Текст книги "Жизнь римских императриц. Картины из жизни римского общества"

Автор книги: Оскар Пио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

XXXII. Юстина, жена Валентиниана I-го

С Юлианом окончилась императорская фамилия Константина I-го; солдаты провозгласили императором гвардейского капитана Джиовиана, который царствовал несколько месяцев; после него был избран также офицер, Валентиниан (364 год). Этот император взял к себе в товарищи своего брата Валента. Империя была разделена надвое: Валентиниан царствовал на западе, сделав столицею Милан, Валент – на востоке, в Константинополе. Всю жизнь Валентиниан употреблял свои силы на то, чтобы бороться с варварами, осаждавшими границы империи со всех сторон. Первая его жена была Севера; он был верен ей до тех пор, пока не влюбился в красавицу Юстину. Последняя была родом из Пичено, дочь губернатора этой провинции, Юста, бывшая замужем за офицером Магнезием, который, возбудив солдат, был убит во время бунта. Оставшись вдовой, Юстина очень хитро вкралась в доверие императрицы Северы. Жена Валентиниана, ничего не предполагая дурного, приблизила к себе Юстину и даже дружески к ней расположилась; вскоре эта хитрая женщина подкопалась под семейное благополучие императрицы Северы. Внушив Валентиниану страстную любовь к себе, она настаивала, чтобы император прогнал жену и женился на ней. Влюбленный Валентиниан, конечно, поступил так, как ему советовала Юстина, – прогнал ничем неповинную жену, не взирая на то, что она родила ему сына Грациана. После развода с Северой Валентиниан женился на Юстине; от нее император имел сына, названного так же, как и он, Валентинианом. Когда Валентиниан внезапно скончался на Дунае в 373 году, его первенцу было семнадцать лет, а сыну, рожденному от Юстины, четыре года. В то время управление римской империей, как мы знаем, находилось в руках Валентиниана и Валента. Императрица Юстина и ее маленький сын Валентиниан II находились в миланской резиденции, а Грациан в провинциях по ту сторону Альп. Вскоре Валент умер в походе против готов, и Грациан, видя, что управление востоком осталось вакантным, взял к себе в сотоварищи испанского капитана Феодосия и вверил ему восток. Феодосий храбро отбросил готов от восточной границы; между прочим слух о том, что юный Грациан не занимается государственными делами, а всецело сдал их на руки тщеславных министров, сильно озабочивал энергичного Феодосия. И действительно, Грациан ничего не делал, предавшись своей страсти к охоте, не занимаясь даже и войском. Солдат возмутило такое поведение молодого императора и они взбунтовались; легионы Британии провозгласили императором своего офицера, по имени Максима. Войска, высланные против узурпатора, вместо того чтобы вступить с ним в бой, присоединились к бунтовщикам, и Грациан был окончательно низвергнут; он бежал в Лион, где изменнически был убит. Императрица Юстина с своим сыном Валентинианом II жила в это время в Милане. Услыхав о смерти Грациана и провозглашении Максима императором, она сильно обеспокоилась, что новый император захочет властвовать и над Италией. В виду таких соображений, она обратилась к миланскому епископу Амвросию с просьбой помочь ей. Епископ Амвросий пользовался чрезвычайным авторитетом среди миланских граждан; он согласился помочь императрице и два раза ездил в Треверий, где находился император Максим. Посредством замечательного красноречия и своего престижа религиозного и политического, Амвросию удалось убедить честолюбивого узурпатора, и Италия была спасена от новой войны. Между тем вскоре произошла размолвка между императрицей Юстиной и миланским епископом Амвросием; причиной этой размолвки была религия. Юстина