это, даже не подумав, какую высокую цену придется заплатить.
Блейз положила руку на живот. Богиня судьбы требовала платы, и Блейз казалось, что она платит больше, чем маркиз.
Блейз улыбнулась. То, чего она хотела, пока еще в ее власти, она держала козырную карту – внутри ее рос наследник маркиза.
В этот вечер они будут подписывать брачное соглашение, и Блейз предложит – нет, настоит – на его исправлении. Если никаких изменений, то никакого брака, никакого законного наследника.
Почувствовав себя гораздо лучше, Блейз накинула на плечи шаль и, напевая, подошла к двери. Открыв ее, она увидела Рейвен, которая стояла с поднятым кулаком.
– Ты собираешься поколотить меня?
– Я хочу посмотреть на Пегги и на твою тренировку.
– Что ж, пойдем.
По лестнице для слуг они спустились к двери в сад.
В этот первый майский день природа ожила. Колокольчики и желтые нарциссы кланялись розовым азалиям, кусты сирени сгибались под пахучими лиловыми цветами, ядовито-желтые одуванчики рассыпались по травяному ковру за классическим парком.
– Мне жаль, что из-за меня у вас с Алексом размолвка, – сказала Блейз, идя по дорожке в сторону тренировочного круга.
– Виноват Алекс, а не ты, – коснувшись ее плеча, призналась Рейвен.
– Но он отказывается назначить новый срок свадьбы.
– Постепенно Александр начнет смотреть на ситуацию так же, как я.
Рейвен отмахнулась от слов сестры.
– А что, если…
– Если Александр откажется от нашей помолвки, то потом приползет обратно на животе и, пресмыкаясь, будет просить у меня прощения.
– Я почему-то не могу представить себе Алекса ползающим и пресмыкающимся, – усмехнулась Блейз.
– В противном случае ему не видать свадьбы. На свете существуют и другие мужчины.
Сестры дошли до конца дорожки. Утренний туман, обычно покрывавший трек, уже рассеялся. Росс, улыбаясь Блейз, стоял вместе с Бендером и Руни, мужчины ожидали их приближения.
Кивнув мужчинам, Блейз пошла прямо к Пегги.
«Милая Пег».
«Моя любовь».
Погладив кобылу по морде, Блейз вернулась к остальным.
– Более поздний час тебя устраивает?
Росс погладил Блейз по щеке.
– Я хорошо себя чувствую.
Блейз покраснела, когда речь зашла о ее самочувствии. Интересно, знают ли тренер и жокей последнюю новость?
– Рейвен хочет посмотреть нашу тренировку.
Подсадив Руни на Пегги, Росс и Бендер оседлали своих лошадей.
– Отпусти нас на пять корпусов, – сказал Росс Руни. – Мы будем держать дырку между нами.
Жокей кивнул.
– Руни.
Блейз протянула ему руку, и жокей отдал ей кнут.
– Раз, два, три – пошел! – крикнул Росс на стартовой линии.
Бендер и Росс пустили своих лошадей по треку быстрым галопом, затем Руни отправил Пегги вслед за ними, и Блейз начала свое безмолвное заклинание.
«Пег проходит дырку…»
«Пег проходит дырку…»
«Пег…»
Пегги проскочила в промежуток между Россом и Бендером.
Поверив в их успех, Блейз успокоилась: Руни приведет ее кобылу к победе. Пегги станет легендой, Руни бросит пить, а она построит приют для животных. В будущем ее ждут солнечное сияние, голубые небеса – и никаких облаков на горизонте.
Правда, Пегги никогда не увидит изнутри конюшню для спаривания, Блейз не могла подвергнуть свою кобылу столь унизительной процедуре, так что, к сожалению, волшебство и легенда умрут вместе с этой кобылой.
– Погладь Пег и скажи мне, выиграет ли она «Вторую весну», – попросила Блейз сестру.
– Я не могу заглядывать в будущее, – ответила Рейвен.
