Текст книги "Ласковый огонь"

Автор книги: Оливия Трейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Ты зря боишься, что тебя кто-то увидит, малышка, – ласково произнес Оскар, наклоняясь и целуя бархатные черные родинки, что красовались одна возле ключицы, а вторая под грудью. – Во-первых, в этот час здесь могут быть только какие-нибудь сумасшедшие влюбленные – вроде нас самих. Но и их пока не наблюдается. Во-вторых, ты настолько совершенна, что будешь казаться одетой, даже если на тебе не будет ничего, кроме заколки для волос. Уверен, если бы кто-то увидел тебя сейчас, то ему просто захотелось бы одеться или сбежать, так как любой смертный проигрывает рядом с античной богиней.

Сама же Сильвия во все глаза разглядывала теперь Оскара, ведь в воде она могла только ощущать его тело, но не видеть. Он и сам был похож на прекрасную статую – из тех, что она видела в книгах по античному искусству. Широкий разворот плеч прекрасно контрастировал с тонкой талией и узкими сильными бедрами. Красиво очерченные мышцы груди и брюшного пресса, которые принято сравнивать с плиткой шоколада, красноречиво говорили о том, что Оскар всерьез занимался спортом. Об этом же свидетельствовали и его длинные стройные ноги, сила которых позволяла легко справляться с морским прибоем, когда он держат в воде на руках Сильвию. В свое время она штудировала учебники по анатомии, чтобы лучше понять, какие упражнения следует делать ей как танцовщице, чтобы проработать те или иные мышцы. Она смотрела на Оскара во все глаза и пыталась определить, какой же именно вид спорта так отточил тело ее милого психотерапевта. Ясно одно, это быт не бодибилдинг, разрабатывающий до невероятных размеров декоративные, но порой бесполезные мышцы. Оскар же был сложен очень гармонично, а развитые мышцы не делали фигуру громоздкой, как это бывает у культуристов.

– Неужели ты на танцполе наработал такие дивные мускулы? Или, может, тебе там слишком часто приходится их напрягать, поднимая в воздух партнерш? – Сильвия прищурилась и кокетливо погрозила Оскару пальцем.

– Радость моя, – в тон ей отозвался он, – серьезные мышцы можно накачать на танцполе только в том случае, если в качестве партнерши выбрать девушку, занимающуюся борьбой сумо. Но, к сожалению, такие туда просто не ходят. А неплохую фигуру я приобрел, много лет и всерьез занимаясь плаванием.

– Ну-ну, то-то я вижу, что сложен ты не хуже морского бога, – засмеялась Сильвия. – Забыла, как его...

– Посейдон, – продолжил Оскар. – И можете меня не экзаменовать, милая фрейлейн, я слегка изучал мифологию.

Сильвия была даже рада переходу на шутливый тон, ибо это помогло им обоим справиться с той сумасшедшей страстью, что еще несколько минут назад безуспешно искала выхода и доводила их до помутнения рассудка.

Сильвия вновь становилась маминой дочкой, привыкшей контролировать каждый свой поступок.

Это всего лишь сон, прекрасный эпизод, вдруг подумала она, машинально прикрывая ладонями свои похожие на половинки яблока груди. Все, что сейчас вокруг меня – небо, океан, Оскар, его поцелуи, – я, вернувшись домой, буду вспоминать, как чудо, которое не может быть вечным. Я очутилась в чужой стране, как Алиса в Зазеркалье, и потеряла голову от этих чудес. Мы оба потеряли голову. Я вернусь к своим ганцам, а Оскар – к своим пациентам. Или – уж не знаю, как их там называют, – клиентам. Самое главное, что боль, которую мне доставляли воспоминания об Ульрихе, полностью исчезла.

– Фрейлейн стала слишком застенчивой, – ласково заметил Оскар, прижимая ее к груди и целуя в губы. – Значит, время одеваться и пить кофе.

– Боже, но где мое платье?! – испуганно воскликнула Сильвия, озираясь по сторонам.

– Ты не сказала мне главного, – сказал Оскар с такой интонацией, что Сильвии было трудно понять, шутит он или говорит серьезно. – Смогли ли мы вылечить твою фобию, твой страх огня?

