Текст книги "Путешествия вокруг света"

Автор книги: Отто Коцебу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 60 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

14 марта. Употребив в продолжение ночи все усилия, чтобы направить курс к NO, мы, сделав удачное полуденное наблюдение, определившее широту 11°50′57″с. и долготу по хронометрам 169°33′28″ в., нашли, что течение увлекло нас со вчерашнего дня на 26 миль прямо к W; следовательно, мы не только не продвинулись вперед к О, но еще были унесены в противную сторону. Такое сильное течение было замечено и в прошлом году; оно, кажется, свойственно этому месту, хотя я не могу объяснить причины этого; на этот раз оно препятствовало достигнуть группы Бигар. Весь день мы имели прекрасную погоду и умеренный ONO ветер; около корабля летали разные морские птицы, возвещавшие близость необитаемого острова.

15-го. Тщетно старались мы попасть на Бигар, течение опять увлекло нас на 20 миль к W; поэтому, видя невозможность достигнуть этой группы, я направил свой курс к Уналашке. Так как острова, открытые с фрегата «Корнваллис», лежали на моем пути, то я решил править так, чтобы их увидеть. По рассказам Каду, группа Бигар образует круг, состоящий из одних рифов, за исключением двух малых островов; третий остров лежит, как он говорил, посреди лагуны, образуемой группой; все острова скудно покрыты землей, произрастает только мелкий кустарник, под ветром острова находятся входы в лагуну, удобные для лодок, идущих туда на ловлю черепах и морских птиц.

Охотно проник бы я туда, поскольку, судя по рассказам Каду, я мог получить там некоторое понятие о религии жителей Радака. Остров обитаем слепым богом и двумя его сыновьями; так как бог этот принял черепах и морских птиц под свое покровительство, то дикари выдумали называть себя во время пребывания на острове по именам обоих его сыновей, так что добрый слепец, вводимый в заблуждение, им ни в чем не препятствует. Доброе расположение сыновей они стараются приобрести уже в пути песнями, исполненными лести; из этого можно видеть, что они, подобно грекам и римлянам, приписывают своим богам человеческие слабости. Первая их просьба состоит в том, чтобы во время их пребывания не пропадала дождевая вода. Они утверждают, что акулы у группы Бигар не нападают на людей.

18-го. Течение уносило нас ежедневно на 10–12 миль к W, я и должен был взять курс прямо к северу, чтобы не миновать островов «Корнваллиса». По полуденному наблюдению наша долгота была 169°21′15″в., а широта 13°45′11″с. Указанные острова не могли быть на далеком расстоянии от нас; это также подтверждало множество морских птиц, которые к вечеру полетели в ту сторону, где должны находиться острова; Каду, не зная, что поблизости находится берег, указав на птиц, вскричал: «Там должен быть берег! Птицы летят к своим птенцам; по их полету мы находим остров, когда потеряем его из виду». Из этого видно, что Лаперуз неправильно утверждал противное, поскольку это замечено и дикарями, которым птицы вечером служат проводниками.

19-го. Пролавировав всю ночь под малыми парусами, мы с самого рассвета плыли к северу; в 7 часов матрос известил с салинга, что прямо перед нами виден берег. На Арросмитовой карте упомянутые острова показаны гораздо далее к востоку. В 8 часов мы ясно видели несколько поросших мелким кустарником островов, видимых в 5–6 милях; для мореплавателя они могут быть опаснее открытых нами групп, которые, будучи покрыты высокими деревьями, по крайней мере заблаговременно предостерегают об опасности. В полдень обогнули мы южную оконечность этой небольшой группы. Коралловый риф образует и здесь круг, одна восточная сторона которого состоит из небольших островков. Показанные на Арросмитовой карте величина и географическое положение этой группы вовсе не согласны с нашими наблюдениями. По сделанной на фрегате «Корнваллис» описи, протяжение группы островов от нас составляет 30 миль, а мы нашли только 13½ миль; также различается и долгота. По нашим наблюдениям, группа находится под 168°59′35″ в. д., следовательно, 20 минутами западнее, нежели определено на английском фрегате; широта почти одинакова. Когда мы в полдень находились у южной оконечности группы, то широта была 14°39′29″ с. Находясь под ветром, мы приблизились к рифу саженей на 200; я отрядил лейтенанта Шишмарева на ялике исследовать, можно ли проникнуть внутрь группы, но старания его были тщетны, поскольку нигде не было прохода; судя по светлому цвету воды, глубина в лагуне весьма малая, – вероятно, вся группа вскоре превратится в один остров ^[89] . Чрезвычайной величины акула проглотила здесь железный крючок толщиной с палец; когда стали вытаскивать рыбу, то из-за ее величины и тяжести крючок переломился на самой середине. Мы вскоре оставили эти острова и правили к северу, желая достичь под 30° с. ш. того самого пункта, на котором в прошлом году заметили признаки земли.

