Текст книги "Я стал преподом в Академии Подземелий (СИ)"

Автор книги: Орумант Старлайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

– ГРАА–АР–АРР!

Неужели, я… Победил? И действительно, как то и предположил изначально, панцирь «Мантикоры» похож на тот, что у жуков: его выпуклая, обтекаемая форма, в купе с относительно большой площадью, не позволяет перевернуться, оказавшись на спине. Во всяком случае, не двумя лапами. Живот же и вовсе не защищён, что передал мне Хомэй через последний «ключ».

Хотелось бы сейчас заорать от счастья, но сил почти не осталось. Судя по всему, у меня сломана рука, не лучше дела обстоят и с ногами. Представить не могу, сколько крови было потеряно и на какую стадию перешло заражение ядом. Даже через «Третью Передачу» я чувствую боль, она везде: изнывают кости, жжёт кожу и режет внутренности. И всё, что ещё можно сделать перед тем, как действие техники кончится – это убить «Мантикору».

Кстати об этом. Ей тоже приходится не сладко: изувеченная тварь мечется в ярости и агонии, даже не видя меня. И метания становятся только сильнее, когда моя нога встаёт на живот поверженного врага. Затем вторая. Приходится прикладывать последние силы, чтобы не свалиться. Через пару секунд и их не остаётся, а потому я даже не бью, а просто падаю, подставляя Карак лезвием вниз.

Меч входит, но совсем неглубоко: в отличие от податливой кожи, мышцы у «Мантикоры» должны быть очень прочными. Но даже без оружейных техник у меня есть способ покончить со всем этим.

[Внимание! Использован Навык «@#%*+» !]

[Внимание! Использован Навык «@#%*+» !]

[Внимание! Использован Навык «@#%*+» !]

[Внимание! Использован Навык «@#%*+» !]

Кое–как удерживая равновесие, я пытаюсь имитировать «Отбойный Кулак» пропуская Ки через здоровую руку. Удары приходятся прямо по рукояти Карака, с каждым разом забивая его всё глубже в плоть. И вот, наконец–то, лезвие достигает какого–то важного органа.

[Внимание! Вы убили врага!]

Уже сидя я наблюдал за тем, как громадная туша растекается зловонной жижей. Даже дышать удаётся с трудом, не то, что двигаться. И всё–таки мы справились, слышишь, Хомэй? Астра, Камир и остальные – они будут жить! А для меня это, кажется, конец. Теперь уже точно…

– Сенсей! – о, а вот и они. Почти успели вовремя. Как жаль, что у меня уже нет сил, чтобы сказать свои последние слова.

– Мы здесь! Держитесь! – все пятеро подбежали ко мне с пузырьками. Вы такие заботливые. Но ваши зелья такие же, как и мои. То есть, полностью бесполезны, когда тело почти мертво. Вместо того, чтобы наблюдать за попытками ребят мне помочь, я решил посмотреть в глаза Астры. Ох, Боже правый… Ну, и вид. Как будто действительно «живой мертвец». Только взгляд ещё не успел остекленеть. А впрочем, умирать лучше с закрытыми глазами, разве нет?

– Н-нет! Хомэй–сан! Оставайтесь с нами!

– Очнитесь, сенсей!!!

Так вот ради чего я отдал свою жизнь…

[ОЗ: 6]

[Внимание! Получен урон!…]

Эпилог. Часть 1: Возвращение

Я жив. Опять. Откуда такая уверенность? Даже не знаю, наверное, всё дело в этом:

[Внимание! Система активирована!]

Новое оповещение заполнило моё поле зрения. Довольно бессодержательное, надо признать. Как будто она в принципе была неактивной хоть когда–либо. Так или иначе, я совершенно точно не переродился ещё один раз, это определённо моё тело.

[Внимание! Использован Навык «Медитация» (3)!]

Навык активируется мной уже во второй раз. В первый было слишком трудно поверить увиденному. После всего, что со мной произошло, стоило ожидать, что от моих «путей» ничего не останется, но они оказались целыми. Да, кое–где я заметил потемнения и общая палитра была ближе к синему, но разве это можно сравнивать с тем состоянием, в котором меня нашли ребята?

Бульк.

