Текст книги "Сердцу не прикажешь"

Автор книги: Оливия Бэкли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Кажется, он искренен, подумала она. Неужели он и на самом деле хочет, чтобы она читала вслух Блейка? Его пожелание сбило ее с толку.

Джулия нахмурилась. Долго выбирала что-нибудь подходящее. Остановилась на стихотворении о мухе. Сначала голос ее немного дрожал, потом окреп.

С минуту Майкл молчал, потом попросил прочитать еще что-нибудь. Джулия чувствовала, что он не сводит с нее глаз. Она начала читать стихотворение о камушке и комочке засохшей грязи, но, на первой же строчке запнулась – речь шла о любви и о двух противоположных точках зрения на нее.

– Продолжайте, – подбодрил ее Майкл.

Джулия перевела дыхание и, дочитав до конца, замолчала.

Воцарилась тишина. Казалось, она повисла пеленой между ними. Наконец Джулия осмелилась поднять на него глаза. Он смотрел перед собой невидящим взглядом. Любовь. Ни к ней, ни к нему не была она милостивой! Она вздохнула.

– Блейк – великий поэт! – грустно произнес Майкл. – Любовь – это либо рай, либо ад. Прав он.

– Иногда и не то и не другое, – заметила Джулия. – Вроде бы она есть, но о ней даже не заговаривают.

Джулия вдруг вспомнила свою мать. Вот она, например, любила ее? Если да, то почему так легко оставила ее на бабушку?

– Когда любовь умирает, вакуум заполняется безразличием, – сухо сказал Майкл. – Вероятно, вы именно это имеете в виду.

– Нет, – возразила она. – Так не бывает!

– А что, по-вашему, бывает? – Она почувствовала на себе его взгляд. – Полагаете, любовь вечна?

– Так, во всяком случае, должно быть! – сказала она с решимостью. Глядя ему в глаза, добавила: – Любовь просто обязана быть самым лучшим, что способен дать нам этот мир. Любовь…это когда… В общем, либо она есть, либо ее нет.

Джулия возражала ему столь пылко, будто верила в то, что любовь и впрямь бывает вечной, глаза ее блестели. Майкл задумался. Женщина высшим проявлением любви считает предложение руки и сердца. Это понятно. Если любимый человек с радостью берет ее в жены, значит, любит. А мужчина? Похоже, физическая близость, удовлетворение своей страсти для него главное. Что же толкнуло эту красивую женщину в объятия его брата? Он почувствовал укол ревности.

– Я считаю, что самая страстная любовь может привести из рая прямо в ад, – сдержанно сказал Майкл. – Если бы люди помнили об этом, страданий стало бы намного меньше, – добавил Майкл, не глядя на нее. Джулия проследила за его взглядом. Он смотрел в сторону горки. Питер как раз мчался вниз. – Любовь – самое лучше, что способен дать мир… Это ваши слова. Но почему же она так часто приносит одни муки тем, кто ни в чем не виноват? – продолжал он.

– Значит, вы считаете, что настоящей любви не бывает?

– В любви, как мне кажется, один, всегда, стремится поддаться искушению. Поэтом нужно хорошенько подумать, прежде чем ответить на ваш вопрос. – Она отвернулась, поняв, что он намекает на ее отношения с Эриком. – Скажите, почему вы все-таки ни разу не приезжали сюда отдохнуть? – спросил он, резко меняя тему разговора.

Джулия усмехнулась.

– Я же вам объяснила! Нет времени. Маленький ребенок, учеба.

– Не понимаю! Можно ведь и здесь заниматься. Луизе тоже не помешало бы почаще бывать на свежем воздухе, у озера. Вы просто хороните себя заживо!

Далось ему это озеро! Столько всяких проблем. Не объяснять же по пунктам? Джулия хотела бы раз и навсегда закрыть тему, но подбежал восторженный Питер.

– Папа, так здорово! Вы будете еще кататься?

Майкл кинул на Джулию пристальный взгляд и проворчал, обращаясь к сыну:

– Мало воды нахлебался?

– Ну, па-а-а-п – канючил мальчик. – Пошли! Зря время теряете.

Майкл встал и вопросительно взглянул на Джулию, но она лишь махнула рукой.

– Идите, идите! Мне еще столько нужно прочитать. – Она с решительным видом уткнулась в книгу и не подняла головы, пока они не ушли.

