Текст книги "Сотовый"

Автор книги: Пат (Пэт) Кадиган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Потом он выстрелом снес эту уродливую штуку.

Мгновенно он остался единственным стоящим человеком в зале: все попадали на пол. Что еще лучше, они все заткнулись. Он осматривал их с таким чувством удовлетворения, которое могло сравниться с религиозным.

– Эй, смотрите! – объявил он. – Сейчас очередь тридцать восьмого!

Никто из людей на полу не возражал. «Ну что, – думал он. – Что теперь? Очередная передышка?» Да, такого рода передышки ему начинают нравиться, легко увлечься. По крайней мере, так значительно лучше, чем безнадежно стоять с мертвым телефоном. Ладно, пора дело делать.

– Хорошо. Теперь вы меня слышите, – сказал он, глянув на близлежащего продавца. – Кто-нибудь даст мне этот чертов зарядник?

Глава седьмая

Бывали такие дни, когда он не хотел ничего менять, подумал Боб Муни, когда пришел домой и переоделся. Он знал, что будет очень скучать по работе в участке «Вест Сайда», после того как уйдет на покой.

Сегодня, он мог утверждать абсолютно точно, был не такой день. Любой день, когда банды наркоторговцев и скинхедов устраивают побоище в твоем участке, не может считаться хорошим днем.

И кто, черт возьми, додумался привести нариков и скинхедов под одну крышу в одно время? Но, так получилось, – он был дежурным сержантом и никто не вправе от него что-либо скрывать. Он может узнать все о любом, где бы тот ни был, и когда он узнает о том, кто был этот идиот, то устроит ему хорошую взбучку.

Весь этот беспорядок в участке «Вест Сайда» можно было предусмотреть, чтобы подготовиться к нему. Как и то, что обычно случается, – звонит добропорядочный гражданин и пытается предотвратить «серьезное» преступление. Или кого-нибудь приведет экстренный случай, как того парня, который был сегодня утром и которому не повезло прийти в участок за несколько минут до вторжения скинхедов.

Муни на несколько секунд перестал застегивать рубашку и, нахмурившись, задумался о том, что, собственно, хотел парень? Что-то говорил про женщину и чей-то телефон. И чей, интересно, этот телефон был? Какой-то женщины? Или парня?

Это был его телефон. Да, точно, его, он вспомнил сейчас. Парень говорил ему, что какая-то женщина попала в беду, и дал ему свой телефон. Муни даже разговаривал с ней. Ее звали…

Как же ее звали? Вроде он записал ее имя… Или нет?

«Что за идиотский вопрос? Конечно, записал», – поморщился Муни. Должен был: любой, кто так часто бывал дежурным, не мог забыть записать чертово имя. Но после того, что он сегодня пережил, он просто не мог вспомнить, что она говорила ему.

Муни вздохнул и заправил рубашку. Оглядел себя, – слава богу, у него нет такого классического брюшка отставного полицейского, которое было почти у всех полицейских в запасе, которых он мог припомнить. Иногда, работая за передней стойкой, он испытывал почти неконтролируемое желание сказать каждому, кто отрывает или перебивает его, будь то наркоторговцы, скинхеды, русская мафия или простой добропорядочный гражданин, чтобы тот шел подальше отсюда и встал там в очередь, тихо и спокойно.

Весь этот чертов день одна неприятность сменяла другую. Лишь полчаса спустя после окончания смены он пришел в себя и смог кое-как расслабиться. Но Мэр все равно будет неприятно удивлена его состоянием.

Еще она будет за него беспокоиться. Она никогда не говорила, как сильно беспокоится за него, но это было и не нужно. Они были той редкой парой, которой для взаимопонимания не нужны были слова. Она никогда не говорила ему о том, что беспокоится: он знал это, чувствовал ее печаль, как она чувствовала его, и с этим он ничего не мог поделать.

Все жены полицейских очень боялись за своих мужей (мужья тоже волновались за жен, но меньше, к тому же не все полицейские были женаты). Когда эти девушки только выходили замуж, они думали, что смогут справиться с этим чувством. Но потом что-то случалось, – не обязательно с их мужьями или еще с кем-то, кого они лично знали, но что-то омерзительное и такое опустошающее, и они больше ничего не могли с этим поделать.

