Текст книги "Мне снится дождь (СИ)"
Автор книги: Ольга Манскова
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 3. Интервью.
Только через час Иоганн с враном на плече был возле «Парамонов». В это элитное место Ростова вёл его Тенгу, зачем-то решив пройтись по наземному ярусу.
Два охранника, огромные, с непроницаемыми лицами, гордо выпятили животы и скептически осматривали всех, кто хотел войти, на предмет дресс-кода. Пускались в основном мальчики в пиджачках а ля "менеджер" и девочки с длинными ногами. Вдобавок, они щедро платили за вход.
Иоганн, обомлевший от собственной наглости, подошел к этим бравым ребятам в своих журналистских джинсах и жилетке, и гордо сунул им в нос пропуск пресс-службы, второй категории... Ожидая пинка и криков. Однако вран действительно сделал что-то с их мозгами. Ни один мускул не дрогнул на лицах охранников, когда Кролас с Тенгу на плече прошествовал мимо, и даже не заплатил
–А здесь – недурно, недурно, – сказал вран, как только они отошли как можно дальше.
Тихо журчала вода нижнего парка, каскадом стекая в зеркально-чистый резервуар с водой, в небольшое озерцо. В нём росли цветущие лотосы. Водоём окружали натуральные диковинные ароматные цветы, пальмы и бамбук. Парамоновский оазис был одним из чудес Ростова. Дождевые установки всегда работали здесь на полную мощность, а над уходом за растениями трудился не один десяток биологов и озеленителей.
В верхнем парке здесь располагался огромный бассейн со всякими аквапарковскими приколами. Повсюду на Парамонах гуляли девушки в бикини и парни в плавках, которые пили коктейли и сосали холодные супер-сниперсы.
Иоганн с враном на плече разместился на маленькой лавочке в уютном гроте. Тихо звучала музыка, где-то в глубине грота капала вода. Окружающие их молчаливые камни настраивали на медитативный лад. Иоганн, слегка обалдевший от внезапного наслаждения, то и дело выглядывал на солнышко, очаровывался цветами и общей обстановкой и чувствовал себя радостно, но не совсем на своём месте: как школьник, сбежавший с урока. Да он, и действительно, будто бы сбежал и спрятался здесь: отвисал в оазисе, на время забыв о деле.
– Теперь – хор-рошо! – сказал ему вран. – Нет ментальной глушилки. Хор-рошо! – он блаженно закрыл глаза – и, казалось, заснул. Ссадив его с плеча на лавку, Иоганн, недолго думая, решил взять один "бигподнос", на который здесь имел право каждый посетитель. Подойдя к бэнчкиоску, он, напустив на лицо побольше самоуверенной наглости, отоварился... Чикенбройлером в томатно-перцовой упаковке, чизгарнишем к нему... Взял также тьюбпатей, мутагенпомидоры фиолетового цвета, мутагенпотейтоз, готовый к употреблению без варки, пару упаковок шокпасты, пару тшопбредов и пару коктейлей с мороженым... Да, его крестьянские предки такого явно не жевали...
К возвращению журналиста обратно в грот, вран уже очухался и посмотрел на еду приоткрытым левым глазом. Иоганн поставил поднос перед ним, на лавочку. И вран молча и проворно заработал клювом.
Шокпаста привела его в особый восторг.
– Кр-рутой ты! Шика-р-рно! Шика-р-рно! – хихикая, прокаркал Тенгу.
Он заметно оживился.
Взяв в левую лапку пластиковый стаканчик с шокпастой и долбя содержимое клювом, вран продолжил:
– Грот – отличное место. Никто не проникает в мозги. Хорошо! А теперь... Расскажи, что знаешь о Линде. С самого начала.
– В общем-то, если б не Линда... Я по-прежнему был бы типичным газетным ритзибоем, таким, какие пристают к прохожим с наивными квестпейпами...
– С чем? – переспросил вран.
– С распечатанными на листке, выданными редактором, вопросами. Но... Случайно, я получил задание написать статью. Задание было малоперспективным: съездить на очередной концерт конкурса "Пупси-Бест". И описать его. Никто же не предполагал, что выйдет такой грандиозный скандалище!
– А что представлял собой этот конкурс?
