Текст книги "Ласковый огонь"

Автор книги: Оливия Трейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Фархад Кемаль приоткрыл рот от удивления. Вилка, с помощью которой он еще пять минут назад ловко управлялся с жареным тунцом, выпала из его руки, звякнув о край тарелки.

– Да-да, не удивляйся, папа, и не обвиняй бедную девушку, – сказала Сильвия. – Мой, так сказать, любящий жених так громко закричал от ужаса на весь коридор, что, должно быть, переполошил всех пациентов. А потом он трусливо сбежал. Я ждала его. Думала, он вернется, увидит, что все в порядке, и мы вместе посмеемся над этим глупым недоразумением. Но он, увы, так и не вернулся. А потому заявляю вам со всей серьезностью: с того самого дня, как Ульрих удалился, не посчитав нужным даже объясниться с вами и со мной, он умер для меня. Даже если бы он, узнав, что я по-прежнему хороша, вдруг одумался и решил просить у меня прощения, это ровным счетом ничего бы не изменило. Прошу вас, не говорите кому-либо из наших общих знакомых о том, что произошло. Пусть известие о том, как он жестоко просчитался, дойдет до него как можно позже. А имя его в нашем доме пусть не произносит никто. Что касается меня, то я уже пережила его предательство. Не скажу, что это далось мне совсем легко, но и убиваться до конца своих дней я не собираюсь.

Марта смотрела на дочь с нескрываемой жалостью. Несмотря на то что Сильвия старалась держать марку и говорить бодрым голосом, любящий материнский глаз отметил легкое дрожание ее руки, сжимавшей бокал с вином. Она понимала, что решение полностью вычеркнуть бывшего жениха из жизни далось ее дочери не очень-то легко.

После воцарившегося ненадолго молчания Фархад медленно произнес:

– Сильви, я всегда знал, что ты сильная девочка. Я мог бы поехать к Ульриху и поговорить с ним о случившемся. Но только в том случае, если бы ты лила слезы и твердила, что жить не можешь без него. Но ты приняла правильное решение. Человек, предавший раз, непременно предаст снова. К тому же я узнал о том, что на днях по странному стечению обстоятельств Ульрих вновь уехал из Берлина. Якобы по каким-то срочным делам. И на сей раз, похоже, надолго. Так что выше нос, малышка. Ты начинаешь новую жизнь, и все у тебя еще впереди.

5

Странное свойство человеческой памяти – за короткое время восстановить ряд событий, которые на деле занимали дни, недели, месяцы, думала Сильвия, лежа на широкой кровати сиднейского отеля. После принятия ванны она чувствовала себя свежей и обновленной. Прокрутив в голове все, что произошло с ней за минувшие полгода, она с удивлением отметила, что совсем не ощущает былой боли. У нее было ощущение, что, оставив позади тысячи километров пути и часовые пояса, она перенеслась в другую реальность, где нет места прежним страданиям и боли. За окном простирался незнакомый сказочный пейзаж, и это напоминаю смену декораций в огромном спектакле жизни. Действующие лица в нем были тоже иными – со своими чувствами, переживаниями, радостями и горестями. Сильвия решила немного отдохнуть, а потом спуститься в кафе, чтобы перекусить с дороги. Она не заметила, как заснула крепким и спокойным сном. Странное дело, но приснился ей не отчий дом и не бывший возлюбленный, мысли о котором не покидали ее накануне. Ей приснился сиднейский аэропорт, где она по какой-то неведомой причине не могла найти выхода. Мимо сновали беспечные люди, которые на ее вопрос о том, как выйти на улицу, лишь улыбались и ничего не отвечали. Ее уже охватила паника, но вдруг неведомая сила подхватила ее в воздух – и она поплыла мимо всего этого скопища милых равнодушных людей. И тут она поняла, что находится в чьих-то сильных и надежных руках, что кто-то неизвестный несет ее к выходу.

Ульрих! – на секунду промелькнуло в мозгу, и она повернула голову, чтобы увидеть лицо того, кто пришел ей на помощь.