была верна доктринам Ария, а миланский народ и его епископ следовали ортодоксальному учению, а потому все миланские церкви были католические. Императрица требовала, чтобы хотя одна церковь была арианскою, – епископ Амвросий наотрез отказал. Императрица Юстина, боясь народного волнения, так как все миланские граждане были на стороне своего епископа, должна была уступить, затаив в душе нанесенное ей оскорбление. Вскоре Амвросий получил приказание выехать из Милана, – он отказался повиноваться. Граждане, узнав об этом, явились защищать своего епископа; двери кафедрального собора и епископского дворца были заперты. Императорские солдаты, посланные взять эти здания, не осмелились идти на приступ, боясь ярости народа. В то же время император Феодосий, католик и друг епископа Амвросия, вполне оправдал его поступки. Юстина должна была уступить другой раз. Затем Максим, завладев Галлией, Испанией и Британией, опять возымел намерение завоевать Италию. Для этой цели Максим окружил Милан, прежде чем императрица могла получить известие об его намерении. Злополучной императрице и ее сыну ничего более не оставалось, как спасаться бегством и запереться в Аквилее, но там она не могла быть уверена в своей безопасности и решила прибегнуть к покровительству Феодосия. Для этого в одном из портов Адриатического моря секретно был приготовлен корабль, на котором Юстина и ее сын отправились в Фессалоники. Юстина прямо явилась ко двору Феодосия со своим сыном Валентинианом и дочерью Галлой, девицей редкой красоты. Юстина начала просить восточного императора, чтоб он пошел войной на узурпатора Максима и возвратил бы ей и ее сыну трон. Красавица принцесса присоединила свою просьбу к просьбе матери, и сердце императора Феодосия было покорено окончательно. Женитьба Феодосия на дочери Юстины, Галле, была сигналом для войны. Борьба шла быстро и кончилась весьма неблагоприятно для Максима: он был окончательно разбит у реки Савы, бежал в Аквилею, где был взят в плен и обезглавлен (388 год). После этого Феодосий основал императорскую резиденцию в Милане, где прожил три года; потом, возвращаясь на восток, оставил молодому Валентиниану и его матери Италию, Галлию, Испанию и Британию. Императрица Юстина недолго прожила в Италии. После ее смерти вскоре умер и юный Валентиниан: его задушил министр Арбогаст. После смерти Валентиниана, Феодосий остался один императором. Впоследствии преемниками Феодосия были его два сына Аркадий и Гонорий, которые, когда их отец умер, сделались императорами: первый на востоке, а второй на западе.

XXXIII. Евдоксия Элия, жена Аркадия

Сыновья Феодосия, Аркадий и Гонорий, единогласно были провозглашены императорами 17 января 395 года. Аркадий, которому в это время было 18 лет, царствовал на востоке, его же брат Гонорий, 17-ти лет, управлял западом. Молодой и слабый Аркадий находился весь под влиянием своего фаворита префекта и министра Руфина, управлявшего страной по своему произволу. Фаворит, желая еще более укрепить свою власть, имел намерение выдать свою дочь Марию за императора Аркадия. Но евнух Евтропий, камергер двора, воспользовавшись отъездом Руфина в Антиохию, представил Аркадию Евдоксию Элию, дочь генерала Баутона, девицу редкой красоты. Император Аркадий влюбился в красавицу Евдоксию и пожелал жениться на ней. В день празднования свадьбы Руфин возвратился в Константинополь и, видя необыкновенные приготовления в городе, был уверен, что дело идет о бракосочетании императора с его дочерью Марией. Каково же было удивление Фаворита, когда он узнал, что император женится на дочери генерала Баутона, Евдоксии. Руфин сразу понял, что рушились все его надежды. Молодая императрица при помощи