Текст книги "Свет vs Тьма. Избранная (СИ)"

Автор книги: Ольга Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 18. Долгожданные встречи

Ночь я провела без сна, постоянно думая о предстоящем свидании с Никитой. Я так хотела его видеть, столько нужно было у него спросить и, конечно же, поддержать. А еще обнять, вновь почувствовать его тепло рядом, прижаться крепко-крепко к груди и сказать, как он дорог мне…

Встретиться с Власовым мы договорились в девять, но на ногах я уже была, лишь за окном начало светать. Солнце, как мне казалось, вставало медленно, будто нехотя, и я мысленно злилась на него и поторапливала. В ожидании оговоренного времени было выпито несколько чашек кофе, съедена целая плитка шоколада, перемерено с десяток нарядов, когда же Светлый адъютор позвонил мне сообщить, что он ждет меня у подъезда, я пулей вылетела из дома, едва не забыв запереть дверь.

Всю дорогу я находилась в нетерпеливом ожидании, то и дело ерзая на месте и невпопад отвечая на вопросы спутника.

– Вижу, вы уже освоились здесь, – с усмешкой прокомментировал он, когда я, опережая его, вошла в здание офиса, а потом сама нажала на кнопку вызова лифта. – Быстро, однако…

Я не удостоила его ответа и устремилась в кабину только что подошедшего лифта.

– Двадцать пятый, – напомнил Светлый, когда я задержала свой взгляд на панели с кнопками.

– Да, спасибо, – я нашла нужный этаж.

– Разрешите, я все-таки вас дальше сам поведу? – с легким нажимом проговорил Власов, когда я решила проявить самостоятельность и со следующим лифтом. – Боюсь, вы не знаете, где находится спецотдел…

Второй лифт доставил нас на предпоследний этаж Управления, где царила полнейшая тишина. Никто не сновал по коридору с бумагами, не хлопали двери и не раздавались даже отрывочные деловые фразы, которыми обычно обмениваются работники офисов.

– А почему так тихо? – не удержалась я от вопроса, сама непроизвольно понизив голос почти до шепота.

– Здесь хорошая звукоизоляция, – ответил Власов с обычной громкостью. – Да и штат сотрудников небольшой… Нам в самый конец, – показал он на дверь в торце коридора.

В нужном нам кабинете сидел худощавый мужчина с серыми, будто выцветшими волосами, и птичьим лицом. Он бесстрастно кивнул на приветствие Власова, скользнул по мне цепким взглядом и поднялся.

– Пойдемте, – глухо произнес незнакомец и вновь повел нас по петляющим коридорам.

В конце концов, он остановился около большой металлической двери и приложил свое левое запястье к плоскому датчику на ней. Я с некоторым удивлением отметила, что его сигнум был светлым. Почему-то мне казалось, что такие неприятные типы могут быть только Темными.

Но потом мы оказались в просторном помещении, разделенным надвое стеклянной перегородкой, и я забыла обо всем на свете: по ту сторону стекла стоял Никита.

– Никита, – я тут же бросилась к нему, силясь не заплакать от радости.

Он тоже улыбнулся и что-то сказал мне, но я ни слова не расслышала.

– Вы не дадите нам поговорить без этого? – заволновавшись, обернулась я к Власову и показала на прозрачную преграду. – Зачем эта перегородка?..

– Это для вашей же безопасности, – без тени эмоции ответил Власов. – Мы не знаем, как поведут ваши сигнумы снова при близком контакте…

Я в отчаянии прикусила губу: моя мечта обнять Никиту разбилась об это окаянное стекло.

– И что, вы нам и поговорить не дадите? – мой голос дрогнул от обиды и разочарования.

– Проведите пальцем по панели справа, – Власов кивком показал на плоский стальной квадратик сбоку от стекла.

Я тут же выполнила, что он сказал, и наконец услышала тихий голос Никиты:

– Привет…

– Привет, – просияла я, поняв, что он тоже слышит меня.

– Вы не оставите нас одних? – почти без надежды поинтересовалась я снова у Власова.

