Текст книги "Мне снится дождь (СИ)"

Автор книги: Ольга Манскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Разделавшись с дневным поручением шефа и обдумывая, как напишет статью, Дорг устремился на выход. О мероприятиях, посвященных юбилею Города, он писал ежегодно. Начнет необходимостью культурно-массовой работы, плавно перейдет к русскому краснознаменному хору бабушек-сказительниц и черносотенному движению "За веру", а закончит олимпиадой для школьников "Коммуны новых граждан" по русскому языку с названием "Правильно пишу и говорю по-русски", с награждением победителей, которое приурочено к тому же небывалому торжеству.

Предвкушая проведение остатков рабочего времени по своему усмотрению, довольный содержимым рабочего портфеля, в котором болталось несколько сытных бутербродов, мысленно предназначенных им для вечернего съедения, Дорг решил наведаться в знакомое кафе на Пушкинской, чтобы сытно отобедать.

Было около четырех, когда он зашел в "Душистую акацию" и заказал себе пареную репу, блины со сметаной и квас: ему нравилось, что в этом кафе всегда кормили блюдами исконно-русской традиционной кухни.

За столом напротив восседали трое человек в белых рубашках, коротко стриженные и пахнущие мужским парфюмом – явно баптисты, и обросший черной окладистой бородой и длинными волосами маленький человечек с большим православным крестом. Они давно уже отодвинули в сторону блюда с недоеденной едой, и яростно спорили по вопросам трактовки отдельных мест библии, бурно жестикулируя руками.

Но именно в это время в кафе ворвался явно подосланный "опростенцами" человек, облаченный в ярко-малиновую хлопчатобумажную рубаху, полотняные портки, и с разноцветной тесьмой, удерживающей от рассыпания по лбу волосы. И, конечно же, в телесного цвета обуви, в форме босой ноги.

– Пируете? В палатах каменных, сатане царствующему продавшись! – воскликнул опростант. – А я скажу вам: оставьте жен ваших – и ступайте в поле, ибо лишь в природе и пустыне – мудрость жизни!

– Негоже сумляшеся в праведности людей этих, слово Бога чтущих! – не выдержал и вмешался тут Дорг, – И негоже дело до драки доводить! Есть более интеллигентный способ выяснения отношений!

– Какой? – с удивлением воззрились на Дорга братья-протестанты. – По-моему, единственный способ разговора – фейс ему начистить! Не так, разве?

– А вы, братия во христе, на кулачары его гляньте! Он, скорее всего, ушуист йоганутый, боддхисаттвам молившийся! Гнать таких из православного кафе надобно, но он же нас – специально провоцирует! Отметелит нас всех здесь – только начните! – вступил в беседу их бородатый ортодоксальный оппонент.

– Предлагаю вам всем – и тебе, йог опростившийся, в том числе, организовать совершенно убойный шок-дисэгри с привлечением плей-юниоров молодежного Мега! Мне – материал для газеты, а вам – забава. Каждый из вас – своих болельщиков приведет. Телевизионщики же на такую идею – накинутся бурно, и поспособствуют,– азартно предложил Дорг, пользуясь моментом.

– Братия! Да среди нас – жирналюга! Опять разводить серьёзную беседу достойных мужиков гнилой либеральной водичкой пытаются эти шакалы от прессы! – возопил вдруг бородатый фальцетом.

– А – что! Ты прав, чернориз! На этот раз – я согласен! – неожиданно поддержал своего противника дюжий детина, – долой газетчиков – подстрекателей!

– Долой шакалов! – присоединились баптисты.

Последнее, что помнил Дорг – это несущийся навстречу его физиономии огромный кулак кафешного самосуда. Самосуд осуществлял ввалившийся сюда опрощенец, под улюлюканья черносотенного и баптиста.

Удар был всего один – но хорошо поставленный. И после него наступил мрак.

Очнулся бедный журналист где-то во дворе-колодце, внутри которого располагалась детская песочница, несколько лавочек-брёвен из пласторганики, искусственное дерево – вечноцветущий персик выгоревшего блеклого цвета и старые качели. Он лежал аккурат под ними – и потому, приподнимаясь, набил себе еще и дополнительную шишку – по центру лба. Сам не зная, каким образом он угодил в либералы – вот незадача-то! – Дорг вылез на четвереньках из-под качелей, поднялся, отряхнул костюмчик – и потихоньку потрусил к подворотне. По пути он достал из кармана пачку влажных салфеток, распечатал её и вытер своё лицо от уже подсыхающей крови.