– Ну, как бы, отбор новых талантов... Крутой конкурс для тех, кто метит в шоу-звёзды.
– И Линда... Участвовала в нем? – спросил вран. И засомневался, что это "его" девочка.
– Ну да... Линда Аувербах и конкурс "Пупси-бест" – что может быть нелепей такого сочетания? – ответил Кролас. – Но тогда, пару лет назад, было именно так. Линда участвовала в этом крутом конкурсе по выявлению новых шоу-звезд. Она была как все, крутила попкой и пела дешёвые шлягеры. Пока не вышла в финал. Но в финале... При прямой трансляции, куче журналистов, съемочной камере и многоцветной публике, она вдруг вышла на сцену в строгом черном платье и своим, неприкрыто безумным, чистым и звонким голосом исполнила такое... Под совершенно оглушающую тишину и без всякой музыкальной аранжировки...
– Напой, – попросил вран.
– Ну... Я не умею петь.
– Слова помнишь?
– Да.
– Попр-робуй...
– Белый день у меня за плечом,
Но мне ненавистен свет.
Природа была запретным ключом
Для меня миллиарды лет.
Но теперь – ничто не власть, не закон
Нет ни преград, ни путей...
Я – клон! – Сгусток незваных гостей.
Я не могу, как все, умерев,
Вернуться в мир тайных грез,
Я не могу любоваться на свет
Каких-то бессмысленных звёзд.
Меня не качал в колыбели отец,
Не пела мне песен мать.
Какое дело мне до сердец,
Когда я могу убивать.
Я пришёл из таких миров,
Что не поверну назад,
Я буду цепляться за жизнь, за кров,
И здесь создавая ад.
Удобной игрушкой хотели создать,
Нажать на кнопку: вперёд!
Но вам никогда в тех мирах не бывать,
Где только лишь сталь и лёд.
Не надо, мол, станет в муках рожать! -
Наделали колб, и вперёд?
Из бездны мрака, твою мать,
Сюда открылся проход.
Вали кулём, потом разберём,
А что получилось – живёт.
А может, не с нашей дуды мы поём?
И не наш это был расчёт?
Белый день у меня за плечом,
Но мне ненавистен свет.
Природа была запретным ключом
Для меня миллиарды лет.
Но теперь – ничто не власть, ни закон
Нет ни преград, ни путей...
Я – клон! – Сгусток незваных гостей.
«Это... Наша девочка. Она... Только, до чего же её здесь довели», – подумал вран. А вслух, спросил журналиста:
– А что было дальше?
– После исполнения песенки, Линда выхватила тщательно замаскированные флайеры, которые были неподалеку, и взмыла в воздух. Пролетела над всем залом и скрылась за дверью. Что тут началось!
– А что в этом было такого особенного? – удивился вран.
– Во-первых, всем стало ясно, что таким образом она отказывается от премии и титула Мисс-Пупси, ставящей обладательницу в ряды шоу-леди высшего света. А такой титул непременно даёт своей обладательнице безбедное существование до конца дней, а каждый шаг избранницы непременно попадает в "Личное дело" и "Скандалы недели". Её узнают всюду, а на улицах у дома встречают с овациями... А этот титул ей предрекали. До этого исполнения...Неслыханный скандал! Конечно, некоторые чинуши, что сидели в зале, не сразу поняли, что произошло, и сидели с недоуменно-каменными лицами... Как китайские болванчики со стеклянными улыбками. Ещё и аплодировали! Галерка свистела, улюлюкала и смеялась... Акулы шоу-бизнеса, приходя в себя, разражались руганью. И на этом, даже общий концерт прервался, и народ стал потихоньку рассасываться. Ощущение было такое, будто в зал бомбу подбросили...
– Я не всё понял. Виновата, кроме прочего, тематика песни? – спросил вран.