Нет, она не желала помощи от того, кто так бессердечно обманул ее ожидания. Она уже готова была оттолкнуть этого человека, но в эту секунду глаза ее встретились с пристальным и чуть насмешливым взглядом того, кто нес ее на руках.

– Оскар?! – с удивлением воскликнула Сильвия, погружаясь в бездонную синь его глаз.

– Тебе было плохо, малышка, и я решил помочь, – иронично заметил молодой человек, нежно касаясь губами ее щеки. – Ты должна всегда помнить, что я готов прийти тебе на помощь в любой ситуации.

Сильвия хотела что-то ответить ему, но в этот момент проснулась. За окном было светло, и она решила сначала, что проспала часок-другой. Однако, решив проверить время по сотовому телефону, она с изумлением поняла, что проспала едва ли не сутки.

А за окном было уже утро второго дня ее пребывания в Австралии. Сказалась усталость после перелета и привычка засыпать в определенное время. Она быстро набрала номер сотового телефона Марты, чтобы сказать своей беспокойной матери, что у нее все в порядке.

– Дорогая, я скучаю по тебе так, будто ты улетела по крайней мере месяц назад, – взволнованно выдохнула фрау Кемаль.

– Не волнуйся, мамочка, я буду отчитываться как можно чаще и не дам тебе скучать слишком сильно, – пообещала Сильвия, перед тем как нажать на отбой.

Теперь можно было слегка размяться. Сильвия встала на середину комнаты и выполнила несколько упражнений из привычной разминки прилежной ученицы танцевальной школы. Ни в коем случае не следовало терять форму, ведь после возвращения на родину она вновь приступит к занятиям и вернет себе право называться лучшей ученицей.

Приняв душ, она приготовила себе кофе – благо в номере имелось необходимое для этого оборудование.

Все. Теперь она отправится на пляж! Она жаждет окунуться в манящую воду сиднейской бухты, синевой которой любовалась из окна своего номера.

При выходе из отеля консьерж, мужчина средних лет, объяснил Сильвии, что лучшими пляжами в Сиднее считаются Бонди и Манли. Но и других, тоже вполне приличных, пруд пруди. Есть и такие, где почти нет народу, и если кому-то хочется отдохнуть душой, то лучше посетить именно их. Но и совсем недалеко от отеля тоже расположен пляж, там же кафе, где весьма недурно готовят. Поэтому там можно не только загорать и купаться, но заодно и подкрепиться. Так сказать, сочетать приятное с полезным.

– Да, мисс Кемаль, чуть не забыл! – воскликнул консьерж, когда Сильвия уже было заспешила к выходу. – Тут с утра заходил молодой человек. Знаете, такой высокий. Кажется, вчера он вас привез. Он просил передать вам вот это. – Консьерж протянул Сильвии белый конверт, на котором размашистым почерком было написано ее имя.

Сильвия улыбкой и кивком головы поблагодарила консьержа за любезность и, перекинув через плечо пляжную сумку из плетеной соломки, направилась к двери.

Выйдя из отеля, она распечатала адресованный ей конверт и прочла:

«Милая Сильвия! Вчера я был так неловок, что забыл предложить вам главное. Наверняка вам захочется посмотреть город. И если услуги психотерапевта вам понадобятся едва ли, то неплохой экскурсовод в моем лице мог бы пригодиться. Буду очень рад, если окажусь вам полезным. Оскар».

Сильвия сложила листок вчетверо и бросила на дно сумки. Странно, но это маленькое проявление внимания к ее персоне не вызвало того раздражения, что вчерашняя визитка. Напротив, воспоминание о светловолосом гиганте отозвалось в сердце неожиданной теплой волной. Возможно, причиной тому был недавний сон, где Оскар выступил в роли спасителя. Она словно ощутила прикосновение его сильных рук, его теплые губы на своей щеке, как это было во сне. Удивительно, но в том сновидении Оскар назвал ее малышкой. Совсем как отец, которому она безгранично доверяла.

