Текст книги "Магическое перо"

Автор книги: Ойзин Макганн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5
ПОГОНЯ

Локрин несся так быстро, как никогда в жизни, – огибая деревья, перепрыгивая через кусты ежевики и папоротника. Он понимал, что на этот раз они с сестрой угодили в такой переплет, из которого могли и не выбраться. Впервые мальчик почувствовал за спиной близкое дыхание смерти. Где сестра? Что с ней? Этого он не знал. Может быть, ее уже схватили?

Ноги путались в траве, а сердце стучало, как будто готовилось выскочить из груди. Задыхаясь от напряжения, Локрин ощущал приближение погони. Но это были не обычные солдаты. По лесу разносились зловещие визги и вой. Когда-то Локрин слышал о шаксах, но прежде никогда не видел. Приятели рассказывали, что это настоящие монстры. Перспектива столкнуться с ними лицом к лицу совсем его не радовала.

Несмотря на панику, Локрин неплохо ориентировался и знал, куда направляется. Он успел изучить местность, когда они с сестрой подбирались к лагерю. Не останавливаясь, мальчик принялся на бегу разминать руки. У него не было времени, чтобы совершить превращение обычным способом, но нельзя было упускать ни одного шанса. Ему удалось достаточно размягчить пальцы и сделать их по крайней мере в два раза длиннее. К сожалению, такие большие руки мешали бежать, да и силы таяли гораздо быстрее.

Локрин выскочил на лесную прогалину, озаренную ярким лунным светом. Справа от него, на другом краю поляны, показалась горбатая фигура получеловека-полузверя. Оглядевшись и заметив мальчика, чудовище ринулось прямо к нему. Локрин вскрикнул от неожиданности. Шакс! Существо передвигалось с огромной скоростью. Еще несколько секунд, и оно настигнет его.

Мальчик оказался на краю крутого обрыва. Под ним покачивались верхушки деревьев. Раздвинув траву своими непропорционально большими руками и задыхаясь от бега, он подошел к самому краю. Прямо за спиной послышался топот. Еще немного – и будет поздно…

Раскинув руки, Локрин бросился вперед. Он попытался ухватиться за первую ветку, но промахнулся. Зато успел повиснуть на следующей. Быстро перебирая руками, он продвинулся подальше. Ветка сильно прогнулась под его весом, но не сломалась. Прямо над ним на краю обрыва появился шакс, который не раздумывая бросился следом. Однако лапы зверя были плохо приспособлены для того, чтобы цепляться за ветви. Пробив листву, монстр как камень рухнул на землю с огромной высоты. Клацая зубами от пронизывающей его дрожи, Локрин перебрался еще немного вперед и, крепко обхватив руками ствол, смог слегка отдышаться.

* * *

Тайя догадалась, что брату удалось оторваться от преследователей. Однако топот погони настигал и ее. Вряд ли ей удастся спастись бегством. За ней гнались не солдаты, а какие-то другие, чрезвычайно быстрые существа. Нечеловеческое верещание и отвратительный вой, которые они издавали, с каждой секундой становились все ближе. Если бы девочка могла немного отдышаться, то, наверное, расплакалась от страха.

Оглядываясь назад, она пыталась рассмотреть что-нибудь среди деревьев, но не могла. Позади лежала непроглядная ночная мгла. От этого было еще страшнее. К тому же ее преследователи прекрасно ориентировались в темноте и не теряли ее из виду. Чтобы оторваться от погони, ей нужно было бежать в два раза быстрее.

Впереди замаячила просека, но Тайя взяла правее. На открытом пространстве ей и подавно не удастся уйти от погони. Единственная надежда спастись – спрятаться за темными кустами и деревьями. Обернувшись еще раз, девочка споткнулась и, не удержавшись на ногах, растянулась на траве. Скорее машинально, чем осмысленно, она приподнялась, чтобы посмотреть, что послужило причиной ее падения. Это была огромная нора, вырытая бурундуком или даже зверем покрупнее.