А потом не удержалась и посмотрела им вслед. Отец и сын. Майкл какой-то неприкаянный, а Питер? Чувствуется, что мальчик страдает. Ах, Господи, мало ей своих переживаний! Одинокий, неприкаянный. Того и гляди, она расчувствуется! Может, он этого и добивается? Видимо, считает, приголубь он ее, окружи вниманием, и она не устоит… И уж тогда он приберет ее к рукам! И Лулу, похоже, не дает ему покоя. Возьмет и предъявит на нее родственные права! Джулия прижала пальцы к вискам. Разболелась голова.

В обратный путь они отправились уже вечером. Воздух стал влажным. Головная боль усилилась. Лулу капризничала. Джулия успокаивала ее, думая лишь о том, как бы поскорее добраться до дома. Питер сразу же заснул на заднем сиденье. Майкл, время от времени, кидал на нее косые взгляды, но хранил молчание.

Когда подъехали к дому, Питер проснулся. Он одарил Джулию полусонной улыбкой, сказал, что отлично провел время, и добавил, что ей к лицу красный цвет, имея в виду, вероятно, ее бикини.

– Так держать, сынок! – похвалил его Майкл.

Покачивая девочку, Джулия потянулась к сумке с пеленками, но Майкл опередил ее. Опять придется напрягаться, подумала она, идя к калитке. Во дворе она повесила купальник на веревку, посмотрела на Майкла и сказала решительным тоном:

– Спасибо вам! Я чудесно провела время.

– Минутку! – Он взял ее за запястье и положил в ее ладонь ключи от машины.

– Что это? – спросила Джулия, мгновенно помрачнев.

– Пожалуйста, считайте, что эта машина ваша. Хватит вам мучиться с вашим драндулетом. – Он кивнул в сторону ее машины.

– Я не смогу принять от вас столь дорогой подарок.

– Можете, Джулия, можете! Удивляюсь, почему до сих пор дорожная полиция не отобрала у вас права. Наверное, нейтрализуете стражей порядка этими шортами.

Джулия не стала ему рассказывать, что, возможностью пользоваться своей старой машиной, она обязана целиком и полностью одному из многочисленных кузенов Ванессы – тот придавал машине вполне приличный вид перед каждым техосмотром. Вместо этого, она окинула его с головы до ног ледяным взглядом.

– Ради Бога, не смотрите на меня такими глазами! Я не хотел вас обидеть.

– Так я и поверила!

Послушайте, когда у вас однажды откажут тормоза, будет поздно разбираться, какая машина лучше, новая или старая.

– Вам-то что? Что за манера навязывать мне свою волю, заставлять делать то, что вам хочется.

– А вот тут вы ошибаетесь! Я уже говорил вам, что собираюсь опекать свою племянницу. Само собой разумеется, я не могу допустить, чтобы ее жизнь или жизнь ее матери была под угрозой…

Джулия гордо вскинула голову.

– Оставьте меня в покое! Сколько можно повторять?

– Джулия, черт возьми, будьте же благоразумны! Я хочу вам помочь, и все. – Имейте в виду, я не Эрик, вам не удастся держать меня на крючке.

– Вы о чем, собственно? О каком крючке идет речь?

– Зацепили парня, поиграли и бросили – вот о чем!

Джулия в первую секунду онемела, а потом дала волю гневу.

– Запомните на всю оставшуюся жизнь, что ваш брат обманывал меня. Да, обманывал! Я убежала от него, когда узнала, что он был обручен с другой, однако это не мешало именно ему, жалкому лгуну, держать меня на крючке. – Майкл смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Было видно, что он ошарашен. Ей бы следовало замолчать, но она продолжала швырять ему в лицо злые слова. – Когда он познакомил нас, мне было абсолютно все равно, что вы обо мне подумали. Я тогда решила, что вы копия своего брата, такой же эгоист, самовлюбленный тип. Вижу, что ошиблась, вы все-таки немного лучше его. И все же, я не позволю вам вмешиваться в мою жизнь! – Майкл смотрел на нее, не мигая. Она уже пожалела о том, что позволила себе резкость, но остановиться не могла. – Я больше не хочу вспоминать о том, как подло он поступил со мной. И вы ничего не должны ни мне, ни моему ребенку. Зарубите это себе на носу! То веранда, то ремонт, а вот теперь еще и машина. – Джулия уже глотала слезы.

