Текст книги "Любовь Сары Дезанж"

Автор книги: Оливия Уэдсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Она не хотела присутствовать целый вечер при том, как леди Диана будет любезничать с Робертом.

ГЛАВА 5.

– Вот я и привел его, – весело воскликнул Роберт.

Это было через три дня. Роберт легким дружеским движением подтолкнул Гиза.

– Он гулял, когда я встретился с ним лицом к лицу. Ты ничего не имеешь против того, что мы пришли слишком рано, Сюзетта?

– Я очень рада, – ответила Сара.

– Я также, – улыбнулся Юлиан.

– Господина Гиза сопровождал какой-то странный тип, – продолжал Роберт беспечно. – Он походил на профессора или что-то в этом роде. Он был растрепан, неаккуратно одет, в расстегнутом, развевающемся от ветра пальто, слишком широком для него, и с галстуком, сдвинутым набок.

– Очень неаккуратный профессор, – вставила Сара, смеясь.

– О, они так рассеяны, эти ученые люди, – сказал Роберт.

– Совершенно верно, Бобби, – произнес голос леди Дианы позади него.

Молодой человек покраснел, быстро обернулся и, немного задыхаясь, поздоровался с ней.

Она протянула белую стройную руку и поправила его галстук, который и так был безукоризненно завязан.

– Вы всегда так прекрасно одеты, – произнесла она. Ее бронзовые надушенные волосы коснулись на мгновение его лица, когда он немного нагнулся к ней. Он глубоко вздохнул, а она улыбнулась.

Гиз был представлен леди Диане. Вдруг наступило непродолжительное молчание, когда все присутствующие почувствовали необ'яснимое смущение. Сара была убеждена, что леди Диана не понравилась Юлиану Гизу, а леди Диана почувствовала внезапную антипатию к Юлиану. Роберт, словно поняв их настроение, тоже умолк и все были рады, когда дворецкий об'явил, наконец, что обед подан.

Они обедали за маленьким круглым столом, стоявшим около окна в широкой нише. По приказанию Сары окно осталось открытым.

Царили светлые сумерки, но в синеющем небе зажигались первые золотистые звезды. Наступал благоухающий весенний вечер.

Сидя за столом и слушая оживленный разговор Роберта и Гиза, Сара забывала о прежнем смущении. Она приняла участие в шутливом дружеском разговоре молодых людей.

После обеда маленькое общество собралось в гостиной, окна которой выходили во двор.

Сара и Юлиан ушли через открытые двери в сад; надвигалась темнота. Сладко благоухали гиацинты.

– Чудные цветы, – сказала Сара, вдыхая их аромат.

– Они такие же голубые, как ваши глаза, – ответил Юлиан.

Он снова откровенно высказал свою мысль, что было неприятно Саре.

– Я знаю, вы не любите таких откровенных замечаний, – немного сухо продолжал Юлиан. – Но только будучи откровенными друг с другом, можно стать друзьями.

– Да, – ответила Сара, невольно удивляясь почему в присутствии этого человека она испытывала легкое смущение и часто не находила слов для ответа, хотя привыкла любезно поддерживать светский разговор.

Она заговорила об успехе Гиза в деле Люваля.

Гиз ответил на ее вопросы, но вскоре переменил разговор.

– Работа моя, по крайней мере ведет к определенной цели. Но я не из тех людей, которые всецело поглощены и удовлетворены своим успехом. Вероятно это происходит потому, что я в юности не имел времени предаваться отвлеченным мечтам и теперь часто испытываю такое желание. Я хотел бы разбогатеть, оставить работу и насладиться всеми радостями беззаботной свободной жизни.

Он умолк на мгновение, затем продолжал тем же ровным и спокойным голосом:

– Я увидел вас первый раз в опере два года тому назад. И я не забыл этого.

Позади них раздался голос Картона. Сара обернулась с чувством не то досады, не то облегчения. По необ'яснимой причине она поздоровалась с Чарльзом более любезно, чем предполагала это сделать.

– Я приехал в автомобиле и хочу предложить всем отправиться в театр. Пойдем, Сара. Бобби говорит, что поедет с леди Дианой в своем автомобиле, а вы, Юлиан и я воспользуемся моим лимузином.

– Но, – начала Сара беспомощно и неуверенно.

