Текст книги "Княжна Екатерина Распутина (СИ)"

Автор книги: Ольга Токарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15
Прибавление в семействе Соловьевых

Зима, словно старая карга, уступила место юной весне. Яркое солнце золотило просыпающуюся землю, а звонкие трели пернатых странников, вернувшихся с юга, наполняли воздух радостью. Сельчане, соскучившиеся по работе, заполонили поля, спеша засеять их зерном и взрыхлить огороды под овощи.

Мои старики, пустившие корни в городе, казалось, совсем не тосковали по деревне, где прошла их долгая жизнь. Меня безмерно порадовало, как тепло они приняли Олега и Дашу, словно родных детей. Сердце рвалось пожить в их доме, согретом любовью и душевным теплом.

В тихой обители Соловьевых не происходило ничего из ряда вон выходящего. Лишь одна тягостная загадка не давала мне покоя: что за зловещая клякса поселилась в теле третьей жены хозяина дома? Я пыталась направить Анастасии целительную энергию, но, к моему ужасу, черная субстанция, словно ненасытный паразит, лишь разрасталась от этого прилива света. Казалось, жизненных сил девушки уже не хватало прокормить кляксу, и она жадно впитывала мою энергию.

Хромус, обычно такой находчивый, и тот был в растерянности. Он обшарил пыльные библиотеки окрестных имений, но лишь развел своими крохотными лапками, выражая на мордочке крайнюю степень сожаления.

Мне оставалось лишь беспомощно наблюдать, как увядает совсем еще юная и цветущая женщина. Кожа ее приобрела болезненный серый оттенок, плечи ссутулились, а тело постоянно знобило.

Резник, казалось, обследовал ее чуть ли не ежедневно, но не находил никаких признаков болезни. Мне было искренне жаль Анастасию. Она с такой робкой надеждой смотрела на целителя, а тот лишь недовольно морщился и, дабы не прослыть невеждой, выдал барону: «Вероятнее всего, выходя замуж, Анастасия уже была больна, но искусно скрыла это в надежде на то, что вы, Петр Емельянович, отвезете ее в Москву к целителю высшей категории. А их лечение, как вам известно, стоит баснословных денег. Ее семейство, не пожелав расстаться с миллионами, переложило эту заботу на ваши плечи…».

Хромус, подслушав этот подлый разговор, тут же передал его мне. Целитель вмиг упал в моих глазах.

А Петр Емельянович, поверив клевете, охладел к жене и смотрел на нее с нескрываемым презрением.

К моему удивлению, две старшие жены барона хоть и сочувствовали Анастасии, но помочь ничем не могли.

В один из майских вечеров, когда буйство весны уже чувствовалось в каждом вздохе, мы собрались за столом в малой столовой. Меня удостоили чести разделить трапезу, посвященную дню рождения Светланы. И хотя она пребывала в пансионате, барон свято чтил традиции.

Непогода разыгралась не на шутку. Казалось, сама природа в гневе обрушила на землю потоки воды. Шквальные порывы ветра яростно бились в стекла, внося сумрачное смятение в настроение.

Первый раскат грома, прозвучавший как выстрел, заставил всех вздрогнуть и затаить дыхание. Молния расчертила небо, и тут же громыхнуло так, что деревянный пол содрогнулся под ногами.

Едва мы оправились от испуга, дверь столовой со скрипом отворилась, и на пороге возникла незнакомка, а следом за ней – Яромир. Оба представляли собой жалкое зрелище: промокшие до нитки, с одежды ручьями стекала вода, образуя лужи у их ног. Но больше всего поражало то, что девушка была явно беременна. Смущенно пряча усталый взгляд, она тщетно пыталась плащом скрыть округлившийся живот.

– Позвольте представить, – нарушил тишину Яромир. – Моя жена, Анастасия.

Вилка выпала из рук его матери, с глухим звоном ударившись о тарелку. Петр Емельянович застыл в оцепенении, а затем, не говоря ни слова, налил себе рюмку наливки и одним глотком осушил ее до дна. С нескрываемой злобой он стукнул хрустальной рюмкой о стол и, вперив в сына гневный взгляд, с раздражением процедил:

– Я для чего тебя в академию отправлял? – вопросил он и тут же сам себе ответил: – Чтобы ты магией управлял, ранги дара повышал! А ты⁈

– Я учился, – невозмутимо ответил Яромир. – Я единственный из нашей группы, кто практически достиг ранга магистра. Мне осталось совсем немного.