своей необыкновенной красоты и женского кокетства без труда завладела сердцем своего супруга, и новый фаворит явился в лице евнуха Евтропия. Но согласие между императрицей и евнухом Евтропием продолжалось недолго. Евдоксия возненавидела камергера Евтропия и решила от него избавиться. В один прекрасный вечер она бросилась со слезами к своему супругу Аркадию и умоляла его защитить ее от оскорблений евнуха Евтропия. Влюбленный император, ни в чем не отказывавший Евдоксии, тотчас же исполнил ее просьбу и осудил на изгнание своего фаворита. Но евнух обратился к защите константинопольского патриарха Иоанна Кризостема, который скрыл его в церкви Св. Софии. Императрица Евдоксия, при всем своем могуществе, не осмелилась арестовать Евтропия в святом храме. Однако, Евтропий все таки был отправлен в ссылку, затем вскоре был возвращен в Константинополь, где и умер. Патриарх Иоанн Кризостем в эту эпоху был чрезвычайно популярен в Константинополе. С кафедры церкви св. Софии он громил роскошь, греховное поведение женщин, не щадя при этом и самой императрицы Евдоксии. Последняя, разумеется, не могла переносить ничего подобного и решила отправить Кризостема в ссылку, а на место его пригласила александрийского архиепископа Феофила. Но народ восстал против этого распоряжения, убил многих монахов, противников Кризостема, и то же самое сделал бы и с Феофилом, если бы ему не удалось бежать. Между тем, когда все это произошло, в Константинополе случилось землетрясение. Тогда народ окончательно решил, что это есть знак небесного гнева за оскорбление патриарха. Боясь народной ярости, императрица сама просила мужа возвратить патриарха Кризостема. И действительно, с приездом народного любимца все успокоились в городе. Возвращение патриарха было для него настоящим триумфом. Оба берега и европейский и азиатский были роскошно иллюминованы и повсюду толпы народа изъявляли радость прибытия в Константинополь благочестивого патриарха.

Кризостем еще с большим жаром начал громить порок с кафедры церкви св. Софии; он уже без стеснения называл императрицу Евдоксию Иродиадой, которая, танцуя, требует голову Иоанна Крестителя. Подобные оскорбления нельзя было переносить Евдоксии, как императрице и женщине. Снова собрался совет судить патриарха и снова осудил его в ссылку. Но народ опять восстал. Двери храма св. Софии были заперты. Тогда императрица прибегала к другому средству. Она велела поручить взять патриарха варварам, бывшим в союзе. Накануне Пасхи в город явились готы и пошли на приступ церкви; но когда они увидали, что двери храма не поддаются их усилиям, они прибегли к помощи огня. В конце концов, патриарх был взят и, несмотря на ярость народа, вывезен из города. Хотя Кризостем и просил, чтобы его отправили в Антиохию, но его отправили пешком в Тавр; там он оставался три года, потом его перевели в пустыни Понтского округа, где он и скончался 60 лет от роду. Императрица Евдоксия, избавившись от своего сурового обличителя, не стеснялась развлекать себя, как ей хотелось. Она открыто дарила своим вниманием графа Иоанна, и народ прямо называл его любовником Евдоксии. Когда у императрицы родился сын Феодосий, все в один голос кричали, что этот ребенок прижит с графом Иоанном, а не с императором. Тем не менее слабоумный Аркадий не подозревал свою супругу в измене, очень радовался рождению Феодосия и провозгласил его своим наследником, т. е. цезарем. Спустя четыре года, Евдоксия умерла в самом расцвете красоты. Молва приписывала эту преждевременную смерть излишествам, которым предавалась красавица императрица. Ариане оплакивали ее смерть, а католики говорили, что ее Бог наказал за преследование праведника Иоанна Кризостема.

