Текст книги "Случайное добро (СИ)"
Автор книги: Ольга Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
– Это я ее убил? – Матвей сам не понял, откуда взялось невыразимое удивление в его голосе. С одной стороны, он точно помнил, что сотворил смертельное заклинание, а с другой – это разве он был? Может, все ему приснилось? И каким-то образом его сон повлиял на реальность?
– Нет, я, – съязвил Михаил и пнул самокат еще раз, после чего уселся на пол и уставился на Матвея. – Ты убил и правильно сделал. Это тебе говорю я, посланник богов, а я истину глаголю.
– Но это была моя мама… она приходила ко мне… она… я помню… призрак… – слезы полились из глаз Матвея на потеху наблюдателям. Он их глотал, давился, кашлял и никак не мог успокоиться. Голова становилась все тяжелее, мысли – лихорадочные, яростные – подняли бунт. От этих мыслей руки-ноги сводило судорогой, глаза закатывались, а крик словно сам собой рождался в груди и рвался наружу. Под ребрами, внутри, что-то противно шевелилось и ухало – сердце, мышь? Перед глазами поплыла пелена. В этой пелене Матвей слышал голос матери, укоряющий, до боли родной:
– Матвей, хорошие мальчики не плачут. Вот тебе платок, немедленно возьми себя в руки.
Дверь в палату открылась, что-то больно укололо руку, и Матвей начал проваливаться в сон. Последнее, что он услышал, был удаляющийся голос Михаила:
– Жизнь прекрасна, – напевно говорил он. – Надо только правильно подобрать лекарства и точно соблюдать предписания психиатра.
* * *
Прошло две недели, а Лера и Александр так никуда и не уехали. Они словно бы застыли в некой нерешительности, и если в свое оправдание Лера как обычно могла привести тонну аргументов, то почему колебался Александр, ей было неизвестно. Волшебство к нему не вернулось, и надежды на благополучный исход с каждым прожитым днем таяли. Первую неделю Лера ещё уповала на забывчивость богини – женщина, что с нее взять! – но к концу второй оптимизм практически испарился.
Александр же вел себя так, будто ничего непоправимого не случилось, хотя Лера видела, что ему тяжело смириться. И потому не заводила разговоров на больную тему.
Игнат приводил в порядок офис, квартиру и личную жизнь.
Эмиль успел «побеседовать» со следователями в участке. Как он потом рассказал Александру, с которым неожиданно и против всех законов жанра сдружился, его отпустили на поруки. Какой дурак за него поручился – осталось тайной. Лысого и подручных ожидал суд. Таблетки пылились на полках хранилища вещественных доказательств.
После официального «отпущения грехов», Эмиль с головой окунулся в тягание железа и каждый вечер исправно пил чай с Александром.
Лера не слишком жаловала их общение. Эмиль не был хорошим парнем в ее представлении, хотя и безнадежно плохим она бы его не назвала. Скорее, он был темной лошадкой, опасной потому, что от неё в любой момент можно ожидать подвоха. Причём не от злобы, а «из интереса», как он сам изволил выразиться. И, конечно же, ей было трудно забыть, что по вине соседа её друг провел несколько незабываемых дней в плену. Лера пробовала поговорить с Александром, но он только посмеялся.
– Оставь свою паранойю, дорогая.
– Я ему не доверяю.
– Я тоже. Это нормально.
– Тогда зачем приглашать его к нам? Давайте…
– Элеонора, не глупи. Так можно надумать много чего. Не создавай проблемы заранее, нам и так есть о чем пострадать.
Лере поджала губы и кивнула. Александр был упрям, как мул, в этом она уже неоднократно успела убедиться. Он гнул свою линию независимо от того, оказывался ли прав или виноват. Поэтому она сделала вид, что смирилась, а про себя поклялась незаметно приглядывать за Эмилем.
– Элеонора, прекрати выдумывать, – взгляд ее мужа прожигал насквозь. Она в очередной раз заволновалась, что он читает ее мысли. Даже не имея волшебства.
– Да у тебя на лбу все написано, – хмыкнул он. – А чай готов? Эмиль скоро должен прийти.
