Текст книги "Выйти замуж за маркиза"

Автор книги: Патриция Грассо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Только заглянуть?

Она потерлась губами о его щеку.

– Ну, я с удовольствием зашел бы.

– Все аристократы такие льстецы, как ты? – повторила Блейз слова его сестры.

– К сожалению, дорогая, я лучший из всех.

– Воспользуемся лестницей для слуг.

Блейз подала ему руку.

Они быстро поднялись по черной лестнице, никто их не заметил: прислуга была занята на кухне, подавая ужин, или помогала кучерам гостей во дворе.

Росс запер дверь спальни, медленно повернувшись, улыбнулся Блейз и заключил ее в объятия. Блейз прижалась к Россу и потянула вниз его голову, чтобы поцеловать. Поцелуй был страстным.

Росс расстегнул ей платье и, спустив его до талии, поглаживал пальцем нежную кожу спины.

Блейз мурлыкала от удовольствия, у нее по спине пробегал приятный холодок, тело горело, а соски наливались от возбуждения.

Платье упало на пол, и Росс коснулся теплыми губами ее шеи.

– Пойдем в постель, – сказал он.

Голос его от желания охрип.

Оставшись только в шелковой с кружевом сорочке, шелковых чулках с подвязками и атласных туфельках, Блейз без всякого смущения прошла к кровати.

Росс поднял с пола нежно-голубое платье и, следуя за Блейз, бросил его на шезлонг, стоявший у камина, затем повернулся к ней и, не отрывая от Блейз взгляда темных глаз, в которых горело желание, начал не спеша раздеваться. Росс снял сюртук и жилет, положил их на шезлонг, затем галстук, рубашку и брюки.

Нагой он приблизился к Блейз и опустился перед ней на колени. Скользнув руками вверх по ее ногам, он поднял шелковую с кружевом сорочку, обнажив ей бедра, и, сняв ее подвязки, медленно скатал вниз сначала один шелковый чулок, затем другой. Потом, сняв с нее сорочку, он опрокинул Блейз на кровать и лег сверху. Блейз было приятно чувствовать его вес, прижимающий ее к кровати, и ощущать прикосновение его рук к своему телу. Поцеловав ее щеки, веки и виски, Росс заскользил губами вниз по ее шее, а потом, снова став на колени, накрыл ладонями груди Блейз.

– Я люблю твои соски.

Опустив голову, он лизнул и взял в рот сначала один сосок, потом другой.

Обвив руками его шею, Блейз придерживала его голову у своей груди, наслаждаясь пульсацией внизу живота.

Его губы проложили огненную дорожку от грудей к животу и дальше, и Росс прижался лицом к медным завиткам у сочленения бедер.

– Что ты делаешь?

Блейз в тревоге приподнялась.

– Доверься мне.

Улыбнувшись ей, Росс прижал ее спину к постели.

– Так в раю сказал змей Еве, – пробормотала Блейз.

Росс поцеловал внутреннюю часть ее бедер, потом его губы двинулись дальше к сокровенному женскому местечку, и язык коснулся набухшего бугорка. Выгнувшись ему навстречу, Блейз закричала от наслаждения.

Росс встал, придвинул ее ближе к краю кровати и, устроившись удобнее, сказал:

– Обхвати меня ногами.

Блейз исполнила его просьбу, он вошел в нее и… Кто-то постучал в дверь.

Блейз открыла глаза, Росс подмигнул ей и покинул ее влажное тепло. Стук повторился.

– Блейз, ты здесь?

Голос принадлежал ее мачехе.

– Минутку.

Приложив палец к губам, Блейз указала Россу на его одежду и ширму в углу комнаты, а пока он собирал одежду и шел к ширме, надела халат.

– В чем дело? – отодвинув задвижку и распахнув дверь, спросила Блейз.

– Что тебя так задержало? – спросила герцогиня.

– Я спала.

Блейз изобразила зевок.

– Почему твоя дверь заперта?

– В доме гости.

– Почему ты ушла с бала?

– Опьянела от пунша. – В голосе Блейз зазвенели нотки раздражения. – Вы готовитесь вступить в испанскую инквизицию?

– Очень смешно, дорогая! – Мачеха язвительно улыбнулась ей. – Твой отец хочет поговорить с Россом Макартуром. Где он?

– Не знаю.

– Вы с маркизом ушли вместе во время ужина.