– Конечно, она поедет, господин Картон, – смеясь, крикнул Роберт. – Поторопись, Сюзетта, и надень свое манто, которое тебе так идет.

Через десять минут они быстро ехали в модный мюзик-холл, где можно было танцовать. Картон танцовал с леди Дианой, Роберт с Сарой. Юлиан остался один в ложе и глядел на танцующие пары. Когда Роберт вернулся с Сарой, Юлиан просто сказал:

– Теперь вы будете танцовать со мной! – и прежде, чем она успела ответить, он увлек ее с собой.

– У вас все-таки было достаточно времени, чтобы научиться танцовать? – спросила она шутливо, улыбаясь ему. Если бы Гиз мог сказать правду, он ответил бы ей: – „Я учился танцовать лишь ради вас, чтобы танцовать именно с вами".

В его мозгу мелькнула мысль сознаться ей в этом. Но он изменил решение и насмешливо улыбнулся.

– Почему вы улыбаетесь? – спросила Сара.

– Когда-нибудь я об'ясню вам.

– Почему же не теперь?

– Потому что вы удивились бы моему объяснению.

– Почему же?

– Оно было бы неожиданным для вас.

Он заглянул ей в глаза и чуть заметно прижал к себе.

– Этот странный человек, кажется, влюблен в меня, – подумала Сара и такая мысль, как для всякой женщины, не была ей неприятна.

Со спокойной уверенностью она знала, что не испытывала никакого, даже самого мимолетного ответного чувства.

Уже два года она вела такой светский образ жизни, бывала в обществе и до сих пор никто из мужчин не ухаживал за ней, добиваясь ее любви. Все это время она была настолько поглощена воспоминаниями о своей первой неудачной любви и заботой о Клоде, что почти не замечала внешнего мира. Приезд Чарльза Картона, снова встретившегося на ее жизненном пути, немного взволновал ее. Нельзя спокойно встретиться с человеком, безумно любимым когда-то. Но присутствие Чарльза не трогало сердце Сары. Ее собственные воспоминания и печаль о прошедших днях наполняли ея душу разочарованием и одиночеством.

Если бы Картон не приехал, возбудив в ней разноречивые чувства, Сара может быть не догадалась бы, что Юлиан любит ее. Она старалась забыть о мелькнувшей догадке, но она еще больше заинтересовалась Юлианом.

Втроем он уехали домой. Сидя с обоими мужчинами в автомобиле, Сара убедилась, что ведет не совсем безопасную игру. Они оба простились с ней. Юлиан отправился домой пешком, а Чарльз уехал в своем автомобиле.

– Он кажется влюблен в нее, – решил Картон. Он сам был неравнодушен к Саре и не старался обманывать себя. Все его мысли были заполнены ею. Сара, красивая, богатая, занимающая положение в свете и имеющая такого мужа, очаровала его. Он знал, что Сара равнодушна к нему, но он не хотел терять надежды и был убежден, что ее прежнее страстное чувство к нему не могло быть совершенно забыто ею. Он говорил себе: – Еще можно надеяться, но еще рано воскрешать прошлое!

Чарльз знал, какую власть имеет прошлое и как много значат воспоминания. Он приходил ежедневно. Сара признавала всю силу его обаяния, но оставалась по-прежнему равнодушной.

Габриэль об'явила шутя, что влюблена в Чарльза, а Адриану он также понравился. Картон принадлежал к числу тех людей, которые нравятся всем. Всеобщая симпатия к нему еще увеличилась, когда стало известно, что знаменитый врач нашел у него болезнь сердца.

– Я ничуть не удивляюсь, – заявила леди Диана, шутя.

Но болезнь оказалась серьезной и Чарльз немного изменился, словно на его тонком одухотворенном лице появилась какая-то необ'яснимая трагическая печать.

Сара сначала не поверила в его болезнь, но убедилась, что это было правдой, когда Лукан подтвердил диагноз врача.

Чарльз все чаще стал бывать в доме, отнимая у нее много времени. Роберт ухаживал за леди Дианой, которая была окружена толпой друзей, узнавших о ее приезде в Париж.

Большой дом Клода оживился, как в прежние времена.