Леру передернуло, но спорить она не стала. Впереди очередные посиделки, на которые ее, разумеется, никто не пригласит. Когда всё это только начиналось, она пыталась подслушивать, но очень скоро устала от «мужских разговоров». Пришлось по мере сил самой себя занимать. Садом, уборкой, размышлениями о жизни, божественном вмешательстве и спасении. В общем, лучше бы они её приглашали. Тогда бы она не додумалась до того, до чего додумалась от скуки и нервов.
* * *
Лера набрала номер Игната, и очень обрадовалась, что бывший одноклассник трубку вообще взял.
– Помощь нужна, – сообщила она и в двух словах изложила суть вопроса.
Игнат отнекивался сколько мог, но когда она пригрозила дружеским визитом, сдался. В тот же вечер он позвонил и доложил о результатах, после чего поведал ненавязчиво, между делом, что в ближайший месяц уезжает отдыхать. Далеко. Телефон оставит дома. Лера пожелала ему счастливого пути и побольше детей (Игнат на том конце трубки подавился), передала привет Карине и повесила трубку. Теперь предстояло самое трудное. Прервать вечернее чаепитие.
– Простите великодушно, – возвестила Лера и шваркнула дверью. Александр и Эмиль, сидевшие на веранде и о чем-то увлеченно спорившие, не повели даже ухом, точнее, ушами, и не прервались ни на секунду.
– Простите, – провыла Лера и дверью еще раз о косяк стукнула. Ноль эмоций. Тогда она сказала: – Я сейчас поеду за Матвеем. И он будет жить у нас. Это понятно?
Эмилю понятно не было, он в сторону соседки даже не повернулся, зато Александр потерял дар речи. А когда нашёл, выдал:
– С ума сошла?
– Нет, это он, бедолага, с ума сошел и его сейчас в закрытой психушке держат. Это вы его с вашими закулисными играми довели. Это ваш, в конце концов, племянник. Это ваша семья.
– И правильно делают, что держат, – отрезал Александр. – Туда ему и дорога. Ты чего взбеленилась? Он же убийца.
Неожиданно Лера и Эмиль в один голос выдали:
– И что?
Лера недовольно покосилась на неожиданного сторонника, только сейчас сообразив, что выбрала не самое подходящее время для разговора с мужем. Но деваться было некуда. Александр уже поставил чашку на столик.
– Так, стоп. Элеонора, внятно, четко и доступно, чего ты хочешь?
Эмиль тоже смотрел выжидающе, но Лера смущаться и не подумала. Иначе заклюют.
– Ему помочь надо. Попросите у этой своей… – Лера не знала, посвятил ли ее муж Эмиля в свои проблемы, и потому обходила детали и имена. – Пусть поможет. Обратно парня в разум приведет.
– Не получится, – ответил Александр. – Она не поможет. Это против правил.
– А то, что она сделала, значит, по правилам? – Лера топнула ногой. – Это по правилам?
– Против, но уже ничего не изменишь. И потом – масштаб личностей несравним.
– Это все вы виноваты, – напирала она. – Вы и расхлебывайте. Я хочу, чтобы вы помогли бедолаге. Хоть эту свою… просите, хоть сами отплясывайте у алтаря.
Александр недоверчиво посмотрел на неё:
– Ты… хорошо себя чувствуешь? Может, в постель ляжешь?
Тут непрошибаемая Лера покраснела, да так, что сразу стало понятно, о чем она подумала, но мужчины дружно сделали вид, что ничего не заметили.
– Элеонора, я серьезно. С тобой все в порядке? Что за бредовые мысли? Он нас чуть не убил, а ты его спасать собралась.
– Представь себе. – Лера стояла на своем, несмотря на то, что щёки у неё полыхали, а сердце колотилось в три раза чаще. – Он не нас хотел убить, а вас. За дело. И потом – строго говоря, это даже не он хотел, а… ну вы поняли. И вины его нет.
Когда Александр посмотрел на неё подозрительно, она ответила невинным взглядом. Нет-нет, она давно простила ему ту шутку с подселением в ее кровь божественного огня. Что вы, что вы, она и не думала мстить. Даже самую капельку. И она совершенно определенно хочет помочь Матвею из одного сочувствия. Племянник же мужа ее, как-никак. И вообще, добрые дела делаются без какой-либо задней мысли, только тогда они по-настоящему добрые.