– Ну да... Дело в том, что проблема клонирования стала какой-то неприличной. Как я понял, её все обходят, стараются совсем не касаться. Не запрещают, но всё равно, её как бы и нет вовсе... Я читал, что много лет тому назад стали появляться заметки о массовом клонинге зародышей, внедренных в организм матерей. Потом – о клонировании готовых взрослых людей с заданными способностями. Смотрел я старые газеты. Но, даже нам, теперешним газетчикам, непонятно, "деза" это всё тогда была – или нет. Все продолжают жить так, будто подобного нет и никогда не было... С чем я лично встречался? Иногда клонируют органы, но очень топорно и бездарно. Они получаются хуже искусственных аппаратов. И плохо приживаются. Еще люди сдают за большие деньги свои клетки в какой-то "генофонд". Где они и хранятся, как общий национальный запас. Но это делают только те, кому некуда девать деньги. А ещё, как-то один скандальный ночной клуб выпустил на подиум для показа моделей кучу абсолютно одинаковых женщин. Но все они оказались искусственными роботами-манекенами с заложенной программой. В конце мини-показа они сняли с себя не только все наряды, но затем стали снимать волосы, зубы, ногти и части тела. Брр... Жуткое зрелище.
– А что было после концерта? Её не обвинили в срыве мер-роприятия?
– После "Пупси-беста" Линда взяла, и надолго исчезла для общественности и журналистов. Наверное, некоторые силы города, если бы постарались, то смогли бы её разыскать. Но зачем им взбалмошная девчонка, поющая сумасбродные песенки? У них есть и другие занятия. Обнаружилась вновь она недавно. Просто, город вдруг заполонили аудио и видеоблоки со странными ирреальными рисунками и надписью: "Линда Аувербах". Неразрешенными попс-кайфами торговать рисково: продавцов могут нагреть на порядочную сумму. Но, во-первых, этот закон всё же не распространяется на самого автора, а во-вторых, доход с этих "пластов" и "молотилок" при хорошей торговле с лихвой покрывает штрафы. Ну, а лучше, конечно, на штрафы не влетать... У моего друга, например, это получается.
– У тебя есть друг, который этим занимался?
– Да. Он и сейчас нелицензионкой торгует. И даже пару раз я с ним стоял, на Пирамиде...
– Тогда, наверное, ты мог слушать всё, что ходит по городу... Тебе нравятся песни Линды?
– Да, вполне... Они теперь грустные и мелодичные. А скандальная известность придает им шарма и делает популярными.
– Напой ещё что-нибудь, пр-рошу, – прокаркал Тенгу.
– Понравилось? Ну, вот, одна из последних:
...Я зайду за грань зеркала.
И увижу там море.
Я зайду за грань зеркала,
И увижу огонь.
То – послание прошлых времён...
Сон.
То – послание бывших побед...
Бред.
То – несбывшихся мыслей чужих
Звон...
Здесь – дым сигарет.
Дым сигарет. Пепел души.
Поиск прошлых утрат.
Кукольный мир памперсных див,
Рекламных, с полночных врат.
Пепел души, пепел и дым...
А там, за гранью зеркал,
Куда не попасть, куда не уйти -
Мир из рифов и скал.
Я выхожу в дальний путь,
В дальний сон.
На корабле я лечу
В даль времён
Море ласкает пучинами слёз,
С веток свисают сосульки из грёз,
И по траве я бегу босиком
К радуге вечной за дальним песком...
– Спасибо, Кр-ролас! Я почувствовал её ментальный фон... Я обнаружил Линду, могу пр-ровести! Я знаю, куда надо идти.
Иоганн чуть сразу же не сорвался с места, желая отправиться на поиски.
– Кр-ролас! Не спеши, успеем. Пойди, поплескайся в бассейне.
– Ты прав, Тенгу! Надо сперва насладиться жизнью. Редко такая халява с пропуском удачно прокатывает. Сегодня нам повезло.
Когда вышел из бассейна, он оделся, причесался и приговорил до конца содержимое подноса. Посадил на плечо врана, который снова притворился простым попугаем, и вышел из оазиса в пыльный и душный город.
*
В ближайшем флайерпрокате Кролас, по совету врана, взял неплохие, хотя и сильно потертые флайера.
–Наверное, тебе просто не нравятся метро и бусы? – спросил Иоганн.
– Мне проще взять след вне транспорта, – пояснил вран.
Иоганн поначалу использовал флайера, как обыкновенные ролики. Просто ехал и ехал. А потом, постепенно войдя во вкус, разогнался и полетел, легко лавируя между прохожими и другими флайеристами. Вран слетел с его плеча, и летел впереди, указывая дорогу.
