Текст книги "Пасынок (СИ)"

Автор книги: Ольга Сурмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Дай мне посмотреть на тебя. – Он вытаращил глаза. – Дай посмотреть. – Мужчина резко схватил свою бывшую опекуншу за предплечья, и поднял руки над прямо над ней. Она склонила голову, все еще стараясь спрятаться, её едва не трясло.

Грудь медленно поднималась под рваными вздохами. Хрупкая, маленькая и круглая с розовыми ореолами. Кайзер медленно наклонился, коснувшись губами небольшого покрасневшего соска. Несмотря на страх и постыдное омерзение, сейчас это прикосновение обожгло, отвратительно сладко, тяжело.

Мужчина хищно оскалился, затем схватил губами грудь едва не полностью. Ждал слишком долго, чтобы сдерживаться, месяц за месяцем, год за годом. Она чуть вспухала под навязчивым, болезненным поцелуем, девушка чувствовала, как глаза закатывались под верхние веки, иногда вздрагивал подбородок.

Её пасынок сейчас облизывает ей соски. Едва слышно хрипит о том, что все это должно принадлежать только ему, каждый вздох, стон. Каждый волос и ноготь. Пошло хватает за ягодицы, опять больно их сжимает, слегка царапает подушечками пальцев. Тот самый мальчик, который так странно, подозрительно на нее смотрел.

Внезапно Кайзер оторвался, прижал вампиршу к себе. Чуть поднял над полом, и поволок в комнату с огромной свежей кроватью. Через пару секунд она рухнула на одеяло, но тут же поползла в сторону.

– Нил, ты не можешь. – Мысли путались. Пелена на глазах становилась все бледнее и толще, правда слезы по-прежнему падали вниз, на постельное белье. – Так нельзя. Пожалуйста.

– Сегодня мне можно все. – Мужчина рваными, остервенелыми движениями расстегивал штаны. – Ты отказалась быть моей женой, любимая. Отказалась. Год за годом ты заставляла меня страдать. Ну что ж… если не хочешь быть женой, сегодня ты будешь моей шлюхой. Ты будешь кончать на мне, и ничего не сможешь с этим сделать. – Он медленно достал из ширинки плотный член с крупными венами и чуть поблескивающей в ночи влажной головкой. Небрежно провел по нему большим пальцем, затем медленно навис над мачехой. – Посмотри, что ты со мной сделала. Я превратился в помешанного извращенца, и мне, если честно, плевать. Я так тебя хочу, что сейчас тронусь умом. – Нил оскалился. Схватил девушку за колени, и резко развел ей ноги в стороны, безумно глядя на трусы, которые не успел снять в коридоре.

Ллейст зажмурилась и подалась назад, пытаясь скрыть мокрую, прилипшую к половым губам ткань. По спине ползли мурашки, ведь он её там разглядывал. Держал, наклонялся, с одержимой усмешкой рассматривал выступающие сверху прозрачные разводы.

Она резко закричала и выгнулась, когда ткани трусов коснулся упругий горячий язык. Тело словно пронзило током, отвратительно сладкое чувство заставило раскрыть рот и сжать кулаки. Сквозь хлопок мужчина давил на клитор, затем тяжело выдохнул и зубами оттянул в сторону полоску трусов.

– Хватит меня там трогать!! – Закричала девушка, и схватилась руками за плечи пасынка. – Хватит, хватит, хватит!! – Она попыталась отодрать его от себя, но Кайзер только сильнее схватил её за ягодицы, с нажимом проводя языком между вспухших от возбуждения половых губ.

Её трясло. Омерзительно сладкое, чудовищно сильное удовольствие тянуло внизу, ныло, тело отзывалось на каждое следующее прикосновение. Вновь выгибался позвоночник, хватать пасынка за плечи больше не получалось. Криста, мельком, видела, как он сжимал в другой руке член, надавливал пальцем на уретру.