В этом и была разница между знанием о том, что они будут беспокоиться, и самим беспокойством. Теория с практикой в жизни не всегда совпадают. То, что происходило потом, мало соответствовало их представлениям о счастливой жизни.

Муни всегда числил себя в счастливчиках, так как Мэрилин была верной спутницей его жизни. Она, как говорится, поддерживала его в болезни и здравии. Всегда.

И когда шеф предложил ему место дежурного сержанта, Муни увидел, как снижается беспокойство у Мэрилин. Не то, чтобы оно совсем исчезло, нет – работая полицейским, ты никогда не можешь чувствовать себя в полной безопасности, можно схлопотать пулю прямо в мягком кресле.

Или тебя зарежет какой-нибудь бандит, которого ты посадил за решетку. Или тебя поранит наркоман или проститутка со СПИДом. Нет, Мэрилин не перестанет беспокоиться, пока не настанет день, и он не уволится.

Что ж, этот день не за горами, он уже близок. Двадцать два года – это более чем достаточно для работы. Он не шутил, когда сказал Таннеру о том, что очень устал. Он очень устал от работы, а Мэрилин от беспокойства.

И сейчас, когда до ухода осталось совсем чуть-чуть, беспокойство Мэрилин вновь нарастает. Он знал почему – она боялась, что самое страшное произойдет в самый последний момент.

Вполне вероятно. Гарантированно в полиции было только отсутствие всяких гарантий. Каждый работник слышал по крайней мере одну историю про бедного парня, которому за несколько дней до его увольнения снесло голову случайным выстрелом.

Так, конечно, случалось далеко не со всеми. Отсутствие гарантий как не гарантировало жизнь, так не гарантировало и смерть. И, слава богу, Муни не мог отрицать, что иногда чувствует какой-то суеверный страх. Но он старался не обращать на него внимания. Такая вещь, как страх, может легко свести с ума. Он знал нескольких парней, которые плохо закончили.

«В общем, если медведь может съесть их, то он может съесть и тебя», – говорил Муни его наставник, когда тот пришел в участок первый раз. Обстоятельства могут меняться, но в свете прожитых лет он обнаружил, что немного мудрости одинаково полезно как на работе, так и дома. Он верил в свою удачу, которая сопровождала его на протяжении всей карьеры, – за двадцать два года ему ни разу не пришлось доставать свой пистолет.

Нет, его рука не дрогнет, если так сложатся обстоятельства. В этом была насмешка судьбы – ведь он был настоящим снайпером, лучшим стрелком «Вест Сайдского» участка. Он никогда не задерживался на стрельбище, мало кто из остальных полицейских мог этим похвалиться.

Тех, у кого были отличные показатели, отправляли работать в отдел расследований. Таннер тоже не мог похвастаться такими результатами, от чего Муни становилось приятно, особенно в последнее время, когда Таннер привязался к нему с салоном красоты, который Муни с Мэрилин собирались открыть.

Мысли о Таннере снова заставили вспомнить парня с мобильником. Муни потерял его из виду, когда отправил наверх к детективам. Единственный, кто в тот момент мог его принять, был именно Таннер. Интересно, что он предпринял? Но Муни не припоминал, чтобы видел Таннера после того, как тот любезно подержал его коробку с душевыми насадками.

Да, именно тогда он употребил это слово «обскачет». Это произошло за одну или две минуты до того, как пришел паренек. Они разминулись совсем на чуть-чуть.

Он закончил переодеваться, взял папку и вышел. Несколько человек кивнули ему, пока он шел по участку, и он тоже раскланивался, не особо обращая на них внимания. Многие из них не поймут почему сегодня именно тот день, когда Муни действительно рад, что уходит от всего этого безумия. Особенно молодые, которых возбуждало чувство опасности.

Конечно, пятнадцать лет назад он бы тоже не понял себя сегодняшнего. Может, даже десять лет назад.

И уж всяко не подозревал, что, уйдя из этого замечательного места, будет открывать кабинет целебной косметики вместе со своей женой. «Но, какого черта, – думал Муни, – и если кто-нибудь из его ребят скажет что-нибудь про немужское дело, то они могут просто поцеловать его каменную жопу, которая стала действительно каменной за годы более чем двадцатилетней службы».