Пляж, дорогу к которому она нашла очень легко благодаря описанию консьержа, поразил ее сочетанием белоснежного песка и пронзительно-синей воды. Сильвия изящным движением сняла свой легкий сарафан светло-зеленого цвета и осталась в белом вязаном купальнике. Она прекрасно знала, что эта вещь выгодно подчеркивает совершенство ее фигуры. Купальник был открытым, и в то же время в нем не было ничего, что можно было бы назвать вульгарным. Верхняя его часть, облегавшая высокую грудь девушки, сужалась до минимума ближе к талии и соединялась металлическим кольцом с нижней частью, представлявшей собой маленькие трусики. Закрытой оставалась лишь небольшая продольная полоска на животе. Фасон этой эксклюзивной вещицы позволял любоваться осиной талией, стройными бедрами и упругими ягодицами Сильвии.

Поэтому было совсем неудивительно, что, проходя к воде, она ловила на себе взгляды окружающих: восхищенные – мужчин и завистливые – женщин.

– Вот это красотка! – восторженно присвистнул смуглый мускулистый парень, в жилах которого, судя по характерным чертам лица и иссиня-черным волосам, текла кровь австралийских аборигенов.

Сильвия удостоила его лишь беглым насмешливым взглядом, которым привыкла пресекать любые попытки случайных кавалеров навязать свое общество.

Вода оказалась на удивление теплой. Сильвия не почувствовала ни малейшего дискомфорта, часто сопутствующего переходу из одной стихии в другую. Она заплыла довольно далеко, чувствуя небывалую легкость. Казалось, вода просто заключает ее в свои ласковые объятия. Перевернувшись на спину, она посмотрела в небо.

И вновь теплая волна ударила в самое сердце. Но это уже была не вода, а вызванная синевой невольная ассоциация с глазами Оскара. Ну почему все оттенки голубого цвета словно преследуют ее повсюду? Почему мысленно она постоянно возвращается к этому человеку, словно заполнившему своей персоной ее жизненное пространство. Все, что она хочет, – это обрести свободу. Полную свободу от каких-либо чувств к представителям противоположного пола. А этот человек словно поклялся сорвать ее планы, пытаясь помимо ее воли заставить думать о себе. Нет, она не станет продолжать это знакомство, не станет звонить Оскару. Она вполне самостоятельна и излечилась наконец от раны, нанесенной ей человеком, казавшимся таким сильным и надежным. Теперь Сильвия могла смело сказать Ульриху: «Прощай!» Но это совсем не значит, что его место в ее душе займет кто-либо другой. Нет, ей не нужен никакой психотерапевт. А уж недостатка в экскурсоводах в Сиднее, надо полагать, совсем не ощущается. Резко перевернувшись на живот, она поплыла к берегу.

Завтрак в прибрежном кафе оказался восхитительным. Сильвия заказала сок манго с добавлением мяты и имбиря и салат с креветками, заправленный каким-то сложным соусом, в котором она, как истинная дочь ресторатора, уловила нотки восточных пряностей. Привычка следить за весом заставляла ее четко отбирать нужные блюда, но на сей раз она не удержалась, заказав на десерт порцию сливочного мороженого, посыпанного кокосовой стружкой и украшенного ягодами клубники.