Волнение матери передалось девочке, Лулу громко заплакала.

– Вы разве не знали, что брат был помолвлен? – спросил Майкл недоверчиво. – Весь город знал, а вы не знали – хмыкнул он.

– Тогда почему добропорядочные граждане не открыли мне глаза? Это потом я поняла, что он водил меня лишь в те места, где можно было не опасаться кого-нибудь встретить! Почему после той случайной встречи с вами я больше никогда не видела вас? Почему?!

– Бросьте, Джулия! Не могли вы этого не знать.

– Естественно, вам так удобнее считать. И чего это я тут распинаюсь перед вами.

За спиной зашуршал гравий. Джулия оглянулась. Питер стоял неподалеку и во все глаза смотрел на обоих.

– Мисс Джулия, Лулу потеряла игрушку в машине. – Он протянул зеленую плюшевую лягушку. – Она валялась под сиденьем.

– Пошли, Пит, – ласково сказал Майкл, обняв мальчика за плечи.

И пока они шли к калитке, мальчик испуганно всматривался в его лицо, стараясь прочесть, чем это так обеспокоен отец.

– Этот тип окончательно сведет меня с ума! – произнесла Джулия вслух.

Лулу опять захныкала. Джулия разжала кулак. На ладони лежали ключи от машины.

5

Было что-то около семи, а Майкл так и не притронулся к банке с пивом, которую достал из холодильника полчаса назад. Банка запотела, и стекавшие капли успели образовать на полированной поверхности гостиничного стола крошечное озерцо. Майкл машинально провел пальцем по крышке банки и взглянул на свое отражение в зеркале напротив.

В нем отразилось измученное лицо со страдальческими глазами. Знакомое выражение! Всякий раз, когда он видел Эрика, то думал о том, что оба они – почти зеркальное отражение друг друга. Угрюмо-зеркальное, если быть точнее, подумал Майкл.

Эрик был лишен таланта сделать счастливыми близких ему женщин, да и себя, кстати. В том, что этим даром все-таки многие обладают, Майкл ни минуты не сомневался. Поначалу он и себя относил к этой категории, но теперь совершенно не был в этом уверен. Правильно говорят: если не знаешь, куда плыть, попутного ветра не дождешься! Бросало его семейную лодку по волнам житейского моря, но к берегу, она так и не приблизилась. Однажды ему показалось, будто Эрику, наконец, повезло. Помолвка брата обрадовала его – Эрик выглядел по-настоящему счастливым. Заблуждение это длилось до тех пор, пока Майкл однажды не увидел его с Джулией Харди. Тогда-то он и решил, что любовь – вещь абсолютно призрачная.

За спиной заворочался. Питер.

– Пап, – спросил он, – ты спать собираешься?

– Спи, сынок, скоро лягу! – тихо ответил Майкл и выключил верхний свет.

Спать он, однако, не собирался. Хоть ложись, хоть нет – сна ни в одном глазу. Гневные слова Джулии не давали покоя. Она, видите ли, не знала, что брат помолвлен! Майкл сжал пальцами виски. Джулия сказала, что Эрик не знакомил ее ни с кем, кто знал о его помолвке. Но если так и было на самом деле, тогда брат водил за нос сразу двух женщин? Это же чистой воды подлость…

И все же, и все же! Не водилось за ним такого. Женщины, конечно, были и до Джулии. Но расставался он с ними удивительно легко. Это, во-первых. Во-вторых, он всегда открыто появлялся со своими пассиями на людях. В одном Джулия была права – Эрик не торопился знакомить ее с родственниками.

Тот вечер, когда он случайно наткнулся на них обоих, запомнился так отчетливо, будто это было вчера. Джулия выглядела великолепно. Вот только улыбка была какая-то натянутая. Она ему не то чтоб очень понравилась, но интерес к себе пробудила. Это точно. Позже, Эрик сказал, что она подружка какого-то его знакомого, и, будто, он случайно наткнулся на нее в баре, а она возьми, и прилипни к нему. Никак не мог отделаться от нее, добавил он тогда.

Соврал, конечно!

Майкл потер рукой глаза. Эрик с детства старался всеми правдами и неправдами выходить сухим из воды. Сочинял небылицы, чтобы избежать наказания, и сам верил в то, что говорил. Его ложь казалась настолько убедительной, что Майкл и сам, нередко, попадал в переплет, пытаясь заступиться за младшего брата. Насчет того, чтобы присочинить, попросту говоря, приврать, Эрик был большой спец. Хотелось ему верить, и все тут!

