Текст книги "Республика Святой Софии"

Автор книги: Ольга Кузьмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Сохранилось «Сказание о руке Алексия – человека Божия в Новгороде», известное в нескольких списках XVII–XVIII вв. Содержание его весьма интересно и заслуживает внимательного анализа [939]939
  Текст приводится по: Турилов А. А. Сказание о руке Алексия – человека Божия в Новгороде // Реликвим в искусстве и культуре восточнохристианского мира. М., 2000. С. 171–179.


[Закрыть].

«В славном и преименитом в Великом Новеграде» жил «некий купец, муж добродетелен и милостив к нищим». По своим торговым делам купец побывал в Риме и посетил храм, в котором лежали мощи святого Алексия человека Божия. Собираясь обратно в Новгород купец задумал увезти с собой «часть некую от честнаго и целебнаго телеси праведнаго человека Божия Алексия восприяти и своему жительству донести на освящение домови своему, купно же душям и телесем».

Выждав благополучный момент, после литургии, когда у раки святого никого не было, купец «тайно с великим страхом и с говением приступив к раце святаго человека Божия Алексия, и взят от честнаго его телеси святую и целбоподателную его руку, и изыде из храма никомуже ведом. И скоро изшед из града, сниде в корабль, радуяся, яко улучив желаемая. И о сем никомуже повода, яже содея. Абие же повеле уставити ветряняя, и плаванию вдастся».

На полпути до Новгорода корабль, на котором плыл купец, «ста недвижим на едином месте… И тако стоящу ему много дний донеле же многу скорбь и печаль подъя муж той и сущии с ним людие». Чтобы узнать причины необычной задержки, люди задумали «метати жребия, кого ради сия быша многая сия стужения им, да не некоего ради единаго вси погибнут. Сего же по жребию извергше, избавление получат, якоже и о Ионе бысть».

Купец, раскаявшись в содеянном, «тогда всем поведа дерзновение свое, еже о святей руце праведничи сотвори, мня тем изъявлением избыти скорби сия».

Купца едва не сбросили в воду, однако все же решили «метнути жребий паче всех о тебе за дерзость твою к преподобному или о руце оной, взятей тобою, да не вся погибнем того ради». Жребий выпал на руку, и ее сбросили в воду, о чем купец весьма горевал. «Корабль же воздвижеся и поплове скоростию по водам морским, яко дух бурный и силный».

А в это время в Новгороде на дворе купца «явися она честная рука вскипением в кладязи у дожни, како же прежде кладязю не бывшу». Вскоре купец вернулся домой, и испуганные домочадцы поведали ему о чудесном явлении: «Есть, господине, в дому наю чюдное некое явление, ныне сотворшееся, еже ми рабы первое поведаша, потом же и сама аз известнее видех. Яко кладязь искипе, и рука человеча плавает в нем. И никако могут ея взяти: поныряет бе в глубину его. Елма убо много сим покушатися аз повелех, и сами тии покушахусяи никакоже о сем возмогоша». Обрадованный купец «позна руку праведничю, взятую им от телеси святаго человека Божия Алексия в Риме, и на пути вверженую в море». Купец обратился к архиепископу и рассказал о чуде. Владыка «повеле звону велику быти, дондеже собор священных собрася. И тако со кресты шедша, узреша вси преславная и дивная видения: кладязь неископанныи и руку плавающю. Велию славу и благодарение Богу возсылаху, творящему дивная и чюдная чюдеса. Святая же она рука тогда милостию Божиею тогда многи целбы сотвори. Потом же архиепископ, святив воду над кладязем онем, и святую руку взем, несе во святую и великую церковь Святыя Софеи. И пребываше ту неоскудевающи от целеб во славу Божию, дондеже создана бе церковь во имя святаго и праведнаго Алексия человека Божия на месте дому купца оного, идеже кладязь вскипе и праведная рука человека Божия явися. И тако честная она рука преложена бысть, источающи паки преславная исцеления в славу Христа Бога нашего…»

Время действия повести, несомненно, отличается от даты ее литературной обработки и записи. Житие Алексея человека Божия было известно на Руси, видимо, с XI в.; от XII в. сохранился пергаменный сборник с отрывками из Жития, а от XIV в. – древнейшие его полные списки. Сюжет чудесного перенесения предмета, уроненного в воду, на дальнее расстояние и явления его в колодце хорошо известен в новгородской литературе с XIV в. Стефан Новгородец в своем хождении упоминает ковш («пахирь»), уроненный русскими паломниками в Иордан и выловленный в колодце храма Святой Софии в Константинополе. Сюжет со жребием на море еще более древний вспомним новгородские былины о купце Садко. Такая перекличка литературных и фольклорных источников свидетельствует о том, что «Сказание о руке» долгое время бытовало в устном пересказе.