– Не смей меня. – Хрипела девушка, ощущая лишь тяжелую, нервную, сладкую дрожь от предоргазменных конвульсий. – Не смей меня. Не смей…

Мокрые ресницы дрожали в темноте широкой комнаты. Постоянно раздавались вязкие вздохи, и пошлые, тихие, женские стоны. Мужчина едва не дразнил, постоянно слизывал лишнюю влагу, чуть покусывал прямо перед оргазмом. Сердце отчаянно колотилось внутри, правда, в какой-то момент Нил отстранился, и с ухмылкой вытер влажные губы тыльной стороной ладони.

– Будешь кончать на мне. Я буду накачивать тебя спермой, а ты будешь кончать. И никак по-другому.

Она стыдливо отвела лицо в сторону и выдохнула, когда тот выпрямился. Однако, вновь вскрикнула, ощутив как внутрь начинал протискиваться твердый толстый член.

– Как ты… ты… – Опять закатывались глаза. – Как ты можешь…

От чувства наполнения распирало, ладони рефлекторно сжимали в руках одеяло. Несмотря на омерзение, было стыдно и больно признавать, что то было самое приятное, что Криста испытывала за жизнь. Так много, нестерпимо, невыносимо. Глубоко.

– Ты… – Рот открывался сам собой.

– Кто? пасынок? – Нил оскалился. – Тебе нравится размазывать по себе эту грязь, да? – Железная ладонь схватила её за шею. – Нравится считать меня своим подопечным, даже сейчас? Хорошо. Я тебе подыграю. – Постепенно стали ощущаться медленные, глубокие толчки. – Как ты относишься к тому, что в тебя сейчас кончит пасынок? Нравится?

Комната вновь наполнялась обрывками сбитого дыхания, хлюпающих звуков. Молодой человек склонялся над её лицом, изучал выражение, и пряди волос чуть-чуть щекотали шею. В какой-то момент он резко вышел, и стал переворачивать мачеху на живот, сжимая в руках слабые локти. Затем тяжело выдохнул, и вошел снова. В помещении едва различались силуэты двух сношающихся тел.

– Как же я хочу, чтоб ты от меня залетела. – Он вытаращил глаза, глядя в темноте на изгибы лопаток, на слегка торчащий позвоночник и растрепанную голову. – Двойней, тройней. Чтоб смотрела на свой огромный живот и понимала, чей приплод ты носишь. А я… я все равно буду продолжать тебя трахать, беременную, до дня родов. Тебе нравится эта идея, Криста? Залететь от своего пасынка.

– Ты не… – Хрипела она в темноте. – Не...

– Да что ты, правда? – Мерзко, притворно-удивленно спросил мужчина. – Дошло наконец? Я – твой мужчина. Только твой, и сыновья у тебя будут от меня. Ты мне родишь. – Толчки становились резче и рефлексивнее, он уже плохо себя контролировал, закидывая назад голову, а она так же рефлекторно, со стыдливым, вымученым стоном шире расставляла ноги, чтоб ему было удобнее, чтобы было глубже. Девушка едва не высовывала язык, дрожала от приливов сильного, нестерпимого наслаждения. Хотелось, чтобы стало легче. Хотелось, чтобы он продолжал.

В какой-то момент внутри стало адски горячо, много, и вязко. Сперма стекала у нее по ногам, по стволу полового члена, брызгала на кровать. Волнами вливалась внутрь, отчего становилось так хорошо, что терпеть становилось невозможно. Все вокруг потемнело, тепло накрыл тяжелый, импульсивный оргазм. Руки как плети повисли в ладонях Нила, пульс с грохотом шумел в висках.

– Стоит продолжить. – С безумной улыбкой сказал мужчина. – Мне мало. Я хочу еще.

Она неадекватно, разрозненно кивнула. Слезы высыхали с припухших щек.

* * *

Раскалывалась голова. Тошнило. Девушка едва разлепила глаза, и уставилась на просвет меж тяжелыми темно-синими шторами. Комната казалась тусклой, через чур белой, и такой же пустой без остатков необходимой мебели. Без шкафа, или дивана, или, хотя бы, комплекта кресел. Пахло грибами и беконом, с кухни доносился какой-то треск.

Воспоминания обрывочными кадрами всплывали в больной голове. Сердце тут же умножило свой ритм, по спине пополз пугающий холод.