По большому счету, Майкл всегда считал брата порядочным человеком. Ну, любит прихвастнуть, пожалуй. А кто не без греха?

Но сейчас Майкл должен был либо признать факт, что Эрик поступил подло, либо опровергнуть. А что если Джулия лжет, чтобы спасти свою репутацию?

Во вторник вечером, вернувшись домой после лекций, Джулия с ног валилась от усталости. Забрав Луизу у миссис О'Брайен, она с трудом поднялась к себе. Усадив ребенка в высокий детский стульчик, села напротив. Девочка размахивала ручками, стараясь дотянуться до матери и что-то весело лопотала.

– Умница моя, – улыбнулась Джулия, поглаживая дочку по головке. – Прелесть моя! Мамочка очень любит свою девочку. И миссис О'Брайен любит Лулу. Лулу не капризничает, хорошо кушает!

Внизу громко хлопнула дверь. Кто-то с шумом поднимался вверх по лестнице. Лулу широко раскрыла глаза и сморщилась, готовая заплакать.

– Успокойся, моя хорошая, – прошептала Джулия, чмокнув ребенка в щечку. – Сейчас мамочка выяснит, в чем там дело.

Подойдя на цыпочках к двери, она приоткрыла ее и выглянула в темный холл. Внизу кто-то чертыхнулся сквозь зубы, потом она услышала голос Питера:

– Папа, ну чего ты? Вот же выключатель!

В холле вспыхнул свет.

Джулия отпрянула и тихонько прикрыла дверь.

Целых двое суток она, не переставая, вспоминала, с каким ошарашенным видом выслушал Майкл ее отповедь. Будто верил и не верил. Сначала она пыталась убедить себя, что ей все равно. Пусть не верит! Но мало-помалу пришла к невеселому выводу: ей вовсе небезразлично, что Майкл думает и как он к ней относится.

Вчера к миссис О'Брайен приходил электрик, так что его переезд не был для молодой женщины полной неожиданностью. И, тем не менее, когда раздался стук в дверь, Джулия вздрогнула и подошла к зеркалу. Все в порядке, успокоилась она. Джинсы сидят безупречно, и розовая блузка – на месте!

Она распахнула дверь. На пороге стоял Питер. Он, с опаской, глянул вниз, и Джулия догадалась, что этот визит не согласован с отцом.

– Мы переезжаем, – сказал мальчуган, – и я подумал… сегодня так жарко… у вас не найдется бутылочки содовой?

Джулия улыбнулась.

– Пойдем на кухню, кажется, в холодильнике есть какая-то вода.

Питер с облегчением вздохнул, а Джулия почувствовала себя виноватой. Не нужно ей было выяснять отношения с Майклом в присутствии ребенка. Очевидно, он и так по горло сыт перепалками между отцом и матерью.

Питер с наслаждением пил лимонад и оживленно пересказывал сюжет какого-то боевика, который вчера смотрел по телевизору. Потом он протянул Луизе палец, и та ухватилась за него и долго не отпускала.

– Послушайте, мисс Джулия, – сказал Питер, уже стоя на пороге, – не могли бы вы и Лулу прийти к нам на ужин? Только мы сначала распакуем вещи.

– Кто это «мы»?

– Я и папа, – сказал мальчик и смущенно улыбнулся.

– Пит, – обратилась к нему Джулия, опасаясь, что сын Майкла возлагает на ее отношения с отцом слишком большие надежды, – мы с твоим папой слегка повздорили. Может, тебе следует прежде посоветоваться с ним?

– Нет, что вы! Я папу знаю. Он будет только рад.

Джулия не была в этом уверена, но Питер, видимо, ни капельки не сомневался. Выглянув в холл, он убедился, что отца поблизости нет, и выскользнул за дверь.

Он вернулся минут через десять. Спросил, можно ли набрать в ванной воды и опять спросил, не занят ли у нее вечер.

– Пит, мне кажется… – начала, было, она, но его не так-то легко было сбить с толку.

– Папа сказал, что собирается заказать на ужин пиццу. Я больше двух кусков не съем, так что и на вас хватит. А скажите, вы ведь не любите зеленый перец, правда? – спросил он, явно ожидая негативный ответ.