Выйдя на Садовую, Дорг не преминул посмотреться в первую попавшуюся зеркальную витрину с выставленными в ней улыбающимися манекенами в солнцезащитных очках-хамелеонах, постоянно меняющих свой цвет. Манекены женского и мужеского пола, одетые в купальные костюмы и сплошь расписанные татуировками в стиле модного сейчас стиля "ричмэн", улыбались ему лучезарно. Да, наш журналист никогда не был красавчиком, но сейчас... Его нос был совершенно сливового оттенка, а на лбу красовалась свеженькая шишка.

Дорг решил, что ему негоже в таком виде добираться до самого дома, на метро. И потому, решил завернуть в расположенный неподалеку отсюда универшоп "Солнышко", чтобы купить стойкую пудру или грим, и хотя бы внешне привести лицо в порядок.

Универшоп блестел и сиял переливающимися огнями, живые манекенщицы, наряженные сегодня кошечками и лисичками, бурно зазывали на входе покупателей, предлагая им якобы бесплатные подарки, счет за которые всё равно автоматически снимался с плацкарты на выходе. Перед носом Дорга то и дело выскакивала голографическая реклама теней, памперсов и товаров интимной гигиены, но Дорг ни на что не велся, неумолимо шествуя вперед. Приобретя в самом дешевом отделе бытового парфюма крем-пудру цвета "нежный персик", с запахом "очаровательных ароматов весенних нежных цветов", Дорг, нанеся примерно со столовую ложку крема на свои пальцы, "нежно втер легкими движениями" элитный парфюм в свой обезображенный нос. Нос смотрелся как приклеенный – и потому ему пришлось тонировать полностью всё лицо. Цвет лица стал неестественным – Дорг нанес слишком много крема. Да и ладно! Главное – не было теперь лилово-синюшного оттенка некоторой выступающей части физиономии.

Неожиданно к нему подскочила стильно разукрашенная девица, в молодежном стиле "райская птичка": в пышной, короткой юбчонке и с искусственным пером павлина в волосах. Она нежно защебетала, постоянно подпрыгивая:

– Вы – выиграли, выиграли, выиграли!

– Что? Я не понимаю, и – спешу! – намеренно важно прошипел Дорг, отстраняя с прохода девушку.

– Я у вас не отниму много времени! – залебезила та. – Я только хочу вам подарить прекрасный фен – наша фирма дарит вам его! Взгляните, какая прекрасная вещь! Мы её вам дарим, потому, что вы – наш миллионный клиент! – и девица раскрыла перед носом Дорга красную коробочку, надушенную и перевязанную розовой ленточкой. Глаза Дорга загорелись жадностью:

– Ну, что ж! Если дарите – давайте сюда.

– Ну..., – замялась девица, – дарить-то мы дарим... Но только фен, а за прекраснейшее изобилие насадок – вы нам заплатите. Это же – просто пустяк! – и она назвала довольно-таки катастрофическую сумму. – Это же – вещь так вещь, на всю жизнь её хватит! Будете нас добром потом вспоминать!

– Ну... Ладно, раз – сам фен бесплатно, так уж и быть. Давайте и ваши насадки! – и Дорг полез в карман за пласткартой.

– Нет, Вы меня еще не дослушали! Этот фен с насадками входит в подарочный набор, так необходимый для счастливой семейной жизни! Вместе с феном, одним набором, мы предлагаем приобрести также утюг и элекропосуду, а в подарок добавим ещё и краску для волос... Всё вместе, получается вполне выгодное приобретение! – и ловкая продавщица при этом назвала такую сумму, которой на всех пласткартах Дорга, вместе взятых, явно не значилось. Она была больше его месячного дохода.

– Нет, у меня нет никакой жены, девушка, и – ни краска для волос, ни посуда мне пока не нужны, – сказал Дорг, пытаясь вырваться из цепких объятий, в которые его уже, как тисками, заключила молодая особа.

