Текст книги "Адвокат Доминанта (СИ)"
Автор книги: Ольга Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 19
Ева Калашникова
Голова показалась чугунной, как будто катком проехались, и теперь все мысли были перемешаны в безобразной куче. Кое-как раскрыв глаза, я уловила движение, или что-то похожее на мельтешение. Мои руки оказались связаны за спиной, потому как я хотела убрать с лица волосы, но движения были ограничены. Оперевшись на локоть, немного привстала, и только сейчас в нос ударил едкий запах, который я помнила еще из своего детства. Это или конюшня, или коровник, как у моих бабушки и дедушки в деревне. А потом характерное фырчанье и топот подсказали мне, что все-таки я сейчас находилась в конюшне.
– О, очнулась, – скрипучий голос Игната напугал меня до одури. Я дернулась, когда за моей спиной внезапно кто-то заговорил. Кровь мигом заледенела, потому что я боялась этого мужчину. Он был настоящим ненормальным придурком. Псих, способный на все, лишь бы прикрыть свою шкуру. Игнат дорожил своей работой, и прекрасно знал, что теперь из-за меня, он с легкостью мог лишиться её, да загреметь в тюрьму. Я оттолкнулась от пола, и села, притянув к себе ноги, согнутые в коленях. Неотрывно следила за тем, как Лотарёв с жадностью прошелся взглядом по моим оголенным бедрам, из-за того, что юбка чуть задралась выше. Мне было некомфортно, я чувствовала себя униженной, растоптанной и ограбленной.
– Ты убил свою собственную дочь, – сквозь стиснутые зубы напомнила ему о Жанне. Мужчина отшатнулся, как будто почувствовал пощечину. По глазам Игната было видно, что он скорбел о дочери, но не настолько, чтобы расплакаться, или удариться в агонию боли от потери. Лотарёв облокотился о перегородку, держа в руках специальную расческу-щетку для лощадей.
– Я всегда хотел дочь, – начал он издалека, словно сам переместился в прошлое. Его пристальный взгляд в никуда подсказал мне, что сейчас Игнат пустится рассказывать мне о своей жизни. – Мы с женой долго не могли зачать ребенка. А тут, спустя десять лет мучений и хождений по всяким специалистам, ей удалось забеременеть. Я был счастлив, – его обветренных губ коснулась ухмылка.
– И тем не менее, твоя рука не дрогнула, когда ты душил её, – сделала замечание. По данным экспертизы, у девушки смерть наступила из-за асфиксии. На теле, конкретно в области шеи, распознали синяки – отпечатки пальцев, характерных для удушения. – Как же ты смотрел ей в глаза? – понизив тон своего голоса, я с непониманием смотрела на Лотарёва. Мужчина цыкнул, поглядев вниз. Он что-то обдумывал, но не спешил поделиться со мной. В конюшне стояла относительная тишина, кроме нас с Игнатом, тут были животные, которые на удивление вели себя спокойно.
– Ева, – мое имя прозвучало, как ругательство из уст Лотарёва. Так он обращался ко мне в залах заседаний, если нам приходилось пересекаться в общих делах. Его колкий взгляд пригвоздил меня к месту, словно безмолвно говорил мне, что моя судьба предрешена заранее. – Она предала меня. Я спокойно смотрел в её глаза, – сказал, как отрезал. – Сдавливал глотку, и смотрел, как моя любимая доченька задыхается. Но ты не знаешь самого главного, нет-нет, – так сильно замотал головой, что я испугалась, как бы она не отвалилась у него. Безумие на его лице светилось, и Игнат вовсе не жалел о содеянном. Не было в нем ни раскаяния, ни сожаления. Как будто так оно должно было быть с самого начала. Я молчала, боясь пошевелиться, да что-либо сказать в ответ. Он все равно меня не слышал. – Я был терпелив. Очень долгое время. Предупреждал Жанну, что её связь с Александровым мне не нравится. Что ее увлечение бьет по репутации нашей семьи, а я не привык краснеть на людях, – повысив тон голоса, Лотарёв долбанул расческой по перегородке. Он был зол и разъярен. – Калашникова, я давал ей шанс одуматься, поверь мне на слово, – прищурившись, Игнат вновь посмотрел мне в глаза. – Она этим шансом не воспользовалась. Даже с Дмитрием шашни закрутила! Мне на зло! Считаю, всё случилось по справедливости, – добавил он, как будто сделал заключение, затем озвучил приговор.
