Текст книги "Личный ад мистера Уайта (ЛП)"

Автор книги: Освальд Хольмгрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 5. РАД ПРЕДСТАВИТЬСЯ, ОСВАЛЬД УАЙТ.

– Вы будете навещать меня ежедневно? – спросил Уайт, едва завидев Грейс на пороге своей камеры. – Был бы рад услышать положительный ответ.

– У меня сложилось впечатление, что вы мизантроп, – ответила Грейс, садясь напротив него.

По-прежнему на краю его койки лежала та же самая книга, находясь при этом в том же состоянии, что оставили ее вчера. Казалось, Уайт не трогал ее со вчерашнего утра, да и вообще просидел в одной позе весь остаток дня и ночь.

– Спешу опровергнуть вашу догадку. Тем более что мне здесь не по себе, я чувствую себя каким-то брошенным. А ведь надеялся, что такого больше не повторится.

– Вы уже чувствовали себя брошенным?

– Да, еще ребенком. У вас какие-то новости?

Резкая перемена темы Грейс не понравилась, но времени у них было мало, а сначала нужно было обсудить первоочередные проблемы.

– Я говорила еще вчера, что попытаюсь добиться повторного обыска, и мне это удалось. Мой знакомый полицейский сегодня отправился в офис, и мы кое-что нашли.

– Дверь?

– Не только дверь. За этой дверью оказался узкий коридор. Одна ветвь вела в кабинет, другая в маленькое помещение прямо под кабинетом. Знаете, что это значит?

– Нет.

– Для вас это билет на свободу. Эксперты разберутся с отпечатками и прочим, к вам должны будут зайти, чтобы взять пробу ДНК. Если она не совпадет с теми следами, что нашли в помещении – вы будете свободны.

– Подозреваю, что ваш окружной прокурор так дело не оставит.

– Он еще не в курсе, но скоро все узнает. Во всяком случае, вытащить мы вас можем, не сомневайтесь.

Уайт поерзал на месте, а его лицо приняло слегка недовольное выражение, хотя глаза по-прежнему ничего не выражали. Очевидно было, что прогресс следствия еще не удовлетворяет его.

– А что вы нашли в помещении? – спросил он.

– Электрогенераторы, резервуар с водой. А в полу кабинета был люк, открывавшийся внутрь этого помещения.

– Резервуар? Для чего он там?

– Поверьте, мне тоже хотелось бы знать это.

Уайт кивнул, по-видимому, удовлетворившись ответом, хоть он ничего ему и не дал. Грейс взглянула в сторону камеры Арми, но обнаружила там только пустоту – уже никто не сидел и не разглядывал нагло посетителей, а после не отпускал шуточки в их адрес.

– Вы его уже не увидите, – сказал Уайт, проследив ее взгляд.

– Где он теперь?

– На кладбище, – Уайт ответил настолько бесцветным тоном, что Грейс стало не по себе.

– Что произошло?

– Вчера его должны были повезти в суд, пришли двое дежурных, открыли решетку, а он, по глупости своей, бросился бежать.

– Ему не дали сбежать?

– Дали, он спокойно проскочил на проходе, пока в диспетчерской зевали да плевали в потолок. Он попытался угнать машину, но один умник-офицер достал пистолет и вместо того, чтобы стрелять по ногам, пустил ему пулю в затылок. Думаю, вы догадываетесь, где теперь этот идиот.

– Это ужасно.

– Это жизнь, вот и все.

– Как вы можете так хладнокровно рассуждать? – спросила Грейс, пытаясь скрыть свое негодование. Она никогда не сочувствовала преступникам, но как людей их все же было жаль.

– Скажите, вы родились в благополучной семье? – внезапно спросил Уайт, будто проигнорировав Грейс.

– К чему этот вопрос?

– Пожалуйста, ответьте. Мне это важно знать.

Грейс заколебалась, но в конечном итоге уступила ему:

– Да, в благополучной. Мои родители до сих пор живы.