– Поискать под кроватью?

Услышав подозрение в голосе мачехи, Блейз улыбнулась ей.

– Нет, дорогая, спасибо. – У герцогини появилась ее особая улыбка с ямочками. – Ты сказала мне все, что я хотела знать.

Глава 10

Три недели бурных ночей в «Роли-Лодж» и тренировок на рассвете отрицательно влияли на Блейз. Она ощущала слабость, усталость, едва держалась на ногах, но надеялась, что это от недосыпания, а не от чего-то другого столь скандального, что об этом ей не хотелось и думать.

– У тебя нездоровый вид, – сказал ей Росс. – Сегодня Руни может скакать на Пегги.

– Слишком поздно меняться местами. Я устала, но чувствую себя достаточно хорошо, чтобы скакать.

Как и три недели назад, Росс и Блейз сидели в закрытом фаэтоне на тренировочном поле Ньюмаркет-Хит.

«Миля Роли» с трибунами для зрителей у стартовой линии лежала за полем, и развевавшийся на легком ветерке флаг «Жокей-клуба» приглашал обитателей Ньюмаркета на скачки.

Возле трибун толпились игроки, аристократы, коннозаводчики и провинциальные джентри. Второе состязание сезона могло дать публике шанс стать свидетелями того, как кобыла войдет в историю, во второй раз обогнав жеребцов.

На Блейз был тот же жокейский костюм – куртку для верховой езды украшали зеленый, черный и синий цвета Кэмпбеллов, бриджи были заправлены в высокие облегченные сапоги для верховой езды, на шее болтались защитные очки, кожаные перчатки без пальцев скрывали руки, а грива рыжих волос была спрятана под кепкой.

Порывшись в сумке, Росс достал мешочек с Вонючкой Билли и передал его Блейз. Надев через голову шнурок, она засунула кожаный ремешок и мешочек под куртку.

От вони ее затошнило, она вскинула руки к горлу и сухо рыгнула.

– Тебе плохо?

– Все прекрасно, просто секундное отвращение к Вонючке Билли.

– Ты можешь немного поважничать по дороге к загону? – Росс нанес ей на скулы полоски грязи. – В прошлый раз я видел, что ты виляешь задом.

– Вот и Руни, – сказала Блейз, и они вышли из фаэтона.

– Удачи, – улыбнулся Руни и передал ей кнут.

– Увидимся на дорожке.

Блейз подняла вверх большой палец и пошла через поле.

Чем ближе подходила Блейз к зрителям, тем громче становился шум. Какофония звуков – разговоры, смех, ругательства – могла заставить и здоровое тело мечтать о глухоте.

Группы мужчин в грубых одеждах все еще развлекались петушиными боями, и Блейз решила, что непременно напомнит отцу о его обещании поговорить в связи с этим с «Жокей-клубом».

– Вот ваша порция, дяденька.

Мальчик подал ей стопку с виски.

Блейз на ходу взяла у него стопку, выпила содержимое залпом, и ее передернуло – янтарная жидкость обожгла желудок.

У трех жокеев, которые на прошлых скачках дразнили Руни, вид был зловещим, и Блейз прошла мимо них, глядя прямо перед собой.

– Эй, вы только взгляните на это! – во весь голос произнес один из них.

– Руни виляет задом, как девчонка! – подхватил другой жокей, и его друзья рассмеялись.

– Свой победный выигрыш он потратит на новое платье! – добавил третий.

Три неудачника хотели разозлить Руни, чтобы организаторы сняли его со скачек. Как поступил бы Руни в ответ на оскорбление его мужской чести?

Блейз подняла руку и снова показала им средний палец. Она и Пег заставят их прикусить языки.

Подходя к паддоку, Блейз увидела Бендера на дальнем конце, но, приветственно помахав ему рукой, сначала подошла к Пегги.

«Милая Пег».

«Моя любовь».

«Пег бежит?»

«Бегу, бегу, бегу».

Повернувшись к тренеру, она протянула ему пустую стопку из-под виски, и Бендер, оглянувшись вокруг, сунул ее в карман.

– Руни? – Мальчик, который приносил ей виски на прошлых скачках, протягивал стопку. – Вот ваше виски.

Взглянув на тренера, Блейз увидела у него на лице удивление, но, к его чести, Бендер мгновенно нашелся:

– Другой мальчик уже принес виски.

