Текст книги "Случайное добро (СИ)"
Автор книги: Ольга Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
– Делаем так. Отправляется в город-призрак. Находим Игната. По возможности, спасаем – или хороним. И домой.
Лера подавилась от его лаконичности. Можно было бы поспорить, но главной цели она достигла, лучше вовремя остановиться. Карина вообще заскулила, но тотчас заткнула рот ладонью. Вся ее холодность, вся надменность испарились, и за то, что секретарша сумела ради Игната проглотить свою гордость, возражения и самомнение чохом и не подавиться, Лера ее даже немножко пожалела.
– Вы остаетесь караулить, пока нас не будет, – обратилась Лера к Карине. Та поджала губы, но кивнула. – Вдруг вернется Игнат.
Прежде, чем показываться на улице, они обсудили, что с собой брать, в плане амулетов. Точнее, дело было так. Лера опять набила ими карманы, повесила на шею весь «золотой запас», а Александр, заметив это, попытался половину отобрать. Спор происходил в хозяйской спальне.
– Тебе одного раза было мало? – аргументировал он свои действия. – Они ж в тебе дыру прожгут, если что.
– А зачем они жгутся? – с обидой спросила Лера. – Это же амулеты.
– Правильно. Они не рассчитаны на то, что ты их будешь носить все и сразу. Отсюда и неудобства выплывают.
– Неудобства? – хмыкнула Лера. – Я бы назвала это по-другому.
– Глупость. Причем твоя. Один маскировочный амулет – на божественный огонь, плюс один защитный. Это предел. Больше – дает несовместимость.
– То есть они нагрелись не от того, что на сильное вражеское заклинание среагировали?
Александр недоуменно покосился на неё.
– Ты это с какого потолка взяла? Где это видано, чтобы амулеты нагревались при выполнении своего предназначения? Зачем они тогда нужны, если жечь будут при активизации? Бред. Только несовместимость и чья-то патологическая жадность.
– Это элементарная забота о собственной безопасности, – возразила Лера вяло. – И вообще, зачем вы мне тогда их столько дали?
– Про запас. Амулеты не вечны. Мне и в голову не приходило, что ты их сразу все нацепишь. Это же вернейший способ угробить себя без посторонней помощи.
– Могли бы и предупредить. Ну да ладно. Я мазь возьму, – хмуро сказала Лера. – Но амулеты не сниму. Мне так спокойнее.
– А мне нет! – заявил Александр. – И если ты их сейчас не снимешь, я это сделаю за тебя!
Ответственно так заявил, твердо, решительно. И даже пару шагов сделал по направлению к Лере. У неё чаще забилось сердце, но не отступать же!
– Вы просили церемонию, – возразила она. – Вы ее получили. Теперь расхлебывайте последствия.
Александр вдруг улыбнулся – вышло многозначительно.
– Точно. Все, что я просил, я получил. И ничуть об этом не жалею.
Лера неожиданно смутилась, чуть покраснела и отругала себя за попытку опустить глаза.
– Мы идем или нет?
– Половина.
– Что?
– Сойдёмся на половине амулетов. Иначе сниму сам.
Еще через десять минут ожесточенных споров Лера признала своё поражение и принялась, скрепя сердце, «разоружаться». Сказать по правде, было у нее робкое, еще не оформившееся, далекое, и потому крамольное, желание довести Александра до ручки. До заявленного им момента «иначе сниму сам». И посмотреть, что из этого выйдет. Или не выйдет. Как повезет. Или опять же – не повезет.
Но она не осмелилась. Да, истина проста – лучше сделать, и ругать себя за это, чем не сделать, и всю жизнь жалеть об упущенных возможностях. Однако кто сказал, что этот спор последний? Уж Лера постарается сделать их семейную жизнь сказкой. Страшной, но увлекательной.
Половина амулетов была снята в ванной, за провоцирующе закрытой дверью. Александр не поленился, пересчитал и ненужные отнес в лабораторию.
– А вы? – не смогла не спросить Лера перед выходом. – Вы-то…
– Что я? У меня тоже есть… амулет. Или вроде того. Иначе я бы сюда вряд ли добрался. Живым, по крайней мере.
– Где?