– Она твоё дитя, – с ужасом произнесла, пытаясь донести до безумца очевидное. – Ты сам говорил, что вы с женой ждали её появления. Жанне было все лишь двадцать четыре года, совсем молодая девушка. Только жить начала, – протараторила я, хотя было бесполезно что-либо доказывать Лотарёву. Мужчина резко вскинул руку, давая мне понять, чтобы я замолчала.
– Заткнись, – Игнат зло предупредил меня. – Ты глупая сучка, а я ведь был о тебе совершенно другого мнения. Калашникова – звезда, твою мать! – засмеялся Лотарёв. – И, если прежде я еще терпел эти насмешки, что кидали в мой адрес, но теперь – нет, – оскалился. – Наверное, тебе стоит напомнить правила о субординации, о том, что клиент – это клиент, а не объект твоих грязных, отвратных желаний. – Игнат уже ничего не замечал, продолжая меня отчитывать, будто я оказалась на каком-то уроке.
Я тем временем попыталась высвободить свои связанные руки, когда почувствовала, что узел слегка ослабился, и теперь я свободно шевелила своими запястьями. Чтобы не привлекать излишнего внимания, аккуратно стянула плотную, толстую веревку сначала с одной руки, сразу же высвобождая вторую. Я заметно с облегчением выдохнула, почувствовав себя не скованной.
– Почему ты вдруг переметнулась, Ева? – мужчина с подозрением задал вопрос, сцепив свешанные руки с ограды в замок. – Тебя подкупили его деньги? Захотелось стать его шлюхой?
– Ты, наверное, эти же вопросы задавал своей дочери? – игнорируя его нарастающую злобу, я ответила вопросом на вопрос. Игнат ощетинился, опешив от моего прямого высказывания. Вновь засмеялся, пугая в стойле лошадей. Животные начали буйно себя вести, пугаясь резкого шума.
– Еще как, – закивал он. – Так, почему же?
– Потому что я его люблю. Тебе не приходило в голову, что люди могут любить друг друга, совершенно не обращая внимания на состояние, которое было у каждого за плечами. Знаешь ли, я тоже не из бедных, чтобы охотиться за богатенькими мужчинами. И, уж тем более, у меня нет свободного времени.
– А Ветров? Ты так быстро о нем забыла, – Игнат снова ухмыльнулся, наставив на меня указательный палец. – Вот, а говоришь, что времени нет.
– Не стоит приплетать свои промахи. Не надо сравнивать мою жизнь со своей, – я была убеждена, что Игнат сейчас олицетворял себя со мной. – Есть факты на лицо: ты убил свою дочь, и как трус, сейчас пытаешься свалить вину на другого человека. Ищешь сотни причин своему поступку, только чтобы оправдать себя, – во мне вспыхнул гнев. Хоть я и пыталась себя контролировать, но наглость Лотарёва все же обескураживала.
– Возможно, ты права, – согласился со мной прокурор, – и всё-таки, я поступил так, как считал нужным. Александров заслуживает тюрьмы, и неважно, каким способом я упеку его за решетку. Он должен быть там за все мои проигрыши по его делам.
– Так это даже не месть, – фыркнула я, покачав головой. – Это твоя прихоть! – воскликнула я. – Ты, как капризный ребенок, у которого отобрали игрушку. Игнат, ты хоть отдаешь отчет своим словам? Слышишь, что ты говоришь? Есть видео, есть все доказательства против тебя. Тебе не отвертеться, – я будто ставила его перед фактом.