По счастливой случайности явившись однажды днем, Юлиан застал Сару одну. Все остальные уехали на какой-то праздник в Версаль. Сара об'явила, что слишком устала и, несмотря на все просьбы Чарльза, осталась дома. – Я желаю побыть одна, – сказала она ему, – но забыла предупредить дворецкого.

Прошел месяц с тех пор, как она видела Гиза в последний раз, когда ей показалось, что он влюблен в нее. Она часто вспоминала о нем, но он не появлялся все это время. Он исчез совершенно. Она отчасти была оскорблена в своем самолюбии.

Гиз сел около нее, посмотрел на нее и глубоко вздохнул.

– Я раз'езжал по делам целый месяц, – сказал он, – но мне это показалось вечностью.

Сара взглянула на него. Она заметила, что его лицо немного осунулось, но его глаза сияли и, когда он улыбнулся, суровое выражение его лица смягчилось. В нем таилась какая-то скрытая сила.

– После вашей поездки вы стали еще более знаменитым? – спросила она.

– Вы считаете, что только разговор о моих успехах может интересовать меня? – спросил он.

– О чем же вы хотели бы говорить? – рассмеялась она.

– Расскажите мне, что вы делали? Я в газетах часто встречал ваше имя в отчетах о светских развлечениях. Вы очень весело проводили время, неправда ли?

– Моя мать и мой племянник, – начала Сара, и оба рассмеялись.

– Как это смешно звучит! Да, мы весело провели время.

– Да, – рассеянно заметил Юлиан и добавил, – вы пригласите меня на один из ваших вечеров? Я очень хотел бы придти.

– Конечно. Я пошлю вам приглашение.

– Благодарю вас. Вы каждое утро катаетесь верхом?

– Да, я очень люблю верховую езду.

– Можно мне сопровождать вас?

– Конечно. Вы ездите верхом? Нас теперь собирается целая компания.

– Я очень рад. Я хочу наверстать потерянное время.

Она взглянула на него вопросительно.

– Я не был здесь целый месяц, – спокойно об'яснил он. – Я теперь не уеду из Парижа до окончания сезона.

Сара изучала его с возрастающим интересом. Он был для нее загадкой. Его подкупающая откровенность и проницательность поражали ее. Он всегда говорил правду. С удивительным, спокойствием он откровенно высказывал свои мысли. В его присутствии легкое необ'яснимое волнение охватывало ее.

Сегодня она болтала о повседневных вещах и Юлиан молча слушал ее. Когда она умолкла на минуту, он спросил спокойным голосом.

– Почему вы боитесь меня?

– Я не боюсь, – ответила Сара быстро и надменно.

– Но почему вы так нервничаете? Я имею право спросить вас об этом, потому что хотел бы быть вашим другом, а если вы боитесь меня, я никогда не смогу стать им.

– Дорогой друг, вы только это хотели сказать мне? – спросила Сара.

– Вы сейчас в неподходящем настроении, чтобы задать вам этот вопрос, – быстро ответил он со своей обычной насмешливой улыбкой. – Я, кажется, произвел на вас невыгодное впечатление.

Прежде чем Сара успела ответить, дверь отворилась и вошел Картон.

– Вы! – воскликнул он при виде Юлиана.

– Да, – сухо ответил Гиз.

– Я вернулся за забытой вещью, – сказал Картон, – и надеюсь, что вы дадите мне чашку чаю, прежде чем я снова уйду.

За последний месяц Картон, всецело поглощенный мыслью о Саре, совершенно забыл о существовании Юлиана, но теперь, увидев выражение лица Гиза, в Картоне проснулось прежнее подозрение. Ему все менее нравился стройный, высокий, самоуверенный молодой человек, пользовавшийся такой известностью. Картон в душе завидовал его успеху и не любил его еще оттого, что Юлиан был моложе его на десять лет. Он заговорил о нем с леди Дианой, которая насмешливо ответила ему: – „Вы ревнуете, мой друг. Если бы Сара знала, она могла бы отомстить вам. Молодой человек влюблен в нее. Адриан де Клэв сказал мне это, но и так его чувство слишком очевидно. Но Сара ничего не подозревает, а Гиз слишком поглощен своей работой. Он знает, что его ждет блестящая карьера, и знаменитые адвокаты должны быть осторожны. Скандал погубил бы Гиза. Все будет хорошо! Гиз не свободен, а Сара недоступна для вас обоих".