– Где, где. Все тебе расскажи.
Но «амулет» из-под майки он достал, и Лера придирчиво его изучила. Иначе как безделушкой и не назовёшь. Плоский кружочек размером с монетку, посередине дырка, в нее продет кожаный шнурок. Даже надписей нет. Амулеты – по крайней мере, серьезные – так не выглядят. Амулеты – это амулеты, и этим все сказано. Внушительные и увесистые, с защитными заклинаниями, выгравированными по краю, с кучей охранных знаков и символов.
– И что это? – Бездна недоумения в голосе Леры порядком развеселила Александра.
– Амулет. Говорю же.
– Странный какой-то.
– Ты хочешь об этом поговорить? – спросил он. – Разговор долгий будет.
Разумеется, Лера хотела, но пришлось признать, что на это нет времени. Однако она взяла на заметку – расспросить про амулет, когда время появится.
– Надо бы фонарик захватить, – с этими словами Александр, открывший было входную дверь, развернулся и пошёл обратно в лабораторию. – Пригодится.
– Не думаю, – сказала Лера – правда, уже пустому коридору.
Переминаясь с ноги на ногу перед дверью, как застоявшаяся молодая лошадка, Лера вдруг подумала, что весь день убила на пустые разговоры с мужем (хотя и не сожалела об этом), а могла бы провести время с пользой. Стопы подлечить, например. Теперь же ей оставалось лишь сокрушаться по поводу собственной недальновидности и морально готовиться к продолжению мучений.
В принципе, и сейчас лишний час погоды не сделал бы, но она не желала больше тратить впустую ни секунды. Ни на себя, ни на фонарик. Представив себе, сколько времени Александр может провозиться с поисками, Лера мысленно застонала, однако он вернулся очень быстро.
– Вперед, – скомандовал он.
И они вышли. За секунду до того, как закрылась входная дверь, Лера услышала, как Карина желает им удачи.
* * *
Матвей бежал вперед, повинуясь древнему, как мир, инстинкту самосохранения. Разметав врагов по углам с помощью заклинания, он сумел вырваться на свободу. Он и не думал, что заклинание сработает в полную силу, но страх за свою жизнь оказался отличным стимулом.
Теперь маски сброшены, карты выложены на стол. Враги знают, что Матвей видит их насквозь. И они начнут охоту. Это говорил Матвею внутренний голос, это говорил Матвею и Михаил, бежавший рядом.
– Надо найти укрытие, – сказал Михаил. – Бежим в тот заброшенный дом.
Матвею эта идея показалась дельной. Михаилу он все еще не доверял, однако больше деваться было некуда.
Тяжелее всего было примириться с тем, что Алевтина Григорьевна оказалась не той, за кого себя выдавала. Она оказалась злом. И этому не было никакого объяснения. Вообще, может ли такое быть? Или Матвей просто сошел с ума и ему все кажется? Но вот же рядом Михаил, и он Матвею верит, поддерживает. Значит, не просто так…
– Думаю, стоит начать со слабого звена, – посоветовал Михаил, заходя вслед за Матвеем в дом. – Елы-палы, как же здесь воняет!
– Какого звена?
– С Александра, разумеется.
– Он с ними заодно? – ужаснулся Матвей масштабам заговора. – И он тоже? Сколько же их? И зачем все это?
– Они знают, – прошептал Михаил, наклоняясь к Матвею. – Они знают про тебя. Они не дают тебе расправить крылья. Разве ты еще не понял? Тот сон… Это твоя сущность рвалась на свободу. Ты обязан вызволить ее из плена. Ты обязан восстановить равновесие. Твоя миссия священна. Она благословлена богами.
Новая информация привела Матвея в трепет, но поверить в нее безоглядно он побоялся. Вдруг это всё брехня и сказки? Такого разочарования он не пережил бы.
– Но почему тогда боги допустили такую несправедливость? – Он попытался найти несостыковки в словах Михаила. – Почему позволяли этим зверям издеваться надо мной столько лет?