Совсем забыл. Сейчас моё тело находится в жидкости. И пора бы уже, наверное, открыть глаза, а то что–то я тут залежался, внутренности свои изучая. Ну–ка!…

– Ах! – яркий свет ударил мне прямо в сетчатку, но это нисколько меня не огорчило. Мне не в первой терять сознание (в основном, конечно, от перепоя). И всякий раз, когда это происходило, потом было очень тяжело открыть глаза. Но не сейчас. И это хороший знак. Стоило задуматься о подвижности, как я вдруг осознал, что и с ней, в общем–то, нет никаких проблем: руки и ноги слушаются. Правда, ощущения немного странные. Такое чувство, будто бы меня чем–то туго обклеили. И вот это уже интригует.

– Чтоб тебя… – борясь с жжением, я всё–таки смог разлепить веки, а затем медленно принял сидячее положение. Ну, и что тут можно сказать? С «оклейкой» в самое яблочко: всё мое тело было забинтовано… Ну, уж точно не обычными бинтами. На вид нечто на подобии водорослей, только запах скорее ягодный. Хотя это, кажется, из–за мази – её можно было увидеть на немногих открытых участках тела. По–видимому, именно благодаря ей это зелёное нечто удалось приклеить к моей коже. Жидкость же оказалась зельем. Да, всё это время я дрейфовал в целом бассейне, заполненным целительным раствором высокой концентрации, что сумел понять и по вкусу, и по насыщенности цвета. Помимо всего этого, на моей шее весело нечто тяжелое. При ближайшем рассмотрении это оказалась довольно массивный кулон с до боли знакомым гербом. Ах, ну да, точно. Именно такой же имелся на одеяниях той жрицы. Интересно, а он–то здесь зачем?

Оглядев себя, я переключился на ознакомление с окружением. Место, в котором я оказался, было совсем пустым. По сути, меня разместили в коробке из белого камня, в центре которой находился целительный бассейн. Что интересно, вокруг него на полу был расчерчен круг явно магического характера. За исключением этого, в комнате имелся только небольшой стол, на котором располагались сосуды с теми самыми водорослями и, до кучи, бритва с каким–то пузырьком.

Чтобы проверить гипотезу, потрогаю лицо. Хм. Выходит, пока я пребывал без сознания меня брили. Приятно. А с волосами у нас как дела обстоят?

…

– А-а?! – когда они успели так вырасти?! «Мантикора» укоротила их едва ли не вполовину, а сейчас они отросли ниже лопаток. Это сколько меня здесь варили?! Годы?!

Так. Спокойно. Ещё ничего не ясно. В конце концов, мало ли какие могут быть эффекты у высококонцентрированного зелья исцеления. Может, рост волос – просто одно из следствий его долгого… Э–э–э… Ну, пусть будет «употребления». В общем, пока беспокоиться об этом ещё рано. Сперва неплохо было бы выбраться из этой «ванны» и посмотреть, что находится снаружи.

Кап. Кап.

Под звон падающих с меня капель я вышел в центр зала. Н-да, замотали меня, конечно, знатно. Как будто мумия, только в отличие от классической зелёная и мокрая. Зато не придётся переживать, что кто–нибудь снаружи застанет меня нагим. И то хорошо. А вот то, что дверь не удаётся открыть – уже не очень. Честно говоря, мне не хочется её выламывать. На то есть две причины. Во–первых, у меня нет никакого представления о том, где я нахожусь. Полностью мед–отдел я не изучал, но это место определённо слишком большое, чтобы располагаться непосредственно в здании или. Значит, мы либо под ним, либо вообще Бог знает где. И в таком случае порча имущества нежелательна. Во–вторых… У меня нет уверенности, что я смогу. Дверь вытесана явно не из древесины. На камень не похоже, но что это ещё тогда?

В другой ситуации я бы не стал беспокоиться. В моём распоряжении техники усиления, «Отбойный кулак» в конце концов. Но сейчас… Наверное, со стороны это покажется странным. Ещё недавно (или, может, уже давно?) мне было плевать на собственную жизнь: «Третья Передача» буквально сжигала мои внутренности, ломались кости и рвались мышцы. Но я не отступил, пока не убил «Мантикору». И именно поэтому мысль о том, что жизнь продолжается, вводит в ступор. Как будто бы моё тело – всего лишь мираж, иллюзия. Разве может оно продолжать двигаться как ни в чём не бывало после всего, что произошло?

