Текст книги "Личный ад мистера Уайта (ЛП)"

Автор книги: Освальд Хольмгрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– А чтобы найти случайного обвиняемого, ты тоже копам приплатил?

– Я нашел досье на последнего клиента, увидел, что он похож на моего знакомого метателя ножей – тоже машет не хуже него – и решил, что это идеальный вариант. Я просто подставил этого человека, хоть мне и было его жаль. Мне нужно было, чтобы никто не спросил с меня, на остальных плевать. Пусть хоть на потолок лезут, а я буду все отрицать. Доволен? Теперь пойдешь и сдашь меня копам? Они все равно меня выпустят, потому что всем им нравятся деньги, а не законы.

Уайт спрятал нож за пазуху и подошел к МакИччину, заставив того заметно вздрогнуть. Он схватил его за грудки и процедил:

– Ты позвонишь сегодня же Ротту и сдашь Рейслера. Вешай сколь угодно лапши ему на уши, но чтобы Рейслер сел. Если этого не сделаешь, я быстро перережу тебе глотку. Понял?

– А как же сынок Фрайза?

– Я сам разберусь с ним.

Уайт швырнул МакИччина обратно на стул и пулей выскочил из кабинета. МакИччин спустя несколько мгновений пустился вслед за ним, надеясь разглядеть его лицо, но только и увидел его макушку. Вернувшись в кабинет, он уселся за стол, прокручивая в голове их разговор. Он пытался вспомнить его лицо, которое еле-еле было видно в сумраке кабинета. Со страху МакИччин смотрел Уайту только в глаза, когда он схватил его. МакИччин беспокойно покрутился на стуле. Глаза… разноцветные глаза. МакИччина кольнуло в сердце, и он схватился руками за голову. Он уже не в первый раз видел эти глаза. МакИччин достал ноутбук в надежде найти досье на последнего посетителя, которое он удалил, чтобы Ротт и его свита ни до чего не докопались. Не успел он дойти до нужной буквы, как раздался стук в дверь. МакИччин захлопнул чересчур громко крышку ноутбука и осторожно поднялся из-за стола. Стук раздался еще раз, вогнав МакИччина в невообразимый ужас. Кому еще нужно было заходить в офис в такую рань? Он уже не удивлялся тому, как в него проникли, ведь система сигнализации полетела ко всем чертям. МакИччин осторожно повернул ручку двери. Дверь распахнулась, чуть не влепив МакИччина в стену.

– Допрыгался, гений? – донесся раздраженный голос с порога.

МакИччин отпрянул и врезался в стул, на который швырнул его Уайт. Такого посетителя он больше никогда не надеялся увидеть.

ГЛАВА 14. БОЛЬШЕ ТРУПОВ, БОЛЬШЕ ЗАГАДОК.

Никто не мог представить, насколько Эрл был благодарен Уайту. Конечно, радоваться его исчезновению было нечего, но из-за него теперь Эрл должен был сидеть в кабинете в компании Рида и ждать новостей. Этот день не обещал ему ставших обычными побегушек, и Эрл был намерен немного отдохнуть.

А что же Грейс? Не обнаружив Уайта дома, она нисколько не удивилась. К сожалению, Уайт был не единственной ее проблемой, появился еще один клиент. С тяжелым сердцем Грейс переложила Уайта на совесть Эрла и Рида, а сама в ужаснейшем расположении духа отправилась в тюрьму. Уже на полпути с ней связался Гранди, и она понадеялась, что Уайт объявился. Но Гранди даже не был в курсе исчезновения Освальда. Подобрав хозяина конторы у полицейского участка, Грейс в жутком расстройстве чувств отдала ему место водителя, утешаясь только тем, что осталась не одна.

Около полудня дверь кабинета Грейс отворилась, и на пороге перед Эрлом и Ридом появился окружной прокурор Ротт. Эрла постигло двойное разочарование, ибо он ожидал возвращения блудного Уайта и никак не ждал такой нелицеприятной персоны как Ротт. Окружной прокурор, не говоря ни слова, зашел в кабинет, хлопнул дверью и бесцеремонно уселся на диван, не спуская цепкого взгляда с Эрла.