– Мне его никто не отдаст, – сопротивлялся Александр. – Его судить будут и в тюрьму.
– В психушку. Мне Игнат все узнал. До конца дней его запрут в психушку. Но это не самое страшное. Его собираются «обезвредить».
– Это как? – уточнил Эмиль. – Лоботомию сделать, что ли?
– Не уверена, что знаю, что это, – честно ответила Лера. – Так, и не надо объяснять, я лучше в словаре почитаю, – это Александру, который уже рот открыл. – Насколько я понимаю, Матвея собираются лишить волшебства. Посредством какого-то ритуала. Вы представляете?
Поколебавшись, Александр мрачно сказал:
– Представляю, получше твоего. Но это не имеет значения. Все равно мне его никто не отдаст.
– Никогда не встречал лишенных волшебства, – вставил Эмиль, – ну кроме тебя. Но ты… обычный. В чем проблема-то? Лишат – и лишат. Будет вручную еду готовить и пешочком ходить. Делов-то.
– Ты сам понял, что сказал? – буркнул Александр.
Эмиль не стал вникать в драму и пожал плечами:
– Это жизнь, и она бывает разная. Знания – единственная стоящая вещь. От наличия или отсутствия волшебства они не зависят. Главное, чтобы интерес не угасал. Подозреваю, что без волшебства трудно, но трудности закаляют.
– Я бы с тобой поспорил, но ты и сам поймешь в свое время.
– То есть ты бы не огорчился, если бы остался без резерва? – подняла брови Лера. Нет, Эмиль странный даже для волшебника. Очень странный. Непредсказуемый, непонятный, далекий. Ей опасаться его дальше или пожалеть? – Ты это серьезно?
Эмиль на секунду задумался:
– Ммм… огорчился бы. Минут на пять. А потом… это же какие горизонты открываются… познать жизнь заново… увидеть новыми глазами… как человеку…
Лера его уже не слушала, она смотрела на Александра:
– Вы должны его забрать.
– Невозможно. Чисто физически.
– Это не мои проблемы, – через плечо бросила она, направляясь обратно в дом. – Либо вы помогаете Матвею, либо…
– Либо что? – вторгся в их беседу Эмиль.
Александр и Лера посмотрели на него с одинаковым неудовольствием.
– Ничего, – ответила Лера легко. – Просто помогите ему. Я прошу.
* * *
Матвея они попросту украли. Потому что правильно отметил Александр – Матвей убийца, и никто его просто так на свободу не выпустит.
Эмиль принял в планировании и осуществлении побега самое деятельное участие. Поначалу Лера была категорически против.
– У меня нет силы, – рявкнул Александр в очередном их споре по этому поводу. – Ты как себе это представляешь? Я приду в больницу и мне просто выдадут этого дохлика?
– Ну если вы улыбнетесь и скажете пожалуйста… – попыталась пошутить Лера. Александр одарил ее свирепым взглядом.
– Так не пойдет. Эмиль в деле.
– Вы его еще не спрашивали.
– Я и без того знаю, что он согласится.
Лера тоже это знала, но ни за что бы не призналась. Тем не менее, возражать она не решилась – Александр и так был на взводе.
– Я могу… – неуверенно предложила она. – Я могу помочь. Я же волшебница. – Александр полоснул ее очередным взглядом, и она осеклась. – Все так плохо?
Он выдохнул, встряхнулся. Она прямо-таки видела, как он избавляется от гнева и успокаивается. Он подошел к ней, взял ее за руки и посмотрел в глаза так, что она разом позабыла, о чем они спорили.
– Не обижайся, но… да. Ты очень слабая волшебница. Твоя кровь… она может помочь, но ее во-первых, не достать. Нет пера, нет силы во мне, чтобы ее пробудить.
– Но у меня же получается… кое-что. К тому же, есть зелья, – цеплялась Лера за остатки надежды. – Я могу выпить и стать сильнее.