К тому же мало кто смог бы выполнять свою работу так же хорошо, как Муни. Видит бог, он бы не отмахнулся от парня с телефоном, если бы участок в тот момент не был полон вонючих наркоманов и бешеных скинхедов.

Он замер у входа, подумывая, не узнать ли, кто взялся за дело паренька и что там в действительности произошло?

Эх! Это было уже не его дело, и к тому же Мэр уже ждала. Всех дел не переделаешь, любой день, плохой или хороший, все равно подойдет к концу. От этих мыслей ему стало полегче, и он направился к стоянке.

Увидев знакомое золото своей старой «краун вик», Муни начал рыться в карманах в поисках ключей и заметил Джека Таннера, вылезающего из своего последнего приобретения. Единственное, чем Мэр не хотела пренебрегать, так это своим автомобилем. Старая добрая Мэр. Она не подозревала, как придется измениться Муни, чтобы позволить себе нечто такое, как у Таннера, а не перекрашенную и списанную в утиль полицейскую машину.

Вдруг он вспомнил паренька с телефоном, и все мысли об окончании дня мгновенно выветрились.

– Эй, Джек! – позвал он.

Таннер повернулся к нему, и Муни увидел, что тот разговаривает с кем-то по мобильнику. Он что-то пробормотал, когда Муни подошел к нему.

– В чем дело, Муни? – его дружеские интонации были слегка натянутыми.

– Я отправил парня к твоим ребятам сегодня утром. У него был сотовый и какая-то женщина на другом конце. Сказал, что это было похищение или что-то такое. – Он окинул взглядом машину, надеясь, что зависть на его лице видна не так сильно, как есть на самом деле. – Ты что-нибудь с этим сделал?

Таннер сделал непонятный жест и прервал соединение.

– Знаешь, я все утро парился с этой пресс-конференцией по поводу уличных разборок, но я спрошу.

– Спросишь? Хорошо, – сказал Муни, кидая еще один взгляд на машину. – Спасибо, Джек. – И он поскорее отвернулся, чтобы не пустить слюни.

– Эй, Боб! – позвал его Таннер.

– Что? – Муни повернулся к нему.

– Я тут просто подумал, – сказал детектив с широкой ухмылкой. – У вас с Мэр получится чудесный салон красоты.

– Вообще-то, это – целебная косметика, – сказал Муни уходящей спине Таннера, удивляясь, почему это так беспокоит детектива?

Дружеское сочувствие Таннера не обмануло Муни. Они вместе окончили академию, и он знал, что тот смотрит на него сверху вниз, как большинство детективов смотрело на полицейских в форме, на тех, кто не входил в их элитарный клуб сыщиков. За что Таннер ценил Муни, так это за меткость. Заполучив Муни в команду по стрельбе, их отдел мог вполне претендовать на первое место в городском соревновании полицейских. Поэтому при каждом удобном случае он предлагал Муни перейти работать к нему.

Вздохнув, Муни направился к своей «краун вик», нащупывая в карманах ключи. Всего пятьдесят секунд потребовалось, чтобы обнаружить их в кармане рубашки. Не рекорд, но все равно неплохо. Бывали дни, когда он тратил на это несколько минут.

Ну и черт с ним, пусть память его уже не так крепка, но стреляет он не хуже ковбоя на Диком Западе и тело такое же быстрое, как в лучшие годы. И даже память не так уж ослабла. Он же вспомнил, перед тем как уехать, о бумагах, которые оставил на колесе автомобиля.

Он как раз доставал их, когда увидел небольшой листок, прилепленный к верхней части папки. На нем было что-то нацарапано.

«Мартин. Брентвуд». Точно – это женщина в телефоне того паренька. Дженнифер или Джессика Мартин.

Муни отсоединил листок, быстро просмотрел его. Потом кинул взгляд на коробку. «Ну почему все так привязались к водорослям», – подумал он? Ведь они растут в большом количестве в океане, любой может достать их. Он свернул листок пополам и положил его в карман рубашки.

Затем выхватил снова и перечитал надписи:

«Джессика Кэйт Мартин

327 Бонхилл Роуд

Брентвуд».

Он еще раз задумался над произошедшим. Женщина в телефоне сказала, что ее похитили. Что ее держат взаперти в каком-то неизвестном месте и что какие-то люди хотят ее убить.