Тот лишь отрицательно покачал головой. Тогда я сделала глубокий вдох в попытке успокоиться: лучше, чтобы ни он, ни Никита не видели, насколько я сейчас расстроена. Однако мысли собираться никак не хотели, то путаясь, то вообще пропадая. Я так рассчитывала на приватную встречу с Никитой, поэтому сейчас даже не знала, с чего начать разговор.

– Как ты? – мы задали этот вопрос друг другу одновременно, после чего оба заулыбались.

– Я в порядке, – первый ответил Никита.

– У меня тоже все хорошо, – я была так рада видеть его спокойную улыбку. – Вот, смотри, мой сигнум… Он стал совсем светлым… И уже не пропадает… – мне хотелось рассказать ему о своих чувствах, но под присмотром Власова я не могла произнести и доли того, что собиралась.

– Поздравляю, теперь ты Светлый адъютор, – в его словах улавливалась легкая грусть.

– А твой как? – спросила тогда я как можно жизнерадостней.

– Уже тоже в норме, – он показал мне свое запястье с бесцветным сигнумом.

– Хорошо… – протянула я, придумывая, что спросить дальше. – Как тут с тобой обращаются?..

– Нормально, – Никита успокаивающе улыбнулся. – Я же не в тюрьме… Не волнуйся…

– Тебе не говорили, сколько тебе еще здесь находиться?..

Никита на это неопределенно мотнул головой. Наши взгляды встретились, и в его глазах я прочитала все то, что он тоже не мог высказать мне вслух: тоску, нежность, тревогу, любовь…

– Проклятое стекло! – не выдержав, простонала я и со всей силы ударила по разделяющей нас перегородке.

Как же мне хотелось, чтобы оно сейчас разлетелось вдребезги, и я могла оказаться в объятиях Никиты! Это желание, оставаясь недостижимым, просто сводило с ума…

– Не надо, Аня… – попытался успокоить меня Никита. – Не переживай так… Все будет хорошо… Меня скоро выпустят, вот увидишь… А сейчас так только лучше… Для тебя же…

– Я хочу хотя бы прикоснуться к тебе, хоть на секундочку, – прошептала я.

– Я хочу этого не меньше тебя, – сдавленно проговорил Никита, и улыбка на его лице все-таки погасла.

Он прижал обе ладони к стеклу, словно хотел дотронуться до меня. Я тоже положила руки на стекло, соединив их с его ладонями. Так мы стояли несколько долгих минут, приникнув друг к другу через стекло и общаясь одними глазами.

Черную дымку, которая стала сочиться из сигнума Никиты, мы заметили не сразу. И только окрик Власова заставил разорвать наши взгляды и обратить внимание на темную субстанцию, расползающуюся по стеклу. Она собиралась в одном месте, там, где мое запястье с сигнумом касалось перегородки, и будто пыталась пробиться через эту преграду.

– Отойдите! – Власов, оказавшийся уже рядом, насильно отодвинул меня от стекла.

С другой стороны Никиту тоже уже оттаскивали двое мужчин в форме. Увидев, как грубо и бесцеремонно они это делают, мне стало страшно.

– Пустите меня! – я стала вырываться из рук Власова. – Никита!

– Аня, успокойтесь, – Светлый только крепче прижал меня к себе и потянул к выходу. – Неужели, вы не видите, что это опять произошло?.. Это хорошо, что между вами было стекло!

– А что бы было, если бы его не было, а? – я продолжала кричать и пытаться высвободиться из его хватки. Правда, это оказалось нелегко: Власов был нереально силен, а его объятия – просто стальные. – Вы же сами точно не знаете, что могло произойти! Не знаете, что все это значит! Или вы просто боитесь, что я стану Темной?.. Боитесь, что в рядах Света станет на одного меньше?.. И какого черта…?

Тут меня окатило волной холодного пота, ноги задрожали от внезапной слабости, а во рту появился вкус желчи. Запоздало вспомнив, что мне нельзя произносить подобные ругательства, я тяжело задышала и прикрыла глаза, стараясь прийти в чувство. За это время Власов успел погрузить меня в лифт и спустить на знакомый этаж с монохромной приемной.

