Текст книги "Свет vs Тьма. Избранная (СИ)"

Автор книги: Ольга Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 15. Мое темное и светлое прошлое

– Что делать с мечом, Валера? – обратился к Власову мужчина в форме.

Тот лишь мельком глянул на окровавленное оружие, бросив через плечо безэмоциональное:

– Сдай в Управление… Там разберутся, – и, не отпуская моего локтя, повел меня за собой по коридору замка.

По дороге нам время от времени попадались мертвые тела слуг-фейри и валькирий, заставляя меня вновь и вновь прокручивать в памяти все, что мне пришлось увидеть и пережить несколькими часами ранее. Хотелось узнать у Власова, что ждет виновников всей этой трагедии, но мое горло было сдавлено нервным спазмом так, что я не могла вымолвить и слова… А еще и страх за Никиту выжигал сердце, не давая ему биться в привычном ритме.

Я даже не заметила, как перед нами открыли портал, и через мгновение мы уже стояли в неизвестной мне комнате, погруженной в полумрак. Где-то щелкнул выключатель, и все вокруг озарилось приглушенным светом.

– Где мы? – спросила я, оглядывая большую квартиру-студию, обставленную дорого и со вкусом.

– У меня, – ответил Власов и наконец отпустил мой локоть. – Проходите, Анна Геннадьевна, не стесняйтесь… Чувствуйте себя как дома…

После этих слов он скрылся за какой-то дверью, я же сделала несколько нерешительных шагов к огромному панорамному окну, за которым раскинулся умопомрачительный вид на вечерний город. С высоты птичьего полета я смотрела на подсвеченный огнями Кремль, Собор Христа Спасителя и Москву-реку…

– Наденьте, – Власов подошел ко мне почти бесшумно и протянул толстый махровый халат, явно мужской. – Он чистый, не беспокойтесь. Просто пока я не могу вам предложить ничего другого на смену вашему полотенцу…

Сам адъютор тоже успел сменить свой строгий костюм на обычные джинсы и футболку и теперь выглядел не таким серьезным и деловым, как я его привыкла наблюдать, и даже стал как будто моложе.

– А что насчет моих вещей, которые я оставила у… фейри? – я все же взяла халат и принялась теребить его в руках.

– Их доставят чуть позже. Прямо к вам домой…

– Ко мне? – переспросила я. – Но ведь мы сейчас в Москве… Разве нет? – и показала на окно.

– Не совсем так, – на лице Власова появилась едва заметная улыбка, после чего он поманил меня к другому окну, расположенному прямо напротив.

Я пересекла комнату и замерла в изумлении: передо мной открывался вид на мой родной Питер.

– Но как это возможно? – лишь смогла выдохнуть я.

– Ничего особенного, – пожал плечами Власов. – Просто квартира с двумя выходами…

Только теперь, бросив взгляд туда, где должна была быть входная дверь, я заметила, что их там две. Две абсолютно одинаковых входных двери.

– То есть мы сейчас одновременно и в Москве, и в Петербурге? – еще раз уточнила я.

– Верно. Поскольку мне часто приходится бывать в обоих городах, я специально искал подобную квартиру… Мне повезло с риэлтором, который сразу смог подобрать для меня столь удобный вариант.

– Значит, таких квартир много? – я понимала, что пора бы мне уже спокойней относиться к подобным чудесам, но все же не переставала удивляться.

– Конечно, и выходов может быть намного больше, – ответил Власов и тут же перевел тему, поторопив меня: – Давайте переодевайтесь быстрее… А то еще простудитесь ненароком… А я пока приготовлю вам что-нибудь перекусить… Вы ведь, наверное, голодны…

Мне хотелось сказать, что это совсем не так, что мне сейчас кусок в горло не полезет, но Светлый адъютор с таким рвением бросился на кухню, где сразу же принялся доставать из холодильника какие-то продукты, что я решила повременить со своими капризами. Пока Власов что-то творил у плиты, повернувшись ко мне спиной, я быстро избавилась от влажного полотенца и закуталась в теплый пушистый халат.