XXXIV. Пульхерия, дочь Аркадия, и Атенаида Евдоксия, жена Феодосия II

Когда умер император востока Аркадий, его сыну, наследнику престола Феодосию II было семь лет, а дочери Пульхерии 16 лет. Несмотря на свой юный возраст, эта особа отличалась умом и непреклонной волей. Сенат даровал ей титул Августы, и Пульхерия именем Феодосия управляла государством в продолжение 40 лет. Ее управление занимает блестящую страницу в истории. Пульхерия управляла государством мудро и прославила его. Марина и Аркадия, сестры Пульхерии, походили на сестру и отличались скромностью. Они пожертвовали в церковь св. Софии столик, украшенный бриллиантами. Императорский дворец был похож на монастырь. Мужчины, кроме духовников-священников, были изгнаны из дворца. Пульхерия, ее сестры и несколько добродетельных девушек составляли обычное общество во дворце. Глубоко религиозные, они избегали всякого рода тщеславия, одевались просто, соблюдали посты и вообще занимались религиозными вопросами. И вместе с тем эта коронованная монахиня Пульхерия вовсе не была фанатичка. Своей любовью и милосердием она снискала общую привязанность, строгой справедливостью восстановила порядок и заставила всех уважать и и строго исполнять законы государства. Во все время управления Пульхерией государством не было беспорядков и восстаний. Пульхерия покровительствовала науке и литературе. На языках латинском и греческом она часто говорила публичные речи. Для своего маленького брата Феодосия она пригласила лучших учителей по всем отраслям наук. Сама Пульхерия учила брата, как надо держать себя на троне, покойно выслушивать донесения, соблюдая свое достоинство, никогда не увлекаться, все обсуждать с разумной беспристрастностью и избегать резкостей. Но Феодосий мало воспользовался наукой и советами своей умной сестры, – он никогда не выходил из ребяческого возраста. Ленивый и беспечный Феодосий даже не читал бумаг, которые подписывал; его сестра, чтобы отучить его от такой непростительной лени, один раз дала ему подписать отречение от престола и потом показала ему эту бумагу. Желая сыскать для брата супругу, Пульхерия заботилась только о том, чтобы будущая ее невестка была умна и добродетельна. Леонтий, философ из Афин, имел дочь по имени Атенаиду, которая, кроме физической красоты, была очень образована. Вращаясь постоянно между философами и риторами, Атенаида развила свой ум и прекрасно изучила элоквенцию, вступая в диспуты с известными философами и риторами. Отец Атенаиды, Леонтий, решил, что с такой красотой и талантами его дочь не нуждается в приданом, и сделал распоряжение разделить все его имущество, после его смерти, между сыновьями. Но Атенаида не разделяла мнения родителя; после смерти отца она возбудила процесс и просила, чтобы ей была выделена часть имущества, следуемая ей по закону. Дело дошло до императрицы. Пульхерия была поражена красотой и умом истицы и тотчас же решила сосватать ее за брата. Феодосий, увидав красавицу Атенаиду в комнате сестры, воспылал страстью и тотчас же изъявил согласие сочетаться с ней законным браком. Атенаида, как язычница, должна была креститься и принять имя Евдоксии. Братья новой императрицы, боясь кары сестры за то, что они ей не хотели выдать ее части, скрылись; но Евдоксия приказала разыскать их и не только не упрекала за наследство, но даже назначила их на высшие государственные должности. Сделавшись императрицей, Атенаида Евдоксия не бросила науки. Она переложила в стихи Antico Testamento, легенду Св. Киприана и панегирик Феодосия Великого. Полная усердия к новой религии, она отправилась в Иерусалим, где сказала прекрасную речь перед антиохийским сенатом, и оттуда привезла с собой цепь святого Петра, правую руку Св. Стефана и образ Богоматери, писанный св. Лукою.

Если совместное управление двумя женщинами частного дома почти никогда не удается, то управление государством тем более. Евдоксия, сделавшись императрицей, пожелала царствовать одна; Пульхерия защищала свою власть. Между невестками завязалась борьба, но победа, в конце концов, осталась за Пульхерией.

Нравственность Евдоксии, как женщины и жены, подлежит сомнению; о ней ходили слухи, что она под маской религиозного благочестия скрывает развратную душу. Главный камергер и префект претории были подозреваемы в интимных отношениях с молодой императрицей, и за это первый подвергся смертной казни, а второй ссылке. После этой истории Евдоксия просила мужа отпустить ее в Иерусалим, где она решилась вести уединенную жизнь; император отпустил ее. Но и в Иерусалиме Евдоксия была заподозрена в связи с двумя духовными лицами, которые также были осуждены на смерть. Разгневанная императрица решила отмстить за казнь своих любовников. Графа Сатурнина, который донес о ее связи, она послала убить. Это обстоятельство еще более подтвердило правдивость возведенного на нее обвинения. После шестнадцатилетней ссылки Евдоксия умерла, уверяя всех, что она была жертвой клеветы.