– Милая, пойми, с тобой этот фокус не пройдет. Ты слабая. – Было очевидно, что Александру очень не нравится их разговор, но он продолжал: – Тебе просто не с чем сравнивать. Твое окружение, твои… ммм… пусть будут друзья – они слабые. Игнат, Эмиль, родители. Кто еще, не знаю. Ты просто не видела, что такое сила. Что такое волшебство во всей красе. И тебе не с чем толком сравнивать. Поэтому нет, дорогая. Я не стану рисковать и поить тебя всякой гадостью.
Лера знала, что она – не талант, но всегда неприятно, когда тебя тычут носом в твою слабость. Она старательно скрыла обиду.
– А университет? Я хотела поступить в университет. Думаете, я не потяну?
Александр задумался на секунду и покачал головой.
– Вряд ли. Боги, не расстраивайся ты так. Я знаю куда больше всех преподавателей вместе взятых. И если тебе приспичило учиться, я помогу. Только позже.
Лера слабо представляла себя в роли ученицы, и еще слабее своего мужа – в роли учителя. С его-то норовом, с его нетерпением, упрямством, жесткостью и придирками. Увольте. Хотя… поживем, увидим.
– А Эмиль потянет?
– Что? – Александр отвлекся от разговора. Лера вдруг поняла, что он устроился в кресле, а она сидит у него на коленях. – Куда потянет?
– Застегни обратно. Мы не договорили. Ты уверен, что Эмиль справится, если что?
– Зелье ему в помощь. Должен. В любом случае, выбора у нас нет. Если хотим вытащить дохлика, без волшебства не обойтись.
Был объявлен общий сбор, и все оставшееся до него время Лера старательно убеждала себя в том, что Эмиль не выкинет ничего из ряда вон. Он, конечно же, согласился не раздумывая. В подробности произошедшего его никто так и не посвятил, но ему этого и не требовалось. Его манило другое – новый вызов. Как выкрасть больного из закрытого, тщательно охраняемого учреждения? С энтузиазмом, достойным лучшего применения, сосед взялся им помогать. Вместе с Александром они за пару дней сообразили нечто, похожее на план, еще неделя ушла на подготовку.
План сводился к следующему: подкатить к какой-нибудь симпатичной медсестричке, очаровать ее – не без помощи волшебства – вызнать про защиту здания, график персонала и вообще все, что получится. Эту часть плана пришлось взять на себя Эмилю, так как Лера была категорически против, чтобы ее муж лапал за грудь кого-нибудь, кроме нее. Еще недавно ей было бы все равно, но сейчас…
Она высказалась – как никогда ясно и коротко, заслужив одобрительный взгляд Эмиля. Александр же хохотал от души.
– Ты оказывается ревнивая? – спросил он с удовольствием, затащил ее на колени и громко чмокнул в ухо.
Подпрыгнув, она развернулась к нему лицом и отчеканила:
– Я серьезно. Только попробуй.
– Даже не думал. Благословение обязывает.
– Ах благословение…
Она немного сникла. Ей, конечно же, хотелось, чтобы он расписал, что «даже не думал» из-за… секса? Отношений? Симпатии? В общем, чего-то такого.
Поняв, что промахнулся с ответом, Александр потискал ее и прошептал:
– Ничуть не жалею, что выбрал тебя в жены.
Лера хмуро кивнула, пытаясь разобрать на рациональные составляющие свои чувства. Любила ли она своего мужа? Нет. Хотела? В последние недели до безумия. Бесилась из-за него? О, это сколько угодно. Прежнего равнодушия меж ними как ни бывало, но и гармонией не пахло. Каждый раз, когда она мечтала о будущем, в голове настойчиво всплывали события прошлого и губили мечты на корню. Да, секс был умопомрачительным, но после Лера не могла заснуть и ругала себя слабовольной мартышкой. А это непонятно откуда взявшееся чувство собственничества сбивало ее с толку. Короче говоря, так или иначе, прошлое или будущее, но никаких медсестер!
Разведка донесла, что Эмилю придется туго. Медсестры в этом богами благословленном заведении были все как одна крепко сбитые, мужеподобные и для обольщения никак не годились.
– Им бы намордник, поводок на шею, и границу королевства охранять, – хмурился Эмиль. – Я не буду целовать это. Она ж меня… раздавит. Я хрупкий.
