Текст книги "Адвокат Доминанта (СИ)"
Автор книги: Ольга Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Пролог
БДСМ-клуб «666», 21:45.
Она смотрит мне в глаза. Улыбается. Извивается в моих объятиях, желая получить большее. Глажу по ее бархатистой коже лица, плавно опускаясь ниже… минуя длинную шею, на секунду задерживаюсь в ложбинке между грудями. Она учащенно дышит, и оттого тело вибрирует, напоминая мне звучание нот, написанных программой. Снимаю с девчонки бретельку красного лифа, затем вторую, а сам смотрю пристально в ее большие голубые глаза. Чувствую в них страх, волнение и тревогу, и тем не менее, девка хочет, чтобы я наказал её, а потом дико трахнул, даруя наслаждение. Ухмыляюсь, вновь прикасаясь к ее пухлой нижней губке, которую она немного надула, приоткрыв рот. Алая помада размазалась, и мне стало противно, но вновь улыбнулся ей, скрывая совершенно противоположные эмоции, которые нахлестывали волной.
– Встань, – обманчиво ласково приказал ей. Девушка дёрнулась, но повиновалась. Тонкая талия, плоский животик и шикарные бёдра. Фигура отменная, глаз не оторвать. На высоких шпильках она держалась уверенно, несмотря на то что просидела передо мной на коленях практически двадцать минуть. Ремешок, опоясывающий щиколотки тонких ног, настолько впился в кожу, что теперь отпечатался рисунок. И я хочу видеть его. Оценивающе пробегаюсь взглядом, хлопая пальцами себе по губам. Сощурился. Девчонка нервно теребит руками, которые опустила по швам. Ждёт. – Сними с себя лишние тряпки, – недовольно отмахнулся, отвернувшись. Сам сел на край кровати, проминая под собой матрас. Я чувствую аромат разбрызганных феромон повсюду, чтобы клиенты погружались в атмосферу удовольствия и опасного желания. Здесь каждая деталь настолько продумана, и мне становится комфортно. В буквальном смысле теряю голову от предстоящей порки.
– Господин, – девчонка подает голосок, и он эхом отскакивает от стен, резонируя мой слух. Закрыв глаза и закинув голову, я гортанно простонал. Мне нравилось то, как она обратилась ко мне, нравилось чувствовать себя выше нее.
– Иди к кресту, прими позицию, саба, – повелеваю, а сам теперь направляюсь к комоду с различными девайсами. Покорно шествуя на своих шпильках, саба заняла место у Андреевского креста, подняв руки и расставив ноги на ширине своих плеч. Ждёт и дышит учащенно. Шумно сглатывает, когда видит, что я направился к ней, держа в руках пару зажимов для сосков, анальную пробку с тюбиком смазки и кожаный стек с мягким наконечником. Облизывает свои алые губки, раскрыв шире ротик. В глазах безумие, и жажда. Да… все эти девки, жаждущие запредельного удовольствия, получают его от меня, запоминая раз и навсегда. А я получаю тот самый эндорфин, что сводит меня, но мне мало. Каждый раз доза должна быть удвоенной. Или же, сабочке стоит хорошо постараться, доставить господину удовольствие.
– Умница, саба, – хвалю, и на ее губах появляется улыбка. Девчонка рада, что смогла угодить мне, но рано она расслабилась, опустив плечики. Положив девайсы рядом с крестом, я веду ладонью по ее ноге вверх, электризуя кожу и доводя тело девчонки до мурашек. Она мурлычет; закинула голову назад, оперевшись затылком о деревянное основание. Замерла, томясь от долгого разогрева.