Сильвия с недоумением смотрела в бирюзовые глаза Оскара, и он пояснил:

– Я обещал, что мы поедем туда, где будут вода и огонь одновременно, и что ты при этом не будешь бояться. Так?

Сильвия послушно кивнула.

– Вот огонь, – сказал он, поднимая вверх палец и указывая на взошедшее солнце. – И вот вода, – протянул он руку в сторону океана. И тебе ведь правда совсем не страшно?

– Знаешь, Оскар, – тихо сказала Сильвия. – Мне не страшно потому, что рядом со мной ты. А настоящий огонь я почувствовала, когда мы стояли там, в воде у берега. И мне было хорошо гореть в этом огне. И я не боялась сгореть в нем. Но здесь, на берегу, все вернулось на круги своя, здесь все иначе.

– А вон и твое платье! – смеясь закричал Оскар, указывая в ту сторону пляжа, где неподалеку стоял синий «фольксваген». – Сейчас я тебе его принесу.

Он бросился бежать по белому песку, и Сильвия поймала себя на том, что любуется каждым его движением, игрой сильных мышц, тронутых бронзовым загаром.

Вскоре он вернулся, бережно, словно почетный трофей, держа в руках трепещущее под порывами легкого океанского ветерка алое платье.

– Позволь, я сделаю это сам, – попросил он, внимательно глядя в глаза Сильвии и, не дожидаясь ее разрешения, накинул легкое алое облачение ей на плечи. – О, как бы я хотел быть твоим личным портным, чтобы каждый день иметь возможность любоваться твоим телом. Ну, был бы, к примеру, эдаким безобидным старичком, которого бы ты совсем не боялась, безоговорочно доверяя его мастерству.

Сильвия послушно подняла руки вверх, чтобы ничто не мешало Оскару поправить платье и застегнуть молнию сзади.

– Как же обидно снова прятать всю эту красоту под дурацкой материей, – имитируя брюзгливый тон воображаемого портного, пробурчал он.

Естественно, игра в портного снова закончилась пылкими поцелуями.

Потом Оскар подобрал брошенные на песке футболку и джинсы, и они, взявшись за руки, побежали к машине.

– Теперь ты должна немного согреться, – сказал Оскар, когда они уселись в автомобиль. С этими словами он достал термос и разлил горячий черный кофе в две маленькие пластиковые чашки. – Разумеется, это совсем не то, что варит по утрам твоя матушка, но, пока мы найдем приличное кафе, вполне сойдет.

– Никогда не пила ничего вкуснее, – искренне заметила Сильвия, пригубив все еще горячий темно-коричневый напиток, куда, похоже, были добавлены корица и еще какие-то неведомые ей специи. – Кстати, твой кофе по вкусу очень похож на какое-то любовное зелье. Господин Берген, а ну-ка честно признавайтесь, уж не приворожить ли вы решили бедную заезжую девушку? Если это так, то могу вас заверить, что это совершенно напрасный труд.

– Почему? – удивился Оскар, и было похоже, что он слегка расстроен. – Нет, я, разумеется, не добавил в кофе ничего такого колдовского.

– Да потому, что я и без кофе с вашими травами почти потеряла голову, – засмеялась она и потрепала Оскара по светлой макушке так, как если бы он сам был маленьким мальчиком.

– Сильви, я хочу тебе сказать... – начал было Оскар, но она быстро приложила ладонь к его губам со словами:

– Пожалуйста, ничего не говори, не сейчас. Слишком многое произошло за эти дни такого, что просто не укладывается у меня в голове. Я боюсь, что если мы сейчас все скажем друг другу, то сказка исчезнет. Или случится что-то такое, что может нам помешать.

Оскар взял ее руку и начал покрывать поцелуями ладонь и внутреннюю сторону запястья.

– Я хочу, хочу быть с тобой, – тихо шептал он в перерывах между поцелуями. – Я просто не могу представить, что расстанусь с тобой. Давай, когда мы вернемся домой, я расскажу все Анхен. Думаю, она будет счастлива.