– Ну и где ваш преподобный Уайт? – спросил он, не считая себя обязанным здороваться. Эрл отплатил ему той же монетой.

– Мистер Уайт сейчас, должно быть, у Грейс.

– Надеетесь, что я дурак? Мисс Китон ясно выразилась: Уайт исчез и не появлялся до самого ее отъезда. Это вы, Рид, отпустили его вместе с Брассом в час ночи на улицу. Ну и куда он встрял?

– А в чем дело, собственно? – насторожился Рид. – Мы его найдем, не сомневайтесь. Но вам он на что?

– Дело в том, что сегодня утром секретарша «Колберт Индастриз» обнаружила мертвым своего нового начальника – Вуда МакИччина. Она сообщила, что МакИччин отправился в офис около пяти утра, потому что произошел сбой системы видеонаблюдения и сигнализации, за которыми он следил со своего компьютера. Мы просмотрели его ноутбук, его кабинет и ничего не нашли. Словом, убийцу МакИччин пустил сам, а компьютер никем не был…

– Взломан.

Ротт перевел взгляд на порог, откуда донесся голос, и обнаружил там живого и невредимого Уайта в компании Брасса. Если первый был по-прежнему спокоен словно мамонт, то второй выглядел до смерти перепуганным, хоть и пытался скрыть это. От неожиданного появления двух разыскиваемых персон Эрл привстал с места.

– Если хотите сказать, что я убил МакИччина, то можете отправляться ко всем чертям, – продолжил Уайт, захлопнув за собой дверь. – Ищите виноватых в другом месте.

– Вас не было дома у Китон, когда был убит МакИччин, – стоял на своем Ротт, взбешенный одним только видом Уайта, – из чего я делаю вывод, что вы посещали офис. Вы вывели из строя все охранные системы, проникли в здание, а потом, когда внезапно нагрянул МакИччин, пришибли и его, чтобы избавиться от всех проблем разом. Вы отдаете себе отчет в том, что произошло? Я могу запросто отправить вас обратно за решетку, и на этот раз вам будет очень трудно выкрутиться.

– Представьте доказательство моей вины, тогда и поговорим.

Уайт схватил стул, стоявший у дверей, за спинку, будто тот весил несколько грамм, установил его под окном и усадил на него Брасса, еще не переставшего дергаться с прошедшей ночи. Сам он остался стоять, опираясь на трость, которую Эрл не сразу обнаружил, а когда она попалась ему на глаза, долго не мог понять, откуда она у Уайта вообще взялась. Всего за несколько часов, что его не видел ни один из присутствующих кроме Брасса, он отчего-то охромел. Осунувшееся лицо с большими кругами под глазами уже не удивляли никого, ибо ночь без сна, да еще и с такими приключениями доведут кого угодно.

Ротт непрерывно глядел в разноцветные глаза Уайта, приглаживая на затылке и без того зализанные и блестящие волосы. Было не понятно, играли ли они в молчанку или в «кто кого переглядит». В любом случае верх одержал бы Уайт. С его-то выдержкой! Чувствуя, что пауза затянулась, Эрл нарочито громко хлопнул в ладони и потер их друг о друга, обратив на себя внимание сразу всех присутствующих.

– Мистер Ротт, я полагаю, что мистер Уайт прав, – произнес он, выходя из-за стола, – бездоказательно обвинять его вы не имеете права, к тому же если мистер Уайт не желает говорить на эту тему, вам придется подождать приезда Грейс, он все-таки еще под ее защитой.

Ротт сделал недовольную мину, но все же уступил:

– Полиция уже все проверяет. Я, кстати, подключил и ваших ребят, Рид. Чтобы и вам обидно не было, и я был бы уверен, что ничего на этот раз не пропустили, как это было в прошлый обыск.