21 марта. В полдень мы находились под 17°56′с. ш. и 166°37′ в. д., видели морских птиц, летящих с заходом солнца к NO, вероятно, к о. Вакерс [Уэйк], которого мы, однако, из-за северного ветра не могли достичь.

23-го. После сильных шквалов со всех направлений компаса мы потеряли в широте 20°15′ с. и долготе 164°55′ в. пассатный ветер, начинавший дуть от SO и S. Здесь нас удивило появление альбатроса.

29-го, находясь в широте 31°39′с. и долготе 161°8′в., мы тщетно озирались во все стороны, не увидим ли берег. Я направил курс прямо к Уналашке; я желал прибыть туда заблаговременно, чтобы ускорить достройку байдар, предназначенных для плавания моего к N.

1 и 2 апреля. В широте 34°3′ с. и долготе 165°52′в. мы встретили сильное течение, которое увлекло нас 1-го числа на 36 миль к SW 23°, а 2-го на 36¾ мили к SO 18°; при этом была великая зыбь от S, которая уменьшала течение к этой стране. Температура изменилась; между тропиками мы привыкли иметь 23° по Реомюру [28,75 °C], а тут она уменьшилась до 10° [12,75 °C],и нам казалось очень холодно.

3-го. Широта 34°27′ долгота 166°3′ в. Сегодня течение унесло нас на 34 мили к SW 81°. Такое сильное течение в отдалении от берега – явление весьма достопримечательное.

Утром вблизи корабля плавало странное животное, которое имело весьма слабое движение. Так как море было спокойное, то я велел спустить ялик; матросы подъехали близко к животному; острога, которою в него ударили два раза, отскакивала, как от каменной стены; третий удар был удачен, острога воткнулась, и мы с нетерпением наблюдали, как матросы буксировали к «Рюрику» это животное, которое втащили с трудом на шканцы. Наши господа ученые немедленно определили, что это рыба, известная в естественной истории под названием «морская луна» ^[90] . Странная эта рыба состоит из одной только головы с чрезвычайно малым зевом; вид ее продолговатый, и в длину имеет 6 футов; она, вероятно, питается моллюсками, живущими на поверхности моря; рыба эта покрыта толстою неровною и хрящеватою кожей, служащей ей вместо лат. Мясо ее представляет среднее между рыбою и раком, а так как мы давно ничего свежего не ели, то и было оно для нас лакомством; весу в сей рыбе было 5 пудов, а потому весь экипаж питался ею несколько дней.

Издохший альбатрос, вытащенный на корабль, имел в длину с раскрытыми перьями 7 футов.

Я воспользовался кратковременным штилем и, выехав на ялике с Сиксовым термометром, сделал следующие наблюдения: степень теплоты воздуха по Фаренгейту – 60°00′; на поверхности воды – 58°50′; на глубине 250 саженей – 48°50′; прозрачность воды 6 саженей.

5-го. По хорошему наблюдению мы находились в широте 35°35′ с. и долготе 168°11′ в.; течение в два дня унесло нас на 52¾ мили к SW 34°. Мы видели одну береговую птицу и разных морских птиц и проплыли мимо связанных пучков бамбукового тростника и разных обрубков дерева. Все это служило нам признаком, что мы находимся вблизи земли, но надежда открыть ее не исполнилась. Мы убили еще одну морскую луну и заметили, что мясо этой рыбы испускает в ночное время блеск, как фосфор.

Мы сильно чувствовали, что оставили благодатную страну тропиков, ибо в Северном океане были встречены штормами, которые весной здесь всегда бывают.