Лера посмотрела на его шею, которая была толщиной примерно с ее талию, и пожала плечами:
– Кто-то говорил, что трудности закаляют. До ритуала осталась неделя. Делай, что хочешь, но сведения добудь.
Эти слова подстегнули волшебника, и сезон охоты на «ланей» был открыт. В первый же вечер Эмилю улыбнулась удача, правда, весь следующий день бедняга заикался, стоило ему вспомнить подробности романтического свидания. Но заклинание очарования еще никто побороть не мог, да и сам Эмиль был парнем симпатичным, а главное, настойчивым, поэтому через три дня заговорщики определились с планом окончательно.
На здании стояла хорошая защита, ее обновляли раз в два дня. Для этого ее приходилось отключать на десять секунд. Точный момент отключения не знал никто, кроме техников, которые, собственно, и занимались обновлением. Эмиль вызнал у своей зазнобы ихданные и нанес дружеский визит. На них были амулеты, но это их не спасло. Таким образом сообщники выяснили время проверки. После этого Эмиль и Александр прошлись по знахарским лавкам и на два дня заперлись в лаборатории. Той самой, в городе-призраке.
Леру туда опять не пустили, так что ещё целых два дня она сходила с ума в одиночестве. Перечитала всю имеющуюся в доме литературу, даже прошлогодние журналы, даже то, что входило в школьную программу. Убралась, вынесла мусор, перемыла посуду, наготовила еды на полк солдат. Искромсала под корень два последних куста. Снова устроила в доме беспорядок. Ей было не просто скучно. Она скучала. По своему мужу. Он ей даже приснился один раз. Демоны все побери, и когда она успела так привыкнуть к его обществу?
Когда ранним утром третьего дня двое голодных волшебников ввалились в дом, Лера была вне себя от радости. Она повисла у Александра на шее, что-то повизгивая. Такой приём его изрядно удивил. Да что скрывать – Лера сама от себя была в шоке. Но висеть продолжала – ей вдруг понравилось не думать и не вспоминать, а просто жить моментом. Перестать ковыряться в ранах и позволить себе больше свободы. Принципы хороши, пока они не грозят превратить будущее в ад. Может быть, надо просто легче ко всему относиться? Или так она будет выглядеть совсем дурочкой из серии «вытирайте об меня ноги сколько угодно, я моюсь часто»? Поняв, что сейчас опять начнет копаться в себе, Лера решительно встряхнулась и просто осмотрела своего мужа. Демоны все побери, а он красивый! Пусть и характер отвратительный.
Александр попытался осторожно отцепить ее, но ничего не вышло.
– Я есть хочу, – выдал он тогда свою коронную фразу. – Тебя я тоже хочу, но позже.
– Конечно, – пыхтела Лера, – все готово.
Темные глаза смотрели на Леру с плохо скрываемым недоумением – то ли по поводу готовой еды, то ли потому что ее руки все еще обвивали его шею. Пауза затянулась.
Эмиль нетактично пожелал им хорошо провести время и ушел на кухню. Никто в его сторону даже не повернулся. Лера не знала, сколько они простояли – глядя друг на друга, словно ведя безмолвную беседу, когда Александр вдруг сказал:
– Прости.
– Что-что?
Было видно, что ему совершенно не улыбается вдаваться в объяснения, и при других обстоятельствах Лера, может, и не стала бы настаивать. Но поскольку слово «прости» в лексикон ее мужа не входило, ей до дрожи хотелось узнать, что именно его подвигло попросить прощения.
– Я был неправ.
– Это в который из десятков сотен раз? – не удержалась Лера и тут же пнула себя.
Александр замолчал. Это сейчас укоризна в его взгляде? Нет уж, дудки, она не будет чувствовать себя виноватой. Впрочем, изобразить понимание ей нетрудно. Продолжить в прежнем тоне означало бы окончить разговор, а она еще не удовлетворила своё любопытство.
– Я слушаю, – шепнула Лера ему на ухо проникновенно. – Внимательно.
– Я был неправ, – повторил Александр. – С другой стороны, мы бы никогда не встретились, если бы я пошел честным путем.