Вскоре они пролетели весь центр и оказались где-то на юго-западной окраине, потом – в ещё более отдаленном районе. Пошли какие-то уродливые и скабрезные здания, перемешанные с кварталами жалких лачуг и мусорными свалками. Постепенно исчезли верхние ярусы над головой. Они долго кружились над одним неуютным сектором. И, наконец, завернули в подворотню большого серого дома, на фасаде которого красовалась табличка: улица Металлопластстроя, 208. Цоколь дома был весь расписан граффити, из баллончиков с краской.
– Здесь, что ли? – спросил Иоганн у врана.
– Вр-роде. Будем искать.
Кролас снял флайеры. И ему сразу стало неуютно, даже жутко. Хотя, было еще совсем светло.
– Страшный райончик. Должно быть, шпаны и отморозков здесь полно, – прокомментировал Иоганн, он весь напрягся.
– Кажется, нам – во двор-р, – прокаркал вран.
Но, в глубине двора не оказалось подъездов с этой стороны. И во двор выходило лишь окно комнаты, в которой жила Линда. Кролас вышел через арку подворотни, соединяющей этот дом и следующий, оказался на соседней улице и нашел нужный подъезд. На нём красовалась вывеска: "Визаж-ателье "Супер выход". Первый этаж. Цены умеренные. Всё для вас". А на ступеньках сидел чернокожий плечистый парень. Он, по-видимому, работал при ателье охранником и вышибалой.
Иоганн вынул из кармана бигпакет, встряхнул его и подождал, пока он примет чудовищные размеры. Флайеры совершенно спокойно туда поместились. Потом он не спеша поднялся по ступенькам к прозрачным дверям.
Парень, сидевший рядом, сказал ему, улыбаясь:
– Вы проходите, но госпожа пока не принимает. Подождите немного в фойе.
Кролас прошел, но, по журналистской наглости, расположился не при входе, а проник дальше и развалился в глубоком мягком армчеаре визаж-холла. Здесь были выставлены голографические изображения причесок, одежды и прочего аксессуара на любой вкус и в любом стиле – от флайер-костюма до гросс-подиум фэнтези. Кроме светящихся витрин, остальное помещение утопало в полумраке.
Иоганна это всё не очень интересовало. Он достал из кармана самовоспламеняющуюся сигарету "Вечерний Ростов" и, дунув в неё, закурил, выпуская кольца дыма в противоположную от врана сторону.
Прошло немного времени, и в помещение влетела запыхавшаяся девушка. Вначале, в полумраке холла, Иоганн принял её за посетительницу, не разглядев лицо. Но потом к ней откуда-то выбежал маленький пушистый лисокотёнок, выскользнув чуть ли не из-под ног Кроласа, и начал тереться о ноги мордочкой. И тогда он понял, что это и есть хозяйка ателье.
Она подхватила на руки лисокотёнка и приблизилась к посетителю, сидящему в армчеаре. Теперь, вблизи, он узнал её, как всегда узнавал в любом наряде. Эти выразительные черные глаза, вопросительно-поднятые ресницы, задорная чёлка и хрупкие руки с тонкими пальцами явно принадлежали Линде Аувербах.
Увидев Иоганна и бегло осмотрев его джинсы и ковбойку, Линда, видимо, сразу поняла, что это – не её клиент. И строго спросила:
– Вы из газеты? Журналист?
Он молча кивнул. Зачем скрывать очевидное?
– Тогда вы, наверное, Иоганн Кролас?
– Да, но почему вы меня узнали? – спросил он.
– Просто, я читала все заметки о себе, какие мне попадались. Везде – сплошные помои. И только Иоганн Кролас всегда писал обо мне с плохо скрываемым интересом и симпатией.
Иоганн слабо улыбнулся.
– Как вы меня нашли? – спросила Линда. – Не скажете же вы, что попали сюда случайно?
– Не скажу, – ответил он двусмысленной фразой.
– Понятно. Впрочем, не важно. С сегодняшнего дня я не против публики и репортеров. По одной простой причине: за мной следят. А я не хочу просто взять и внезапно исчезнуть. Да ещё и так, что меня никто и искать не будет. Пройдемте ко мне в гостиную... Я дам вам интервью.