– Но виски Руни всегда приношу я, – возразил парнишка. – Другого мальчика нет.

– Я ошибся. – Бендер подал Блейз стопку. – Думал о чем-то другом.

Блейз проглотила виски и отдала мальчику стопку. Если ее не отравили, она наверняка опьянеет.

– Не скачите сегодня, – понизив голос, сказал Бендер. – Кто-то мог подсунуть вам отраву.

–  Яуже мертва, если кто-то напоил меня ядом, – скрыв свой страх под безмятежным выражением, отказалась Блейз. – Пегги выиграет скачку до того, как я скончаюсь.

– Макартур прав, – заметил Бендер, – вы чертовски упрямы.

– Благодарю за комплимент.

Прозвонил колокол, Бендер подсадил Блейз на Пегги и сел верхом на свою лошадь.

– Не хмурьтесь. – Блейз протянула ему кнут. – На следующей скачке Пег я буду сидеть на трибуне.

С паддока они выезжали парами – жокеи на чистокровных лошадях и их сопровождающие, и когда первые лошади появились на треке, трибуны оживились.

– Пегги! – крикнул кто-то, когда кобыла ступила на дорожку, и возбужденная толпа стала повторять кличку кобылы.

– Эта лошадка фаворит у зрителей, – отметил Бендер.

– Я не заработаю никаких денег, если все поставят на нее, – сказала Блейз, вызвав у тренера улыбку.

Внезапно две лошади впереди нее расплылись и превратились в четыре, Блейз почувствовала тошноту и потеряла ориентацию. Если она сейчас отключится, у них будут неприятности, ей необходимо взять себя в руки и позволить Пег лететь к финишу.

– Удачи, – пожелал ей Бендер и увел свою лошадь в сторону, а Блейз направила Пегги к ее позиции на линии старта.

Низко пригнувшись, Блейз не отрывала глаз от распорядителя, державшего флаг. Не важно, что она видит два флага, главное – видеть, как они опускаются.

И вот распорядитель «Жокей-клуба» опустил флаг.

«Беги, Пег».

«Бегу, бегу, бегу».

Рванувшись со стартовой линии, Пег захватила лидерство.

– Быстрее, быстрее, быстрее, – шептала Блейз.

И Пег летела, как мифическая крылатая лошадь. Кобыла увеличила свой отрыв и оставила остальных далеко позади.

Блейз чувствовала, как окружающий мир кружится и уходит у нее из-под контроля, но, намеренная оставаться в седле и победить, она нагнулась вперед и обхватила шею кобылы.

– Описывай скачку! – крикнул жокею Росс, стоя на дорожке в зарослях деревьев за финишной чертой.

– Они стартовали. – Руни сидел на ветке дерева, подняв бинокль. – Святой Иисус, наши девочки впереди. Никакие дырки им не мешают. Пег набирает скорость. Оторвалась на десять корпусов. На пятнадцать, на двадцать… – Жокей, побледнев, в ужасе взглянул вниз на маркиза. – Блейз легла на шею Пег.

Россу не нужно было, ничего больше слышать. Он помчался по дорожке, жокей побежал вслед за ним, отстав на два шага.

Выглянув в просвет, Росс увидел, как Пег первой пересекает финишную черту. Распорядитель взмахнул флагом цветов Кэмпбеллов, и до Росса долетел восторженный рев трибун.

Постепенно сбавив скорость, Пег остановилась рядом с Россом. Блейз неуклюже лежала на шее кобылы, ее глаза были закрыты, губы двигались в беззвучной просьбе, а косточки пальцев, крепко сжимавших шею лошади, побелели.

– Я здесь, милая.

Росс бережно снял ее с лошади и уложил на траву.

– Виски отравлено, – открыв глаза, прошептала Блейз и потеряла сознание.

Три часа спустя Росс ходил взад-вперед по гостиной Инверари. Доходя до окна, он отодвигал портьеру и выглядывал во двор, потом поворачивался, пересекал комнату и смотрел на портрет Габриэль Фламбо.

Он должен был прислушаться к Бендеру, не позволять Блейз выступать жокеем на Пегги, он должен был предвидеть, что она станет мишенью.

Герцогиня Инверари обещала сообщить о состоянии Блейз, но еще не появилась, а герцог Инверари и отец Росса встречались с членами «Жокей-клуба».

– Сядьте, Макартур. Вы нас утомляете.