– Доказательств, Ева, нет. Вероника уничтожила все твои видео, с которыми ты пришла к ней. Кстати, – спохватился он. – Какая же ты дура, Калашникова. Кто тебя учил вообще идти с вещественными доказательствами? Даже к судье. Ай-ай, – он покачал пальцем. – Как же неосмотрительно, Ева.
– А почему ты считаешь, что у Вероники Павловны оригиналы? – в лоб задала вопрос, и Игнат мигом замолк. Глядя мне в глаза, он пытался распознать, блефую ли я. – И у меня к тебе еще один вопрос, – осторожно продолжила. – Что тебя связывало с женой Вольного? Я уверенна, что в той папке, которую Жанна выкрала у тебя и передала Суханову, есть все ответы. Я никак не могу уловить связь, что же так задело тебя.
– Слишком много тебе известно, Ева, – выдохнул он, отпрянув от ограды. Затем скрылся из виду. Игнат не стал рассказывать о жене Вольного, но я заметила, как ему стало паршиво. Неужели он любил ее? Я сразу отсекла эту мысль. Нет. Тут было что-то другое.
Как только Игнат оставил меня одну, я выдержала пару минут, убедившись, что мужчина больше не возвратится. Скорее развязывая свои ноги, я откинула веревку в сторону. Теперь нужно выбираться отсюда, пока выдался такой шанс. Вставая, я почувствовала в икроножных мышцах покалывания, от долгого лежания и сидения в одном положении, ноги затекли, и теперь по коже бегали нервирующие мурашки. Я приблизительно догадывалась, где мы сейчас, потому что слышала о владениях Лотарёва; о них трубили чуть ли не в каждом бизнес-журнале. Да и как-то Ветров упомянул о конюшне, что было бы неплохо съездить на выставку, которую сам Лотарёв устраивал почти каждый месяц. Но я отказывалась всякий раз, потому что мне не хотелось таким образом навлекать на себя слухи, от которых, итак, не было спасу.
Осторожно открыв затворку двери, я выскользнула из стойла. Посмотрела по сторонам, убеждаясь, что останусь незамеченной, да и выход был так близок. Лошади нервно провожали меня своими огромными глазищами, некоторые недовольно вскидывали свои морды и фыркали. Конечно же, я была для них чужой, и потому такой оказалась их реакция на незнакомого человека.
– Тише, – успокаивала я их, как будто животные могли расслышать мое шептание. Прокрадываясь к выходу, я остановилась и прижалась к стене, выглядывая из-за нее. Стояла тишина и даже огромный дом Лотарёва на удивление не кишел людьми. Значит, мы тут одни. А где же его рабочие, которые ухаживали за животными? Я заметила движение, и снова спряталась за стену, прижимаясь к ней спиной. Затаив дыхание, зажала рот ладонью. Меня дико трясло и лихорадило, было страшно и непонятно, как мне незамеченной выбраться отсюда. Пару рабочих просто прошли мимо, обсуждая свои привычные каждодневные дела. Я немного расслабилась, хотя сердцебиение по-прежнему долбило грудную клетку, а в ушах стоял шум от напряжения. Что же делать? Я запрокинула голову, упираясь затылком о стену. Черт возьми, ну почему же я не пошла с охраной к судье? Почему так упрямо отказала Льву в его помощи. Боже мой… выдохнула я. А потом я почувствовала резкую боль внизу живота. Как будто меня чем-то полоснули, и я согнулась пополам, стараясь не закричать во все горло. Перед глазами поплыла картинка, но через пару секунд все нормализовалось. Вдох-выдох, вдох-выдох… таким образом пришла в себя и постаралась выпрямиться, когда спазмы стихли.
Надеюсь, Льву уже сказали о моем исчезновении, и он сделает все, чтобы найти меня. Потому что Лотарёв не остановится ни перед чем, живые свидетели ему были не нужны. Тем более я, адвокат его противника, знающая всю правду от корки до корки.
Взяв себя в руки, я снова выглянула из-за стены, но была застигнута врасплох – Игнат стоял передо мной, ухмыльнувшись и держа в руках мобильный телефон.