Картон рассмеялся вместе с ней, но был оскорблен в своем тщеславии. Все-таки он испытывал облегчение при мысли, что Гиз связан в своих поступках из-за своей карьеры.

Он решил открыто поговорить с Сарой об увлечении Юлиана. Когда он заговорил с ней об этом, он заметил, что ее глаза ярко вспыхнули, и ревность снова проснулась в нем.

Они разговаривали вдвоем, остальные гости играли в бридж. Гиз был среди гостей. Он теперь часто бывал в доме Сары.

Когда Чарльз заговорил о Юлиане, взор Сары невольно остановился на нем. Она не была влюблена в Гиза, но настойчивые ухаживания Чарльза и поклонение Юлиана будили в ее душе смутное беспокойство.

Она жила теперь очень весело, словно в те дни, когда Клод еще не был болен, и она радовалась, что дни проходили так легко и беззаботно. Она забыла свои тревожные мысли о будущем и утешала себя тем, что она имеет право наслаждаться жизнью. Ведь даже Лукан говорил ей это.

– О чем вы мечтаете? – прошептал голос Чарльза позади нее. Он взял ее под руку и увлек в сад. Воздух был напоен благоуханием цветов, в небе горели далекие звезды. В саду было прохладно и тихо. Он стоял совсем близко около нее. Его голос звучал неровно, почти хрипло.

– Сюзетта, послушайте – я должен знать, влюблены ли вы в Гиза?

Сара обернулась к нему с гневным выражением лица. Но в следующее мгновение он обнял ее, притянул к себе и начал страстно целовать ее губы.

– Меня мучают сомнения и ревность, – продолжал он тихим умоляющим голосом. – Боже мой! Сюзетта, умоляю вас, не гоните меня. Наконец, вы здесь, в моих об'ятиях. Вы возразите мне, что вы замужем, но такой брак, как ваш, не может быть препятствием для нас. Я люблю вас, Сюзетта. Я знаю, что безмерно провинился перед вами, когда оскорбил вас тогда... Но, несмотря на мой поступок, несмотря на ненависть, которую вы питаете ко мне за это, вы все таки когда-то любили меня, я был вашей первой любовью и вы не могли забыть меня. Вы помните наш первый поцелуй? Я поцеловал вас тогда на лестнице, когда мы возвращались из театра. В доме было темно и я вошел с вами в вестибюль. Вы споткнулись и я обнял вас. Вы помните, как вы положили головку на мое плечо, и я поцеловал вас.

Его губы снова коснулись ея уст. Словно сквозь туман она слышала его задыхающийся, взволнованный голос, когда он продолжал, торжествуя:

– Вы помните этот первый поцелуй, Сюзетта? Я чувствовал тогда, как сильно билось ваше сердце. Вы приложили руки к груди и, сказали мне: „Мое сердце принадлежит только тебе". О, Сюзетта, Сюзетта! Каким я был безумцем! Я был слеп и недостоин вас! Как я мог оставить вас. Но вы были так молоды, а я уже начинал стареть и свет был против нас. Те часы безоблачного счастья вы не могли забыть, вы не забыли их!

Ее чувства и мысли были в смятении. Она старалась не думать о всех горьких и радостных воспоминаниях! Но это было невозможно. Нельзя забыть человека, которому принадлежала первая страстная любовь. Кто может забыть первый поцелуй, первое, робкое, нежное прикосновение руки возлюбленного? Такие воспоминания не сглаживаются никогда.

– Вы не должны говорить об этом, – задыхаясь, прошептала Сара, но он не дал ей докончить, заглушив ее слова поцелуями. Казалось, он снова обрел свою прежнюю власть над ней.

– Но ведь я не люблю его, – с отчаянием думала она. – Я буду презирать Чарльза и ненавидеть себя за эти поцелуи.

Она старалась освободиться из его об'ятий, но Чарльз не выпускал ее. Ее сопротивление ослабело. Ей казалось, что прошлое воскресло. Снова жить сладостным мгновением, забыть обо всем в мире! Это было лишь чувственным наслаждением, и Сара не могла сказать Чарльзу, что любит его. Его поцелуй, его страстные слова были полны обожания, а она чувствовала себя такой одинокой и ночь была так прекрасна!

