Текст книги "Ты будешь нашей мамой? (СИ)"

Автор книги: Ольга Виноградова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Живых? – эхом переспросил Олар. – Мне нечего бояться, Сойварраш, вокруг меня их нет – одни мертвецы, – прошипел морф и пустил тарго в лес.

Знающий глянул вслед, сплюнул пожеванную травинку и кинул вдогонку следилку, чтобы позже его отыскать. Пусть едет. Иногда слабым надо побыть в одиночестве.

Империя людей. Следующий восход после коронации.

Правительница танцевала под простую уличную мелодию, наигрываемую Малаиэрсаном. Кружилась одна, в пустой бальной зале гостевого крыла. Очаровательна, как всегда. Соблазнительна – сверх меры. Беглого взгляда на Сэллариону хватило, чтобы у эльфа пересохло в горле, а он знал ее истинный возраст.

Сэлларионе хотелось забыться. Вернуть потертую временем юность. Бесшабашную. Или хотя бы то время, когда не все иллюзии утрачены. Но музыкант своей мелодией дал лазейку старому запретному воспоминанию о несбывшейся мечте, которую дали подержать в руках. Недолго.

Еще одна, когда-то оплаканная ею жертва, принесенная во благо своего народа. Правительница на вдох ощутила рядом, некогда собственной рукой безжалостно отвергнутое, счастье – быть матерью. Кем он мог стать? Ее родной сын. Единственным существом, которое она бы любила. Ее крепкой опорой в вечной борьбе с названием жизнь. Преданным слугой, на которого можно положиться. Истинным сторонником ее дела. Но вместо этого Правительница вынуждена довольствоваться жалкой пародией – своими, повязанными клятвой [67]67
  Клятва (на крови) – клятва верности, обычно приносимая должниками или слугами. Исключительно добровольно. Владелец клятвы при неподчинении может вызвать болевые ощущения и смерть.


[Закрыть], должниками!

– Перестань! – завизжала она, закрывая руками уши, заставив музыканта выронить от неожиданности флейту. «Больно, больно, как больно…»

– Малаиэрсан… – тихий шепот с придыханием, – прости… – мокрая соль на лице. На губах.

– Сэллариона… вы… вы плачете? – эльф был потрясен. Наличием эмоций у Правительницы. А ему ли не удивляться? Воспоминания опутывали эльфа, как паук жертву.

Кто он такой? Сирота. Без магического дара. Воспитанный вдали от родных земель в семье низкорожденных. Что стало бы с ним, если бы не Правительница, из окна кареты услышавшая незатейливую мелодию его флейты? Лэй-ней на чьем-то ложе. Слишком красивым он был уже тогда для той глухомани, где жил.

Непоседливый мальчишка довольно быстро освоился в резиденции, объявив своими негласными владениями не только отведенную ему залу. Тайные ходы и подземелья привлекали Малаиэрсана сильнее. В одном из таких исследований он и узнал имя. Свое. Настоящее. Род и судьбу семьи.

Подслушанный разговор, перевернувший мир маленького эльфа. Некоторые взрослеют так. Все потускнело для него. Подернулось плесенью чужих низкопробных желаний. Появилась горькая складка у рта. Флейта плакала в его руках, разрывая сердца слушателей…

Сэллариона сама подсказала ему путь. Дала лучший совет в жизни. Хотят ударить – подставь щеки. Уже бьют – свернись клубком и лежи. Впереди толпа – ползи между ног по помоям и займи первое место, пока остальные дерутся. Он слаб, а удел немощных – находиться в тени, а там, порой, больше возможностей для маневра, чем под светом Звезды.

Он попытался. Честно. Но… Был обманут своим врагом. Альв сдох раньше, чем он до него добрался! И цели не достиг, и Правительницу подставил. Дальше… «Ты виноват – было написано на каждом встреченном лбу. Ты виноват – читалось в глазах изгнанной Высокой…» Он не выдержал агонии и бессонных ночей. Уехал следом. Упал на колени и каялся в совершенной ошибке. Глупенький… Ему было нужно прощение, а она… Умело воспользовалась обстоятельствами. Аккуратно подвела его к нужному решению. Клятва на крови, единственный способ искупить тяжкий долг перед ней. Столько циклов, а он все еще несет на себе давящий груз предательства!