Петр Емельянович неопределенно крякнул, и невозможно было понять, выражает ли он радость или нет.

– Не мог по-человечески поступить? Сначала привел бы девушку в дом, познакомил нас, получил родительское благословение, а потом уж и под венец, – излил он на сына свое недовольство.

– Так уж получилось, – развел руками Яромир, ища поддержки у матери, но та, вопреки обыкновению, сидела с непроницаемо-мрачным лицом, не смея перечить мужу и выражая лишь безмолвное недовольство поступком сына.

– Коли ума не хватило раньше с невестой знакомить, изволь рассказывать, кто такова, чей род… Да что мне из тебя каждое слово клещами тянуть! – прогремел барон.

Недолго думая, я подхватила стул и поспешила к беременной девушке, одаривая ее самой искренней улыбкой. Но, обернувшись, встретила испепеляющий взгляд хозяина дома и, сама не зная отчего, невольно присела в неуклюжем реверансе.

– Ей, должно быть, тяжело стоять с таким животиком, – пролепетала я в оправдание и невинно захлопала ресницами.

– Моя жена принадлежит к баронскому роду Большаковых. Она, как и я, маг воздуха. Мы вместе учились с первого курса. Полюбили друг друга.

– Большаковы… Не твой ли дед за геройство в Японской от самого императора медаль получил? – проигнорировав сына, обратился Петр Емельянович к девушке.

– Мой, – тихо ответила она, и ее внезапно забила легкая дрожь.

Я, стоявшая рядом, не раздумывая, влила в ее тело импульс живительной энергии, наполненной теплом и силой. Кровь быстрее побежала по ее венам, и я с облегчением увидела, как порозовели ее щеки, – беременная, похоже, избежала простуды.

Что представлял собой баронский род Большаковых, я понятия не имела, но мне тут же принялся рассказывать Петр Емельянович.

– Большаковы – род славный. Одного не пойму, почему по-людски не поступили?

– Родители Анастасии подыскали ей жениха из графского рода и ни за что бы не согласились на наш брак. Пришлось и от вас скрыть, чтобы шума не поднимать.

– Выходит, приданного ей не дали, – съязвил барон, и я заметила, как заходили желваки на его скулах.

Яромир в ответ лишь опустил голову, подтверждая догадку отца молчанием, а Анастасия потупила взгляд в пол.

– Отведи жену в свои покои, – в голосе Надежды Викторовны сквозила усталость, приправленная тревогой. – Переоденьтесь, не ровен час, простудитесь. – Она виновато взглянула на мужа, словно прося прощения за свою слабость.

Барон лишь молча махнул рукой, покоряясь воле супруги.

Яромир бережно помог Анастасии подняться, и они спешно покинули комнату, а я, погруженная в свои мысли, последовала за ними. Девятый месяц беременности… Анастасия была хрупкой, почти невесомой, и меня терзало смутное беспокойство: как эта тоненькая лань сможет выносить и родить крупного ребенка? Чувствуя зияющую пустоту в своих познаниях об акушерстве, я торопливо направилась в свою комнату. Присев на край кровати, я отдалась тягостному ожиданию друга.

Час пролетел в томительном волнении. Зевок невольно сорвался с моих губ – пора было спать. Сделав вечерний променад, я надела ночную рубашку и, поддавшись усталости, рухнула на подушку. Но сон мой был недолгим. Настойчивый шёпот над ухом пробился сквозь пелену дрёмы:

– Кисс… Кисс… Ну проснись же…

Распахнув глаза, я машинально схватила зверька и, блаженно мурлыча, уткнулась лицом в его мягкую пушистую шёрстку.

Хромус, возмущённо забрыкавшись, отчаянно пытался вырваться из моего плена. Поняв тщетность своих усилий, он обессиленно пробурчал:

– В Вологде всё хорошо. Твои друзья учатся как пчёлки и закончат обучение с блеском. Дед с бабкой цветут и пахнут, раздобрели на твоих харчах.

– Не жадничай, – сонно отозвалась я, широко зевая, готовясь внимать его дальнейшей речи.