– Мне сейчас кажется, что оба мы сошли с ума, – задумчиво сказала Сильвия. – Как будто мы встретились в каком-то замкнутом пространстве, где нет ничего, кроме нас двоих. Мне еще в отеле казалось, будто я перенеслась в другое измерение. Наверное, это потому, что я впервые оказалась так далеко от дома, к тому же в такой удивительной, экзотической стране. Люди, которые окружали меня раньше, теперь кажутся персонажами из какой-то пьесы, в которой я сама участвовала, находясь в Германии. Те связи, обязательства, которыми я жила там, кажутся мне теперь не такими уж важными и первостепенными. – Сильвия говорила серьезно и немного грустно.

Видимо под влиянием ее тона, Оскар прервал свои ласки, слегка отстранился и посмотрел на нее столь же задумчиво и печально.

– Малышка, когда ты говоришь все это, у меня возникает ощущение, что я врач, а ты моя пациентка. Я начинаю понимать, что душу твою просто разрывают сомнения, которых, кстати, совершенно нет у меня. Я понимаю, что встретил ту единственную женщину и того человека, с которым мне будет по-настоящему хорошо. Ты сказала, что боишься теперь своей красоты, которая мешает разглядеть тебя по-настоящему. Не спорю, люди всегда будут обращать на тебя внимание потому, что ты очень хороша. Но, знаешь, тогда, в аэропорту, когда мы столкнулись с тобой лбами, я почему-то в первую минуту даже не осознал, что ты красива. Меня поразило выражение твоих глаз. Они были такие большие и испуганные. Было понятно, что ты очень добрый и неравнодушный человек. Я понял, насколько сильно ты испугалась за Анхен, желая ей помочь. Ты знаешь, доброта в женщине меня всегда почему-то трогала сильнее красоты. Может быть потому, что добры были женщины, окружавшие меня с детства. Моя мать, Анхен – в обеих было так много милосердия и ангельской доброты. Кстати, моя мама много занималась благотворительностью. В юности она жила в небольшом городке и победила в местном конкурсе красоты. Получив награду – приличную по тогдашним меркам денежную сумму, – она отдала ее своей соседке, у которой тяжело болел ребенок. Мальчику на эти деньги сделали операцию, и он смог встать на ноги.

– Оскар, скажи, пожалуйста, а кто та девушка, которая была с тобой на танцполе? – с деланым безразличием спросила Сильвия. – Ну, ты еще представил ее как свою ассистентку. Нина, кажется...

На самом деле этот вопрос не давал покоя Сильвии уже несколько часов подряд. С того самого момента, как Оскар представил ей стройную эффектную блондинку, учившую танцевать его коллегу Тома.

– Нина – моя ассистентка. Я же сказал, малышка, и это чистая правда, – ответил Оскар. – Она работает в моем офисе, ведет запись пациентов, помогает мне. Словом, она моя правая рука. А почему ты спрашиваешь? Уж не вздумала ли ты меня ревновать? – В его глазах мелькнуло уже знакомое Сильвии выражение снисходительной иронии.

– Ревновать? Нет... – Сильвия с напускным равнодушием дернула плечом, хотя на самом деле сердце ее разрывалось от этого мучительного чувства. Она же не слепая и видит, насколько хорош ее новый возлюбленный. Странно было бы предположить, что за плечами у него нет никакого опыта и что он сам равнодушен к женским чарам.

– Но, Оскар, так получилось, что ты узнал все мои сокровенные тайны, – задумчиво продолжила она. – А я ровным счетом ничего не знаю о твоем прошлом.

– Сильвия, ты говоришь странные вещи, – засмеялся Оскар. – И все это после того, как Анна в подробностях изложила тебе едва ли не всю нашу родословную! А ну-ка признавайся, что именно ты хочешь знать о своем влюбленном рыцаре. Скорее всего, ты пытаешься выяснить, была ли у него до тебя дама сердца. Но из гордости боишься признаться в этом и спросить напрямик. Так?

Сильвии не оставалось ничего другого, как послушно кивнуть, поскольку Оскар вновь со свойственной ему проницательностью легко прочел ее тайные мысли.