Тайя хотела бежать дальше, но потом передумала и нырнула прямо в нору. Кто бы ни был ее обитателем, он, без сомнения, был не страшнее тех чудовищ, которые шли по ее следу. Девочка едва протискивалась по узкому тоннелю, но другого выбора у нее не было.

Три шакса недоуменно замерли на месте: добыча как сквозь землю провалилась. Уткнувшись носами в траву, они быстро обнаружили нору и снова учуяли запах беглянки. Правда, этот запах отличался от запаха клочка волос, который бросил им хозяин, – но совсем чуть-чуть. Никто из них не мог протиснуться в узкую нору. Впрочем, это остановило их ненадолго: выпустив когти, они принялись яростно копать вглубь, выкорчевывая из земли корни и камни. Они отлично чуяли добычу даже глубоко под землей. Еще немного – и они вопьются клыками в сочную человеческую плоть!

Тайя ползла все глубже под землю. Постепенно нора расширялась, и скоро девочка смогла передвигаться на четвереньках. Пол устилала мягкая трава. Это была нора земляного медведя. Тайя определила зверя по запаху. Она неплохо разбиралась в животных и знала, что земляные медведи могут прокапывать под землей длинные лабиринты. Садовники ненавидят их всей душой, так как от одного выхода до другого запутанный тоннель может тянуться на многие сотни метров. Если в огороде завелся земляной медведь, выкурить его оттуда – дело невероятно трудное, а овощей он способен сожрать несколько пудов.

Тайя слышала, как где-то над ней копают землю. Проход впереди был слишком узок, и она присела передохнуть. Конечно, можно попытаться его расширить, но для этого понадобится слишком много времени. Девочка всхлипнула от страха, но потом, взяв себя в руки, решительно вытерла нос и отбросила со лба волосы.

Тайя Аркизан – не из тех плакс, которые так легко поддаются панике!

Не обращая внимания на то, что каждую секунду нора могла обрушиться и похоронить ее заживо, девочка раскрыла сумку с инструментами. В абсолютной темноте она проворно разминала руки и ноги, а затем взялась за плечи и голову.

Шаксы были совсем рядом. Они повизгивали от возбуждения. Добыча была так близка! Зверюги уже разрыли порядочный участок норы и проникли в расширяющуюся часть тоннеля. Корни деревьев значительно затрудняли продвижение вперед, но шаксы уже чуяли жертву, жадно истекая слюной.

Углубившись еще в землю и снова не обнаружив добычу, шаксы взвыли от бешенства и разочарования. Нора, уходящая дальше, была слишком узкой. К тому же земля густо проросла толстыми корнями, и разрывать ее становилось все труднее. Каким-то образом добыче удалось пролезть внутрь, хотя они знали, что она была слишком велика для этого.

Шаксы перестали копать и стали совещаться на своем отрывистом, гортанном языке. Один из них остался сторожить вход в нору, а двое других отправились на поиск по запаху, который, как было сказано, в отличие от многих других хищников, они могли распознавать даже глубоко под землей.

Теперь Тайя была не выше лисицы и передвигалась по тоннелю с изумительной быстротой. Ее тело сделалось гибким и удлинилось, как у змеи, а руки и ноги укоротились. Она не могла повернуть голову, чтобы оглядеться, однако теперь у нее имелись длинные усы, которые работали как локаторы и позволяли отлично видеть в темноте, причем во всех направлениях.

По ее расчетам, шаксы остались далеко позади. Но насколько именно – сказать было трудно. Абсолютно темный тоннель вилял то в одну, то в другую сторону. Девочка так и не встретила хозяина этого запутанного лабиринта.

Топот ног прямо над головой заставил ее похолодеть. Может быть, это норанские солдаты? (Ей все еще не хотелось верить в существование страшных шаксов.) Неужели они все еще гонятся за ней? Но как они могли ее выследить под землей? Тайя замерла и прислушалась. Этот участок норы проходил слишком близко к поверхности, и ее могли легко услышать. Топот раздался совсем рядом. Она всем телом ощутила, как вибрирует земля, и снова почувствовала себя в западне.