– Возвращаться с пустыми лапами не стал. Заскочил в портал, правда, неглубоко. Подбил самого жирного цыфу, держи. Там их целая стая, грех упускать такую возможность разбогатеть.

Я почувствовала, как в мою ладонь опустился прохладный камень, и в тот же миг Хромус юркнул из моих объятий.

– Удачной охоты, – пробормотала ему вслед и, не открывая глаз, снова провалилась в объятия сна.

Сновидения в эту ночь были на редкость яркими и сумбурными. Вид беременной Анастасии явно отпечатался в подсознании. Мне снилось, будто я мечусь между кричащими в муках роженицами, тщетно пытаясь облегчить их страдания, вливая в них потоки своей энергии.

Грохот, ворвавшийся нагло в мои тяжелые сновидения, донесся из-за стенки. Новенький поваренок, не иначе, опять что-то опрокинул на кухне. Слабенький он, сирота, но барон, Петр Емельянович, сжалился над беднягой, приютил в доме. В который раз убеждаюсь, что за суровой личиной барона скрывается доброе сердце, особенно когда дело касается детей. Моя собственная судьба тому подтверждение. Окажись я в руках иного барона, наверняка бы не выжила.

Сладко потянувшись, я открыла глаза и ощутила, что что-то сжимаю в правой ладони. Медленно разжав пальцы, с изумлением уставилась на крупный голубой сафир, мерцающий в утреннем свете словно осколок небес.

В памяти всплыл Хромус и наш недавний разговор. Он говорил, что расправился с цыфом и отправился добивать остальных. А у них, насколько я помнила, камни энергии белого цвета. Неужели спросонья что-то перепутала, и он вложил мне в руку трофей с другого монстра?

Разрешить этот вопрос мог только Хромус. Сбросив с себя остатки сна, я заправила постель и накинув халат, отправилась приводить себя в порядок. Вернувшись в комнату, я замерла от неожиданности: на кровати, зажав в своих крохотных лапках сафир, сидел Хромус и с явным интересом его разглядывал. Вскинув голову, он уставился на меня с изумлением:

– Откуда у тебя голубой О⁈

Я, словно во сне, медленно подошла к кровати и присела на ее край, пожав плечами.

– Я думала, что это ты мне его дал, – ответила я задумчиво, не отрывая взгляда от сверкающего магического камня.

– Я тебе вручил ночью белый камень! А ну, выкладывай, голова бедовая, что ты с ним натворила?

– Ничего я не делала! – возмутилась я, расстроенная подозрением. – Сафир всю ночь был у меня в руке. Мне, правда, снились странные сны… Всё беременных спасала. Наверное, повлияла вчерашняя сцена в столовой. Я ведь тебе не рассказала, что Яромир вчера явился с женой, а она на последнем месяце беременности… И еще… Хромус, мне бы книги по акушерству.

Зверёк задумчиво вертел голубой камень, словно пытался разгадать его тайну, а затем, посмотрев на меня, сказал, погрозив лапкой:

– В своем семействе Соловьевы пусть сами разбираются, а насчет О. у меня появилась догадка. Но проверить я ее смогу лишь в одном месте.

С этими словами он исчез, оставив меня сидеть с открытым от возмущения ртом. Вот всегда так: наплетет загадок, а я потом изводись в неведении.

Вскочив с кровати и наскоро натянув платье, я отправилась на уроки, погруженная в раздумья, чуть не налетела на Софью Николаевну, шествующую по коридору.

– Смотри, куда идешь! – заявила она с презрением, и я остолбенела, увидев в районе ее груди черную кляксу, расползающуюся в районе сердца и легких, как зловещее предзнаменование.

Глава 16
Раскрытие новых талантов

Рима Федотовна, вручив задание по русскому языку, откинулась на спинку кресла, погружаясь в полуденную дрему, а я, вопреки её безмятежности, утонула в раздумьях: «Черные субстанции в телах домочадцев Соловьевых – не случайность, это очевидно. Кто-то решил избавиться от женщин… Но кто? Я не представляла, как им помочь. Моя целительная сила для этой зловещей „кляксы“ – словно нектар для жадного насекомого. Как уничтожить эту заразу?» От этой мысли меня сковал ледяной ужас. В памяти всплыли слова матери о том, что я – биомант, способный не только даровать жизнь, но и отнимать её.