Правительница постепенно приходила в себя, раскаивалась, что не сдержала внезапного порыва при Малаиэрсане. «Больше не позволю прошлому взять надо мной верх!» Сэллариона рассматривала погрустневшего эльфа, теряясь в догадках, как он воспринял ее срыв. За прошедшие циклы он едва перешагнул порог, отделяющий юношу от мужчины. Его мальчишеская красота несколько огрубела, приобрела налет выдержки, привлекающий женщин всех рас. Роскошное бело-золотое каи говорило о достатке и благополучии, но все так же наивен и слаб. Скорее всего, безнадежно.

Такие, как он, талантливы, но лишены внутреннего стержня. Тают от похвалы и ломаются от критики. Они прячутся в тени, прибиваясь к существу, способному дать им цель в жизни. Подогревать их чувства и бередить замолкающее сердце. Они жадно пьют эмоции. Свои и чужие. Если радость, так до сорванного горла, до чистого хмеля в жилах и пьяных бесчинств. Если страдания, так до крови рекой. Обида доводит их до исступления с пеной у рта, а гнев до смерти. В такие моменты слабые мнят себя всесильными, но могущество их хрупко и иллюзорно. Так и этот эльф пойман, пленен рухнувшими надеждами.

– О чем ты думаешь сейчас? – невинный вопрос из уст прожженной интриганки. Малаиэрсан вздрогнул. «Не хочется отвечать… Находиться здесь… Сладкая недостижимая свобода… Как же вырваться из опостылевшей службы?!» Терзания маленькой рыбки в золотых сетях, добровольно заплывшей внутрь.

В руках Правительницы достаточно крючков, за которые можно потянуть, но она не упустит момента всадить еще один. Старые тупятся, зарастают грубым мясом, и не так эффективны.

– Что вы хотите? – прервал затянувшуюся паузу Малаиэрсан.

– Мне нужна Риина дель Мааре, – хищно протянула эльфа. Правительница чувствовала острую необходимость прощупать почву, стремительно ускользающую из-под ног. Лисардо свел общение к минимуму – возомнил себя самостоятельным, способным принимать ответственные решения. Перестал прислушиваться. Если он думает, что одна женщина может заменить другую – получит беспощадный урок. А девчонка… Либо она примет условия эльфы, либо будет избавлена от тяжкого бремени быть супругой императора.

Как удачно сложилось: что не выведает она, то разнюхает Малаиэрсан. Он великолепно умеет «сочувствовать» чужим бедам.

– Хорошо, – покорно согласился эльф. – Я могу идти?

Никто не подозревал в мальчишке-флейтисте искусного следящего, мастерски добывающего нужную информацию. Малаиэрсану были открыты все двери, в отличие от Высокой.

– Нет. Она скоро придет. Найди способ сойтись с ней поближе. Остальное ты знаешь, – распорядилась Правительница.

В этот момент хран сообщил о долгожданном визите. Малаиэрсан сосредоточился. Он не испытывал к Избраннице симпатии, но и зла не желал. Она никто для него. Всего лишь еще одна поломанная, в будущем, его стараниями, жизнь в череде десятков таких же.

Эльф рассматривал невысокую девушку, расположившуюся в кресле, подмечая детали облика, говорящие обычно больше, чем их хозяин. Темная просторная одежда, клинки на бедрах, сапоги на мягкой подошве для бесшумного шага. Хмурая складка между бровей – заботы. Нервные движения пальцев, теребивших непарную серьгу с аквамарином в ухе… Его работа сделана. Он знает, что стоит за этими простыми кусками золота и камня.

– И все-таки, я могу идти, Правительница, – эльф встал со своего места, – она – Творение, альвовская собственность. Думаю, Император ничего не знает об этом, – и, поклонившись, покинул залу, оставив ошеломленных женщин наедине.

– Объяснитесь! – резко потребовала побледневшая Риина.

– Конечно, но моя откровенность тебе дорого обойдется! – начала торговлю Правительница.

Земли морфов. Через три восхода.

Сойварраш нагнал изменчивого через два восхода. Его появление стало для Олара сюрпризом, в буквальном смысле, свалившем с ног. Он слышал шумное дыхание приближающегося зверя. Команду остановиться. Тихие шаги. Узнал и не обернулся на шум. Но стоило возникнуть второму отражению рядом с его, как равновесие было потеряно. Олар с головой погрузился в ледяную воду, разбив на тысячи капелек лицо зеленоглазого эльфа. Вынырнув, спросил неуверенно и зло:

– Сойварраш, ты?!