По тому, как нервно она поглаживала лисокотёнка, Иоганн понял, что Линда была взволнована не на шутку. Он последовал за ней, в небольшую комнату, в которой автоматически зажегся свет. Сел там за небольшой столик. Затем Кролас достал из кармана небольшой прибор и нажал на нём кнопку активации. На минуту у них обоих заложило уши, а потом всё стало по-прежнему.
– Что это? – спросила Линда.
– Вы не знаете? Никогда не пользовались? Это гиперблокиратор "Секрет". Мы, журналисты, нередко пользуемся такими игрушками, когда хотим, чтобы о нашей беседе никто не узнал. Такое устройство блокирует всё, что создано подслушивать и подсматривать. Вдобавок, включает им "фон": видимость или слышимость какой-нибудь звуковой или визуальной заставки. У меня, например, фонит ругань и показ зверского мордобоя. А настоящий разговор не слышен. Мы часто прибегаем к этой "штучне", ведя с кем-нибудь, к примеру, финансовый договор о неразглашении...
– Предельно понятно, – Линда поморщилась.
– Нет, вы не так меня поняли. Я не буду требовать с вас денег за молчание. С вами я хотел бы поговорить секретно для вашей же безопасности. Я помещу в газету только те сведения, которые вы разрешите...
– Ладно... Я уже сказала, что за мной следят. С недавнего времени. Даже сейчас за мной следовали неизвестные... Я всегда была смелой, пускалась в странные развлечения...
– Вы играли с огнем...
– У меня была защита: люди моего дяди. Телохранители. Он всегда меня охранял... И баловал. Но сейчас... Мне очень страшно, – голос Линды задрожал.
– Вы боитесь тех, кто начал следить за вами?
– Я их очень боюсь. Когда они на меня смотрят. Прямо в глаза.
– Как они выглядят?
– Ничего особенного. Бритоголовые. В серых плащах из кондиционфлэша, с капюшонами. Но можно ли вам верить? Вы действительно Иоганн Кролас?
И тут из-за плеч Иоганна слетел сидевший в тени и до этих пор не замеченный Линдой вран.
– Верь ему. Он – честный парень. Он – Кролас. Это я говорю. Враны никогда не врут.
– Откуда у вас – вран?! – удивилась Линда.
– Я его выбрал, – ответил вран за Кроласа, а затем добавил:
– Я сразу догадался, из какого ты племени.
– А я этого сама не знаю, – смутилась Линда. – Я из каких-то дальних пейзан, наверно.
– Из дальних пейзан? – Иоганн подскочил как ужаленный. – Да мыслимо ли это? В места, далеко отстоящие от города – не добраться! Так, во всяком случае, считают все, с кем мне приходилось беседовать.
– Она из народа, зовущего себя дриммерами... Большинство из них имело в предках цыган или евреев. Дриммеры известны тем, что исповедуют религию Кар-рлоса Кастанеды, – уточнил вран.
– Никогда не слышала ничего подобного, – серьезно и грустно сказала Линда. – Помню смутно отца и мать, их друзей – в лесу... Они стоят, образовав круг, и занимаются чем-то, что они называли "крутить пассы". Ещё, они много внимания уделяли снам, – Линда будто силилась вспомнить ещё что-то.
– Это – кастанедовцы, – уверенно закивал вран, – дриммеры. То есть, сновидящие.
– Ещё у моего отца был вран. Враны действительно не врут. Это мне сказал отец, – тихо добавила Линда.
– Ты помнишь врана? – обрадовался Тенгу.
– Смутно. Как и всё детство. Как ты узнал, что я из дриммеров? – спросила Линда.
– Я узнал тебя... По одной твоей песне, – хрипло сказал Тенгу. И вдруг запел:
Ты не бойся в чернейшей ночи
Шагов за спиной,
Ты не бойся смотреть смерти в лицо,
Когда выходишь в полёт.
Ты не бойся! Вчерашним врагам
Не сравняться с тобой,
Ты бежишь в подворотне быстрей -
Прямо на взлёт.
Электрических нитей цвета,
Непонятных пространств.
Ты уже совсем растворился
Среди фонарей...
И зовет тебя утро неслышно
Далёких мытарств,
И зовет тебя ночью, во сне,
Город дождей.