6

В отель она вернулась в превосходном настроении. Приняв душ и переодевшись в белый махровый халат, Сильвия подошла к компьютеру и нажала кнопку системного блока. Свой электронный адрес и пароль она набрала практически вслепую. В почтовом ящике она нашла два сообщения. Одно от Барбары, сообщавшей о своем прибытии вместе с супругом Кейтом в Сидней через день. Барбару Сильвия тоже могла назвать своей близкой подругой. Почти такой же близкой, как Сабина. В школе их троица была неразлучна. Но если добродушная толстушка Сабина служила красавице-подруге верой и правдой, добровольно взяв на себя роль ее наперсницы и помощницы, то Барбара искренне полагала, что и сама может вызывать не меньшее восхищение окружающих, чем Сильвия. Будучи единственной дочерью состоятельных родителей, она была начисто лишена каких бы то ни было комплексов. Обладая неброской, хотя и приятной внешностью, эта худенькая невысокая шатенка умела, что называется, себя подать. Возможно, сказались гены бабушки-француженки, которая в юные годы зарабатывала на хлеб, служа манекенщицей. По словам Барбары, ее гроссмуттер была знакома даже со знаменитой Коко Шанель. Так или иначе, но Барбара умела одеться с изысканным вкусом, подчеркивая достоинства своей хрупкой фигуры и скрывая недостатки. Во всем ее облике присутствовал неуловимый шарм, который порой пленяет сердца не меньше, чем яркая броская красота. Именно поэтому Барбара никогда не тушевалась на фоне Сильвии, держалась уверенно и с чувством собственного достоинства. У нее имелся свой круг преданных поклонников, который, впрочем, никоим образом не пересекался с толпой обожателей Сильвии. Барбара прекрасно училась, интересовалась литературой и искусством. Именно от своей подруги-интеллектуалки Сильвия узнавала о нашумевших бестселлерах, новинках кинематографа, творческих открытиях в области театра, живописи и музыки. Сама Сильвия относилась к тому типу людей, которые руководствуются в большей степени порывами сердца, чем доводами рассудка. Наверное, поэтому пытливый, ищущий и вполне рациональный склад ума подруги приводил Сильвию в восторг, заставляя прислушиваться к ее мнению. После окончания школы Барбара решила продолжить образование в сиднейском университете. Вскоре она познакомилась с Кейтом, преподававшим литературу в одной из местных школ. Как это ни странно, скромный учитель так пленил воображение рассудительной и казавшейся прежде невозмутимой Барбары, что она поспешила выскочить за него замуж. Возможно, сыграли роль глубокие познания Кейта в области литературы, о которой эта интеллектуальная парочка могла спорить до бесконечности. Как-то Барбара написала Сильвии, что, к ее великому удивлению, Кейт, как и она сама, обожает Ремарка. В этом совпадении вкусов Барбара, очевидно, усмотрела перст судьбы, и, когда Кейт сделал ей предложение руки и сердца, она ответила немедленным согласием.

В своем нынешнем послании Барбара обещала показать Сильвии настоящую Австралию, которую, по ее словам, можно было узнать, только уехав в имение Кейта, расположенное среди глухих лесов Нового Южного Уэльса.

Сильвия быстро набрала текст ответного сообщения.

«Дорогие Барбара и Кейт! Спасибо за заботу. Номер, который вы для меня забронировали, просто восхитителен. Здесь есть все необходимое и даже более того. Сегодня побывала на пляже. Вода оказалась настолько теплой, что я готова была не вылезать из нее до самого вечера. Сидней так красив, что у меня просто слов нет. Буду с нетерпением ждать вашего приезда. Искренне ваша Сильвия».

Второе письмо было от Сабины. Первые же его строки привели ее в замешательство, близкое к оцепенению. Казалось, гармоничная картина мира, которую Сильвия выстраивала все последнее время с таким трудом, вмиг полетела в тартарары.