– Ждал кого-то еще? – бесстрастно отозвался Знающий. Снял перчатки и протянул руку, помогая вылезти убийце. – Зови меня соответствующим именем, – коротко напомнил эльф. – Я решил, так будет безопаснее для нас и тех, кто окажется рядом.

– С каких это пор ты заразился состраданием и стал ценителем чужой жизни? – изменчивый скептически отнесся к словам Виарниэлена.

– Ты неверно понял меня: трудности можно преодолевать или не создавать их. Второе разумнее, но тебе понять это будет сложно.

«А он, определенно, восстановил форму!» – недобро сверкнул глазами морф. Наполовину вытянул из-за голенища стилет, да загнал назад. Когда-то удар в спину стал единственной возможностью спасти свою шкуру и выполнить приказ. Те времена прошли. Он больше не игрушка – бездумный исполнитель чужой воли, а чувствующее создание. Осознающее каждый свой шаг. Главное, помнить об этом, когда эмоции хлещут через край!

– Решаешь за меня? – Олар немного расслабился, – смотри, не ошибись в своих оценках, Знающий! – злость присыпана сверху издевкой. Пикантно.

Эльф обернулся, бросил полотенце убийце и грустно скривился, когда он дернулся, уворачиваясь.

Снова став самим собой, внутренне, вернувшись к прежнему стилю поведения, Сойварраш стал с прежней силой действовать изменчивому на нервы. До полопавшихся от ярости сосудов в глазах. Спроси кто Олара о причинах застарелой неприязни – тот вывалил бы корзину бессвязных впечатлений, но не смог бы назвать ни одной предельно ясно.

Уезжать от уединенной заводи сотворенные не стали – разложили костер и спальники прямо на берегу. Выполнять обыденные действия совместно было легко. Привыкли за шестнадцать-то циклов совместного проживания. Пока эльф не открывал рот или не смотрел прямо в глаза. Вымораживая душу. Тогда становилось понятно, что это прекрасное лицо – маска. Нежная кожа, натянутая на грубый деревянный остов. Хочешь погладить, ощутить бархат под подушечками пальцев, но острые занозы вспарывают руки.

Пребывая в крайне взбешенном состоянии, морф вызвал Райвика. Сюрв занимался перекладыванием бумажек. На заросшем щетиной лице отпечатались следы бессонных ночей. На столе – распечатанная бутылка. Наверняка не первая, не полная и не последняя.

– Давай, я не буду говорить тебе, сколько? – вымучил из себя Высокий, комкая очередной листок в трясущейся руке.

– Давай. Мы будем на месте послезавтра к обеду. Я сам все прочитаю, – согласился убийца. – Но не это причина твоего злоупотребления?

– А… – Райвик смахнул бутыль со стола, – осложнения с эльфами. Правитель обвинил в приходе Стихийника на его территорию нас! Нет, своей супруге он и в подметки не годится. Ни по уму, ни в политике. Умалишенный! – не сдержался изменчивый. – Что еще… Совет Матерей распущен. Его Глава мертва… Достаточно? Или добавить про…

– Не надо! – оборвал Олар. Думал, что сам не в ладах с миром, ан, нет – мир не в ладах с самим собой!

– Ах… да! Есть одна хорошая новость! Правда, она не имеет никакого отношения к нашим делам…

– Какая? – по инерции спросил Олар. Он все еще пытался затолкать в свою голову предыдущие сведения. Не вмещались.

– Император людей выбрал себе супругу! – воскликнул Райвик, воздев руки к небу в лицедейском жесте восхваления.

– Так быстро? – точнее, в нарушение всех обычаев. – И кто она?

– Незаконнорожденная из рода Дель Мааре. Имя… запамятовал… Да, где же это! – Высокий ворошил бумажные шарики на столе, – да, Риина Дель Мааре, – победно закончил морф, торжествующе зажав в руке скомканный клочок. Олар забыл, как дышать, а сердце пропустило несколько ударов. Только бы не услыш… «Поздно!»