– Погладь ее, – настаивала Блейз, – и скажи свое мнение.
– Но я ничего не обещаю.
Блейз подвела Рейвен к белой арабке и погладила кобылу по морде.
– Пег, моя сестра хочет тебя погладить.
Пегги стояла совершенно неподвижно, словно поняла, и Рейвен, положив ладони на морду лошади, закрыла глаза.
Блейз заметила, как безмятежное выражение на лице сестры сменилось хмурым, которое исчезло так же быстро, как и появилось, и Рейвен, открыв глаза, опустила руки.
– Ну что? – спросила Блейз. – Ты что-то почувствовала.
– Пегги выиграет «Вторую весну».
Рейвен похлопала сестру по плечу.
Это прикосновение показалось Блейз больше похожим на утешение, чем на поздравление, и она решила, что сестра от нее что-то скрывает.
– А «Тройную корону»? – спросила ее Блейз.
– Я не чувствую, что она побеждает, но я и не могу сказать, что она проигрывает, – ответила Рейвен.
– Весьма загадочно. – Блейз вспомнила слова Росса. – Иногда ты выигрываешь, иногда проигрываешь, а иногда твою лошадь вычеркивают. Почему Пегги снимут со скачек?
– Это одному Богу известно, – сказала Рейвен. – Быть может, Пегги нужно сначала выиграть во «Второй весне», чтобы я почувствовала одержит ли она победу в следующей скачке.
– Такое вполне возможно. – Лицо Блейз прояснилось. – Ты должна будешь поехать с нами на дерби в Эпсоме и на «Сент-Леджер» в сентябре.
– Черт, – выругался Росс, – она будет беспокоиться до самого сентября, а беспокойство вредно для ребенка. – Он улыбнулся, заметив, как Блейз порозовела. – Я знаю, что могу заставить тебя краснеть.
– Гости пожаловали с визитом, – сказал Бендер.
Обернувшись, Блейз увидела Дирка Стэнли, графа Бостона, и его сводного брата, сквайра Симмонса, неторопливо направлявшихся к ним. У обоих мужчин были зеленые глаза и светлые волосы, но сквайр был более высоким и крепким.
– Рад видеть тебя, Чад.
Росс пожал сквайру руку. Блейз, переведя взгляд с Дирка на Чадуика, решила, что их вполне можно было бы принять за близнецов, если бы не рост сквайра и не его более крепкое телосложение. Она подумала, что в этом сходстве есть что-то сверхъестественное, но, вероятно, все дети Селесты похожи на нее. Правда, у обоих родителей Блейз были темные волосы, а сама она унаследовала рыжие от тети Беделии.
– Это почти легендарная Пегги, а это, – сквайр Симмонс взглянул на Блейз, – знаменитый жокей.
– В Ньюмаркете все только и говорят о Пегги, – сказал Дирк.
– Возможно, нам следует поставить на Пегги, а не на Императора, – улыбнулся Чад.
– Весь Ньюмаркет будет ставить на кобылу, так что много денег вы не получите, – сказал Росс.
– Быть непредсказуемой более прибыльно, – усмехнулась Блейз.
– Для тебя это слава, – сказал ей Росс, – но можешь радоваться, дорогая, ведь владелец получает призовые деньги. – Он взглянул на сводных братьев. – Если не возражаете, мы предпочитаем работать одни.
– А мы хотели посмотреть, как она бегает, – расстроился Дирк.
– Пойдем, брат, – сказал, поворачиваясь, Чад. – Мы можем использовать это время, чтобы потренировать Императора.
Некоторое время Росс смотрел, как они шли по дорожке, ведущей к Снейлуэлл-роуд, потом махнул рукой тренеру и жокею.
– Встретимся завтра. Я не уверен, что они не будут подсматривать.
Бендер и Руни повели лошадей по дорожке к конюшне, а Росс сел на свою лошадь.
– До вечера, – сказал он сестрам и, повернув лошадь, направился в сторону дорожки к Снейлуэлл-роуд.