– Возьмите еще плед на диване, – не оборачиваясь, проговорил он. – И не стойте посреди комнаты… Присаживайтесь…

– Вот, выпейте, – еще через несколько минут Власов вновь вырос около меня и почти насильно вложил мне в руку пузатый бокал с прозрачной янтарной жидкостью. – Это самый обычный коньяк… Армянский… Он поможет вам немного снять напряжение…

Возможно, он прав. Я сделала большой глоток из бокала, чуть поморщилась от обжигающей крепости напитка, после чего допила все залпом. Приятное тепло тут же растеклось по всему телу, расслабляя мышцы и притупляя страх.

– Все готово, – оповестил меня Власов, выставляя на барную стойку, заменявшую кухонный стол, тарелку с жареным мясом и салатницу с нарезанными овощами.

Усевшись на высокий стул, я подвинула к себе блюдо, вдохнула соблазнительный аромат каких-то специй и все-таки отрезала один кусочек мяса, отправляя его в рот.

– Вкусно, – отстраненно похвалила я: несмотря на привлекательный вид пищи, аппетит так и не вернулся ко мне.

По усмешке, которая тут же коснулась губ Власова, было видно, что он прекрасно понимал, что я говорю не совсем искренне. Почему-то эта вполне себе безобидная улыбка вывела меня из себя, и я, отложив вилку, довольно резко поинтересовалась:

– Так вы мне расскажите, куда и зачем забрали Никиту?..

– То есть, судьба телохранителя волнует вас больше, чем своя? – не дрогнув ни одним мускулом на лице, задал он встречный вопрос.

«Моя судьба теперь неразделима с его», – так и подмывало ответить мне, но я продолжала выжидательно смотреть на Власова.

– Давайте о Берникове поговорим чуть позже, – с протяжным вздохом отозвался наконец тот. – А пока… покажите мне ваш сигнум. Я так полагаю, вы уже кое-что знаете о нем?..

– В общих чертах, – я закатала рукав халата, оголяя правое запястье.

Сигнум за это время никуда не исчез, но теперь не выглядел так ужасающе, как в последний раз: чернота, перешедшая ко мне от Никиты, словно отступила, оставив после себя лишь редкие размытые пятна на перламутрово-белом фоне.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул Власов, рассматривая мою руку. – Я боялся, что все будет обстоять куда хуже…

– Откуда это у меня? – я вновь принялась сверлить глазами своего собеседника. – Почему этот ваш сигнум у меня появился?..

– Потому что он должен быть у всех адьюторов, – Власов спокойно выдержал мой взгляд. – Кем так же являетесь и вы, Анна Геннадьевна…

– И каким же адъютором я являюсь? – с напором продолжала я. – Света или Тьмы?..

– Полагаю, что все-таки Света, – усмехнулся он. – Хотя у Тьмы шансы были не меньше…

Я вопросительно вздернула одну бровь, ожидая продолжения. Но Власов молча поднялся, прошествовал вглубь квартиры и, взяв с журнального столика увесистую папку, вернулся ко мне. Оттуда извлек какую-то фотографию и положил ее передо мной:

– Узнаете? – спросил он.

Моих родителей не стало, когда я была еще младенцем, поэтому я их совсем не помнила, а фото с ними – затертых и потрепанных – у бабушки было всего несколько штук. Но человека, смотревшего на меня с этой фотографии, я узнала сразу.

– Это мой отец, – ошеломленно ответила я.

Власов кивнул:

– Скрябин Геннадий Сергеевич. Высший Светлый адъютор, профессор и преподаватель Университета при Управлении Света. А это… – рядом с первой фотографией легла вторая.

– Мама… – тут же вырвалось у меня.

– Андреева Татьяна Витальевна. Адъютор Тьмы… Секретарь Департамента Сотрудничества Света и Тьмы…

Адъютор Тьмы?.. Я не ослышалась? Моя мама – Темная?..

– Они преступили Закон, позволив своим чувствам взять вверх… – голос Власов понизился, хотя по-прежнему оставался бесстрастным. – Эта запретная любовь стоила им многого… Их судили, и на Суде…

– Я знаю, – перебила я его, закрывая лицо руками. – Знаю…

Правда навалилась на меня снежным комом, опаляя холодом все нутро. Любовь Светлого и Темного… Эту историю я уже слышала от Никиты. Только даже не могла подумать, что она про моих родителей. Нет, таких совпадений не бывает…

– Знаете? – Власов подозрительно прищурился.