«Привет, Сильви! Возможно, ты удивишься, но вчера я видела Ульриха. Ты можешь рассердиться на меня за упоминание его имени, на которое ты сама наложила вето, но молчать я не имею права. Вернее, он сам назначил мне встречу на берегу Шпрее. Я надеялась отвертеться, но он сказал, что речь пойдет о чем-то жизненно важном. Так что пришлось отправиться на это дурацкое свидание с твоим бывшим женихом. Даже на расстоянии было заметно, что он чем-то сильно взволнован. Подойдя ближе, я увидела, что на нем просто лица нет. Он предложил мне посидеть в кафе на набережной. Заказав мне пиво, а себе виски, он наконец решился начать разговор. Разумеется, речь пошла о тебе. Представь, кто-то ему сказал, что ты в полном порядке и по-прежнему красива. Естественно, никто из твоих близких и друзей не стал бы докладывать этому негодяю (извини, другого слова я подобрать не могу) об истинном положении вещей. Но, красавица моя, ты ведь живешь не в закрытом пространстве. А посему кто-то из ваших общих знакомых мог увидеть тебя и рассказать об этом Ульриху. Представляю себе его физиономию в тот момент, когда он об том узнал, и, как бы это ни было трагично, не могу удержаться от смеха. Наверное, так чувствовал бы себя человек, выбросивший пакет с мусором и узнавший потом, что там был спрятан бриллиант. Ульрих начал мне плести какую-то совершенно невероятную историю о том, что, узнав о твоем несчастье, он совершенно лишился рассудка. Якобы все это время он залечивал свои душевные раны в какой-то дорогой психиатрической клинике. Весь этот бред можно было бы принять на веру, если бы не одна маленькая деталь. Накануне я беседовала с твоим отцом, и он по своим каналам узнал, что в течение всех этих месяцев Ульрих жил в Англии, вел там какие-то дела, которые начисто исключают присутствие душевной болезни. Потом мы долго молчали. Наконец мнимый больной сказал мне, что намерен объясниться с тобой и возобновить ваши отношения. Представляешь? Будто речь идет о небольшой размолвке или небо разумении. Думаю, он вообразил, что и речь о свадьбе тоже можно возобновить. По крайней мере он пару раз обронил фразы о вашем с ним славном совместном будущем. Он даже попытался было заручиться моим посредничеством, но я сказала, что решать все вправе только ты одна. И еще он попытался выведать у меня, где ты сейчас находишься. Но, как ты сама понимаешь, в таких делах я тверда как кремень. Надеюсь, ты не сильно обиделась на меня за то, что я все это тебе рассказала? Поверь, если бы я не опасалась за тебя, то и словом бы не обмолвилась о случившемся. Но речь идет о твоем спокойствии и безопасности. Я просто боюсь, что после твоего возвращения в Берлин этот лживый хамелеон начнет преследовать тебя. Об этой встрече я собираюсь рассказать и твоим родителям. Посоветуй, как мне быть? Как вести себя? Я очень по тебе скучаю и желаю всего самого лучшего».

Сильвия на секунду задумалась, так как доля сомнения закралась в ее нежную доверчивую душу.

А что, если Ульрих и впрямь был болен? – мелькнуло в ее голове. Вдруг он говорит правду и по-прежнему любит меня?

Но сразу же после этих наивных предположений ее губы скривила ироничная усмешка. Прежней наивной Сильвии, с легкостью способной поверить самым нелепым заверениям дорогого ей человека, уже не существовало. Слишком многое из произошедшего говорило о том, что Ульрих жестоко и коварно предал ее. А то, что он пытался вновь навести мосты, лишь подтверждало правильность ее прежних выводов. Он просто узнал, что его невеста сохранила свою прежнюю, столь значимую для него красоту, и решил вновь заполучить ее. Пальцы Сильвии быстро забегали по клавиатуре.

«Милый мой Рыжик!– писала она. – Я не только не сержусь на тебя за то, что ты мне все рассказала, но и по-настоящему благодарна тебе за твою преданность. По крайней мере теперь я предупреждена и знаю, как себя вести. И ты знай: никогда, ни при каких обстоятельствах я не вернусь к Ульриху. Воспоминания о нем уже не причиняют мне былой боли, и я могу говорить о случившемся совершенно спокойно. А главное то, что я больше не люблю его. Более того, я благодарна судьбе за ту нелепую случайность, которая расстроила нашу свадьбу. Страшно подумать, что могло бы быть, если бы я соединила судьбу с этим человеком. Ведь от несчастий не застрахован никто. А значит, стань я его женой и попади в беду, он не задумываясь оставил бы меня. Причем с наименьшими для себя потерями. Ну, впрочем, хватит о плохом. В Сиднее я вдруг почувствовала себя совершенно счастливой. Уж не знаю, местный ли климат тому виной или красота окружающей природы, но впервые за долгое время мне отчаянно хочется жить».