– Смотри! – воскликнула Рейвен, вытянув левую руку.
Ее звездообразный рубин изменил цвет, предупреждая об опасности, он потемнел и стал кроваво-красным.
– Я говорила тебе, – Блейз посмотрела сестре в глаза, – это сделал обсасыватель костей.
Прошло несколько часов. Стоя одна в своей спальне, Блейз готовилась к сражению за изменения, которые хотела внести в брачный договор. На ней было нежно-сиреневое платье со скромным вырезом, а в волосах – принадлежавшая ее матери заколка-бабочка с драгоценными камнями. Хорошо выглядеть означало хорошо себя чувствовать и требовать то, чего она хотела. Так как этот момент больше никогда не повторится, Блейз была готова торговаться, пока маркиз не уступит.
Блейз вышла из спальни, спустилась по лестнице на второй этаж к кабинету отца и, постучав в дверь, заглянула в комнату.
– Вот и она.
Сидевший за письменным столом герцог Инверари пригласил дочь войти.
Перед массивным дубовым столом в кожаных креслах сидели Росс и герцог Килчурн. При появлении Блейз отец и сын встали.
Три кожаных кресла стояли в ряд, Росс проводил ее к среднему.
– Тебе очень идет пурпурный цвет, – сказал он и сел справа от Блейз.
– Это не пурпурный, а нежно-сиреневый, – поправила она его.
– Прости меня за неточность, – улыбнулся Росс. – Сиреневый нежный, а пурпурный кричащий?
– Не знаю, кричит ли пурпурный, но мачеха запрещает мне носить этот цвет.
– Послушай, дочка, – заговорил герцог Инверари, взяв в руки документ и перо, – не будем впустую тратить время. Договор стандартный, со щедрым месячным содержанием. Сначала подписываешь ты, потом Росс.
Блейз положила руки на колени, показывая, что не готова поставить подпись, бросила Россу улыбку и объявила отцу:
– Я требую изменений.
– Изменений? – эхом повторил Росс.
Отец Блейз улыбнулся, герцог Килчурн хмыкнул.
– Я требую, чтобы добавили некоторые условия, – ответила она.
Расслабившись в кресле и вытянув длинные ноги, Росс всем своим видом дал понять, что находит это забавным. Однако это наглость.
Выгнув бровь, Блейз бросила на него взгляд. Маркиз не представлял себе, что маленькие женщины бывают очень хитрыми. Она объяснит ему это сразу же, как только будут приняты ее условия.
– Говори отцу, чего ты требуешь. – И Росс жестом указал на герцога, – а я буду соглашаться или нет.
Блейз кивнула.
– Я сохраняю то, что принадлежит мне, – обратилась она к отцу. – Лошади, деньги, все остальное, что мне дорого.
– Все остальное, что тебе дорого, – это слишком расплывчато, – возразил Росс. – Назови, что тебе дорого в данный момент.
– Я остаюсь владельцем и распоряжаюсь своими лошадьми, животными, деньгами и драгоценностями матери.
– Согласен, – кивнул Росс.
Герцог Инверари взял перо и внес изменение.
– Я имею право построить приют для животных и управлять им.
Росс опять кивнул, и это поколебало уверенность Блейз.
– Моя доля капитала, общего с сестрами, переходит только к моим дочерям. Если я умру, не имея дочерей, мой капитал минус вложенные суммы возвращается сестрам и их дочерям, а прибыли с капитала идут на содержание моего приюта для животных.
Росс усмехнулся, однако выражение его лица свидетельствовало о том, что он считает это наглостью.
– И какими же капиталами владеете вы с сестрами?
Его снисходительный тон вывел Блейз из себя.
– Мы владеем компанией «Семь голубок».
– «Семь голубок»? – воскликнул Росс. – Это та компания, которая обанкротила Дугласа Гордона в войне цен?
Когда Блейз кивнула, Росс разразился смехом. Семь женщин одержали верх над его другом в ценовой войне.