Что же касается времени возникновения «Сказания», то определить его помогает упоминаемый в «Повести» храм Алексея. В Новгороде существовало только две церкви в честь этого святого. Одна из них – придел Екатерины и Алексия при церкви Успения на Торгу – была возведена в 1399 г. по инициативе князя Ивана Васильевича. В повести явно имеется в виду не этот храм.

Вторая церковь Святого Алексея находилась за валом Окольного города в Тонкой слободе на самой границе Людина конца. Церковь была деревянной, в летописях она неоднократно упоминается с 1340 г. в связи с пожарами. В 1391 г. Людин конец очередной раз погорел «до святого Алексеа, и згоре церквии древяных 7, а каменых 4 церкви огореша» [940]940
  НПЛ. С. 384.


[Закрыть]. Вероятно, в пожаре сгорела и церковь Святого Алексея, по какой-то причине не возобновленная до 1455 г. Исследователь А. А. Турилов подверг сомнению гипотезу о том, что деревянная церковь, отстроенная владыкой Евфимием в 1455 г., это и есть храм Святого Алексия из «Повести»: «Упоминание церкви встречается в летописях и значительно ранее – начиная с 1340 г. (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.-Л. 1950. С. 351, 384, 460), соответственно, ее постройка отодвигается еще далее в глубь XIV в., а связь с купеческой усадьбой становится проблематичной» [941]941
  Турилов А. А. Сказание о руке Алексия – человека Божия в Новгороде. С. 172.


[Закрыть].

Однако известны случаи, когда светская постройка возникала на месте бывшей церкви. Так, в Пскове в 1420 г. во время мора, «посадники псковъскыя и весь Псков начаша искати священного места, где была первая церков святыи Власеи, а на том месте, стояше двор Артемьев Воротове, и псковичи давше ему сребро и, спрятавше двор, обретоша престол. И на том месте в един день поставиша церковь во имя святого всемилостиваго спаса» [942]942
  ПЛ 2. С. 38.


[Закрыть].

Возможно, после пожара рядом с погоревшей церковью Святого Алексия или даже захватив часть церковной земли, была отстроена купеческая усадьба. В 1455 г. владыка восстановил церковь, быть может, «откупив» землю у хозяина усадьбы.

Дальнейшая судьба реликвии неясна. Несмотря на чудо, культ святого Алексия не развился в Новгороде. И это не удивительно, если обратиться к Житию святого. Алексей, сын римских патрициев, роздал все, что имел, нищим, а сам избрал путь добровольной нищеты. Богатейшим новгородским купцам и боярам едва ли были близки такие идеи. Однако если предположить, что некий купец действительно привез в Новгород из Рима мощи, добытые незаконным путем, становится понятным, почему потребовалось «чудо», чтобы узаконить их появление в городе. Архиепископ Евфимий просто не мог упустить случая в очередной раз утвердить идею богоизбранности Новгорода.

В 1456 г. великий князь Василий Васильевич Темный, окончательно утвердившийся на престоле, пошел войной на Новгород. Служебный князь Александр Чарторизский промедлил выступить против московских войск. Решающее сражение новгородцы проиграли и прибегли к испытанному средству – откупу. Посольство во главе с владыкой Евфимием отправилось к великому князю в Яжелбицы «и добиша челом владыка Еоуефимеи и посадники новогородскии и тысятцкии и послов псковский за Великии Новъгород пол девять тысящи рублев серебром. И князь великои владычне благословение и челобитье приат, и посадников новогородскых и тысятцких и послов псковъскых и всего Велико Новагорода, своеа вотчины, и мир им приконча, послины и оброкы великому князю по старине; а новогородци крест целоваша к великому князю Иваноу Васильевичу за вси свои пригороды и за вси свои волости по старине» [943]943
  ПЛ 3. С. 142.