Когда она вернулась в зал, Юлиан встретил ее у дверей. Ей показалось, что на секунду его глаза сверкнули мрачным огнем, но он заговорил и его голос по обыкновению звучал ровно и спокойно:

– Вы знаете, мы уже десять минут ждем вас, чтобы сесть играть в карты.

Картон начал извиняться, и Сара услышала, как ее, мать тихо рассмеялась. Сара вздрогнула, словно от удара. Она поняла, как унизительна для нее была сцена с Чарльзом.

– Как я могла, как я могла? – спрашивала она себя с гневом и презрением.

В этот вечер она была особенно мила с Юлианом. Его откровенность и спокойствие все больше и больше нравились ей и Саре казалось, что в нем она могла бы найти надежную защиту.

Перед тем, как все разошлись, она холодно простилась с Чарльзом и поцеловала леди Диану. Когда все ушли и она осталась одна в большом зале, она бесшумно спустилась в сад.

Вокруг царила глубокая тишина и сладко благоухали цветы.

Какая магическая сила воскресила прошлое, побудила воспоминания о забытых поцелуях, о чарующих словах любви и нежности? Как могла поддаться она этому настроению, горько спрашивала она себя.

Кусты сирени шелестели под легким дуновением ветерка. Издали доносился глухой гул ночного Парижа.

– Я не могу забыть! Нельзя вырвать из души таких воспоминаний! Нельзя забыть первую любовь, оставляющую след на всю жизнь!

Сара прошлась в темноте и вошла в дом. На широкой площадке лестницы она остановилась, а затем направилась в комнаты Клода. Дверь в его спальню была открыта, как по обыкновению. У камина, в котором горел огонь, находилась сиделка больного. На маленьком столе горела лампа. Сиделка читала книгу и не заметила, как вошла Сара. Собака, лежавшая около кровати больного, подняла голову. Сара взглянула на неподвижную фигуру мужа и яркая краска залила ее лицо. Она внезапно опустилась на колени около кровати и положила голову на холодную неподвижную руку Клода.

– О Клод, бедный Клод, – с отчаянием и любовью прошептала она.

ГЛАВА 6.

В последующее время Сара избегала Чарльза и часто встречалась с Юлианом.

Женщины иногда бывают жестокими, сами не сознавая своей жестокости. Сара не интересовалась, какие чувства Юлиан питал к ней. Его присутствие радовало ее и она нуждалась в его дружбе, в которой находила утешение. Казалось, Юлиан был для нее надежной защитой от Чарльза. Она знала, что Юлиан неравнодушен к ней, но старалась не думать об этом, и в его присутствии забывала о всех противоречивых переживаниях волновавших ее.

Много лет спустя, вспоминая этот период своей жизни, она удивлялась своей беспечности, которая привела к неизбежной развязке.

Сара старалась никогда не оставаться наедине с Чарльзом и встречаться с ним лишь в обществе других.

Чарльз ревновал Юлиана к Саре и это ни для кого не было тайной. Юлиан умело скрывал свои настоящие чувства, сохраняя свое обычное равнодушие. Леди Диана с интересом наблюдала за ними, понимая напряженность атмосферы и ожидая неизбежного столкновения.

Она пригласила Чарльза ради мимолетного каприза, но она не могла предвидеть создавшегося сейчас положения. Она видела, как возрастала ревность Чарльза, поражалась спокойствию и хладнокровию Юлиана и беспечности Сары, не желавшей замечать ничего.

Однажды она заговорила с Сарой о Юлиане. В обществе ходили слухи, что Гиз отказался от ведения громких дел, чтобы свободно проводить время с Сарой.

– Он отказался от дела Вервье, – сказала Сара.

Леди Диана рассмеялась.

Они сидели вдвоем в будуаре Сары, маленькой комнаты со стенами, выложенными белым деревом, полки с книгами тянулись вдоль стен. В комнате находился большой мраморный камин. Сара рассматривала список гостей, приглашенных на вечер. Она курила папиросу, нагнувшись над бумагой.

Подняв голову, Сара увидела насмешливый взгляд матери.

– Почему он это сделал? – повторила она, нахмурив брови.

– Вероятно потому, чтобы посвящать тебе все свое свободное время.