– Жду не дождусь, когда смогу сообщить Даги, что женщины взяли над ним верх.
– Мое следующее условие таково… – Блейз взглянула на отца. – Россу запрещается передавать эту информацию маркизу Хантли.
Услышав, как усмехнулся герцог Килчурн, она добавила:
– Джеймсу Макартуру тоже запрещается говорить что-либо Дугласу Гордону.
Ее отец и герцог Килчурн улыбались, и даже у Росса на губах играла улыбка.
Приложив палец к губам, Блейз старалась понять, где слабые места в ее требованиях.
– Им обоим запрещается передавать информацию третьему лицу, которое может довести ее до сведения Дугласа Гордона, – добавила Блейз.
– Как я смогу смотреть другу в глаза, зная владельцев компании, укравшей его деньги? – возмутился Росс.
– «Семь голубок» не крали его денег, – ответила Блейз, – и Блисс не выкручивала ему руки, чтобы выведать его секреты. Если маркиз Хантли не может следовать собственному плану, пусть теряет свои деньги, так ему и надо.
– Девушка права, – согласился с ней герцог Килчурн. – Даги не проиграл бы ценовую войну, если бы не старался вовлечь сестру в свои финансовые махинации.
– Дайте ей то, чего она хочет. – Росс сделал знак герцогу Инверари и обратился к Блейз: – Скажи мне, почему только дочери могут наследовать капитал «Семи голубок»?
– Женщинам нужны собственные деньги, – пояснила Блейз. – Ни одна из моих дочерей не будет зависеть от мужчины, поскольку сможет сама себя обеспечить.
– Что не так в нас, мужчинах? – полюбопытствовал Росс.
– Сколько дней тебе понадобится, чтобы это узнать? – вопросом на вопрос ответила Блейз.
– Ты нашел себе достойную пару, – заметил герцог Килчурн сыну. – Я уже слышу, как звенит посуда.
– Папа, каковы мои карманные деньги?
– Росс дает тебе тысячу фунтов в месяц.
Блейз улыбнулась, удовлетворенная такой суммой. Тысяча фунтов – это на девятьсот фунтов больше того, что она получает сейчас.
– Почему это я должен делиться? – Росс улыбался. – Она же со мной не делится.
– Никто не заставляет тебя делиться со мной. – Блейз встала, показывая, что готова уйти, и в упор посмотрела на Росса. – Никаких ежемесячных денег на булавки, никакого брака, никакого законного наследника.
Герцог Инверари и герцог Килчурн едва не подавились от смеха.
– Да, она загнала тебя в угол, – сказал герцог Килчурн сыну.
– Я пошутил. – Росс взял Блейз за руку. – Все, что принадлежит мне, – твое. Я не похож на некую эгоистичную особу, имя которой не будем называть.
– Теперь я подпишу.
Блейз снова села в кресло и поставила подпись, а потом передала перо Россу.
– Если Пег проиграет «Вторую весну» или дерби Эпсома, – мы уедем в Шотландское нагорье раньше, не дожидаясь августа, – сказал Росс.
– Зачем нам ехать в Шотландское нагорье? – удивилась Блейз.
– Молодоженам нужно некоторое время пожить вдали от других, – объяснил ей Росс.
– А что, если Геркулес выиграет дерби? Ты пропустишь «Две тысячи гиней».
– Отец еще до моего рождения занимался чистокровными лошадьми, так что он знает, что делать.
Росс полез в карман и достал обтянутую бархатом маленькую коробочку. Открыв крышку, он взял кольцо с крупным бриллиантом, возвышавшимся над полоской оправленных в платину более мелких бриллиантов, и надел его Блейз на средний палец левой руки.
– Это обручальное кольцо моей матери, – сказал Росс. – Я подумал, что ты могла бы носить его, пока не будет готово твое обручальное кольцо. Если тебя это устраивает, мне было бы приятно, если бы кольцо моей матери послужило тебе как обручальное.