Как не считал Ротт нужным поздороваться, так и не счел он нужным и прощаться. Бросив на Уайта испепеляющий взгляд, он вышел из кабинета, заставив несчастную дверь в который раз за утро громыхать и трястись. Еще бы одна такая выходка, и она бы точно слетела с петель.

– Вы не представляете, как я рад видеть вас, мистер Уайт, – произнес Эрл, усаживая Уайта перед собой. Несмотря на сопротивление с его стороны, Эрлу все-таки удалось это сделать. – Должен вам сказать, что Грейс просто рвет и мечет. Вам может не поздоровиться от нее.

– Как бы она не была недовольна, – со скепсисом во всем лице произнес Уайт, – я все-таки узнал, что хотел.

– Я же взял с вас слово, что вы не станете никуда встревать! – воскликнул Рид, яростно жестикулируя, будто так мог снять напряжение. Казалось, будто ему отчаянно хотелось заехать Уайту в нос, но вежливость не позволяла это сделать.

– Погодите! – остановил его Эрл. – Мистер Уайт, я буду вам очень благодарен, если вы расскажете, что произошло в последние несколько часов.

Уайт тяжело вздохнул, но все же повиновался. Пока он рассказывал, что произошло в офисе, Эрл включил диктофон и сунул его почти под самый нос Уайта, положив его на край стола. Уайт, казалось, на эту деталь не обратил ни малейшего внимания. Эрл внимательно глядел на лицо Уайта, нахмурившись так, что между бровями пролегла глубокая складка. Лишь когда Уайт сообщил все детали его разговора с МакИччином, Эрл перестал хмуриться и теперь глядел на Уайта во все глаза.

– Так вот значит что! – воскликнул Эрл, оборвав Уайта на полуслове. – Пытались выставить невиновных уголовниками, а сами-то не чище, чем драная дворовая кошка. Впрочем, неудивительно. Ротт всегда стлался за своими начальниками как последний коврик, ему было необходимо… да нет, ему и сейчас необходимо очистить от грязи Фрайза и всю его компанию и заляпать вас…

– Я уже понял это, – нетерпеливо прервал его Уайт. – Вы меня еще не дослушали.

– Я вас забыл спросить, отчего вы хромаете? – снова прервал его Эрл, заставив раздражение Уайта разлиться огромной волной по всему телу.

– Об этом я и собирался сообщить! – прошипел Уайт, сжимая кулаки. – А вы меня только перебиваете. Я не представляю, сколько еще человек замешано в этом деле, но уверен, что МакИччин не договорил. Скажу одно: ко всему, что случилось, приложила руку женщина.

– Женщина? – переспросил Рид, не веря своим ушам.

– Да, женщина, – подтвердил Брасс, нервно дергая ногой и глядя куда-то поверх голов Эрла и Рида. – Освальд сказал мне ждать его снаружи, что я и сделал. Где-то минут за десять до появления Освальда к дорожке подкатил серебристый Ниссан, оттуда вышли двое: мужчина и женщина. Она назвала его Леонардом, и сказала, что скоро из здания выйдет один из взломщиков. Она сказала: «его дружок уже смылся, но далеко без него уйти не мог, так что когда этот уродец выйдет, я прикончу его, а ты убери его дружка». Они несколько минут ждали, даже не закрыв дверцу автомобиля, а когда Освальд вышел из запасного входа, этот Леонард выстрелил ему в голень. Вы же знаете, офис стоит на возвышении, так вот Освальд упал и скатился вниз по этому возвышению, прямо туда, где я его и ждал. Я услышал, как та женщина сказала Леонарду прикончить Освальда, а она тем временем пойдет разберется с МакИччином. Позади нас к обочине были припаркованы две фуры, я оттащил Освальда за них, краем глаза видя, как этот Леонард спускается к нам. Освальд оттолкнул меня, поднялся на ноги, будто раны у него и не было, и, как только Леонард оказался совсем рядом, бросился на него, выбил из рук у него пистолет. Они довольно долго бились, пока Освальд не оглушил его. Я вспомнил, что там, перед дорожкой стоит незакрытый внедорожник, и уже на себе потащил Освальда к машине. До ближайшей больницы мы не доехали, по дороге попался травмпункт, где Освальду перевязали ногу, кость, слава Богу, оказалась не задета, и даже дали тросточку. Ну а затем мы отправились к вам.