– Так надо, – ответил Михаил грустно и потрепал Матвея за плечо. – Так надо, друг мой. Не познавши горя, не хлебнув полной чаши несчастий, не погрузившись в пучину отчаяния, не сумеешь освободиться. И потом – боги не могут прямо вмешиваться в дела смертных, они лишь дают направление, подсказывают по мере возможности. Испытывают нас свободой. И ты выдержал все испытания – одна библиотека чего стоит. Ты избранный. Тебе открыты все дороги. Дерзай же!
У Матвея от подобных откровений подкосились колени, и он уселся прямо на пол. Наконец он позволил себе поверить. Пусть лишь на несколько секунд, но эти секунды были невероятны. Он бы еще за голову схватился, но посчитал это перебором драматизма. У него дух захватывало от масштабов – только что он лишь собирался освободиться от прошлого, а теперь подает заявку на избранность!
– Этого не может быть, – пробормотал он, из последних сил сопротивляясь соблазнительным теориям. – Я не могу быть избранным. Ты врешь, ты зачем-то мне врешь.
– Но ты видел эту женщину. Ты видел врача. А помнишь того, первого? И зло, что пряталось в нем? Ты заметил, а она – нет. Это она врала. Пыталась вновь подмять тебя под себя, лишить уверенности, превратить в марионетку. Матвей, очнись! Оглянись по сторонам! Ты должен спасти этот мир!
– Но… как? Я же не имею достаточных сил…
– Не имел, – веско возразил Михаил. – И, может быть, не имеешь их сейчас, но все в твоих руках. Освободи разум, прими предназначение, и сила придет.
Матвей неловко поерзал на холодном полу. Торчащие щепки впились в зад, он ойкнул и замер.
– Ты думаешь, я смогу? – спросил он неуверенно. – Ты правда в это веришь?
– Главное, чтобы в это поверил ты. Но если тебе важно знать – однозначно да. Я верю.
Матвей просиял, то тотчас опять впал в сомнения.
– Но Марфа Васильевна… как я мог совершить подобное? Это ли поступок избранного?
– Испытания, посланные богами, оставляют шрамы. И тебе с этим жить. Великое не может всегда быть благом.
Матвей обдумал эту мысль, обдумал тщательно, со всех сторон, где-то согласился, где-то возразил, а потом спросил:
– Ответь мне, кто ты?
Михаил посерьезнел, уселся на пол напротив Матвея, и, глядя ему в глаза, произнес:
– Я – посланец богов. Твой слуга и наставник. Я – тот, кто поможет тебе сделать первые шаги. Тот, кто всегда поддержит и поверит. Я…
Михаил замолк на полуслове и прислушался. Матвей тоже навострил уши. На улице слышались чьи-то возбужденные голоса. Мужчины вскочили на ноги, Матвей бросился к окну, осторожно выглянул. К дому приближались двое полицейских и какой-то незнакомец. Последний красноречиво тыкал пальцем в сторону Матвеева укрытия и что-то тараторил.
– Надо бежать, – сказал Михаил. – Ты не волнуйся только. Это нормально. Тебя не поймут сначала; скорее всего, объявят сумасшедшим. Так им будет проще. Они боятся того, чего не понимают.
– Сумасшедшим? Меня?
Матвей осторожно отступил от окна. Слова Михаил его поразили. На самом деле поразили, будто не он сам недавно сомневался в собственном здравомыслии.
– Здесь наверняка есть черный ход. Стандартные планировки – бич современности, – с усмешкой отметил Михаил. – Давай посмотрим. Если не окажется, полезем через окно.
Через окно Матвею лезть совсем не хотелось – выбитые стекла рваными штырями торчали из рам каждого оконного проема. Они на цыпочках, но по возможности быстро вышли из комнаты и стали блуждать по дому. Черный ход и впрямь обнаружился там, где ему положено быть, в бывшей кухне, окнами выходившей на задний двор. Покосившая дверка лишь чудом держалась на кривой петле и ужасно скрипела.
– Я сильно их поранил? – спросил Матвей Михаила. – Ты не знаешь?
Мысль о том, что он причинил боль своей матери, пусть её матерью язык назвать не поворачивался, все одно была ужасной. Она же… растила его, воспитывала. Шпыняла, шлифовала, давила, добивала. Несмотря ни на что, она оставалась женщиной, которая дала ему жизнь. Очередная неоднозначность, очередная дилемма, от которой мозг закипал.