– Господин, – стонет, зовёт меня, еще шире расставляя ноги – приглашает. Я встал вплотную к ней, уткнувшись в изгиб шеи и плеча, втягиваю запах духов. Но мне тошно, они слишком сладкие. Отстранившись, тут же закрепляю обе ее руки в наручники, не трудясь проверить пространство между телом и металлом. Мне всё равно. Отойдя от девчонки на пару шагов, я вынимаю из кармана брюк зажимы. Играю с ними, перекладывая с ладони на ладонь. Ухмыляюсь, когда вновь взгляд сабы проясняется. Она неотрывно смотрит на блестящие девайсы, а потом поднимает взгляд на меня, в которых скрыто столько потребности во мне. Твою мать… сам себе под нос прорычал, опять возвращаясь к девчонке. Прикасаюсь к груди, мну их, согреваю. Соски возбудились, превращаясь в две небольших горошины. Облизнув свой палец, я обвожу круги на каждом из них, наблюдая за реакцией тела девчонки. Отзывчивая. Грудь колышется, дыхание сбивается, так быстро она возбудилась и жаждет отдачи. Ее гладкая кожа покрылась легкой испариной, хотя в нашей комнате довольно-таки прохладно. И опять я чувствую себя могущественным. От одной только мысли распирает, а ожидание становится невозможным.
Одни ловким движением насаживаю сначала один зажим, потом второй. Девчонка ахает, когда нежную кожу опаляет жалящее ощущение сдавливания. Не церемонясь, завинчиваю до самого максимума, лишая кровотока. Ее грудь набухла, и стала еще прекраснее, а побагровевшие соски выделялись на фоне белоснежной кожи. Картина изумительная. Девчонка закусила губу, продолжая терпеть. Оговоренное стоп-слово вот-вот сорвется с языка, но она держится. Затем все-таки по красной щечке стекает предательская слезинка. Хлюпнув носиком, саба жалостливо смотрит на меня, безмолвно прося слегка ослабить зажимы, но нет… игра в самом разгаре. Награждаю ее поцелуем; слизывая соль с алых, мягких губ, я буквально балдею. Она стонет мне в рот, но отвечает, отдавая всю себя только для меня одного.
– Хочешь награды, саба? – приторно сладко шепчу у уха девчонки, продолжая истязать ее соски трением ладоней. Она хнычет, извивается, теребя руками. Звон металла отчетливо раздается звоном цепей, приделанных так, чтобы руки всегда были навису. Кулачки сжаты, теперь девчонка напряглась, контролируя себя. И мне это дико не нравится. Я хочу полной отдачи. Никакого контроля над чувствами и эмоциями. Желаю видеть всю агонию, которая изнутри станет разрывать девку, а я буду наслаждаться ее болью, ее стонами и мольбами… отпустить… ослабить порывы.
– Да, господин, – голос дрогнул на последнем слове, когда саба посмотрела мне в глаза. Что она увидела в них, останется только между нами. Эта особенная химия, ради которой хочется идти по острию лезвия и граничить с миром безумия. Зло оскалившись, я тяну за один зажим, причиняя девчонке еще больше боли. Она закричала, не стерпев мое наказание…
– Так-так, – хватаю за лицо, и направляю таким образом, чтобы она видела меня. Только глаза в глаза. – Я не давал разрешения орать, – стоило немного понизить тон своего голоса, саба мигом кивнула, ощущая нарастающую панику. В наказание, бесцеремонно сдернул зажим, не заботясь о ее нежной кожи груди. Пусть петля зажима мягкая, но при таком небрежном снятии все равно жалит сосок, оставляя следы от царапин. Ранки мигом наполняются кровью, образуя рисунок. Облизнувшись от увиденной картинки, наклоняюсь, слизывая вкус железа. Сосу, покусываю, выпиваю все до последней капли.
– Господин, – жалобно пищит саба, умоляя меня. – Мне больно, – еще несколько слезинок омывают ее побледневшие щечки. Я прекратил мучить налитый кровью сосок. Отпрянул, выпрямившись. Смотрю на девчонку исподлобья.
– Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя? – трусь возбужденным пахом, задавая риторический вопрос в лоб. Она кивнула. – Быстро ты сдалась, саба, – недовольно рыкнул, вновь впиваясь поцелуем в ее губы. Девушка под напором сдается, но теперь я не чувствую той химии. Мне мало, твою мать. Прикасаюсь ладонями к ее тонкой талии, ласкаю пальцами кожу, опуская ладони ниже к попе. Сминаю ягодицы, показывая свое желание. Еще раз толкаюсь, врезаясь пахом в ее лобок. Из-за каблуков, которые пришлись кстати, она стоит чётко напротив меня на одном уровне. Раньше мне не нравились обутые дамы, а теперь понял, как зря отказывался от шпилек длинноногих красавиц. Ее попа напряжена, и я бесстыдно раскрываю ее ягодицы, хлопая пальцем по тугому кольцу мышц. – Расслабься, – прошу, проникая внутрь. Затем локтем поддеваю ее ногу, и закидываю себе на талию. Вот теперь она полностью раскрыта для меня.
– Господин, – саба задыхается, ощущая проникновение. Опустив взгляд на ее вторую грудь, замечаю, что сосок посинел, и наверняка девчонка его уже не чувствует. Я резко поддеваю её вторую ногу, и теперь она висит на мне, но удерживается все еще навису на своих измученных руках.
– Держись крепко ногами, дорогуша, – потеряв контроль, я сдергиваю свободной рукой второй зажим, и девушка едва не рухнула, но сумела сдержать крик души. – Умница, – хвалю ее, и так же прикипаю к груди, наслаждаясь послевкусием. Для меня подобное наслаждение всегда только в удовольствие, ведь никто не смеет перечить, потому что я Дом. Верхний. Господин. Да, как угодно – это все равно моя роль, это я сам. Обезумев, я укусил мягкую грудь, оставляя след от зубов.
– Ай! – дернулась саба, расслабив ноги, но я вовремя подхватил ее, продолжая истязать. – Стоп! Красный-красный! – вопит, продолжая дёргаться. – Отпусти меня, хватит! – девчонке уже невесело, она пытается отпрянуть от меня, но любая ее попытка оборачивается провалом. – Что тебе от меня надо, о, боже, – заглядывает мне в глаза, устрашаясь. Ее начинает трясти.
Схватив ее за шею одной рукой, сдавливаю, лишая ее кислорода. Затем дергаю на себя, опустив взгляд на ее чуть приоткрытый рот.
– Я еще не закончил, саба, – отрицательно качаю головой, – и я тобой очень и очень недоволен. – Отшвыриваю от себя, как тряпичную куклу. Звон цепей снова наполняет комнату, и я, расцепив ее ноги, отошел. Пора немного показать девчонке, кто тут командует. Беру тюбик со смазкой, отмечая, как саба широко раскрыла глаза, ужасаясь. Она машинально замотала головой. А я… ухмыляюсь. – Только представь, отчего ты могла отказаться, – вальяжно приближаюсь к ней, вновь встаю вплотную.
– Мне не нравится, как ты ведешь сессию. Я назвала стоп-слово, ты обязан отпустить меня, – зло протараторила девчонка. Глаза заплаканные, и даже сейчас в них стоят слезы. Отдать должное, стержень в этой суке есть, раз смогла перечить мне.