Девушка с ужасом схватилась за волосы, запуская в них холодные пальцы.

– Криста, доброе утро. – Тут же послышался довольный, тихий голос в дверях. – Вставай, соня, завтрак. Поешь, и пойдем, съездим в город, у нас еще уйма дел.

На его совершенно голое тело был накинут легкий мужской халат. Кайзер улыбался, довольно глядя на мачеху, у которой дрожали губы.

– Ты в порядке. – Он недобро прищурился. – Все хорошо?

– Нил. – Едва выдавила из себя Ллейст. Соленая вода опять пачкала щеки, капала на одеяло. – Как… как ты мог? Что ты сделал со мной? Ты… ты сошел с ума.

Уголки потресковшихся губ поползли вниз. Она едва не рыдала.

– Что? – Молодой человек раскрыл глаза, и сжал в руках железную кухонную лопатку.

Выживший

– Ч-что ты сделал?! – Она схватилась за голову и закричала. – Как ты посмел?!! – Глаза скользили по скомканному одеялу, тело дрожало от нервов. Перед лицом скользили мутные кадры, по спине полз адский холод. – Это сон?! Хоть бы это был сон, господи… сон…

– Нет. Не сон. – Прорычал мужчина, чуть прищурился и опустил руку с лопаткой. – Тебе вроде понравилось, разве нет?

– Понравилось, что ты поимел?! – Голос переходил на крик, медленно мокли ресницы. – Я полная дура. Господи, полная дура, это я во всем виновата…

– Я сделаю это еще раз, если ты не прекратишь. – Глаза жутко блеснули в полумраке коридора. – Я много работал над собой, чтобы стать тем образом, о котором ты мечтаешь. Чтобы стать тем, в кого ты не смогла бы не влюбиться, даже если я твой грёбаный пасынок. Кем бы ты себя не мнила рядом со мной.

– Что значит мнила? – Голос дрожал. – Нил… я тебя растила, я тебе помогала...

– Кто кого вырастил. – В темноте раздался тихий желчный смех. – Моя безответственная узколобая «воспитательница». Сколько тебе лет на самом деле? Пятьдесят? Больше? Видно, некоторые люди не взрослеют, сколько бы им не стукнуло. Ты входишь в их число. – В ту же секунду раздался тяжелый, глухой удар о стену. – Сколько раз я должен тебя трахнуть, чтобы твои мозги встали на место? Право, дорогая, я не против. Но мне не нравится контекст наших отношений. Люби меня так, как мне это надо. И всем будет хорошо.

Она попыталась проглотить ком. Губы дрожали. Сейчас в дверном проеме стоял огромный жуткий мужчина, складывающий руки на груди, с таким же жутким, давящим, тяжелым взглядом. В синих глазах зияли крошечные черные крошечные зрачки. Темные волосы свисали по обеим сторонам от бледного прямоугольного лица, падали на плечи. Дыхание сбивалось от страха. Это правда… он? Говорит ей такие слова, насмехается, недвусмысленно намекает на насилие.

Нет. Это какой-то незнакомый, раздраженный, пугающий мужчина. Кто-то, кого она не могла описать. Кто-то, кто не имел ничего общего с тем милым мальчиком, о котором Ллейст заботилась много лет назад. С тем добрым парнем, который помогал ей по дому, улыбался ей. – Дай мне одежду. – С ужасом прошептала Криста. – Одежду. Пожалуйста. – Она сильнее натянула на голое тело одеяло.

– Конечно. Мы же столько всего купили. – Нил оскалился. – Надевай что хочешь. И не забудь… чулочки. Я их, все же, купил. Ты просто непростительно сексуальна, но в нужной обертке… будет глаз не оторвать.

– Зачем ты так со мной? – Девушка попыталась улыбнуться. – Зачем… ты так со мной поступил? За что?