– Ну из тебя и рассказчик! – проворчал Уайт. – Я подозреваю, что на меня как раз-таки напал тот самый Леонард Рейслер. Но кто эта женщина – понятия не имею.

– А где машина? – спохватился Эрл.

– Здесь, у конторы, – Брасс указал на окно.

Эрл подошел к проему и увидел переливающийся на солнце серебристый Ниссан. Он долго смотрел на машину, что-то обдумывая, но через несколько мгновений стукнул себя по лбу и рванул к Риду, схватив его за предплечье.

– Комиссар, вам нужно отвезти эту машину к своим, этот Ниссан может помочь нам найти второго подельника – в автомобиле наверняка остались отпечатки ее пальцев.

– Точно! – щелкнул пальцами Рид. – Сейчас свяжусь с ребятами, отгоним ее в участок.

Рид похлопал Эрла по плечу, будто всю работу проделал именно он, а Уайт и Брасс были просто декорацией, и пустился вниз к машине, опасаясь, что кому-нибудь взбредет в голову ее угнать, хоть Брасс и поставил ее на сигнализацию.

– Что ж получается? – продолжил Эрл. – Они не только машину оставили открытой, так еще и ключи в ней оставили?

– Когда торопишься, то можно наделать кучу ошибок, – пожал плечами Брасс.

Уайт поглядел на возбужденного и радостного Эрла, вдруг вскочил с места и, жутко хромая, понесся вслед за Ридом.

– Комиссар! – позвал Рида Уайт, когда он оказался снаружи. – Я бы на вашем месте не вез ее в участок.

– Почему это? – спросил, не оборачиваясь, Рид и продолжил осмотр автомобиля.

– На ней маячок слежения, Брасс не стал его снимать, потому что надеется, что хозяин объявится. Он же будет отслеживать авто по карте, а если увидит, где его припарковали, то вам точно не схватить одного из напавших.

Рид внимательно поглядел на Уайта, обдумывая его слова. Ночная выходка Уайта заставила Рида перестать доверять ему, но нынешние его слова определенно имели смысл. Рид кивнул и связался с одним и своих напарников, приказав ему ехать прямо к конторе.

– Подождем хозяев здесь, – обратился он к Уайту. – А вас сейчас Эрл отвезет с Брассом обратно к Грейс, и только попробуйте куда-нибудь еще улизнуть! Я вас посажу обратно в изолятор, чтобы уж точно знать, что не наделаете глупостей.

Уайт был страшно недоволен. Что он сделал для следствия, каких сил ему это стоило, а вместо благодарностей – упреки и угрозы засадить обратно в изолятор! Уайт с недовольной миной уселся в машину Эрла, положив трость на колени, и уставился на собственное отражение в тонированном стекле. Брасс присел рядом, но побоялся говорить что-либо, чувствуя, что сейчас не то время, когда можно Уайта дергать.

ГЛАВА 15. НОВАЯ СЕМЬЯ.

Привычные запахи и звуки, знакомые до боли пейзажи исчезли так же быстро, как появились. Цепляться за прошлое было нечего, тем более что это был не первый раз, когда обстановка столь резко и быстро меняется. Единственное напоминание о старом доме – запах салона автомобиля, везшего его теперь на север, за решетчатую ограду и колючую проволоку, по которой наверняка пустили ток. Еще несколько минут автомобиль простоит на границе Протокола А, пока охрана проверит все документы, и с прежней жизнью можно проститься навсегда.