– Когда как! Могу есть, могу не есть, – ответила Джулия уклончиво. – А собственно?

– Мне пора – бросил Питер и исчез.

Появился он вновь минут через пятнадцать и сказал, что голоден, как волк, и нет ли у нее печенья. Еще раз повторил приглашение на ужин, а затем поинтересовался, не найдется ли у нее что-нибудь на десерт, ну хотя бы такое вот печенье.

С лестницы донесся какой-то звук, потом раздался голос Майкла. Он звал Питера.

– Ах, какой же я бестолковый! – воскликнул Питер, взглянув на Джулию виноватыми глазами. – Он же просил меня не надоедать вам! – Распахнув дверь, мальчик крикнул: – Пап, я тебе нужен?

– Да, нужен, – за спиной Питера Джулия увидела Майкла.

Он вытирал пот со лба. Рядом с ним стояла подростковая кровать.

– Кто обещал мне помогать с переездом? И не я ли учил тебя деликатному обращению с соседями? Может, перечислишь по пунктам?

– Пожалуйста, папочка! Не стучаться в дверь без особой надобности, ни в коем случае не надоедать…

– Вот именно! А теперь за дело. – Майкл обнял сына за плечи, увлекая за собой.

Лишь на мгновение он перевел взгляд с мальчика на Джулию, но она успела заметить, как потемнели его глаза. То, что она ему небезразлична, Джулия поняла сразу же. Любая женщина это чувствует. Впрочем, освещение в холле, не ахти какое, и она могла ошибиться, подумала молодая женщина. И, тем не менее, сердце ее забилось сильнее.

Время от времени с лестницы доносились их голоса. Два часа спустя – она играла с Лулу, пытаясь иногда заглянуть в учебник по истории, – Джулия услышала за дверью приглушенные голоса. Показалось, Майкл против чего-то возражал, а Питер настаивал на своем. Она прислушалась. То, что Питер уговаривал отца, было понятно, вот только слов она не разобрала.

Наконец спор разрешился, и кто-то осторожно постучал в дверь.

– Хочешь заморить червячка? – спросила она, когда, открыв дверь, снова увидела на пороге Питера.

– Нет, я не за этим. Хочу как следует проголодаться: я пиццу обожаю. Дело в том… папа сказал, чтобы я… позвал вас к нам. – Мальчик наморщил лоб и задумался. – Нет, не так! Он хочет, чтобы я вас так позвал, чтобы было непонятно, что это он велел.

– Вот как? В таком случае мы с тобой вместе навалимся на пиццу и посмотрим, что из этого выйдет.

Питер расхохотался.

– Здорово! Ну, пойдемте, посмотрите, как мы устроились.

Джулия взяла на руки Лулу, вышла в холл и захлопнула дверь. Дверь в соседнюю квартиру была открыта настежь. На пороге кухни Питер остановился. Она тоже. Мужчина в кухне вскинул голову, и, мгновенно, выражение его лица изменилось. Встретившись с ней взглядом, он поспешно отвел глаза.

– Я получила приглашение на ужин, – нерешительно проговорила Джулия, начав сомневаться, правильно ли поступила, приняв приглашение от Питера.

– На ужин, говорите? Ну что ж, отлично!

Она взглянула на него и ничего не поняла. То ли разыгрывает, то ли не знает, куда посадить.

– Папа, мисс Джулия сказала, что тоже любит пиццу, – вмешался мальчик, бросая на отца настороженные взгляды.

– Пиццу? А я решил, было, покормить вас отличным рулетом из телятины.

– Из какой еще телятины? – испугался Питер. – Ты же обещал заказать пиццу! – Майкл ухмыльнулся, и Питер понял, что отец его поддразнивает. – Папа, ты меня когда-нибудь с ума сведешь, это точно, – на полном серьезе заметил он.

– Ну и как вам у нас? – спросил Майкл, переключив внимание на Джулию.

Она медленно обвела взглядом кухню. Кафель местами отвалился, краска облупилась, стекла в окнах разбиты, шпингалеты держатся на честном слове.

– Можно бы лучше, да некуда! – заметила она язвительно.

– Зато, какой простор, какое поле деятельности, правда? Взгляните на подоконники, деревянные панели.

Джулия последовала его совету и ужаснулась. Плесень, паутина…

– Ваше поле деятельности основательно подгнило, – сказала она.

– Пустяки! Как раз это поправимо.