– Родись вы в семье, где отношения не клеятся, вам бы не казался рядовой случай ужасным. Я лишился обоих родителей одного за другим, а потом меня воспитывала тетя, которая, к слову, не слишком проявляла ко мне любовь. Не потому, что я ей не нравился, а потому, что не была склонна к особому проявлению чувств. Мы жили в районе, который раскололся на две половины – комфортабельные кварталы и бандитская дыра – так их называли сами горожане. Так вот наш дом находился в первой части, но учился я во второй. Мне рано пришлось отвыкнуть от всего, чем обеспечены дети богатых и благополучных семей. Мои тетя и дядя были богаты, не растрачивал деньги попусту, был лишен всяческих иллюзий, которым подвержены богачи. Но каждый был занят своим делом, да и друг к другу они относились с некоторым холодом, хотя я чувствовал какую-то непонятную, но очень тесную связь между ними. Каждый уезжал в свой офис очень рано, я сам добирался до школы. За пять лет на моих глазах было убито столько виновных и безвинных, я увидел столько крови и насилия, что теперь меня ничего не удивляет. Каждое утро я менял маршруты, чтобы однажды не попасть под руку. Через год я пошел обучаться самообороне, потому что постоянно менять маршруты – не решение проблемы. Я выбрал самый оптимальный путь к школе и ходил по нему, днем опасаться было нечего – полиция просыпалась и патрулировала улицы.

Однажды, когда мне было лет шестнадцать, я по обыкновению шел утром в школу. Через квартала два от нее устроили свое логово карманники – в одном жилом здании с торца был вход в ночной клуб, который давно уже не работал. Они устроились там, потому что полиция ходила только по центру, в проулках они редко появлялись. Их было человек пять, работали они в команде. В час-пик они выбирались на центральную улицу – народу было всегда много, потому что на этой улице был единственный годный торговый центр – и начинали чистить сумки и карманы прохожих. Если кого-то замечал полицейский, вор уводил его вглубь, а четверо других шли следом. Достигнув какого-нибудь угла, где, скажем, не было видно центральной улицы, они впятером избивали полицейского и кидали куда попало. Как ни странно, никто за все время не умер, максимум – отказывался в больнице с сотрясением. Но как-то раз у них появился новичок – растрепанный мужчина лет тридцати двух или больше, в грязной толстовке и каких-то пижамных штанах. Он носил при себе нож, кажется, охотничий и был единственным вооруженным среди этих карманников. Вшестером они выходили рано утром на улицу и расходились по одному в поисках ранних прохожих. Карманники и раньше практиковали это, но с прибытием новенького люди стали обходить квартал стороной, чтобы не напороться.

В то утро я вышел привычным маршрутом, при мне был маленький ножик, хоть я и не планировал им пользоваться. И что вы думаете? Я встретил этого новичка, но вот до меня ему дела не было. Когда я его увидел, он вытряхивал чью-то лаковую сумку, а подойдя ближе, нашел молодую женщину, которая прислонилась к стене и, тяжело дыша, держала руку на боку. Сквозь ее пальцы текла струйками кровь, а этот вор ковырялся в ее сумке, держа в зубах окровавленный нож. Сдуру я направился прямо на него, думал – убью этого урода за то, что он сделал, и пусть меня потом будут судить. Но я отомщу. Тогда мне было невдомек, что этой женщине больше помогла бы моя помощь, а не смерть напавшего на нее вора. Он заметил меня, но его поведение повергло меня в шок. Я думал, что он попытается напасть, а он бросил все, кроме ножа, и побежал прочь. Он испугался ребенка! Не мог же он знать, что я машу оружием не хуже его самого? Я бросился к женщине – она все еще дышала, но руки ее уже были ледяные. Пошарив в ее сумке, я нашел телефон и набрал скорую. Не успел диспетчер договорить, как на центральной улице раздался выстрел. Я выбежал на звук, и знаете, что я увидел? Я увидел этого вора, лежащего на проезжей части в луже собственной крови – это полицейский застрелил его, попав в горло. Я решил позвать его на помощь, не стал надеяться на скорую. Я никогда не видел такого лица ни у одного полицейского. Он опустился на колени перед женщиной и зарыдал – как я позже узнал, это была его невеста. Что она делала в таком месте, да еще и в такой час – неизвестно.

– А как полицейский оказался на улице утром, если работать они начинали намного позже?

– Он приехал по звонку какого-то жителя квартала – его квартиру обчистили, что называется, до обоев. А нашел свою девушку, которая умирала у него на глазах. Скорая прибыла очень быстро – девушку спасли, слава Богу. А полицейский… его уволили, а через месяц он погиб от руки какого-то грабителя, которого он когда-то поймал.

Уайт на несколько минут замолчал, а когда заговорил, его голос прозвучал как-то хрипло.

– Я не раз видел похожие случаи, мне пришлось привыкнуть к той мысли, что каждый день при мне могут убить человека, а когда-нибудь убьют и меня. И я скоро перестал переживать по этому поводу – чем больше переживаешь, тем скорее сам сыграешь в ящик от нервного срыва. Я долго размышлял над тем случаем. Правила менялись много раз, коснулось это и полиции – когда кого-то увольняют, то отбирают оружие и запрещают носить его под угрозой уголовного наказания. Если бы не тот вор, то, может быть, на полицейского не напал грабитель, а если бы и напал, то он смог бы защититься. Жаль ли мне Арми? Едва ли. Он заслужил смерти так же, как тот вор, порушивший жизнь тех двоих. А этот дурачок, который убил Арми – мне его искренне жаль. Я видел здешние нравы, парню не поздоровится, это точно.