Опять оправдания себе ищет, подумала Лера беззлобно. Действительно, кто знает, какой была бы ее жизнь, не вмешайся в нее Александр. Кем бы она стала, чем бы занималась? Вполне возможно, что все было бы очень обыденно, уныло и грустно. А может, она встретила бы мужчину своей мечты, вышла за него замуж и жила в свое удовольствие. Или, смирившись с тем, что волшебство не ее стихия, подалась бы в ландшафтные дизайнеры. Вариантов миллион. Жить с сожалениями – все равно что похоронить себя заживо. Но и отпустить прошлое было тяжело, перестать цепляться за остывший гнев – и того труднее. Ведь тогда придется начать Александру доверять, принять его.
Но ведь он просит прощения. И как бы ни было страшно, все идёт к тому, что скоро ей придется выбирать.
– Хорошо, – сказала Лера, не желая таять только от того, что он соизволил извиниться. – Обсудим это позже.
– Трусиха, – бросил Александр и прижал ее к себе крепко-крепко. – Да, я в свое время поступил не слишком красиво. С твоей точки зрения. И за это я прошу прощения. Но хочу, чтобы ты знала – я не жалею. – Лера уткнулась носом ему в шею, заставляя себя слушать. – Демоны, не жалею ни о чем. И ты можешь сколько угодно считать, что я разрушил твою жизнь, и сколько угодно наказывать меня за это, мы все одно придем к…
– К чему? – голос Леры звучал глухо. – К чему мы придем? Я не могу забыть, вы не можете исправить. К чему мы придем? К быстрой смерти?
– Ты – трусишка.
– Повторяетесь. Я не согласна.
– Поживем – увидим.
Лера четко уловила момент, когда ее муж окончательно потерял интерес к беседе. Его руки сжали ее так сильно, что вздохнуть было невозможно. Он потащил ее в спальню, поставив тем самым точку в разговоре. Или взяв паузу. А скорее всего, осознав, что нельзя разрешать ей много думать – ни к чему хорошему это еще не приводило. Так они и оказались в спальне вместо кухни. И завтрак Александр съел намного позже, чем собирался.
В лаборатории волшебники приготовили два зелья: невидимости и временного увеличения резерва – для Эмиля. Ему как единственному рабочему волшебнику выпала самая сложная задача: не только вызволить Матвея, но и порталы открыть. В последнем он ничего не смыслил, зато у него были силы. У Александра дело обстояло с точностью наоборот, так что они отличным образом дополняли друг друга. С подачи Александра же Эмиль на всякий пожарный выучил заклинание левитации. Если у них все получится, для начала доставить спасенного было решено к Лере домой, а затем к ее родителям.
В ночь перед проведением ритуала «обезвреживания» они отправились «на дело». Лере оставалось ждать и надеяться. Чем она и занималась целую, по ее ощущениям, бесконечность. В конце концов, она так себя накрутила, что даже сидеть не могла. Она мерила шагами комнату вдоль и поперек, намотав не один километр, натыкалась на мебель, грызла ногти, ждала и ждала, и все равно подскочила на месте, когда открылся портал и перед ней возникли трое мужчин.
Эмиль и Александр держали носилки, на которых лежал Матвей, и синхронно крутили головами в поисках места, куда бы их пристроить. Пристраивать было особенно некуда, ибо Лера всегда отличалась несравненной способностью устраивать бардак на ровном месте. А в последнее время от нервов эта ее способность стократ усилилась.
Быстро расшвыряв по сторонам подушки и журналы, а также пульт от телевизора и, кажется, стеклянную вазочку, Лера гостеприимно указала на пол. Мужчины осторожно положили носилки и дружно выдохнули.
– Нет, это никуда не годится, – вспыльчиво начал Александр.
Лера кивала, будто внимательно слушала, а сама смотрела на Матвея и не узнавала. Он и до того не был добрым молодцем, но безвольное существо, лежащее сейчас на носилках, вообще мало походило не только на волшебника, но даже на человека. Что с ним сделали?
– Лечили, наверное, – пожал плечами Александр. – Я не специалист. Не врач, не психиатр. Кроме того, он же при смерти был. А от этого румянец на щеках не появляется.
– Он что, еще под наркозом?