Было странно слышать, как поёт вран. Хотя, он пел без своего обычного подкаркивания, ровным, но сильно дребезжащим, и каким-то картавым голосом.
– Не знаю, откуда именно я родом. Где это место, как туда попасть. Но сейчас это и не важно, – сказала Линда, немного помолчав. – Пора приниматься за дело, – обратилась она к журналисту.
Иоганн стал записывать, а Линда диктовать свои ответы. Они не заметили, как совместными усилиями настрочили заметку. Она всё говорила и говорила, а он вручную писал и потом согласовывал с ней уже написанный текст. Писал о том, что Линде вполне хватало денег, зарабатываемых ею в своем визаж-ателье, где практически всё она делала сама. Или, в случае большого притока желающих, приглашала к себе временами пару работниц, швей. Линда сама разрабатывала клиенту образ и стиль, шила одежду, создавала мелкие аксессуары. А также, могла сделать прическу, стрижку, побрить или уложить бороду... И прочее в том же духе: удаление или наращивание волос, татуаж, боди-арт, вдевание серёг, пирсинга, прокалывание носа, плетение косичек, подбор маски-лица, цвета глаз, ресниц и бровей, покраска зубов и филигранная роспись ногтей.
И потому, в деньгах Линда не нуждалась и попала на "Пупси-Бест" просто ради какого-то разнообразия в своей монотонной жизни. А ещё потому, что в голову ей приходили песни. Она имела хороший слух и умела играть на нескольких инструментах. Но пошлость конкурса стала настолько её раздражать, что под конец она выкинула фортель, сымпровизировав скандальную песенку...
В поведении, в манере держаться, в словах Линды Кроласу почувствовалась какая-то затаенная грусть. Одиночество. Растерянность человека, вынужденного постоянно заниматься не своим ремеслом.
Линда рассказала ему, уже не для печати, что это занятие, ведение дел ателье, ей поручил некий дядя Ося. Это был человек из клана торговцев. Дядя Ося признал её своей родственницей и пристроил к визаж – делу, предварительно пригласив мастериц для её обучения. Когда Линда, неожиданно для себя, оказалась в Ростове, он помог ей выжить в этом городе. Сам дядя Ося с головой погряз в торговых делах. Иногда полулегальных, а иногда – даже выходящих за грань города. Сейчас он являлся маклер-бароном среднего ранга и жил в Батайском районе Ростова.
В будущей статье Кроласа они намеренно указали адрес Линды. А также, провозгласили якобы её желание контактировать с любым казино или молодежным мюзик-клубом... Потому что терять ей было нечего: хуже, чем интерес «серых», не было в городе ничего. Кролас был в этом абсолютно уверен: он сам с этим сталкивался. Два года назад пропал его сосед по лестничной площадке, медик по образованию. После того, как за ним начали наблюдать «серые».
Поглаживая лисокотенка, которого она звала Кари, Линда просила закончить заметку о ней фразой о том, что она согласна участвовать во всех культурных массовых мероприятиях города. И подала ему на прощание свою бледную узкую руку.
– Боюсь, всё это поздновато, и за мной придут уже этой ночью. Вас тоже могут задержать по дороге, и заметка в печать не выйдет, – и она грустно улыбнулась.
– Ну уж нет, – сказал Иоганн.
На фоне огромного окна-иллюминатора, зашоренного сейчас непроницаемым супер-покрытием, изображающим звездное небо, Линда была хрупкой и беззащитной. В своем черном облегающем платье, с огромными печальными глазами, она казалась девушкой, сошедшей с древнего киноэкрана.
Иоганн сфотографировал её с помощью редакторского микроскотча.
– Возможно, снаружи уже поджидают, – взволнованно сказала Линда. – Те, кто следит за мной. Не думаю, что вам грозит большая беда. Они вполне могут просто подержать вас в заточении... До тех пор, пока не добьются от меня всего того, чего намереваются получить. А вот мне... Боюсь, что меня вы больше не увидите. И потому, я не говорю: до свидания. Скорее всего, прощайте, – и она закрыла лицо руками, скрывая предательские слёзы.