– Куда собралась? – наигранно поинтересовался он, а я попятилась назад. Споткнулась и плюхнулась на пол. Его забавляло то, что сейчас мужчина имел власть над ситуацией. – Калашникова, тут всюду камеры слежения. Ахаха! – ему стало весело. Он поднял свою руку, показывая мне телефон. – Звонок другу, сучка. Диктуй номер Льва, сейчас же.
– Зачем? – пристально посмотрев ему в глаза, я насторожилась.
– Проверим, как ты дорога этому ублюдку. Или ты боишься, что вовсе ему не нужна, а?
– Иди к черту, псих, – выплюнула. Лотарёв в несколько шагов преодолел расстояние между нами, и как бы я не пятилась назад, это было бесполезно. Он схватил меня за ногу и стал тащить обратно в то стойло, из которого я выбралась несколько минут назад. – Отпусти меня! – сопротивлялась, как могла. Мужчина резко остановился, бросив из крепкой хватки мою ногу.
– Говори, – зло приказал, готовый причинить мне боль в любую минуту. Шумно сглотнув, я продиктовала номер Александрова. Правда, несколько раз сбивалась в цифрах, но Игнат терпеливо набирал комбинацию заново. Безмолвное молчание и его довольная ухмылка подсказали мне, что по ту сторону телефона нас слышат. Лев принял звонок…
Общение со Львом кончилось тем, что Игнат вырубил меня. Заставил замолчать, чтобы я не сболтнула чего лишнего. Чтобы я не успела предупредить любимого, ведь Лотарёв совершенно слетел с катушек. Я скучала по Льву, хотела его крепких объятий, почувствовать себя в безопасности. Хотела, чтобы все это закончилось, и мы бы проснулись, совершенно позабыв обо всем на свете. Я ничего не чувствовала, казалось, что бездна поглотила меня и заставила вертеться в невесомости бесчисленное время. Только обрывками слышала чьи-то голоса, топот и неприятный животный запах, от которого внутренности скручивало в тугой узел. Было холодно, я ощутила озноб, когда сама вздрогнула и так вырвала себя из цепких лап бездны.
Кое-как поднялась, облокотившись о стену. Нахмурилась, почувствовав боль от затекшей левой стороны части тела. Простонала, и было все равно, если меня услышат. Стало ясно, что пролежала я тут довольно долго, потому как в конюшне уже было темновато, чем днем. Руки и ноги вновь связаны, только теперь вместо обычной верёвки, Лотарёв додумался стянуть стяжками мои запястья рук и щиколотки ног. Сволочь. Я прислушивалась к тишине, в которой были только тяжелые дыхания животных, и моё – учащенное, обеспокоенное. Я старалась вспомнить обрывки фраз разговора со Львом, мне показалось, что мой любимый все-таки догадался, где сейчас Игнат удерживал меня. Надеюсь, с ним ничего не случилось, ведь у прокурора столько связей, которые он использовал в своих не чистых целях. Всех под себя подгреб, даже моих коллег. Не знаю, что будет дальше, когда все закончится… я тяжело выдохнула, подумав о своей работе, о своем партнерстве. Что со всем этим будет потом? Дима предал меня, Ветров в больнице и тоже стал пешкой в игре Лотарёва… Суханов… С какой стати он вообще рассказал Игнату про выкраденную папку его дочерью, чего добивался? И куда теперь подевалось это дело, ведь ни у Дьякона, ни у Лотарёва, я так понимала, её не было.
Мои мысли, как вихрь работали, сопоставляя факты и домыслы. Что-то я все-таки упускала… ведь неспроста Игнат желал наказать Александрова, раз пошел на самые отчаянные меры. Единственно, что я не проверила, это историю отца Льва. Какого было его взаимодействие с прокурором, потому как не в первый раз Игнат заводил проверки по факту мошенничества и прочего. Думаю, кроме личной неприязни, здесь был еще подводный камень не только в виде жены Вольного, но и семьи Льва, а точнее его отца. Потом на всю конюшню был врублен свет. Яркий до такой степени, что мгновенно слепил и причинял боль глазам. Издали послышались частые шаги, цокот каблуков – женских. Привыкнув к свету, я ждала того, кто сейчас войдет.
