Текст книги "Жизнь римских императриц. Картины из жизни римского общества"

Автор книги: Оскар Пио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Уезжая в Азию, Алексей оставил свою жену Евфросинию в Эпире. Узнав о плене своего мужа, она увидала, что завоевать корону теперь для нее уже невозможно, сошла с политической сцены и кончила жизнь в неизвестности.

Муж Маргариты умер на поле сражения; после него наследовал корону сын Дмитрий, под опекой разумной и любящей матери.

Странная была судьба этих двух женщин – Евфросинии и Маргариты. Сначала Маргарита на византийском троне; около нее занимает более скромное место невестка императора, Евфросиния. Потом узурпатор Алексей овладевает троном, – Евфросиния делается императрицей, а Маргарита удаляется в монастырь вместе с своим ослепленным мужем. Приходят крестоносцы, освобождают Исаака, и Маргарита снова патроне; между тем Евфросиния удаляется. Происходит измена Мурцуфло, – Маргарита теряет мужа и сопровождает Евфросинию во дворец Буколеоне, где были собраны все развенчанные императрицы. Затем, когда Евфросиния последовала за Мурцуфло и разделила с ним бродячую жизнь, Маргарита выходит за маркиза Монферато, короля Фессалоник. Здесь эти две женщины, Маргарита и Евфросиния, опять соединяются – и одна умирает в бедности, другая на троне.

Анна

Храбрый Феодор Ласкарис, выбранный императором в то время, когда Константинополь взяли крестоносцы, продолжал воевать с ними; он овладел Битинией, Лидией, Фригией и основал свою резиденцию в Никее, где и был коронован восточным императором. От него начинается целая серия греческих императоров в Никее, так как в Константинополе царствовали латиняне. Такое положение вещей продолжалось целых полстолетия, пока греки снова завладели Константинополем. Андроник III, четвертый из Палеологов, возвратившихся в Константинополь, имел первой женой Агнесу Брунсвик, названную Ириной. После смерти последней, он женился на младшей дочери Амедея V, савойского графа, которая, сделавшись греческой императрицей, приняла имя Анны. Андроник был храбр; он несколько раз побеждал турок. Но внезапная смертельная болезнь прервала его триумфы. Чувствуя приближение смерти, он собрал около своей постели придворных, в числе которых был и его первый министр Кантакузен, и, обращаясь к окружающим, сказал:

– Я хотел умереть с оружием в руках, но Богу не угодно было, чтобы исполнилось мое желание. Я предоставляю Кантакузену докончить то, что я начал; он вполне достойный человек. Я уверен, что вы одобрите мой выбор.

Потом, взяв руку императрицы, вложил ее в руку Кантакузена и прибавил:

– Моя жена под грудью носит ребенка, отдаю под твою защиту их обоих так же, как и империю.

Андроник имел счастие видеть появление на свет Иоанна и потом умер, вполне уверенный, что оставил его на руках достойного опекуна. Андроник предлагал Кантакузену принять сан императора, но честный министр наотрез отказался и управлял империей как регент, именем малолетнего императора Иоанна. Тщеславная императрица Анна вовсе не была довольна распоряжением своего покойного супруга: она завидовала власти регента. К ней присоединились: министр Апокуак и константинопольский патриарх, оба – враги Кантакузена. Двор представлял собой центр интриг. Всех больше интриговал патриарх, желая иметь первый голос в государственном совете. Патриарх говорил: «Церковь должна управлять империей так же, как душа управляет телом».

Благородный Кантакузен не был способен к интригам; министры и придворные воспользовались этим и вскоре все стали устраивать ему козни. В это время болгарский король требовал выдачи одного владетельного князя, его вассала, укрывшегося в Константинополе. Совет императрицы, в котором уже преобладала нерешительность или, проще сказать, слабость разлагающегося государства, не смея ответить болгарскому королю прямо, с достоинством, старался как нибудь увильнуть, спрятать эмигранта в церкви, а королю отвечал, что правительство не в праве нарушить священного убежища. Кантакузен возмутился, слыша такое нелепое решение.

– Неужели вы думаете, – вскричал он, – что король, который не знает другого права, кроме силы, уважит ваше право священного убежища? Если вы этому верите, тогда храните государственную казну и все сокровища империи в церкви св. Софии. Если вы преследуете политику лжи и трусости, которая ничего нам не даст, кроме презрения, то я удаляюсь. Я не могу управлять людьми, не умеющими защищать друзей и побеждать врагов.