– Дверь уже открыта.

Ась?

* * *

– Как же вкусно! – Господи, да за такое можно и убить. Пока не почувствовал запах еды, я даже не осознавал, насколько меня мучает голод. Как оказалось чуть позже, притупился не только он. И осязание, и обоняние, и даже вкус – все чувства, кроме зрения и слуха стали в разы слабее. И только теперь понемногу возвращаются. Впрочем, у низкой чувствительности были и свои плюсы. Например, лишь после того как все водоросли были удалены с моего тела, мне рассказали, что мазь, их склеивающая, должна была ужасно чесаться. Н-да, судьба меня бережёт. Но возвращаясь к теме. Когда персоналу стало известно, что я преспокойно расхаживаю по залу, дверь сразу же открыли и две симпатичные мед–сестрички меня «раздели». Затем мне дали отмыться и предоставили сменную одежду.

В процессе омовения мне удалось как следует осмотреть себя. И я до сих пор не до конца переварил увиденное. Моё тело осталось таким же. Более того, кажется, мышечная масса даже возросла, если мне не кажется. И шрам всего один, причём не на груди, хотя именно по ней пришелся самый страшный удар. Следы от шипов тоже пропали. В итоге, единственным напоминанием о той битве стал шрам от когтей на правой стороне грудины. Это просто поражает. Нет, я, конечно, знал, что, прибегнув к исцеляющим зельям и соответствующим заклинаниям, можно добиться выдающихся результатов, но чтобы настолько?… Надо обязательно спросить об этом директрису.

Кстати о ней. Она ждала меня сразу за дверью с огромной тарелкой, полной риса с чем–то вроде рагу. Вместе мы вышли наружу и расположились прямо на улице – я настоял. Оказалось, меня содержали в специальной, подземной (как и думал) части мед–отдела предназначенной для самых тяжёлых случаев. За последние лет пятнадцать там никто не бывал. И вот, можно сказать, снова «открыли счёт». Об этом и многом другом я размышлял, пока поглощал содержимое тарелки. В какой–то момент она опустела, и пришёл черед спрашивать. Меня не торопили. Думаю, лучше будет начать с того, что не давало мне покоя всё это время.

– Сколько я пробыл без сознания?

– Два месяца.

– Твою же мать…

– … – директриса даже не стала делать мне замечаний, за что я ей очень благодарен. Целых два месяца… Нет, я, конечно, поигрывал в голове цифрами, пока ел. Ну, там вдруг окажется, что моё тело собирали заново пару лет, например? На самом деле, два месяца – это ведь всего–ничего, верно? Особенно когда альтернативой была смерть. И всё же так долго… Вдвое дольше, чем я успел прожить с момента реинкарнации.

– Меня уволили, да? – хотелось как–то разрядить обстановку, но, кажется, не получилось. И что должен значить этот взгляд?…

– Вы получили орден и личную благодарность двух дворянских и трёх богатых родов. – теперь пришла моя очередь странно смотреть. Какие–какие рода ещё раз?… А, ну, да, точно. Камир, кажется, довольно знатен в южных провинциях. Астра вроде бы из семьи каких–то ремесленников. Не помню точно, но, кажется, я видел человека с фамилией Накири в городском совете. Флитц принадлежит к рыцарскому роду, это хорошо отпечаталось в моей памяти. Чем на хлеб зарабатывают родили Айи и Лулу, я без понятия, но тоже важные шишки. В принципе, ничего удивительного, если вспомнить, где их дети получают образование.

– Из–за меня они могли погибнуть. – независимо от моих заслуг, этот факт оспорить никто не сможет. Реши я сдаться в той пещере или если бы мне не хватило сил, чтобы победить, студенты оказались бы обречены. В конце концов, даже раненный монстр 54‑го Уровня все ещё может считаться Боссом Подземелья с высочайшей опасностью.

– То, что произошло во время экзамена, было подвергнуто тщательному и всестороннему рассмотрению, – гордо подняв голову, отчеканила моя начальница. Ну, ей есть чем гордится, никто и не спорит, – И выводы таковы: процедура экзамена не предполагала возможность гибели или серьёзных травм среди обучающихся. Об этом свидетельствует тот факт, что никому из участников не потребовалось экстренной помощи целителей. Ситуация с растениями может рассматриваться как один из элементов экзамена, а изменения, произошедшие с «Мантикорой» – случайностью. Кроме того, проблему удалось решить вашими усилиями. Что касается состояния, в котором вас обнаружили студенты, преподаватель магии Бастольф был готов взять на себя всю ответственность.