– Мне посчастливилось не увидеть никаких смертей, – произнесла Грейс. – Здесь никогда такого беспредела не было.

– Вам повезло, но в скором времени на ваших глазах, быть может, ежедневно будут умирать люди. Если протокол А расширит границы. Поверьте мне, в карантинной зоне убийства и грабежи – обычное дело.

Грейс не нашла, что ответить. Пустота соседней камеры создавала пустоту всего участка, в изоляторе стояла звенящая тишина. Лишь в диспетчерской кипела жизнь, но камеры – как будто могильные плиты на кладбище были молчаливы и пугающе пусты. Уайт сидел, сосредоточенно глядя на лицо Грейс, будто пытался увидеть что-то недоступное простому человеческому глазу. Грейс взглянула на него и как обычно не увидела ничего, кроме пустых глаз и без эмоциональной маски. Даже когда он говорил, его глаза оставались пусты, будто эти воспоминания он уже не раз прокручивал в сознании, и никаких чувств они уже не вызывали. Вся личность Уайта была внешне так же пуста, как и все вокруг, что наводило на Грейс невыносимую тоску. Ей вдруг захотелось немедленно сбежать из этого места, хоть она и понимала, что бежит от реальности, от жизни. И Уайт был частью этой ужасно несправедливой жизни. Более того – он был жертвой этой жизни, отчего, наверно, все его чувства так скоро отмерли.

– Я вас расстроил, – заметил Уайт будничным тоном. – Не стоило, наверно, вам рассказывать столь мрачных историй.

– Ничего страшного, – как-то отрешенно отозвалась Грейс. – Зато открыли мне глаза на жизнь – я ведь с детства витаю в каких-то облаках и никак не спущусь с небес на землю.

– Знаете, дорого я бы дал, чтобы быть в том состоянии, в каком до недавнего времени пребывали вы. Мне совсем немного лет, а я уже устал так, как не устают старики.

– С вашим протоколом А – неудивительно.

– Я бы советовал вам отправиться домой, – сказал Уайт, пропустив ее замечание мимо ушей, – выпить чаю, побеседовать с кем-то, кто мог бы вас немного отвлечь. Может, с мамой. Вам ведь не нужно пока ничем заниматься?

– Вообще нужно, но я последую вашему совету. Последняя неделя, как невесть что.

Решетку Грейс открыл уже другой дежурный – с совершенно чистым лицом, но угрюмый, почти злой и неразговорчивый. К Грейс почему-то пришла мысль, что застрелил Арми именно тот парень с воспаленным лицом, но она отмахнулась от нее.

– Грейс, – позвал Уайт, подходя к прутьям, когда дежурный закрыл камеру и уже удалился, – если меня отпустят, вы больше не будете вовлечены в дело?

Грейс взглянула на него и в который раз отметила, что Уайт оказался необычайно высоким. Только тюремная одежда уже не выглядела как какой-то балдахин – Уайт был вовсе не худым, а с крепким телосложением.

– Фактически, да. Но Рид будет держать меня в курсе дела – мне интересно было бы узнать, чем все кончится. А почему вы спрашиваете?

– Хотел помочь, – пожал плечами Уайт. – С полицейскими у вас туго, как я понял.

– Освальд, вы уже съездили в Теннеси, застряв в изоляторе. Не хотите же вы влезть куда не следует. Я бы не советовала вам.

– Как скажете.

Уайт отошел от решетки и вернулся на свое место. Грейс почему-то показалось, что он был обижен, хотя ничем этого не показал.

ГЛАВА 6. БЕСКОНЕЧНЫЕ ПРОБЛЕМЫ.

– Лео, подойди.

Мальчик сидел в прихожей, сжимая и разжимая ткань шарфа. В доме уже была полиция, медики, только вот не было отца. Мать была сама не своя весь день, дергалась от каждого звонка или хлопка дверью. Она не смотрела на сына и не взглянула на него за весь день, Лео казалось, что больше она на него и не взглянет.

Мальчик покорно встал, повесил шарф болтаться на шее и направился в гостиную, где его ждала тетя.

– Лео, как ты себя чувствуешь?

Вопрос был настолько, по его мнению, неуместен, что Лео посчитал нужным промолчать. Тетя явно была недовольна, но не стала делать ему замечаний.