Бесхарактерная императрица страшно перепугалась и стала просить Кантакузена, чтобы он не покидал своего поста. Кантакузен продолжал:

– Право, вы лучше сделаете, если отпустите меня на покой. Так как вы настаиваете на противном, то я, с вашего позволения, вперед могу предсказать, что будет. Число врагов моих, которым вообще не нравится справедливое управление, увеличится; они будут наговаривать на меня разные ужасы и вы, государыня, их будете слушать и им поверите. Тогда, чтобы спасти свою голову, я буду вынужден вооружиться, защищаться, взволновать империю и прикрыться диадемой, от которой отказался.

Императрица настаивала на своей просьбе, уверила Кантакузена в своем доверии и он остался на своем посту. Королю Болгарии, чрез его посланника, было отказано в выдаче вассального князя. Кантакузен хотел короновать юного императора, но императрица-мать, настроенная куртизанами, этому воспротивилась. Интриганы не хотели, чтобы их враг всенародно заявил себя верноподданным. Так коронация и не состоялась. Между тем король Болгарии, оскорбленный отказом византийского двора выдать его вассального князя, объявил войну. Кантакузен выступил против болгар и, окружив их со всех сторон, принудил заключить мир. Браги регента воспользовались его отсутствием. Они уверили императрицу Анну, что Кантакузен хочет сделаться императором, а ее и ее сына запереть в монастырь. Страх всегда доверчив. Слабохарактерная Анна сначала не придавала значения этим наговорам, но потом поверила и страшно перепугалась. По совету куртизанов она увеличила караулы и назначила губернатором столицы злейшего врага регента, некоего Апокуака. Услыхав обо всем этом, Кантакузен просил, чтобы был назначен над ним суд, но ему, конечно, отказали. Императорским декретом он был лишен всех прав и всем по целой империи запрещалось давать ему убежище. Тогда Кантакузен собрал всех своих сторонников, рассказал им все, что он сделал для государства, и какую получает за свою службу благодарность. Друзья посоветовали ему принять корону, как единственное средство спасти жизнь. Кантакузен согласился и был коронован с своей женой Ириной епископом в городе Дидимотике. Чтобы доказать, что его коронование отнюдь не имело целью похищения трона и отстранения юного императора и его матери, Кантакузен в своем первом акте, возвещавшем о признании его императором, поставил имена их обоих перед своим именем. Затем он отправил посланников в Константинополь и просил мира. Его посланные были приняты крайне враждебно: их привязали к ослам и секли розгами. Этого последнего императрица Анна не одобряла. Вскоре она поняла, что интриганы несправедливо наговаривали ей на Кантакузена.

– Да, теперь я вижу, – сказала императрица, – что для устранения зла следовало предложить императорский титул тому, кто в продолжении долгого времени не злоупотреблял властью.

Но куртизаны продолжали пугать императрицу, будто Кантакузен имеет намерение отдать Константинополь венецианцам и болгарам. Между тем, когда новый император подошел к стенам столицы, народ тот же час, без всякого сопротивления, открыл ему ворота и все солдаты перешли к нему. Анна с ужасом узнала все эти новости и даже отказалась принять посланного Кантакузена. Но вот пришел во дворец и сам виновник страха трусливой Анны. Он поспешил успокоить императрицу и уверил ее, что в ее положении ничего не изменится, поклялся быть верным, как ее сыну, так и ей самой. Затем отдал приказание, чтобы был поставлен во дворце почетный караул и чтобы солдаты и офицеры оказывали подобающее уважение юному императору и его матери. Вслед за этим была обнародована общая амнистия и состоялась коронация двух императоров, которые должны были царствовать вместе. Ирина, жена Кантакузена, разделяла с мужем почести. Анна совсем успокоилась, и чтобы связать себя узами родства с новым императором, женила сына своего на дочери Кантакузена, Елене. Торжественная церемония коронации представляла собой жалкую смесь роскоши с нищетой. Рядом с настоящими бриллиантами были простые стекла, бронза заменила золото, шерсть – бархат и т. д. Народный праздник, который по обычаю должен был состояться во время коронации, принуждены были отменить за неимением денег в казначействе. Вообще, по всему было видно, что византийская империя близка к совершенному падению (1347 г.).

Анна Савойская была последняя греческая императрица. В продолжении ста шести лет просуществовал Константинополь, как столица Византии, и наконец, в 1453 году, был взят Магометом II. Владычество греков кончилось – его заменило владычество мусульман. Христианский храм св. Софии был превращен в мечеть.