– Ну, Калашникова, – раздался невзрачный голос Ринны. Вот сука! Вот дрянь! Все это время я вообще о ней не думала, и никак не могла предположить, что Светлана могла оказаться замешанной, а может быть, даже причастной. Женщина ухмыльнулась, и точно также встала, как чуть ранее Лотарёв. Ее наманикюренным пальчики в красный цвет дико раздражали. Особенно, когда она начала стучать ими по дереву. – Посмотри на себя, – плюнула она, поправляя свою идеальную прическу. – Доигралась в лучшую, а я всегда тебе говорила, что ты еще огребешь по полной, куколка, – хохотнула Светлана, наигранно вздохнув и скривив свое выражение лица, словно она была в унынии.
– Было бы удивительно, если бы ты оставалась в стороне, сука, – зло ответила ей, потому что мне не хотелось церемониться с ней. Ринна была подобна падальщику, собирающей остатки по всему полю. Женщина цыкнула, вновь перевоплощаясь в стервозину.
– Знаешь, Игнат прав, когда сказал, что ты дура, – опять оскалилась, а потом хохотнула, изображая из себя откровенно правильную особу. – Ты думала, что была нужна Ветрову? А хочешь, я тебе расскажу историю того, как вообще вы стали встречаться, – Светлана издевалась над моими чувствами. Она знала, что я любила Кирилла, и никогда не скрывала от него этих чувств, в отличие от самого мужчины. Да все об этом знали, но предпочитали молчать, чтобы не рушить мои иллюзии счастливых отношений. Я молчала, чтобы не провоцировать ее на больший разговор, но, казалось, Ринна не замечала моего неприятия к ней. – Еще до того, как ты появилась в нашей фирме, Ветров был моим мужчиной, Ева. А ты посягнула на чужое, – зло посмотрела на меня, вспоминая прошлое. – Мы договорились с ним, что он постарается изжить тебя, перед Дмитрием очернить, в дела твои лез, чтобы сбить с верного пути. А ты… ты просто неправильно расценила все эти знаки внимания, Ева. Ты глупая молодая девчонка, которая безумно мечтала об отношениях с мужчиной. Я видела тебя на сквозь, как и сейчас. Так вот, Ветров сломался перед твоими чарами, – она повысила тон голоса, чем только напугала меня. – Вроде у вас любовь закрутилась, но знай, куколка, все это время он все равно был со мной. Все командировки, в которые он якобы отправлялся – он был моим. И мы развлекались так, как ты даже себе представить не можешь, – яд этой змеи обжигал кожу, прямо сейчас я почувствовала себя использованной, словно на самом деле не стоила ни копейки. Светлана замотала головой, вдруг проронив слезинку. Я удивилась. – Ветров все равно к тебе тянулся, как-то даже обмолвился, что привык к тебе. Ты для него была удобной, Ева, не более. А я нужной, – Ринна выделила себя, даже выпрямилась в натянутую струну, заявляя мне о своей важности.
– Мне все равно, Света. Ты такая же прогнившая, как и твой Ветров. Пара, одним словом. Вы друг друга стоите, – подытожила, совершенно спокойным голосом, хотя внутри все бурлило.
– Это еще не все, – засмеялась она, явно почувствовав свое преимущество надо мной в данной ситуации. Света была трусихой, и никогда не лезла на рожон ко мне, но сегодня, в нее вдруг вселилась уверенность, что я не смогу за себя постоять. Я натянуто улыбнулась, как будто попала на шоу немого кино, в котором обычные действия человека хотя бы логически были объяснимы, а тут… – Ты знала, что Лев не просто так несколько лет назад приперся к тебе домой. Пьяный…, – Ринна ухмыльнулась, заметив, что я напряглась. Я думала, что никто кроме меня и самого Александрова об этом не знал. – Вижу, ты удивилась, но не стоит, потому как, я с ним встречалась на тот момент – было пару раз.