– Конечно, он часто бывает здесь, – начала Сара нерешительно.

Леди Диана полола плечами:

– Почему ты сама не спросишь его?

– Кого и о чем вы хотите спросить? – смеясь, заметил Чарльз, войдя в комнату, когда леди Диана произнесла эти слова.

Он поцеловал руку Сары и их глаза встретились. В его взоре была нежность. Разговаривая, он пристально глядел на ее рот. Сара опустила глаза, она чувствовала, что ее губы дрожали. Когда-то он также глядел на нее, называя такой взгляд „невидимым поцелуем", и даже теперь такой взгляд имел над ней силу и волновал ее. Легкая краска залила ее лицо и шею. Она взяла папиросу из серебряного ящичка и закурила.

– Какой чудесный день сегодня! – сказал он. – Сюзетта, поедем на прогулку в лес.

– Конечно. Поезжайте! – насмешливо улыбаясь, сказала леди Диана.

– Хорошо, – неохотно согласилась Сара. – Я пойду переодеться. Вы хотите завтракать дома?

– Вы можете позавтракать где-нибудь на лоне природы, – заметила леди Диана. – Желаю вам хорошо провести время.

Чарльз весело болтал, когда они ехали по шумным улицам Парижа. Но когда они выехали на дорогу, ведущую в Версаль, он сразу умолк.

Автомобиль вез их быстро и бесшумно. Сара, смущенная молчанием и близостью Чарльза, жалела, что согласилась поехать с ним.

Чарльз заговорил:

– Вы счастливы? – Его голос звучал тихо и страстно.

– Очень, – быстро ответила Сара.

– Вы еще не забыли обо мне?

Их взгляды встретились. В его глазах было вызывающее, почти жестокое выражение. Она старалась смотреть на него по возможности спокойно и безразлично.

– Мы так давно не были вместе одни, – сказал Чарльз.

Резким внезапным движением он положил руку на ее колени.

– Два месяца мы не были вместе, слышите, целых два месяца.

– Неужели? – машинально спросила Сара.

– Да, – ответил Чарльз. Он остановил автомобиль и обнял ее. Когда он целовал ее, Сара старалась отдать себе отчет в своих чувствах.

Она не любила Чарльза и осуждала себя за свою слабость, но не могла бороться с собой. Его любовь утешала ее в ее одиночестве. Вот и все.

Она говорила себе: „Это унижает меня. Это подло и низко с моей стороны".

Чарльз целовал ее губы, лицо, глаза, блестящие волосы, с которых он снял шляпу. Он был счастлив, что она находилась здесь, около него. Он сознавал свою власть над ней. Наконец, она высвободилась из его об'ятий.

– Почему вы отталкиваете меня? – спросил Чарльз с потемневшим взглядом. – Почему? Я люблю вас. Зачем вы обманываете себя и меня. Я знаю, что вы не любите Дезанжа. Тогда ночью вы разрешили мне целовать вас, вы были так очаровательно беспомощны в моих об'ятиях. Потом вы два месяца избегали меня, а теперь, после того, как я только что целовал вас, вы снова отталкиваете меня. Почему? Вы играете с огнем, не сознавая опасности. Вы думаете, что прошлое забыто, но оно никогда не забудется, уверяю вас.

Он взял ее руку и с силой, почти до боли сжал ее.

– Сюзетта, почему вы играете мной?

Она обернулась к нему, стараясь вырвать свою руку из его жестокого пожатия. ¡

На ее руке осталась красная полоса от пальцев Чарльза.

Она сказала с тоской.

– Зачем эти ненужные об'яснения? Я не могу ответить вам на ваш вопрос, я сама не понимаю себя. Вероятно, это каприз, не больше. Тогда ночью в моей душе проснулось воспоминание о прошлой пламенной любви, и я отвечала на ваши поцелуи. Но я презирала себя за это и, когда все ушли, стыд и раскаяние охватили меня. Я предпочитаю лучше умереть, чем снова полюбить вас, Чарльз. Вы оказались недостойны моей первой чистой любви. А наши поцелуи были лишь мимолетным чувственным наслаждением, и я стыдилась за нас обоих. Я знаю, мои откровенные слова будут неприятны вам, и мне жаль оскорблять вас, но я не хочу скрывать от вас истины. Я хорошо знаю вас, Чарльз, вашу любовь к красивым словам, под которыми кроется ложь. Я всем обязана моему мужу. Вы возразите, что мне только двадцать пять лет и в такие годы жизнь без любви невозможна. Но ради Клода я готова на всякую жертву. Только ради всепоглощающей страсти я, может быть, была бы в состоянии забыть мой долг по отношению к Клоду, а вас я не люблю, Чарльз.