Зажатая со всех сторон тесными сводами тоннеля, Тайя едва дышала. Шаги немного удалились. Зажмурив глаза, девочка вообразила, что лежит под открытым небом посреди цветущего луга. Ветерок ласкает волосы, шелестит зеленая травка… Удалось ли Локрину оторваться от погони и спастись? На глаза Тайи навернулись слезы.

Вдруг ее чувствительные усики вздрогнули. В тоннеле почудилось какое-то движение. Кто-то приближался… Этим кем-то оказался хозяин норы – земляной медведь. Однако девочка даже не успела подумать, чем грозит ей встреча с подземным зверем. На поверхности земли снова послышался топот.

Шаксы, обладавшие прекрасным слухом, уловили, что под землей происходит какое-то движение, и точно вычислили его местоположение. В следующее мгновение раздался звук разрываемой когтями земли, и как раз над девочкой и земляным медведем образовалась дыра, в которой мелькнула луна.

Тайя отпрянула назад. Что касается хозяина норы, то последний и не подумал отступать. В ярком лунном свете девочка увидела, как небольшой, но сильный зверь с гладкой шелковистой шерстью угрожающе оскалился и выпустил острые, кривые когти.

Между тем шакс, яростно работая лапами, продолжал расширять отверстие. А когда дыра оказалась достаточно широкой, недолго думая, сунул в нее голову, чтобы посмотреть, кто прячется внутри.

Это было роковой ошибкой. В следующую секунду мощные лапы земляного медведя вцепились ему в голову мертвой хваткой и рванули вниз. Медведь находился в своих владениях и готов был защищать их до конца.

Втянутый в нору по самые плечи и не способный пустить в ход собственные страшные когти, шакс оказался в беспомощном состоянии. Земляной медведь был вдвое меньше врага, но гораздо сильнее. Упершись в стенки норы, он крепко держал голову жертвы. От боли и ужаса шакс завизжал так, что у Тайи чуть не лопнули барабанные перепонки.

Девочка сжалась в комок. Ее взгляд был прикован к смертельной схватке. Земляной медведь рычал и пятился назад. Ему уже удалось втянуть шакса в нору по пояс. Свет снова померк. Судя по звукам борьбы, продолжавшейся в полной темноте, хозяин норы пустил в ход не только когти, но и клыки, и преимущество было целиком на его стороне. Тайя не стала дожидаться окончания этой страшной битвы. Она поспешно отползла назад и нырнула в одно из боковых ответвлений лабиринта.

Немного погодя впереди замаячил свет, и девочка осторожно подобралась к проему. Тоннель выходил наружу прямо под огромным валуном. Рядом бежал лесной ручеек. Тайя шагнула прямо в холодную воду и долго брела вдоль ручья, пока не решила, что этого достаточно, чтобы сбить со следа погоню. Потом она выбралась на сушу и, встряхнувшись, приобрела прежний вид.

Только вскарабкавшись повыше – на одно из деревьев, она наконец почувствовала себя в безопасности. При одном воспоминании о недавних ужасах ее все еще била дрожь. Как хорошо было бы сейчас оказаться вместе с Локрином дома с родителями! А вдруг брату не удалось уйти от погони и он попал в когти этим чудовищам?

Тайя закрыла лицо ладонями и постаралась не думать об этом. Дядя Эмос шел за ними по пятам. «Хоть бы он поскорее нас догнал!» – мелькнуло в голове у девочки. С этой мыслью обессиленная бедняжка и заснула.

Шешил проснулся оттого, что солдаты начали сворачивать разбитый на ночь лагерь. Паковали оружие, боеприпасы, снова перестраивались в походный порядок. После ночного пожара в воздухе висела едкая гарь. Водитель тюремного фургона уже запустил двигатель и ждал приказа занять свое место в колонне.

Хруч зевнул и потянулся. Ему пришлось провести ночь в фургоне прямо на голом полу. Не дали даже одеял. Все было пропитано холодной утренней сыростью, и ученый успел порядочно закоченеть. Рядом, свернувшись калачиком и пригревшись около него, спала Джил. Хруч решил подняться на ноги, но, взглянув на спящую девушку, не захотел ее тревожить.