– Ты оказываешь мне честь, вручая кольцо матери. – Блейз оторвала взгляд от бриллианта и заглянула Россу в глаза. – Я буду беречь его.
Росс губами коснулся губ Блейз.
– Ты краснеешь, милая.
– Нужен тост. – Герцог Инверари выставил на письменный стол три небольшие хрустальные стопки и налил в каждую порцию виски. – Этому виски уже восемнадцать лет.
– За мою невесту, которая лишь немного старше этого виски, – поднял стопку Росс, сделал глоток и поставил стопку на стол. – У меня есть еще подарок для тебя, – обратился он к Блейз, – но нужно выйти из дома.
Все четверо встали и, выйдя из кабинета, зашли по дороге в гостиную, чтобы показать мачехе Блейз и Селесте Макартур обручальное кольцо.
– Какое изысканное кольцо! – пришла в восторг герцогиня. – Не правда ли, Селеста?
– Да.
У Селесты Макартур был такой вид, словно она съела лимон.
– Когда-то оно принадлежало матери Росса, – сообщила им Блейз. – у его, пока не будет готово мое обручальное кольцо, буду носить уже после свадьбы.
– О, носить семейные реликвии, – сказала герцогиня Инверари. – Я люблю бриллианты почти так же как своегомужа.
– Спасибо тебе за это, дорогая, – улыбаясь, откликнулся герцог. – Меня всегда интересовало, кого из нас – бриллианты или меня – ты любишь больше?
– Маркиз, вы редкая драгоценность среди мужчин.
Росс вместе с Блейз вышел из гостиной, и они спустились по лестнице в холл.
– Примите мои поздравления, милорд, – сказал Тинкер, открывая для них дверь. – Всего наилучшего, мисс Блейз.
– Спасибо, Тинкер.
– Ну, держись.
Росс положил ладонь на спину Блейз и слегка подтолкнул ее.
С растерянной улыбкой Блейз подошла к груму Кэмпбеллов, который держал за поводья ослика.
У коричневого ослика были большие уши и торчащая грива, по спине у него шла темная полоса, по плечам – другая, и темные полоски опоясывали бедра.
– Я хочу, чтобы ты приняла первого постояльца в свой приют для животных. Я застал двух мальчишек, избивавших зверушку, и решил, что ты будешь рада, если я спасу его.
Ослик стоял неподвижно, как статуя, позволив Блейз погладить его по голове.
– Бедный, бедный ослик, – промурлыкала Блейз.
– Я назвал его Бо, – с улыбкой сказал Росс.
– Бо – мне нравится, – отозвалась Блейз.
– Бо его уменьшительное имя, а полное – Фламбо.
– Фламбо?
– Он такой же упрямый, как ты. – Внезапно Бо несколько раз испустил пронзительное «иа». – Что он сказал?
– Бо сказал «иа», – с невозмутимым видом ответила Блейз.
Пегги галопом двигалась к тому, чтобы стать легендой скачек как кобыла, которая мчится так же быстро, как мифический крылатый конь. С каждым проходящим днем возбуждение в Ньюмаркете все больше возрастало, и «Жокей-клуб» наслаждался славой лошади.
Блейз не могла побороть собственного восторженного состояния. Победа на «Второй весне» означала, что Пегги сможет участвовать в дерби Эпсома, первой скачке «Классики».
В день скачки рассвет был солнечным, в небе ни облачка, трек быстрый, и дождь не помешает легенде.
Люди всех сословий заполнили трибуны и бродили вокруг в поисках места, с которого удобнее всего наблюдать за скачкой.
Блейз любила запах трека, где аромат женских духов и мускусный запах лошадей смешивались с запахами сена и навоза.
– Не волнуйся, – успокаивал ее Росс, провожая через загон. – Твоя сестра предсказала, что Пегги победит.
Блейз поздоровалась с Пегги своим обычным способом…
«Милая Пег».
«Моя любовь».
«Пег бежит?»
«Бегу, бегу, бегу».
И обратилась к Руни:
– Я буду держать связь с Пег, но если тебе удастся сразу захватить лидерство, никто тебя не догонит.