Нахмурившись, он сосредоточился. «Джессика Мартин, Брентвуд…» Он может подождать, пока Таннер достанет информацию и скажет ему. Может быть, даже в этом году. И тут он понял, что должен узнать про нее не завтра и не через месяц, а сейчас и как можно быстрее.

Муни достал мобильный телефон, который ему подарила Мэрилин на день рождения. Просматривая адресную книгу, он думал о ней. Знал, что она поймет и попросит его быть осторожным, но при этом не проявит радости. Он набрал второй номер в списке под названием «Целебная косметика».

– Здравствуй, милая, – сказал он, когда услышал голос жены, – послушай, тут кое-что, что мне необходимо доделать, хорошо? Я просто немного задержусь…

В течение своей занятой жизни ему нередко приходилось взламывать дома, особенно когда он влился в группу Грира. Некоторые взломы, а их было около пятидесяти, запомнились ему тем, например, какие глупые тайники придумывали жильцы для своих ценностей.

Но это было как в первый раз. Без сомнения, дом Мартинов был самым скучным местом для взлома. Бейбек заливалась соловьем о том, что это не так, что там будет достаточно интересно, она просто их кожи вон лезла, доказывая это.

Как, черт побери, можно так жить, просто необъяснимо. Заурядная мебель, на уровне жалкого среднего класса. Когда он вошел в дом и перевернул там все вверх дном, сложилось впечатление, что он на складе готовой мебели, составленной так, чтобы легче убирать собачье дерьмо.

Совесть немного мучила из-за собаки. Единственное, о чем он действительно сожалел. Животное не должно получать пулю от человека, хотя, по большому счету, это уже ничего не значило.

И если всей скукотищи недостаточно, то у них специально для него имелась видеоколлекция. О господи, иногда, когда он видел такое, ему хотелось завязать со своим делом.

Подохнуть легче, просматривая все эти кассеты со сказками и мультфильмами. Самое гадостное, что эти Мартины записали все серии «Скорой помощи» с этим чертовым Джорджем Клуни.

День рождения сыночка вынести было невозможно. Сыночек играет со щенком, сыночек поет песенки про Рождество вместе с мамочкой, сыночек учится ездить на велосипеде, сыночек моет машину с папочкой и т. д. и т. п.

И все, черт возьми! Никакой порнухи, ни домашней, ни какой-либо другой, ни одной кассетки, только часы и часы этой семейной дребедени. Что же это за люди, у которых в доме нет ни одной порнографической записи? Стадо придурков.

Хотя до придурков им далеко. Они еще хуже. Слава богу, что не надо было просматривать все их DVD диски. Их просто скинули с полок, чтобы узнать, не спрятано ли там чего?

Ничего увлекательного не было ни в одной из спален. Бейбек прошлась по ним, осматривая шкафы и перетряхивая комоды, нет ли там чего-нибудь? В шкафах была банальная одежда, а в комодах такое же скучное нижнее белье. Ничего не нашла под кроватью, кроме простых тапочек и такой же пыли, ничего, ни одной чертовой вещицы не было в матрасах и под ними.

Эти люди принадлежали к числу тех, кто решил посвятить свои жизни тому, чтобы быть никем, самым скучным никем, чтобы каждый скучный день в своей никчемной жизни проживать до омерзения скучно. Это подтверждали и фотографии, там и тут висящие на стенах.

Мамочка, Папочка и сыночек в Диснейленде; сыночек встречает Дональда Дака; Мамочка и сыночек на ферме с коровкой, сыночек и Папочка моют машину. Мамочка на пляже; у нее неплохое тело для школьной учительницы. Как могли эти кретины, – поганый средний класс, – иметь какие-либо дела, которые затрагивали бы интересы Грира, было совершенно непонятно.

Черт, почему она мучает себя здесь, просматривая это дерьмо? Это занудство надо бы вообще запретить снимать. На законодательном уровне, а нарушителей сажать в тюрьму.

Она пошла на кухню в четвертый или пятый раз, усугубляя беспорядок. Она тут скоро заснет.

По правде говоря, она начала подумывать, что женщина не лгала, когда говорила, что ничего не понимает о том, что происходит вокруг. Может быть, они действительно ошиблись домом? Если это действительно так, то они попали сейчас в самое глубокое дерьмо, в какое только могли влипнуть.