– О! Тогда – вместо краски наша фирма может добавить пылесос – и всего за полцены, а я зато вас провожу – до самого дома, где мы с вами... Приятно проведем время за оформлением вашего кредита, – настаивала бойкая незнакомка, прильнув к Доргу грудью, – И все ваши покупки обойдутся вам всего ничего – сегодня у нас самые большие скидки за месяц!

Посмотрев на пышную грудь, прислоненную впритирку к его галстуку, Дорг мгновенно покраснел и пролепетал, что у него нет сейчас такой наличности – и в ближайшее время не будет, а кредит – это кабала, на которую он никогда не пойдет.

– Ну, а может, у кого из ваших друзей есть в наличии такая сумма? – настаивала девушка, – Мы с вами могли бы поехать к ним – и занять! Это же – так просто и решаемо! – и она кокетливо улыбнулась.

Дорг, красный и потный, наконец-таки доведенный до крайности, отпихнул эту даму от себя – и, хватаясь за голову, устремился прочь.

– Голубой! – прошипело резко обозленное нечто ему вслед.

Выйдя из универшопа, наш герой, мрачный и подавленный, налетел с разбегу на пластиковую пальму при входе, и ударился об нее своей шишкой на лбу... Чертыхнулся, и устремился к метро. Было уже время, близкое к шести: давненько он не задерживался до таких пор в центре Города. Но, если повезет с транспортом – то, быть может, всё ещё и обойдется... Доргу не хотелось думать о том, что будет, если он задержится на улице допоздна.

Возле входа в метро его, как нарочно, облепили нищие, буквально вымогая плацкарты, и Дорг еле прорвался сквозь их строй, судорожно высвобождаясь. Это задержало его ещё немного...

К себе в район, спустившись из тьюба вниз по эскалатору, он попал уже позже шести... Ближайший выход метро был блокирован: район зачем-то оцепили, и никого не выпускали на нужной ему станции. Поэтому, он вышел, проехав свою станцию, на следующей.

Неподалеку от выхода, он заметил кучку незжей, которые направлялись как раз навстречу... И потому, проворно шмыгнул в ближайший брэнчдогкиоск: маленькую закусочную для людей и собак. Переждав там, когда мимо пройдут незжи, он купил себе пирожок. А, выйдя на улицу, решил срезать дорогу – пройти по территории небольшого парка.

Парк с декоративной, ядовито-зеленой искусственной травой, сусальными искусственными березками, маленькими лавочками-пеньками из пласторганики и большими волнистыми металлопластовыми голубыми скамейками по краям газона, он пересекал наискосок, по диагонали... Когда вдруг, с двух сторон, одновременно показались люди. Все до одного молодые, подтянутые, с маленькими усиками. Все в белых рубашках с черными галстуками-бабочками и черных классических брюках. С каждой из сторон их было не менее двадцати. Испуганный Дорг быстро юркнул за одну из скамеек и затаился. Две команды приблизились друг к другу, и без всякого предупреждения начали бой без правил: таскали противника мордой по асфальту, били спиной об искусственные березки, перемещались ловкими прыжками и наносили мощные удары... В общем, бой был славный. Минут через пятнадцать драки ногами, у ближайших к Доргу соперников порвались брюки. А неподалеку уже валялся непонятно откуда прилетевший галстук-бабочка. Похоже, что некоторые из соперников владели приемами айкидо, поскольку применяли болевые захваты, заломы и перекаты, другие дрались исключительно ногами, как тхэквондисты, а третьи – наносили крепкие удары кулаками. Казалось, темп драки всё ускорялся, но покалеченные и покинувшие поле боя стали появляться не сразу. Но, в конце концов, одна из партий победила – и те, кто остался на ногах, не стали оказывать помощь ни своим, ни чужим, а столпились тесным кружком посередине парка, и что-то тихо обсуждали между собой. И вдруг, именно теперь, один из них заметил Дорга... Который до сих пор прятался за лавочкой.

– Смотри, братва! Соглядатай! – сказал этот глазастый остальным. И они начали медленно приближаться. Дорг, глядя на них снизу вверх, заныл жалобно:

– Пощадите! Я здесь совершенно случайно! Я просто мимо шел!

– Давай, обыщем его! Вдруг он что заснял! Фотоаппарат, если есть, надо грохнуть! – предложил один из парней, с разорванной на груди рубашкой.