[Закрыть]. Великий князь прислал в Новгород своего сына Юрия, и «владыка и Новгородчи даша ему честь велику и дары мнози» [944]944
  Летопись Авраамки. Стб. 196.


[Закрыть]. Князь Юрий прожил на Городище две недели, после чего уехал в Москву.

Князь Александр Чарторийский сразу же после заключения мира уехал из Новгорода в Псков. Летопись Авраамки уточняет, что не по своей воле – «выгнаша Новгродци князя Олександра Черторыского из Новагорода, рек: перевет ли не вем держел еси к Низовцем и Русу нас взяша» [945]945
  Там же.


[Закрыть]. Подозревать князя Александра в «перевете» к Василию Темному не следует, особенно если вспомнить, что по приказу великого князя был отравлен тесть Чарторийского – Дмитрий Шемяка. Позже князь-кондотьер отказался присягать Василию Васильевичу даже ради княжения во Пскове. Похожее на предательство поведение князя Александра во время войны новгородцев с москвичами проясняет Летопись Авраамки, в которой под 1456 г. записано: «Тогда же преставися княгиня Марья княжна Олександра Черторыского, а дчи князя Дмитрия Юрьевича, положена бысть в манастыре у святого Георгия, в притворе в Юрьеве монастыре, в пяток на Федоровой недели» [946]946
  Летопись Авраамки. Стб. 196.


[Закрыть].

Молодой жене князя Александра было всего 17–18 лет, ее внезапная смерть следом за отцом выглядела весьма подозрительно. Возможно, князь Александр получил известие о неожиданной болезни или смерти жены, оттого и промедлил с выступлением против московского князя. Но более вероятно, что в промедлении Черторийского виноваты сами новгородцы, разделившиеся на два несогласованно действовавших отряда, вместо того чтобы выполнять приказы ими же нанятого для ведения боевых действий князя.

Вдова Шемяки княгиня Софья уехала из Новгорода после Яжелбицкого мира в Литву, куда раньше уже уехал ее сын Иван. По условиям договора с Москвой Новгород обязывался отныне не принимать к себе никого из рода Шемяки. Впрочем, несмотря на фактическое изгнание из Новгорода семьи Шемяки, с князем Чарторизским и со Псковом отношения владыки Евфимия остались мирными. В 1457 г. архиепископ приехал в «дом святыа Троици», «при князи псковском Александре Васильевиче, в той день и литоургию съвръши в святки Троици и сборова и подъезд взем» [947]947
  ПЛ 3. С. 142.


[Закрыть]. Архиепископ пробыл в Пскове 13 дней. Это был последний приезд владыки Евфимия в Псков. На следующий год «преставися преосвященный архиепископ Великого Новагорода и Пскова владыка Еоуфимеи, месяца марта 11, на память святого отца нашего Софрониа» [948]948
  Там же. С. 145.


[Закрыть].

За год до смерти архиепископ успел построить еще три церкви – имени Святого Иоанна Богослова на Вежищах, Всех Святых и Успения Богородицы на Торгу в Новгороде, Иоанна Златоуста на Лисичьей горке. Житие Евфимия II подробно рассказывает о последних днях архиепископа. При наступлении Великого поста Евфимий оставил Новгород и затворился в своей келье в Лисицком монастыре. Перед смертью Евфимий написал грамоту митрополиту Ионе с просьбой «сложить» с него «нелюбие» и благословить перед кончиной. Митрополит в ответном письме – прощальной грамоте написал: «Напоминаем тебе, сын мой, что ты стал было поступать слишком просто: того, кто отлучен был нашим смирением за преступления, вы принимали у себя, того удостоивали своего благословения. И ты, сын мой, принеси покаяние в том пред Богом». При этом Иона повелел: если прощальная грамота прибудет после кончины новгородского владыки, прочитать ее над его гробом. Евфимий умер 10 марта 1458 г. Тело владыки было перенесено в Софийский собор Новгорода, где совершилось торжественное отпевание. Посланный митрополитом Ионой духовник Евмений привез прощальную грамоту в Новгород лишь спустя 16 дней после кончины Евфимия. Гроб владыки, по его завещанию, установили в соборном храме Николы в Вяжицкой обители. В Житии Евфимия рассказывается, что когда его гроб открыли, чтобы прочитать прощальную грамоту, то увидели, что тление не коснулось тела владыки (что вполне реально, если Евфимий соблюдал строгий пост последние годы перед смертью). Якобы Евфимий лежал, как спящий, пальцы его рук были сложены для благословения. «Еще хранит Бог Новгород, за него молится святитель Евфимий», – громко сказал Евмений и, прочтя грамоту святого Ионы, положил ее в руку владыки. Около гроба архиепископа были положены тяжелые вериги, которые были обнаружены на Евфимии после смерти. Едва ли архиепископ носил вериги все время, как пишет Логофет, но в конце жизни Евфимий, будучи глубоко верующим человеком, вполне мог усугубить свою аскезу таким самоистязанием.