Постепенно солнце прогревало воздух. День обещал быть жарким. Шешил чувствовал себя молодцом, готовым к любым испытаниям. Насколько он знал, их везли в Гортенц. Там он продолжит работу над исследовательским проектом. Жаль только будет снова оказаться взаперти, в полной изоляции от окружающего мира. Но остальные пленники, содержавшиеся вместе с ним в тюремном фургоне, и вовсе этого не заслуживали. Вне всяких сомнений, их схватили из-за внешнего сходства с ним. Что ж, когда они прибудут в город и дело разъяснится, их, скорее всего, сразу отпустят.

Не так уж плохо будет вернуться к научной работе. Тишина и спокойствие. Никаких тюремных фургонов. Никаких шаксов и сумасшедших детей-оборотней. Хруч почувствовал, что соскучился по работе. Самое время вернуться.

Тут он сообразил, что все его научные записки остались в доме Моффетов. Впрочем, это не так важно. У него превосходная память. К тому же в одном из резервуаров, который находился в главной лаборатории, было все, что необходимо для успешного завершения исследований.

Ученый еще не рассказывал ни одной живой душе о своем открытии. Он придумал, как заставить цвести и плодоносить бубулии – один из особых видов водорослей, произраставших на дне Мути. Он изобрел способ получать из них бесценную нефть, причем практически в неограниченных количествах. До сих пор Хруч не задумывался об эпохальном значении подобного открытия, которое могло перевернуть всю мировую историю.

Фургон дернулся и, тронувшись с места, присоединился к походной колонне. Джил села и, отбросив со лба волосы, рассеянно смотрела на мелькавшие за решеткой перелески.

– Что теперь с нами будет, Панч? – вырвалось у нее.

Хруч едва не признался ей, кто он на самом деле, но, сообразив, что это вряд ли утешит девушку, прикусил язык. Причины, по которым Шешил, девушка и другие пленники попали за решетку, были совершенно разные. Всех остальных, скорее всего, отпустят, как только выяснится, что среди них нет того, кто находится в розыске. Но с Шешилом и Джил дело обстояло иначе. Одно нападение на норанского солдата каралось смертью. А он, Хруч, уже совершил его дважды. Подумав об этом, ученый невольно поежился. Нет, он не знал ответа на ее вопрос.

– Чем закончился ночной переполох? – спросил он, чтобы сменить тему и не выдать своего отчаяния. – Кажется, я не дождался и заснул…

– Чтобы осветить лагерь, солдаты зажгли факелы, а сами, дожидаясь возвращения шаксов, попрятались по фургонам, – начала рассказывать Джил. – Ни у кого не было желания оставаться снаружи, когда вернутся эти зверюги. Если бы ты видел, как они со страху понабились даже в тюремные фургоны!.. В конце концов шаксы вернулись. Не знаю, удалось ли им добраться до детей. Кажется, они притащили с собой останки разодранного в клочья земляного медведя. Толком разобрать было невозможно. Один из шаксов приковылял с глубокими ранами на голове и шее. Другого принесли на носилках со сломанной ногой…

Было видно, что девушка все еще обеспокоена судьбой детей.

– Скорее всего, их не поймали, – успокоил ее Хруч. – Насколько я успел понять, это не обыкновенные детишки. Не думаю, что они такая уж легкая добыча!

– Верно, – согласилась девушка, – они мьюнане. Оборотни. Я сразу догадалась, стоило только взглянуть на их раскраску… Но как бы то ни было, – снова вздохнула она, – это все-таки дети. А шаксы – настоящие чудовища и прирожденные охотники…

У глядевшего на расстроенную Джил Хруча на душе заскребли кошки. Прежде он не слишком задумывался над тем, чем озабочены другие люди, но эта милая, отзывчивая девушка была совершенно не похожа на тех женщин, с кем ему приходилось общаться по работе. Она разбудила в нем какое-то странное чувство беспокойства и жалости, напомнив, что те двое маленьких сорванцов-мьюнан были всего лишь детьми. Кажется, теперь он и сам переживал за них.

– Думаю, им удалось улизнуть, – повторил он.