Росс остановился и посмотрел на Ликоса Казанова, расположившегося на диване, и на Бобби Бендера и Руни, сидевших на стульях.

На пороге гостиной появились герцог Инверари и герцог Килчурн, и, когда они вошли в комнату, Бендер, Руни и даже князь Ликос встали.

Не сказав ни слова и не взглянув ни на кого из них, герцог Инверари взял стакан виски, который подал ему старый друг. Он пил виски и молчал.

– Пег одолела сопротивление, – сообщил им герцог. – Правила действительно не включают в себя запрет женщинам быть жокеями. Теперь это упущение исправлено. – Он выразительно посмотрел на Росса, а затем обратился к тренеру и жокею: – «Клуб» прощает вам соучастие в этом деле, поскольку у вас не было выбора, вам пришлось выполнить волю маркиза. Вы остаетесь работать у меня. А сейчас можете идти.

Бендер и Руни поспешили покинуть гостиную, пока герцог не передумал, поскольку понимали, что, если Инверари их уволит, они останутся без работы. После случившегося их никто не возьмет.

– Твое членство в клубе не аннулируется, – обратился герцог к Россу, – но «Клуб» считает тебя проштрафившимся и будет за тобой следить. – Он допил виски и поставил стакан на стол. – Я поднимусь наверх поговорить с доктором Эллиоттом и женой о здоровье дочери и вернусь, чтобы сообщить вам, как обстоят дела.

С этими словами герцог покинул комнату.

– Как ты мог так безответственно вести себя? – набросился герцог Килчурн на сына, как только его друг скрылся за дверью. – Ты поставил меня в неловкое положение, но что еще хуже, подверг опасности дочь моего друга. Она могла погибнуть, не говоря уже о том, какой ущерб ты нанес ее репутации.

Росс молчал, понимая, что заслуживает худшего, чем просто выговор, но его отцу следовало проявить больше благоразумия и не устраивать ему взбучку в присутствии князя.

– Ну? Тебе нечего сказать?

– Ты прав, отец. – Росс посмотрел ему в глаза. – Я вел себя неправильно.

– Вел себя неправильно! Ты чуть не довел все до катастрофы.

Отец отошел от него, несколько успокоенный раскаянием сына.

Вскоре в гостиной появились герцог и герцогиня Инверари.

– Не волнуйся, Магнус, – на ходу успокаивала мужа герцогиня.

Инверари налил себе виски, но не стал смаковать, а выпил залпом. Росс испугался самого худшего. А вдруг Блейз умрет? Как он сможет жить дальше?

– Моя дочь пришла в себя, – сообщил им Инверари. – Доктор Эллиотт уверен, что ей подлили снотворного, но она поправится.

– Хорошие новости.

Росс почувствовал огромное облегчение.

– Вы меня успокоили, – сказал Ликос.

– Однако есть кое-что еще. – Герцог помолчал и добавил: – Уверен, то, что я скажу, останется в тайне.

– MarF'/c, не нужно впутывать в это его светлость, – остановила его герцогиня.

– Его светлость ужинал на балу с Блейз, – напомнил ей герцог, – и постоянно наносил ей визиты.

– Я могу поручиться за его поведение, – заявила герцогиня. – Ты только устроишь скандал.

– Если ты не заметила, Рокси, Росс и Блейз уже находятся в центре скандала.

– Уверяю вас, ваши светлости, – заговорил Ликос, – я сохраню вашу тайну.

Герцог Инверари взглянул на Росса, заставив маркиза мысленно поежиться, потом долго смотрел на Ликоса и снова перевел взгляд на Росса.

– От кого беременна моя дочь?

Росс ушам своим не поверил. Он станет отцом?

– Я женюсь на Блейз, – сказал князь Ликос.

– Я женюсь на ней! – рявкнул Росс. – Она носит моего наследника.

– Блейз отказалась назвать имя отца, поэтому я не смог обвинить Росса. Я благодарен вам за ваше предложение!

Герцог протянул руку князю.

– Можете положиться на мое слово.

Ликос пожал герцогу руку и кивнул герцогу Килчурну.

– Поздравляю с предстоящим отцовством, – улыбнулся он Россу и покинул гостиную.

– Надеюсь, ты обладаешь такой же способностью убеждать, как и способностью соблазнять, – обратился герцог Инверари к Россу. – Блейз отказывается выходить замуж, и если она не согласится, я тебя убью.