Другой детина подошел к Доргу, нагнулся, и, схватив его за шкирку, выволок на центр аллейки, как паршивого котенка. Обшарив его карманы, он воскликнул громко:

– Гляди ты! Ксива! – и, открыв документ, прочитал: "Пропуск второй категории... Да он – журналист, собака! Либерал поганый – они там все либералы, геи и продажные шкуры!

– Ах он, гад! Небось, в газетенку свою паршивую материал готовил! Бей его, парни! – взвизгнул один из парней, он очухался только что. Поднялся с газона, с совершенно заплывшим глазом.

– Граждане, за что! – только и успел простонать бедный Дорг. – И не либерал я вовсе, я – русский националист!

Били же его молча, долго и со вкусом. Лежащего, ногами в живот, в ребра, по филейным частям... Лишь голову Дорг прикрывал обеими руками. Когда же им надоела эта забава, они внезапно и одновременно растворились в наступившей уже темноте.

Только тогда бедный Дорг затрусил домой, кляня себя за то, что сильно задержался сегодня в центре. Он постанывал от боли.

Придя домой, он, даже не разуваясь, вошел в маленькую комнатку, имевшую форму гроба, зашорил поскорей, в темноте, единственное окно, и собирался упасть в армчеар и пультануть телекс. Неужели, всё же дома? Уф!

Однако когда он обернулся, то вздрогнул в ужасе: в армчеаре уже сидел некий человек в строгом костюме.

– Не включайте свет, – попросил этот некто властно.

Дорг задрожал.

– Я задам несколько вопросов, и уйду, – сообщил незнакомец. – Вы ведь журналист Драгомир Свистлицкий, не так ли?

– Д-да.

– Иоганн Кролас – ваш друг?

– Вроде того...

– Расскажите, где он бывает, с кем видится. Девушка у него есть?

– Я н-не знаю. Мы только по деловому общаемся. В редакции. И даже в редакции, он больше с Зинаидой Исламбековой дружит. Вы её расспросите...

– Ну... Хорошо. Скажите тогда, давал ли ваш шеф, недавно, ему задание, чтобы Кролас написал статью про институт нейролингвистического программирования?

– Я не знаю. Вроде бы, нет. При мне.

– Значит, не давал?

– Я же сказал: не знаю. Пузалов иногда дает поручения... С глазу на глаз. Вы просто... спросите у него.

– Он – лицо официальное. А официальную прессу мы пугать не хотим. Пока не хотим... Да, мистер Свистлицкий, скажите, а часто ли ваш шеф давал поручения Кроласу, о которых вы не знали?

– Ну... Например, самое первое: написать про Пупси-Бест... Я узнал только, когда статья вышла. А так... Если со статьей не срослось, то про особое поручение никто и не узнает.

– Спасибо за информацию, господин Свистлицкий. Отдыхайте теперь. Да, и не провожайте меня до дверей: я и сам дойду. Спокойной ночи!

Сказав так, незнакомец отправился к двери. Но, в дверном проеме остановился, обернулся и сказал:

– И ещё... Передайте Корнею Пузалову, чтобы он... Впредь совершенно не интересовался тем, где находится его сотрудник, журналист Кролас. И смотрел, чтобы нигде в прессе это имя больше не всплывало. Ясно?

– Д-да, – заикаясь, ответил Дорг.

Незнакомец, наконец, исчез из вида, а вскоре хлопнула входная дверь.

И тогда Дорг, наконец-то, плюхнулся в армчеар, и машинально включил телекс.

На экране телекса, под бодренькую мелодию, ведущая с приклеенной белоснежной улыбкой весело щебетала о полной ликвидации преступности в Городе, о том, что "мы улучшаем нашу жизнь, каждый день и час". Затем зазвучала песня: "Шоколадно-мармеладный мой, я увезу тебя к себе домой"... Дорг расслабился и начал успокаиваться.

– А также сообщаем вам, наши дорогие зрители, что с первого числа никакие тарифы и квартплаты пока не повысятся, о чем сообщил нам мэр Города, который сегодня лично поприветствовал наш замечательный канал Мега ТV++, и пожелал нам...

Но Дорг уже ничего не слышал – он сонно посапывал.

Глава 2. Сделка.

Генрих, Шнобель и отец Даниил расположились в «гостевой комнате», находящейся глубоко под монастырем.