13 апреля был тот ужасный день, в который рушились все лучшие мои надежды. Мы находились под 44°30′ с. ш. и 178°52′ в. д.; уже 11-го и 12-го дул жестокий ветер и шел снег и град, а ночью с 12-го на 13-е поднялся страшнейший шторм; сильные волны стали вздыматься на такую высоту, какую мне никогда не случалось видеть. «Рюрик» качало неимоверно. С наступлением ночи шторм усилился до такой степени, что отрывал гребни вздымавшихся волн и гнал их в виде густого дождя по поверхности моря. Кто не видал подобного зрелища, тот не может составить себе ясного о нем понятия; казалось, что ужаснейшее превращение в природе должно в эти минуты разрушить земной шар. Я только что сменил лейтенанта Шишмарева с вахты; кроме меня, на палубе были еще четыре матроса, из которых двое держали руль; остальную команду послал я для большей безопасности в трюм. В 4 часа, только удивился я высоте одной шумящей волны, как она внезапно ударила в «Рюрик», сшибла меня с ног и лишила чувств. Опомнившись, я чувствовал жесточайшую боль, но ее заглушила горесть, которая охватила меня при взгляде на корабль, казавшийся близким к гибели. На всем корабле не было местечка, которому эта страшная волна не причинила бы вреда. Сперва мне бросился в глаза изломанный бугшприт; можно себе представить, какова была сила волны, которая одним ударом переломила дерево в 2 фута в диаметре; потеря эта была тем важнее, что обе оставшиеся мачты не могли долго сопротивляться сильному метанию корабля во все стороны, а после утраты их нельзя было помышлять о спасении. Эта исполинская волна сломала ногу матросу; одного унтер-офицера сбросила в море, но он ухватился за тащившуюся подле корабля веревку и тем спас себе жизнь; штурвал был изломан; оба матроса, державшие его, сильно пострадали; я сам упал грудью на угол и из-за жестокой боли оставался несколько дней в постели. В этот ужасный шторм я радовался неустрашимому мужеству наших матросов. Каду во время шторма был в большой тоске, ибо ожидал, что ужасные белые волны умертвят бедный корабль; впрочем, он спокойно сидел в офицерской каюте, будучи тепло одет, только сапоги его беспокоили.

Шамиссо ежедневно узнавал что-либо новое о Радаке и Каролинских островах, что становилось все легче, поскольку Каду скоро понял русский язык, а мы усовершенствовались в его наречии. Когда мы оставили Радак, то Каду начал вести свой счет времени, делая каждый вечер узел на приготовленной им для этого веревке; но когда мы пробыли целый месяц на море, не видав берега, он забросил ее, будучи уверен, что мы блуждаем по морю точно так же, как он во время плавания от Улле до Радака. Когда шторм поутих, и мы, по возможности, несколько исправились на корабле, то продолжали плавание в Уналашку, во время которого неоднократно еще должны были бороться с жестокими штормами.

18-го мы увидели о. Амухту, а 21-го находились в опасном положении между островами Унимаком и Уналашкой. Обстоятельства принудили нас подойти довольно близко к лежащему перед нами берегу; внезапно поднялся шторм и стал прижимать корабль к нему; уже считали мы погибель неизбежной, как ветер вдруг повернул; подобные перемены случаются близ гор, возвышенностей, потому что штормы здесь ужасные.

Лодка с острова Св. Лаврентия

Рисунок художника Л. Хориса

Высокие, покрытые льдом горы, во множестве представшие перед нашими взорами, крайне изумили Каду; он никак не хотел верить, что это земля; в самом деле неудивительно, что он, видев доныне только малые, низменные, покрытые тучной зеленью острова, не мог признать эти огромные, до облаков вздымающиеся ледяные массы за землю. Он ничему не удивлялся так, как снегу; чтобы удовлетворить свое любопытство, однажды, когда шел крупный снег, он стал ловить его руками; ужас объял его, когда снег мгновенно таял в его руках; с крайней недоверчивостью взирал он на всех нас и думал, что перенесен в страну волшебств.

24 апреля прошли мы при сильном южном ветре между островами Уналашкой и Уналгой и с трудом, после продолжительного лавирования, к ночи достигли гавани в то время, как опять поднялся жестокий шторм. Никому не советую пускаться в плавание в столь раннее время года, потому что здесь ужасные штормы.