Сильвия на секунду задумалась и вдруг – неожиданно для себя самой – добавила:

«У меня появился новый знакомый. Он местный психотерапевт, предложивший свои услуги. Его зовут Оскар. Целую. До связи».

Пообедав в ресторане отеля, Сильвия решила вновь побеседовать с консьержем. Тем самым, что просветил ее по части местных пляжей. Благо хорошее знание английского позволяло ей без труда общаться с местной публикой. Она уже знала, что зовут консьержа Фред, а то, что вокруг не было никого, с кем можно было бы поболтать, делало его в глазах Сильвии едва ли не старым другом.

– Фред, мне хотелось бы поужинать сегодня в каком-нибудь милом местечке, но с условием, что там непременно есть танцпол, – обратилась она к консьержу. – Понимаете, я занимаюсь танцами и мне не хотелось бы терять форму во время отдыха. Пожалуй, это единственный способ слегка размяться.

Фред слушал Сильвию с доброй улыбкой, слегка кивая головой.

Немного смутившись, Сильвия добавила:

– Понимаете, танцы для меня – это жизнь.

– Надеюсь, юную леди будет кто-то сопровождать, – вопросительно посмотрел на нее Фред. – Это не праздное любопытство. Просто в зависимости от того, будете ли вы одна или пойдете ужинать с кем-то, я смогу рекомендовать вам нужное место.

– Разумеется, я буду не одна, – быстро соврала Сильвия. – Со мной будет друг.

Она решила, что, если скажет правду, Фред посоветует ей какое-нибудь скучное заведение для чопорных господ, медленно жующих под звуки классической музыки, которая, по их мнению, способствует улучшению пищеварения. Ей же хотелось увидеть живой ночной Сидней, о котором она так много читала перед своей поездкой в Австралию. Хотелось непринужденности и зажигательных звуков румбы.

– Если бы вы были одна, – медленно произнес Фред, – то я посоветовал бы вам не уходить далеко от отеля. По крайней мере вы могли бы прекрасно поужинать если не в нашем ресторане, то хотя бы в одном из расположенных вдоль местного пляжа кафе.

Казалось, опытный взгляд мужчины заметил то мгновенное замешательство, в которое Сильвия впала перед тем, как сказать о своем мнимом друге.

– Ну, а если с вами действительно будет друг, то вам можно проехать в очень милое местечко. – Фред достал листок бумаги, рисуя схему проезда к нужному заведению. – Там есть и обычный паб, где вы сможете выпить превосходного пива. Впрочем, и готовят там недурно. Обстановка весьма демократичная. Не нужно ни смокингов, ни вечерних платьев. А главное, там имеется превосходный танцпол, где вы сможете танцевать хоть до утра.

Сильвия поблагодарила Фреда за любезность и почти бегом направилась в свой номер.

Не уходить далеко от отеля... Подумать только! – возмущалась она про себя. Веселенький ей светит в таком случае вечерок. Сидя в местном ресторане за порцией салата, она так и не увидит сияющего огнями города, не увидит счастливых людей, которые приезжают в Сидней с единственной целью – от души повеселиться. «Здесь вы в полной безопасности», – вспомнила она слова Анны, сказанные в аэропорту.

Зайдя в свой номер, она стремительно бросилась к кофру и, открыв его, извлекла из вороха вещей нечто струящееся, воздушно-легкое, непередаваемого цвета. Нет, это был не примитивный красный цвет, раздражающий яркостью и бьющий в глаза. В нем смешались оттенки спелой вишни, заката, разлившегося над рекой, розы, отливающей темным бордо на изгибах лепестков.

За окном уже спускались сумерки, и вечерний город постепенно преображался. Сверкало изумительной подсветкой здание оперного театра, напоминавшее конструкцию из огромных раковин. Во всей атмосфере уже ощущалось приближение Рождества. Здание напротив отеля светилось разноцветными огоньками, оформленными в виде дерева, похожего на гигантскую ель.