Краем глаза Бейбек заметила какое-то слабое движение в углу, под кипой бумаг. Отбросила их в сторону и обнаружила, что это всего лишь огонек на автоответчике.

Она хотела было вернуться к просмотру бумаг, но почему-то засомневалась. Если огонек по-прежнему горит, это значит, что никто еще не читал сообщение, оставленное на нем. Ничего стоящего, лишь очередная порция скуки от друзей семейства Мартин: «Привет, это Джейн по прозвищу Зануда, что живет ниже по улице. Хочу пригласить твоих парней в наш занудный дом на наш не менее занудный ужин. Ничего интересного, только мой специальный пресный мясной рулетик и еще более пресная тапиока».

Но все равно она должна проверить это. Черт! Она нажала на кнопку «старт».

– Джессика? Милая, послушай меня! – сказал задыхающийся мужской голос. – Ты должна уехать из дома! Кое-что произошло! Нет времени объяснять, просто возьми Рикки и жди меня на нашем месте в «левом поле»! Только как можно быстрее! Пожалуйста, милая, поторопись! – Пауза. – Я тебя люблю, – добавил мужчина прерывисто. – А теперь беги!

Бип.

«Опаньки», – подумала она. Наконец-то она нашла в этом чертовом доме что-то, что не было скучным.

Других сообщений потом не было – это хорошо. Она не могла утверждать, что находка стоила нескольких часов подробного обыска в доме Мартинов, но она была рада, что не придется искать еще что-нибудь в среднеклассном дерьме.

Она отправилась в спальню, где сможет проинформировать Грира о своей находке.

– Все нормально, – подытожил Райан.

– О, слава богу, – сказала Джессика, вздохнув с облегчением. В голосе, слабеющем с каждой минутой, появились хоть какие-то нотки уверенности. Соединение было великолепным, она могла слышать даже шуршание устройства, которое он достал в магазине.

«Украл в магазине», – поправила она себя. И сделал это с помощью украденного пистолета. Потому что у него не было другого выхода, это нужно было сделать ради ее спасения, и только ради нее. А ей эта помощь была необходима.

Только сейчас она осознала, через что прошел этот мальчик – не какой-то бестелесный голос, а реальный парень, – ради того, чтобы помочь ей!

Почувствовав на себе, какой ужас, когда тебя похищают и стоишь на грани смерти, она поняла, что по большому счету сама похитила его.

Эта мысль чуть не лишила ее последних сил и уверенности, которые она еле-еле собрала. Это было непозволительно. Нет времени для эмоций, особенно здесь и сейчас. Надо быть собранной. Быть собранной – это единственный способ помочь ему, помочь себе.

Это было важно не только для нее и Рикки, но и для Райана. Потому что, когда все это закончится, ему нужна будет такая же помощь от нее.

Она очень надеялась, что это действительно когда-нибудь кончится. И кончится хорошо. Для нее, сына и Крэга. А для Райана? Вдруг его жизнь завершится где-нибудь позади бара, не сильно отличаясь от смерти этих парней?

Джессика испугалась, не зная пути помочь ему, если такое действительно случится. Какая гарантия, что, освободив ее, полицейские не закуют Райана в наручники и не кинут в тюрьму со словами: «Боже, это, конечно, все ужасно, но вооруженное ограбление есть вооруженное ограбление и мы должны арестовать его. Теперь уходите, мэм, представление окончено. Возьмите вашего сына и мужа и езжайте домой, леди, здесь больше не будет ничего интересного».

Как доказать Райану что она не просто истеричная и напуганная женщина, запертая на чердаке, а настоящий человек? И показать ему, что долг ее безграничен.

– Райан… – начала она. – Я… Я просто хочу сказать… спасибо. Спасибо тебе… что ты делаешь все это.

Джессика зажмурилась. Господи, как коряво это прозвучало! «Спасибо тебе, что ты делаешь все это». Как будто он просто приготовил ужин для нее или помог починить стартер, когда машина не заводилась. «Спасибо тебе, что делаешь все это». Это что? Резюме ее красноречия? Джессика Мартин – преподаватель пятой категории и птица-говорун?!

«Спасибо тебе, что делаешь все это».