– Дойдете до моего кабинета сами? – спросил он, все еще придерживая меня за плечи.

Я просто кивнула, и Светлый наконец выпустил меня из своих объятий.

– Успокоились? – уже в кабинете снова спросил он, усадив меня в кресло.

– Да, – тихо ответила я, хотя внутренне все еще колотилась от страха за Никиту.

– Держите, – Власов подал мне стакан воды.

Заметив, как тот трясется в моих руках, адъютор подошел ко мне вплотную и положил свою ладонь мне на макушку. От его пальцев исходило приятное тепло, оно начало быстро растекаться по моему телу, расслабляя мышцы и приводя в порядок мысли.

– Так лучше? – поинтересовался он через пару минут.

– Лучше, – подтвердила я, теперь уже без тени сомнений. – Спасибо.

– Не за что, – Власов отнял руку и, тоже налив себе воды, сел рядом.

– Что происходит Никитой? – после долгой паузы спросила я, отрешенно глядя в окно. – Что происходит с его сигнумом? Почему он снова темнеет?.. Ведь Никита так хочет стать Светлым…

– Тьму легко впустить в себя, а вот избавиться от нее очень трудно… Особенно, если ты с ней родился… – задумчиво отозвался Власов. – Она даже может затаиться на время, сделать вид, что ушла из своего вместилища, чтобы потом при первом удобном случае вновь выйти на свободу… Именно поэтому, чтобы прийти к Свету, Темному нужно очень постараться… Искренне желать этого… И верить. Верить и ждать…

– Вы хотите сказать, что Свет слабее Тьмы?.. Раз путь от Света к Тьме намного быстрее, чем обратно… Свет так легко сдает свои позиции?

– Конечно же, нет… – Власов посмотрел на меня с теплой улыбкой. – Свет просто оставляет выбор своему носителю… А Тьма не желает считаться с выбором адъютора. Да и вообще… Вот скажите, Аня, что легче сделать: взлететь или упасть?

Что за странные вопросы?

– Естественно, упасть. Разве для этого вообще нужно прилагать какие-либо усилия?.. – раздраженно отозвалась я.

– Вот со Светом и Тьмой так же…

– Значит, Тьма еще живет в Никите? – я вернула разговор к волнующей меня теме.

– Похоже, что часть ее до сих пор осталась в нем, – согласился Власов.

– А она может обратно вернуться? Полностью?..

– Признаюсь, я с таким не сталкивался никогда… Но, когда дело касается Тьмы, думаю, что такой вариант нельзя исключить, – по-прежнему задумчиво проговорил адъютор. – Впрочем, насчет Света я также не был бы категоричным…

– А что говорят о Никите в спецотделе? – не унималась я. – Ведь они следят за его сигнумом, как я понимаю… Что они собираются делать?..

– Как вчера мне объяснили, если у Берникова будет наблюдаться хотя бы еще один всплеск Тьмы, а Свет больше не проявит себя, то поднимут вопрос о его принудительном возвращении на Темную сторону… – Власов произнес все это, не глядя мне в глаза.

– То есть… сегодня… – я даже боялась озвучить свою мысль.

– Да, сегодня это и был тот самый очередной всплеск Тьмы, – за меня сказал Власов. – Неприятно это говорить, но, думаю, на днях его вопрос вынесут на обсуждение Глав Управления…

Меня вновь охватила внутренняя дрожь, а перед глазами заплясали мушки.

– Но я хотел сообщить вам еще кое-что, Анна, – сквозь гул в ушах донесся до меня голос Власова. – Я нашел вашего отца… И, кажется, у меня получится организовать вашу встречу.

Помимо обещанного свидания с отцом, Власов помог мне еще увидеться с моей бабушкой. Мы встретились с ней в кафе на следующий день после моего похода к Никите. И если до этого я была немного обижена на нее за выдуманную смерть, то, лишь только увидев ее, простила ей все на свете. Я так же надеялась, что рядом с ней хоть ненадолго перестану терзать себя мыслями о том, что в скором времени может случиться с Никитой.