Лео мог бы поделить свою жизнь на несколько частей: до смерти отца, после смерти отца, после смерти матери и после отъезда тети. Одна боль сменялась другой, еще более сильной, чем предыдущая. Тетя не умерла, она всего лишь уехала, но Лео страдал так, как не страдал после смерти матери. Очередная эра его жизни закончилась, карточный дом рухнул, и теперь его сознание бродило по руинам этого дома в надежде отыскать хоть крошечный осколок цветного стекла или хоть кусочек от фотографии, пусть на нем и не будет ничего. Лишь бы хоть что-то оставалось в руках, хоть какая-то память. Но этому не бывать. Когда не предлагают, а заставляют забыть, начинает теряться всякий смысл, а прошлое становится размытой картинкой.

Если до отъезда тети размытая картинка первых лет жизни устраивала Лео, то теперь он не хотел мириться с тем, что вскоре два года жизни с родственниками тоже превратятся в такую же картинку. У него не оставалось ничего кроме памяти, но без подпитки эта память с каждым днем потихоньку иссякала, как аккумулятор. Эту память до слез было жаль, как бывает жаль брошенного ребенка. Но сознание не желало мириться с будущей потерей, цепляясь за всякую соломинку, что торчала из-под руин карточного домика.

Но вот машина тронулась, граница переедена, и видение исчезает словно сон. Руины разобраны, под ними ничего нет кроме сырой земли, куда схоронены все воспоминания. Измотанное бесплодными поисками сознание падает на колени и рыдает по потерянному. Пожалуй, еще никогда Лео не было так больно, как сейчас. Именно теперь, когда нужно вновь привыкать к новой эре своей жизни, он готов выпрыгнуть из автомобиля, остаться один в прерии среди выжженной солнцем травы, лишь бы не приближаться к этой новой жизни.

В зеркало заднего вида Лео видит поблескивающие стекла очков дяди, его темно-карие, почти черные глаза, зорко следящие не только за дорогой, но и за всем, что находится по ее обочинам. Для него сейчас картина намного шире, чем для Лео. Он говорит, что пугаться нечему, ведь ничего страшного не произошло, но Лео, пережившего столько страданий за свою коротенькую жизнь, никому не обмануть. Он видит боль в глазах своего дяди, ибо отъезд жены ударил и по нему. Они не развелись, нет. Просто она уехала с намерением больше никогда не возвращаться. Стоило ли сомневаться, что она сдержит свое обещание?

Для Лео это громаднейшая трагедия, которая еще не закончилась, ибо дядя был намерен оставить его. Никаких интернатов, как он и обещал. Лео ждала новая семья, где уже был ребенок, того же возраста, что и он, да еще и девочка, которую несомненно очень любят родители. Что ему было делать в такой семье? Он чувствовал, что станет совершенно чуждым элементом, а потому не был намерен строить из себя хорошего мальчика, который очень любит своих приемных родителей. Дядя подозревал, что так будет, но уже не нашел в себе сил убеждать племянника в том, как нужно себя вести. Он лишь уповал на то, что Лео образумится и приживется к новой обстановке.

Был поздний вечер, когда автомобиль затормозил. Лео, ничего не взявший в рот за всю поездку, не выпивший ни глотка воды и не разговаривавший всю дорогу, теперь с трудом оторвал голову от сидения и сглотнул. Справа в окне показалась детская площадка, где играли несколько ребятишек, но Лео не разделял их радости. Лео принял сидячее положение и увидел с другой стороны одноэтажный дом с лужайкой. Сказать было нечего, дом выглядел отлично, как и все вокруг него, но что ждало его внутри этого дома? Он вовсе не желал веселиться с новыми братьями и сестрами, он просто хотел исчезнуть, чтобы больше никто и никогда его не увидел. А еще лучше было похоронить самого себя рядом с тем местом, где еще несколько часов назад покоились руины карточного домика, служившего ночлегом для его прошлой жизни.