– Их судили… И каждый из них, не сговариваясь, решил перейти на противоположную сторону… – глухо проговорила я. – Я слышала эту историю… Но не предполагала, что она о моих родителях… Что с ними произошло дальше?..

– Ваш отец через несколько месяцев стал Темным, его отправили работать в…

– Школу, – нетерпеливо перебила его я. – А мама, что с мамой?..

– Ваша мама… Почти сразу стало известно, что она беременна… Это была шокирующая новость, как для Тьмы, так и Света… Никто и никогда еще не сталкивались с подобной проблемой. Всех беспокоил вопрос, каким родится ребенок. И когда он… То есть вы, Анна, родились… – Власов глянул на меня исподлобья, будто ожидая реакции на свои слова, но, видя, что я молчу, закончил: – Оказалось, что ваш сигнум не имеет никакого цвета, как у нейтралов… Однако никто не сомневался, что рано или поздно он пробудится… Но ребенку оставаться в межзоне, где до сих пор пребывала ваша осужденная мать, было нельзя, и вас от нее забрали… А потом отдали на воспитание вашей бабушке…

– Бабуля тоже была Темной? – очередной раз изумилась я.

– Да, но ей запрещено было вам раскрывать правду, пока ваш сигнум не начнет проявляться… Кроме этого за вами был уставлен постоянный надзор как со стороны Света, та и со стороны Тьмы… Все ждали пробуждения вашей настоящей сущности… Однако время шло, а с вами ничего не происходило… Тогда кто-то вспомнил, что толчком к проявлению сигнума может послужить какое-либо потрясение… Решено было «умертвить» вашу бабушку…

– Что?! – я чуть не задохнулась от эмоций. – Умертвить?

– Мы инициировали ее смерть, надеясь, что это поможет вашему сигнуму обрести нужный цвет…

– Это значит..?

– Ваша бабушка жива и даже здорова, – закончил за меня Власов. – Видите ли, адъюторы хоть и смертны, но живут порядком дольше людей…

Нет, нет, нет… Я не могла в это поверить. Моя бабушка жива? Жива?.. Мне одновременно хотелось прыгать от радости и плакать от обиды и обмана.

– Однако ваш сигнум по-прежнему «спал» и ничем не давал о себе знать… И тогда, – подавил вздох Власов, – было выдвинуто предложение сблизить вас с нашим миром… На этот раз мы выдумали вашу «избранность», отправив вас к магическим расам…

– Вы хотите сказать, что вампиры, оборотни, фейри – все они знали, что я никакая не избранная? – теперь ко всем бурлящим во мне эмоциям присоединилось еще и возмущение.

– Нет-нет! – замахал руками Власов. – Они также не были в курсе и действительно считали вас претендентом на пост своего управляющего…

– А Никита? – следующая догадка больно кольнула в сердце. – Он знал?..

– Нет, – уже спокойней ответил адъютор. – Берников владел минимумом информации. Его кандидатуру в качестве вашего телохранителя предложил я сам. Он уже давно ходил в нейтралах и так отчаянно хотел стать Светлым, что невольно вызывал у меня симпатию. Это был его шанс приблизиться к Свету, так как я пообещал замолвить за него словечко перед людьми нашего Спецотдела, где бы преображение его сигнума могли ускорить… Я был уверен, что Берников не будет делать лишних шагов, но ошибся… Вы слишком сблизились с ним… Слишком… Вначале, когда эта близость помогла пробудить ваш сигнум, я обрадовался, но потом… Оказалось, что все не так просто… И ваш сигнум, и Берникова… Они словно сошли с ума… Мне, честно признаться, все равно, что его сигнум снова стал темнеть, но то, что он имел такое влияние на ваш…

– В каком смысле «имел влияние»? – уточнила я. – Вы имеете в виду, что та непонятная тьма с сигнума Никиты пыталась перейти в мой?