– Не надо делать из меня злодея. – Кайзер вновь надменно оскалился. – Я любил тебя больше всех на свете. Был готов ради тебя на все. Каждый твой волос, палец, каждую ресницу… я обожал всю тебя. На что ты просто ныла, и говорила, что любишь меня не так. Говорила, что любишь… но на самом деле тебе было насрать. Если бы ты меня любила, ты бы приняла меня. Хотя бы… постаралась принять. – Он прищурился. – Но раз тебя нужно подтолкнуть, то я готов. Одевайся, милая Криста, твой мужчина хочет видеть тебя самой красивой. Или ходи голая. Тоже, в принципе, вариант. – Нил прикрыл глаза, и медленно прошел дальше по коридору.

Ллейст проводила его черный силуэт взглядом, затем вновь схватилась за голову. Руки тряслись. Этот человек пугал. Она не знала, как с ним разговаривать, как его просить, и куда деваться. Милый, солнечный мир с машиной, магазинами, совместным времяпровождением был испепелен дотла. Рассыпался сизым пеплом, разлетелся по бесконечному городу. Нужно было признать. Больше, чем за десять лет мальчик, которому Криста помогала, изменился. Бесповоротно, безвозвратно. Время, когда он в ней нуждался, хотя бы как в друге, кануло в небытие.

Теперь его интересовал секс. В первую очередь секс, пошлый и мерзкий. Много секса, настолько много, насколько он мог себе позволить. Во вторую очередь, наверно, потомство. Потом, должно быть, семья. Совсем не та семья, которую вампирша помнила. И прежде чем создавать эту семью, мужчина не собирался спрашивать её мнение.

“Это не может быть Нил” – Ллейст дрожала. “Это не может быть он. Не может…”

Молодой человек медленно вошел в пустую соседнюю комнату. Озлобленная, ироничная улыбка сползала с лица, уступая место грустному, пустому выражению. Ладонь беззвучно разжалась, и лопатка вывалилась, со звоном упав на пол. Кайзер уставился на начищенный паркет, иногда неловко оборачивался, словно ждал, пока вслед за ним в комнату войдут.

Взгляд становился печальным, безучастным.

Запугал. Хотел приготовить завтрак, испечь печенье, и, в итоге, запугал. Иногда волнами злился, то на неё, то на себя, с силой сжимал кулаки. “Сама виновата, лицемерная дура” – стучало в висках. “Не захотела быть моей женой? Не понравилось? Значит, будешь моей шлюхой. Моей шлюхой. Тебе пойдет, бесполезная Криста.

Столько лет стараний, чтобы снова услышать, что он просто пасынок. Столько лет работы над телом, внешним видом, денежным положением. Все ради того, чтобы стать тем самым “идеальным мужчиной”, и все без толку. Даже стал старше неё, прямо как ей нравится. Все так, как ей хотелось, и все равно “нет”. Хотелось то ли кричать от злости, то ли истерически смеяться, то ли снова взять её, и насадить на член, пока она не скажет “да”.

Иногда Нил мечтал о том, что может стереть ей память. Стереть, а потом познакомиться заново, столкнувшись где-нибудь на улице. Он бы мягко улыбнулся, пригласил её куда-нибудь в кафе. Отвез бы в самый лучший кинотеатр, купил бы самый большой, самый красивый букет. Но Кайзер не владел такой силой. И не мог менять прошлое.

Сердце отчаянно стучало в ушах.

“Ты смиришься” – повторял он. “Ты смиришься, тебе будет хорошо со мной. Ты будет счастлива. Мы вместе… будем счастливы”. Перед глазами мелькали её милые мягкие волосы, закатывающиеся синие глаза, влажные дрожащие ресницы. Мужчина все равно будет помнить эту ночь всю жизнь, даже если она будет несравненно долгой. Даже если будет… вечной.

В соседней комнате доносились тихие рыдающие вопли. Он продолжал оглядываться, лицо искажалось, в какой-то момент Кайзер взялся за лоб и стер с него холодный пот. Все внутри сворачивалось в узел, опускалось куда-то вниз.

“Да неужели я такой мерзкий?” – рычал молодой человек, закрыв глаза. “Неужели после ночи со мной нужно так плакать?!”

Мерзкий. Наверно, ночь с ним можно считать мерзкой. Выходит, каким бы красивым он не стал, каким бы влиятельным, умным и сильным, все равно априори будет мерзким? Зубы сжимались сами собой от этой мысли. Волны злости сменялись волнами отчаяния, сами собой вздрагивали руки.