– Я прорвусь... И моя заметка выйдет. Это я обещаю, – сказал Кролас тихо. _ Им не останется ничего другого, как смотреть издали на вас и ваших поклонников и репортеров... Сделаем так, чтобы вас потом всегда окружала толпа.
– Тогда... Вам надо спешить. Пока они не нагрянули прямо сюда, – сказала Линда, сама содрогнувшись от своего предположения.
Кролас вышел из гостиной в темный визаж-холл с его светящимися визаж-витринами. Пока пересекал его, направляясь к фойе, сбивчиво объяснял:
– Тенгу, если серые там и попробуют меня задержать, надо будет всеми силами пробиться на волю. Уйти от них любой ценой. На кону стоит не только моя свобода, но и жизнь Линды. Без моей статьи она вскоре, и совершенно незаметно, исчезнет. Серые – это страх города. Кого забирают к себе серые – того больше никто не ищет. Бесполезно. Будто, и нет такого человека: ни по документам, ни в печати нет о нем информации. Для этого есть у серых, по всей видимости, свой рычажок... Он называется страх.
– Если прорываться – давай, потор-ропимся! – провозгласил вран, когда Иоганн подходил к фойе. – Шнур-руй калоши! – и он указал клювом на флайеры в гиперпакете, оставленные неподалеку.
Кролас мгновенно понял, что имеет в виду хитрая птица: именно сейчас – и шнуруй... Вытряхнув флайеры, Иоганн всунулся в них ногами и стал разгоняться прямо в фойе. Одновременно, он на ходу превращал свою внешность во что-то непотребное... На голову надел, как пилотку, уменьшенный благодаря трансформации гиперпакет. Лицо закрыл супер-очками из пластцеллюлозы, с защитной флюоресцирующей пленкой. Затем, засунув врана к себе под плотную жилетку, он натянул стеклоперчатки. Проехав в флайерах всё фойе, Кролас сразу, после того, как автоматически распахнулись прозрачные двери, круто взмыл вверх...
И весьма вовремя. Поджидавшие его струи песка, удушающий запах газового баллона "Ромашка-4" и зубы собакокрысы его не зацепили.
И... начались гонки... Да, вот так, по-сумасшедшему, летал он только в лихой ранней молодости. Тогда, только что освоив флайеры, он отправился с друзьями ночью в дальний киоск за пивом. А их рожи почему-то сильно не понравились полисам.
Несясь на максимальной высоте флайера – на уровне второго этажа – и маневрируя: огибая столбы и деревья, – Иоганн, вполоборота назад, заметил, что за ним несется литл-бус класса "Сфера"... Махина огромной скорости и маневренности.
– Недетски запульнут они по мне сейчас тихими разрядами, – сказал он давно выпавшему из жилетки и летящему рядом с ним врану.
Но, вскоре долетев до ближайшего спасительного подъема на второй уровень, он побежал по движущейся вверх скайт-лестнице, не снимая флайеров и разгоняясь до предела. По этой же лестнице, чуть ниже, следовал литл-бус, который не смог передвигаться вверх по грузовому подъему и ехал лишь со скоростью эскалатора. Возьми он подъем нахрапом, то мог бы, вероятно, при этом просто снести лестницу напрочь. А так, его не слишком быстро несла вверх образовавшаяся скайт-платформа... И пара собакокрыс внутри буса с напряжением ждала высадки.
Кролас, при завершении скайт-лестницы уже летел над ней на флайерах, предварительно разогнавшись. Там он резко взмыл вверх, над горизонтально движущейся гладкой платформой. К ней немного дальше подходили тьюб-эскалаторы верхнего, вертикального, подъема. Он опустился на платформу, и сразу пошел на новый разгон. А потом, Иоганн сделал совершенно невозможный трюк, достойный лихого фильма... После разгона, уже перед самыми эскалаторами подъема, он подорвался вверх, аж до начала второго уровня, "потолка", перевернувшись в полете вверх ногами, для чего размагнитизировал на мгновение флайеры... А потом... поехал, вновь разгоняясь, внизу моста-автострады. Причем, вполне шустро. Таким образом обычно муха бегает, вниз головой, по потолку. Таким образом, он пробежал по потолку над "Сферой", литл-бусом, выехавшем сейчас на платформу, и теперь двигался в обратном направлении. Набрав бешеную скорость, Кролас оторвался от потолка второго яруса, срулив в сторону, и перевернувшись снова вниз ногами, полетел над вечерним Ростовом, на огромнейшей высоте... А город внизу приветствовал его сияющими афишами и мигающими шорами.