Олар всматривался в ядовито-зеленое стекло мертвых глаз. Невменяем… Разум уснул, подавленный инстинктом собственника. Только девчонка способна вернуть ему рассудок, но если она предала его… Альв сгорит в магической агонии, стерев Столицу Империи с лица земли.

Однажды убийца видел подобное.

«Перемешанная с камнем кровоточащая плоть, сплавленная воедино; части тел, наделенные подобием жизни; оболочки без разума, пускающие слюни, а в следующий момент бросающиеся на тебя… И везде стоны боли и ужаса… Уцелевшие существа, седеющие на глазах, добивающие раненых: своих детей, супругов… Уходившие следом… С десяток альвов в полыхающем магией эпицентре, закрывающие собой обезглавленное тело, все еще стоящее на коленях рядом с растерзанным трупом…»

Надо остановить… Предотвратить… Убийца влил весь магический резерв в один удар. Хватит, если заклинание достигнет цели!

– Олар! – морф промедлил, и знакомая усмешка зазмеилась по чужим губам, превратив лицо в звериный лик.

Чудовищная сила почти раздавила изменчивого. Сплющила тело, распластала по земле. Оглушила. Беспомощный, он наблюдал, как неконтролируемая магия бурей распространяется по лесу. Раскалывались деревья, падали с небес птицы, орали изломанные, вывернутые наизнанку, тарго. Убийцу спасал воздушный щит, которым он едва успел прикрыться до удара обезумевшего альва. Это конец. И не только для него. Сойварраш убьет Императора, ведь тот посягнул на его Творение. Всеми миру заявил свои права на существо, принадлежащее альву. Такое их Закон не прощает.

Последние капли силы утекли сквозь пальцы изменчивого. Морфа подбросило вверх очередной волной, снесло сторону, впечатало в поваленный дуб. Щит мигнул и исчез, а морф больше не поднялся. Последнее, что он видел – черную воронку портала [68]68
  Портал – вариант заклинания перемещения. Используется для перемещения на большие расстояния, но редко из-за дороговизны и сложности изготовления.


[Закрыть]и шагнувшего туда альва…

Глава 16
Право выбора

Империя людей. Тот же восход.

Теперь рано темнеет. Я сидела в своей зале, подтянув колени к груди и обхватив их руками, не зажигая свет. Неуютно мне с ним в компании. Мысли перескакивали с темы на тему, то собираясь в кучу, то испуганно прячась друг от друга. Сэллариона восполнила мои пробелы в образовании. Нет причин не верить ей. С легкостью и изяществом, присущим остроухим, она указала на мое место в мире. Оно не хуже и не лучше, чем у нее или любого другого существа. Так получилось. Над чувствами никто не властен, а я всего лишь одна из всех, но особенная для одного существа. Идеально подходящая альву пара. Так уж они устроены – видят в придорожной пыли случайно оброненное сокровище.

Хочется смеяться и плакать одновременно, но глаза сухи, а на губах застыла скорбь.

Решение принято. Дурак тот, кто думает, что есть всего лишь два пути на узком мосту. Назад и вперед. Когда стоишь посередине, то замечаешь не только равнозначность отрезков перед лицом и за спиной, но и еще кое-что. Я переиграю вас всех. Увы, я также проиграю себя.

Сейчас не понимаю тех, кто рвется к яркой насыщенной жизни. Лезет из кожи, доказывая каждому встречному свою индивидуальность. Мне до смерти надоело быть в центре внимания. Бежать и выбираться из приготовленных заботливо ловушек. Разрывать себя на сотни частей, стараясь угодить, если не всем, то большинству. Испытывать противоречивые эмоции. Перебирать крошечные осколки счастья на бесконечной нити бессмысленного бега по кругу. Оставьте меня. Все.

Совсем недавно я рассуждала о принятии и понимании. Вдали от своего мучителя и жизни, наполненной болью – это делать легко. Но прошлое вернулось, распахнув дверь моей души нараспашку тяжелым сапогом. Потопталось, оставляя грязные следы, на первом снеге, присыпавшем старые раны, и раскопало воспоминания, от которых тянет истерически визжать от страха. И… содрогаться от приступов удовольствия.