“Ты смиришься, Криста”.

“Ты смиришься”.

“Или смысла ни в чем больше нет. Лучше бы я умер той ночью”.

“Умер”.

В конце концов, теперь, спустя столько лет он прекрасно помнил, что было. Помнил, как на запах крови его родителей пришли вампиры. Помнил, какого монстра видел, глядя в жуткое зеркало ванной. Костями чувствовал, насколько этот монстр опасен и жесток, даже в возрасте четырех лет. Возможно, ему правда не стоило оставаться в живых. Все равно жизнь, к которой он так стремился, сегодня не настала. Все равно его жизнь – сплошной мрак.

* * *

В какой-то момент он ушел. Куда и зачем – Криста не знала, просто слышала, как хлопнула входная дверь. Съежилась, и уставилась отсутствующим стеклянным взглядом на кровать. Холодно. В комнате было нестерпимо холодно, не было понятно, сквозняк ли это, или странный холод шел изнутри, от непонимания, боли, страха. Знобило.

Девушка медленно поднялась с кровати, затем нервно осмотрелась вокруг. Теперь квартира на верхнем этаже казалась сущим кошмаром, вылезти в окно не выйдет. Отсюда точно не сбежать, никаким способом, а бежать хотелось все сильнее и сильнее. Ужас жег собой подошвы. Ощущалось лишь желание испариться, чтобы не видеть злое, раздраженное лицо пасынка, не чувствовать на себе его грязные, похотливые руки. Отчего-то не было сомнений в том, что он не остановится. Больше нет. Будет продолжать и гнуть, пока не сломает.

Сердце глухо стучало в груди, удары ощущались тяжелыми и какими-то надрывистыми. По спине полз знакомый мерзкий холод, произошедшее не укладывалось в голове. Хотелось исчезнуть. Прямо сейчас.

* * * 27 лет назад

Их дом не был похож ни какие другие. Идеально квадратный, словно каждый сантиметр ухоженной усадьбы вымерялся вручную. Окна симметрично отражали друг друга, если провести от центра двускатной крыши тонкую линию. Складывалось впечатление, что люди в этом доме ходили по струнке, никогда не сутулились и ложились ровно в десять вечера. Ни минутой раньше или позже. По выходным вставали в восемь утра, а по будням в шесть. Шумела темно-зеленая летняя листва, над которой висело тяжелое пасмурное небо.

На деревянных порогах небольшого особняка, густо покрытого глянцевым желтым лаком, сидел ребенок. Он обособленно ерзал в сторону ото входа, уставившись на тусклую траву. Где-то в ней иногда попадались крошечные лимонные цветочки всего с четырьмя лепестками.

– Нил. – Послышался строгий женский голос из ближайшего окна, которой отдавался неумолимой сталью. – Ты здесь?

– Да. – Также железно ответил мальчик, после чего поджал губы и одернул черную футболку. Она спрашивала это стабильно раз в час, не реже и не чаще.

Мама.

Иногда в воздухе ощущался запах куриного супа. Не то что бы Кайзер его любил или не любил, это просто куриный суп. Он терпеть не мог стручковую фасоль и жареный лук, но все остальное неприхотливо ел вне зависимости от своего настроения.

Обыкновенных игрушек мальчик не имел. Только умные книги, развивающие головоломки и пазлы. Даже что такое игрушки не знал, потому что в их части улицы не жило больше ни одного ребенка. Здесь были, в основном, домики, в которые люди приезжали отдохнуть на выходных, постоянно жить чуть дальше, чем за чертой города для многих было неудобно, так что компанию юному члену общества составляли лишь высокие деревья и птицы, носящиеся над головой.

– Никудышный ребенок. – Послышался тихий, очень тихий материнский голос, отчего Нил прислушался и напрягся. Он слышал даже тихий шепот в доме, почему – не знал, просто слышал, и все. Одно время считал, что все слышат все так же хорошо, но потом понял – не все. – Совершенно ни на что не способен. Пустой. Нужно было сделать аборт.

– Не смей так говорить. – Раздался тихий мужской голос. Отец. – Умный за то. Умный, ловкий.