Сильвия быстро надела платье и пришла в восторг от собственного отражения в зеркале. Узкие бретели и низкий вырез подчеркивали изящество высокой шеи. Алый шелк облегал ее стройную фигуру, спускаясь легкой волной почти до самых щиколоток. Справа был разрез, достигавший середины бедра. Эта пикантная деталь не только позволяла окружающим оценить стройность ног Сильвии, но и давала ей возможность двигаться легко и непринужденно.

Яркий цвет платья как нельзя лучше гармонировал с рассыпавшимися по плечам черными локонами. Сильвия надела черные лакированные босоножки на высоком каблуке и, бросив в маленькую черную сумку сотовый телефон и портмоне, спустилась вниз. Вместо Фреда на ресепшене она увидела незнакомого молодого человека. С милой улыбкой она вручила ему ключ от номера и устремилась к двери, за которой сиял огнями манящий город. Взяв такси, она назвала водителю нужный адрес и, откинувшись на спинку заднего сиденья, устремила взор в окно.

7

Ей показалось, что прошло совсем немного времени, но, взглянув на часы, она поняла, что ехали они не менее получаса. Машина остановилась возле нужного заведения, двери которого были широко распахнуты, а над входом переливался разноцветными огнями гигантский попугай, прижимавший к себе пестрым крылом пивную кружку. Публика, как и заверил ее Фред, выглядела весьма демократично. Казалось, каждый из посетителей заглянул сюда случайно, но потом решил задержаться. Джинсы и шорты, футболки и ковбойки навевали мысль о предшествовавшем пляжном отдыхе. Сильвия села за столик у окна и заказала апельсиновый сок и любимый кофейный ликер. Официант осведомился, не желает ли она отведать мяса кенгуру, и Сильвия, немного подумав, согласно кивнула.

Принесенное вскоре блюдо из мяса сумчатого животного напомнило ей мясо косули. «Бейлис» тоже был превосходен, и все это вместе создавало ощущение праздника. В это время она заметила, что через пару столиков от нее сидит черноволосый парень, не спускающий с нее дерзкого и откровенного взгляда. С верхнего этажа доносились звуки томной музыки, и Сильвия решила, что настало время потанцевать. Тем более что взгляд нахального парня был ей не слишком приятен. Покидая свой столик, она надеялась укрыться от этого дерзкого созерцания.

С верхнего этажа лилась томная и манящая мелодия, названия которой Сильвия не знала. В ней была и восточная нега, и латинская страстность. И Сильвия пошла на эти звуки. Музыка всегда имела над ней магическую власть. Каким-то волшебным образом каждая нота отзывалась трепетным резонансом в ее душе, а затем мгновенным импульсом передавалась каждой мышце ее тела, такого послушного и пластичного, отточенного годами изнурительных тренировок. Ее движения были так легки и грациозны, что со стороны могло показаться, будто эта тоненькая черноволосая девушка не просто спешит через зал, а уже танцует свой особый, известный только ей танец. Она легко взбежала по мраморным ступенькам широкой лестницы на второй этаж и замерла от восхищения на пороге танцпола. С каждым звуком зал озарялся новым цветом и все вокруг становилось то нежно-розовым, то томно-сиреневым, то таинственно-лиловым. Так изысканно и непостижимо переливаются большие морские раковины, если их повертеть в руках при ярком дневном свете. Сильвия встала у стены, чтобы слегка перевести дыхание и насладиться дивным зрелищем. Меняющаяся цветовая гамма подсветки вызывала ощущение нереальности, перемещения в иное измерение, которое невозможно отразить привычными параметрами времени и пространства. И в этой новой, зыбкой реальности кружилось лишь несколько пар. Площадка была настолько просторной для столь малого числа танцующих, что каждый мог в полной мере продемонстрировать свое мастерство. Особенно хороша была одна пара. Смуглая девушка в коротком белом платье и ее атлетически сложенный высокий партнер изображали подобие танго. Смуглянка томно откидывала назад голову, подчиняясь каждому движению рослого мужчины. Она явно упивалась собственным танцем, проявляя при этом превосходное чувство ритма и невероятную пластичность. А впрочем, особых навыков здесь и не требовалось. Прекрасная музыка, атмосфера веселья и доброжелательности располагала к полному расслаблению. Оглядевшись по сторонам, Сильвия заметила еще одну пару. Стройная блондинка с короткой стрижкой, облаченная в облегающие джинсы и оранжевый топик, пыталась научить каким-то базовым движениям коренастого парня в очках. Время от времени крепыш неловко наступал блондинке на ноги, что вызывало у обоих, как ни странно, не смущение, а бурный смех.