– Замолчи, – рявкнула я, не желая слушать откровенную чушь.
– Нет, ты меня выслушаешь, – Ринна не унималась. – Но, Лев всегда был холоден со мной, ничего не поделаешь, – женщина пожала плечами как бы между прочим, совершенно не жалея о том, что ее отверг мужчина. – Потом он увидел Кирилла в клубе… со мной…, – осторожно произнесла Светлана.
– И что ты хочешь этим сказать? – упрямо задала вопрос, подогнув ноги под себя.
– А то, что о нас знали все, кроме тебя. Я вообще удивилась, почему он в тот день не рассказал тебе обо всем, знаешь сколько проблем бы отвалилось само собой, – возмутилась она, фыркая. Ринна закатила глаза, показывая мне свое недоумение. – Такой же, как и ты. Себе на уме.
Я, конечно, догадывалась, что Лев не просто так нагрянул ко мне тогда, и его пьяное признание мне в любви и наш поцелуй… но даже в таком состоянии, он не стал разбивать мне сердце правдой. Наверное, поэтому моя душа тянулась к нему столько лет, потому что чувствовала, что он тот самый мужчина, которому я была не безразлична. Эта правда не стала для меня чем-то отвратительным, напротив, некоторые моменты разъяснились сами собой. Уважение личных границ для некоторых все-таки все еще оставалось разумным.
– Что тебе от меня надо? – устало переспросила у Светланы. Я в упор посмотрела в ее узкие зеленые глаза, которые она намеренно щурила, словно старалась пронзить своим ядом насквозь. Ее надменность убивала, потому как Ринна специально тянула с ответом. Ее противная усмешка злила, но я не показывала ей своего негодования и ярости.
– Когда Лотарёв грохнул свою дочурку, – начала она, как будто Жанна была всего лишь куклой, и мне это не нравилось. Что Игнат, что Ринна – они оба говорили о девушке, словно не о человеке, а о средстве, с помощью которого добились своего. – Он в этот же вечер позвонил мне, и предупредил, что Лев явится в нашу фирму. Но я была уверена, что ты откажешься! Почему? Ева, почему ты не отказала Александрову в этот раз? – Светлана стояла неподвижно и ждала, что я ей отвечу. Только я молчала. Не за чем знать женщине того, чего я сама не могла понять. Как будто некто подтолкнул меня к тому, чтобы я, наконец, раскрыла свои глаза шире. – План был безупречным. Мы продумали каждый шаг, всё было четко. Кирилл должен был взять дело Льва, и с успехом провалить. Его бы посадили, и никакие левые дела не всплыли. Для Лотарёва важно, чтобы некоторые прошлые события оставались в прошлом. Не зачем ворошить старье. Тогда бы я получила своего Ветрова, а ты сама бы ушла. Хотя Дима вряд ли так просто тебя отпустил, сама знаешь, он к тебе питает не только дружеские чувства…
– Хватит, Света, – остановила ее, повысив на тон свой охрипший голос. – Я не хочу слушать твой бред. Я все это прекрасно знаю. Думаешь, что не догадаюсь. Бесконечный контроль в фирме, постоянные угрозы Мише, вплоть до того, что пытались выкрасть файлы. Это не вы видели меня насквозь, а я вас. Каждого!
Как только я закричала на всю конюшню из последних сил, издалека послышался вертолетный гул лопастей. Света замешкалась, не понимая, что происходит, а я насторожилась. Она рванула на выход, позабыв обо всем напрочь, и наш разговор перестал иметь значение – он был пустым, женщине лишь хотелось лишний раз пощекотать мне нервы. Я так устала… хотела пить и есть. Живот скрутило в тугой узел, все-таки периодические спазмы напоминали о себе, и мне хотелось выть. Спустя пару минут все вновь стихло, наверное, кто-то очень близко пролетел над владениями Лотарёва. И стоило подумать о нем, как мужчина, сломя голову, ворвался в стойло, куда запихнул меня. Вынул из-за спины нож-бабочку, а у меня сердце ухнуло в пятки. Все тело сжалось, я не могла сказать ни слова, ожидая скорую расправу, но мужчина склонился и разрезал на щиколотках стяжку, высвобождая ноги из оков.