– Что мне его ум? – Вздох. – Он ни на что не способен. Мало того, мальчик, должна была быть девочка. Так еще и… не обращается.

– Это было ожидаемо, он же твой сын. – Мужчина лязгнул зубами. – Не торопись, может еще обратится. Может… поздний.

– Ни черта он не поздний, просто никакой. Уже больше не сможет, все. Считай, человеческий отброс родился. Ты узнавал? Кларисса сможет принять его на воспитание? Давай попробуем родить еще ребенка. Может в следующий раз, наконец, повезет. Почему у меня не может родиться дочь? Когда уже будет дочь?? Почему снова мальчик?!

– Узнавал, она против этой затеи. И зачем отдавать? Он что, мешает тебе? Сидит себе, молчит, молчун…

“Раз мешаю, буду жить один” – Нил обиженно поджал губы и опустил голову. “Они мне не нужны. Мне никто не нужен”.

Мама была сухой. Редко обнималась, мало улыбалась, и часто хотела, чтобы “неудачный” сын куда-нибудь делся. Чтобы кузина взяла его к себе ненадолго пожить, чтобы его, наконец, приняла какая-нибудь школа-интернат, хотя самые ранние принимали детей от пять лет.

В какой-то момент среди шумной листвы показались странные сгорбленные силуэты. Мальчик прищурился и поднялся со ступеней, вглядываясь во тьму леса. Какое-то неприятное ощущение копилось внутри, нечто похожее на предчувствие. Предчувствие чего-то плохого. Он вновь поджал губы, взялся за ручку тяжелой металлической двери, и скрылся в доме.

С её хлопком родители резко замолчали. Запах куриного супа все усиливался. Ребенок нахмурился, и отчужденно уставился на идеально прямоугольный бежевый ковер без единого пятнышка.

Мама была своеобразной женщиной, однако, Нил считал, что она его любила. Возможно, так, как умела. Дарила странные подарки на праздники, кивала на успехи. Но он не знал, любил ли свою семью, и мог ли ответить ей взаимностью. Может, в каком-то роде, любил. Также отчужденно, как любили его. Нежеланного сына.

Из кухни раздавались удары ножа о разделочную доску, судя по всему, женщина что-то резала.

В какой-то момент в глазах помутнело. Чуть закружилась голова, шум деревьев за окном стал казаться невыносимо сильным. Настолько сильным, что хотелось заткнуть уши. Адски заболел лоб, который внезапно сделался таким горячим, что нельзя было дотронуться.

Мрак.

* * * настоящее время

Когда вновь открылась дверь темной квартиры, за окном уже горели бесчисленные звезды, спрятавшись на черном небосклоне.

Ему было плохо. Как всегда плохо. Как всегда раскалывалась голова, холодели руки, а шум вокруг казался нестерпимо острым, словно тишины на свете не существовало. Жар захватывал грудь, по венам будто скользила вовсе не кровь, а раскаленная, вязкая, черная смола.

– «Мамочка»? – Раздался тихий басистый голос в тишине темной квартиры. – Опять стала от меня прятаться? Ах… наверно ты решила сделать вид, что сбежала. Чтобы я пошел тебя искать, а ты сбежала на самом деле. – Голос сменил странный хруст. Мужчина сжимал в руках жестяную банку. – Как же так, «мама»? Я думал, пасынков с работы нужно встречать.

Молчание. Тьма сгущалась, но глаза к ней привыкали, и вокруг стали выступать очертания мебели. Он медленно осматривал недвижимые выступы, не встречая ни намека на силуэт человека.

– Не усугубляй ситуацию, Криста. – Молодой человек медленно прошелся по коридору. – Твой пасынок всего лишь хочет услышать, что ты его любишь. Так вот выйди, поцелуй меня, и скажи, что это так.

Вновь молчание.

– По-прежнему продолжаешь издеваться надо мной, да? – Голос становился жестоким. – Сколько нервов ты из меня вытащила, и теперь опять? Как просить у меня денег в долг, так я мужчина, а как спать со мной – так я сразу стал «пасынком». – В темноте послышался странный скрежет. – Лучше бы ты приготовила ужин и фальшиво улыбалась мне. Потому что от твоих пряток я вне себя. Хочешь поиграть? «Мама»? Знаешь, что я с тобой сделаю, когда найду тебя? Знаешь. И я буду делать это до тех пор, пока ты не отключишься.