Генрих уже шел на поправку, благодаря лечению монахов, и сидел у дальней стены, у компьютера. Он считывал информацию на кристаллы. Делал запись тех самых книг, что принес Шнобель.

Отец Даниил сидел в старинном мягком кресле. Напротив него расположился Шнобель, и они продолжали разговор.

– Отец Даниил, я всегда считал, что церковь не любит никакой техники, избегает ею пользоваться.

– Почему же? Это – одна из наших реалий.

– Но есть мнение, что технические изобретения – дело рук Сатаны. И несут зло.

– К сожалению... Или же – к счастью... Но всё, что я встречал в своей жизни, было делом рук людей. Особенно, дела неправедные. Сатана чаще всего тут ни при чем, – ответил Пещернику его странный собеседник.

– А какое отношение вы имеете к хакерам?

– Самое прямое: я и есть хакер. С ранней молодости.

– А почему тогда... Вы подались в монастырь?

– Во-первых, я не монах. А просто батюшка. Служитель церкви, при которой есть и монастырь. А как я подался в религию... Да очень просто. Мы с моим другом окончили школу, и пару лет не могли найти никакую работу. Нас нигде не брали... Что делать? Сидим мы как-то вечером, у меня. Он и говорит, печально так: "Есть только две дороги: В полисы и... рясу одеть". Так и сказал... Ну, он и пошел в полицию. А я... Словом, мне досталась ряса.

– Вот так... Всё просто?

– Из тех путей, что предоставила судьба, этот я выбрал, путем исключения всех остальных. Остальные были или подлей, или тяжелей и грязнее. И, знаете ли, это – Судьба... И я – не самый плохой священник.

– Вы – лучший из тех, что я встречал, – сказал Шнобель.

В это время, к ним подошел Генрих, и спросил:

– Ну, что, Пещерник? Будем драться, или – выметаться?

– А что? Есть конкретные предложения, как? В смысле, драться, – спросил Пещерник.

– Мы, хакеры, решили действовать! Отец Даниил, вы поможете нам молитвой? А мы, остальные... Будем бороться физически. Если нужно, даже применим оружие. Но, самое главное – придумать план борьбы. В целом, хакеров Ростова пока не обнаружили. Меня взяли случайно. Тем не менее, все мы в большой опасности. Серые шерстят подземку. А это – всё равно, что объявить на хакеров охоту.

– Я за вас буду не только молиться, но по возможности – бороться, – помолчав, тихо сказал отец Даниил.

– А вы – поможете нам, молодой человек? – спросил вдруг Генрих и у Шнобеля.

– Каким образом? И, по-моему, у нас очень мало сил. А Город – машина, имеющая свою страшную силовую структуру. Вдобавок, Генрих, мы с вами "засветились". Но мне нужно остаться: я должен хотя бы попробовать спасти Кроласа. Это я послал его... на верную расправу. Его надо вытаскивать из института. А вам, Генрих, надо уносить отсюда ноги.

– Унести отсюда ноги мы еще успеем... Я так думаю. А пока, попробуем затеять здесь небольшое светопреставление. На прощание.

– Светопреставление с полисами, собакокрысами, серыми – при праздничном салюте! В честь очередного Дня Города... Да, такое не помешало бы устроить. Только при таком раскладе, Тараканов будет весьма занят другими делами, а наш Иоганн, если не будет идиотом, сдернет из больничной палаты. В общем, я – за! – темпераментно воскликнул Шнобель.

– Вы, молодой человек, хорошо знаете структуру города и его андеграунд. А также... имеете много знакомых... Ну, самого разного характера. Это может нам пригодиться, – сказал Генрих.

– Да, но из-за рода моей профессии, моих увлечений я хорошо знаю, так сказать, группировки "тусовочной" молодежи, немного торговцев и рядовых суржей. Но не знаю ни анкюлотников, ни Отцов Города, ни серых, ни...

– Нам этого достаточно. А самое главное сейчас – выйти на торговцев. Они нам будут нужны.

– Ой, как жаль, что Кроласа с нами нет, – хлопнул себя по лбу Шнобель.– Он недавно познакомился с торговцем крупного ранга, не моим знакомым чета... Его зовут дядя Ося.