И тут Сильвия почувствовала привычный прилив какой-то невероятной, дерзкой энергии, который предшествовал каждому ее выходу на сцену во время отчетных выступлений в школе танцев. Сделав несколько балетных па, она оказалась в центре площадки и упоенно предалась танцу. С каждым новым взрывом страстной мелодии ее тонкие гибкие руки то плавно поднимались вверх, то бессильно падали вниз, напоминая взмахи крыльев птицы. А ноги скользили по паркету настолько легко и плавно, что со стороны казалось, будто танцовщица действительно вот-вот взлетит и поплывет над землей. Сильвия так увлеклась, что даже не заметила, как в считаные минуты оказалась в центре всеобщего внимания. Полностью отдаваясь своему импровизированному танцу, она видела сквозь приспущенные ресницы лишь смену световых вспышек. Вдруг мелодия резко оборвалась, и она увидела, что находится в центре небольшого круга восхищенных зрителей, приветствующих ее одобрительными улыбками, восхищенными возгласами и бурными аплодисментами. Ей не оставалось ничего иного, как сделать шуточный книксен, а затем низко поклониться.

И тут в зал вплыла новая прекрасная мелодия. Это было уже настоящее танго – манящее, медленное и такое знакомое. В эту самую минуту Сильвия ощутила на своем запястье чьи-то горячие пальцы, крепкие, словно тиски. Она повернула голову и встретилась взглядом с пронзительными темными глазами того самого парня, что так дерзко пялился на нее внизу. Она хотела уже сказать, что совсем не желает танцевать с этим нетрезвым мачо, но в ту же секунду парень резким движением привлек се к себе. Она почувствовала исходящую от него животную силу и сумасшедшую, плохо контролируемую страсть. От парня пахло крепким потом, виски и табаком.

– Ты не узнала меня, девочка? – выдохнул он, прижимая ее к себе все плотнее.

Сильвия испуганно помотала головой и попыталась слегка отстраниться от дерзкого ухажера.

– Ну, где уж тебе запомнить, – иронично ухмыльнулся он. – А я так приметил тебя еще на пляже, когда ты шла к воде.

И тут до Сильвии вмиг дошло, отчего лицо парня показалось ей немного знакомым. Это был тот самый тип, который назвал ее на пляже красоткой и глазел на нее так, будто никакого купальника на ней не было и в помине. Широкий нос, скулы, жесткие даже на вид, иссиня-черные волосы тогда навеяли у нее ассоциацию с древними аборигенами Австралии. По-своему парень был даже красив. Но нечто грубое и отталкивающее было в его глазах, жестах и поведении, и поэтому Сильвии вовсе не хотелось продолжать это знакомство. Парень резко вытянул руку вперед, предполагая, что партнерша, согласно танцу, откинется назад, отдаваясь во власть партнера. Но Сильвия, напуганная его напором, лишь сделала пару шагов назад, не желая подыгрывать парню. Тогда он вновь заключил ее в свои объятия и зашептал на ухо:

– По твоему танцу я сразу понял, какая ты горячая штучка. У меня тоже вместо крови кипяток. Эту ночь ты проведешь со мной во что бы то ни стадо.

– Нет! – воскликнула Сильвия, вскинув упрямый подбородок. – Видно, ты меня с кем-то перепутал. Если ты мечтаешь найти девушку на ночь, тебе следует поискать улицу красных фонарей.