Осознание второго, тёмного дара обожгло меня волной жара. Быстро переписав текст в тетрадь, я нарочито громко кашлянула, вырывая учительницу из объятий сна. Встретив её полусонный взгляд, я встала, подхватила тетрадь и, подойдя к учительскому столу, положила её на проверку.

– Я сегодня неважно себя чувствую, – солгала, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Можно мне уйти в комнату?

– Ступай, дитя, – с тревогой произнесла Солнцегорова, и я почти бегом покинула класс.

Влетев в свои покои, я заметалась по комнате, обуреваемая волнением, смешанным с трепетом предвкушения. Убить… Я ведь даже не представляла, каково это. Остановившись, я обратила взор к своему средоточию сил, сконцентрировав внимание на пульсирующем чёрном ядре. Словно почувствовав мой интерес, оно выпустило тонкий жгут энергии, оплетая моё тело и выплеснувшись сгустком чёрного света на раскрытую ладонь.

Перевернув ладонь вверх, я завороженно наблюдала за живой, клубящейся энергией смерти. Из моей груди вырвался тихий вздох. Я послала безмолвную благодарность тёмной силе, мысленно заверив её, что вскоре её магия мне потребуется, и вернула её обратно в своё средоточие.

Едва это сделав, я опустилась на кровать, погружаясь в мрачные размышления о плане убийства, как вдруг появился Хромус. Судя по его довольной ухмылке и азарту в глазах, он разгадал тайну изменения цвета сафира. Хотя у меня тоже появилась своя догадка… Ох, как же хотелось узнать, права я или нет!

– Ну же, выкладывай! – взмолилась, сгорая от нетерпения и готовая взорваться от любопытства.

– Катерина, – Хромус произнес мое имя, и невольная улыбка тронула мои губы. – Я поражен. Не ожидал, что твои руки окажутся настолько умелыми. Ты каким-то непостижимым образом смогла влить целительную энергию в камень.

– Знаешь… Я тоже об этом думала. Но как ты это выяснил? – мгновенно посерьезнев, спросила я.

– Тут целая история, – плюхнувшись на кровать, Хромус почесал затылок и виновато посмотрел на меня. – Чтобы убедиться в своей догадке, я решил навестить больницу в Вологде. Понимаешь, в облике зверька это было бы проблематично, поэтому пришлось принять облик сорокалетней дамы из дворянского сословия. Представь: платье в пол, туфельки, сумочка, перчатки и шляпка с вуалью, скрывающей лицо. Я явился к главврачу и представился леди Кисс. Заявил, что магическим даром не обладаю, но, дескать, увлечен экспериментами с О.

– Он хоть понял, о чем ты толкуешь?

– Не перебивай! Не дурак я! Сказал, с магическими камнями, добытыми у монстров, – недовольно буркнул он и продолжил: – Так… На чем я остановился? – Он вновь почесал голову и посмотрел на меня, в его глазах вспыхнул озорной огонек, словно он снова стоял в кабинете главврача. – Ах да… Я извлёк из сумочки твой камешек и, покрутив им перед самым носом врача, спросил: «Есть ли у вас в больнице кто-то, находящийся при смерти?»

– «Есть, и немало», – задумчиво ответил он, а затем поспешно добавил: – «В одной из детских палат лежит мальчик десяти лет, умирающий от рака. Дни его сочтены. Единственный ребёнок у матери. Она продала дом, чтобы вылечить сына, но наше лечение не принесло результатов».

– «Почему вы выбрали именно этого больного?» – поинтересовался я.

– Меня поразила сила воли этих двоих. Они словно за соломинку держатся друг за друга. Когда мать после работы приходит к Антону, он улыбается, несмотря на сильнейшие боли. Мальчик берет ее распухшие от воды руки (женщина работает прачкой) и обещает, что, когда выздоровеет и вырастет, он позаботится о ней, и она больше не будет работать.

Рассказ главврача поразил меня, и вскоре мы стояли у палаты. Зрелище предстало тягостное. Мать, словно предчувствуя неизбежное, полулежала на кровати, обнимая сына и уже не в силах сдерживать рыдания. Не причитала, лишь тихо, надрывно всхлипывала. Кабы умел я плакать, то разделил бы её горе.