Я не знаю, как сложится моя жизнь, ожидают ли меня и впредь годы тоски и одиночества. Но я готова перенести все и никогда не опозорю имени Клода. Вы, вероятно, будете смеяться надо мною, над моими чувствами, но я заслуживаю это за то, что позволила вам целовать себя. Это было слабостью, но одиночество ослабляет волю, я так хотела бы быть любимой! Вы знаете, что я не могла забыть прошлого, те дни, когда ваши поцелуи, ваша близость составляли счастье моей жизни. Я думала тогда, что вы женитесь на мне, и мечтала стать вашей женой. Может быть я очень сентиментальна, Чарльз, но лишь этим можно об'яснить мое поведение в ту майскую ночь.

Она умолкла. В темных глазах Чарльза появилось мрачное выражение. Он посмотрел на нее искоса и закусил нижнюю губу.

Он понял ее. Он был слишком умен и слишком хорошо знал женщин, чтобы не понять ее чувств. Но из слов Сары было очевидно, что она не любит его, что он совершенно безразличен ей. Только чарующая сила прошлого дала ему мимолетную власть над ней. Ее безразличие раздражало его, но его страсть и желание только увеличились. Чарльз не ответил ни звука. Он знал, что теперь слова бесполезны.

Он молча вышел из автомобиля и завел мотор. Машина двинулась с места. Чарльз велел Саре остановить автомобиль, но она не умела управлять им и вместо того, чтобы затормозить машину, ускорила ход. Автомобиль понесся вперед. Чарльз побежал за ним, чтобы вскочить на полном ходу. Из-за поворота дороги показалась повозка, медленно двигавшаяся им навстречу. Чарльзу удалось вскочить на подножку автомобиля и схватить руль. Он вовремя остановил машину, но от резкого поворота автомобиль накренился на левую сторону и лопнула шина. Возчик остановил испуганных лошадей.

– Проезжайте, – крикнул ему Чарльз.

Когда проехала повозка и исчезла за поворотом белой дороги, залитой солнцем, Чарльз в изнеможении сел в автомобиль. Он ушиб руку и острая боль вызвала у него сильное сердцебиение. Его лицо стало серым, он был близок к обмороку. Постепенно боль в руке утихла и сердце начало биться спокойнее. Но Чарльз не хотел упускать такого удобного случая.

Сара была ужасно испугана. У нее дрожали пальцы, когда она перевязала ему ушибленную руку. Она спросила, задыхаясь:

– Вам лучше теперь?

– Да, мне лучше, – ответил Чарльз, с притворным усилием улыбнувшись ей. – Не беспокойтесь, Сюзетта, по вашему собственному уверению, я не достоин пашей заботливости.

Сара чувствовала себя виноватой. Она жалела, что оскорбила его.

Глаза Чарльза сузились. Он внимательно следил за ней. Она разлюбила его, но за то в нем с неизведанной силой проснулась любовь к ней. Он знал, что Сара была откровенна с ним, и поверил ее словам. Но в душе Чарльз не сомневался, что любовь не могла умереть в ее сердце и надеялся, что ее чувство должно было воскреснуть.

Чарльз согласился с Сарой, когда она предложила ему остановиться у какого-то дома, видневшегося за поворотом дороги, и протелефонировать домой, чтобы прислали другой автомобиль. Автомобиль Чарльза нужно было отослать обратно в город. Залитая солнцем дорога была пустынна. Когда они подошли к повороту, Сара увидела маленький красный домик в фруктовом саду. По сторонам дороги росла зеленая пыльная трава, в которой виднелись красные головки мака. Небо было безоблачно синее, воздух чист и прозрачен.

– Как хорошо ощущать вокруг себя этот золотой покой, – подумала Сара со вздохом.