– Парю над городом, как ангел в последний день творения. Или, как демон, дух изгнанья... Впрочем, ни ангелы, ни демоны не удирают от литл-буса класса "Сфера" и не ждут того, что вот-вот разобьются, – проорал он, испытывая, как ни странно, высочайшую эйфорию.
– Видел бы ты сейчас своё лицо! – каркнул пролетающий рядом вран. – Мечтательно-идиотское.
– И тормознутые мозги, – поддержал его сам Кролас, совершенно обалдев от ситуации.
Он летел, совершенно не управляя флайерами. Как ими управлять в таком положении, в безнадежном полёте? Иоганн не знал, предусмотрен ли совет на эту тему в инструкции по технике безопасности к флайерам... Вран вывел его из прострации:
– Садись на крышу, дур-рень! Планир-руй!
Автоматически, постепенно, сбавлялась скорость полёта разогнавшихся флаеров. И высота полёта тоже. Приближалась земля. Оставалось только снова начать управлять флаерами, координируя приземление.
Иоганн относительно мягко опускался на крышу. И он сразу опознал её. Это могла быть только крыша исследовательского мединститута... Поговаривали, что именно здесь проводили опыты по клонированию.
На крыше, к счастью, располагался небольшой бассейн и парк отдыха с цветами. Также, били великолепные фонтаны с подсветкой. К счастью – это потому что, впишись он в голую крышу, а не в бассейн... Было бы намного хуже. А так, он приземлился аккурат в воду.
Иоганн вылез из бассейна. Снял флайеры, а также снял и слегка отжал джинсы. Водоотталкивающий материал журналистской жилетки спас содержимое его карманов.
– Я тебе уже говорил, что ты – крутой парень? – хихикнул вран.
Система лестниц из металлопласта, спусковых эскалаторов и лифтов была довольно сложной и запутанной. Опять-таки к счастью, институт не был приостановлен совсем даже ночью. Попадались отдельные сотрудники.
Кролас с наивностью идиота показывал им свой пергазетный пропуск второй категории и просил дать интервью о работе института. Некоторые просто отмахивались от него, другие – посылали подальше. Пока, наконец, не попался строгий дядька, который и вовсе рассердился и препроводил нежелательного здесь представителя прессы к выходу и практически вышвырнул его на газон... Не задаваясь особенно вопросом о способе проникновения на территорию секретного института мокрого журналиста: "Ох, уж эти мне газетчики!".
Оказавшись на газоне между фосфоресцирующей урной и лавочкой из пласторганики в форме бревна, Иоганн отряхнулся и, наконец, возрадовался жизни. А потом поспешил к ближайшему подъемнику, чтобы поймать нужный бус и, наконец, добраться до родимого Газетного переулка.
И только уже трясясь в бусе, журналист Кролас, наконец, заявил:
– Кажется, я жив. Но очень голоден. Зверски хочу жрать!
– Я, между прочим – тоже, – ответил ему вран.
Поэтому, оказавшись в Пергазетном, они сразу направились в ночное редакционное литкафе, а там – заказали сэндвичи с анчоусами, пампасы и пачку "Вечернего Ростова". Затем Кролас сел за столик и вновь перевел дух, с удовольствием следя за танцевальными па начинающих репортеров, ритзибоев, их гёрл и аск-партнёрш.
Играла приятная, легкая музыка, под которую он, уже полностью высохший, строчил заметку на купленном здесь же пресс-папире с помощью микронаборщика 10-й модели, позаимствованного у знакомого ритзи Сашки.
"Микроб" заедал и барахлил на каждом пятом слове – да ничего, и так прокатит...
Вран снова притворился попугаем. И, поклевав немного из тарелки, теперь чистил перышки.
Вот в эту-то идиллию и влетела Зинка Исламбекова.
– Кролас, душка, спасай! Завтрашний номер – горит... Нет хватает целой полосы... Не выйдем завтра – не будет премиальных. А я на углу универшопа присмотрела такие туфельки! Просто обалдеть, – проорала она.