– Ну, вам виднее! – не стала спорить она, в который раз подивившись его самонадеянности. – Скажите, а зачем вам столько еды? – спросила она, бросив взгляд на множество бумажных пакетов на полу.

– Папа обожает специи и приправы. В моей коллекции и то меньше игрушечных машинок, – сообщил Питер.

– Мой сын – суровый критик всего, что касается кулинарного искусства, – проворчал Майкл, но в голосе его сквозила нежность. – Только прошу тебя, не разбрасывай свои машинки, где попало. – Взгляд его снова остановился на Джулии. – А сейчас был бы весьма признателен, если бы кто-нибудь распихал все это хозяйство по шкафам, пока я разберусь со спальными местами. Времени это много не займет, а отличный ужин я гарантирую.

Джулия заглянула в подвесной шкаф, потом испуганно посмотрела на Майкла.

– Ну и грязища! Я отказываюсь складывать туда продукты. Впрочем, если хотите покормить пауков, тогда другое дело.

– Вы намекаете на то, что шкафы следует вымыть?

– Естественно! Сначала отмыть от грязи. Это раз. Потом желательно покрасить. Это два. Застелить бумагой. Это три.

Она самозабвенно загибала пальцы, а Майкл смотрел на нее изучающе и хитро улыбался.

– А где мне прикажете взять бумагу?

– Хорошо, – вздохнула Джулия. – Бумага есть у меня. Займусь уж вашими шкафами.

– А я вам обещаю добавку к ужину!

Пока Джулия возилась на кухне, Питер развлекал Лулу.

– Вы только взгляните, – обратилась Джулия к Майклу, когда тот зачем-то зашел на кухню. Она протянула руки. Резиновые перчатки были черные от грязи и копоти. – За это полагается двойная оплата.

– Пицца в любом количестве и с любой начинкой, – пообещал Майкл, задержав на ней взгляд.

Она сидела на корточках, а джинсы плотно обтягивали ее бедра. Взгляды их встретились. Горячая волна захлестнула ее, и она быстро отвернулась. А когда обернулась еще раз, он уже стоял в дверях спальни и хмуро смотрел на нее исподлобья. Потом отвернулся и потащил в спальню кровать для Питера.

Странный он все-таки, подумала Джулия. То лучезарно улыбается, а то волком смотрит! Интересно, какие мысли бродят у него в голове? Вот она, например… После всех гадостей, какие он ей наговорил, глаза бы на него не глядели, а улыбнулся, взглянул ласково, она сразу же растаяла, гнев как рукой сняло. Женское сердце такое отходчивое!..

– Пора отправляться за пиццей, – наконец объявил Майкл полтора часа спустя.

Джулия отряхнула джинсы и с минуту любовалась до блеска отмытыми полками, покрытыми желтой бумагой в клеточку.

– Только побольше, – закричал Питер. Он сидел на полу в гостиной и смотрел телевизор. Лулу спокойно восседала у него на коленях… – И без этого дурацкого перца и вонючих маленьких рыбок!

Майкл погрозил ему пальцем, чтобы тот не очень расходился.

– Две большие пиццы, – сказал он. – Джулия, а вы какой пицце отдаете предпочтение?

Питер с надеждой взглянул на нее, и она не подвела мальчугана. Вытирая руки о джинсы, она сказала:

– Без зеленого перца и без анчоусов.

– Ура! – завопил Питер и принялся раскачиваться вместе с Луизой, а та лишь весело смеялась.

– В ванной, между прочим, новый кран, – заметил Майкл. – Если кто-то хочет вымыть руки… – Он многозначительно взглянул на сына, а тот притворно вздохнул.

– Понял, папочка! Ты ведь это для меня сказал? – Он вздохнул еще раз, вручил малышку отцу и поплелся в ванную.

– Давайте я закажу пиццу по телефону, – предложила Джулия и, стараясь не встретиться взглядом с Майклом, пошла к себе.

Когда она вернулась, Питер увлеченно смотрел мультфильм по телевизору.

– Майкл, а с кем остается ваш сын, когда вы уезжаете на работу?

– С кем придется! Завел себе приятеля. Смышленый парнишка… Я познакомился с одной старушкой. Сидит дома целый день. Собираюсь ей платить – пусть присматривает за Питом в те дни, когда у него не будет желания таскаться со мной по участку.