– Леонард, ты осознаешь, что сейчас произошло?

– Конечно, – буркнул мальчик и отвернулся к окну.

– Я знаю, тебя нисколько не задевает смерть отца, но мать-то ты можешь пожалеть?

– Я не думаю, что она переживает. Она не любила его.

– Зато любит тебя, а то, что ты сделал, просто убивает ее. Мы с Максом разберемся со всем, но ты должен уехать. Вместе с матерью, она уже взяла билеты.

– К вам ехать?

– Да.

– Собирайся, мастер Леонард, у тебя мало времени.

Леонард повернулся так резко, что в шее прострелило. В дверях стоял его дядя, внушавший мальчику не меньше ужаса, чем отец поначалу. Но в отличие от отца, Лео уважал и даже немного любил своего дядю. Мужчина держал в руках рюкзак мальчика, который выглядел в разы толще, чем он был утром. Стекла круглых очков угрожающе поблескивали, но глаза… не выражали ничего.

– Я позволил себе пренебречь твоими учебниками, – сказал дядя, протягивая Лео рюкзак, – потому что там, где ты теперь будешь учиться, учебная программа совершенно другая. И там тебя не будет никто злить так, чтобы ты потом совершал неосторожные поступки.

Лео не ждал, что его будут хвалить, но и потока нравоучений он тоже не ожидал. Мальчик забрал рюкзак и поплелся к дверям. Никто больше не сказал ему ни слова, только дядя ободряюще потрепал его по голове. Мальчику стало немного легче от такого жеста – это значило, что дядя не так зол, как кажется.

В прихожей стояла его мать, без багажа, без ручной клади. Лео решил, что она уже давно уложила все в машину. Понурив голову, он подошел к ней. Она ничего не сказала, только обняла его так сильно, как не обнимала никогда. На плече, где покоилась ее голова, Леонард почувствовал влагу – его мать плакала.

ГЛАВА 7. ПРЕСКВЕРНЫЕ НОВОСТИ.

– Это не офис, а какой-то бар! – прогремел Ротт, когда в холл «Колберт Индастриз» зашел очередной человек.

Окружной прокурор проворонил целых два дня, дав выигрыш во времени Риду и Китон. Пока он разбирался с имевшимися доказательствами против Уайта и разгребал кучу других дел, эксперты здорово наработали: у Уайта уже взяли образец ДНК, но та ДНК, что нашли в «секретном» помещении Фрайза, не совпадала ни с какими другими образцами в базе данных. Лишь некоторые отпечатки принадлежали хозяину офиса, но помимо них нашлись еще одни, не совпавшие с образцами, взятыми у сотрудников. Пока Рид собрал материал и уже готовился к тому, чтобы просить об освобождении Уайта, Ротт прознал обо всех новостях. Верней, о некоторых из них – остальное ему предстояло только увидеть.

Каково было окружному прокурору, когда его версия обвинения рухнула? Полиция не отвергла возможности невиновности подозреваемого, а потому Ротт был крайне взбешен. Его еще так не обставляли ни адвокаты, ни обстоятельства. Собрав эскорт из трех человек – своего секретаря и двух полицейских, ежемесячно набивавших карманы из рук Ротта – он двинулся в офис Фрайза, чтобы собственными глазами увидеть то, чего не увидели его же люди сразу. Секретарша уверяла, что поток сотрудников был естественен – рабочий день только начинался, но Ротт продолжал ругаться на «многолюдность». Когда зашел еще один мужчина, по виду совершенно не похожий на других сотрудников, терпение прокурора лопнуло как нитка в предельном натяжении.

– Если хотите кричать, выходите на площадь и там митингуйте, – с раздражением произнес вновь вошедший.

– Вы знаете, кто я такой?.. – начал было Ротт, но тут же был прерван.

– Я знаю, кто я такой. И в своем офисе устраивать цирк вам не дам.

– С какой стати он ваш?

Мужчина закатил глаза, но поборол желание читать лекции прокурору и сунул руку в кейс.

– Читайте, если умеете, – он протянул Ротту толстенную папку на кольцах, и сложил рук на груди, видимо, выражая таким жестом недовольство.

Ротт, имевший привычку внимательно знакомиться с документацией, что ему часто суют под самый нос, теперь бегло оглядывал каждую страницу, пытаясь вынести из полученной папки сколько-нибудь полезную информацию.

– Почему предприятие отошло к вам, мистер МакИччин, а не к сыну Фрайза? – спросил он наконец, протягивая папку обратно.