25-го рано утром нас посетил правитель Американской компании Крюков и предложил всю зависящую от него помощь. Байдары и все, что я заказал для моего путешествия к северу, были в работе, а в мае он ожидал затребованных с о. Кадьяка толмачей. Так как корабль требовал большой починки, то мы принялись за работу, разоружили ^[91]  и совершенно выгрузили его, чего все путешествие не делали; это теперь было необходимо (особенно разоружение) из-за совершенной негодности такелажа. Мы нашли, что топы мачт погнили; бугшприт, отломанную часть которого мы успели спасти, надлежало искусным образом починить, поскольку здесь не имеется леса для нового и сколь ни было это неудобно, ибо бугшприт сделался короче и передних парусов нельзя было в бейдевинд так круто обрасопить, как требуется при противном ветре. Медная обшивка в иных местах совершенно отставала, а в других висели листы, которые препятствовали плаванию; для исправления ее надлежало килевать «Рюрик». Мы бы не окончили все эти работы к надлежащему времени, если бы Крюков не пришел на помощь. В гавани все еще было по-зимнему, горы покрыты снегом, и термометр показывал в полдень только 3° тепла [3,75 °C]. Все время нашего пребывания здесь стояла большей частью ненастная погода, которая много мешала нашим работам.

27 мая прибыли, к величайшему нашему удовольствию, с Кадьяка оба толмача, которые уверяли, что понимают язык островитян, живущих к северу от Аляски.

31-го я отправил штурмана Храмченко на трехлючной байдаре для описи островов Акуна и Акутана; он употребил на это несколько дней.

4 июня. Издохший кит, выкинутый на берег, привел всех жителей в движение: алеуты бросились туда и прилепились к полусгнившей туше, как мухи к меду; смрад не позволял нам приблизиться к ней. По стреле, торчащей еще в ките, узнали, кто его убил и, следовательно, кто хозяин. Тому месту, на которое будет выкинуто такое сокровище, принадлежит часть его, и жители могут, не сходя с него, есть сколько можно, чем они беспрерывно и занимаются целые сутки. Часто случаются сильные ссоры между хозяином и теми, кто ест, из-за того, что эти последние не оставляют ему самые лакомые куски, то есть те, которые сгнили более прочих. К числу величайших лакомств на Уналашке принадлежат ласты тюленей, которые жители завязывают в пузырь, зарывают в землю и выдерживают там, пока они не превратятся в смердящий студень.

У алеутов господствует мнение, что род человеческий произошел от собаки, которая упала с неба на остров Уналашку и родила там первого человека.

29 июня. Исправив все на «Рюрике», оснастив байдары и взяв с собой 15 алеутов, которые должны будут служить на мелких судах, оставили мы Уналашку. Я высоко ценю готовность Крюкова в оказании нам всяческой помощи; он сделал все, что только было в его силах: для нашего питания он ежедневно снабжал нас свежей рыбой и даже велел убить одну из немногих коров, которых здесь имеет Американская компания. Матрос, у которого была сломана нога, уже начал ходить, но мое состояние было плохо: я все время страдал от боли в груди, и чем более мы подвигались к северу, тем вреднее влиял на меня холодный воздух; несмотря на это я не терял духа и надеялся довершить свое предприятие.

Каду, которому нравилось пребывание на Уналашке, хотя воздух был не очень ему приятен, удивлялся, что на всем острове нет ни одного дерева, ни плодов хлебного дерева, ни кокосовых орехов. Он принимал живейшее участие во всем новом, что только видел; житье алеутов в землянках ему не нравилось; он говорил, что на Радаке и Улле гораздо лучше, и спрашивал нас, так ли живут и в С. – Петербурге. Мы так величественно описали столицу, что в нем родилось сильное желание поскорее увидеть ее. С удивлением и боязнью смотрел он на больших быков и проявил большую радость, когда узнал, что мясо этих животных мы едим каждый день на корабле. Мы спрашивали о причине его радости, и он признался, что полагал, будто мы едим человеческое мясо, опасаясь, что очередь дойдет и до него. Надо сказать, что вскоре после отхода из Радака он видел, как открывали бочку с солониной; бычачий бок изумил его, и он вспомнил советы своих друзей, которые отклоняли его от поездки под предлогом, что мы едим черных людей.