– Молодец! Хорошая идея. То, что нам нужно, – радостно сказал Генрих, – Нужно отыскать Оливера...

– Хотите, я схожу за ним, он во дворе. Только, вряд ли старший Кролас сказал ему адрес дяди Оси, – посетовал Шнобель.– Вроде, незачем.

– В принципе, нам нужен не мальчик. Нам нужен его вран. Он был с Кроласом вместе, и, наверное, знает дорогу к дяде Осе, – ответил ему Генрих.

– Да, действительно же! Элементарно! – опять хлопнул себя по лбу Пещерник.

– Просто отличная идея... Дядя Ося...Кажется, кроме торговых дел, можно кое-что ещё замутить, – пробормотал Генрих.

– Но... что бы вы ни собирались узнать, выведать у торговцев – любая информация у них считается товаром. И любой запретный товар стоит больших, очень больших денег... У хакеров Ростова есть деньги? – спросил Шнобель.

– Нет, денег у нас нет. Мы продаем обычно... Тоже информацию... А нужны нам взамен будут любые сведения о передвижении в Зоне и её особенностях, – ответил Генрих.

– Насколько я знаю из рассказов Кроласа, у торговцев имеются машины, способные входить в Зону, – сказал Шнобель.

Глаза Генриха загорелись глубочайшим интересом.

– Мне надо самому, и обязательно, повидать дядю Осю!

– Это большой риск! Быть может, лучше с ним повидаться мне, от вашего имени? Или – кому-то из послушников монастыря? – предложил Шнобель.

– Риск оправдан. Но предложение вашего участия я бы принял...

– Называйте меня на "ты".

– Хорошо.

– А что за информацию могут предложить торговцам хакеры? И вы уверены, что их она привлечёт? Торговцы – люди весьма практические. Голые теории их не интересуют.

– Информация, конечно, весьма и весьма практическая. Только хакеры Ростова знают про выход в один тайный бункер. Он расположен глубоко под землей, в Аксайском районе – и там когда-то был музей военной техники... Наши предшественники-хакеры и мы храним это место в секрете. И хорошо закрыли и замаскировали вход туда, из пещер подземки. Интересные там хранятся экспонаты... Очень интересные. Торговцам они могут весьма пригодиться. Техника очень старая, но в целости и сохранности.

– Что ж... Идея с торговцами, может, и сработает... Тогда, пойду я к врану, – и Шнобель вышел во двор.

Пока Оливер вместе с другими послушниками чистил свинарник, кормил лошадей и доил коров, вран, казалось, дремал на ветке. Но, услышав шаги Шнобеля, сразу же приоткрыл левый глаз.

– Пр-ривет!

– Привет! Как дела?

– Ой, не спр-рашивай. Я контролирую Кроласа. Тар-раконов сильную дозу излучения ему впаял в мозги, – ответил Тенгу.

– Не хочешь прогуляться с нами, навестить дядю Осю?

– Нет. Пока не могу. Адр-ресок дать?

– Да, конечно.

Вран подробно объяснил, как добраться до дяди Оси. Потом добавил:

– Осторожно. Остер-регайтесь серых... Жду вас обратно.

Шнобель вернулся к Генриху. Сказал:

– Я узнал адрес дяди Оси. И одного я вас не отпущу. И ещё... Переодеться бы вам, на всякий случай. Чтобы не привлекать излишнего внимания.

Тут в беседу вмешался отец Даниил. Он сказал:

– Знаете ли, мои ребята – монахи довольно часто выходят в город: в конце концов, одежду какую купить, обувь, что-то из еды – да мало ли чего. Мы же тоже люди. Так что, мы, думаете, по городу в рясе ходим? Нет, конечно. Это же опасно. Могут и побить. И у нас целая отдельная комната имеется, она называется "переодевальня". Там есть всё необходимое для выхода в город. К примеру, костюмчики различных фасонов. И грим. Вы, Генрих, худенький, как мои ребятки, и легко подберете одежду.

И отец Даниил сам проводил Генриха и Шнобеля в "переодевальню".

Генрих выбрал среди гардероба клетчатую рубаху, плотные коричневые джинсы, шляпу с полями от солнца и коричневый нашейный платок. И нож.