Автор Летописи Авраамки, говоря о смерти Евфимия II, добавляет: «Мним его свята» [949]949
  Летопись Авраамки. Стб. 197.


[Закрыть]. В Новгороде действительно начали поклоняться мощам Евфимия вскоре после его смерти. Житие Евфимия рассказывает, «колика чюдеса и кокова исцеления от честных его мощей бываютъ: ова сонным явлением, иногда яко живу сущу являтися к ползе иже к нему веру имущих» [950]950
  НЧЛ. С. 492.


[Закрыть]. К началу 60-х гг. XV в. относится составление службы и молитвы святителю Евфимию.

Личность Евфимия II, как и его деятельность, неоднозначна. Время его правления нельзя считать ни в полной мере расцветом Новгорода, ни началом падения республики. Житие Евфимия, написанное сразу после его смерти Логофетом, создает образ идеального владыки. Пахомий отмечает суровость Евфимия в борьбе за правду – якобы Бог его «страшна к непокоривым показа». Согласно житию, владыка твердо отстаивал законность в Новгороде. «Если кто, сильный властью и богатством, хотел сделать что-либо законопреступное, с твердостию сопротивлялся владыка Евфимий; если же опять кто-либо думал молением и дарами или молвою народною его преклонить, чтобы не обличал и не запрещал, никогда не мог обрести в нем послабления…» Логофет отмечает строгость архиепископа в соблюдении законов, особенно брачных канонов. Последнее неудивительно, если вспомнить, что Евфимий с ранней юности удалился в монастырь.

Восхищение Пахомия могло быть вполне искренним, ведь Евфимий всю жизнь действовал на благо православной вере, как ее понимали на Афоне. Разделяя взгляды афонских монахов, Евфимий многое сделал для распространения в Новгородской земле общежительского устава. По его благословению был основан Соловецкой Спасо-Преображенский общежительский монастырь.

Несомненно, что при Евфимии отдельные направления культуры Новгорода пережили расцвет. Ревностной заботой о сохранении чистоты древней веры объясняется множество переписанных по распоряжению архиепископа церковных книг. Под его руководством в Новгороде собирались исторические и агиографические материалы, велась интенсивная работа по переписке старых и созданию новых летописных сводов. Наиболее значительным письменным памятником той поры, оказавшим влияние на все последующее русское летописание, стал Новгородско-Софийский летописный свод 1448 г.

Кроме официального летописания, владыка способствовал летописанию «легендарному», щедро оплачивая услуги Пахомия Логофета. По инициативе архиепископа значительно расширилось книгохранилище новгородской библиотеки при Софийском соборе. Иконопись и архитектура Новгорода обогатились истинными шедеврами. С 1439 г. владыка уже не жалел средств на церковное строительство. Так он «позлати верх у святей Софии, прибави к старому верху седмь рядов, и издаст сребра на то из своее казны 700 рублев» [951]951
  НЧЛ. С. 492.


[Закрыть].

Начиная с 1433 г. архиепископ выступал фактически единственным заказчиком всех строительных работ в Новгороде, в 1440-е гг. также строятся здания в основном по заказу Евфимия, и лишь в 1450-е гг. все больше храмов, видимо, закладывается уличанами. В строительной деятельности владыки можно четко проследить два основных направления: 1) главное дело его жизни – обустройство Владычного двора, на территории которого Евфимий построил 13 зданий; 2) забота о Николо-Вяжищской обители: здесь архиепископ дважды строил каменный Никольский храм (в 1436 и 1438 гг.), а незадолго до смерти освятил церковь во имя Святого Иоанна Богослова при трапезной палате.