– Даже солдаты страшатся шаксов, – печально вздохнула Джил, – что же говорить о детях!..

* * *

Локрин провел на дереве всю ночь. Теперь, взглянув вниз, он рассмотрел место падения шакса – вырванный из земли мох, перевернутый камень, примятые кусты. Следы уходили прочь. Раненый шакс убрался восвояси, и путь был свободен.

Мальчик прислушался. Где-то поблизости осторожно аукала сестра. Локрин сбросил с себя ветки, которыми замаскировался накануне, и, снова приняв человеческий вид и прихватив сумку, спустился на землю.

– Ау! – позвал он, внимательно вглядываясь в густые заросли.

Крутой склон уходил куда-то вниз.

– Ты где? – крикнула сестра.

– Здесь я, наверху, – ответил он. – Подожди, сейчас спущусь…

С трудом пробираясь сквозь кусты, Локрин спустился вниз по склону. В лощине он наконец увидел Тайю. Девочка была с ног до головы перемазана глиной. При других обстоятельствах он поднял бы ее на смех, но теперь ему было не до шуток. От радости дети были готовы броситься друг другу в объятия, но сдержались, так как ни один из них не хотел первым показывать свои чувства. Вместо этого придирчиво оглядели друг друга.

– Ты как, в порядке? – спросил Локрин.

– Ага, – кивнула Тайя. – Они были ужасны, эти монстры. Однажды ты пробовал превратиться в нечто подобное. Понарошку. Но эти – в сто раз страшнее!

Локрин не стал спорить, хотя ему уже приходила мысль, что однажды он постарается превратиться в шакса. Не для того, чтобы кого-то напугать, конечно. Просто так, для интереса.

Потом брат и сестра рассказали друг другу о своих ночных приключениях – после того, как им пришлось разбежаться в разные стороны. Тайя поведала, что уже успела сходить на разведку и видела, как солдаты построились в колонну и направились в сторону Гортенца.

Дети развели костер и сварили укропный суп. Первым делом нужно было согреться и набраться сил. Погрузившись в размышления о том, что делать дальше, они молча хлебали горячий суп.

– Ты что предлагаешь? – поинтересовался Локрин, доев.

– Не знаю. А ты что?

– Кажется, лучше сдаться на милость дяде Эмосу, чем угодить в лапы шаксам. Или ты думаешь иначе?

– То есть ты предлагаешь вернуться? Я не возражаю. Особенно если ты так напуган.

– Кто напуган? Я? – фыркнул Локрин.

– Ничего удивительного, – кивнула Тайя. – Шаксы, солдаты… Любой испугается.

– Разве я сказал, что испугался?.. Если кто и напуган до смерти, так это ты сама!

– Ничего подобного. Но если ты хочешь, чтобы мы вернулись домой, давай вернемся. Я не возражаю, – притворно вздохнула Тайя.

– Я не говорил, что хочу вернуться, – снова фыркнул мальчик. – Может, ты хочешь?

– Если ты не хочешь, то и я не хочу. Хотя дядя Эмос, я думаю, не стал бы уж очень бушевать. В наши годы он, наверно, и сам любил пошалить… Так что, если ты настаиваешь, давай вернемся.

Брат и сестра пристально посмотрели друг другу в глаза. Никто опять не хотел уступать.

– Было бы несправедливо бросать того чудака на произвол судьбы, – заметил Локрин. – В конце концов, из-за нас он угодил под замок. Если мы ему не поможем, его увезут в Гортенц.

Об этом Тайя не подумала. Но она была уверена, что и брату эта мысль пришла в голову только сейчас. Ведь Локрин был напуган не меньше нее.

– Что ж, ты прав. Нехорошо, если мы его бросим. Нужно его освободить, а заодно вернуть магическое перо. Дядя Эмос, конечно, простит нас, если узнает, что ради того, чтобы вернуть перо, мы спасли человека.

– Ага, – согласился Локрин. – Он даже будет нами гордиться! И может быть, ничего не расскажет маме и папе.

– Мы и так достаточно наказаны…

– Еще бы!