Надвое, на четвертинки и снова на половинки разорвано мое сердце. Истекает кровавыми слезами от невозможности изменить существо, рядом с которым я хочу быть вопреки всем различиям между нами и его поступкам. И… от невозможности полюбить человека, который положил к моим ногам, пусть не целый мир, но крохотный его кусочек. Абсолютно не нужный мне. В ней отсутствует самая важная часть – Он. Как же я докатилась до жизни такой?!

Никогда ничего не просила и не прошу. Никогда не ставила себе цели сама, смиренно или же с вызовом выполняя назначенное мне другими. А, наверное, должна была. Меня не донимал вопрос: чего хочу я. Быть как все – лежало на поверхности слабо колышущегося человеческого моря.

Как чувствует себя рыба, неожиданно выхваченная быстрокрылым альбатросом из глубины? Бьется, трепыхается, всеми силами стремясь слиться с такой родной для нее средой, где все привычно и знакомо. Она не понимает, что летит… Что ей показали бескрайнее и свободное голубое небо…

Зачем оно нам? У нас нет крыльев. Мы привыкли ныкаться по щелям от острозубых хищников, мы привычно чувствуем себя только в центре толпы, выталкивая наружу тех, кто послабее, подставляя их под мощные челюсти охотников. Мы заливаемся в едином порыве притворными слезами сочувствия, нагло смотря в глаза жертве и радуясь, что кто-то другой вместо нас растерзан и перемолот. Пришел и мой черед.

Я полностью отдаю себе отчет в своих действиях. Намерения серьезны, как никогда. Ведь на кону опять жизнь и смерть. И снова не моя… Со мной все кончено. В кои-то весы. Я больше не игрок по чужим правилам. Вышла. Самоустранилась. Почти. Остался последний выход. Блистательная точка в череде сомнительных побед. Мне надоело бестолково бороться за жизнь! Быть разменной монетой в сражениях сильных мира сего. Жизнь – последняя карта в моей колоде. Нет причины. Нет и последствий. Все оказалось до смешного просто. Теперь я знаю – иногда гораздо проще умереть!

Лопнувшее стекло… Горячая струйка крови по щеке за воротник… На пальцах, инстинктивно зажавших рану… Покрытая слоем черного льда зала… Не «почему льда»? А «почему черного»… Стайка девушек процокола каблучками по коридору. Задорный смех, шутки. В следующий вдох знакомые руки откроют дверь, и я услышу:

– Риина! Пойдем гулять в парк, там снег выпал… Первый… – произносит Лисардо, а дальше, – что случилось?! – обеспокоен Император. Он растерянно осматривает лед, замечает кровь и неподвижную фигуру на ложе. Только синие глаза – маленькие островки жизни на белом лице.

– Ничего, – и это правда. Еще не время, но уже скоро.

– У тебя кровь! – вскрикивает он, стирая влагу с лица. Ну, вот, испачкал светлые перчатки. Он несет меня на руках к своим покоям, за нами – храны. Молча переглядываются. Чуют, но не могут осознать, откуда им ждать опасность.

– Ты так неосторожна, – мягко упрекает меня мужчина, – ведь мог войти кто угодно, а еще слишком рано открывать твою тайну обществу Высоких.

– Прости меня, – пусть думает, что извиняюсь за это.

Теплые губы накрывают мои. Так странно: я не чувствую вкуса. Совсем. Откликаюсь. Фальшиво.

Как прожить оставшееся время на жалких остатках собственной воли? Ищу ответ на этот вопрос, пока мы одеваемся. Идем по коридорам и выходим на улицу. Крупные хлопья в медленном тягучем хороводе опускаются на землю, укутывая ее. Красиво… Морозный воздух пощипывает кожу на лице, добавляя яркого румянца. Дыхание стынет на игривом ветру. Танцуя новорожденными снежинками…

Наша с Императором пара вливается в общие увеселения под одобрительные крики Высоких. Первый снег на всех так действует: на один вечер уравнивая детей и взрослых. Мы играем в снежки, валяемся и валяем друг друга, заталкивая снег за шиворот, и с воплем убегаем от коварных мужчин, устроивших засаду с белоснежными снарядами на женщин. Разжигаем огромный костер, общипав все окрестные деревья. Греемся, делимся найденными в карманах сладостями, покупая их за шутливые поцелуи. Пожалуй, редкий восход, когда многие искренне наслаждаются общением, задвинув дела и вражду на «потом».