Прозвучал колокол, Бендер подсадил Руни на Пегги, и жокей, отдавая Блейз кнут, сказал:
– До встречи в кругу победителей.
Росс и Блейз направились к трибунам, но вместо того, чтобы занять места, отведенные герцогу Инверари, остановились у стартовой линии, так что от лошадей их отделяла только деревянная изгородь.
Когда первые чистокровные лошади вышли на дорожку, в толпе раздались приветственные возгласы, а когда появились Руни и Пегги, с трибун понеслись крики, свист и пение.
Не обращая внимания на столпотворение, Блейз не сводила глаз с распорядителя, державшего флаг. И вот флаг опустился.
«Пег бежит?»
«Бегу, бегу, бегу».
Пегги и Руни рванулись со стартовой линии, чтобы захватить лидерство, и Блейз поняла, что ни одна лошадь не сможет их догнать.
На отметке половины дистанции кобыла опережала всех на пятнадцать корпусов и набирала скорость; на отметке в три четверти ее отрыв составлял уже двадцать пять корпусов.
Затем кобыла обратилась к Блейз, ворвавшись в ее сознание.
«Бегу, бегу, бегу. Больно, больно, больно. Бегу…»
– Остановите скачку! – закричала Блейз, собираясь выбежать на трек. – Руни, остановись.
– Что ты делаешь?
Росс крепко схватил Блейз за руку.
Чувствуя, что обязана добежать до своей лошади, Блейз ударила его кулаком в щеку – ударила сильно, настолько сильно, что голова Росса дернулась в сторону, настолько сильно, что он ослабил хватку.
Блейз бросилась через калитку на трек и помчалась по «Миле Роли» вдогонку за скаковыми лошадьми.
Чтобы осознать, что происходит, Россу понадобилось несколько секунд – крича как сумасшедшая, его будущая жена неслась по «Миле Роли» за чистопородными лошадьми.
И тут он все понял.
Перепрыгнув через загородку, Росс бросился вслед за Блейз; добежав до нее, он взял ее за руку, и они понеслись вместе.
Последний судья поднял флаг цветов Кэмпбеллов, оповещая всех, что кобыла победила. Публика на трибунах восторженно закричала, а потом постепенно затихла. Вид маркиза Эйва и дочери герцога Инверари, бежавших по скаковой дорожке, заставил их в недоумении замолчать.
К тому времени, когда они достигли Оврага Дьявола, Росс почти тащил Блейз. Они сбежали вниз по склону и тяжело поднялись по противоположной стороне.
Пегги лежала на боку, у нее из глаз текли слезы, а Руни стоял на коленях возле упавшей лошади.
– Нет!
Блейз бросилась на колени рядом со старающейся подняться кобылой.
– Скажи Пег, чтобы лежала не шевелясь.
Росс смотрел, как Блейз, нагнувшись ниже, беззвучно зашевелила губами, и лошадь успокоилась.
– Я не понимаю, что случилось. – Рыдание клокотало у Руни в горле. – Мы первыми пересекли финишную черту, а потом она упала.
Присев рядом с Блейз, Росс обвел взглядом толпу, собравшуюся вокруг лошади. Герцогу Инверари и Бендеру удалось пробраться сквозь толчею, и тренер опустился на колени возле Пегги, чтобы осмотреть ее в поисках очевидных повреждений.
– У нее сломаны оба передних нижних сустава, – сообщил Бендер, оглянувшись на герцога.
– Что это значит? – спросила Блейз.
– Пегги сломала оба передних колена, – пояснил ей Росс.
– Их можно вылечить, Бендер, – сказала Блейз. – Разве нет? Люди часто ломают себе ноги.
Бендер отвернулся; прежде чем заговорить, он судорожно сглотнул.
– Бендер?
Росс услышал в голосе Блейз страх.
– Ее нужно умертвить.
Тренер посмотрел на герцога Инверари.