– Значит, опять все сначала? – медленно проговорила Тайя. – Попытаемся его освободить?

– А что еще делать? – вздохнул мальчик.

Дети-мьюнане недоуменно посмотрели друг на друга: о чем они вообще так долго спорили?!

– Вперед! – в один голос воскликнули брат и сестра.

Глава 6
УРОК ПРАВОСУДИЯ И КУЛЬТУРЫ РЕЧИ

Ссутулившись и уронив полову на руки, Эмос Гарпраг сидел за столом в таверне Гортенца. Он едва притронулся к ужину. Двое суток было потрачено на поиски племянницы и племянника. Теперь, окончательно потеряв след, он подумывал возвратиться в усадьбу: может быть, беглецы уже вернулись?

Постепенно Эмос погрузился в дрему, и в его утомленном мозгу замелькали старые воспоминания. Ему пригрезилось, как в команде с другом Маррисом и двумя другими исследователями он готовился к погружению на дно Мути. Палуба плавно ходила под ногами туда-сюда, когда судно качалось на волнах сгущенного океанического газа.

Это было обыкновенное рыболовное судно, на каких браскианцы выходят в море. Для надежности пространство между тройным дубовым корпусом было заполнено сжатым водородом. Две мачты и шесть парусов. Последние в данный момент были спущены, так как судно стояло на якоре.

Эмос присоединился к экспедиции по просьбе Геддара Марриса, главного корабельного механика на «Легкоступе». Речь шла о поисках затонувших судов. В межсезонье, когда рыбалка не задавалась, капитан «Легкоступа» промышлял подъемом с морского дна различных ценностей.

Маррис убедил Гарпрага, что в таком деле мьюнанин, тело которого способно принимать любые формы, а значит, легко может проникать в любые узкие щели, будет чрезвычайно полезен.

Что же касается самого Эмоса, то он был рад заработать немного денег, которых всегда не хватало, чтобы содержать в порядке усадьбу и ферму.

Эмос прекрасно видел, что другие члены экипажа чувствуют себя неуютно рядом с мьюнанином и смотрят на него косо. Люди достаточно отважные, чтобы путешествовать по Мути, отличались невероятной мнительностью и суеверием – тем более в отношении мьюнан. Впрочем, в этих краях на Эмоса повсюду смотрели с опаской. Он привык к этому и старался держаться особняком.

Вот и теперь он скромно стоял в сторонке у трапа. Его тусклые серые глаза были устремлены вниз, где на волнах Мути покачивался сигнальный буй, которым было отмечено то место, где во время жестокого шторма потерпел крушение налетевший на скалы картранский фрегат. На борту затонувшего судна находился небольшой, но весьма ценный груз – золотые слитки.

Когда на палубе появился корабельный священник, Маррис выпрямился и отвесил ему почтительный поклон. У браскианских моряков так было заведено – ни одно погружение не совершалось без молитвы и благословения духовного лица.

Когда священник стал читать специальную морскую молитву, Маррис помог Эмосу надеть снаряжение: жилет с пристегнутым к нему страховочным тросом, спасательные мешки, которые в экстренной ситуации наполнялись из баллонов жидким водородом, и, наконец, дыхательный аппарат – маску в виде очков и загубник со шлангом, по которому с борта судна закачивался воздух, необходимый для дыхания. Кроме того, полагался также особый светильник, стеклянный корпус которого был заполнен фосфоресцирующими грибами, испускающими зеленоватый свет. Обычные фонари на дне Мути не горели.

Сам Маррис облачился в такое же снаряжение плюс широкий пояс со множеством карманов и застежек – для инструментов и морских находок.

Закончив молитву, священник передал Маррису баллон с дыхательной маской. Маррис глубоко вдохнул чистого воздуха, немного задержал дыхание, а затем передал маску Эмосу, который в точности повторил необходимый ритуал и вернул маску священнику. Каждый ныряльщик обязан сделать глоток чистого воздуха – на случай, если ему суждено погибнуть. Браскианцам положено отправляться к Господу Богу с чистыми легкими.