– Да, Оскар, мне хочется знать о тебе все, – сказала она, теперь уже глядя в его глаза прямо и неотрывно, словно могла прочесть в них нечто потаенное. – Чем ты жил до меня, с кем встречался, кого любил – все для меня важно. Эта Нина, она смотрела на тебя с таким обожанием. Она влюблена в тебя?

– Глупенькая, с Ниной у меня никогда ничего не было, – прикладывая к губам ее руку, ответил Оскар. – Нас никогда не связывало ничего, кроме работы и взаимной симпатии. К тому же у нее есть жених, с которым вскоре она планирует соединить свою судьбу. Ты спрашиваешь о том, кого я любил. Положа руку на сердце, могу точно сказать, что с той самой минуты, как увидел тебя, я понял, что раньше не любил никого. Все, что было прежде, утратило всякое значение с того мгновения, как я заглянул в твои глаза.

– В том-то и дело, Оскар, что мне очень важно знать о том, что было раньше, – проговорила Сильвия. – Даже если это утратило значение.

На несколько мгновений воцарилось молчание. Оскар словно раздумывал над чем-то. Будто размышлял, стоит ли сейчас посвящать Сильвию в какие-то неведомые ей глубины своей души.

– Сильви, я уже сказал тебе, что доброта в женщине для меня едва ли не важнее ее внешности, – сказал Оскар, устремляя взгляд в окно. – И я не лгу. Раньше, задолго до встречи с тобой, мне казалось, что я любил одну женщину. По крайней мере был сильно увлечен ею. Я в ту пору только окончил университет и был начинающим врачом в одной из клиник. Марго работала там же терапевтом. Она была немного старше меня и уже имела некоторый жизненный и профессиональный опыт.

– Она была некрасива, но добра? – Сильвия постаралась придать своему тону побольше скепсиса, испытывая при этом огромное внутреннее напряжение. Она и не подозревала, что речь о другой женщине, которая была Оскару небезразлична, может доставить ей такую боль.

– В том-то и дело, что она была очень красива, – задумчиво сказал Оскар. – А вот насчет ее доброты я поначалу заблуждался. Мне казалось, что она добра и милосердна. Собственно, этими качествами должен обладать любой нормальный врач. Мы сошлись легко и стремительно, и я считал, что у нас очень много общего. Согласись, когда люди работают в одной сфере, всегда найдется общая тема для разговоров. Хотя поначалу разговоры были не так уж и важны, многое заменяло взаимное физическое влечение. Мы встречались несколько лет и даже планировали пожениться. Отрезвление приходило постепенно. Марго была, как бы это сказать... Слишком практичной и рассудочной. И в ней я не видел ни малейшей доли сострадания не только к пациентам, но и просто к тем людям, которым плохо и тяжело. Как-то в ее отделении умер пожилой пациент, но это ее нимало не опечалило. Она радовалась по поводу того, что в этот момент она уже успела пересдать дежурство другому врачу, а следовательно, уже не она несет ответственность за случившееся. Конечно, тот человек был тяжело болен и вины врача в этом не было. Но ее черствость неприятно поразила меня. И таких эпизодов было немало. С каждым новым проявлением жесткости характера Марго чувства мои к ней все более угасали. Потом тяжело заболела и слегла мать Марго. Узнав, что она больше не сможет ходить, Марго сдала ее в пансионат, хотя старушка плакала и умоляла оставить ее дома. Я тоже уговаривал Марго не делать этого, говорил, что помогу ей оплачивать сиделку. Но она была непреклонна, говорила, что матери в пансионате обеспечат хороший уход и что ей самой необходимо делать карьеру в клинике. А для этого нужна полная свобода от каких бы то ни было обязательств. Но если бы подобное произошло, к примеру, с Анной, я ни за что не смог бы отправить ее в пансионат. Возможно, я слишком сентиментален, но такова моя натура. Словом, душа Марго была далеко не столь прекрасна, как ее лицо. Я понял, что больше не люблю ее, и мы расстались. Потом я и вовсе покинул клинику, мы не виделись с Марго много лет.