– Потом, потом, потом, – прошептал Михаил, перелезая через упавшее и зацепившееся ветвями за крышу дерево, которое почти намертво заблокировало крыльцо. Сад, как и дом, был заброшен, деревья, кустарники, сорняки получили свободу и использовали ее на полную катушку. – Мы с тобой все обсудим потом.
Матвей с трудом преодолевал полосу препятствий вслед за Михаилом. У него получалось далеко не так изящно, бесшумно и бескровно – уже пара острых веток оставила отметины на лице. «Что-то нечисто с этими буреломами, – мелькнула мысль. – Вряд ли сад – даже за сто лет – мог превратиться в непроходимые чащи без помощи волшебства. Только зачем тратить на это силы?»
– Чертовы волшебники, – пробормотал Михаил, когда они оказались у шаткого заборчика.
– А что?
– Думаешь, подобный ужас мог здесь появиться естественным путем? Никогда.
Матвей кивнул:
– Я тоже об этом подумал.
– Не сомневаюсь. А теперь – бежим, пока полицейским не пришло в голову окружить дом.
– Вот он, вот он! Сюда! – раздался чей-то голос, и Матвей подскочил на месте, в панике завертел головой.
– Бежим же! – понукнул его Михаил.
Но Матвей примерз к асфальту. Его будто ледяной водой окатило, и глаза словно только что открылись, как у двухнедельного котенка, и он увидел, осознал себя – в бегах. Это за ним погоня? Это его хотят поймать?! Самого примерного, послушного, идеального?!
– Бежим! – взвыл за его спиной Михаил.
Матвей все смотрел, как на него надвигается полицейский. В голове царила звенящая пустота. Этого просто не могло быть. Он все ждал, что проснется и вновь окажется на своей кровати. А полицейский был все ближе, ближе, ближе…
– Да чтоб тебя! – рявкнул ему на ухо Михаил. – Бегом марш!
Матвей вздрогнул, развернулся на сто восемьдесят градусов и послушно взял с места в карьер. Они мчались грязными подворотнями и извилистыми переулками, рискуя каждый раз попасть в тупик. Погоня не отставала.
– Куда мы? – задыхаясь от непривычной нагрузки, просипел Матвей.
– Тебе выбирать, – не оборачиваясь, ответил «посланник». – Ты у нас «видящий». Сейчас главное – оторваться от «хвоста».
Если бы ситуация не была столь напряженной, Матвей бы выражению улыбнулся. Он когда-то давно слышал его по телевизору в динамичном захватывающем боевике. Мать… ох, простите, «эта женщина» запрещала ему смотреть подобные фильмы, ибо пагубно для психики идеального ребенка, и может сбиться вся программа, и тогда, по ее словам, прощай великие перспективы. Но один раз Алевтина Григорьевна отвлеклась, ушла на кухню, и Матвей переключил канал, и попал на момент невероятной погони… На экране главный герой бежал что было сил по ночному городу, таща на буксире полуголую симпатичную и худую как спичка девицу, и постоянно оборачивался назад, и отчаяние искажало его мужественное лицо, когда он видел, что преследователи близко; и девица плакала от страха, и герой говорил: «Ничего, ничего, нам бы только оторваться от хвоста»…
Что было дальше, Матвей так и не узнал, потому как в комнату вошла «эта». Она не просто телевизор выключила, но и в спальню в наказание отправила, и потом еще беседу воспитательную провела, после которой Матвей еще долго к пульту боялся подходить. И вот боги знает сколько лет спустя Матвею тоже пришлось спасаться бегством, и кому-то со стороны это показалось бы увлекательным. Но только со стороны.
– Надо найти укрытие! – донесся до него голос Михаила. – Решай! Мы долго не протянем.
Матвей на себя такую ответственность брать боялся. Ему вдруг захотелось оказаться дома, в безопасности, и чтобы все стало как раньше. Чтобы он продолжал считать мучительницу Алевтину хорошей, тянуть лямку в школе, бояться и стыдиться себя. Чтобы все было, может, не так уж просто, но уж точно понятно, распланировано на годы вперед.