Наблюдения, произведенные в Уналашке: среднее из многих наблюдений определило широту деревни Иллюлюк 53°52′25″ с.; долгота, выведенная из множества взятых расстояний между луной и солнцем, 166°31′53″ з. Склонение компаса 19°24′ О, наклонение магнитной стрелки 68°45′. Среднее из многих наблюдений определило прикладной час в 7 часов 30 минут; самая большая разность в высоте доходила до 5½ футов.

30 июня в 5 часов пополудни показался о. Св. Георгия, к которому я хотел пристать, поскольку Крюков снабдил меня приказом для получения там некоторых нужных для нас вещей. Наступившая ночь не позволяла мне посетить остров еще сегодня, и я лавировал вблизи него под немногими парусами, а 1 июля на рассвете направил курс к северной, весьма низменной, оконечности острова. Обогнув ее, мы увидели большое число жилищ; берега были покрыты бесчисленным множеством сивучей, которые ужасно ревели. К нам пришла байдара с тремя человеками; находившийся на ней поверенный Американской компании вместе с тем был и начальником острова. Узнав о причине нашего сюда прибытия, с готовностью предложил свои услуги. Так как у острова нет ни удобного якорного места, ни гавани поблизости, то и следовало «Рюрику» оставаться под парусами, пока я с господами учеными находился на берегу, как для исправления разных надобностей, так и для удовлетворения нашему любопытству подробным рассмотрением сивучей. Приставать здесь к берегу неудобно, а при свежем ветре и вовсе невозможно. Поверенный Американской компании повел меня в свое жилище, которое находилось частью под землей; вокруг этого дома было построено множество магазинов, в которых хранились меха сивучей и морских котиков. На всем острове заселено только одно это место; здесь имеется 25 алеутов, присланных сюда с женами с Алеутских островов для ловли сивучей и морских котиков под надзором трех русских. Поверенный, который женат на алеутке, потчевал нас чаем в своем полуподземном жилище, потом мы пошли на берег, на котором не далее 200 саженей от дома во множестве лежали сивучи. Они и морские котики пребывают во время спаривания на суше и безбоязненно нападают на каждого, кто только к ним приблизится; во всякое другое время они при первом появлении человека поспешно скрываются в море.

Представившееся нам зрелище было для нас ново и привлекательно; мы подошли к этим животным на 20 шагов; самцы бывают величиной с быка, а самки несколько поменьше. Первые вели беспрерывную войну за последних, стараясь приобрести их поболее и отбивая у своих соседей. Герой узнается по числу имеющихся у него самок; часто лежало их по 8-10 одна подле другой, чтобы защитнику удобнее было их оборонять, он же с ревом непрестанно ходит вокруг, ожидая нападения; по-видимому, число самцов превосходит число самок. Они сражаются с таким ожесточением, что брызжет кровь, вырываемые куски жира летят по воздуху; нередко один из них падает мертвым, а победитель вступает в права побежденного и присваивает себе овдовевший сераль. Битва продолжается дольше, когда несколько самцов нападают на одного, ибо, когда этот последний вытеснен, тогда союзники начинают драться между собой и не прекращают битвы до тех пор, пока храбрейший не одержит над всеми прочими победы. Рев этих животных громкий; на море при безветрии или береговом ветре он слышен за 6 миль, смрада от них долго выдержать невозможно. Надо держаться всегда в некотором отдалении от них, так как, хотя они по устройству своих ластов весьма неповоротливы на земле, тем не менее иногда делают скачки шагов на десять, и тот, кого они схватят, пропал. Одному алеуту, отважившемуся слишком близко подойти к сивучу, последний оторвал всю руку. Теперь наступило время, в которое самки мечут детей; некоторые из них были с потомством. Молодых сивучей алеуты и здешние русские считают лакомством, поэтому ловят их во множестве. Поверенный хотел дать нам нескольких на дорогу; одна самка была отогнана, а молодые сивучи загнаны во внутренность острова на убой. Крик молодых сивучей походит на блеяние овец; отведав их мяса, мы нашли его весьма вкусным, но если оно полежит год, то делается непригодным в пищу из-за дурного вкуса и запаха.