– Не нужно все так драматизировать, – вмешалась герцогиня. – Конечно, они поженятся. Блейз будет на все смотреть по-другому, когда отдохнет. Через пять лет мы со смехом будем вспоминать об этом деле.

– Я, быть может, так долго и не проживу, – отозвался герцог, – мои дочери раньше времени вгонят меня в гроб. Жаль, что я произвел на свет не сыновей.

– Сыновья тоже заставляют нас седеть, – заметил герцог Килчурн другу.

– Пойду поговорю с Блейз, – сказал Росс.

– Ты поговоришь с ней, когда я это позволю, – охладил его пыл герцог Инверари. – Не раньше, чем завтра.

– Я вернусь утром.

Росс вышел из комнаты, но успел услышать, как Инверари сказал его отцу:

– Давай выпьем за наших общих внуков.

Блейз сидела в углу гостиной и смотрела на портрет матери, Паддлз свернулся у се ног. Блейз никогда не знала мать такой, какой она была изображена на портрете, – молодой, совершенно невинной и невероятно счастливой. Женщина, какой ее знала Блейз, была сломлена потерей семьи во время террора, любовью к мужчине, который не решался жениться на ней, и рождением семи внебрачных дочерей.

Габриэль Фламбо была графиней, но общество не принимает женщин, которые нарушают его законы. Общество менее строго относится к грехам джентльменов, отводя в сторону свой коллективный взгляд и делая вид, что ничего не замечает.

Жизнь несправедлива. Женщины могли быть или женами, или любовницами, и лишь мужчинам позволялось быть не только мужьями и любовниками.

Теперь Блейз понимала, что Габриэль пила, чтобы заглушить боль, и жалела, что была к ней недостаточно добра. Почему понимание пришло так поздно? Блейз была готова отдать правую руку на отсечение, чтобы повернуть время вспять и заново прожить те дни. Была бы еще жива ее мать, будь Блейз к ней добрее?

Мысли Блейз снова вернулись к маркизу. Росс скоро придет, чтобы сделать ей предложение. А что еще ему остается? Он не женат, их отцы близкие друзья, и отказ жениться на ней разрушит давнюю дружбу отцов.

Ей необходимо обдумать, что лучше для ее ребенка. Блейз вспомнила свое детство и острую тоску по отцу. Она не хотела, чтобы ее ребенка презрительно называли бастардом, сын не поблагодарит ее за это.

Когда маркиз сделает ей предложение, она даст ему один шанс спастись. Если он им не воспользуется, значит, так тому и быть. Блейз не радовала мысль жить с мужем, который ее не любит, но у нее нет выбора.

Паддлз поднял голову. Кто-то идет.

В дверном проеме появился Росс Макартур и улыбнулся ей. Блейз выглядела такой одинокой, маленькой и слишком хрупкой, чтобы носить его ребенка. У Росса сжалось сердце.

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

Росс сел на канапе рядом с ней.

– Нормально.

– Ты напугала меня. Мне следовало догадаться, что злодей доберется до тебя перед скачкой.

– Что было, то прошло, – успокоила его Блейз. – Я рада, что Пегги не пострадала. Ты слышал, как толпа скандировала ее имя?

– Я не хочу обсуждать ни Пегги, ни скачки, – ответил ей Росс. – Что было, то прошло. А вот мы скоро станем родителями и должны обсудить будущее.

Блейз широко открыла глаза. Когда она смотрела на него, Росс забывал обо всем на свете, и желание поцеловать ее сметало все разумные мысли.

Паддлз заскулил, разрушив чары, и поднял лапу.

– Чуть не забыл о тебе. – Росс полез в карман, развернул салфетку и угостил мастифа печеньем с корицей, а потом, обняв Блейз за плечи, привлек к себе. – Мы поженимся в ближайшее время.

– Ты спрашиваешь или заявляешь?

О-опс. Росс забыл о причудах беременных женщин.

– Я хотел спросить, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?

– Ты не обязан жениться на мне из-за того, что я беременна, – ответила Блейз. – Отец вообще не был женат на моей матери.

– Прошу прощения, но твой отец вел себя неразумно. Я хочу жениться на тебе, если ты возьмешь меня в мужья.

– Да, я выйду за тебя замуж.

– Ты не пожалеешь об этом. – Росс поцеловал Блейз. – Я никогда тебя не подведу.