Маррис выдохнул, совершив ритуальный жест – проведя ладонью от живота к горлу, и тут же надел водолазную маску. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он убедился, что аппарат работает нормально. То же самое повторил Эмос со своей маской, а затем отошел в сторонку, уступая место матросу, который должен был откинуть борт и спустить трап.

Первым по веревочной лестнице стал спускаться Эмос. Как менее опытному ныряльщику, ему могла понадобиться помощь на случай непредвиденных проблем. Помощь же сподручнее было оказывать тому, кто находился сверху. Да и для более опытного партнера так было гораздо безопаснее. Когда Эмос достиг поверхности Мути, он оглянулся на спускавшегося следом за ним Марриса. Оба были привязаны страховочными тросами к лебедкам на палубе. Поравнявшись с ним, Маррис приподнял маску и улыбнулся.

– Все идет отлично. Ты знаешь, как действовать. Главное правило на дне Мути – все выполнять медленно и грациозно. Что бы ты ни делал – не торопись! В любом случае эта развалина на дне никуда не денется. Здесь довольно мелко. Мы сразу опустимся на самое дно, без остановок. Дыши медленно и спокойно. Не задерживай дыхание. И не теряй меня из поля зрения ни на секунду. Следи внимательно за всеми моими сигналами… Ну, поехали!

В прошлых погружениях на дно Мути Эмос чувствовал себя вполне комфортно. Единственное, что его раздражало, – почти полное отсутствие звука. Уши словно забиты ватой. Как только он оказывался на глубине, звуки с борта корабля – шаги, стуки – доходили до него, словно из бездонной бочки. Воздух шипел в дыхательном шланге и порциями выходил через клапаны в маске.

Прежде чем оттолкнуться от корпуса судна, проверяя надежность страховочного троса, Эмос повис на нем всей тяжестью. Только после этого он отпустил веревочную лестницу и нырнул вглубь.

В первые мгновения к горлу подкатила легкая дурнота. Его слегка раскачивало взад-вперед. Он опустился еще ниже. Маррис не отставал. Лебедки на борту судна медленно отматывали тросы, и друзья медленно погружались в желтовато-белесую Муть, подсвеченную сверху солнечными лучами.

Эмос различил других ныряльщиков, услышал, как они перекликаются друг с другом. Вокруг проплывали стаи круглых медуз-падальщиков, раздавался треск плоских, как листки пергамента, рыб-перевертышей. Спокойно и величественно, как это и положено хищнику, скользила мимо гибкая мурена.

По мере того как они спускались глубже, становилось все темнее. Когда они коснулись дна, вокруг уже была полная мгла. Тут-то и пригодились светильники с фосфоресцирующими грибами, освещавшими дорогу на несколько шагов вперед. Чтобы дать место Маррису, Эмос поспешно отошел в сторону. Корабельный механик уверенно повел друга к тому месту, где был закреплен сигнальный буй-поплавок.

Им пришлось пробираться сквозь густые заросли морских водорослей, которые достигали почти человеческого роста и назывались бубулиями. Нужно было следить за тем, чтобы шланги не запутались в водорослях, что могло вызвать перебои с подачей воздуха. При прикосновении стебли растений оставляли на одежде маслянистые пятна.

Наконец показался затонувший фрегат. Это было весьма прогрессивное для своего времени судно – оснащенное паровым двигателем и гарпунными пушками. Теперь его сплошь затянула тина и облепили моллюски. Тысячи океанических обитателей гнездились в его внутренних закутках.

Маррис направился прямо к нему, настороженно поглядывая по сторонам и внимательно изучая положение фрегата на морском дне. Корпус судна, переломленный пополам, покоился у склона острой скалы.

Глядя на зловещие пробоины, Эмос мог легко вообразить ужас и отчаяние, которые охватили экипаж несчастного фрегата, когда судно пошло ко дну. Повреждения корпуса были такими значительными, что не было сомнений в том, что все произошло в считаные минуты. Большинство экипажа погибло почти мгновенно. Те же, что выжили при столкновении корабля со скалой, нашли мучительную смерть от удушья на дне Мути.