– Вы очень сообразительная девушка, – улыбнулся Власов. – Именно об этом я и говорю…

– Но почему вас это так волнует? Если я правильно поняла, то мой сигнум мог стать как темным, так и светлым…

– Как раз поэтому меня все это и волнует. Как и всех представителей Света. Видите ли, хоть мы и сотрудничаем в этом вопросе с Темными и готовы принять любой исход событий, но все же нам бы очень хотелось, чтобы вы стали одной из нас… Впрочем, Тьма надеется на то же… Да и шансов у них, предположительно, было больше… Все-таки ваша мать Темная, и воспитывала вас Темная… Тем приятней, что ваш сигнум посветлел… А вот ваш Берников нам чуть все не испортил…

– Значит, вы следили за мной и за Никитой, раз настолько в курсе, что происходило с нашими сигнумами? – назрел у меня следующий вопрос.

– Безусловно, мы не переставали контролировать ситуацию, – Власов откинулся на спинку стула и скрестил руки у себя на груди. – Но все же не настолько, чтобы следить за каждым вашим шагом и… личной жизнью. По правде говоря, я до сегодняшнего момента точно и не знал, какого характера отношения связывают вас и Берникова. И сделал выводы только исходя из вашего столь бурного беспокойства за него.

– И какие же эти выводы? – кашлянула я, радуясь, что щеки мои не вспыхнули в ту же секунду.

– Давайте я не буду их озвучивать, – губы адъютора тронула едва заметная ухмылка. – Единственное, о чем мне хочется вас предупредить: не повторяйте ошибок своих родителей…

– Но Никита собирается стать Светлым, разве не так? – меня задели его слова, а заодно и вызвали новый прилив тревоги: а вдруг он прав?

– Теперь я не уверен в этом, – пожал плечами Власов.

– Тогда, может, наконец, скажете мне, где сейчас Никита? – не выдержала я. – Что с ним будет?..

– Было принято решение временно изолировать его, – услышала я сухой ответ. – Пока не выяснится, что происходит с его сигнумом… Сейчас им как раз занимаются в Спецотделе… Не волнуйтесь, Анна, его отпустят как только, так сразу…

Не волнуйтесь… Как только, так сразу… Почему же эти слова не вызывают у меня доверия? Теперь мой страх за Никиту стал еще сильнее.

– А со мной? Что будет со мной?.. – с вызовом полюбопытствовала я. – Меня вы тоже изолируете?

– Ну зачем вы так, Анна Геннадьевна? – Власов посмотрел на меня с укоризной. – Мы вас в обиду никому не дадим… Да и незачем вас изолировать… Хотя не скрою, за вашим сигнумом мы тоже будем первое время наблюдать…

– Хорошо, а что с моей дальнейшей жизнью? Могу ли я вернуться на работу?.. Могу ли я видеться с друзьями?

– Это ваш выбор, Анна. Никто не собирается вас лишать прежней жизни. Если захотите как и раньше работать в банке – пожалуйста. С друзьями тоже общайтесь, сколько желаете, только не раскрывайте им свою сущность… Особенно это касается Данилы Краснова. Правда, в ближайшие недели вам все же придется наведываться к нам в Управление, пока ситуация не утрясется и мы не сможем со спокойным сердцем избавить вас от своей опеки…

Слова Власова неожиданно прервала телефонная трель. Он поднял трубку, несколько раз сказал в нее отрывистое «Да, да, да», после чего нажал на отбой и сообщил мне:

– Ваши вещи уже у вас в квартире. Также скоро прибудет машина, которая отвезет вас домой…

Я с облегчением выдохнула: оказаться сейчас дома, одной, было мои главным желанием.

– А пока… – между тем говорил Власов. – Может, у вас еще будут какие-то вопросы?

– Да. Вы мне так и не сказали, что стало с моей мамой…

– К сожалению, она умерла, – ответил тот, чуть помедлив. – Почти сразу как вас с ней разлучили… Говорят, не смогла выдержать всех переживаний, что свалились на нее… Это тоже было удивительно, поскольку адъюторы редко умирают, не дожив до старости…

Удивительно ему… Такие сухари как он никогда не поймут, сколь сильной может быть любовь, а разлука – губительной… И хотя я давно смирилась со смертью своей мамы, сейчас я вновь испытала эту ни с чем не сравнимую боль от потери близкого человека. А теперь, когда реальная причина ее гибели стала мне известна, пережить все было вдвойне тяжело. Я будто обрела ее на несколько мгновений, а потом снова потеряла…

– Зато ваш отец жив… И бабушка тоже, – донеслись до меня следующие слова Власова.