Я сразу же бросилась к бабушке, желая крепко-крепко обнять ее, но та неожиданно повела себя очень сдержанно. Лишь на мгновение прижала меня к себе и легонько похлопала по плечу. А потом разговаривала как-то отстраненно и все время поглядывала на мой сигнум. Мне была неприятна эта холодность бабули, хотя я и догадывалась о ее причине. Поэтому, не выдержав, я спросила ее прямо:

– Ты расстроена, что я оказалась Светлой? – на что она отвела глаза в сторону и просто промолчала. И это молчание было красноречивее слов.

– Ты осуждала маму за ее поступок? – задала я еще один важный для меня вопрос.

– Я не думала, что такое может произойти с моей единственной дочерью, – жесткий ответ бабушки болью отозвался в моем сердце, а, когда она продолжила, мне стало еще больнее: – Я надеялась, что хоть ты вырастешь другой… Но судьба и здесь меня наказала…

– Наверное, наша встреча была ошибкой, – мое горло сдавило спазмом. – Прости, что моя природа оказалась не такой, как ожидала ты… Но я все равно остаюсь твоей внучкой и по-прежнему люблю тебя, даже зная, что ты – Темная…

После этого я поднялась из-за стола, подошла к бабушке и поцеловала ее в такую некогда родную шершавую щеку. Не удостоившись ответной ласки, я бросила сдавленное:

– Прощай, – и, не оборачиваясь, пошла прочь из кафе.

Обида с новой силой накатила на меня, глаза стали горячими и влажными от набегающих слез, а на душе образовалась новая рана. Да, моя бабушка всегда была немного жесткой и авторитарной, сдержанной на сантименты и нежности, но я все равно пребывала в уверенности, что она меня любит. Неужели, я заблуждалась? Неужели, вместо того, чтобы любить, она лишь терпела меня и видела во мне только напоминание о «преступлении» своей дочери? Как бы мне не хотелось это признавать, но бабушка моя оказалась истинной Темной… «Лучше бы я не знала, что она жива», – мелькнула у меня горестная мысль, но я сразу отогнала ее. Пусть все будет так, как есть…

Теперь после столь болезненного свидания с бабушкой, желание увидеться с отцом у меня несколько померкло. Я боялась, что тоже в нем разочаруюсь, что он окажется совсем не таким, каким я его представляла. И даже обрадовалась, когда Власов сказал, что будет присутствовать во время этой встречи.

– Если с бабушкой вам разрешили увидеться в Управлении, то свидание с отцом пройдет неофициально, – признался он мне. – После той истории ему ограничили общение со Светлыми. Поэтому вечером я и приведу его к вам в квартиру, а сам буду рядом, на всякий случай… Не тревожьтесь, я не буду мешать – просто посижу на кухне… Поработаю с бумагами…

– Я буду не против, даже если вы примите участие в нашей беседе, – сказала я, совершенно не кривя душой.

– И все-таки это будет лишним, – понимающе улыбнулся Власов, и я больше не поднимала эту тему.

Мое сердце пропустило несколько ударов, когда прозвучал звонок в дверь. Мужчина, стоявший рядом с Власовым, был высоким и поджарым, с темными, чуть тронутыми сединой, волосами и серыми лучистыми глазами.

– Аня? – тихо спросил он.

Я в ответ едва кивнула и, пытаясь справиться с нервозностью, пропустила их внутрь.

– Я очень рад тебя видеть, – произнес мужчина дальше, разглядывая меня во все глаза.

И снова я нашла в себе силы только чтобы кивнуть. Правда, потом все же заставила себя выдавить:

– Проходи… те… В комнату.

Отец послушно проследовал в гостиную и остановился посередине, осматриваясь.

– Я сейчас… Только чай принесу, – уже чуть смелей проговорила я и убежала на кухню.

– Я помогу, – Власов двинулся за мной.