– Поднимайся, сука, – схватил под локоть и рванул на себя. Он не церемонился со мной, причиняя боль. – Александров заявился собственной персоной, – сказал Игнат, искоса поглядев мне в глаза. – Правда, неожиданно, да? Но ладно, так даже веселее. Посмотрим, во сколько он оценит твою жизнь. Идем, – толкнул вперед, затем мы пошли вон из его конюшни.
Господи, я не могла поверить своим глазам, что воочию видела во дворе перед собой Льва и Геннадия. Я хотела рвануть к нему навстречу, но Лотарёв ткнул ножом мне в бок, усмиряя.
– Ева, – Лев обеспокоенно шагнул вперед, выставляя руки перед собой. В одной из них была папка, и я догадалась, что эта та самая с делом жены Вольного. – Лотарёв, отпусти её! – пригрозил Лев, зло посмотрев на мужчину. Его охранник держал руку на кобуре, готовый вынуть пистолет и пустить пули в дело.
– Так-так! – заорал Игнат, показывая нож, и снова приставил его к моему боку. Мужчина удерживал меня так, что я закрывала его собой. – Не так быстро, Лев. Сначала я хочу знать, не врешь ли ты мне. Сейчас же отдай папку. Света?! – заорал Игнат, практически мне в ухо, и я поморщилась. Ринна послушно вышла из укрытия, затем встала рядом с нами. Игнат рявкнул на нее, чтобы та забрала документы.
– Почему я? – возмутилась она, испуганно посмотрев сначала на меня, потом на самого прокурора.
– Потому что ты мне даром не сдалась, как и им, – фыркнул Игнат, женщина побледнела. – Иди, давай! – он подталкивал ее. Светлана нехотя покачала головой, развернулась на пятках и посеменила к Александрову.
– Сначала отпусти Еву, Игнат. Мы так не договаривались, – Лев стоял на своем. Мой мужчина прошептал одними губами, что любит меня, и я почувствовала себя чуточку лучше. – Тогда я отдам папку. Все честно. Согласись, нам обоим не нужны проблемы. – Александров приблизился еще на пару шагов, уменьшая расстояние между нами.
Лотарёв рассмеялся, качая головой. Он так сильно прижал ко мне острие лезвия, что уже было невыносимо терпеть боль. Острый конец впился в мою кожу, одно лишнее резкое движение, и Игнат запросто мог пырнуть меня ножом. Я стала дергаться в его крепкой хватке, лишая мужчину сосредоточенности. Ему не понравилось мое сопротивление.
– Успокойся, – пригрозил он мне, усиливая давление, от которого я начала уже задыхаться.
– Мне больно, – прошептала я, давясь нехваткой кислорода. Лев в этот момент предугадал следующее действие Игната и, оттолкнув Свету в сторону, кинулся к нам, но было поздно… Я почувствовала резкую боль. И хлопок, пронёсшийся мимо моей головы.
– Ах… – застонала я, обмякнув в руках Игната. Он не удержал меня, и я свалилась на землю, падая на другой бок. В суматохе непонятных движений, я постепенно теряла сознание, урывками замечая приближающиеся проблесковые огни полицейских машин. А потом нежные касания моих щек любимым.
– Ева, – он обеспокоенно смотрел в мои глаза, стараясь привести в чувства. – Ева, твою мать, не закрывай глаза, – Лев поднял меня на руки, затем куда-то потащил.
– Я люблю тебя, – едва выговорила последние три слова, замечая его слезы на глазах. Лев поцеловал меня, хотя уже я засыпала, прекратив чувствовать что-либо вокруг себя. Даже тепло тела любимого стало для меня недосягаемым, но его сердцебиение было со мной до самого конца. Я отчетливо слышала стук сердца, прислонившись головой к его груди, а потом вновь бесконечная бездна, у которой ни конца, ни края…