XXXV. Плакида, жена Костанция III

В августе 410 года готы, под начальством Алариха, приближались к Риму. В Иллирии эти варвары, соблазненные сокровищами древней столицы, предложили Алариху предпринять этот выгодный поход. Варвары вторично приближались к Риму. Первый раз они, не доходя до города, получили значительную контрибуцию золотом; теперь же решили окончательно завладеть древней метрополией империи и обогатиться ее сокровищами, тем более, что путь к Риму был совершенно свободен и город никем не защищен. Гонорий, император запада, заперся в Равенне и заботился лишь о своей собственной безопасности, а Рим предоставил его судьбе. Прошло то время, когда римский народ весь в полном составе с патрициями и плебеями употреблял все зависящие меры, дабы избавить отечество от иноземного нашествия. Теперь и Италия была не та, – она представляла собой безлюдную пустыню. Чем более варвары приближались к Риму, тем чаще встречались им на пути великолепные памятники древнего величия: прекрасные дороги, роскошные виллы, парки, дворцы и т. д. Все это было покинуто хозяевами, лишь толпы голодных рабов уныло бродили туда и сюда. Окружная стена Рима простиралась на 15 миль, всех застав был 37; кроме того окрестности города занимали громадные пространства от древнего Лациума до земель Сабинян, Этрурии и моря. Народонаселение Рима, хотя и убавилось на целую треть с тех пор, как резиденция императоров была переведена в Константинополь, Милан и Равенну, но все еще было громадно. Рим в эту эпоху представлял странное зрелище. Его народонаселение было смешанное: арабы, скифы, евреи и массы нищих всех национальностей бродили по городу. Патриции и богатые граждане, покидая город, бросали на произвол судьбы и толпы своих рабов, не оставив им корки хлеба. Голодные пришельцы, не имевшие ни имени, ни отечества, принесли с собою разврат и преступления; каждый из них грабил и убивал, кого хотел, без малейшего законного возмездия. Плебеи продолжали получать продовольствие от правительства. Ежедневно на счет казны раздавали хлеб каждому римскому гражданину; для этого были особые пункты в количестве 250 и 260 магазинов, расположенных в разных кварталах города. Соль раздавалась на пять месяцев, что составляло в общем 3 мил. 60 тыс. фунтов; для освещения улиц и бань отпускалось 3 м. 10 т. ф, масла; вино продавалось по низкой цене. Таким образом обеспеченные плебеи не думали ни о чем, кроме удовольствии; они посещали театры, цирки и публичные зрелища. Спектакли в особенности были любимы плебеями. Три тысячи балерин и столько же музыкантов служили для развлечения римлян. Сальвиан по этому случаю сказал: «Римляне умирают, смеясь». Богатые граждане, оставшиеся в Риме, не покидали своих привычек. Рядом с ужасающей нищетой господствовала поразительная роскошь: патриции и сенаторы занимали дворцы, по своим размерам похожие на целые города, в которых были и парки, и площади, и храмы и сады. Некоторые владения приносили до четырех ит. лир и по своим размерам прямо могли назваться целыми провинциями. Св. Иероним упрекал одного патриция за баснословную роскошь его вилл, портиков и богатых дворцов; преданный друг этого святого, Паула, имела в числе своих владений целый древний город Никополь. Все эти дворцы, виллы и портики, хотя и отличались своим богатством, но не имели вкуса: на них тратились громадные деньги единственно ради тщеславия. Дома убирались золотом, серебром, мраморными статуями и дорогими шелковыми материями, но во всем этом отсутствовало чувство изящного, а делалось только потому, что дорого стоило. Один претор тратил 1 200 000 золотых монет в неделю; сын одного сенатора тратил два миллиона; сын сенатора Максима тратил четыре миллиона. Эти благородные сибариты не только сами не хотели служить в милиции, но не позволяли и своим слугам. Когда император Гонорий хотел призвать на службу слуг, патриции подняли страшный крик