– Успокойся, я хочу подарить тебе наслаждение. Уверен, никто прежде не мог довести тебя до предела. Понимаешь, о чем я? – вновь закидываю ее стройные ножки себе на талию. – Держись крепче, мы же не хотим, чтобы все было испорчено, – щелкаю ей по носу, а потом выдавливаю из тюбика полупрозрачную, вязкую жидкость, напоминающую сперму, которой я покрывал ни одно тело. Аналогия настолько взбудоражила мой мозг, что я едва ли сдержал свой порыв, чтобы не трахнуть сабу. Нет-нет, не сегодня. Только для ее удовольствия, а после… для моего. Она внимательно следит за моими руками; я же растираю гель, а потом вновь обрушиваюсь на ее попу, подготавливая к проникновению. Девчонка обмякла; она получает кайф, пока я занимаюсь ею. – Открой свой ротик, – командую, вынимая из кармана свободной рукой анальную пробку. Саба осторожничает, так и вижу, как ее разум все еще предупреждает о надвигающейся опасности, но сила желания все же преодолевает сомнения, и она размыкает губы. – Вот так, идеальная сабочка, – похлопываю по ягодице скользкой ладонью, пока девчонка облизывает пробку. Размер небольшой, но для нее это все впервые. – Не бойся, тебе понравится, – подбадриваю, улыбаясь так искренне, что сам себе поверил на слово. – Хватит, – резко останавливаю ее, затем приподнимаю сабу выше, и медленно вставляю анальную пробку. Кольцо тугих мышц препятствует, но под напором мне удается ввести гладкий металлический пулевидный девайс. Девчонка жмурится, испытывая противоречивые ощущения. Стонет.
– Ах…
– Вот видишь, – ухмыляюсь, теперь занимаясь ее промежностью. Глажу складочки, пощипывая за клитор. Саба уже не контролирует себя, полностью погружаясь в пучину разрядки. Откидывает голову назад, уплывая в свою нирвану. Венка на шее пульсирует с удвоенной силой, приманивая мой взгляд к ней. Опускаю голову, и начинаю посасывать в том месте, где губами чувствую волну, посылаемую биением сердца. Саба гортанно стонет, и на своей руке, которая все еще занимается ее промежностью, ощущаю влажность – она кончила, причем очень бурно.
– Нравится? – задаю вопрос, замечая, что проступают синяки на ее шее от моих покусываний. Краснота сменяется полосами ссадин и также дорожки наливаются, проступающей кровью.
– Да, – выдыхает она. – Хочу больше, – признается, не отдавая себе отчет в том, что говорит.
– Насколько больше? – безумно уточняю, всматриваясь в ее голубые глаза. Девчонка уставилась на меня, все еще испытывая отголоски оргазма.
– Не знаю, – мотает головой. Шелковистые кудрявые локоны ниспадают на голые плечики. Я убираю ее волосы назад, чтобы не мешали мне видеть ее лицо открытым. – Я устала, мой господин… можно я опущу ноги? – просит разрешения, посылая улыбку.
– Нет, – качаю головой, приспустив свои штаны. Возбужденный член мигом высвободился из боксеров, упираясь в промежность сабы. Я потираюсь головкой, скользя по влажным складочкам. Ощущаю, как промежность девчонки запульсировала. – Хочешь отказать от этого? – притворно с ужасом задаю вопрос, глядя ошеломленно на сабу. Она замотала головой, как болванчик, шевеля губами слово «нет». – Как ты хочешь, чтобы я взял тебя? – снова играю ею, предоставляя лживое право выбора.
– Я не знаю, мой господин, – честно признается, опустив подбородок. – Возможно так, как вы того хотите? – предположила она, явно понимая, что верно разложила по полочкам.
– Именно, – сухо отвечаю, проникая в нее не на всю длину. Она застонала, чувствуя, что кроме моего члена, еще есть пробка, удваивающая ощущения. Подхватив ее за обе ягодицы, я одним резким движением насадил на себя сабу, врываясь беспощадно и жестко.
– Ох… – вырывается из нее, затем девчонка сжимает ноги, стараясь минимизировать ощущения.
– Хочешь жестко, саба? – спрашиваю, а сам начинаю дико трахать ее. Анальная пробка сужает пространство, и пока я вколачиваюсь в девчонку, растягивая, готов сам разрядиться и кончить… но не сейчас. Останавливаюсь, дыхание сбилось. Я вышел из сабы, заправляя возбужденный член в боксеры. Я должен сдерживаться, иначе весь мой кайф будет сломлен. Не от того я получаю удовольствие… не от того…
Глава 1
Ева Калашникова
Я ужасно не люблю просыпаться по утрам. Вот от слова совсем. Так приятно нежиться под одеялом, укутавшись в него до самого подбородка. Первые лучи солнца стараются прорваться сквозь темные, плотные шторы, желая пройтись щекоткой по телу, разбудить. Но, главное, тепло. А если еще рядом лежит и прижимает к своей груди твой любимый мужчина – вообще рай. Вот и сейчас, Кирилл прижал меня к себе, мнёт грудь, хотя сам посапывает, возбуждает мои соски, и те отвечают на его ласку, превращаясь в налившиеся горошины. Мы оба обнаженные, потому что не нравится спать в одежде, будто так друг от друга отдалены. Никакой дистанции; мы должны чувствовать прикосновения «кожа к коже». Затем сам Кирилл возбуждается, и я ощущаю своими ягодицами его налившийся кровью член. Потирается, нежно продолжая мучить меня, доводя до пульсации между ног. Низ живота приятно заныл, посылая импульсы проснувшегося желания. Хочу обернуться к нему лицом, но мой мужчина не разрешает, крепче притягивает к себе, опуская ладонь вдоль моего живота, касается лобка. Раздвигает пальцами складочки, щиплет клитор, посылая искры импульсов каждой моей клеточке всего тела. Водит указательным пальцем туда-сюда, искусно трахает, постепенно приближает к оргазму. Наши дыхания учащаются по мере того, как взрастает потребность в обладании друг другом. Начинаю извиваться в его объятиях, и намерено притираюсь попой к его паху, чтобы, наконец, Кирилл вошел в меня и подарил перед новым рабочим днем заряд энергии.
– Скучала? – задает вопрос, лаская одним лишь словом мочку моего уха. Целует, опаляя жарким дыханием шею и затылок.
– Да, – отвечаю, выпячивая попу еще сильнее, чтобы он понял, как сильно я его хочу.
– Месячные были? – снова задает вопрос, сбивая меня с ритма; всё желание тут же в ракушку спряталось. Я притихла. С Кириллом мы уже три года вместе. Встретились случайно, как коллеги, ведя смежные дела. А потом пошло, да поехало. Пригласил в ресторан, затем в кино, и такими темпами постепенно дошли до отношений, что есть сейчас. И зависли. Мне казалось, что срок совместной жизни мы выдержали, и потому следовало бы задуматься о нечто большем. Например, о малыше. Но, мой мужчина о нем даже слышать не хотел, пока однажды у меня не случилась задержка. Почти две недели, как на пороховой бочке, и все из-за нервов и предстоящего слушания. Если честно, очень надеялась, что смогла забеременеть, только не Кирилл. В течение четырнадцати дней исподтишка узнавал, как обстоят дела в цикле. Я сделала пять тестов, и все показали лишь одну полоску. А потом все-таки менструация пришла, да с такой болью, думала умру, скрючившись на кровати. Закрывшись в ванной, я тихо плакала, чтобы Кир ничего не слышал. Мои надежды не оправдались. Обычный гормональный сбой.
– Да, – коротко рявкнула, затем резко отпрянула от него и встала, прикрываясь одеялом. Меня знобило, но и ноющее ощущение не отступало. Только теперь у меня отбило всякое желание чувствовать Кирилла в себе. Неужели я не достойна стать матерью его малыша? Нашего, черт возьми. Злость с такой силой обуяла меня, выть хотелось, да как следует пройтись по голове мужчины чем-нибудь. Вот только статьи мне не хватало, ага, чтобы карьеру пустить коту под хвост. Собравшись с силами, которые вдруг развеялись, словно никогда не собирались в единую волну, обернулась. Пристально смотрю на Кира, который теперь лежит на спине, и демонстративно кивает, чтобы я поглядела на его каменный стояк, с которым оставила. Хмыкнула. – У тебя есть руки, закончишь, – зло бросила, затем вовсе поднялась и направилась в ванную комнату. Громко хлопнув дверью, сбросила с себя одеяло на пол, затем залезла в ванную и включила воду. Каскад горячего пламени тут же окутал не без того разгоряченное тело, которое теперь похоже больше на кактус. Кожа раздражена, да и внутри все кипит от ярости. Было желание придушить Кирилла за его холодность ко мне, да ловкость так искусно поганить настроение. Его не было две недели… чертовых четырнадцать дней. А приехав сегодня ранним утром, трех еще не было, не стала нападать на него. Я безумно скучала по мужчине, люблю его всем сердцем. И душа тянется, что тоже немаловажно. И тут такое… Вода хлещет по болезненной коже, нервирует еще больше, вместо того чтобы напротив успокоить. Слышу, как щелкает дверная ручка, зашел, значит.
– Ев, – а вот и голос прорвался, слишком уж мягкий. На самом деле Кирилл далеко не мягкий человек. Все наши сражения на поле битвы, а именно в зале заседаний, проходили не на жизнь, а на смерть. Никто не хотел поражения – только победа, и точка. Но, когда мы начали встречаться, я старалась не браться за те дела, которые так или иначе пересекались с ним. Влюбилась же в мужчину, а ссоры в избе ни к чему. Он немного приоткрыл шторку, заглядывает сонными глазами, зрачки чуть расширены. Серьезный, даже намека на улыбку нет. – Ты прекрасно знаешь, что пока мы не можем обзавестись ребенком. Что ты так уперлась?
– Тогда я снова начну принимать противозачаточные, – вздернув подбородок, резко ответила. Смахиваю с лица воду, зачесывая волосы назад.
– Не говори ерунды, тебе от таблеток хреново, – фыркает, затем сам залезает в ванную и стоит напротив меня, готовый взять в любую минуту. Я отвернулась, лишь бы не видеть его карих глаз, которые с ума меня сводят своей тайной, будто мужчина сам чёрт, только перевоплотился в человеческую шкуру. Кирилл прикасается ко мне, опустив ладони на талию, вжимается пальцами так, что наверняка останутся отпечатки, ведь тело распаренное и слишком податливое. Никак не реагирую на него, продолжаю смывать с себя мыло. Он еще ближе становится, и снова чувствую его возбужденный член ягодицей. Ветров захрипел, когда наклонился и начал сцеловывать с меня капли воды…
– Что ты делаешь? – возмущенно отдергиваюсь, и встаю полубоком к нему. Он по-прежнему держит руки на мне, только теперь совершенно не контролирует силу. – Кир, я не хочу, – огрызаюсь, продолжая свои водные процедуры. Но он не прошибаем. Ступает на шаг и припечатывает меня к стене, затем хватает за правую ногу и закидывает ее себе на бедро. Чтобы удержаться, я цепляюсь за его шею.
– Хочу трахнуть свою девушку, – как-то странно улыбается, пугая меня. Оскалившись, Кирилл одним резким движением входит в меня, даже не заботясь о смазке.
– Ай! – визгнула я, прогибаясь в пояснице. На миг останавливается, чтобы я могла принять его на всю длину. Ощущаю, как пульсирует его член во мне, вновь разжигая потухший фитиль желания.
– Не хотела в постели мягко и сладко, значит в ванной буду трахать тебя так, как нравится мне, – прорычал, кусая плечо, затем впился поцелуем, который точно всю душу высосет. Шокированная его поведением, сама того не заметила, как втянулась в пучину странного животного отчаяния обладать им. Я царапала его спину, затылок, кожу головы, тянула за волосы, по мере того как Кирилл вколачивался в меня. Ударяясь спиной о плитку, чувствовала саднящую боль, которая контрастировала с горячей водой и холодной стеной. Чуть приподняв меня, Кир изменил угол проникновения, и затем насадил на себя, проникая в самую душу. Казалось, вот-вот, и я разорвусь на мелкие кусочки. Чувствовала, что Кир уже не контролировал себя, и даже не замечал, что мне уже больно от его проникновений на всю длину. Он перевозбудился, разозлился и теперь мстит мне, насилуя, и никак не любя.