Сильвия молча смотрела в окно, желая скрыть от Оскара навернувшиеся на глаза слезы. Она уже пожалела о том, что полезла к нему с расспросами. Но ведь она даже не подозревала, что его признания смогут ее так больно ранить. Сердце девушки переворачивалось от горя и отчаяния при одной мысли о том, что Оскар держал в объятиях другую женщину. Обнимал ее, целовал, был с ней близок... Почему ничего подобного не испытывала она по отношению к Ульриху? Она ведь прекрасно знала, что не является первой женщиной в его жизни. Но ей даже в голову не приходило ревновать его к прошлому, и тем более вызнавать подробности его взаимоотношений с женщинами.

– Эй, малышка, да ты совсем загрустила, – словно опомнился Оскар, беря ее за плечи и поворачивая лицом к себе. – Ты плачешь?! Какой же я болван, что стал рассказывать тебе о своем давнем, дурацком романе! Любимая, да Марго не стоит ни одной твоей слезинки. Я и на сотую долю не питал к ней того, что испытываю к тебе. – Оскар вновь начал покрывать поцелуями ее лицо, словно стремясь осушить ее слезы.

Сильвия не успела даже ничего ответить, так как в этот момент зазвонил ее сотовый.

– Это, наверное, мама! – воскликнула она, и в голосе ее впервые прозвучало не беспокойство, а легкая досада. Ну почему только близкие люди имеют обыкновение звонить в самое неподходящее время?

Но, как ни странно, это была не Марта, а Барбара.

– Сильвия, радость моя, ты куда пропала?! – почти кричала подруга. – Мы с Кейтом прибыли из Гонконга, забросили домой чемоданы и сразу к тебе в отель. Представь, каково было наше удивление, когда консьерж сказал нам, что ты не ночевала. Честно говоря, ты не на шутку нас напугала.

– Не волнуйся, Барби, со мной все в порядке, просто я решила познакомиться с жизнью ночного Сиднея. Потом расскажу тебе подробнее. И, знаешь, я совсем не одна, а под надежной защитой.

На мгновение Сильвии показалось, что пропала связь, но вскоре вновь послышался бодрый голос Барбары:

– Сильви, ты способна лишить меня дара речи! Мы-то с Кейтом, забронировав для тебя номер, были уверены, что эти пару дней ты почти не будешь покидать отель, ну разве что выйдешь поваляться на ближайшем пляже. И кто бы мог подумать? Она под надежной защитой! Этот таинственный кто-то, надо полагать, из местных жителей?

– Да, он местный, хотя и немецкого происхождения! – прокричала в трубку Сильвия, подмигивая Оскару.

– Тогда передай, пожалуйста, трубку этому местному жителю, и мы договоримся о месте встречи. Мы ведь уже выехали из отеля, и возвращаться туда пока, думаю, нет смысла.

Оскар взял трубку, любезно представился Барбаре и уже через минуту пояснил Сильвии:

– Мы едем в Рокс. Это практически единственный район в Сиднее, где сохранились старинные здания. Все вокруг дышит Викторианской эпохой. Тебе даже может показаться, что ты вновь возвратилась в старушку Европу. Там полно прелестных кафешек и ресторанов с превосходной кухней. В одно из таких заведений мы с тобой сейчас и отправимся.

11

Улицы Рокса и впрямь произвели на Сильвию большое впечатление. Она во все глаза смотрела в окно, поминутно дергая Оскара за руку и указывая на те или иные достопримечательности.

– Если бы не все эти толпы туристов в современной одежде, можно подумать, что мы с тобой и впрямь перенеслись в прошлое на машине времени. У меня даже ностальгия совсем прошла, как будто я нахожусь в каком-нибудь старинном городке Германии.

– А уж когда мы отыщем тут свежие булочки, ты и вовсе поймешь, что в Берлин возвращаться совсем необязательно, – засмеялся Оскар.

Припарковав машину и проделав довольно большой путь по улочке, мощенной булыжником, они зашли в помещение небольшого, но явно весьма респектабельного ресторана. Играла тихая музыка, столы вокруг были покрыты белыми крахмальными скатертями. Глаза Сильвии не сразу привыкли к полумраку, поэтому она не заметила, как из-за одного такого столика поднялась хрупкая фигурка и быстрым шагом направилась к ней.