Когда он мечтал о великих делах, то никак не представлял себе, что они сопряжены со множеством неудобств морального и физического толка. С ответственностью за принятые решения; с колебаниями и волнениями. В его представлении «великое дело» всегда было лишено каких-либо негативных оттенков и последствий; было абсолютно прозрачным по природе.
И вот теперь, когда его преследовали, Матвей впервые пожалел, что у него «предназначение».
Полицейские не отставали – теперь их было трое, и они гнали Матвея, как дикого зверя. По крайней мере, так казалось самому преследуемому. Он несся по городским окраинам, пугая немногочисленных прохожих, нырял в подворотни, сворачивал в проулки, вытирал пот и отдувался, пока не увидел открытую подъездную дверь. Это было спасение. Он резко свернул к ней, запнулся о порожек и практически упал в благословенно-тёмную дыру подъезда. Михаил, эту дверь миновавший, вернулся и юркнул следом.
– Быстро! – скомандовал он. – Твори!
– Что?
– Твори, говорю! Сбей их со следа! И только попробуй сказать, что заклинание забыл!
– Что?
– Иллюзия, мой друг! Простейшая иллюзия!
Матвей почти не слышал слов Михаила – так громко стучало сердце – но смысл уловил. Только бы заклинание не перепутать, только бы не перепутать. Альтернативы не было, времени на размышления не было. Или заклинание, или его поймают. Матвей выталкивал из себя слова, и чувствовал, как волшебство начинает работать.
Полицейские были близко. Потеряв его из виду, они остановились неподалёку от подъезда, где он спрятался, и зыркали по сторонам, негромко переговариваясь. Как скоро они догадаются проверить его укрытие?
У угла дома послышался звук шагов, и мелькнули силуэты двух мужчин. Наступившие сумерки были Матвею на руку – вышло очень естественно и похоже. Полицейские попались на удочку и рванули в погоню.
– Теперь куда? – спросил Матвей, чувствуя себя потерянным и одиноким. Только присутствие Михаила помогало держаться. Без него Матвей давно бы сдался.
– Как куда? – сказал Михаил добрым голосом. – Искоренять зло.
Глава 6. О дальнейшем расследовании
Может, два часа пути и не покажутся кому-то испытанием, но только не тому, кто все ноги себе до колен стоптал. Они прошли только половину, а Лере казалось, что ступни горят огнем. Она стискивала зубы, отвлекала себя и Александра пустыми разговорами, придиралась, дулась, шутила, пока, наконец, не услышала:
– Если ты сейчас не закроешь рот, я тебя отшлепаю.
– Я чего-то про вас не знаю? – Лера попыталась изобразить кокетливую улыбку, но получилась перекошенная гримаса.
Даже если забыть об отвратительном самочувствии, ночной лес – не самое приятное место для прогулок. Узкая тропинка вилась между разлапистых чёрных елей, зачастую совершенно пропадая в густых ночных тенях. Каждый второй шаг был в неизвестность, и она то и дело спотыкалась о торчащие из земли корни и попадала в когти цепких кустарников. Звуки и шорохи непонятного происхождения, демонски пугающие, доносились со всех сторон, и из-за этого казалось, что невидимые твари окружают их и вот-вот набросятся.
Лера наплевала на свои принципы, на то, что у них с Александром – древние, кипучие разногласия из-за мировоззрения, на то, что он ей жизнь разрушил… перечислять можно долго. Так вот, наплевав на все это и еще на сто страниц других, не менее важных, причин, Лера схватила своего мужа за руку, чем его безмерно удивила. Он даже остановился, на их руки посмотрел, хмыкнул и сказал:
– Не романтичная ты особа, Элеонора. Хочешь, я тебе балладу спою?
– Не уверена, – буркнула Лера. – Это вы сейчас шутить изволите?
– Представь себе, нет. Мне вспоминается что-то… из прошлой жизни, наверное.
– Вы пели в опере? В любом случае, не стоит. Лишнее внимание нам ни к чему.
– Тоже верно, – согласился Александр и крепко сжал пальцы Леры. – Дрожишь, трусишка?
– В бесстрашные никогда не метила.
– Не боятся только дураки. Тропинка нас точно выведет?
– Да. Мы в детстве тут много раз шастали.