Морские котики обитают в основном на острове Св. Павла, посещают этот остров в очень малом числе; они лежали отдельно от сивучей.

Морские котики на острове Св. Павла

Рисунок художника Л. Хориса

Морские львы на острове Св. Георгия

Рисунок художника Л. Хориса

Котик, весьма похожий с виду на сивуча и имеющий величину самки этого последнего, вдвое крупнее своей самки. Морские котики также имеют по многу самок, но не сражаются за них, а неусыпно стерегут, поскольку они пользуются каждым удобным случаем, чтобы бежать. Часто видны одни самцы, которые громко стонут о потере своих самок. Мех этих животных весьма ценится в Китае, да и в России дорог. Американская компания имеет верный и значительный доход от этого острова и от острова Св. Павла. Не более как за 30 лет перед этим здесь было такое множество бобров, что один человек мог убивать их от 200 до 300 в час, но эти животные, почитаемые у алеутов самыми умными, так преследовались, что удалились отсюда. Окончив в полдень дела, мы возвратились на корабль; я велел поставить все паруса и взял курс к острову Св. Павла, где надеялся получить от тамошнего поверенного Американской компании шерстяную материю для теплой одежды матросам.

Остров Св. Георгия не особенно высок и произошел, кажется, от извержения вулкана. Жители утверждают, что уже два года кряду видят по ночам огонь на NO и полагают, что там находится огнедышащая гора. Она не может быть на материке, поскольку расстояние слишком велико, чтобы можно было видеть извержение пламени; если алеуты действительно видели огонь, то в той стороне должен находиться остров.

2 июля в 5 часов утра мы увидели остров Св. Павла. Мы находились у южной части его, вблизи небольшого острова, называемого Бобровым; к нам прибыл на байдаре поверенный компании Батуев. Здешние жители приняли «Рюрик» за компанейский корабль, поскольку другие сюда обыкновенно не приходят; так как эти корабли должны быстро выгружаться и нагружаться в открытом море, потому что здесь нет ни гавани, ни якорного места, то поверенный и приехал для отдачи нужных распоряжений; теперь же, узнав о наших потребностях, он поспешил возвратиться на берег для удовлетворения их. В 7 часов мы приблизились к южной части острова и находились в 5 милях от поселения компании. Густой туман покрывал остров; несмотря на это нас посетило несколько алеутов на своих маленьких байдарах, и мы подарили им водку и табак. Термометр показывал весь день только 4° тепла [5 °C].

3 июля. Пушечным выстрелом мы известили поселение в 5 часов утра о нашем приближении; вскоре подъехала к нам 20-весельная байдара, нагруженная требующимися нам вещами; наш запас сахара приходил к концу, и поверенный уступил нам некоторое количество его из своего запаса. Он повторил уже слышанное мной на Уналашке от Крюкова, что с одного возвышения на этом острове виден в ясную погоду на SW берег. Хотя эта мнимая земля легко могла быть облаком, которое вводило их в заблуждение, однако я счел своей обязанностью отправиться на берег и расспросить о направлении, в котором она бывает видима. Мне указали, что предполагаемая земля находится на SW½W, и я решил отыскать ее. Компанейское поселение здесь гораздо значительнее, нежели на острове Св. Георгия; здесь живет под начальством четырех русских до двухсот алеутов, присланных с Уналашки (на острове Св. Павла нет коренных жителей). Здешние берега покрыты морскими котиками, как тамошние сивучами, которых тут вовсе нет. От них компания получает значительный доход; поэтому поверенный, начальствующий над обоими островами, поселился здесь. Каду, которого я всегда брал с собою на берег, восхищался сражением этих животных и делал то от удивления, то от страха такие странные движения, что мы от всего сердца над ним смеялись. В полдень мы возвратились на «Рюрик» и оставили остров

Св. Павла при ясной погоде и О ветре; я направил курс к SW, чтобы, если возможно, открыть видимую землю.

Мы нашли широту Бобрового острова 57°2′17″ с., долготу по хронометрам 170°10′35″з.