и объявили, что готовы заплатить, какую пожелают сумму денег, но слуг своих на службу не пустят. По этому факту можно судить, до какой степени простирался патриотизм богатых римских граждан. Их шествия по городу были особенно торжественны. Они посещали цирки, театры и общественные игры, не ради того, что им нравились все эти развлечения, а единственно, чтобы показать свою громадную свиту: рабов, прихлебателей, евнухов и т. д. Порядки, заведенные в домах богатых римлян, были замечательны. Так, напр., паж иначе не смел предстать пред ясные очи господина, как вымывшись с головы до лог; если раб не скоро исполнял приказание господина, ему тотчас же давали триста плетей. Выше было уже говорено о клиентах, танцовщицах, музыкантах и знаменитых ужинах с вомиториями. Здесь следует прибавить, что в описываемую эпоху, когда Риму угрожало нашествие варваров, римляне не соединились с христианами для спасения отечества, – антагонизм между теми и другими продолжался. До нашествия Аннибала Рим никто не тревожил в продолжении 624-х лет. И в данный момент никто не хотел верить, чтобы варвары осмелились опять потревожить вечный город. Между тем, в ночь на 24 августа 410 года рабы отворили ворота заставы Салара и варвары-готы беспрепятственно вошли в город. Для того, чтобы осветить дорогу, они зажгли несколько домов. Изнеженные римляне были пробуждены страшным звуком неприятельских рогов и увидали кругом пылавшие дома. Победитель целого света в продолжении ряда веков очутился в руках готов. Предводитель их Аларих в этом случае показал свою гуманность. Обещая воинам обогащение, он вместе с тем вменил им в обязанность не касаться святого храма Петра и Павла и щадить христиан. Но приказание командира не было исполнено. Дикие варвары бросились во все стороны, к ним присоединилось 40 тысяч рабов, и не было никому пощады: грабеж и убийство разразились над городом. На утро все улицы были полны трупами. Среди всех этих ужасов происходили сцены, достойные внимания. Рассказывают, что одна молодая и красивая римлянка до такой степени энергично защищалась от насилия гота, что даже варвар был поражен и отвел ее к мужу. Разрушение Рима было поистине варварское. Статуи и художественные произведения скульптуры разбивались в мелкие куски; золото и серебро сдиралось, драгоценные камни и материи служили поводом к уничтожению произведений великих художников. Зданий тоже не щадили. Пламя пожара уничтожило множество домов и дворцов; в числе последних сгорел великолепный дворец Саллюстия. После шести дней убийств, грабежей и поджогов готы оставили Рим; по дороге Аппиа они отправились в южную Италию, уничтожая все, что им попадалось на пути. Пшеница, скот, вино, масло, – все было взято в лагерь варваров. Долго после этого нашествия страна не могла прийти в себя. Начальники отряда расположились в вилле Лукулла и Цицерона. Дочери римских сенаторов, обращенные в рабынь, прислуживали им, подавали кушанье и наполняли кубки фалернским вином. Среди женщин, обращенных варварами в рабство, была знаменитая Плакида, дочь императора Феодосия, сестра Гонория. Особа замечательно красивая и добродетельная, она также прислуживала победителям, пировавшим в венках из роз на головах. Ни ее знаменитое происхождение, ни ее красота, ни добродетели – ничто не могло бы избавить ее от оскорблений варваров, если бы Атольф при первом же взгляде на принцессу не влюбился в нее. Плакида внушила ему чистую, возвышенную любовь. Атольф был шурином Алариха, вследствие чего имел большое влияние на варваров. Он тотчас же отдал приказание, чтобы с пленной принцессой хорошо обращались и чтобы все оказывали ей должное уважение. Вскоре Аларих, после ряда побед, умер в Калабрии. Тогда готы единогласно избрали его преемником Атольфа. Сделавшись королем, он тотчас же пожелал соединиться брачными узами с Плакидой. В качестве победителя он предложил мирный союз императору Гонорию