Внезапно молодой человек замер посреди коридора. Прищурился, и лицо исказилось в ехидной, злой улыбке.

– Я слышу, как ты дышишь. Как бьется твое крошечное сердечко. Отчего ты меня так боишься, Криста? Я же люблю тебя. И всегда любил. Всю жизнь. Извини, что ни как сын. Просто… не все в жизни бывает так, как мы хотим. – Он медленно вошел в одну из комнат. – Я вот, например, хотел, чтобы ты не обжималась с рандомными мужиками. Хотел, чтобы ты на меня смотрела так же, как смотрела на них. Чтобы… ревновала меня к моим шлюхам.

Мужчина сжал кулаки.

– Я любил только тебя. И буду любить, как только найду. Так, как я этого хочу. Расслабься, и тебе понравится. – Он приближался к письменному столику, затем осторожно провел рукой по поверхности темного дерева. Медленно наклонился и оскалился. – Нашел.

Сквозь мрак на него смотрели два огромных, испуганных, синих глаза.

Криста нервно сглотнула. От пасынка убийственно разило алкоголем, он злостно поджимал губы, сжимал челюсти, затем разжимал их вновь. Мороз блуждал по телу, если б она могла, то вжалась бы сейчас в стену. Завернулась бы в клубок, сунула бы лицо в ноги и застыла, пока он не ушел.

– Что ты несешь? – Голос дрожал от страха и шока. – Нил, что ты несешь? Я ничего у тебя не брала. И ничего не просила. Никогда. Мне ничего от тебя не нужно, только оставь меня. Не трогай меня.

Мужчина подозрительно прищурился, затем немного отстранился и потер висок. Жуткие синие глаза скользили по паркету, на лбу выступала заметная испарина. Он выглядел просто ужасно. Тяжело дышал, нервно тер пальцами и иногда пугающе усмехался.

– Это не меняет того факта, что ты сейчас жмешься под столом, вместо того, чтобы меня встречать. – Кайзер оскалился. – Давай уединимся, милая, я хочу снять напряжение.

Она проглотила огромный ком. От волнения тело охватывал все сильнее тремор, её трясло. Пасынок выглядел совсем не так, как обычно, кожа казалась бледной, а глаза темными, словно морское дно. Нужно было срочно что-то придумать, причину, ситуацию, что-нибудь сказать, пока он не начал вытаскивать её из-под несчастного стола и не повалил на диван. Что-нибудь такое, что позволит ей выйти из квартиры и тут же скрыться в неизвестном направлении.

– Нил, мне очень плохо. – Пробормотала Криста. – Я хочу есть. Мне… нужно поесть. Очень.

– Скажи, ты пытаешься сместить вектор внимания, чтобы удрать от меня, да? – Он опять усмехнулся, затем едко прищурился. – Ненавижу, когда ты со мной вот так.

– Мне правда нужна еда. Очень. – Ллейст сжала в руках ткань одной из несуразных мерзких рубашек. Больше надевать нечего, да и выбора особо не было. – Я боюсь тебя. Из-за волнения у меня больше нет сил.

На мгновение в зрачках мелькнуло сомнение. Мужчина задумался, затем мрачно улыбнулся и покачал головой.

– Я не рассчитывал на такой жор, любимая. Твоя еда будет только к утру. Или, хочешь, я сам тебя покормлю, как в старые добрые времена, а? – В улыбке показались прямые белые зубы с заметными клыками.

– Нет. – Она все сильнее сжимала в руках ткань. – Мне бы сейчас немного больше. Я… я бы сходила, купила у племянника Лукаса в больнице пару пакетов, у него вроде сегодня дежурство. – Я просто очень проголодалась. Чувствую, еще пару часов, и будет совсем плохо.

– Хорошо, давай тогда я схожу. А ты пока будешь здесь. – Нил злился. Он все равно подозревал, что от него вот-вот хотят сбежать.