– Не волнуйтесь вы так, – сказал он, после того, как я, поглощенная волнением, несколько раз зачем-то открывала холодильник, но так ничего из него не брала. – Может, вам помочь успокоиться?..

– Нет, не надо, – покачала головой я. – Я должна сама с этим справиться… Просто мне немного страшно после встречи с бабушкой… Он ведь тоже Темный…

– Поверьте, ваш отец искренне хотел с вами увидеться… Иначе он сюда бы не пришел. Он ведь тоже рискует, находясь здесь… – Власов подал мне заварочник с чаем, стоящий до этого на столе. – Поэтому ничего не бойтесь… Ваш отец как-никак был когда-то таким же, как и вы…

– Неважно, кем тебя считают другие. Важно, кем себя считаешь ты? – вспомнила я фразу своего же отца, переданную мне Никитой.

– Эти слова мне знакомы, – отец сам неожиданно появился в дверях кухни. – Где-то я их уже слышал…

– Конечно, ведь они принадлежат вам, – я не удержалась от улыбки. Напряжение внезапно начала покидать меня, и я уже уверенней взглянула на отца.

– Мне? – удивился он, а потом торопливо забрал у меня из рук горячий заварочник.

– Идемте, я кое-что покажу, – я прихватила подготовленные ранее чашки и направилась обратно в комнату.

Власов же предупредительно остался на кухне.

Я расставила чашки на журнальный столик, разлила по ним чай и жестом пригласила отца сесть на диван. Сама же взяла свой телефон и нашла в нем фотографии, сделанные во время моих экскурсий по Будапешту. На одной из них был запечатлен Никита. Я понимала, что разговор впервые встретившихся отца и дочери должен был начаться как-то иначе, во всяком случае, не с персоны другого человека, но сейчас мне почему-то казалось очень важным рассказать ему о Никите.

– Вот, – я поднесла к отцу телефон. – Узнаете?

Он взял телефон в руки и задумчиво сдвинул брови.

– Этот молодой человек… Мне кажется, я знаю его, – сказал он потом. – Кто это?

– Это Никита… Никита Берников… Когда-то вы помогли ему с математикой… – сбивчиво начала объяснять. – В школе…

– Ну конечно! – непонимание на лице отца сменилось узнаванием. – Этот юноша… Я действительно как-то вызвался помочь ему подготовиться к экзаменам… Мы еще занимались с ним на крыше. Он стеснялся общения со мной, но все равно приходил туда, – тут он улыбнулся с легкой грустью. – Тогда я только недавно стал Темным и все знали мою историю, поэтому избегали общения со мной… Никита… Откуда ты его знаешь?

– Он был моим телохранителем, пока я гостила у всяких вампиров, оборотней и… неважно, – я махнула рукой. – Все равно все это оказалось фальшивкой…

Но отца заинтересовало не это.

– Тебе дали в телохранители Темного? – спросил он.

– Никита уже не Темный… Он нейтрал… И…

– Подожди, – отец нахмурился. – Ты хочешь сказать, что этот парень решил стать Светлым?..

– Именно, – я кивнула. – И он принял такое решение благодаря вам… Никита до сих пор помнит о вас… И испытывает к вам безграничное уважение…и благодарность.

Отец поднял на меня изумленные глаза, а я неожиданно продолжила, выпалив на одном дыхании:

– И я рада, что тем человеком, которого так высоко ценит Никита, оказался мой отец…

– Спасибо, – теплая улыбка озарила сидящего рядом со мной мужчины, – ты не представляешь, как приятно мне это слышать от тебя… Ведь я понимаю, что тебе трудно принять меня как отца… Мы никогда не виделись… Ты всю жизнь думала, что я погиб… А теперь вдруг сваливаюсь на твою голову… Ты вообще могла отказаться принимать меня… И я бы понял это… Я хотел сказать, что ты можешь не заставлять себя общаться со мной…

– Нет, нет, это не так! – воскликнула я.