Подойдя к кровати, я коснулся её плеча, прося отойти от мальчика. И тогда началось… Самое невероятное. Не зная, куда лучше приложить О, я выбрал область солнечного сплетения. Минут пять прошло с тех пор, как я приложил кристалл, и меня уже почти оставила надежда, но внезапно произошло нечто странное.

О самопроизвольно приподнялся над телом, и из камня вырвались пульсирующие голубые жгуты, подобные небесным молниям. Они вонзились в тело ребёнка, чьё безмолвное «а-а-а» застыло в открытом рту. Со стороны казалось, будто парящий осьминог раскинул свои многочисленные щупальца. Как происходило лечение, я постичь не мог, лишь ты смогла бы зреть всю суть процесса. Примерно через два часа целительная энергия О иссякла, и кристалл вновь обрёл свой изначальный молочный цвет.

Главврач, обследовав мальчика, был потрясён, не обнаружив ни единого очага болезни. Мать и сын плакали – сперва от осознания чуда, а когда шок отступил, пришло понимание, что идти им некуда. Прости, привёл их к тебе. Прачка ведь нужна? – спросил он и тут же самодовольно заключил: – Нужна. Кстати, твои старики очень обрадовались новым жильцам. Только бабка выглядит странно… Навести их нужно. Заодно и клятву верности возьмёшь с новоиспечённых слуг.

– А как тебя, в женском обличье, в дом впустили? – поинтересовалась я.

– Кисс… Не будь наивной. Едва покинув больницу, я оставил мать и сына наедине, объяснив, что срочно нужно отлучиться по делам. За ними прибудет человек по имени Володя Серый – слуга княжны Екатерины Распутиной, и отвезёт их в её небольшой дом.

А дальше всё как по маслу. Главврач, правда, не желал меня отпускать, всё допытывался, что за чудодейственный кристалл я использовала. Пришлось пообещать, что навещу больницу вновь. Хороший человек, искренне переживает за больных. И знаешь, я как-то иначе представлял себе лечебные заведения. Нужно будет покопаться в этом вопросе. Забыл совсем про книги. Придётся смотаться ещё раз.

– Я рада, что ты помог мальчику и его матери. О городе подумаем позже. Книги подождут, – заметила, когда он закончил свой рассказ. – У меня… скверные новости. У Софьи Николаевны в районе сердца проступила черная, зловещая клякса. Кто-то решил извести еще одну жену Петра Емельяновича.

– Да уж, новость так новость! – воскликнул Хромус и яростно зачесал ухо.

– У тебя там, часом, блошиный бал не намечается? – съязвила она.

Хромус возмущенно захлопал глазами, а затем, осознав подтекст, подскочил, едва не заверещав: – Кисс! Какие блохи⁈ Да я, можно сказать, стерилен!

– Ладно, ладно, не кипятись, – успокоила его. – Лучше давай подумаем, кто в этом доме затеял смертельную игру?

– Хорошо… Итак, отбрасываем влево тех, кому смерть женщин совсем ни к чему, а вправо – всех подозреваемых. Началось всё со свадьбы главы семейства. Петра Емельяновича и его младших детей – налево. Туда же отправляются Анастасия и… Софья. Знаешь, я ведь и на неё грешил. Уж больно недовольна она была браком мужа. В подозреваемых у нас остаются… взрослые. И вот что интересно: Яромир приезжал на свадьбу к отцу и на следующий день отбыл, сославшись на учёбу. Анастасия подхватила заразу в день свадьбы. Всё это время парня не было, и, как только он вернулся, сразу заболевает Софья.

– Твои умозаключения логичны, но мне слабо верится, что Яромир способен на убийство. Не та у него натура. К тому же его жена беременна, и в его глазах – только любовь и испуг за неё, – возразила ему. – Во всей этой истории нет ни капли ясности, и знаешь, что меня пугает больше всего? Что смерти женщин как-то связаны с моим появлением в этом доме. Слава у Распутиных, сам знаешь, какая. Списать всё на меня будет проще простого. Но убийца не учёл одного, – я многозначительно замолчала, в глазах плескалась тайна.

– Не томи, непутевая. Хотя твое последнее умозаключение даже меня шокировало. Оказывается, ты умеешь думать, – съязвил зверек.