– Я тебе верю и тоже не подведу тебя, – пообещала ему Блейз. – Могу я тебя кое о чем попросить?

– Сделаю все, что в моих силах.

– По утрам меня тошнит, и я хочу перенести подготовку Пег на треке на более позднее время дня.

– Это огромное одолжение, – пошутил Росс, – но я могу выполнить твою просьбу.

Росс наконец добился своего: Блейз согласилась выйти за него замуж. Теперь необходимо завоевать ее любовь. Чего бы это ему ни стоило.

Сидя в закрытом экипаже деда, Александр Блейк направлялся в имение Инверари. Ему очень не хотелось привозить герцогу Инверари плохие новости, но констебль Блэк на неопределенное время задерживался в Лондоне. Без каких-либо дополнительных улик это дело с жокеем становилось почти безнадежным. Преступник не оставил никаких улик, а свидетелей не было.

После вчерашнего происшествия на скачках Александр вычеркнул имя Макартура из списка возможных подозреваемых. Макартур не стал бы помогать Блейз, а потом подливать ей отраву.

Александр усмехнулся, представив себе, как Блейз Фламбо, замаскировавшись под жокея, вписывает имя своей кобылы в историю скачек. Его будущая свояченица неповторима, и он надеялся, что удача не изменит ей до конца сезона.

Экипаж остановился во дворе перед особняком Инверари, и Александр, спустившись, направился к двери дома.

– Добро пожаловать, лорд Блейк, – распахнул перед ним дверь дворецкий.

– Спасибо, Тинкер. – Александр вошел в холл. – Его светлость ожидает меня.

– Его светлости придется подождать, – сказал Тинкер. – Мисс Рейвен хочет поговорить с вами. Она ожидает в саду.

– Несомненно, вопрос жизни или смерти.

Александр прошел через холл к двери в сад и, выйдя, замер, чтобы вдохнуть смесь ароматов сирени и глицинии.

Ближе к особняку располагались клумбы и кустарники, а дальше находился лабиринт в елизаветинском стиле, образованный подстриженной живой изгородью, и Александр подумал, что однажды нужно будет заблудиться с Рейвен в этом лабиринте. Подстриженные лужайки ковром покрывали землю, за ними на краю леса находилась беседка. Даже с такого расстояния Александр увидел, что Рейвен расхаживает взад-вперед, и у него возникло неприятное чувство. Почему Рейвен понадобилось разговаривать с ним так далеко от дома? Она сердится на него? Или ожидает, что он рассердится?

– Привет, Брэт. – Александр поднялся по ступенькам беседки. – Если мы еще дальше отойдем от дома, то будем разговаривать в Лондоне.

Он улыбнулся, восхищаясь ее красотой, особенно соблазнительными губами. Всего через несколько недель она станет его женой, и тогда он сможет наслаждаться этими губами когда захочет.

– Придется отложить нашу свадьбу.

Рейвен нервно вертела свое обручальное кольцо.

– Прошлым летом ты отказалась от свадьбы на Рождество, потому что хотела устроить ее летом. Теперь хочешь отложить нашу свадьбу в июне?

– Я не хочу откладывать нашу свадьбу, но моей сестре срочно нужно выйти замуж, – ответила Рейвен.

– Не понимаю.

– Блейз беременна, – сообщила ему Рейвен. – Моя мачеха не планирует одновременно две свадьбы.

Александр долго смотрел на нее. Он понимал ее доводы, но она, не посоветовавшись с ним, отложила свадьбу, словно это было их совместное решение. Будь Рейвен на его месте, она пришла бы в ярость.

– Ты предложила, не посоветовавшись со мной.

Это было заявление, а не вопрос.

– Мы можем назначить свадьбу на рождественские праздники, – сказала Рейвен, проигнорировав его возмущение.

– Нет.

– На октябрь?

Она, казалось, была удивлена.

– Нет.

– Август?

– Я отказываюсь строить планы, от которых потом отказываются.

Рейвен, побледнев, отступила на шаг, у нее задрожала нижняя губа.

– Ты разрываешь нашу помолвку?

– Нам нужна более долгая помолвка, – ответил Александр, ласково взглянув на нее. – Тебе нужно время, чтобы решить, что значит для тебя этот брак.

– А как же его светлость?

– Мой дедушка переживет, – Александр отвернулся от нее. – У меня встреча с твоим отцом, так что я не могу больше обсуждать эту тему.