и вместе с тем просил руки Плакиды. Равеннский двор, кроме всем хорошо известной подлости и трусости, был еще очень тщеславен. Находя унизительным замужество римской принцессы Плакиды с варваром, он отказал в просьбе Атольфу. Плакида же, имевшая полную возможность в продолжении плена изучить все обычаи и честные убеждения варваров и сравнить их с поступками своих изнеженных и глубоко порочных соотечественников, при том же искренно благодарная за гуманное обращение с нею во время плена, полюбила Атольфа и изъявила желание быть его женой. Таким образом состоялась их свадьба. Тогда Гонорий прислал Атольфу титул римского генерала, и между ними состоялось соглашение снова присоединить Галлию к римской империи. После свадьбы Атольф отправился в походе и победил узурпаторов Галлия, присоединив ее к владениям императора Гонория, своего шурина. Потом направил свои силы против вандалов, занимавших Испанию, Император, вместо благодарности за все эти подвиги Атольфа, интриговал, чтобы последний развелся с своей женой Плакидой, и наконец послал против него генерала Костанция, который был неравнодушен к красавице Плакиде, а потому принял с удовольствием это поручение. Но прежде чем Костанций прибыл на место, Атольф был убит в Испании, именно в Барселоне, неким Зигирихом, перебившим также и детей Атольфа, имея намерение самому быть королем. Вдову убитого он взял в плен и, привязав к стремени, заставил идти около своей лошади шесть миль. Но после шести дней царствования Зигирих также был убит другим готом, по имени Валлий. Между тем Костанций потребовал выдачи Плакиды, на что Валлий согласился под условием дать ему шестьсот тысяч мер зерна. Затем состоялось согласие, что готы должны отнять у вандалов Испанию для императора Гонория. Костанций привез Плакиду к ее брату в Равенну и изъявил согласие сочетаться с ней законным браком. Молодая вдова, искренно любившая покойного мужа, долго не соглашалась выйти замуж за Костанция, но под давлением брата Гонория, в конце концов, должна была согласиться и обвенчалась с Костанцием. Тогда Гонорий взял шурина к себе в товарищи, наградив его титулом Августа. Но Костанций недолго наслаждался своим новым положением, – вскоре он умер, оставив после себя двоих детей: Валентиниана и Гонория. Овдовев вторично, Плакида поселилась у своего брата Гонория в Равенне; как умная женщина, она, конечно, имела большое влияние на императора, что вскоре возбудило зависть придворных куртизанов; пошли интриги, клонившиеся к тому, чтобы поселить вражду между сестрой и братом. История кончилась тем, что Плакида принуждена была покинуть двор Равенны и уехать с своими детьми в Константинополь. Вскоре умер и слабоумный император Гонорий. Он во всю свою жизнь ничего не сделал для государства. Об этом государе современники рассказывают, будто бы он, услыхав о падении Рима, вообразил себе, что речь идет о гибели его курицы, которую он назвал «Roma» и лишь тогда утешился, когда ему объяснили, что курица не погибла, а погиб город Рим. В молодости Гонорий женился на дочери генерала Стиликона, Марии. Вскоре Стиликон сделался первым министром и, пользуясь слабоумием императора Гонория, забрал в свои руки всю власть. В продолжении 10 лет супружества у Марии не было детей. Слабый умом и телом, Гонорий не мог быть ни правителем, ни отцом. Современники говорят, что императрица Мария умерла девственницей. После смерти Гонория его племянник Феодосий II стал владыкой обеих частей империи – восточной и западной. Вскоре он уступил запад своему двоюродному брату Валентиниану III-му, сыну Плакиды и Костанция. Этому шестилетнему ребенку была назначена в жены Лициния Евдоксия, дочь Феодосия II; Валентиниан или, правильнее, его мать Плакида отправилась управлять западной империей. В то же самое время Иллирия была присоединена к восточной империи. Плакида именем своего сына Валентиниана управляла государством в