– Барби! – радостно воскликнула она, и подруги бросились друг другу на шею.

Взяв Сильвию за руку, Барбара потащила ее к столику у окна, из-за которого уже приподнимался и приветливо кивал мужчина лет тридцати пяти. На нем была светло-голубая футболка, облегавшая его худощавую и далеко не спортивную фигуру. Светлые глаза из-под очков с довольно толстыми стеклами смотрели добродушно и несколько рассеянно. До сих пор Сильвия была знакома с Кейтом лишь по свадебным фотографиям Барбары, которые та высылала ей по электронной почте. Но, собственно, именно таким Сильвия и представляла интеллектуала и всезнайку, преподающего литературу.

Кейт пожал Сильвии руку и в этот момент неожиданно и удивленно воскликнул:

– Оскар, какими судьбами?! Вот уж кого не ожидал сейчас встретить, так это тебя. Я так рад, дружище, так рад!

– А это и есть моя надежная защита, – пояснила Сильвия, представляя подруге Оскара. – С ним мы познакомились в день моего прилета в Сидней, в аэропорту. А сегодня ночью Оскар спас мою честь на танцполе, избавив от домогательств одного наглеца. А вы, я смотрю, знакомы? – добавила она, переводя взгляд с Оскара на Кейта.

Кейт смущенно снял и протер очки и пояснил:

– Да, было время, когда мне пришлось обратиться к Оскару за профессиональной помощью. А потом мы просто подружились.

– Собственно, серьезной помощи Кейту и не требовалось, как выяснилось, – с улыбкой, нейтрализующей возникшую неловкость, сказал Оскар. – Иногда простое одиночество человек принимает за серьезную психологическую проблему. Когда же он встречает настоящую любовь, все жизненные впадины и ухабы вдруг выравниваются и все приходит в норму.

– Со мной случилось именно так, – радостно сказал Кейт, обращая на жену влюбленный взгляд.

Барбара тоже смотрела на мужа с огромной нежностью. Было понятно, что эти люди понимают друг друга без слов. Сильвия отметила, что за те два-три года, что она не видела подругу, Барбара и впрямь расцвела невероятно, стала намного женственней, чем прежде. На ней было прелестное белое платье в стиле Шанель. Раньше она всегда носила короткую стрижку. Теперь же ее светло-каштановые волосы отросли почти до плеч и обрамляли ее симпатичное личико в виде идеального каре. Сильвии даже показалось, что широко расставленными карими глазами и изящным носиком Барби отдаленно напоминает Одри Хэпберн. Не исключено даже, что она сама знала об этом и с помощью одежды и макияжа старалась подчеркнуть это сходство.

– А скажи-ка, пожалуйста, друг мой Кейт, имеются ли в этом славном заведении горячие булочки с персиковым джемом? – спросил Оскар, весело потирая ладони.

– Сложнее сказать, чего здесь не имеется, – в тон приятелю ответил Кейт. – Сейчас мы закажем дюжину этих славных булочек. А еще кофе, пирожных и всего, чего вы сами пожелаете.

Белое сухое вино, заказанное Кейтом, оказалось прекрасным. Однако после него Сильвия вдруг почувствовала, насколько устала после бессонной и такой насыщенной событиями ночи. Глаза ее начали слипаться, и она поминутно терла их ладонями, чтобы не клевать носом прямо за столом.

Мужчины же держались бодро, стараясь развлечь и развеселить дам.

– С Барбарой мы познакомились в одной компании, – говорил Кейт, обращаясь к Сильвии. – Разница в возрасте у нас довольно велика, и поначалу я даже не рассчитывал, что такая молодая и красивая девушка может обратить на меня внимание. Публика в тот раз собралась интересная и читающая. Обсудили многие литературные новинки, и речь зашла об одном очень модном писателе из Европы. Помню, я заметил, что при всех достоинствах произведения автор допустил какие-то неточности по части описания животного мира Австралии. И тут эта девочка вдруг вмешалась и буквально на лопатки меня положила, защищая писателя и уверяя, что такие мелочи далеко не главное в литературе. Меня потрясло то, что при всей своей молодости она рассуждает как взрослый, самостоятельный и много переживший человек. Днем мы с ней встречались, а вечерами писали друг другу длинные письма по электронной почте. Мы говорили и не могли наговориться.