Шнобель остался таким, как вырядился в универмаге. Только переобулся: сменил туфли на шузы-вездеходы. В карман засунул пистолет-обманку, имеющий форму бластера, но заряженный "Ромашкой – 4".

Теперь эта парочка смотрелась вполне стильно для людей, обделывающих делишки в околомафиозных торговых кругах.

Отец Даниил вывез их за территорию монастыря на машине с темными стеклами и довез до ближайшей церкви. Там он завел машину в небольшой прицерковный дворик и закрыл ворота. Потом, через внутренний проход, провел Шнобеля и Генриха в церковь.

Изображая из себя "братков", которых посетил внезапный прилив совестливости или суеверного страха, они вышли через центральный вход и поспешили к ближайшей станции метро.

Пока они добирались пешком от станции метро "Батайский разъезд" до особняка дяди Оси, на них попытались напасть.

Какой-то ханыга спросил, приближаясь, и держа руки в кармане:

– Эй, парни, закурить будет?

Шнобель демонстративно порылся в пиджаке, оттопырив фалды. И спокойно достал псевдобластер. Наведя его, как бы случайно, на ханыгу, он другой рукой стал рыться в верхнем кармане, а потом сказал:

– Да знаешь, паря, по дороге сигары где-то выпали.

Ханыга попятился задом, руками нашарил дверь подъезда – и растворился в темноте. Там, в глубине, похоже, сидели в засаде его дружки. И поджидали удачного момента для нападения.

Но напасть не рискнули.

Несколькими кварталами дальше, другие искатели приключений выскочили из подворотни, и налетели сзади. Первый из них, добежав до Генриха, схватил его за шею, обхватом. Но тот проявил себя неожиданно для Шнобеля: резко перекувыркнул нападавшего через голову и скрутил его болевым приемом. Тот заверещал, а в это время Шнобель съездил в скулу другому приятелю, и стал в боевую стойку, готовясь встретить остальных. Дальнейших вопросов к случайным прохожим не последовало, и все местные тихо рассосались.

А далее Генрих со Шнобелем проследовали до самого замка дяди Оси совершенно спокойно.

– Веселый район, – заметил Генрих.

– Весь Ростов славит батайских бандитов. Но, я смотрю – это слишком громко заявлено. На деле – так, мелкая шушера здесь развлекается, начинающие подростки на прохожих практикуются, – прокомментировал события Пещерник.

В это время они подошли к "пропускному пункту" перед мостом и особняком дяди Оси. Шнобель нажал на кнопку в проходной. Но неожиданно для него, Генрих отодвинул его от экрана. А потом, твердо сказал:

– Здравие, Большой Папа! Я – Коричневый Архангел, мне требуется разговор.

И этого вполне хватило. Они прошли фейс – контроль...

Мост был спущен. Прошествовав через него и ворота замка, они поднялись по центральной лестнице. Откуда-то сверху, из автоматического устройства, голос проговорил:

– Идите в кабинет. Дверь налево.

В кабинете дяди Оси было прохладно; на кондиционере выставлен режим "легкий бриз". Дядя Ося сидел, одетый не официально: брюки, жилетка, яркая рубашка, галстук. Он курил сигару и рассматривал документы, которые стопками лежали на столе. Отодвинув от себя бумаги, он отпил из чашки немного кофе и спросил:

– Что вам угодно, господа? Вы и есть легендарные хакеры Ростова?

– Да, – ответил Генрих. – Мы – хакеры, и у нас к вам есть некоторое деловое предложение. Не знаю, придется ли оно вам по вкусу.

– Ну что ж... Вы, быть может, знаете, что с хакерами, даже самыми мелкими, я общаюсь с интересом. Ваша информация дорогого стоит. Да, и ещё... Никому из наших ещё не удавалось лицезреть Коричневого Архангела. Наслышаны, уважаем. И каковы будут ваши пожелания – и ваши предложения?

– Предложение первое: мы хотим расспросить вас о Зоне... Чтобы вы рассказали всё, что вы, торговцы, о ней знаете. В обмен мы предоставим вам два действующих компа нелицензионной модификации. Хотите – на продажу, хотите – вас обучит наш человек и подарит вам несколько камней.

– Гм... Что-то в последнее время всех Зона интересует... Никак, полгорода линять собирается... Ну что ж... Расскажу, если другое что предложите взамен. Компы мне без надобности.