Тень. В самом уголке глаза. Недвижимая, нереальная. Если смотреть прямо – не увидишь. Пришел. Так быстро. Не стало надежды. Я не смотрю туда, в последний раз утопая в глазах Императора, согревающего мои пальчики своим дыханием. «Ты простишь меня, когда протрезвеешь. Тебе объяснят все, когда ты проснешься от пьяного забытья. Ты простишь меня, ибо мертвых не судят…»

Все на пределе. Обострено. Отточено. Здесь и сейчас. Вот он, единственный шанс выкупить тысячи жизни. Тот самый, о котором говорила Сэллариона. Пора начинать представление!

– ЗАБЕРИ! – и под ноги Лисардо летит ритуальное кольцо. Пойманный золотом всполох огня утопает в пушистом снегу. Тишина. Десятки огромных неверящих глаз. Ни он, ни я не можем оторвать взора от крохотной ямки.

– Риина? – почти неслышно.

– Что Риина?! Я не стану твоей супругой! Ни за какие блага мира! – кричу ему в лицо. «Прости, Лисардо, так надо».

– Что с тобой?! – он удивлен. Всего-то. Мало! – Опомнись! О чем ты говоришь?!

– Лучше спроси, о чем я молчу!

– И о чем же?! – уже зло мужчина швыряет фразу. «Молодец, тебе так будет легче».

– Ты принуждаешь меня делить с тобой ложе! Ты отвратителен мне!

– Принуждаю?! – выдыхает взбешенно. Преодолев расстояние, впивается руками мне в плечи.

– Да! Ты сделал меня продажной девкой, но они получают за это монеты, а я глоток свободы! Доволен? Мои услуги устраивают вас, о, мой Император! Ты такой хотел любви?!

– Продажной девкой!!! – а ему идет ярость…

– Да! А как еще это назвать?! Или не ты грозил открыть на меня охоту, если сбегу? Я просила тебя, умоляла отпустить меня, но ты сделал по-своему!

– Риина, как ты можешь…

– ЗАМОЛЧИ! Гордись и будь доволен собой, Император. Как ты сказал? Послужить Империи? Как? Раздвигая перед тобой ноги, когда ты утоляешь свою похоть, содрогаясь от отвращения к твоему уродливому телу?! Я ненавижу тебя! Ты ничем не лучше сотворенных!

Он не выдержал – отступил, а в глазах бездна. Муки. От моих несправедливых, лишь отчасти, слов.

– Уходи… – еще немного назад. – УБИРАЙСЯ! – взлетевшая вверх и рухнувшая вниз рука, судорожно сжатая в кулак. – ВОН! – взметнувшиеся полы теплого серебристого каи. Звук удаляющихся шагов… Скрип первого снега под каблуками…

Я бежала сквозь парк, упиваясь жалостью к себе, оставляя позади сытое будущее. Маленькую фигурку Императора, костер и ошеломленных Высоких. Земля взрывается под моими ногами мириадами белых мух. Не знала, что последние вдохи жизни так упоительны, словно медовая патока. Или… это вкус только что проглоченного шарика медленного яда? Я верю – моя жертва напрасной не будет. Не в этот раз!

Жесткий хват за волосы резко валит меня и тут же ставит. На колени и не отпускает. Сойварраш сбросил маскирующее заклинание, позволяя отчетливо разглядеть себя. Вспыхивает и гаснет дымка незнакомой магии, обнажая данное при рождении сильное тело. Я отчетливо вижу каждую черточку его лица, вплоть до пор и зрачков. Глубоких, черных, равнодушных.

– Шшшш, – медленно протягиваю руку, чтобы коснуться его щеки. Он перехватывает ее по дороге и крепко сжимает в своей ладони. Вдох – исследует запах. Поцелуй – проба на вкус. В его груди зарождается глухое яростное рычание, ведь от меня пахнет другим мужчиной. Нельзя дать ему совершить глупость! Никто не умрет сегодня, кроме меня. Рывок вперед, впиваюсь ему в губы и целую с обреченным исступлением.

Сначала – камень. Холодный и жесткий. Через толику вдоха – оттаял… Долгий стон, объятия до боли. Хруста в ребрах. Вездесущие торопливые руки и неразборчивые бормотания на языке сотворенных. Я не жду, что он остановится, готовая идти до конца, но мои ожидания не оправдались – альв отстранился, но не выпустил мое тело из кольца своих рук.