– Думаешь, мне легко жить в теле одиннадцатилетней девочки, чей мозг был не развит? – обиженно вздохнула она. – Я сегодня провела эксперимент со своей второй магической стихией. Магия смерти откликнулась. Осталось проверить ее в деле.

– Ё моё! – присвистнул Хромус, иронично вскинув бровь. – Ты, деточка, не по годам развита. Чего расселась? Ну-ка, шуруй Анастасию искать. Аж зудит всё от предвкушения! Хочу быть свидетелем этого фееричного представления, – подгонял он.

Устроившись у меня на плече, Хромус вперил в меня требовательный взгляд, и я покинула комнату. Анастасия, словно прикованная, почти не покидала своих покоев, и нам пришлось прибегнуть к хитрости.

Я, словно тень, метнулась на второй этаж и затаилась за колонной, а фамильяр, приняв облик одной из служанок, проскользнул в комнату Анастасии. Вскоре из-за двери выплыли обе девушки.

Третья жена Петра Емельяновича являла собой жалкое зрелище – кожа да кости, живой скелет, обтянутый пергаментом. «Клякса» вдоволь напилась её жизненных сил и теперь безраздельно властвовала в брюшине. Живот девушки выпирал, словно у беременной.

Анастасия, судорожно цепляясь за стену, едва волоча ноги, направилась в сторону кабинета мужа. Пройдя всего несколько шагов, она вдруг согнулась пополам, схватившись за живот, и чуть не рухнула на пол.

Это был мой шанс. Призвав магию смерти, сконцентрировав её в ладони, я бросилась к девушке. Одной рукой я крепко сжала её слабую кисть, а другую приложила к вздувшемуся животу и выпустила поток черной, обжигающей энергии.

О, блаженство! Я не только видела, но и слышала, что творилось сейчас внутри Анастасии. Получив смертельный удар, «клякса» взвизгнула, заверещала, попыталась вырваться, сбежать, но я не позволила. Окутав мерзкую сущность коконом магической тьмы, я погружалась в её разжиревшее, скользкое тело и давила, давила, пока она не испустила последний, жалкий писк.

Анастасия, не выдержав агонии, тут же потеряла сознание, а я принялась изгонять из её истерзанного тела чужеродную, мёртвую сущность. Расщепив её на атомы с помощью второго дара исцеления, я впитала их в стенки кишечника – выйдут естественным путём. Затем я подлатала измученные органы, вдохнула в них жизненные силы и слегка похлопала девушку по порозовевшим щекам.

– Анастасия, – прошептала я, склонившись над ней.

Веки девушки дрогнули, и она открыла глаза, какое-то время смотрела на меня растерянным, ничего не понимающим взглядом. Затем её взгляд застыл на «муже», стоявшем у меня за спиной.

– Ступай к себе в комнату. Я велю, чтобы тебе подали бульон, – проговорил Хромус, принявший облик Соловьева, и величественно удалился, а я помогла Анастасии подняться и проводить её в комнату.

– Спа-си-бо, – прошелестел ее едва различимый голос.

Я бережно укрыла Анастасию одеялом и, подняв взгляд, застыла в изумлении. Вокруг ее тела мерцали призрачные двойники – ее эфирные оболочки, о которых читала в одной из книг.

Но это было лишь начало. Я увидела сложную паутину энергетических каналов, окутывающих ее, словно светящиеся нити. Магические потоки, выливаясь из магического источника, опоясывали каждый орган, каждую клеточку. Я даже узрела собственную целительскую энергию, рьяно принявшуюся за работу, латая и восстанавливая.

– Что-то не так? – в голосе Анастасии прозвучал тихий испуг, и я поспешно отмахнулась от ее страха натянутой улыбкой.

– Нет… Все хорошо, – пробормотала я, торопливо выходя из комнаты.

В коридоре я столкнулась со служанкой, несущей поднос с дымящейся тарелкой ароматного куриного бульона. От запаха, словно выпущенного из волшебного флакона, в животе предательски заурчало, и я ускорила шаг в направлении той, кто была кудесницей этого поварского искусства.

Шагая по коридору, я погрузилась в размышления. Использование новой магической силы словно открыло потайную дверь в моем сознании, наградив еще одной способностью. Теперь я могла видеть энергетическую систему человека, ее тонкие переплетения и потоки. Но с ее устройством, принципами и возможностями мне лишь предстояло разбираться…