– Я могу с ними увидеться? – с надеждой посмотрела я на него.

– Я не могу вам ничего обещать, – покачал головой Власов. – Все-таки они на стороне Тьмы, – но заметив на моих глазах слезы, поспешно добавил: – Я попробую что-нибудь придумать…

Глава 16. Объединенное Управление Света и Тьмы

Вот я и дома… Только радости от возвращения сюда я не испытывала. Сейчас мне моя квартира казалось ужасно пустой и холодной. А может она лишь отражала состояние моей души?.. Я прошлась по дому и зажгла везде свет, словно это могло унять мою тревогу и тоску. Включила телевизор, желая разорвать гнетущую тишину. Подумало было принять горячий душ, но потом вспомнила, что сегодня уже достаточно «искупалась», и от этих мыслей сердце вновь болезненно сжалось, а тело начала сотрясать мелкая противная дрожь…

Я полезла в кухонный шкафчик за аптечкой, где могло оказаться хоть какое-нибудь успокоительное, но вместо этого наткнулась на едва початую бутылку коньяка. Кажется, ее как-то в начале лета принес ко мне Даник после разрыва с очередной «возлюбленной», надеясь в моей компании утопить свое горе в алкоголе. Но коньякотерапия не удалась: неожиданно ему позвонила некая другая симпатичная особа, и мой друг тут же улетел к ней лечить свое раненое сердце, вышибая из него «клин клином» старую любовь. А коньяк так и остался у меня. Похоже, сейчас он оказался к месту. Тем более у Власова я уже приняла первую дозу…

Я забрала бутылку и вернулась в комнату. Уселась прямо на ковер, налила себе целый бокал, который также прихватила с собой из кухни, и выпила его в несколько глотков, отчего тут же перехватило дыхание, и я закашлялась. Да уж, надо было бы позаботиться о мало-мальской закуске… Но холодильник, конечно же, был пуст, а ближайшие магазины ночью не работали. Потом я вспомнила, что в сумке у меня должна была заваляться шоколадка, купленная еще в аэропорту Будапешта. Разворачивая упаковку, я отчаянно пыталась не думать, что покупал ее мне именно Никита, но поток мыслей уже было не остановить, как и слезы, хлынувшие следом… Мое сердце разрывалось на части от тоски по нему. Безудержно захотелось, чтобы он сейчас был рядом. Хотелось рассказать ему правду о своем прошлом и своих родителях, поделиться своими переживаниями. Хотелось, чтобы он просто обнял меня и сказал, как обычно, что всегда будет рядом…

– Ты обещал… – шептала я, отхлебывая коньяк теперь уже прямо из бутылки. Смешиваясь с моими слезами, его вкус во рту приобретал солоноватый оттенок. – Почему же ты сейчас не со мной? Как так получилось, Никита?..

Мое сердце холодело от страха, когда время от времени мне начинало казаться, что я его больше никогда не увижу. Где он сейчас? Что с ним делают в этом Спецотделе?.. Неизвестность убивала меня, лишая последних капель разума и рассудительности…

… Утро я встретила все на том же ковре. Прямо перед носом у меня валялась бутылка с остатками коньяка на дне. Неужели мне все-таки удалось выпить ее почти полностью?.. Ответом на этот вопрос стала боль, которая пронзила мою голову, стоило мне только оторвать ее от пола. Я со стоном опустилась обратно и снова прикрыла глаза. Потом нащупала под рукой угол чего-то твердого и большого: мой семейный альбом. Вспомнила, как доставала его ночью и пыталась отыскать в нем фотографии своих родителей. Как я и предполагала, их оказалось только две, и на обеих мама с папой изображены порознь. Я всегда удивлялась, почему у бабушки не было фотографий мамы маленькой, ведь она ее единственная дочь, и только теперь понимала причину: этот альбом был создан только для меня, в нем не было ничего лишнего, что могло бы открыть мне правду раньше времени.