Открытки «Холлмарк» заплатили бы ей миллион долларов за эти шесть слов. «Спасибо тебе, что делаешь все это», – это именно те слова, необходимые для особой благодарности. Независимо от того, поздравили ли тебя с днем рождения, или помогли донести продукты, или… человек решился на вооруженное ограбление для твоего спасения, даже не зная тебя в лицо.

«Спасибо тебе, что делаешь все это».

Да, этим все сказано. То, что парень ничего не ответил, была только ее заслуга.

– Ты все еще здесь? – занервничала она.

– Да, – сказал он. – Да, я… – она услышала его неуверенный, полный сочувствия вздох, и ее сердце радостно забилось. Человек, у которого не просто есть возможность, а который действительно помогает ей, должен уметь понимать других и то, что они в действительности имеют в виду, когда несут чушь. – Всегда пожалуйста, Джессика.

И знакомый голос внезапно прозвучал по-иному. Оставшись прежним, очень узнаваемым… Но как будто что-то произошло, не только с ним, но и с ней. Какое-то новое приятное ощущение появилось в голове. Она не сразу поняла, но потом все прояснилось – или, как говорил Крэг, «до нее дошло».

Он впервые назвал ее по имени. Она называла его Райан постоянно, а он называл ее только «леди», если вообще как-нибудь называл. И, несмотря на то что он давно уже понял, что это не розыгрыш, ей стало тепло оттого, что он назвал ее по имени, оттого, что она действительно существует для него.

И даже больше. Необъяснимым образом он стал более реальным для нее. Поверилось, что он хочет убедить, чтобы она не сомневалась в нем, что он понимает, что ее жизнь в его руках, и сделает все, что в его силах.

На глаза наворачивались слезы, но она не хотела плакать. Даже разозлилась на себя. Одним единственным словом Райан напомнил ей, кто она такая – Джессика Кэйт Мартин, жена и мать, прекрасная спортсменка и трехкратный лауреат конкурса «Лучший Учитель Округа». У нее хватило сил и знаний, чтобы собрать разломанный телефон и дозвониться до кого-либо. И она приложит все усилия, чтобы Райан поверил ей и продолжил свой путь для ее спасения.

Джессика Кэйт Мартин не была истеричной дамочкой, которая только и умеет распускать нюни. «С этого момента, – решила она, – как бы плохо ей ни было, она не станет реветь и оставит слезы и сопли на потом, когда для этого будет время. Прямо сейчас…»

«Прямо сейчас». – Она вдруг поняла, что кто-то поднимается по лестнице и притом довольно быстро.

«О господи», – подумала она, и на нее нахлынула волна ужаса, такого сильного, что закружилась голова. Она должна спрятать телефон…

Она не успела спрятать телефон, так как дверь с грохотом раскрылась, и вошел он.

Джессика замерла в отчаянии, но жизнь продолжалась и он шел прямо к ней, не останавливаясь. «Даже если бы все замерло, то это не остановило бы этого сукиного сына», – подумала она. Она обессилела от страха.

Он подошел и посмотрел на нее. Она в свою очередь глядела на него без всякого выражения на лице и ожидая всего – другой пощечины или новых угроз. Или, может быть, в этот раз он будет бить ее уже кулаками. И, конечно, все станет еще ужаснее.

Боже, отчаяние пробирало ее до мозга костей. Она была настолько занята убеждением самой себя в том, что она умная, смелая и полная сил, что просто забыла, как можно такой быть.

Недопустимо, чтобы он увидел разбитый телефон. Но, к несчастью, тот лежал прямо посреди комнаты, и все, чего они с Райаном добились, могло пойти прахом. И она в этом виновата.

Головорез, стоящий над ней, не был ученым-атомщиком, но и тех знаний, которые у него имелись, наверняка хватит, чтобы сообразить, взглянув на телефон.

Неожиданно он сел на коробку перед ней, не сводя холодных стальных глаз. «На этом все кончится, – подумала она, – все, так как он мог видеть телефон, мог видеть, что она соединила разбитые части. Почему бы тогда ему не закончить с этим? Чего он ждет? Просто сказать: „Сейчас мы тебя убьем“?»

Будто отвечая на ее «убойные» мысли, он повертел шеей и очень спокойно, будничным голосом спросил:

– Ты хочешь умереть здесь?