– Но Пегги еще жива, – возразила Блейз. – Бендер, я требую, чтобы вы ее лечили.
У нее по щекам ручьями потекли слезы.
– Папа, – она обернулась к отцу, – мы же не умерщвляем людей.
– Со сломанными коленями Пегги не может встать, аесли она будет лежать, это убьет ее, – объяснил ей герцог Инверари.
– Можно сделать ремни, чтобы поднять ее, – в отчаянии предложила Блейз. – Они будут удерживать ее стоя, и передние ноги не будут касаться пола, пока не поправятся.
Герцог Инверари обратил к Россу молящий о помощи взгляд.
– Ты любишь Пегги и не хочешь, чтобы она страдала, – мягко заговорил Росс, обняв Блейз за плечи. – Ты достаточно сильно любишь Пег, чтобы отпустить ее?
Блейз разрыдалась. Это был выворачивающий душу вой, которого Росс надеялся никогда в жизни больше не слышать.
Официальный представитель «Жокей-клуба» протянул герцогу Инверари пистолет, но герцог покачал головой и передал пистолет тренеру.
Бендер с мрачным выражением подошел к голове лошади и, взглянув на Росса, кивнул.
Молниеносным движением Росс поднял Блейз и, развернув спиной к кобыле, крепко прижал к себе. Блейз уткнулась лицом ему в грудь, но при звуке выстрела вырвалась и бросилась на колени рядом с мертвой кобылой. Она гладила свою лошадь и рыдала, а Росс, опустившись рядом с ней, молился, чтобы никогда больше не стать свидетелем таких страданий. Он ласково обнял Блейз за плечи, но ничего не говорил. Сказать было нечего, никакие слова не могли ее утешить.
Наконец герцог Инверари кашлянул.
– Пойдем отсюда, Блейз. Пусть рабочие займутся…
Росс бросил на своего будущего тестя убийственный взгляд, заставивший того замолчать.
– Дайте ей поплакать, ваша светлость.
Герцог Инверари кивнул и отошел, и Бобби Бендер, вернув пистолет представителю клуба, последовал за своим работодателем.
Время шло, солнце не замедлило своего движения на запад, чтобы оплакать безвременную смерть кобылы. Любопытные зеваки разошлись, оставив женщину горевать без посторонних. Трибуны опустели, остававшиеся дневные скачки отложили.
Только Блейз, Росс и Руни стояли на коленях возле павшей лошади. Пегги постепенно остывала.
– Блейз… – Росс подумал, что она, возможно, наплакалась и сможет уснуть. – Нужно оставить Пегги и дать возможность рабочим…
Росс вздрогнул, когда Блейз обернулась к нему – ее глаза распухли и превратились в узкие щелочки. Она протянула ему руку и с его помощью поднялась.
– Сожгите Пегги. – В ее голосе звучала стальная непреклонность. – Ни человек, ни животное не будет есть ее мясо.
– Я передам рабочим твое распоряжение, – сказал Росс.
– Сожгите Пегги сейчас.
Вглядевшись в мрачное выражение ее лица, Росс понял, что Блейз не сдвинется с места, пока кобыла не превратится в пепел, и пошел к ожидавшим неподалеку рабочим «Жокей-клуба».
– Мисс Фламбо хочет, чтобы ее лошадь сожгли. Принесите все, что требуется.
– Милорд, мы всегда…
– Всегда не означает в этот раз, – заявил Росс и выдал каждому рабочему по золотому соверену. – Мисс Фламбо не уйдет, пока это не будет сделано.
– Как пожелаете, милорд.
Через двадцать минут вокруг Пегги сложили костер, и Росс бросил на кобылу зажженный факел.
Блейз смотрела, как горит Пегги, по щекам снова потекли слезы, но разрывающие сердце рыдания утихли. Постепенно воздух пропитывался запахом горящего конского мяса, но Блейз отказалась от предложенного Россом носового платка.
– Рейвен была права, – пробормотала Блейз, – Пегги выиграла скачку.