– Да, – это сказал Эмиль. – По крайней мере, я так думаю. Мы с ним уже час возимся, а он даже не шелохнулся. Я изначально прикидывал его оглушить или обездвижить заклинанием, но об этом и без нас позаботились. Мы по времени попали неудачно, там обход был. Этому дурню что-то вкололи – тогда я думал, что витаминки или там обезболивающее, сейчас думаю, что-то сильнодействующее. Мы пока его отвязывали…
– Откуда вы его отвязывали?
– Хм. – Задумались оба, и Александр, и Эмиль. Переглянулись, затем Эмиль продолжил: – Странно, кстати. Он ведь к кушетке был привязан. Ремнями. Зачем, если он и так в отключке? Может, сопротивляться вздумал?
– А вы не видели? Что укол делали – видели, а как именно – не видели?
– Соседка, мы же не отряд боевых волшебников с неограниченным резервом, чтобы через стены видеть. Мы тихонько за окном посиживали, осматривали палату и ждали отключения защитного заклинания, к нему в палату врачи зашли. Целый консилиум на такого дохлика. У одного из них был в руках шприц – ну не для красоты же он его нес, правильно? Ну, мы спрятались на всякий случай, потому и не видели…
– Вы через окно влезли? – изумилась Лера. – Хотели ведь через подвал.
– Мало ли что мы хотели, – ответил Эмиль. – Подвал – это был первый, сырой, вариант. После всестороннего анализа мы вынуждены были от него отказаться. А окна – план Б. Но, видимо, в момент обсуждения плана Б ты чай на кухне глушила. Впрочем, и план Б никуда не годен оказался. Окна там такие маленькие, что в них моя рука только и пролезет. И зарешечены, к тому же. Пришлось план корректировать.
– А до этого вы про решетки не знали? Вы чем целую неделю занимались? В карты играли?
– Цыц, женщина, – шутливо прикрикнул Эмиль. – Про решетки мы знали, а про отдельные защитные заклинания на них – нет. Хотя могли бы предположить. Упущение, согласен, но не ошибается тот, кто задницу прилежно отсиживает. В итоге мы решили, что взламывать чужие заклинания – слишком много шума и…
– Прорыли ложкой туннель, – не сдержалась Лера.
– Да, прямиком в палату, – вклинился Александр. – Хватит уже. Как попали, что кололи, зачем привязали… Привязали – значит, надо было. Достали тебе этого доходягу – и радуйся. Я только одного не пойму – вот он тут, и что с ним теперь делать? У него же еще рана не затянулась толком. Если он умрет… тогда плохо будет всем. Лечи давай, наркобарон.
– Это совсем просто, – кивнул Эмиль и начал что-то напевно говорить.
– Что это? – шепотом спросила Лера.
– Заклинание, что же еще, – снисходительно ответил Александр. – Подлатает сейчас, что сможет.
Через пару минут Матвей открыл глаза, но почему-то упрямо смотрел в потолок и кривил губы, будто расплакаться собирался. Поняв, что Эмиль и её муж считают свою работу выполненной и без хорошего пинка и шага лишнего не сделают, Лера присела около носилок на колени и спросила:
– Как вы себя чувствуете?
Матвей пробормотал невнятно, по-прежнему в потолок:
– Плохо.
Он вывернул голову в сторону, пошамкал губами, сглотнул через силу и опять по-старушечьи пошамкал.
– Вы пить хотите? – догадалась Лера.
Долгое молчание, странные дерганые жесты и еле внятное «нет». И упорное нежелание смотреть на нее, свою, между прочим, спасительницу, и в довесок раздражающее шамканье.
– Так, хватит. Надо отсюда уходить. На месте будешь разбираться, пить он хочет или есть, – вмешался Александр.
Лера еще раз посмотрела на Матвея – он выглядел плохо, но не настолько плохо, чтобы счесть его умирающим – и дала добро на перемещение в деревню. Родители, как всегда, пропадали в лаборатории, так что по выходе из портала Матвей был без проблем и лишних вопросов занесен в дом.
– И что с ним делать? – сама того не желая, повторила Лера вопрос своего мужа, когда Матвея разместили в её спальне.