А он–то здесь каким местом? То, что требовалось от него, было выполнено на высшем уровне, Подземелье функционировало как нужно. «Мантикора» 54‑го Уровня действительно была лишь ошибкой созданной нами системы, и никто не мог знать, что это произойдёт. А Бастольф, кажется, принял случившееся на свой счёт. Н-да, высокая планка и никаких поблажок. Уважаемо. Надо будет зайти к нему, прояснить ситуацию.

– Что было потом?

– Используя магию воздуха, студенты смогли в кратчайшие сроки доставить вас во внешний мир. К тому моменту ваше состояние было критическим: множественные переломы и трещины костей, рваные раны, кровопотеря и яд. Пришлось прибегнуть к молитвам, заклинаниям исцеления и усиливающей магии всех, кто тогда находился в зале Подземелий, просто чтобы поддерживать в вас жизнь.

Я невольно вскинул бровь. Нет, мне, конечно, очень приятно, что все так старались, но причём здесь молитвы? Да, жрица что–то там сделала со всеми перед экзаменом, но чтобы прямо–таки наравне с лекарями не давать мне умереть? Кажется, кое–кто всё это время недооценивал силу веры. Ну, пока опустим.

– После этого вас подвергли всем известным методикам врачевания, какие имелись в распоряжении мед–отдела. К сожалению, даже достигнув относительной стабильности вашего состояния, целители были не в силах восстановить повреждённые энергетические структуры, – вот на этом моменте моё сердце замерло. И ведь правда, физические повреждения должны были отразиться на «путях» – так закончили карьеру многие Покорители… Директриса моё волнение, кажется, не заметила, – Была возможность пробудить вас уже тогда, но в таком случае дальнейшее состояние вашего тела оставалось под вопросом. Учитывая это и вашу болезнь, Кудзуима–сан предложила ввести вас в состояние сна, чтобы минимизировать любые нагрузки и дать энергетическим каналам самим восстановиться. Кудзин–сан поддержал это решение. В дальнейшем они регулярно навещали вас.

Вне моей власти было заставить уголки губ опуститься. Эти двое продолжали заботиться обо мне, несмотря ни на что. Этот рогатый здоровяк, который заставил меня дрожать во время нашей первой встречи, и Тома… Воистину она замечательная женщина.

– Как они сейчас?

– Кудзин–сан перестал пить, – моя бровь едва не улетела в небеса, – Поначалу качество его работы ухудшилось, но в скором времени всё вернулось к норме. Я не поощряю разгульный образ жизни своих подчинённых, но поначалу даже решила предложить ему выпить. «Пока Хомэй не очнётся, я буду взращивать в себе жажду к выпивке, чтобы по его возвращению мы как следует это отметили» – примерно таким был его ответ.

Ну и чертяка… Кажется, я вот–вот пущу слезу. Чтобы такой алкоголик как он и из–за меня… Клянусь, завтра же ты получишь самую дорогую бочку, до какой мне удастся добраться. Надеюсь, мы это переживём.

– Ну, а?…

– Кудзуима Тома покинула Академию.

Что?! То есть как «покинула»? Это нечто вроде отпуска? Или…

– За всё время её работы вы – первый Покоритель, вернувшийся из Подземелья в столь тяжёлом состоянии, – кажется, я слышу как начальница забивает гвозди в крышу моего гроба, – Насколько мне известно, прежде она работала старшим лекарем в другом городе и в основном занималась исцелением высокопоставленных особ.

Я кивнул. Многие дворяне идут на военную службу или становятся членами крупных Гильдий, но далеко не все из них отправляются в Академии. Некоторые обучаются в родовых имениях. Хорошо, когда под рукой есть кто–то, способный заживить рану, оставленную троюродным братом во время урока фехтования.

– Не думаю, что Кудзуима–сан готова вернуться сюда после случившегося. И, кажется, она тоже это понимает. Поэтому и попросила у меня возможность уволиться. Но, уверяю вас, я найму её снова, если вернётся. Человек с такими талантами всегда будет оценён по достоинству.