Со временем архиепископа Евфимия II связано уникальное явление в истории новгородской архитектуры, получившее условное название «реставрационное строительство»: в 1430–1460-е гг. на месте более древних построек часто строились новые храмы, при этом зодчие XV в. пытались имитировать в новых постройках некоторые черты, присущие разобранным храмам. Очевидно, что у Евфимия II была определенная программа по перестройке старых церквей, суть которой заключалась в последовательной замене древних соборов или иных обветшавших крупных городских храмов новыми церквями. Появление этой программы связано прежде всего с тем, что храмы нуждались в капитальном ремонте. Их полезная площадь расширялась за счет устройства подцерковья.

Несомненно, что архиепископ Евфимий II стремился возродить новгородскую старину. Для этой цели совершались «открытия» мощей новгородских святых, заказывались написания их житий и т. д. Все эти действия владыки, включая и церковное строительство, должны были свидетельствовать о Новгороде как об оплоте русского православия, центре русской святости. В то же время, уделяя все свое внимание церковным делам, Евфимий способствовал распространению «неправды» в Новгороде. Предыдущие архиепископы Новгорода деятельно вмешивались в политическую жизнь республики, в качестве арбитра, на правах человека, действующего в интересах всего Новгорода. Такое вмешательство архиепископов не было регламентировано законодательно. Авторитет и положение владыки давали ему моральное право вмешиваться в события в экстренных случаях. И он этим правом пользовался. Но Евфимий II, в силу своего монастырского воспитания, от этого права фактически отказался. Неограниченная власть богатейших бояр – олигархия, погубившая в конце XV в. Республику Святой Софии, сложилась именно во время правления Евфимия II.

Как следствие, в это время начинает формироваться новое отношение новгородцев к своему владыке – происходит ослабление его авторитета во всех слоях городского общества. Бояре уже позволяют себе беззаконные действия без оглядки на архиепископа, а простые горожане перестают видеть во владыке своего заступника и вершителя справедливого суда в Новгороде.

Глава 4
Последние владыки Республики Святой Софии

4.1. Миротворческая политика архиепископа Ионы

После смерти Евфимия II архиепископом в Новгороде по жребию был избран Иона, игумен монастыря Святого Николы из Неревского конца. «И вси священници и весь народ, Великый Новъгород, прославиша Бога и възрадовашася, и скоро шедъша посадник, и тысячкыи, и стареишии людие и весь Великый Новъгород в Неревьскый конец, в манастырь к святому Николе, и взяша раба Божия святого Николы игумена, благоумнаго, и смиренаго и нищелюбиваго Иону, и въведоша его в церковь святыя Софии честно на владычьство, и посадиша его в полате; в той день благ, и светел и радостен в славу Богу» [952]952
  Летопись Авраамки. Стб. 197.


[Закрыть].

Биография Ионы дошла до нас в двух вариантах: краткая история его детства в Новгородской четвертой летописи («поведа нам сам государь архиепископ Иона» [953]953
  НЧЛ. С. 492.


[Закрыть]) и пространная – в «Повести об Ионе архиепископе новгородском», созданной в Новгороде на рубеже XV–XVI вв. Летописный вариант, хотя и очень короткий, насыщен бытовыми подробностями и производит впечатление записи со слов владыки.

Иона (в миру Иван) родился в Новгороде, в семь лет потерял родителей и был взят на воспитание некой вдовой Натальей, «матере Якова Дмитреевича Медоварцове, а Михайлове бабе» [954]954
  Там же.


[Закрыть].

Уважительное именование сына Натальи по имени и отчеству свидетельствует о знатности этих людей. В двинских грамотах рубежа XIV–XV вв. упоминается боярин Яков Дмитриевич, а в новгородской летописи под 1445 г. описан подвиг воеводы Михаила Яковлевича во время похода новгородцев на Югру [955]955
  Новгородская летопись по списку П. П. Дубровского. С. 181.