Резкий звонок в дверь заставил мою голову сжаться от очередного болезненного спазма, а когда я приняла вертикальное положение, к горлу подступила тошнота. Покачиваясь, я поплелась к двери.

– О, Валерий Романович, давно не виделись, – растянула я губы в подобии улыбки и пропустила в квартиру Власова.

– Сегодня я уже Валерий Романович? – тот насмешливо прищурился. – А то вчера мне показалось, что вы старательно избегаете называть меня по имени. Думал, может, забыли его…

– Какой вы проницательный, – хмыкнула я. Как часто бывает со мной в критических ситуациях, мною внезапно овладело саркастическое настроение, за которым я пыталась спрятать истинное состояние своей души. – Просто вчера, разбирая вещи, я наконец нашла вашу визитку … Теперь могу вас называть полным именем… Валерий Романович.

– У вас какой-то праздник? – Власов, подхватив мой настрой, показал взглядом на бокал и бутылку коньяка, красующиеся по центру комнаты.

– А вы как думаете? – я принялась подбирать с пола рассыпанные фотографии и складывать их в альбом. – Мне же стоило отметить мое новое…э-э-э… положение… Желаете присоединиться? – помахала я коньячной бутылкой. – Тут еще немного осталось…

– Нет, спасибо, – усмехнулся адъютор, – давайте лучше завтракать… – и продемонстрировал пакет, заполненный продуктами.

И как я сразу его не заметила?

– А вы еще и заботливый такой, – протянула я на это. – С чего бы это?..

– Вы разве до сих пор не поняли? Я взял над вами опеку, пока вы не освоитесь в новом для себя качестве… – Власов продолжал улыбаться.

– Считаете, я теперь, став адъютором, не смогу покупать сама себе еду?..

– Сможете… Но не после бессонной ночи, да еще и в компании алкоголя… Боюсь, что вы нескоро дойдете до магазина…

Я негодующе фыркнула. Этот Светлый гад еще и подтрунивает над моим состоянием! А ведь сам напрямую причастен к этому…

– Рекомендую вам пойти освежиться и привести себя в порядок, а я пока приготовлю вам завтрак…

Я не успела ничего толком ответить на это, как Власова уже и след простыл, а еще через секунду его веселый голос раздался из моей кухни:

– Кстати, если вам так понравился мой халат, я подарю вам такой же… А этот все-таки попрошу вернуть… Как-никак я привык к нему…

– О… – выдохнула я, только сейчас заметив, что действительно до сих пор одета в его халат. Вчера, за неимением другой одежды, меня в нем так и привезли домой, а я, настолько увлекшись собственными переживаниями, забыла, что на мне чужая вещь, и даже не удосужилась переодеться.

В ванной я не стала задерживаться, по-быстрому приняв душ, почистив зубы и причесав свои взлохмаченные волосы. Раньше я бы, наверное, пришла в ужас от своего сегодняшнего вида, теперь же испытывала полное безразличие. И даже мужчина, хозяйничающий у меня на кухне, не вызывал во мне желания приукрасить свое бледное лицо с припухшими и покрасневшими от пролитых слез глазами.

– Любите готовить? – поинтересовалась я у Власова, зайдя на кухню.

Тот, без пиджака, закатав рукава своей выглаженной светло-голубой рубашки, стоял у моей плиты, где одновременно жарил омлет и варил кофе.

– Можно сказать и так, – с прежней улыбкой отозвался он. – Во всяком случае, мне это не доставляет никаких хлопот…

– А позвольте тогда полюбопытствовать, сколько вам лет, Валерий Романович?

– Тридцать восемь, – без смущения ответил Власов.

– Для высших сущностей это много или мало?..

– Для высших сущностей значимость количества прожитых лет почти такая же, как и для человека… Разница в возрасте наступает лишь к концу жизненного пути: мы живем на несколько десятков лет больше… Ну, может, стареем из-за этого чуть медленнее… А тридцать восемь – это уже далеко не юность, – объяснил он. – Так что судите сами…

– Тогда почему вы, такой весь из себя идеальный, до сих пор не женаты?.. – продолжала ерничать я.