Подняв голову, Эмос взглянул вверх. Что привлекло его внимание? Кроме едва различимого желтоватого отблеска солнечных лучей у поверхности, на такой глубине висела лишь непроглядная тьма. Вдруг Эмос отчетливо ощутил в маске запах парафина.

Различные запахи, посылаемые с судна, использовались для оповещения ныряльщиков. Запах чеснока сообщал о том, что погода начинает портиться. Легкий запах скипидара – что поджимает время. А запах парафина был сигналом тревоги и опасности.

Пристально вглядываясь в темную Муть, Эмос слышал, как шипит воздух, выпускаемый через клапаны маски. Внезапно он ощутил, что надетое на нем снаряжение стало весьма тяжелым и тянет на дно.

Не мешкая ни секунды, Эмос и Маррис развернулись и поспешили к месту подъема тем же путем – сквозь заросли маслянистых бубулий. Второпях Маррис запутался в страховочном тросе, и ему пришлось несколько раз дернуть ногой, прежде чем удалось высвободиться. Затем трос натянулся, потащив наверх Марриса. За ним подняли и Эмоса.

Едва они вынырнули на поверхность, их тут же торопливо подхватили на руки и выволокли на палубу. Сбросив маску, Маррис, задыхаясь, спросил:

– Что случилось? Какие проблемы?

Долго объяснять ему не пришлось. Прямо за кормой виднелся военный картранский фрегат. Куда более современный, чем тот, что покоился на дне Мути. Гарпунные пушки были нацелены на «Легкоступ».

Обменявшись взглядом с Маррисом, капитан «Легкоступа» только покачал головой. На сегодня о погружениях придется забыть. Они находились на спорной территории, и браскианское рыболовное судно не могло противостоять вооруженному до зубов картранскому военному фрегату. Маррис глухо выругался и стал стягивать с себя снаряжение.

– По закону груз затонувшего судна принадлежит нам. И картранцам это прекрасно известно, – проворчал он, обращаясь к Эмосу. – Однако с этими фрегатами шутки плохи…

Эмос представил судно, лежащее на дне.

– Если не хочешь отправиться туда же, – кивнул он.

* * *

Эмос проснулся оттого, что кто-то с громким стуком поставил перед ним кружку хмельного верескового напитка. Слегка откинувшись назад, он поднял глаза и увидел перед собой картранца. Только после этого он сообразил, что находится не посреди Мути, а в тихой таверне, и хитрый оскал картранца ему хорошо знаком.

– Эмос Гарпраг! – услышал он. – Сто лет тебя не видел! Ты неважно выглядишь. Ну-ка, выпей за встречу!

Картранец уселся напротив и дружески хлопнул Эмоса по плечу. Тот устало улыбнулся и, вместо приветствия приподняв кружку с медовухой, сделал глоток. Картранец по имени Неблис был знакомым торговцем и мореплавателем. Они действительно не виделись несколько лет.

– Какими судьбами в Гортенце? – поинтересовался Неблис, прихлебывая из своей кружки.

– Да вот, разыскиваю непослушных детей… А ты что делаешь? Давно ты здесь не появлялся.

– Кое-какие делишки с норанцами, – ответил картранец. – Меня наняли лоцманом, чтобы я провел их корабль в здешних водах. Ты знаешь, у них кругом сплошная секретность.

Эмос насмешливо приподнял бровь. Неблис был большим специалистом в таких делах. За деньги готов провернуть любую авантюру для кого угодно. К тому же, в отличие от большинства картранцев, он не был религиозным человеком. Деньги всегда были его единственной религией.

– Зачем ты понадобился норанцам? – удивился Эмос. – Неужели они сами уже не справляются?

– Может, и так, – ответил моряк. – Только рано или поздно все обращаются к Неблису. Судя по всему, браскианцы не такие уж верные союзники, а кроме того, норанцам понадобилось… кое-какое специальное снаряжение. И вообще, они очень интересуются Мутью. Но это большой секрет, имей в виду! Если бы я не был уверен, что ты, Эмос, будешь нем как рыба… Из тебя и двух слов не вытянешь!