– Чего же ты тогда боишься?
Лера неопределенно пожала плечами. Одно дело – беззаботное детство, осененное уверенностью в собственной неуязвимости. И другое – в полной мере осознавать степень опасности. Но разговаривать об этом не было никакого желания.
До города-призрака они добрались без приключений, однако облегченно выдыхать было рано. Самое сложное было еще впереди.
Город напоминал скелет огромного доисторического чудовища – вросшие в землю огрызки стен и заборов в слабом лунном свете походили на обломки костей, вскрытые, как консервные банки, домики с прогнившими насквозь, обвалившимися крышами, были целомудренно прикрыты буйными кустарниками и плетьми дикого винограда, как клочками истлевшей плоти. Почти ничего не изменилось с тех пор, как Лера была здесь в последний раз, больше десяти лет назад, разве что зелени стало больше, а следов присутствия разумных существ – меньше.
Александр с Лерой притаились на небольшой полянке, за кустами, осматриваясь и прислушиваясь в поисках признаков жизни. Но все было тихо. Ни огонька, ни звука, ни движения. Хорошо это было или плохо, Лера пока не могла решить. Заметил ли Александр что-нибудь помимо жуткого пейзажа, она тоже не знала. Она старательно пялилась в темноту, хотя больше всего на свете ей хотелось сесть на землю и скинуть кроссовки, дать наконец отдых гудящим ногам. Но тревога за одноклассника и искателя приключений по совместительству не давала покоя, поэтому она упрямо маялась и заодно прикидывала возможность позвонить Карине и спросить, не вернулся ли Игнат домой. Потом вспомнила, что у неё нет телефона.
Александр отвлекся от созерцания прекрасного и сказал:
– Ты останешься здесь, я схожу на разведку. Отдохни пока, только не вздумай высовываться. Понятно?
Лера кивнула – чего здесь может быть непонятного. Опять она в виде балласта, и опять ей выпадает ожидание. Но и сделать ещё даже шаг она не в состоянии. Нужен хотя бы кратковременный отдых. Убедившись, что она не собирается возражать, Александр скрылся в зарослях.
Лера очень осторожно стянула кроссовки, носки и пошевелила пальцами ног. Прохладный ветер овевал ступни, не скованные больше проклятой обувью. Неземное блаженство!
Позволив себе пять минут отдыха, она натянула обувь обратно. Надо было быть готовой, если понадобится срочно убегать. А скакать по лесу босиком все равно, что в улей сунуться голой.
Она посидела еще немного и только собиралась подняться, как ее всю – от макушки до пяток – словно током пронзило. Что это? Чужое заклинание? Кто-то на нее напал исподтишка? Она тихо ойкнула и огляделась по сторонам, пытаясь решить, что безопаснее: дать деру или остаться на месте. В итоге она отползла в сторону, за другие, более густые кусты и там затихла, высматривая неведомого врага и одновременно тягостно размышляя, что делать.
Если она уйдет, как потом найдет Александра? А если останется – кто даст гарантию, что её саму сейчас кто-нибудь не найдёт? Причём не обязательно Александр… И если это чьи-то происки, то где продолжение? По всем законам жанра ее должны были поджарить, пока она мучилась сомнениями. Но либо медлили, либо ей всё почудилось, и опасности нет.
Как бы то ни было, убегать без Александра волшебница не решилась. Ночной лес был по-своему безмятежен. Хищные твари и охочие до её крови злобные волшебники из кустов не выпрыгивали, и вообще, тишина вокруг царила кладбищенская. Но перепуганная Лера не спешила поверить в этот, возможно, обманчивый, покой. Она распласталась по земле, насколько возможно, и для собственного успокоения сжала в руке один из амулетов.
Это были самые долгие полчаса за всю ее жизнь, но все проходит, прошли и они. Когда Александр вернулся, Лера едва не разрыдалась от счастья. Под конец она уже боялась не столько нападения, сколько простудиться – хоть и лето, а земля была холодной; да ещё и под одежду муравьи забрались.
К великому Лериному сожалению, Александр пришёл один. Увидев приближающийся силуэт и удостоверившись, что это именно её муж, она вылезла из кустов, чем его изрядно удивила.