Вот ведь какая история! Оказывается, нелегко ему организовать для сына нормальную жизнь при его режиме работы. Джулия удрученно вздохнула. Впрочем, и у нее самой детства, по сути, не было.

Через полчаса принесли горячую пиццу.

Когда сели за стол, мужчины с жадностью набросились на еду. Одну пиццу прикончили в момент и принялись за другую. Джулия клялась и божилась, что сыта по горло, однако они настаивали, чтобы именно она съела последний кусок.

– Пожалейте, – улыбнулась она. – Кажется, я сейчас лопну.

– Не переживайте, – хмыкнул Майкл. – Все равно собираюсь стены перекрашивать.

Она взглянула на него с укором и откусила малюсенький кусочек. Отец и сын, как по команде, зажмурились.

– Ха-ха-ха! – Питер повалился на спину. – Ну, папа, ты даешь! Ха-ха-ха…

– Ладно, сынок! Давай-ка иди под душ, а потом на боковую!

– Как, уже? – захныкал Питер. – Ведь только… – он взял отца за запястье и взглянул на часы, – четверть шестого.

– Может, где-то и вовсе пять, но только не в этом доме. – Майкл улыбнулся. Взглянув на Джулию, он добавил: – Пришлось надеть свои часы. Подумал, вдруг миссис О'Брайен спросит, почему ношу другие, а не те, которые она починила.

– Папа, а для чего мне душ, если не во что переодеться? – радостно встрепенулся мальчик.

– А ведь ты прав, мой мудрый сын! С этим переездом забыл заехать в прачечную. – Майкл задумался. – Джулия, помнится, вы говорили, будто в подвале установлена стиральная машина?

– И сушка тоже, – сказала она. – Правда, у миссис О'Брайен вся техника на редкость капризная, но я могу показать, как и что, конечно, если хотите.

– Отлично! Без вас я бы совсем пропал, – заметил Майкл, поднимаясь из-за стола. В холле он взял сумку с грязным бельем и, обращаясь к Питеру, сказал: – Не отвертеться тебе, сынок! Марш в ванную, и зубы на ночь не забудь почистить.

В подвале Джулия осторожно дернула за шнурок, с помощью которого включалась единственная лампочка, свисавшая с низкого потолка. Отойдя в сторону, чтобы не загораживать свет, она, поглаживая по спине дочку, сидящую на руках, смотрела, как Майкл загружает машину.

– Вы что, собираетесь стирать все это вместе? – спросила она удивленно, когда он бросил голубые джинсы поверх нижнего белья Питера.

Обернувшись, он виновато улыбнулся.

– Участь отца-одиночки приучила меня к компромиссам. Ничего не остается, как только полюбить нижнее белье пастельных тонов.

– Оригинальный выход из положения, – заметила она, наблюдая, как Майкл устанавливает температурный режим. – Для надежности поверните рычажок еще раз, – посоветовала Джулия. – Главное, чтобы автоматика не подвела. Так! Правильно. А сейчас закройте крышку. Ручка щелкнула? Ну, теперь машина сама все сделает.

Майкл кидал на Джулию косые взгляды, но ее инструкции выполнял неукоснительно. Машина запыхтела, заурчала – стирка началась.

– Хочу вас поблагодарить, – сказала она. – Со вчерашнего дня начала получать чистые пеленки. Служба проката белья и в самом деле здорово облегчает быт.

Майкл кивнул.

– А почему не ездите на моей машине? – спросил он, когда она замолчала.

Вступать с ним в пререкания Джулия не хотела. Но все-таки следует поставить его на место, подумала она. Пусть усвоит раз и навсегда, что вмешиваться в свою жизнь она ему не позволит!

– Я привыкла к своей машине, – ответила Джулия и, вздохнув, добавила: – Ни разу меня не подвела, и я… как бы это понятней объяснить? Словом, я не собираюсь испытывать судьбу. А вам спасибо за хлопоты!

– Ради Бога, Джулия, о чем это вы? – Нахмурившись, он стремительно подошел к ней. Она попятилась. Тусклый свет маломощной лампочки делал его лицо еще более мрачным. – Что вы такое говорите? Допотопный рыдван вам… вам дороже человека?

– Да, да… именно! Повторяю, меня вполне устраивает моя машина, потому что она служила и служит мне верой и правдой, – запальчиво проговорила Джулия. – А вы, если угодно, можете считать меня бессердечной холодной эгоисткой. Удовлетворены? Кажется, вы это хотели услышать?