[Закрыть]. Воевода Михаил вполне мог быть сыном Якова Дмитриевича. Вероятно, что и сам Иван был родом не из простой семьи, раз его взяли на воспитание бояре. Возможно, родственники Ионы жили в Неревском конце, поэтому Иона и стал со временем игуменом кончанского монастыря Святого Николы.

Наталья озаботилась обучением своего воспитанника, отдав «на учение грамоте диякону». В период ученичества Иван повстречал некоего юродивого (в «Повести» – Михаила Клопского), который предсказал ему будущее архиепископство. Повзрослев, Иоанн удалился в Отенский монастырь и там принял постриг с именем Ионы. Обитель эта была основана в начале XV в. в 50 верстах от Новгорода. После смерти основателя монастыря – игумена Харитона – Иона был избран настоятелем обители. Со временем он приобрел известность в Новгороде. Избрание Ионы на кафедру архиепископа произошло, когда он уже был в пожилом возрасте. Вероятно, незадолго до своего избрания в архиепископы Иона стал игуменом в Никольском монастыре Неревского конца. В благодарность высшим силам за «доверие» владыка построил церковь Святого Николы не в городе, а в своей прежней обители – «в Отне пустыни» [956]956
  Летопись Аврааамки. Стб. 198.


[Закрыть].

В год избрания Ионы новгородцы обменялись посольствами с королем Казимиром и приняли к себе «на пригороды» литовского князя Юрия Семеновича. В то же время отношения Новгорода с Москвой оставались доброжелательными. В следующем году Иона отправился на поставление к митрополиту в Москву. Вместе с владыкой к великому князю отправились представительные послы: «посадник Новгородчкых Федор Яковлич, Иван Офоносович, а с владыкою боярин, тысячкый Василей Олександрович Казимир, а от житьих послы: Офонос Микулинич Кукас, Киприян Арзубьев» [957]957
  Там же.


[Закрыть].

Судя по летописи, посольство было успешным: «Честно его архиепископа Иону чествоваша митрополит Иона, и князь великый Василей Васильевич, и его дети и его бояре князя великого; с честию великою архиепископа владыку Иону и послов Новгородчкых и его бояр отпустиша скоро в Великый Новгород в дом святей Софии премудрости Божия» [958]958
  Там же. Стб. 198–199.


[Закрыть].

Великая честь, оказанная новгородскому владыке, объясняется шатким положением митрополита Ионы, который был избран на соборе русских епископов, а не поставлен в Константинополе. Не во всех русских землях это избрание было воспринято как законное. В том же 1458 г. в Риме был поставлен на литовскую митрополию ученик Исидора Грека – Григорий. Обеспокоенный этим московский митрополит созвал русских иерархов и потребовал от них заверений в отказе от сношений с литовским митрополитом. Была даже составлена соборная грамота русских епископов в верности митрополиту Ионе [959]959
  РИБ. Т. 6. Стб. 627–635.


[Закрыть]. Новгородский архиепископ на соборе отсутствовал, но, учитывая его недавний приезд на поставление, можно предположить, что он подтвердил верность московскому избраннику. Летопись Авраамки, написанная владычным летописцем, называет Иону митрополитом «Кыевьскым всея Руси», то есть признает легитимность его избрания. То, что новгородская церковь признала нового митрополита, подтверждает и послание митрополита Ионы новгородскому владыке в феврале 1459 г.: «А тобя, своего сына, о том же благодарю и благославляю, чтобы еси, по своему к Богу, и по святых правил законоположению и повелению, и по обету и исповеданию, в своем поставлении… святей православной христианьстей вере стал и попечение имел крепко» [960]960
  Там же, № 86. Стб. 643; № 95. Стб. 689–694.


[Закрыть].

Кроме того, в это время в Новгородско-Софийскую редакцию Кормчей была внесена статья, обосновавшая существование автокефальных церквей. Полностью умалчивая о бедствиях, постигших Сербскую и Болгарскую церкви, эта статья утверждала новую для Русской православной церкви мысль о необязательности подчинения Константинопольскому патриарху и способствовала укреплению нового самостоятельного статуса Русской митрополии.

Вернувшись из Москвы, Иона ввел в Новгороде почитание Сергия Радонежского. Владыка на свои средства поставил церковь «на вратях» во имя московского святого [961]961
  Летопись Авраамки. Стб. 199.