продолжении 25-ти лет. В слабоумии и вообще в неспособности этого государя винят его мать, которая для того, чтобы удержать власть в своих руках, будто бы не заботилась развивать умственные способности сына. На западе командовали войсками два генерала: Эций и Бонифаций. Соединенные вместе, они могли защитить страну от всякой опасности; несогласие же их повело к большому злу. Между этими двумя генералами Плакида должна была предпочесть Бонифация, храброго и разумного генерала. Будучи командиром в Африке, он заслужил всеобщее уважение за свою справедливость. Потом, когда возмутившийся Джиованно хотел завладеть троном, Бонифаций защищал интересы Валентиниана. Между тем Эций при этих обстоятельствах принял сторону узурпатора и, желая помочь ему, призвал в Италию 60 000 гуннов с берегов Дуная. Эций имел большое преимущество пред своим соперником Бонифацием, – тогда, как последний был в Африке, он, Эций, подступал к Равенне. Но, прежде чем пустить в ход оружие, он употребил хитрость: стал уговаривать императрицу Плакиду, чтобы она отозвала из Африки Бонифация, иначе он посягнет на ее власть. В то же самое время Эций послал анонимное письмо к Бонифацию, в котором уведомлял, что его думают оторвать для того, чтобы казнить смертью. Несчастный попался в сети. Думая только о своей собственной защите, он поднял провинцию, которой управлял, и призвал вандалов из Испании под начальством Гензериха. Между тем друзья генерала Бонифация никак не допускали мысли, чтобы он мог взбунтоваться, и для разъяснения всех этих обстоятельств послали к нему Дария. При свидании последнего с генералом Бонифацием разъяснилось мошенничество Эция. Тогда Бонифаций, раскаявшись в своем заблуждении, принес повинную императрице Плакиде и просил ее отрубить ему голову. Бонифаций старался также поправить зло, удалив варваров, призванных им, и предлагал громадные деньги, чтобы они отправились обратно. Но их начальник Гензерих не соглашался ни на какие предложения, и семь провинций, принадлежащих Риму, были заняты варварами. Кровь полилась неудержимым потоком, смерть царила повсюду; некоторые места до такой степени переполнились трупами и заражали воздух, что сами варвары принуждены были снимать осады. Бонифаций наскоро собрал солдат, сколько мог и выступил против варваров, но был разбит и бежал. Умная императрица Плакида поняла, что генерал Бонифаций сделался жертвой интриги, и не только не взыскала с него за его ошибку, но даже наградила его титулом патриция. Это великодушие императрицы Эций принял, как личное оскорбление, собрал варваров и выступил против Бонифация. Столкновение двух врагов было самое решительное: произошла кровопролитная битва, в которой Эций был побежден, но и Бонифаций, смертельно раненый пикой, через несколько дней умер. Плакида объявила Эция бунтовщиком, – он скрылся в Паннонию и передался гуннам. И вот разразилась новая гроза: нашествие гуннов. Орды этого варварского народа, поднявшегося от Волги до Дуная, заставили трепетать весь мир, когда во главе его явился король Аттила. Этот предводитель варваров, по описанию современников быль до уродства непропорционально сложен, имел громадную голову, узкие плечи, маленькие бегающие глаза и наглый, вызывающий вид. Собрав громадное количество гуннов и других варваров, Аттила приблизился к границе империи. Император Феодосий II не довел дела до сражения, заключив с варваром постыдный мир и обязавшись уплачивать ему ежегодно по шестисот тысяч фунтов золотом. Вскоре император востока убился до смерти, упав с лошади. Ему наследовала его сестра Пульхерия. Первый раз женщина самостоятельно села на императорский трон. Энергичная Пульхерия не искала себе мужа, но товарища. Она вышла замуж за 60-тилетнего сенатора Марциана, который должен был помогать ей в управлении государством, не пользуясь супружескими правами. Марциан не хотел платить дани Аттиле и его посланным отвечал: