Текст книги "Адвокат Доминанта (СИ)"
Автор книги: Ольга Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 14
Лев Александров.
В офисе на удивление было тихо, когда я вошел вовнутрь здания. Охрана поприветствовала меня, затем один из них передал мне записку. Бархатная бумага, явно женских рук дел. И, покрутив ее в своей руке, я наткнулся на отпечаток губ, покрытых красной помадой.
– Кто оставил? – с подозрением уставился на высокорослого мужчину. Охранник попытался быстро вспомнить, но очевидно, что вряд ли ему это удастся. – Как давно? – предпринял вторую попытку.
– Где-то несколько часов назад. Перед открытием офиса. Приходила женщина. Светлые волосы. Была в очках и шляпе, – затараторил мужчина, затем кинулся к клавиатуре на столе. – Я могу записи поднять, Лев Львович.
– Неплохо, да, – кивнул, и потом еще раз повертел небольшой конвертик в руке. – Я буду у себя, – оставив обоих охранников, я направился к лифту.
Секретарь встретила меня, сунув несколько бумаг на поспись. Ее торопливость меня насторожила, она нервничала, но старалась не выдавать себя.
– Лев Львович, это важные документы. Просмотрите их сегодня. Еще Суханов к вам вот-вот подойдет, он просил оповестить его, как только вы появитесь, – протараторила она, на что получила в ответ мой кивок.
– Я буду у себя. Что у нас по расписанию на сегодня?
– Две встречи. Одна из них с китайцами. Как раз эти договоры вам понадобятся на совещании.
Я нахмурился, когда увидел название китайского банка, прописанного в документе. Ведь, разве я их не подписывал на прошлой неделе, и они сейчас в моем дипломате? Что-то тут не так. Секретарь почувствовала, что ко мне лучше не приставать с другими вопросами или подписями. Оставила меня одного в моем кабинете. Бросив свой дипломат на стол, я открыл его и вытащил как раз-таки те же самые бумаги. Один в один. Только на моем экземпляре я уже оставил пометки, в котором мне не нравились пару параграфов, предложенных партнерами. Всегда есть подводные камни, и только прошаренный бизнесмен способен их учуять за версту.
– Что за фигня? – сам себе под нос фыркнул, приступая к изучению.
Присев, я включил компьютер и рядом с клавиатурой бросил тот самый конвертик. Сейчас не время на поклонниц, или кто бы это ни был. Пролистал свой экземпляр, вполне довольный своими же правками, а потом приступил ко второму документу, что передала мне секретарь. Все наши договора проходили через Суханова. Своему помощнику и другу отца я доверял всецело. Порой, некоторые совещания с потенциальными партнерами проходили без меня, и нареканий никогда не поступало. Но, читая этот вариант составления пунктов, с каждой строчкой ужасался.
– Какого чёрта? – только высказал свое возмущение, я соскочил со стула и рванул из своего кабинета к Суханову. Этот договор, в случае заключения, оставил бы меня в одних трусах. И никакой адвокат, даже Ева, не справился бы с возникшей проблемой.
Дверь со всей силы долбанулась о стену, когда я нараспашку ее открыл, практически отталкивая от себя. Секретарь от испуга подпрыгнула на месте, и схватилась за грудь. Испуганные глаза излучали страх.
– Когда ты получила этот экземпляр? – проорал, пугая женщину еще больше. Округлив глаза, она пыталась что-то сказать, но как рыба без воды, только открывала свой рот, а проговорить хотя бы слово не смогла. Плюнув на нее, я развернулся и зашагал вдоль по длинному коридору, явно не в самом хорошем настроении и расположении духа.
Наконец, дойдя до кабинета Суханова, я без стука ворвался, натыкаясь на Дьякона, совершенно спокойного, ничего не предвещающего, особенно моего появления у него на пороге. Он курил трубку и пускал клубы дыма в пространство, о чем-то мечтая. Завидев меня, он сначала улыбнулся, но потом, устремив свой взгляд на мое лицо, по глазам понял, что не за душевными разговорами я вломился к нему.
– Что ж, – Дьякон убрал трубку, затем снова посмотрел на меня. – Я так понимаю, ты уже ознакомился с договором, – в его голосе ни намека на страх или волнение. Но на его бы месте, я бы так себя не вел вольно. Кажется, Суханов так и не сообразил, что перед ним не мой отец. И прощать подобное я не намерен.
– Объяснись, – одно мое слово, прозвучавшее в воздухе, подобно свисту ножа в полете. Суханов замолчал, напрягая свои губы, и те побледнели, сливаясь в одну полосу. В комнате образовалась напряженная тишина, и только наши дыхания разрывали ее своим ритмичным шумом.
Дьякон встал и обошел свой стол, облокачиваясь о него своим задом. Поправил пиджак, затем, скрестив руки на груди, друг моего отца пристально проследил за мной. Я захлопнул за собой двери, и швырнул в него бумаги. Несколько листков парили в воздухе и после приземлились на пол у самых ног Дьякона. Он хохотнул, лишь разозлил меня еще больше. Его спокойствие жутко нервировало меня и затрагивало каждый нерв, я не мог совладать с собой. В каждую клеточку мозга заседала мысль о предательстве. Смотря Дьякону в глаза, не мог поверить, что это происходит со мной сейчас. Я верил ему, как мой отец. Никогда прежде я не был сломлен духом, и эта пустота мигом заполнялась озлобленностью. Ненавистью. Жаждой справедливости, и как следует наказать виновного.
– А что ты хотел? – Суханов развел руками, будто ничего такого не случилось. В его словах сочился яд.
– Ты сейчас не серьезно, да? – все еще пытался ухватиться за светлую нить партнерских отношений. – Хочешь сказать, что я похож на дебила, и не посмотрю, что подписывать буду? На дурака сыграть захотел? – с каждым словом я повышал тон своего голоса. Уверен, в соседних кабинетах все навострили уши, и уже через час все здание будет галдеть о нас.
– Нет. Я тебя не считаю дураком, Лев, – грубо ответил Суханов, вновь скрестив руки на груди. Он цыкнул. – Ты должен понять только одно, – рвано продолжил он, опустив глаза в пол: – я устал прикрывать твою задницу. Быть твоим папочкой.
Я охренел сейчас. Просто впал в ступор.
– Это явно розыгрыш, – взмахнул рукой, опускаясь на стул, который стоял у стены. На лице свело скулы от сильного стеснения зубов. Дьякон ухмыльнулся, потом присел рядом.
– Не думал, что ты так отреагируешь. Но, позволь сказать, с твоим отцом было куда удобнее работать, – а вот это он зря сейчас произнес. Сорвавшись с места, я схватил ублюдка за грудки и впечатал в стену. Глухой удар сотряс картины, висевшие на ней. Я пристально, с ненавистью, смотрел в, пеленой покрытые, глаза. Меня трясло от невероятной злобы. Глаза в глаза, и прямо сейчас готов разорвать эту суку.
– Конечно, удобно, блядь. Он закрывал глаза на вот такие косяки, в которых ты потом имел выгоду. Какого хрена ты решил, что такой номер пройдет со мной?! А?! Отвечай! – хорошенько тряхнул старика, поднимая выше. Он практически висел в воздухе, бултыхая своими стопами, пытаясь уцепиться за пол носками туфель.
– По крайней мере, я был нужен ему! – заорал Дьякон хриплым тоном голоса.
– Нужен?! Да ты, блядь, только что меня подставить хотел перед китайцами, Дьякон! – отшвырнул старика, отойдя от него на пару шагов. Мне ни в коем случае нельзя сейчас делать опрометчивых шагов, иначе расследование Евы будет бесполезным. А Игнат получит желаемое – меня быстро упекут за решеткой. – Меня опять затаскают по судам, а ты будешь этому рад. Подумаешь, я уже под прицелом Лотарёва. Разве не так? – исподлобья посмотрел на старика. Тот с опаской поглядывал на меня, боясь грубой силы. Правильно, пусть боится, заодно и поймет, что со мной такой номер не пройдет.
– Мне плевать на Игната. У него явно расстройство личности. Брось, что для тебя эти миллионы? – возмутился он, и мне не оставалось ничего, кроме того, чтобы промолчать. Говорить что-либо было без толку, старик поплыл своими мозгами. Как и Лотарёв, Дьякон не подозревал, что играл с огнем. Любому терпению приходит конец, и моя чаша уже переполненна через край. – Я хочу свою долю. Это справедливо, – отчеканил, совершенно не моргнув своим глазом. Он не понимал, что благодаря этим деньгам я мог обеспечить тысячу человек работой, в том числе и Суханов получал приличную шестизначную сумму каждый месяц.
– Тебе мало? – прищурившись, я посмотрел на Суханова. – Ради денег ты готов меня посадить, черт возьми, – покачав головой, с ненавистью выплюнул свои рассуждения. Дьякон промолчал. – Я мог ожидать от кого угодно подобной подставы, но только не от тебя, Суханов.
– В договоре ты бы не пострадал, – Дьякон прошел мимо меня и поднял с пола бумаги. – Всего лишь нарвался бы на штраф, ну я бы смог его обойти, и деньги бы были моими.
– Знаешь, – наставил на него указательный палец, рука немного дрогнула, как сильно я хотел вмазать этому ублюдку. – Когда я только принял пост отца, не хотел замечать в делах его вот таких подвохов. Но сейчас я жалею, что тогда еще мой отец не выставил тебя за дверь здания.
– Не бросайся словами, – уверенно проговорил Суханов, искоса поглядывая на меня. – Ты подпишешь эти бумаги.
– Еще чего, – громко хохотнул, затем развернулся и направился к двери. Разговор закончен. – Собирай свои монатки, и проваливай, – сурово заявил, обернувшись полубоком, я уже держался за дверную ручку.
– Иначе, Лев, – Дьякон проигнорировал мои слова, продолжая гнуть свою линию. Я насторожился. – Ева может крупно пострадать.
Я замер, охренев от наглости. Как ни Дьякону знать, что Калашникова дорога мне, а сейчас, когда она стала уязвимой, ее легко будет обыграть в суде.
– Не смей, – с предупреждением покачал головой, уставившись на старика. – Если хоть волосок с ее головы упадет…, – зарычал я, сжимая руки в кулаки.
– Тогда подписывай бумаги, и будет нам двоим счастье, – Суханов протянул руку с бумагами, оскалившись в победной улыбке. Но рано он обрадовался. Захотел играть по своим правилам, получит в ответ мои…
На переговоры с китайцами мы с Сухановым явились оба. Я практически за шиворот его потащил к назначенной встрече, и, естественно, ему это не понравилось. Когда нас поприветствовали наши предполагаемые партнеры, на их лицах было нескрываемое удивление, ведь обычно Дьякон один проводил подобные сделки. Потому что тогда я ему доверял, как себе, но сегодня все изменилось.
– Добрый день, господа, – пожав главе китайского банка руку, я присел во главе круглого стола. И все остальные члены встречи последовали моему примеру, вот только Суханов стоял, скрестив руки у себя за спиной. Косые взгляды в его сторону от наших партнеров не смущали мужчину.
Ну пусть будет по его, мне наплевать.
– Мы ждали от вас решения больше двух недель, господин Александров, – едва говоря на русском языке, китаец с улыбкой на лице, но с настороженностью в глазах, сделал мне замечание.
– Увы, были проблемы, – легко ответил, на что мужчина сжал губы в тонкую побледневшую полоску. Знаю, его не устроил мой ответ, а другого он не получит однозначно. Сейчас они на моей территории, а значит примут все, что я скажу. – Что касается договора с вашей стороны, – начал я, швырнув бумаги на стол. Те самые, которые Дьякон подсунул мне утром на подпись. Я покачал головой и зло ухмыльнулся. – По таким пунктам я не собираюсь с вами сотрудничать.
– Но, – возмутился глава, вылупляя глаза. Он то и дело поглядывал на Дьякона, ожидая помощи. – Вы ведь уже подтвердили все? Почему сейчас пошли в отказ? – с непониманием продолжал тараторить китаец, проглатывая слова и буквы. Его коллеги, которые прибыли с ним вместе, зашуршали в бумагах. Что они пытались выискать там, одному богу известно. Я лишь цыкнул, и облокотился о столешницу. Сложив ладони перед собой в пику, я смотрел на каждого присутствующего, в том числе и на Дьякона.
– Суханов прокомментирует, – зло оборвал китайца, и предоставил все внимание на Дьякона. Мужчина замялся, и в суматохе затерялся в своих мыслях.
– Господа, случилось недоразумение. Нам потребуется еще неделя для рассмотрения вашего предложения, – сквозь стиснутые зубы, протараторил мой некогда преданный сотрудник, друг моего отца. Я хохотнул и, расслабившись, откинулся на спинку стула. Кажется, китайцы сейчас ни хрена не понимают, что вообще происходит в кабинете. А вот я, как раз-таки, все понял: Суханов струсил, и потому так быстро сдал заднюю. Не думал, что старик быстро сдастся.
– Какое еще недоразумение? – вспыльчивый азиат привстал, смотря то на меня, то на Дьякона. – Господин Суханов, мы не можем ждать еще неделю. Сроки горят. Вы обещали, что наше сотрудничество не пострадает, и мы сможем запустить договоренности в ходе дела, – не унимался мужчина, и я его очень даже поддерживаю. Наш банк нуждается в сотрудничестве с китайцами: они запросили в моем личном отсеке для хранения ценных бумаг почти сто ячеек-сейфов. Это самая выгодная сделка, только предложенные условия противоречили политике моей компании. Я не собираюсь ограничивать свой банк от других потенциальных партнеров.
– Не горячитесь, – махнул рукой, привлекая его внимание. Затем вынул из кармана сложенный в четыре части договор с моими корректировками. Семь пар глаз уставились в ожидании. Расправив листочки, я еще раз прошелся по страницам, а потом передал в руки главе китайского банка устраивающий меня вариант сотрудничества. Мужчина принял документ и тут же передал своим коллегам-помощникам. Снова зашуршали, как рой пчел, переговариваясь на своем. – Мы оставим вас на полчаса, – предложил я, и китаец благодарно закивал.
– Да, нам надо ознакомиться.
– Замечательно, – поднялся я, уже ликуя от приближающейся победы. Уверен, китайцы согласятся на моих условиях, потому что другого они явно не получат. Суханов темнее тучи последовал за мной, захлопывая со злостью дверь в переговорную.
– Добился своего, – ехидно выпалил, а я лишь отмахнулся от него.
– Тебе больше делать тут нечего, – резко обернулся к нему лицом, пригвождая своим злобным, смешанным с ненавистью и желанием надрать задницу, взглядом. Прорычав сквозь зубы свое предупреждение, я будто освободился от оков, которые тянули меня на дно.
– Двадцать пять лет работы, – ужаснулся Суханов, хотя во взгляде не было такой трагичности, как в его словах и вздохах.
– Нужно было ими дорожить, – отчеканил в ответ. – Ты меня предал, Дьякон. Да так, что вряд ли я когда-либо тебя прощу. Ты сказал: «что для меня миллионы», а я тебе отвечу: всё. Я не отец, который гнался за богатством, и ты вместе с ним, я хочу, чтобы наша банковская система продолжала быть первой среди всех. Собственно, чего я добился, как только получил пост правления компанией, – ударил по самому больному, зная, что Суханов никак не сможет опровергнуть сказанное мной.
– Ну надо же, – удивленный, Дьякон посмотрел на меня совсем другими глазами, в которых я заметил неприязнь и… что это сейчас было? Гордость? – Столько лет прикрывал твой зад, считая тебя никчемным…, – усмехнулся старик, расслабив напряженные плечи. Он практически осунулся. – А тут…, – махнул на меня рукой, – вырос, Лев. И добавить нечего.
– Я дам тебе шанс, как никак, но ты был другом моего отца и фактически партнером, – начал, кусая себя мысленно за доброжелательность. Зачем я даю шанс змее, которая воспользуется новой возможностью, но и поступить иначе не мог. Все-таки, Суханов действительно из многих передряг вытаскивал меня. Дьякон с ожиданием посмотрел на меня, но промолчал. – Но, если ты снова меня так подставишь, пеняй на себя, – зло пригрозил ему, и не дожидаясь его ответа, оставил стоять посреди коридора в гордом одиночестве.
Наконец, добравшись до своего кабинета, я попросил секретаря не беспокоить меня, как минимум полчаса. Это время я отвел для китайцев и их вердикта. А пока сам могу немного выкинуть из головы проблемы сегодняшнего дня. Уже далеко за полдень, а я до сих пор не связался с Евой. Безумно скучал по ней, и хотел как можно скорее оказаться у ее фирмы. Встретить, возможно с букетом. И тут я задумался, а нравились ли ей цветы? Никогда прежде я никому не дарил букетов. Мигом полез в интернет и нашел первую попавшуюся на глаза цветочную фирму, которая могла доставить мне самую изысканную подборку цветов. Пусть это будут бутоны пионов. Нежность их листков сопоставима с бархатистой кожей Калашниковой.
Откинувшись на спинку кресла, завел руки за голову и закрыл глаза. Я прислушивался к городскому шуму, доносившемуся до самых крайних этажей моего здания. Стоял едва различимый гул людских голосов, вой сигналов и сирен полицейских машин. И утопая в бесчисленном количестве фонов, я представил, как сам сейчас иду среди незнакомых мне людей. Сливаясь с толпой.
Ева дала неоднозначный ответ, когда я просил ее приехать ко мне. Знаю, что возможно торопил события, и тем не менее это был осознанный шаг. Я не хотел теперь спать один и не чувствовать ее податливого и разгоряченного тела. Калашникова была нужна мне, как воздух. И в то же время это было взаимно с ее стороны. Мы научимся доверять друг другу еще больше, просто нужно время – оно все расставит на своих местах. И «тема» в нашей совместной жизни, возможно, не станет чуждой. Ухмыльнулся про себя, когда осознал, что мыслями забрел далеко в будущее.
Мой стационарный телефон зазвенел, вырывая из грез и фантазий. О моей Еве, которая сейчас боролась за мою свободу. На определите охрана.
– Слушаю, – нажал на кнопку громкой связи.
– Лев Львович, – обратился тот самый высокорослый мужчина, узнал его по хрипловатому, прокуренному голосу. – К вам посетитель. Точнее посетительница.
– Да? – удивился я, сначала было подумав о Еве. А потом на заднем фоне услышал голос, и он далеко не Калашниковой, а Светланы Ринны. Той суки, которая хваталась за Ветрова, как за спасительный плот. – Что ей надо? – тут же грубо задал вопрос, и вновь ее противный голос раздался фоном. Охранник внимательно выслушал ее, и потом повторил просьбу той стервы.
– Говорит, что есть важная информация, и еще, Лев Львович, это от нее конверт, который утром я вам передавал.
Мой взгляд тут же нашел эту ненавистную бумагу, упакованную в мини-конверт.
– Пусть проваливает, – фыркнул я, собираясь уже отключиться, но, судя по всему, Ринна выхватила у мужчины телефонную трубку.
– Не торопитесь, мой господин, – обманчиво ядовитым тоном голоса пролепетала Светлана. – Как быстро ты обо мне забыл, – вся из себя невинность, до тошноты в глотке, – куколка скучает по своему хозяину…
Сука! Единственное, что я мог в тот момент ответить в телефонную трубку. Ринна захихикала, и, судя по всему, отошла от охранников.
– Скажите ей, чтобы проваливала! Слышите меня? – протараторил, вскочив со своего кресла.
Меня распирало от злости, что эта стерва заявилась ко мне спустя столько лет и решила напомнить о себе. Одна сессия, и все, у Светы снесло башню. Еще до знакомства с Ветровым и Калашниковой, я имел неосторожность в клубе предложить довольно-таки зрелой женщине сессию со мной. И она согласилась. Не сказать, что тогда мне было скучно с ней, но Ринна проявила себя мазохисткой, причем самой настоящей. Ее желание быть высеченной розгой поразило и ужаснуло меня, ведь во мне нет потребности ощущать власть над сабмиссив через причинение физической боли. Для меня важно, чтобы моя женщина раскрывалась в своих потаенных желаниях и делилась своими мыслями и чувствами. Делилась со мной всем, что пропускала через себя и была готова окунуть в свой мир. В тот единственный вечер я даже не прикоснулся к Свете, а пригласил садиста и смотрел на то, как мужчина унижал ее при мне. Во взгляде женщины я почувствовал ее злость к себе. Словно обманом заставил принять порку, но желание сабмиссив для меня закон. Позже мужчина-садист признался мне, (мы стояли у барной стойки после сессии), что Светлана – охотница, ищет себе Дома, а найти не может. И так уже на протяжении нескольких лет. Никто не решался взять ее под свое крыло, потому что понимали: женщина больна на голову, и не чувствует предела разумного. И только подобный ей сможет так безрассудно связаться с Ринной. Кажется, она нашла его – Ветров во всей красе. И я догадываюсь, почему он не трогал и не склонял Еву к "теме" – ему было удобно иметь нормальные отношения и своего же соперника у себя под рукой.
– Лев Львович, женщина поднимается к вам на лифте, – в мой затуманенный гневом разум проскользнуло эхо голоса охранника.
– Замечательно, – прорычал, швырнув телефон обратно на стол.
Сняв с себя пиджак, я повесил его на спинку кресла и закатал рукава рубашки, словно готовился к битве. Сейчас я раз и навсегда поставлю точку между мной и Ринной, покажу этой дряни границу личного пространства. На столе лежал ее конвертик, и чтобы быть готовым ко всему, я открыл его. Записка и опять ее отпечаток помады.
«Ты хорошо позаботился о своей куколке, господин? А ведь зря ты ее отпустил…» Я не мог понять смысла фразы, но у меня есть прекрасная возможность вытрясти из Ринны это прямо сейчас. Тишину моего кабинета разорвала телефонная трель, мобильник стоял на вибрации. Когда на экране высветилось имя моей девочки, в груди мигом стало тепло. Ева… Эта женщина стоит бесконечности, и мне она нужна. Я ощущал себя сильнее рядом с ней, а Ева явно чувствовала мою любовь. Ей пока трудно это осознать, но вскоре Калашникова поймет, что я с ней не играл в чувства.
Я поднял свой мобильник и провел по сенсорной зеленой кнопке вверх, принимая вызов от Евы.
– Привет, дорогая, – ласково зову ее, а сам направился к двери. Взявшись за ручку, я защелкнул ее на замок.
– Привет, – голос Евы лился нежной музыкой. Я улыбнулся. – Прости, что так… без предупреждения, – продолжила Калашникова, словно засмущалась. Я представил, как она сейчас прикрыла ладошкой рот, будто могла спрятать улыбку. Я бы отдал все, чтобы оказаться рядом с ней в этот момент.
– Нет, ты как раз вовремя, Ева, – устремив свой взгляд в окно, я стал ходить по своему кабинету туда-сюда. – Как твой рабочий день продвигается, есть новости?
– Да, Лев, есть. Не очень утешительные, – грустно ответила она, но потом, шумно выдохнув, Ева добавила: – но, есть и первые подозреваемые. Завтра у меня заявлена встреча с судьей. Я знаю ее лично, мне нужно переговорить с ней и спросить совета.
– О, даже так, – хохотнул я, и Ева подхватила.
– Да, – услышал ее смущение, – даже так. Ты можешь не рассчитывать, будто я могу ее подкупить. Не выйдет, Лёва, – ласково назвала меня Ева, и я закрыл глаза, впитывая сладость звучания своего имени ее голосом. Никому я не позволял прежде так звать меня, но только не Еве – я приму любое обращение, потому что мое сердце покорилось ее рукам. Я буквально представил это, как вырвал из груди свою все еще пульсирующую мышцу и вложил в нежные, бережные ладони любимой женщине.
– Что ж, значит, в этот раз обойдемся без коварных планов по соблазнению, – мы оба рассмеялись. – Не сказать, что в прошлый раз я прибегал к подобному. Там был мужчина…
– Ну, перестань, – Ева предприняла попытку остановить меня.
– Ладно, прости. К чему встреча с судьей? Не рано ли? – вмиг испарилась легкость и непринужденность. Вновь на наши плечи навалилась реальность со своими тараканами.
Ева с минуту молчала, но я слышал ее глубокое дыхание. Словно она размышляла, стоило ли со мной делиться информацией, касающейся моего дела.
– Есть кое-какая зацепка. Лёв, прости, что не могу многого тебе рассказать, но это только во благо для тебя, – в тоне Евы слышны извинения. Но я прекрасно понимаю, что она действует с профессиональной точки зрения.
– Все хорошо, любимая, – черт возьми, почему она так далеко от меня, ведь я хотел бы ее приласкать и обнять. Сказать прямо в глаза, что я приму все, что она сделает для меня. Ева всегда делала сверх того, что ожидалось, и даже тогда, когда ее это не касалось. – Я рад, что ты позвонила.
– Не смогла удержаться, – призналась девушка. – У меня сегодня день не задался, и как-то гадко на душе.
– В чем дело? – как только с уст сорвался вопрос, я напрягся. Мне дико не понравился обессиленный тон Евы. Я уже стоял у окна. Прищурившись, всматривался в толпу людей, снующих по улице у здания. За закрытым стеклопакетом ничего не слышно, но хорошо ощущается кипящая жизнь за ним. Калашникова снова замолчала, и по ту сторону я услышал шорох. Ева тоже сейчас встала и наверняка подошла к окну. Я машинально прикоснулся к стеклу, словно мог почувствовать Еву так близко.
– Приезжал Игнат, – зло ответила она, практически выплёвывая имя прокурора. Я сам его ненавидел больше всего, но опускаться до его методов никогда не пытался. Лотарёв доиграется. Однажды он заплатит за все свои попытки обвинить невиновных, когда как сам погряз в куче дерьма. – Эта сволочь теперь пытается стравить меня с Ветровым.
Я напрягся. Мне не понравилось, что прокурор решил идти против своих принципов: для него адвокаты были подобны шавкам, которые в свою очередь кидались на кость, как голодные.
– Надеюсь, у Кирилла хватило мозгов не идти на поводу у прокурора, – с подозрением спросил, уже зная ответ, что нет.
– Лёва, я не понимаю, что происходит, – выдыхает Калашникова, будто от безысходности. Я молчу. Знаю, ревность в груди закипает лавой, но у каждого из нас за плечами свое собственное прошлое. А мое, так вообще уже вовсю стучит в двери и просит ее открыть. У Светланы совсем нет чувства субординации, даже на чужой территории. – Он изменился. Кирилл озверел, и словно между нами не было совместных лет жизни. Прости… О, боже, – спохватилась она, – прости, Лёва.
– Все хорошо, Ева. Я ценю твое доверие ко мне, – успокоил девушку, а сам обернулся на стук в дверь. Неугомонная Ринна колотила, что было сил.
– Знаю, любимый, – тихо прошептала Калашникова, и я замер. Черт возьми, прямо сейчас я попал в рай.
– Ты подумала на счет сегодня?
– Да, – также шёпотом ответила она.
– И каков твой ответ? – затаив дыхание, я ждал. Секунда показалась мне длинною в час.
– Ты же знаешь, где я живу? – издалека начала Ева, и я, кивая, ответил да. – Приезжай за мной в семь. Мне нужно взять с собой свой ноутбук и вещи. Ты не против, если вечером я немного поработаю у тебя?
– Мой кабинет в твоем распоряжении, – соблазнительным тоном заявил я, намекая на гораздо большее. Ева рассмеялась, а потом притихла, прислушиваясь к тому, что у меня происходило на заднем плане.
– Ко мне Ринна нагрянула, – не было никакого желания лукавить или юлить перед Калашниковой. Тем более, что и скрывать нечего.
– Да? Что ей надо от тебя? – в Еве разыгрался интерес. Даже по тону голоса я понял ее изменившееся настроение.
– Года четыре назад я отверг ее, – признался девушке, на что получил понимающее «у». – Да, но она решила, что смеет вот так ко мне заявляться. Средь бела дня.
– Странно, что она только сейчас о тебе вспомнила, – заметила моя подозрительная женщина. Я восхищался Евой, её сообразительности и тонкости в деталях подмечать малое.
– К черту о ней, – цыкнул в гневе и разрастающейся ярости. – Все равно она не получит ничего.
– Это приятно слышать, – заговорщицки подметила Калашникова. Я ухмыльнулся, убрав руку со стекла: на нем остался мой отпечаток ладони, и лучи солнца очертили его по контуру, вырисовывая на полу едва уловимую тень силуэта кисти руки.
– Я приеду без пяти семь. Буду ждать тебя у машины, Ева, – напомнил о нашем разговоре, и я был рад до безумства, что моя женщина будет рядом со мной. Надеюсь, эта ночь станет началом и продолжением других совместных ночей и дней.
– Хорошо, – я представил, как Ева кивнула головой. – Не ведись на провокации Ринны. Она может быть на стороне Лотарёва. Держи ее на расстоянии и будь на чеку, – Калашникова провела со мной полуминутный инструктаж. Улыбаясь, я мысленно целовал свою женщину, ласкал и согревал своими поцелуями ее податливое тело.
– Все будет хорошо, обещаю. И, Ева, я хочу, чтобы ты остаток дня думала о нас и нашем вечере, – коварно проговорил, чуть снизив тон баритона.
Калашникова отключилась прежде, чем я услышал ее ответ, но прекрасно знал, что иначе мы бы не закончили флиртовать друг с другом, пылая от жажды. Я не мог сорваться прямо сейчас и приехать к ней в офис. Китайцы вот-вот огласят свое окончательное решение по договору. Если я упущу эту сделку, то Суханов вылетит отсюда раз и навсегда. Я дал шанс, но также мог его аннулировать. Предав раз, Дьякон не погнушается повторить, но я надеялся до последнего, что в нем все еще есть чувство стыда и чести к моему отцу.
Положив телефон на стол, я направился вновь к двери. Открыв ее, Светлана встретила меня недовольным взглядом и в позе со скрещенными руками на груди. Моя секретарь с подозрением глядела на обезумевшую женщину, держа у груди беспроводную трубку.
– Лев Львович, – ошарашено посмотрев на меня, женщина не нашлась, что сказать дальше. – Я вызвала охранников. Они будут с минуту на минуту, – взяв себя в руки, грозно и четко продолжила свою мысль.
– Хорошо. Как будут тут, пусть дождутся Светлану. Я не хочу, чтобы гостья заблудилась, – зло протараторил, раскрыв двери на распашку. Я перевел свой взгляд на Ринну, и та, заколебавшись, закатила глаза.
– Не бойся, я тебя не задержу, – ядовито заметила она, проходя мимо меня. Наши взгляды на секунду встретились, и я увидел в ее глазах ненависть к себе. Светлана все еще держит в своих мыслях ту единственную ночь, в которой сама же проиграла своим желаниям.
Быстро заперев двери, я облокотился о них и скрестил на груди руки. Иначе сжатых кулаков явно не избежать.
– У тебя есть ровно минута. Начинай, – грубо отдал приказ. Светлана плавной походкой прошла мимо моего рабочего стола и покосилась на конверт, лукаво ухмыляясь, намеренно тянула время. Убрав за плечо длинный рыжий локон, она сощурила свои глаза и посмотрела на меня, будто оценивающе пробегалась по внешности.
– А ты изменился, – начала женщина, вздернув свой острый подбородок.
– Тридцать секунд, – съязвил, показывая на часы указательным пальцем. Она проследила за ним, чуть повернув голову вправо. Усмехнулась, опустив взгляд в пол. Вцепившись в свою сумочку, будто та служила ее преградой от меня, Светлана ступила на пару шагов ко мне. Но я замотал головой в предупредительном жесте. Она остановилась, щелкнув языком.
– Я пришла не для того, чтобы унижаться перед тобой, Лев, – с презрением посмотрев мне в глаза, Светлана повернулась спиной ко мне и направилась к окну. Женщина увидела на стекле мой отпечаток и приложила свою руку, утопая в нем. Я молча наблюдал за ней. За прошедшие четыре года Ринна не изменилась, до сих пор брюзжала ядом и завидовала успеху Калашниковой. Ева достойно сдвинула с места Ринну, та теперь превратилась в тень. – Знаешь, я часто вспоминаю тот вечер в «666». Такой вседоступный, такой горячий и властный Дом подошел ко мне и предложил «поиграть». Я согласилась, потому что думала ты не мог быть таким милым со мной. Что это твоя маска, – Светлана повернулась ко мне лицом, стирая ладонью мой отпечаток со стекла. На ней не было лица, и она будто смотрела сквозь пространство. – А потом… я сама совершила ошибку, предлагая порку. Ты не был готов, да-да, – закивала головой, как болванчик. Кажется, Ринна сошла с ума и сейчас пребывает в своем мире.