[Закрыть]. Этим архиепископ как бы продемонстрировал готовность Новгорода к миру и согласию с Москвой.

К московскому святому Сергию Радонежскому в Новгороде было особое отношение. Между Новгородом и Троице-Сергиевым монастырем уже давно существовали договорные отношения, на которые не влияли даже войны с московскими князьями. Сохранилась жалованная грамота Великого Новгорода Троице-Сергиеву монастырю на беспошлинный провоз товаров по Двине, в которой особо оговаривалось, что если «будет Новъгород Великии с которыми сторонами не мирен, а вы (двинские бояре. – О.В.) блюдите монастырского купчину и его людей, как своих, занеже весь господин Великии Новъгород жаловал Сергиев монастырь держать своим» [962]962
  ГВНиП, № 95. С. 150.


[Закрыть].

Грамота датируется 1448–1454 гг., но написана она была «по старой грамоте по жалованои», т. е. при владыке Евфимии договор лишь возобновили, а впервые льготы Троице-Сергиеву монастырю были даны еще раньше.

О самом Сергии Радонежском новгородцы отзывались с уважением, это был единственный московский святой, вошедший в новгородский фольклор. Именовали его новгородцы Рыжебородым: «Никого не боимся, только Рыжебородого боимся» [963]963
  Шергин Б. Избранное. С. 236.


[Закрыть]. То есть Сергия Радонежского в Новгороде признавали равным по чудодейственной силе местным святым, а то и большим по силе.

В церковных делах архиепископ Иона во многом продолжил дела Евфимия II. Новый владыка много занимался церковным строительством, однажды даже лично участвовал в укреплении церкви святых Бориса и Глеба: «Обложи церковь… при архиепископе владыке Ионе, юже сам обложи своими рукама» [964]964
  Летопись Авраамки. Стб. 218.


[Закрыть]. Иона, как и Евфимий, поддерживал связь с Ближним Востоком. Священноинок Варсонофий – духовник Ионы – в 1456 г. совершил путешествие в Палестину и Иерусалим, а затем в Египет и Синай [965]965
  Хожение священноинока Варсонофия ко святому граду Иерусалиму в 1456 и 1461–1462 гг. // Православный палестинский сборник. 1896. Вып. 45. Т. 15. С. 4, 45, 59.


[Закрыть].

Следом за своим предшественником Иона утверждал идею богоизбранности Новгорода. В одной из грамот времени его владычества Иону титулуют как «преосвященнаго архиепископа богоспосаемого Великого Новгорода и Пскова» [966]966
  ГВНиП, № 308. С. 301.


[Закрыть].

Иона поддерживал общежительские монастыри, по его благословению иноком Александром Сийским был основан Ошевенский общежительский монастырь.

В 1459 г. Иона вновь пригласил в Новгород Пахомия Логофета, который по заказу архиепископа дополнил старые произведения и написал новые – житие прежнего своего заказчика, архиепископа Евфимия II, похвальное «слово» на Покров Богородицы, Службу Антонию Печерскому. Логофет пробыл в Новгороде до приезда в город великого князя Василия Васильевича в 1461 г.

Великий князь с сыновьями Юрием и Андреем прибыл в Новгород «мирно, якоже ему възлюбилося к святей Софии премудрости Божия на поклон, и к честным гробом иже святых в святей Софии лежащей, и к святому Преображению святого Спаса, и к пречистой Его Матери святей Богородици и к чюдотворному гробу великого Варлама игумена святого Спаса Хутыньского…» [967]967
  Летопись Авраамки. Стб. 200.


[Закрыть]

Визит московских князей не доставил новгородцам особой радости, более того, в Новгороде почему-то заподозрили, что паломничество по святым местам – это только предлог, а на самом деле великий князь замыслил что-то недоброе, поэтому «Новгородци во стороже жиша» [968]968
  НЧЛ. С. 445.


[Закрыть].

Как далеко зашла эта «настороженность» новгородцев, рассказывает Софийская вторая летопись: «Новгородцы же ударив в вечье и собравшися ко святей Софеи, свещащася все великого князя убити и с его детми. Ста же противу их владыка Иона, река сице: „О безумнии людие! Еще вы великого князя убьете, что вы приобрящете? Но большую язву Новгороду доспеете; сын бо его большей князь Иван се послышит ваше злотворение, а се часа того рать испросивши у царя и пойдет на вы и вывоюют всю землю вашу“. Они же окаяния возвратишася от злыя мысли своея» [969]969
  Софийская вторая летопись. С. 182.