– Кто подсказал тебе? – хриплый, цепляющийся за неровности чувств, тембр.

– Правительница эльфов, – не вижу смысла скрывать этот факт.

– Отведешь меня к ней, – человек бы на его месте спросил и попросил, а он уверен и за нее, и за меня. Альв не считает себя способным ошибаться.

Встаю, не опираясь на не поданную руку. Что-то внутри еще тихо ворчит о приличиях и этикете. Безразличие, тупое и широкое затянуло меня в свой омут и неторопливо, со вкусом, переваривало. Отвести? Почему бы и нет… Уйти с тобой? Как скажешь… мне все равно. Правда. Я подставляю плечо и приобнимаю его за талию. Веду. Говорю бессмыслицу… неважно. В памяти не остается ничего. Избыточного. Вроде бы, это первый признак действия яда, а значит, в остатке одна шестая ночи…

Империя людей. То же время.

Альв еще не совсем пришел в себя. После растраты огромного количества магии в лесу – голова гудела, а ноги предательски подкашивались, но сейчас он никак не мог демонстрировать свою слабость. Продолжительный отдых в скором времени придаст ему сил. На редкость удачное стечение обстоятельств, что Сэллариона в столице Империи. Раскрыться перед ней чрезвычайно опасно, но придется пойти на риск. Сойварраш был не способен даже на перемещение, а на нем теперь ответственность за двоих. Правительнице можно доверять, располагая на руках прочной защитой. Благо, такая была.

У входа в гостевые покои Творение показала перстень, явно эльфийский, и храны беспрепятственно пропустили ее внутрь, не обратив внимания на спутника. Несколько шагов по коридору и повторная проверка у входа в покои Правительницы отняли, как показалось, безумное количество времени. Силы таяли. Еще совсем чуть-чуть, и он позорно распластается на полу перед своим Творением. Перед той, которую обязан защищать, а не в состоянии. «Собраться, выдержать…» Вздохнув, альв сосредоточился и шагнул в открытую дверь, предчувствуя сложный разговор.

– Риина? – удивилась эльфа, тут же переведя взгляд на спутника девушки. – Это он? – спросила она. Заинтересованно. Спутанная грива, спрятавшая до поры лицо мужчины, скрыла и злорадную улыбку Знающего.

– Да… – тихо ответила девушка, устраиваясь на полу у его ног, в то время, как он сам развалился на софе. Рука Сойварраша тут же, по привычке, стала перебирать пряди ее волос.

– Великолепно! Кто-то из Первого Рода. Вот уж не ожидала! – эльфа мысленно облизывалась, видя, какая добыча попалась в ловко расставленные сети. Единственные альвы обладали столь неповторимой расцветкой волос – Первородные. Ходили слухи, что они потомки существа, отмеченного поцелуем Создателя. Оттого и название такое. Правда или нет – доказательств не существовало.

Правительница мысленно перебирала возможные кандидатуры, но так и не пришла к определенному выводу. Не в силах далее изнывать от неосведомленности, она задала вопрос:

– Представитесь? – мило, с маской радушной хозяйки, прячущей за спиной отраву. Сэллариона заняла место на той же софе, отдалившись от Кристейсена и Малаиэрсана, присутствующих в зале. Посторонние, но незваные гости пришли так быстро, что она не успела избавиться от неугодных ей в это время существ. Эльфа ни капельки не опасалась альва. К чему? Длительный опыт общения с одним из них многому научил ее, а забывчивостью Сэллариона не страдала.

– Зачем? Разве ты запамятовала? – соизволил ответить мужчина после некоторой паузы, отбросив с лица волосы.

«Нет…

Этого не может быть…

Ты мертв…

А с тобой и моя тайна…»

Бокал с вином выпал из ослабевших пальцев Правительницы. Эльфа мгновенно отскочила от альва, мертвой хваткой вцепившись в Кристейсена с обнаженным мечом в руке, готового защитить ее. Мужчина мгновенно сориентировался в ситуации. Не успело стекло коснуться ковра, а он уже был готов к драке.

– Сойварраш! – выкрикнула эльфа.