– А потом мы поняли, что это крайне непрактично – находиться врозь при таком желании непрерывного общения, и решили жить вместе, – весело подвела итог Барбара.

Черный кофе, в котором плавал маленький айсберг взбитых сливок, посыпанных шоколадной крошкой, был великолепным. Еще лучше были поданные к нему горячие булочки и пирожные с киви. Кофе немного взбодрил Сильвию, но ей по-прежнему хотелось поспать хотя бы немного.

– Сейчас мы отвезем Сильвию в отель, чтобы она не заснула прямо за столом, – ласково сказала Барбара, кладя руку на плечо подруги. – Думаю, ей надо отдохнуть и собрать вещи для завтрашнего путешествия. Мы ведь заранее наметили отправиться в имение Кейта, которое находится среди эвкалиптового леса, – пояснила она, оборачиваясь в сторону Оскара. – Думаю, что без знакомства с этим уголком дикой природы ее знакомство с Австралией будет неполным.

Ехать в отель решили на машине Оскара, оставив на парковке белый джип Кейта. Пока дамы сидели в машине, мужчины, отойдя в сторонку, о чем-то оживленно говорили, активно жестикулируя, словно пытаясь прийти к какому-то общему решению.

Всю дорогу до отеля Сильвия дремала на заднем сиденье, склонив голову на плечо подруги. Оскар вел машину молча, лишь изредка перебрасываясь с Кейтом короткими фразами.

Увидев Сильвию в сопровождении нескольких человек, Фред приветливо закивал им, словно был знаком со всеми сразу.

Друзья проводили Сильвию до самого номера.

– Завтра рано утром заедем за тобой, так что будь готова и непременно хорошенько выспись, – сказала Барбара, чмокнув на прощание подругу в щеку.

Потом они с Кейтом направились к лифту, а Оскар на минуту задержался, сжал пальцы Сильвии и горячо прошептал ей на ухо:

– До встречи, Сильви. Помни, я очень тебя люблю.

Ошарашенная, она еще некоторое время стояла на пороге своего номера, не в силах осознать того очевидного, что волной захлестнуло ее душу. Впервые Оскар так прямо выразил словами то, в чем она все еще боялась себе признаться. Неужели она действительно влюбилась, несмотря на все обеты и запреты? Неужели она вновь готова с головой броситься в омут любовных переживаний, которые способны принести ей не только радость, но, возможно, и новые страдания и муку? Но именно в этот миг она отчетливо поняла, что ее прежние чувства, которые она испытывала к Ульриху, именуя их любовью, по силе своей не имеют ничего общего с тем, что сейчас переполняло душу. Да, Ульрих привлекал ее своей мужественностью, кажущейся надежностью. К нему она испытывала довольно сильное физическое влечение. Но разве те безумные ощущения, которые испытала она сегодня на рассвете, стоя с Оскаром в океанских волнах, можно было сравнивать с теми, кстати вполне рассудочными, чувствами? Разве с Ульрихом ее душа хоть раз парила в тех заоблачных высотах, на которые она поднялась вместе с этим голубоглазым силачом? Несомненно, иным было и отношение Ульриха к ней. Теперь она могла определить его: это был род страсти, желание обладать ею как красивой вещью, не более того. Разумеется, страсть и жажда близости присутствовали и в отношении к ней Оскара. Но если бы ее спросили, что было главным среди всех нюансов этого урагана эмоций, она бы, почти не задумываясь, назвала нежность. Да, Оскар был бережен, словно держал в руках не живую девушку из плоти и крови, а хрупкую статуэтку, которую боялся повредить хоть одним неловким движением.