– Хотите предложить мне свою кандидатуру? – ухмыльнулся адъютор, выставляя передо мной тарелку с омлетом.

– К сожалению, я не люблю идеальных мужчин, – притворно вздохнула я, крутя в руках вилку.

Похоже, мой ответ задел Светлого, потому что за ним последовало довольно колкое:

– То есть вам по вкусу мужчины с темным прошлым? Такие как Берников?

Напоминание о Никите всколыхнуло во мне все те чувства, которые так старалась хоть ненадолго притупить, и я с презрением посмотрела на Власова. Тот, заметив мой взгляд, тут же осекся и проговорил:

– Извините, я немного перегнул палку…

– Что-нибудь известно о Никите? – спросила тогда я. Извинение адъютора я намерено проигнорировала.

– Нет, я пока не связывался со Спецотделом, – покачал головой Власов, присаживаясь рядом со мной за стол. – Но мы сейчас с вами отправимся в Управление, и я постараюсь получить какую-нибудь информацию на этот счет. Кстати, как там ваш сигнум поживает?

– Отлично, – довольно грубо отозвалась я, – белеет не по дням, а по часам… На радость вашему Свету…

– А вы хотели бы, чтобы он стал темным? – в противовес моему тону, мягко поинтересовался Власов.

– Честно? – я в упор посмотрела на него. – Мне глубоко плевать, какого он там цвета… Сейчас мне хочется одного: чтобы меня оставили в покое… И Светлые, и Темные… А еще отпустили ни в чем не повинного Никиту…

Власов одарил меня в ответ своим фирменным всепонимающим и сочувствующим взглядом и, накрыв мою руку своей, проговорил:

– Я знаю, что вам сейчас сложно… Но вы ко всему скоро привыкнете, вот увидите… И многое для вас обретет новый смысл и понимание… А насчет цвета сигнума… Это не случайность с вероятностью пятьдесят на пятьдесят… Это ваша сущность, это вы сами, понимаете?.. Сигнум только отразил то, что внутри вас, не более… Но и не менее…

Я выдернула свою руку из-под его ладони и хотела произнести: «Да идите вы к черту!», но на последнем слове внезапно запнулась, ощутив, как по телу пробежал странный озноб, а желудок скрутило, словно я проглотила нечто отвратительное. Наверное, это все отразилось на моем лице, поскольку Власов, усмехнувшись, сказал:

– Если вы собирались упомянуть каких-либо темных тварей, то теперь у вас это может вызвать определенный дискомфорт… То же самое, если кто-то рядом с вами будет говорить о них… Так что старайтесь очистить свой лексикон от подобных слов, для своего же блага…

Вот как значит… Это что же теперь мне и ругнуться нельзя будет?..

– А Темным так же неприятно произносить имена каких-нибудь светлых существ? – поинтересовалась я.

– Конечно, – кивнул адъютор. – А разговоры об Ангелах у обычных, не-высших Темных, может вызвать аллергическую сыпь по всему телу… Говорят, она жутко чешется, – под конец заговорщицки добавил он.

– А Высшие?

– Ну, все Высшие адъюторы, как Темные, так и Светлые, более стойкие по отношению к противоположной стороне… Просто, чем совершенней сущность, тем меньше она подвержена пагубному влиянию извне…

– А ангелы… – тут я немного замялась, прежде чем продолжить. – А ангелы… тоже существуют, да?..

– Ангелы – это следующая ступень после Высшего адъюторства, – с заметной охотой начал объяснять Власов. – Ангелами становятся только самые достойные и самые преданные Свету адъюторы… Для этого даже требуется сдача определенных экзаменов и испытаний… Кстати, чтобы стать Высшим адъютором, тоже нужно сдавать экзамены… Но ни Высшими, ни тем более Ангелами, становиться необязательно… Это сугубо личное желание каждого адъютора… Можно остаться простым адъютором без всяких званий и регалий, вести обычную жизнь, создать семью, работать среди людей и нести Свет в их жизнь… Как правило, Светлые становятся спасателями, врачами, учителями, священнослужителями, в конце концов… Некоторые занимаются искусством… В общем, вариантов много…

– А Темные? – я поспешила задать следующий вопрос, вспомнив о матери Никиты. – Они ведь тоже работаю среди людей?..