– Почему? Это всегда был весьма ходовой товар.

– Был...Но, в последнее время, это небезопасно стало: нелицензионку толкать, – отвечал дядя Ося. – Уж больно серые всеми этими делами заинтересовались. У меня будет ответное предложение... Я толкаю вам свою инфу о Зоне. А вы – свою... О мире, о себе. И будем квиты. Если у вас пока нет других предложений.

– Мы хотим иметь в своем распоряжении машину вашего типа: которая не ломается и не выходит из строя в Зоне. А взамен – мы вам сообщим, где находится старый склад военной техники... Если интересует.

– Так, я всё понял, – прищурился хитро дядя Ося и захохотал. – Хорошо, что вы именно на меня вышли. Вышли б на кого другого из наших, прогадали бы. Могли бы вас в расход пустить, после того, как всё разузнают... Да, такая инфа многого стоит. Это же – чуть ли не власть над городом в проекте! Старенький складик... Слыхал о нем легенду. Ну, и в целом – согласен на предложение. Но, только если скажете, зачем вам зоноходка.

Вместо Генриха, вмешался Шнобель.

– У меня есть друг, журналист. Он... Пошел в институт один, брать интервью, – начал он, – и не вернулся.

– Иоганн? – подскочил на месте дядя Ося.

– Да, – ответил Пещерник.

– Это... Меняет дело. Ты – мой друг, получается, поскольку он... Значит, решился парень. Дай Бог ему выйти оттуда.

Повисло молчание.

– Расскажите, для начала, что вам известно о Зонах, – попросил Генрих.

– Зонах? А что, она – не одна? – спросил дядя Ося. – Та, что вокруг Ростова, со всеми его окрестностями?

– Не одна, – ответил Генрих.

– Ну... Расскажу, что знаю. Зона, что окружает город, как вы знаете, начинается сразу за пейзанскими поселениями. В ней ломается любая техника, выходят из строя приборы. Зону можно пройти, но до какого-то предела. Можно сказать, что до некой максимальной плотности, – начал рассказ дядя Ося. – Мы, торговцы, не раз заходили в Зону... В сапогах-антигравах и шапках-невидимках. Шапкой-невидимкой мы зовем колпак, созданный из такого материала, что преломляет падающие лучи до эффекта полной невидимости предмета... Ну, так мне объясняли. Что-то в этом роде. А сапоги-антигравы были изобретены после походов первопроходцев – энтузиастов. Были такие среди ученых. Они ходили изучать Зону. И некоторым из них удалось вернуться. И принести пробу материала. На основе проведенных исследований, и при использовании материала зонного грунта, и были изобретены первые антигравы.

А дальше – больше: и походов, и материалов. Исследователи, почти все, стали возвращаться. Были изобретены наши, всем известные, "флайера"... Не всем известно и не афишируется, но работают они именно на элементах, содержащих почву из Зоны. Но дальнейшие исследования в этой области были прикрыты и лишены финансирования. Иначе дошло бы и до летающих машин: а кому они нужны в городе? Лишние проблемы и нарушение движения...

С флайерами намного проще – им открыли "Граунд-фло", нижний этаж нашего движения. Вверх, по эскалатору, на них поднимались только самоубийцы.

Так вот, вы, наверное, уже поняли, к чему я веду... Мои механики, дельные ребята, искали кого из людей торговых, когда закрылись официальные походы в Зону и эксперименты этого направления. Они решили втихую их продолжить, но им нужно было финансирование. Ребята задумали изобрести машину, на которой можно было бы пройти Зону. Ведь в сапожках и шапочках по безжизненной пустыне, при температуре плюс пятьдесят и выше, много не находишь. И не всегда вернешься. Зона – она незаметно начинается, но, как только в неё входишь – крыша едет. Нельзя поэтому безнаказанно в неё войти, набрать грунта – и дёру. Ученые, что жили до нас, туда с особыми приборами ходили. Ведь, пойдешь будто обратно – а на самом деле, возможно, совсем не в ту сторону. Кругами начинает водить. А на машинке намного безопаснее. Можно выставить автовозврат, по той же траектории техника пойдет, по какой шла, только в обратном направлении. Но, вдобавок, обычная техника, любая – в Зоне из строя всегда выходила. Нужна была вещь особая.