Дядя вышел из машины, встречаемый главой семейства. Лео даже не взглянул на нового папу, а вновь улегся на сидения, хоть ему и было очень неудобно так лежать. Главное теперь было одно – его никто не видит. Поворочавшись на мягких сидениях, он прижался лицом к материи, стараясь запомнить запах. Запах его прошлой жизни.

– Выходи, мастер Леонард.

Лео отлип от сидения и поглядел на дядю. Он распахнул дверцу так, что с улицы в салон пробивался свежий ветерок, наполненный запахом дождя. Почти таким же запахом, какой был у него дома. Раздосадованный тем, что придется все-таки вылезать из своего убежища, Леонард сполз с сидений и оказался снаружи, где уже ждали его новые родители. Чтобы немного приободрить мальчика, дядя приобнял его за плечи и повел к сияющей матери. Только вот отец семейства не улыбался, Лео показалось, что он тоже не особо рад такому пополнению.

– Привет, Лео.

Лео, все время смотревший себе под ноги, поднял взгляд на новоиспеченную мать и застыл на месте. Она была настолько похожа на его родную мать, что мальчик не мог поверить своим глазам. Хоть перед ним было и другое лицо, но его сознание, выплакав все свои слезы, теперь поднялось снова на ноги и отказывалось прогонять образ родной матери. Лео тряхнул головой, и наваждение исчезло.

– Я думаю, что Лео нужно сейчас пройти в гостиную, – произнес дядя, внимательно глядя в глаза мальчику. – Племянник всю дорогу ничего не ел и не пил и, естественно, он очень измотан.

Дядя обнял Лео и слегка подтолкнул в спину, потому что сам мальчик просто не мог двинуться без посторонней помощи. Он прошествовал в дом под пристальным взглядом нового отца и чуть не свалился прямо на пороге, споткнувшись о ступеньку.

Где-то в глубине дома звучала пара звонких голосов, но ожидаемой радости Лео в них не слышал. То ли его будущим брату и сестре не нравилась перспектива обретения нового родственника, то ли им действительно нечему было радоваться, как и самому Леонарду. Он на цыпочках прошел к приоткрытой двери, жалобно пищащей, когда сквозняк заставлял ее двигаться на петлях туда-сюда, и скрылся за косяком, чтобы его не увидели. Комната не походила на гостиную, скорее это был чей-то рабочий кабинет, устланный всплошную ковром с геометрическими узорами, и даже имевший небольшой каминчик, очевидно служивший предметом декора летом и выполнявший свое предназначение только зимой. Комната имела выход во внутренний двор: высокие застекленные двери открывались как в вагоне-купе и хорошо освещали все помещение, уменьшая надобность в большом количестве осветительных приборов.

Живую «составляющую» кабинета Лео заметил не сразу. На полу за низким столиком сидели мальчик и девочка, приблизительно того же возраста, что и сам Лео, но так друг на друга не похожие, что хоть в реку бросайся, а назвать их братом и сестрой язык не повернется. Еще минуту Лео стоял под дверьми, колеблясь и боясь заходить в комнату. Наконец, он набрал побольше воздуха в легкие и толкнул дверь. Брат с сестрой тут же повернули головы в сторону двери и обнаружили на пороге всего сжатого, напряженного мальчика.

– Привет, братик, – весело откликнулась девочка, вскакивая с пола. Ее брат остался сидеть на месте, испепеляя Лео враждебным взглядом.

Слегка удивленный таким теплым приемом с ее стороны, Лео оторвал взгляд от цветастого ковра и посмотрел в глаза девочки. Встретившись с ним взглядом, она встала в двух шагах от него как вкопанная. Решив, что сознание вновь играет с ним злую шутку, Лео тряхнул головой и вновь посмотрел девочке в глаза. Но видение не исчезло. Как и мгновением раньше он видел два ярких-ярких глаза совершенно разного цвета – карий и зеленый. «Совсем сбрендил» – пронеслось у него в голове. Неизвестно, сколько бы еще он так простоял, но новоиспеченная сестра очнулась быстрее него и поспешила вывести его из оцепенения, дружественно протянув ему руку.