– Ты спала, что ли?
– Уснешь тут, – пробурчала Лера и больше никаких объяснений не предложила.
Пока она остервенело вытряхивала муравьёв из одежды, Александр что-то внимательно рассматривал у себя на ладони. Стеснительность и скромность на некоторое время были забыты, и Лера, стянув рубашку и задрав майку до верхнего предела приличия, сражалась с непрошенными гостями. И победила. Все еще почесываясь, она привела себя в порядок, то и дело искоса поглядывая на Александра – а ну как глаза свои бесстыжие пялит? Ура или увы – волшебник казался полностью поглощенным своим делом. Тогда Лера спросила:
– Ничего подозрительного не заметили?
– Никого нет, – развел руками волшебник. – Пусто. Ни живых, ни мертвых, если тебя это успокоит.
«Сомнительное утешение», – подумала Лера, а вслух уточнила:
– Игнат?..
– Говорю же – никого. Может, он здесь и был, но сейчас его нет.
– Что же делать? Может, теперь я все осмотрю? Вдруг вы что-то пропустили?
– Не стоит. Я кое-что нашел. Думаю, нас ждет много интересных открытий.
Лера непонимающе уставилась на него:
– Что вы нашли-то?
Александр вытянул вперед руку и раскрыл ладонь. На ней лежали три таблетки. Белые, самые обыкновенные на вид, похожие на все таблетки сразу.
– Это должно помочь?
– Видимо, проще будет тебе показать, чем объяснять. Следуй за мной.
– Да что показать-то? – потеряла терпение Лера.
Вот ведь дурацкая привычка – ронять многозначительные намеки, загадывать загадки и уходить от прямого ответа. Она, что, мысли должна читать? Кипя от раздражения, Лера похромала за Александром. Ей было очень трудно не ворчать, но она сдерживалась, хотя в шпионские способности муженька не верила ни на грош. Он до недавнего времени поезда в глаза не видел!
Они практически на ощупь продирались сквозь густые кустарники, рискуя если не ногу подвернуть, то глаз выколоть острыми сучьями. Внезапно Лера вспомнила – фонарик!
– Ты еще фейерверк предложи запустить, – шепнул Александр в ответ на ее предложение. – Чтобы уж все знали, что мы тут разведку боем осуществляем. Самому смешно становится.
– Тогда зачем вы его вообще взяли?
Александр не ответил, просто пошел дальше. Лера поплелась следом. Через пару минут они оказались перед полуразрушенным кирпичным домом. В тусклом свете луны он производил жуткое впечатление. Александр взял Леру за руку и шепнул:
– Туда.
Они кое-как перебрались через громоздящиеся кучей гнилые доски и труху, в которой утопали ноги, – всё, что осталось от крыльца, и очутились внутри. Крыша давно обвалилась, стены, казалось, целыми удерживает только ковёр дикого винограда. Природа неумолимо отвоёвывала своё. Единственное, что сохранилось достаточно хорошо – это пол. Леру это удивило. Она сперва осторожничала, перед каждым шагом пробовала пол ногой, но он был обнадеживающе тверд. В тусклом свете луны, да под грудами досок и мусора рассмотреть, по чему именно она идет, было невозможно. Добравшись до центра комнаты, Лера решила, что кому-то много лет назад пришла в голову прекрасная идея сделать пол каменным, и поэтому они еще не провалились в подвал, если таковой имеется.
– Иди сюда, – потянул Александр её за руку. – Смотри.
Он постучал ногой по странно чистому пятачку пола в тени стены. Согнувшись чуть ли не пополам, Лера увидела не камень, а почти новые доски и вделанное в них железное кольцо.
– Ручка? Люк?
– Он самый. Здесь явно кто-то был до нас. И вероятно еще будет.
Александр отпустил руку Леры и потянул за кольцо. Люк открылся легко и без скрипа.
– И что? Нам туда лезть? А вдруг там… ловушки? – В голосе Леры был ужас.
– Куда же без них, родимых. Надеюсь только, что сюрпризы на мне закончились.
– В каком смысле?