И он ушел.

Это было самое жестокое из всего, что он когда-либо делал. Он не стал оглядываться, чтобы не увидеть ее слез.

Рейвен не возражала отложить свадьбу, однако боялась, что он передумает и не женится на ней. Но, решил Александр, в виде исключения пусть поволнуется, страдания полезны для души.

Войдя в кабинет, Александр обменялся рукопожатием с герцогом и сел в кожаное кресло, стоявшее перед дубовым письменным столом.

– Примите извинения, ваша светлость, но констебля Блэка задержали дела в Лондоне. Он прибудет в Ньюмаркет при первой же возможности.

– Вы несколько лет проработали с констеблем, и я вам полностью доверяю, – успокоил его герцог.

– Приятно это слышать.

Дверь отворилась, прервав их разговор, и в кабинет заглянула Блейз.

– Входи, – пригласил ее герцог. – Александр хочет расспросить тебя о вчерашнем.

– Расскажи, что произошло, – попросил Алекс, когда она села в соседнее кресло.

– Перед скачкой Руни выпивает порцию виски, чтобы успокоить нервы, – начала Блейз. – На «Крейвене» мальчик принес мне виски в загон. А вчера, когда я шла через поле, подошел мальчик и подал мне стопку виски.

– Ты можешь описать этого мальчика?

– Он маленький, с каштановыми волосами, – ответила Блейз.

– В Ньюмаркете под это описание подходят сотни мальчиков, – заметил герцог.

– Я бы узнала его, если бы снова увидела.

– Жаль, что нет никакой вещи, чтобы Рейвен могла что-то увидеть.

– Вещь может и найтись, – улыбнулась Блейз. – Я взяла стопку с виски из руки мальчика и выпила все по дороге в паддок. Пустую стопку отдала Бендеру, а он засунул ее в карман.

– Тинкер, – позвал герцог.

– Да, ваша светлость? – Дворецкий открыл дверь и вошел. – Я как раз проходил мимо и…

– Отправьте слугу к Бендеру, – перебил его герцог. – Мне нужна пустая стопка из-под виски, которую Блейз отдала ему, если она еще у него.

– Да, ваша светлость.

– При всей вчерашней кутерьме Бендер мог оставить стопку в кармане, – сказал герцог.

– Надеюсь. – Александр посмотрел на Блейз. – Прими поздравления с победой твоей лошади и мои наилучшие пожелания в связи с предстоящим браком.

– Прошу прощения, что пользуюсь тем, что приготовлено для вас.

– Об этом не беспокойся, – отозвался Александр. – Рейвен нужно еще время. Мы решили немного подождать, прежде чем назначать другой срок свадьбы.

– Моя жена этого не одобрит. Рокси решит, что вы разрываете помолвку, – сказал герцог.

– При всем моем уважении, ее светлости придется высказать свое неудовольствие Рейвен.

Вскоре в комнату вошел Тинкер с пустой стопкой из-под виски.

– Пришлите сюда Рейвен.

– Да, ваша светлость.

В это время Рейвен сидела одна в гостиной и думала об Александре. Она любит его и не представляет себе, как будет без него жить.

Необходимость уступить сестре все приготовления ее тоже расстроила. Но неужели Александр не понимает ее сестринского самопожертвования?

Не связано ли поведение Алекса с блондинкой? Аманда Стэнли ничего не знает, как и ее брат. Их наблюдение теперь должно закончиться, иначе Алекс пожалеет.

– Мисс Рейвен, – окликнул ее Тинкер, войдя в гостиную, – его светлость ждет вас у себя в кабинет.

– Спасибо, Тинкер.

Пройдя по коридору, Рейвен постучала в дверь и вошла, не дожидаясь приглашения. Отец сидел за столом, а Блейз и Александр в кожаных креслах перед ним.

– В нем было отравленное виски. – Александр встал, когда она вошла в комнату. – Мне нужно твое видение.

– Ты веришь в мой фокус-покус? – взглянула на него Рейвен, выгнув бровь.

– Констебль Блэк и я верим во все, что может помочь раскрыть преступление, – ответил Александр. – Твой фокус-покус нельзя использовать в суде, но он может дать ключ.

Рейвен вынула у него из руки стопку, не касаясь пальцев Александра, что вызвало у молодого человека улыбку. Пройдя через комнату, она села у холодного камина, взяла стопку в левую руку, накрыла ее правой, закрыла глаза и расслабилась.