– Нет, не это! – резко бросил он и, шагнув к ней, задел головой лампочку. Сполохом заметалось бледное пятно света, и Джулии, на мгновение, показалось, что вот-вот раздастся раскат грома. – Нет! – повторил он и прищурился. – Не это! Совсем не то хотел бы я от вас услышать, – добавил он тихо.

– Тогда что же? – спросила она неожиданно мягко и вкрадчиво.

Майкл пожал плечами. Он не знал, что сказать. Вернее, не находил слов. К чему слова? Слова не нужны, подумал он, чувствуя, что сгорает от желания обнять ее, прижаться к ней всем телом.

Ему показалось, будто она понимает, что с ним происходит, и в душе посмеивается над его трепыханием. Что же это он, а? Похоже, уже не в состоянии сдержать своих чувств? А ведь в свое время бывшая супруга такой урок преподала! Майкл перевел дыхание. Никому не позволял он с тех пор переступать порог возведенной им крепости одиночества! Только сыну. Питер! Его плоть и кровь. Кому, как не ему? Милому, славному мальчугану… И вот, пожалуйста, появилась эта женщина, и своим присутствием… да, да, одним лишь фактом своего существования поколебала его твердыню.

Майкл опять пожал плечами.

– Не знаю… не знаю… – ответил он, наконец.

И конечно, слукавил, ибо знал, прекрасно знал, но сомневался. Пусть сама скажет, что хочет быть с ним, пусть хотя бы даст понять! Именно таких слов он ждал от нее. А она смотрела на него, пытаясь понять, что у него на уме.

Заплакала Лулу.

– Мне пора, – прошептала Джулия, покачивая дочку. – Поздно уже, пора укладывать ребенка.

– Я с вами, – бросил он, увидев, что она направилась к двери.

Ему бы только постоянно находиться рядом с ней, подумал он, и ничего больше не нужно! Последние два дня это желание не покидало Майкла. Его опять мучила бессонница. Неужели и сегодня не удастся заснуть? Мелькнула мысль, что он, чертовски, устал, и не мешало бы принять душ и залечь в постель, но расстаться с ней, просто пожелав спокойной ночи, он не мог, да и не хотел.

– Что это? – воскликнул Майкл, наткнувшись в полумраке на что-то чрезвычайно громоздкое.

Джулия обернулась.

– Кресло-качалка, – ответила она. – Что-то сломалось, и миссис О'Брайен притащила его сюда.

– Можно починить, – сказал Майкл. – Она не будет возражать?

– Конечно, нет! Думаю, в вашей квартире качалке самое место.

– А я считаю, что в вашей, – заметил он и, подхватив кресло, стал подниматься по лестнице.

Джулия шла следом и думала о том, что этот мужчина постоянно выводит ее из равновесия. Ну что он ее мучает?!

– Извините, но я не могу уделить вам внимания, – сухо сказала Джулия, когда он, поставив кресло-качалку в холле, направился, было, за ней в ее квартиру. – Буду сейчас купать девочку.

– Я помогу, – заявил он безапелляционным тоном, решив, что не отойдет от нее ни на шаг, несмотря на любые ее отговорки.

Джулия неопределенно пожала плечами, и он сразу же почувствовал, что она замкнулась. Майкл скользнул взглядом по обнажившейся шее Джулии и бретельке лифчика на ключице.

Она пошла на кухню, он – следом. Раз уж от него не избавиться, подумала она, пусть и в самом деле помогает.

– Подержите ребенка, – сказала Джулия, устанавливая в раковину пластмассовую ванночку.

Пока та наполнялась водой, она сходила в комнату и принесла детское мыло, махровое полотенце, присыпку. Лулу, вцепившись в рубашку мужчины, норовила дотянуться до его воротника. Вот так же держал он когда-то маленького Пита, вспомнил Майкл. Как быстро пролетело время, будто все это происходило только вчера! Малыши, они такие забавные, беззащитные. Вспомнив, какую душевную травму нанесла ему бывшая жена, он перевел взгляд на Джулию и неожиданно перехватил ее взгляд. И сразу же стало трудно дышать, словно кто-то с силой нанес удар под дых. Женский взгляд, мягкий, обволакивающий и одновременно такой коварный, подумал он. Не успеешь оглянуться, как напрочь забудешь, чем однажды обернулась для тебя семейная жизнь.