– Безусловно… Но чаще это область политики, крупный бизнес, шоу-бизнес, журналистика и подобные профессии…

– А учителя?..

– Ну, а почему бы и нет? – после некоторой паузы ответил Власов. – Учителя разные бывают… Впрочем, как и врачи или представители других профессий, которые принято считать «благородными»…

– Ясно… – протянула я, обдумывая услышанное.

Власов прав. Как бы я ни хотела убежать от всего и вернуться в свою прежнюю жизнь, этого не получится. А значит, нужно все же попытаться перебороть свое нежелание, смириться с обретенной сущностью и принять ее как саму себя. Тем более, мне предстоит помочь Никите и вытянуть его из всей этой передряги. А для этого требуется узнать как можно больше о «новой» себе и своих возможностях.

– А адъюторы обладают какими-нибудь способностями? – задала я свой следующий вопрос.

– Естественно, но давайте поговорим об этом в машине, – Власов улыбнулся, заметив, что мое настроение стало более бодрым и решительным. – Сейчас же нам нужно ехать в Управление… Мы и так уже задерживаемся…

– Так что там насчет возможностей адьюторов? – снова спросила я уже по дороге в Управление.

Власов, сидящий за рулем своего серебристого Форда, вначале загадочно улыбнулся, и только потом ответил:

– Сразу хочу предупредить, Анна, чтобы вы не считали адьюторов какими-нибудь магами… Никаких заклинаний, зелий и прочей волшебной атрибутики… Хотя кое-какие артефакты, наделенные определенной силой, у нас, конечно же тоже есть…

– Вы хотите сказать, что маги сильнее адьюторов?

– И да, и нет. Маги – особая каста, и многие из них действительно очень могущественны… Но несмотря на это, они все равно остаются людьми, пусть и наделенными сверхспособностями… А еще они все до единого находятся под контролем Объединенного Управления и у нас есть способы остановить действия любого из них. Хотя, если маг сильный, он может причинить вред простому адъютору…

– И все-таки, что могут сами адъюторы? – я попыталась вернуть разговор в интересующее меня русло.

– Все без исключения адъюторы, как Светлые, так и Темные, от рождения могут воздействовать на эмоции человека, обладают даром убеждения и внушения, могут блокировать боль, исцелять несерьезные раны…

– И все? – я была разочарована. Почему-то мне казалось, что возможности адъюторов намного шире и существенней.

– Вы считаете, что это мало? – усмехнулся Власов. – Поверьте, этого достаточно, чтобы выполнять свое прямое предназначение… В нашем с вами случае, сделать этот мир чуточку лучше, добрее, милосерднее… – он искоса глянул на меня и добавил: – Но если вы желаете обладать более серьезной силой, тогда попробуйте стать Высшим адъютором. Тогда вы сможете выбирать себе специализацию, приобретать новые навыки и совершенствовать их… Например, манипуляции с памятью… Кстати, очень востребованная способность, как в Объединенном Управлении, так и в самом Управлении Света… То же касается телепатии, телекинеза и даже левитации… При большом желании и огромном упорстве вы можете даже научиться управлять временем, например, останавливать, ускорять или замедлять его… Можете овладеть способностью создавать иллюзии и изменять облик… Можете совершенствоваться как медик… Или стать боевым адъютором, тогда будет развивать свои физические возможности… В общем, вариантов масса… Такой расклад вам нравится больше?

– Больше, – я не сдержала улыбки. – А то я уже думала, что вы меня обманули, пообещав вылечить маму моего друга…

– На самом деле, я не обещал, что смогу решить этот вопрос со стопроцентным результатом, – возразил Власов. – Я говорил, что можно попробовать что-то сделать с этим… Но нужно сначала разобраться, что послужило причиной этой болезни… Если она имеет под собой кармическую основу, то здесь уже ничего нельзя сделать. Другое дело, если это происки Темных…