– Остановись, – прошу его, простонав. Еле удерживаюсь за него, потому что ноги, обернутые вокруг его талии практически занемели. Кирилл зарычал, затем провел своей щетинистой щекой мне по скуле лица. Вот, сволочь, мне на работу идти, а теперь буду вся в боевой раскраске. – Хватит! – секс уже не доставляет никакого удовлетворения, только боль, но Кирилл, словно оглох. – Ай! Кирилл!!! – колочу его по спине, пытаясь разорвать наше соитие. Наше противостояние неравное. Мой мужчина больше меня самой в полтора раза, и сильнее. Я могу показать свою силу лишь в заседании, и то, только мозгами и изворотливостью, да наипрекраснейшим знанием уголовного кодекса.
– Нет, я еще не закончил, – хрипло рычит, и намеренно кусает за нижнюю губу, оттягивает ее, не обращая никакого внимания на мои сопротивления. Мне уже было не до шуток, потому как Ветров все границы переступил, нарушая мои. Лихорадочно соображая, как защитить себя, я наткнулась на душевую лейку. Она стальная, и должна будет привести мужчину в чувства. Дотянувшись до нее, схватила и со всего маху ударила Кирилла по голове. Ветров отпрянул от меня, бросив. Не ожидал, и сначала глаза налились злостью, именно с той, которая превращается в помутнение рассудка, а потом вдруг мигом прояснение. И… это что, раскаяние? – Ева, – он протягивает руку, желая меня утешить. Но я ударяю по ней и отрицательно мотаю головой.
– Что с тобой? – с недоумением смотрю на него. Прежде такой агрессии Ветров не проявлял.
Мужчина опустил глаза вниз, чувствует свою вину. Поджав губы в тонкую полоску, о чем-то задумался. Горячая вода продолжала согревать меня, но казалось, что озноб все-таки побеждает сопротивление. Меня дико колотило, я не знала, как вообще реагировать на выпад мужчины. Промежность болела от грубых толчков, причиняя дискомфорт, даже пока я стояла ровно и не шевелилась. Ноги гудели, а покалывания от хлынувшей крови по венам до самых кончиков пальцев, мурашками нервировали все состояние в целом.
– Прости, детка, – виновато приподнял свои черные глаза, приближается ко мне и кладет ладони на плечи. Повисла тишина, в которой теперь главным образом звучит шум воды. Смотрю на Кирилла, приподняв голову, потому что Ветров выше меня на две головы. Он проводит мне по щеке, мягко и нежно. – Я проиграл дело, – признается, и я вижу, как скулы струной натянулись у него на лице. Вот в чем дело.
– Что пошло не так? – во мне просыпается профессионал, и вся накалившаяся обстановка уходит на второй план. Кирилл полгода готовился к этому заседанию, добивался оправдательного вердикта судьи для одного бизнесмена Москвы. Тот в порыве ревности придушил свою любовницу, когда та решила порвать с ним. Пусть тайна того, как было на самом деле известна только Киру, но я далеко не глупая, и сама прекрасна сообразила, что обвиняемый был в полном сознании, когда совершал убийство.
– Давай за завтраком обсудим, ладно? – невинно целует, и вроде прощение просит таким образом. Конечно, чуть позже я поговорю с ним о случившемся. А сейчас мне пора убегать на работу. Дел по горло, и еще несколько висяков, которые следует перенаправить другим специалистам.
– Ладно, дай мне пять минут, – согласно киваю, хотя все равно как-то не по себе. Холодность Кирилла убивает, а особенно не многословие. В то время, когда мы с ним познакомились, мне казалось, он будет болтать вечно.
Ветров притягивает меня к себе, крепко обнимает, и я отвечаю взаимностью, забыв обо всем, ведь самое ценное получить от любимого – это чувство защищенности.
– Жду тебя на кухне, – тихо говорит и чмокает в лоб, а потом оставляет одну, закрыв за собой дверь…