[Закрыть].

Обратим внимание, что владыка Иона не обратился к совести новгородцев, не читал им проповедь о смирении, но прямо указал на татарскую угрозу в случае войны с московским князем. Именно этот довод заставил народ отказаться от покушения.

Впрочем, полностью «миром» визит князя не обошелся. Москвичи поселились в постоянной резиденции великих князей – на Городище. Новгородские бояре устраивали пиры в честь гостей, приглашали их к себе в городские усадьбы. Князю и его свите приходилось постоянно ездить из Новгорода до Городища и обратно. В один из дней произошло покушение новгородских «шильников» на московского «удалого воеводу» Федора Васильевича Басенка, во время его возвращения с пира у посадника.

Интересно, что жертвой «шильников» стал именно Федор Басенок, который в 1456 г. участвовал в разгроме новгородцев москвичами под Русой. Возможно, имело место сведение счетов, кровная месть воеводе со стороны родственников погибших в том бою новгородцев.

Московский воевода остался жив, но шильники «убиша у него слугу именем Илейку Усатого Рязанца». Драка имела серьезные последствия: «Новгородци же слышавше голку и возмятошася и приидоша всем Новым Городом на великого князя к Городищу: чаяли, что князя великого сын пришел ратью на них и едва утолишася» [970]970
  Ермолинская летопись. С. 156.


[Закрыть]. Московский летописец с облегчением пишет: «Мало упасе Бог от кровопролития» [971]971
  Там же.


[Закрыть].

В создавшейся непростой обстановке владыка Иона нашел замечательный способ сгладить противоречия. Произошло «чудо» – тяжело заболевший княжий отрок Григорий Тумган вернулся к жизни, приложившись к мощам новгородского святого Варлаама Хутынского. О чуде немедленно доложили великому князю, и тот «скоростию приехавша в дом святого Спаса преподобного Варлама… узреста своего отрока здрава суща… и прослависта Бога Царя небу и земли, и пречистую его Матерь Богородицю и угодника их преподобнаго Варлама, поборника и молебника Великому Новугороду» [972]972
  Летопись Авраамки. Стб. 201.


[Закрыть].

В данном летописном отрывке особо подчеркивается, что Варлаам – местный святой («поборник и молебник Великому Новугороду»). По замыслу архиепископа Ионы, именно в этом был главный смысл чуда – один из святых покровителей Новгорода исцелил любимого слугу московского князя.

Иона сам приехал в Хутынский монастырь, повидал исцеленного юношу, а затем подробно «нача его въпрашати о великом чюдеси бывшем святого Варлами пред народом» [973]973
  Там же.


[Закрыть]. Более того, Иона приказал записать историю о чуде в книгу, чтобы весть о случившемся распространились не только в Новгороде, но и в «ины верныя земли» [974]974
  Там же; НЧЛ. С. 445.


[Закрыть].

Как хороший дипломат, Иона подкрепил святое чудо земными дарами: «Возда честь князю великому Василью Васильевичи) всея Руси и сыном его, князю Юрью и князю Андрею, и их бояром, чтивше его по многи дни и дары многы въздаст ему, и сыном его и боярам его…» [975]975
  Летопись Авраамки. Стб. 202.


[Закрыть]Примеру архиепископа последовали великие бояре Новгорода. В результате «уцеломудрийся князь великый и во веру себе предложи еже о Бозе и о преподобьнем Варламе и о умерьше отроце, и его сынове… и бояре его и удариша челом святей Софии и боголепному Преображению святого Спаса на Хутины и преподобному Варламу великому чюдотворцю и святым церквам, и у архиепископа владыке Ионе благословение возмя, поклонивъся у всех седми соборов, а Новугороду отчине своей мужем волным такоже поклонивъся, поеха на Москву, одарен Божиею благодатию и преподобным Варламом и архиепископа владыке Ионе благословением и многыми дары, и всего Великого Новагорода здоровыем и смирением, и отъеха мирно…» [976]976
  Там же.


[Закрыть]