Переживанья, так недавно волновавшие ее, показались ей такими чуждыми и непонятными. Почему она не могла всегда наслаждаться таким покоем, почему тревога и тоска так часто овладевали ею и жизнь казалась ей такой пустой и скучной? Почему любовь имела такое значение в жизни? Ведь существовали другие интересы, другие радости. В такой сверкающий день мир должен был казаться еще прекрасней. Она мечтала заняться каким-нибудь полезным трудом для того, чтобы испытать удовлетворение от выполненной работы. Несмотря на внешний блеск, ее жизнь была пустой и скучной, проходя в пустых развлечениях и вызывая глухую неудовлетворенность во всем окружающем.

Она подошла к маленькому домику, окруженному садом, в котором росли цветы и фруктовые деревья. Воздух был насыщен ароматом цветов. В саду были маленькие дорожки, посыпанные гравием.

– О, да, в доме есть телефон. Конечно, мадам может позвонить в город.

Хозяйка дома с видимым восхищением разглядывала Сару.

Она стояла у дверей, прислушиваясь к тому, что Сара говорила по телефону. Ей очень понравилась Сара, надушенная дорогими духами и очень нарядная. Сара была в белом изящном платье, серебристых туфлях с большими блестящими пряжками и в белых шелковых чулках.

Сара медленно направилась к автомобилю. Ей не хотелось возвращаться. Здесь было так тихо, только ветер шелестел травой и громко стрекотали кузнечики. Чарльз позвал ее. Он был недоволен:

– Почему вас так долго не было? Ужасно жарко здесь, неправда ли? Кто живет в этом домике? Мы могли бы отдохнуть там.

– Во всяком случае, мы попытаемся спросить, – согласилась Сара. – Хозяйка показалась мне очень милой женщиной. Пока вы отдохнете, она могла бы приготовить нам завтрак. Мы позавтракали бы в саду, в тени деревьев.

Они пошли вместе по белой дороге. Сара теперь только заметила, что было очень жарко.

Чарльз сидел в удобном кресле в тени дерева. Около пего на круглом столике стояла раскупоренная бутылка вина. Настроение Чарльза сразу исправилось.

– Все-таки вы жалеете меня, несмотря на то, что разлюбили, Сюзетта, – спросил он, взглянув ей в лицо. – Или вам все равно, чтобы со мной ни случилось?

– Нет, мне очень жаль, – ответила Сара.

Он рассмеялся. На его красивом лице появилось жестокое выражение.

– И это все, что вы можете сказать? – спросил он со страстью и упреком. – Вы помните тот день, когда мы вместе сидели у реки. Вы тогда носили косу и я обвил свою шею вашими волосами и мы сидели неподвижно, тесно прижавшись друг к другу.

– Вы не даете мне забыть об этом, мой друг.

– Нет, я не дам вам забыть прошлого, – воскликнул он со сверкающими глазами. Он схватил ее руку и поцеловал ее, а потом прижал к своему лицу так, что Сара чувствовала, как билась кровь в жилке на его виске.

– Вы все-таки поехали со мной сегодня.

– Не заставляйте же меня раскаиваться в этом, – прервала она, – Чарльз, я знала, что вы задавали себе вопрос, почему я поехала сегодня с вами. Я не могу об'яснить вам, что побудило меня предпринять поездку. Я хотела выяснить наши отношения, превратившиеся в сентиментальную дружбу и сказать вам всю правду, что все прошло безвозвратно. Не пытайтесь убеждать меня. Все ваши доводы и слова бесполезны.

Но Чарльз не слушал ее. Он опустился на колени около нее. Она сидела в плетенном кресле на лужайке, на которой росли желтые одуванчики и пестрые анютины глазки. Она казалась ему такой юной и прелестной, словно не прошло пяти лет и она по-прежнему любила его. Он облокотился на ручки ее кресла, так что она не могла встать.

Сара слегка побледнела. Чарльз приблизил свое лицо с потемневшими глазами к ее бледному нежному лицу. Внезапно он положил голову к ней на грудь. Его движение тронуло и взволновало ее. Ей казалось, что все это было сном. Глядя на его темноволосую голову, на его сильные стройные руки, сжимавшие с силой ручки кресла, она чувствовала, что прежняя нежность к нему просыпается в тайниках ея души. Тоска по счастью охватила ее, но рассудок говорил ей, что счастье невозможно.