– Сэллариона, – произнес альв устало, – ты не рада меня видеть? Признаться, я рассчитывал на более теплый прием. Неужто ты поверила в мою кончину, как все остальные? Мы еще не в расчете, – многозначительно закончил он.

– Я помню! – побледнела Правительница. «Как он смеет напоминать ей об этом?! Как он, вообще, посмел нагло заявиться сюда и что-либо требовать!»

– Верю, в твоей красивой головке масса вопросов, но давай отложим познавательное общение до следующего восхода, – альв быстро взял ситуацию под свой контроль, диктуя условия, – мне стоит отдохнуть. Как и вам, – он снисходительно улыбнулся. Знал – все его замаскированные показной учтивостью требования будут исполнены.

– Поздно уже… – в пространство сказала эльфа. – Ты прав, Сойварраш. Я не отказываюсь от своего долга тебе и обещания Риине. Будем во всем разбираться завтра. Кристейсен, пойдем, проводим наших гостей. Малаиэрсан, отправляйся к себе. По пути предупреди хранов, что никого постороннего в моих покоях нет и не было! – мужчины сдержанно кивнули.

Один продолжал теряться в догадках относительно происходящего, но привычно сдерживал любопытство и страх. Если его Высокая любовница сочтет нужным – расскажет сама. Второй нервно теребил флейту, позабыв убрать инструмент в футляр, и всеми силами пытался не выказывать свою дикую радость. «Живой, Создатель, спасибо тебе! Охота на альвов открыта и в загонщиках он – Малаиэрсан!»

– Риина! – осторожно позвал альв, поглаживая голову задремавшей девушки. Вопросительно приподнял бровь, не дождавшись реакции. Слегка потормошил.

– Сойварраш, вы идете? – нетерпеливо пристукивала каблучком Сэллариона. Альв, придерживая два пальца на шее бывшей избранницы Императора, медленно повернулся и прохрипел, задыхаясь:

– Мага сюда, живо!

Время тянулось чрезвычайно медленно. Никто не расходился. Сэллариона приканчивала уже третью бутылку вина. Шипела. На попытки Кристейсена отобрать алкоголь. Плюнув на приличия, напивалась. Планомерно. В стельку. Эльф устроился возле окна, задумчиво разглядывая стены. Мысленно жонглируя фигурами в партии, где он наблюдатель, а не участник. Как ни крути – выходило дерьмово. Он не знал, чем может обернуться ситуация. Строить предположения, обладая скудной информацией, неоправданное развлечение для ума. А пахнет отнюдь не потехой. Юный эльф не сводил ласкового взгляда с застывшего в кресле альва. Так ребенок смотрит на близкую, но пока недосягаемую конфету. С легким сомнением на лице, будто бы говорящим, а достану ли? Малаиэрсан запоминал все. Профессионально и точно. В отличие от других, он работал. Представлял себе, как будет расправляться с этим существом. Не быстро. Сантиметр за сантиметром. Уничтожая тело вместе с душой.

А альв… Он был доволен. Горд своей повзрослевшей девочкой. По максимуму выдавив информацию из эльфов, он воспроизвел метания Риины. Практически в точности. Пришел к тем же выводам, что и она. Иногда конфликт затрагивает множество сторон, и угодить всем не получается, сколько сил ни трать. Наилучший выход в такой ситуации – устранить причину. Она так и поступила. Нет повода осуждать ее за это. Чувства же… Он связал их в тугой узел. По-другому не мог – наворотил бы такого, что у любого альва волосы на затылке встали бы дыбом. Не для того Сойварраш сбросил силу в лесу, основательно сомневаясь – жив ли морф. Смерть Олара основательно подгадила бы далеко идущим планам Знающего.

Конечно, сдерживая себя, он не добьется ничего. Хорошего. Альв отпустит их, если Риина умрет. А если выживет? Сойварраш старательно гнал от себя нелепое предположение. Чем сильнее надежда, тем больнее разочарование. Необычно ощущать себя куском негодного к употреблению мяса. Там, за закрытыми дверьми, где пара целителей пыталась спасти жизнь девушки, он был лишним. Накопив многое, Знающий чувствовал себя скупцом, однажды осознавшим, что звонкие монеты не есть основная составляющая бытия. Не все измеряется золотом. Все, чем он обладал, не поможет вернуть румянец на Ее щеках…