– Потому что мистер Фрайз-младший весьма далек от отцовского бизнеса, а доверять такие вещи несведущим было бы просто нетактично. Я удовлетворил ваше любопытство?

– Это допрос, если хотите знать, – раздраженно бросил Ротт. – Я окружной прокурор Линфорд Ротт, и сейчас я здесь, чтобы выяснить обстоятельства дела.

– Зачем же их выяснять, если убийца уже пойман?

– Уайт не подпадает под ряд обстоятельств, и, скорее всего, выйдет на свободу за недостаточностью улик. А теперь мне бы хотелось, чтобы все сотрудники, в том числе и глава компании, побыли некоторое время здесь, пока не будет осмотрено помещение. Скорее всего, оно будет опечатано до конца следствия.

– Что еще за помещение? – Ротту на мгновение показалось, что МакИччин начал нервничать. То, что перед ним находился окружной прокурор, а не простой горлопан с улицы, по-видимому, его не волновало, а помещение сразу заставило все поджилки нервно подрагивать.

– Что, не знаете ни о чем? – вкрадчиво спросил Ротт.

– Что я, план здания видел, по-вашему? У меня много работы, и я заинтересован в том, чтобы вы поскорей все закончили. Надеюсь, это ваш последний визит?

– Не знаю, не знаю. А вам наше присутствие мешает?

– Каков будет рейтинг корпорации, когда ежедневно ее наводняет чуть ли не половина полиции всего города? Вы, может, и не бизнесмен, но деньги-то, я думаю, считать умеете.

– Само собой.

МакИччин перестал показывать признаки беспокойства, и, когда Ротт со свитой прошествовал к лифту, отправился в свой кабинет. Кабинет Фрайза был опечатан, так что новому главе корпорации пришлось занимать кабинет двумя этажами ниже, а подниматься он решил по лестницы – компания окружного прокурора никак не нравилась МакИччину.

Когда король немного сонного в свете недавних событий царства поднялся на нужный этаж, Ротт с ребятами уже вломился в кабинет и разворотил все двери, оказавшись в помещении ниже. МакИччин заколебался – с одной стороны, мешать работе и сталкиваться с прокурором, было последним, чего он желал. С другой стороны – любопытство грызло его изнутри, хотелось все-таки быть в курсе всех событий, тем более что офис теперь принадлежал целиком и полностью ему. Как глава корпорации, он должен был знать все, что происходит в его «владениях». Трижды прокляв везде сующего свой нос Ротта, МакИччин поднялся наверх.

На лестничном пролете царил полный хаос – дыра в стене, оторванные двери – все это только полбеды. МакИччину было страшно представить, что творилось внутри. В который раз за день он колебался, но колебался недолго, решив довести дело до конца. Когда он спустился по темному тоннелю наощупь, Ротт беспомощно стоял посреди помещения, глядя на резервуар с водой и электрогенераторы. Как известно, вода и электричество не лучшие спутники, а потому нахождение этих двух вещей в непосредственной близости как минимум настораживало. Полицейские и секретарь Ротта неспешно прохаживались по всей комнате, выглядывая чуть ли не каждую пылинку, но увидеть чего-либо существенного не могли – не хватало ни оборудования, ни мозгов.

– Как это понимать? – спросил МакИччин. До недавнего времени не замечавшие его Ротт и его свита повернулись на звук голоса.

– Вы про наши действия, или про это место? – осведомился секретарь Ротта.

– Про все.

– Вы впервые видите это место?

– Разумеется! – МакИччин начинал раздражаться. – Мне говорили, что где-то в офисе есть электрогенераторы, подключенные ко всей аппаратуре кабинета, но я же не ходил по всем служебным помещениям и не заглядывал на предмет этих железок.

– Но это не подсобная комната. До недавнего времени дверь была замаскирована и защищена паролем. Жаль, не биометрической защитой, а то мы бы быстро разобрались со всем.

– То есть – замаскирована?

– Замаскирована, значит замаскирована! – отрезал Ротт. – Вы ознакомитесь со всеми материалами только после того, как мы произведем обыск. Хотя до нас это уже делали… собственно, почему вы не появились в первый же день?

– Я улетал в другой штат по заданию мистера Фрайза, а вернулся только вчера и получил кучу новостей.

– По заданию?

– Я до недавнего времени был его личным помощником.

– Вот оно что! В таком случае возвращайтесь в свой кабинет, когда мы закончим осмотр, вы поедете с нами, у меня будет много к вам вопросов.

МакИччин был ошарашен подобным поворотом событий, но не сказал ни слова. Он вышел из комнаты так же медленно, как зашел, а спустившись на свой этаж, услышал, как Ротт раздает команды своей свите.