Не сказать, что это привело Леру в восторг, но… сама напросилась, теперь капризничать и задний ход давать поздно. И мысли наподобие «лучше б я промолчала тогда» и «почему боги меня дара речи не лишили в тот момент» так и остались мыслями.
К удивлению всех присутствующих, Матвей провалялся в постели недолго – от силы час. Как раз столько ушло у троицы на обсуждение дальнейших планов. В итоге, порядком утомившись от мрачных перспектив, нарисованных Александром, Лера оставила мужчин пить чай и думать, как жить дальше, а сама отправилась проведать пациента. Каково же было ее удивление, когда она застала его на ногах. Он ходил из угла в угол и что-то непрерывно бормотал. На вошедшую хозяйку внимания никакого не обратил. Вежливое приветствие также осталось без ответа.
– Вы голодны? – спросила Лера, пытаясь привлечь его внимание.
Она понятия не имела, насколько опасен этот тип, и потому стояла на пороге, чтобы в случае чего успеть удрать.
– Смотрят, смотрят, – вдруг четко и ясно произнес Матвей и обернулся к Лере, но глаза его словно жили своей жизнью, взгляд был намертво приклеен к потолку.
«Общается с богами?» – предположила она.
– Кто смотрит?
– Все смотрят! – в голосе Матвея, слабом и дрожащем, прорезались возмущенные нотки. – Они смотрят на меня. Хватит. Я вас прошу. Не вынесу. Тяжело.
С этими словами он плюхнулся на пол, отполз в угол и, издав протяжный вздох, застыл там. Лера автоматически отступила в коридор, мысленно ругая себя на чем свет стоит за «светлую» идею. Лежал бы себе парень в психушке, кололи бы ему уколы, врачи бы его наблюдали, а волшебство ему и не нужно вовсе, кажется, а сейчас что прикажете с ним делать? Вот что? Невооруженным глазом видно, что ему плохо, а если еще хуже станет? А если он за нож схватится или не приведи боги, заклинание какое вспомнит?
– Тяжело, – повторил Матвей и с трудом поднялся на ноги. – Тяжело.
И снова принялся ходить, еле переставляя ноги. Он ходил и ходил, губы его непрерывно шевелились, кулаки сжимались-разжимались.
– Вас что-то беспокоит? – осмелилась спросить Лера.
– Беспокоит.
– Или нет?
– Или нет.
– Так беспокоит или нет? – запуталась волшебница.
– Нет. Беспокоит. Нет-нет-нет, – с этими словами Матвей опять уселся на пол. – Тяжело. Что-то происходит. Михаил, где ты?
Еще десять минут Лера наблюдала, как Матвей то мечется из угла в угол, то сидит на полу. Он потирал руки, вертел головой, и куда бы ни повернулся, его глаза закатывались вверх, к потолку, и это было жутко. Пришлось признать всю несостоятельность своего плана, да только возвращать пациента на место было поздно. Если она хоть заикнётся об этом, Александр её придушит.
Заперев комнату, Лера спустилась вниз.
– Что с ним делать? – спросила она у мужа. – Мы можем ему чем-нибудь помочь?
– Где же я оставил свой диплом по психиатрии? – Александр завертел головой по сторонам. – Кажется, на чердаке, в сундуке. Пойду достану, пыль стряхну и положу обратно.
– Я серьезно! – вспылила Лера, и без того расстроенная ситуацией.
– Понимаешь, в чем дело, дорогая, – обстоятельно начал он. – Насколько я понял, дохлик уже неподдельный псих. И ничего ты с этим не поделаешь. Если бы он черту еще не пересек, тогда можно было бы попытаться что-то сделать, но сейчас… мне кажется, она сработала на ура. Довела, дотащила и заботливо ручку подала, чтобы не поскользнулся на границе, и, отвесив ускоряющего пинка, растворилась в небе. Матвей обратно не вернется. Это уже не заклинание, это состояние души. Она больна, она искалечена. Не знаю, лечится ли это и если да, то какими методами.
– Надо его чем-нибудь занять, – предложил Эмиль. – Я вот когда ничего не делаю, с ума схожу. В фигуральном смысле, конечно. Пусть идет огород полоть.