4 июля в полдень мы находились, по удачному наблюдению, в широте 56°30′32″с., долготе по хронометрам 172°2′37″ з. Горизонт был ясный, погода прекрасная и ветер слабый от N. Остров Св. Павла лежал в 60 милях, и мы тщетно озирались в поисках нового острова, который, если бы он действительно существовал, не мог бы укрыться от наших взоров. Я следовал тем же курсом до 5 часов пополудни; но так как мы не могли найти берега ^[92] , то я стал править на N к восточной оконечности острова Св. Лаврентия. Боль в груди усилилась, но я надеялся довершить свое предприятие.

10 июля в 5 часов утра усмотрели с салинга на NtW юго-восточную часть острова Св. Лаврентия в виде двух небольших возвышений на расстоянии 20 миль. В полдень она была на N от нас в 9 милях. Обогнув выдавшийся на SO мыс и увидев на низменном берегу жилища, состоящие частью из палаток, частью из юрт, я направился туда, желая познакомиться с жителями. В 5 часов мы бросили якорь в 2 милях от деревни, на 4½ саженях глубины, грунт – каменистый. Спустив все шлюпки на воду, мы увидели в подзорные трубы, что некоторые люди бежали с пожитками из жилищ в горы, а другие вооружались копьями, чтобы нас встретить. Там, где мы вышли на берег, стояло 20 человек, рослых и сильных, которые, не шевелясь, смотрели на нас с боязненною ласкою. Они имели большое сходство с жителями западной оконечности этого острова; я заметил страх и не рассматривал их жилища, а удовольствовался испытанием познаний наших толмачей в их языке; они только с трудом могли понимать друг друга. Мы узнали, что здешние жители ведут торговлю с чукчами, у которых выменивают на разные пушные товары табак, железо и бисер. Во время нашего разговора вдоль берега на собаках тянули байдару, прибывшую от чукчей; жители показали нам разные вещи, вымененные ими. Обитателей Америки они называют своими братьями; так как они находятся с этими последними в постоянных сношениях, да и язык у них один, то не подвержено сомнению, что здешние жители происходят оттуда. Восточную часть острова Св. Лаврентия они называют «Кеалегак», а западную – «Чибоко». Первый их вопрос нашим толмачам состоял в том: откуда мы сюда прибыли и имеем ли намерение их убить? Когда мы подарили им бисер и табак, то это подозрение исчезло. На вопрос, давно ли берега очистились от льда, я получил неприятный ответ, что это случилось три дня тому назад. Таким образом я потерял надежду проникнуть в Берингов пролив, ибо нельзя было ожидать, что он очистится от льда прежде двух недель.

Каду познакомился здесь с новым народом, которого, однако, в его пушной одежде никак не хотел признавать за людей; он обратил мое внимание на ножи, спрятанные в рукавах островитян, и все время держал свой складной нож в готовности, чтобы отвратить от меня опасность. Неудобное якорное место, занимаемое «Рюриком», не позволило долго пробыть на берегу. Мы поспешили возвратиться на корабль, поставили паруса и направили курс к северной оконечности острова. Небольшой островок, отмеченный на карте Кука, состоит, как мы заметили, минуя его, из двух островов, разделенных узким каналом. В полночь, когда мы хотели положить якорь у северного мыса, увидели, к нашему огорчению, стоящий лед, который простирался на NO, насколько охватывали глаза, а к N покрывал всю поверхность моря.

Моя болезнь со времени отплытия от Уналашки день ото дня усиливалась. Стужа до такой степени расстроила мою грудь, что я чувствовал в ней сильное стеснение; наконец, последовали судороги в груди, обмороки и кровохаркание. Теперь только я понял, что мое положение опаснее, чем я предполагал, и врач решительно объявил мне, что я не могу оставаться в близости льда. Долго я боролся с самим собой: неоднократно решался, презирая опасность смерти, докончить свое предприятие, но, когда мне приходило на мысль, что, может быть, с моей жизнью сопряжено сбережение «Рюрика» и сохранение жизни моих спутников, тогда я чувствовал, что должен победить честолюбие. В этой ужасной борьбе меня поддерживала твердая уверенность, что я честно исполнил свою обязанность. Я письменно объявил экипажу, что болезнь принуждает меня возвратиться в Уналашку. Минута, в которую я подписал эту бумагу, была одной из горестнейших в моей жизни, ибо этим я отказался от своего самого пламенного желания.