Прежде чем отправиться в душ, Сильвия решила заглянуть в электронную почту. Там она обнаружила еще одно письмо от Барбары, которое та успела написать ей перед вылетом из Гонконга. Она подробно описывала красоты тех мест, где расположено имение Кейта и куда они должны вместе отправиться. Но, странное дело, письмо это не было выделено как вновь пришедшее. Отнеся это на счет неполадок глобальной сети, Сильвия сбросила неуместное уже вечернее платье, которое, казалось, еще помнило тепло рук и страстных поцелуев Оскара.

Стоя под душем, она прикрыла глаза, словно вода, струящаяся по телу, могла вновь перенести ее в ту водную стихию, где она познала истинную страсть.

Надев легкую шелковую сорочку, она уже было нырнула в постель, но в эту минуту вновь затрезвонил сотовый.

– Сильвия, слава богу, что я до тебя дозвонилась, – услышала она взволнованный голос Сабины. – Хочу предупредить тебя, что твой драгоценный Ульрих, похоже, отправился по твоим следам. По крайней мере один наш общий знакомый видел его в аэропорту, когда объявляли посадку на Сидней. Представь, он каким-то образом узнал, что ты поехала в гости к Барбаре, и выпросил у ее родителей ее адрес. Он наплел им, что вы расставили все точки над «i» и вновь собираетесь пожениться. Кстати, они, должно быть, были не в курсе всего произошедшего за это время. Ну, словом, адрес наших австралийцев у него в кармане. Подумать только, какая досада! Обязательно в таких вещах что-нибудь да упускаешь из виду. Хорошо, что я встретила мать Барбары, и она мне это рассказала.

– Стоп, Саби! – прервала подругу Сильвия. – Но мать Барбары была в курсе нашей размолвки. Очевидно, Ульрих ввел ее в заблуждение своей осведомленностью о моей поездке. Возникает вопрос, откуда это ему стало известно. – Мысли молнией проносились в голове Сильвии. Она пыталась понять, откуда ее бывший жених мог узнать, где она сейчас. И тут она хлопнула себя по лбу и буквально закричала: – Кажется, я все поняла! Ульрих взломал мой ящик, мою электронную почту. Что ж, он вполне может отправиться по моему следу и даже встретиться со мной. Разумеется, мне это будет малоприятно. Но это ровным счетом ничего ему не даст. Встречи с ним я уже не боюсь так, как раньше. Может, и к лучшему, что мы объяснимся. В любом случае огромное тебе спасибо, Рыжик. Теперь я буду готова к встрече и дам ему от ворот поворот.

12

В эту ночь Сильвия спала так глубоко и сладко, что смогла проснуться лишь тогда, когда в дверь ее номера раздался стук. С удивлением она заметила, что за окном уже совсем светло.

На пороге стояла Барбара.

– Сильви, я думала, ты уже полностью экипирована к нашему путешествию, – весело проговорила она, разводя руками. – Впрочем, ничего страшного. Если хочешь, я помогу тебе собраться.

– В общем-то я и вещи-то толком не распаковывала, – сказала Сильвия. – Так что собраться смогу за полчаса.

Взглянув на сотовый, она обнаружила там несколько непринятых звонков от матери. Значит, она спала так крепко, что их просто не услышала. Очередной раз устыдившись своей черствости, она стала поспешно нажимать кнопки мобильного.

– Не волнуйся, – успокоила ее Барбара. – Неужели ты думаешь, что Марта не запаслась и номером моего мобильного, прежде чем отпустить тебя в такую даль. Она уже успела дозвониться и до меня. И я поспешила успокоить ее, сказав, что твой сотовый молчит, так как ты спишь сном младенца в своем номере.

В это время в трубке уже раздался как всегда встревоженный голос матери:

– Детка, мы же договаривались, что ты будешь держать меня в курсе своих дел! Я хочу, чтобы ты звонила и утром и вечером! – скороговоркой выпалила она. – Мне пришлось потревожить Барбару, чтобы узнать, где ты и что с тобой. Знаю, что сегодня вы едете на лоно природы. Умоляю тебя, родная, будь осторожна. Вчера я весь день просидела в Интернете, чтобы изучить особенности природы Австралии. Учти, там, в лесах, есть очень ядовитые змеи и другие опасные твари.