Если вернётся… Что же, не могло всё кончиться идеально. А если уж совсем на чистоту, то у нас с ней не то, что бы всё ладилось. Да, нам было хорошо вместе, но мы очень отличались. Нашу связь даже отношениями толком не назовёшь. Скорее так, «интрижкой». Как и в прошлой жизни, всего себя я отдавал работе и всяким передрягам, а ей только и оставалось, что дожидаться и лечить. Паршивый из меня ухажёр, как ни посмотри. Наверное, в этом плане я ничем не отличаюсь от Хомэя. Ну, по крайней мере, со мной у Томы был кто–то, на кого она могла направить свои чувства. Хотя бы малую их часть. И всё же мы были довольно близки некоторое время. После того, как меня принесли ей почти мёртвым, нет ничего удивительного в том, что Кудзуиме не хочется повторять это вновь. Когда я вспоминаю своё отражение в глазах Астры, мне самому становится жутко.

– Не будете спрашивать, куда она направилась? – чуть склонив голову, поинтересовалась моя начальница, – А мне казалось, что вы броситесь за ней как только узнаете об увольнении.

Это она чего, подкалывать меня пытается?

– Тома сделала свой выбор. И я должен его уважать.

– Хороший ответ.

Честно говоря, что–то у меня отпало желание задавать другие вопросы. Да и какие? Я остался жив, Тома – уехала. Ребята, кажется, в полном порядке. Но на всякий случай…

– Сказать по правде, – каким–то странным тоном начала директриса, – я ожидала, что вы будете в более плачевном состоянии, когда очнётесь. Но раз вы уже приходите в норму, думаю, у меня есть право сказать вам об этом сейчас. Астра Накири также покинула Академию.

– Что?! Почему?!

– Для таких случаев существует процедура, включающая оглашение причин для прекращения обучения. Накири привела в качестве аргументов неудовлетворительные оценки за практическую составляющую вашей дисциплины и низкий уровень физической подготовки, а также настаивала на том, что злоупотребила доверием своего преподавателя и использовала ресурсы Академии для проведения опасного и непредсказуемого эксперимента.

Нет, ну она издевается?… Перевала же всё! Да, как боец Астра не сложилась, но ведь у нас есть ещё Ибура с баллами по теоретическим дисциплинам на уровне валенка. И тем не менее, она оказалась в студ–совете из–за своей силы! И что значит «злоупотребила доверием»? Да Накири на каждом этапе готова была дать заднюю, дай ей только повод в чём–то усомниться. А если говорить про «эксперимент», то вся вина здесь может лежать только на мне и Бастольфе. И это при том, что провал с «Мантикорой» официально был признан случайностью!

– Вижу вы собираетесь что–то сделать, – директриса, наблюдавшая за моим выражением, уже сделала определённые выводы. И едва заметно улыбнулась, – Только прошу вас, не вламывайтесь в имение Накири прямо сейчас. Дождитесь рассвета хотя бы.

Я снова кивнул. Мне действительно стоит немного поумерить пыл. К тому же, есть ещё кое–что очень важное. И этим, скорее всего, можно заняться в любое время.

– А храм Богини сейчас открыт?

– Думаю, что для посетителей попасть туда в столь поздний час будет невозможно. Но ради «Самозабвенного Спасителя» они могут сделать исключение.

Как–как она меня назвала?…

* * *

– Прошу вас, сюда. На самом деле, в такое время мы не принимаем посетителей: все служители ночами посвящают себя молитве о покое заблудших душ. Но «Самозабвенному Спасителю» мы просто не могли отказать. – рассказывала жрица, пока мы шли по внутреннему двору храма. Да, та самая. Директриса потребовала, чтобы я дождался, пока она отправит сюда послание с предупреждением о моём визите. Оказывается, магические средства связи есть у всех более–менее значимых организаций в городе. Удобно, ничего не скажешь.

– Честно говоря, это было спонтанным решением. Приношу извинения за хлопотность.