– Разумеется, люк защищён волшебством. Был защищён, то есть. Чтобы всякие любопытные туда носы не совали. Кто угодно бы мимо прошел – на нём ведь помимо прочего и маскировочное висело. Но что мне, величайшему волшебнику, какие-то заклинания! – Лера слабо понадеялась, что это была ирония. – Точнее, это амулет сработал. Я увидел кольцо, решил слазить, разузнать, что к чему. Как только открыл, волшебство и очнулось. Тряхнуло меня разочек, и дело к стороне.
«Тряхнуло, значит, – подумала Лера зло. – Тебя, то есть, вас тряхнуло, а у меня чуть сердце не остановилось. Предупреждать надо!»
– А вам в голову не приходило, что внутри кто-то может находиться?
– Заклинание было активировано. Значит, внутри никого. Это так просто.
Лера допускала великое множество вариаций, кроме упрощенного «внутри никого». Вот откуда в нём столько небрежности, даже безрассудства? Грань Гранью, но инстинкты-то не должны были атрофироваться, не так ли? Только она открыла рот, чтобы всё это ему высказать, как он добавил, словно мысли её прочитал:
– Ты меня сюда притащила. Ночью. Так что кто из нас больший дурак – еще вопрос.
Лера закрыла рот, клацнув зубами, подумала, что семейная жизнь не сахар, а семейная жизнь с волшебником – вообще исключительно для тех, кто крепко сидит на антидепрессантах и заклинаниях безмятежности и желает свои дни закончить в психиатрическом учреждении, и поменяла тему:
– А меня на атомы не распылит?
– Заклинания больше нет, проход свободен. Кстати, должен ли я как джентльмен пропустить даму вперёд? – Вот опять, шутит он или всерьёз? – Помнится, ты говорила мне, что я галантен, как пещерный медведь.
– Дракон.
– Не важно. Ты лезешь или нет?
– Лезу, – шепнула Лера зло. – Лезу. Только руки свои уберите.
– Осторожно, там лестница шаткая, – предупредил Александр, но Лера и без него это заметила.
Он светил фонариком строго вниз, но спуск это не особенно облегчало. Вся лестница ходила ходуном от каждого её движения, и она обливалась холодным потом, судорожно цепляясь за перекладины. Но никогда бы в этом не призналась!
– Подожди меня. Там темно.
Еще одна прописная истина. Лера чуть отошла в сторону, давая ему возможность спуститься на пол, а не ей на шею. Александр лестницей пренебрег и просто спрыгнул вниз.
– Вы шею себе свернете, – не удержалась Лера. – Мне-то потом как жить?
– Никак, – удивился Александр. – Неужели еще не уяснила? Мы теперь с тобой связаны навеки, нравится тебе это или нет. Так что всё будет как в сказках«…и умерли в один день».
– Не нравится. Глупее некуда. Умирать вслед за вами я не жажду, учтите. Так что осторожнее на поворотах.
Александр кашлянул:
– Мы… может, к осмотру приступим? А поговорим потом.
Лере очень хотелось поговорить об этом сейчас, и не только об этом, а ещё о сотне других, не менее животрепещущих вопросов, как-то: что же нашел Александр, каковы его планы по возвращению силы и удалению из ее крови божественного огня и так далее и тому подобное. Увы, не время было и не место. Но если задуматься, со временем у них постоянно напряженка, а подходящих мест для неудобных разговоров по душам вообще не существует в природе. Так почему не здесь и не сейчас?
– Потом, – с нажимом повторил Александр.
Закрылся люк, вспыхнул свет фонарика. Лера внимательно смотрела по сторонам. Александр не стал тратить время на полноценную экскурсию, сразу направившись к дальнему углу. Она торопливо пошла следом. Всё-таки ей было не по себе.
– Здесь. Смотри.
Она повиновалась, но ничего криминального или выдающегося не увидела. Обычный стол, каких миллионы, на нём стоят разномастные колбы. Пузатые, причудливо изогнутые, плоские, острые, с отводными трубками, маленькие и огромные – они были либо закреплены в штативах, либо отдыхали на столе в хаотичном порядке. Помимо этого было несколько емкостей, сообщающихся друг с другом посредством резиновых трубок, баночки, скляночки, тарелочки. Чуть поодаль лежали резиновые перчатки и защитные очки.