Во мне вдруг что-то сорвалось, и чувства, которые я так долго сдерживала и которые так боялась показать, наконец, стали выплескиваться наружу. Я вдруг поняла, что все мои страхи напрасны и передо мной действительно сидит мой отец. Отец, который не собирается отворачиваться от меня.

– Все не так, – повторила я. – Я тоже очень рада видеть… тебя, папа…

Улыбка отца стала шире, а глаза увлажнились. После этого он притянул меня к себе и заключил в объятия. Я же вцепилась ему в рубашку и все-таки разревелась. Слезы градом катились у меня из глаз, а я при этом испытывала счастье от того, что плачу на груди у своего отца.

– Мне так хочется узнать, как ты жила все эти годы, – говорил он тем временем, ласково поглаживая меня по спине, и от этих прикосновений тяжесть, заполнявшая мое сердце, постепенно уходила, – чем занималась, о чем думала, чего желала… Я хочу знать все о тебе, дочка…

– С одной стороны, для того, чтобы рассказать тебе все, не хватит и недели, – сказала я, наконец отрываясь от его груди и вытирая слезы. – А с другой… Всю мою жизнь до первого августа можно описать несколькими предложениями… Росла без родителей, воспитывалась бабушкой… Ходила в садик, потом в школу… Закончила ее с золотой медалью. Поступила в Университет, на экономический… Его тоже окончила с красным дипломом. Сразу же начала работать в банке, сейчас я ведущий специалист…

– Ты у меня такая умница, – с любовью произнес отец и заправил мне за ухо прядь выбившихся из хвоста волос. – Мама бы тоже гордилась тобой…

– Мама… – я тяжело вздохнула и откинулась на спинку дивана. – Когда ты с ней последний раз виделся?..

– Когда нам выдвинули обвинения в запрещенной любовной связи и взяли под арест, – на удивление спокойно ответил отец. Наверное, за столько лет он уже успел смириться с этой болью. – Ее забрали Темные, а меня Светлые… Больше мы никогда не виделись…

– Папа, а тебе легко далось решение стать Темным?..

– Я даже ни минуты не колебался. Это была моя единственная надежда быть ближе к твоей маме… Только Таня, твоя мама, подумала так же… Глупая, зачем она так сделала?.. – он с печальной улыбкой покачал головой. – Она всегда была такая отчаянная… А потом еще оказалась, что она беременна… Но даже после этого меня и близко к ней не подпустили… И когда ты родилась тоже… Потом же Таня умерла, а тебя забрала ее мать… По правде говоря, я уже и не надеялся, что смогу когда-нибудь увидеться с тобой…

– Что уже говорить обо мне? – я усмехнулась сквозь слезы. – Я вообще думала, что тебя нет в живых…

– Теперь все будет иначе, даже если мы и не сможем часто видеться. Главное, что мы знаем, что есть друг у друга, – отец накрыл своей ладонью мою руку.

Я хотела улыбнуться в ответ, но вместо этого с моих губ сорвалось испуганное:

– Нет…

Я немигающими глазами уставилась на наши сплетенные руки. Папин сигнум неожиданно начал вести себя совершенно так же, как и Никитин: вначале он пришел в движение, а после из него, словно струйки дыма, потянулась Тьма… Она оплетала мое запястье, пытаясь проникнуть внутрь моего сигнума…

– Нет… – повторила я. – Это не может быть… Почему…

– Что это такое? – отец хоть и был озадачен этим странным для него явлением, но испуганным не выглядел.

Тут я вспомнила, что на кухне сидит Власов, и у меня все похолодело внутри. Я вдруг подумала, что отца могут забрать так же, как и Никиту.

– Уходи, – прошептала я. – Уходи, пожалуйста…

Но отец совершенно не хотел меня слушать.

– Аня, что это такое? – он даже повысил голос. – Ты понимаешь, что происходит с нашими сигнумами?..

– Уходи, умоляю тебя, – я, проигнорировав этот вопрос, стала почти насильно тянуть его к выходу.

Но было уже поздно: в дверях комнаты стоял Власов и безотрывно смотрел на наши беснующиеся сигнумы…