– Ох, нет–нет, что вы! «Самозабвенный Спаситель» не должен беспокоиться о таких вещах. Своими действиями вы заслужили право на благосклонность Богини всегда и везде. Ваше исцеление ниспослано свыше! – живо ответила жрица, продолжая вести меня через территории священнослужителей. Её отношение ко мне в корне отличается от того, что было два месяца назад. И это несколько смущает. Ещё и прозвище…

Как оказалось, моя схватка с «Мантикорой» уже успела стать притчей во языцех и обрасти ворохом избыточных деталей. Могу себе представить, что подумали студенты, когда из экзаменационного Подземелья вынесли покорёженное и окровавленное тело преподавателя, которого они так боялись. Как оказалось, это изменило всё. Раньше на мой стороне были только Суцунэ да Камир с Астрой. Но после случившегося я стал героем в глазах многих своих учеников. И, вполне естественно, что они рассказывали обо мне родителям – дворянам, крупным торговцам и другим влиятельным личностям. Так вот «великий и ужасный» Узу Хомэй стал «Самозабвенным Спасителем» – этот титул мне дали служители Богини. Немного длинновато, конечно, но всё равно приятно.

– Итак, мы на месте. – оповестила жрица, жестом приглашая меня войти в храм. Что я и сделал. Снаружи это место, к слову, мало чем отличалось от других зданий: ни тебе башен, ни каких–то особых украшений. Одни символы веры на стенах, да и только. Видимо, эта религия зиждется на идее умеренности?

– Красиво – внутри обстановка действительно лучше. Не сказал бы, что здесь много элементов декора, по сути, только резные лавки да люстры. Но вот статуя прекрасной женщины, держащей в своих руках самое настоящее белое пламя, не могла оставить равнодушным.

– Воистину, свет Богини прекрасен, да будет ниспослана её милость на всех нас. – жрица сложила руки знакомым мне образом и поклонилась статуе, – Госпожа Умэно передала мне вашу просьбу, но я хотела бы ещё раз уточнить детали.

– Да, конечно. Извините, я не очень опытен в подобных делах, но знаю, что существует особая молитва за упокой души павших воинов. Она читается ещё и для того, чтобы почтить их память.

– Всё верно. Всякая душа заслуживает место в царстве благодати нашей Богини. И мы будем молиться даже за тех, кто взял в руки оружие, если причины для этого были достойны. – я немного задумался. А известно ли мне, какими были его причины? Вовсе нет. Но он заслужил покой. В этом у меня нет никаких сомнений. Хотя дело не в этом.

– Видите ли, я не могу назвать вам его имя. – жрица нахмурилась. Ну, а что я могу сделать? Сказать ей, мол, у меня имеется тёзка с таким же именем? Не то, что бы у меня совсем не было вариантов. Всегда можно выкрутиться, претворившись, что я взял чужое имя (а так оно и есть, на самом деле). Но мне не хочется лгать. А раз так, значит, открыть имя Узу Хомэя действительно нельзя.

– Это довольно необычно… Если вас беспокоит, что личность этого человека станет кому–нибудь известна, то можете не переживать. Ничто из сказанного вами здесь не покинет стены храма. – и про это мне известно. Тайна исповеди, как удобно. Но не в моём случае.

– В данном случае, речь идёт вовсе не о конфиденциальности. Просто имя этого человека нельзя произносить таким образом.

– Хм, вот как? Ну, в таком случае, вам придётся произнести молитву самому. – к этому я тоже себя подготовил. С моей памятью запомнить даже несколько страниц будет не так уж сложно. К тому же, не исключено, что мне позволят молиться по какому–нибудь учебнику. Как–то же они обучают служителей, верно?

– Это не проблема. Скажите, что я должен делать.

* * *

– Ну, вот и всё. – я кивнул самому себе и закрыл книгу. Действительно, для таких случаев есть специальная литература. Не уверен, что правильно было доверять храмовый экземпляр чужаку, но как не сделать исключение ради «Самозабвенного Спасителя»? Думаю у меня неплохо вышло. Но кое–что мне бы хотелось добавить ещё и от себя. Сложив руки так, чтобы одна ладонь касалась моего плеча, а другая – локтя, я склонился перед пылающим постаментом. Пусть никто меня и не слышит, я всё равно произнесу эти слова шёпотом.

– Спасибо, Узу Хомэй. Благодаря тебе у меня теперь есть путь, которому я хочу следовать. И я не сверну с него. Во славу твоего имени и ради самого себя.