И потом это пришло.

Туман, клубившийся перед ее мысленным взором, стал медленно рассеиваться, появилась знакомая картина восхитительного ночного неба, где были серп луны, плед Макартуров и дирк.

Видение пропало и сменилось другим. Свеча с высоко торчащим в ее центре фитилем превратилась в светловолосого джентльмена, который передает мальчику стопку с виски. Рейвен попыталась разглядеть лицо мужчины, но оно оказалось фитилем. А потом туман вновь заклубился и закрыл видение.

Рейвен вернулась к остальным и, поставив стопку из-под виски на стол отца, села рядом с сестрой.

– Я снова видела божественное ночное небо, – сказала им Рейвен. – Плед Макартуров и дирк все еще были там. Это видение исчезло, и появилась свеча с высоко торчащим в центре фитилем. Потом на месте свечи появился мужчина, который протягивал мальчику стопку.

– Выходит, свеча превратилась в мужчину, – скептически переспросил Александр.

– Я сказала: на месте свечи появился мужчина.

Рейвен в упор посмотрела на Александра.

– Как выглядел мужчина?

– Высокий блондин.

– Я же говорила тебе, что это сделал обсасыватель костей, – заявила Блейз. – Но мне никто не поверил.

Герцог Инверари усмехнулся, даже Александр и Рейвен обменялись улыбками.

– Ты видела его лицо?

– У него не было лица.

– Ты видела что-нибудь там, где должно быть лицо?

Александр запустил руку в волосы.

– Его лицом был фитиль.

– Это приснится мне в страшном сне, – пробормотал Александр. – Лучше бы ты слышала голоса, вместо того, чтобы видеть эти символические картины.

– Голоса слышат только ненормальные, – заявила Рейвен.

– Ты забыла Жанну д'Арк, – напомнила сестре Блейз. – Она не была сумасшедшей.

– Это еще вопрос, – отозвалась Рейвен.

– Что, по-твоему, символизирует человек без лица? – спросил у нее Александр.

– Он незаметный.

Рейвен приложила палец к губам.

– Незаметный? – повторил Александр с явной издевкой.

– Тот, кто чувствует себя незаметным – не заметен.

– Вполне логично, – усмехнулся Александр.

В этот момент раздался стук в дверь, и Тинкер, войдя в кабинет, сказал:

– Прошу прощения, ваша светлость. Барон Шоре хочет переговорить с вами на интересующую вас тему.

Герцог Инверари взглянул на Александра и, когда тот, пожав плечами, кивнул, сделал знак дворецкому, который, в свою очередь, махнул кому-то в коридоре.

– Я доставил вам подарок, – объявил Шутник Эдди, входя в комнату вместе с худым темноволосым мальчиком.

– Тот самый мальчик! – в один голос воскликнули Блейз и Рейвен.

– Как вы его нашли? – поинтересовался Александр.

– Я ни в чем не виноват, – быстро сказал Эдди. – Я случайно видел, как Джек подает виски жокею, и когда до меня дошли слухи об этом, пошел его искать.

Герцог Инверари поманил мальчика и указал на стул.

– Садись, сынок.

– Следи за своими манерами, – предупредил мальчика Эдди. – Эти мужчины – герцог и маркиз, и если ты не будешь честным, они поймут это и отправят тебя на виселицу.

– Тебя зовут Джек? – спросил герцог.

– Да, ваша светлость.

– Ты подал виски этой девушке?

Герцог указал на Блейз.

– Она не была похожа на девушку.

– Леди переоделась жокеем, – сказал Александр.

– Я поставил на Пегги и выиграл несколько фунтов, – признался Джек Блейз.

– Поздравляю! Что, «Жокей-клуб» потакает игре детей? – накинулась она на отца.

– Опиши человека, который далтебе виски, – попросил герцог, оставив без вниманияслова дочери.

– Он обыкновенный, – пожал плечами Джек.

– Какого цвета у него волосы? – задал вопрос Александр.

– Темно-каштановые.

– Ты смог бы его узнать, если бы снова увидел?

– Думаю, да.

– Сколько тебе лет? – полюбопытствовал герцог.

– Четырнадцать.

– Для четырнадцати ты маловат, – заметил герцог. – Любишь лошадей?

Джек закивал.

– Хотел бы ты стать жокеем?

Джек снова закивал.