– Тебя там никто не станет слушать, они же не знают тебя в лицо. – Девушка раскрыла глаза. – Я сама схожу.

Пульс гремел в ушах. Она видела все большее сомнение на его лице, которое сменялось таким же большим подозрением.

– В таком случае, я пойду с тобой, как сопровождающий. Все равно платить за кровь тебе нечем.

– Нет, Нил, не нужно, обещаю, я вернусь. – По виску полз холодный пот. – Побудь здесь, ты выглядишь… очень усталым. Можно я возьму у тебя немного денег, в долг, на кровь? Я клянусь, я все верну, у меня правда с собой ничего нет. – Криста сжала зубы. Вроде как, должен был поверить.

– То есть брать у меня в долг – так я мужчина, а как спать со мной, так я сразу становлюсь пасынком, да? – Он сжал кулак.

Ллейст с ужасом замерла, глядя ему в глаза. Вновь по спине прошлась тяжелая волна холода, руки задрожали.

– Ты что, знал, что это произойдет? – Шокировано спросила вампирша. – Как такое возможно?

Он застыл. Алкоголь мешал соображать, мышцы сводило от внезапного напряжения. На пару минут задумался, затем тяжело выдохнул, качая головой. Не знал, оправдываться, или обвинить, или просто забить. В конце концов, Нил тяжело улыбнулся и опустился с вампиршей рядом, на колени.

– Как считаешь, почему я имел доходный бизнес уже в двадцать пять лет, Криста? Почему я ворвался в квартиру именно в тот момент, когда твой бывший дружок пытался тебя изнасиловать? Раньше я думал, что это нечто вроде галлюцинаций. В детстве их почти не было, но, когда я уехал, иногда бывали. Когда я в бешенстве. Когда потрепан, или устал.

Девушка раскрыла рот, тело парализовала новая волна страха. А ведь правда. Он всегда оказывался в нужное время, в нужном месте. Всегда делал все отлично, и она думала, у него просто потрясающая интуиция. Или нет?

– Я слышала, ведения были только у ведьм. – Ллейст шокировано опустила глаза. – В темные времена, чтобы выжить, ведьмы впадали в транс, и видели обрывки будущего, когда им грозила смертельная опасность. Поэтому они могли эту опасность избежать. Но ведьмы, вроде как, только женщины…

– Я вижу куски случайных событий, когда мне плохо. – Признался мужчина, печально глядя на пол. – Когда работаю по двадцать часов в сутки. Или когда… ты даешь понять, что я тебе не сдался. – Нил мрачно усмехнулся. – В детстве я увидел, что ко мне в дом должны вот-вот вломиться, и помчался на второй этаж. В какой-то момент я забыл об этом, но потом… начал вспоминать. Лучше бы не помнил.

– Но как ты это увидел маленьким ребеном? Видения же вызывает стресс, ты сам сказал. – Она настороженно подняла брови. Губы дрожали. Хотелось узнать больше, хотелось как-то ему помочь, но все внутри заворачивалось в узел, твердя о том, что нужно уходить. Уходить, или то, что было, станет их новым образом жизни. И тогда прятаться под столами станет её нормальным образом жизни.

– Стресс. – Вновь грустная улыбка. – У нас кое-что случилось. В ссоре с семьей я ранил отца. Ножом. Случайно. Мать раскричалась, и отец хотел отвести меня тетке, которую я терпеть не мог. Он схватил меня за горловину футболки, потому что никуда идти я не собирался. Мне было адски плохо. Я попытался из нее выползти, не получалось. В итоге схватился за нож, чтобы разрезать ворот, и ранил отцу руку. Крови было… на запах к нам тут же сбежались “гости”. – Взгляд выглядел отрешенно-пустым. Мужчина давно отпустил события, которые были в его прошлом. но все равно выдавливал из себя каждое слово. – Лучше бы я не вспоминал все это.

– Вот почему ты сидел с ножом, когда я тебя нашла. – Криста раскрыла глаза. – Ты знал, что они придут. Ты знал.

– За секунду до. В последнее время меня все чаще заносит, я уже начинаю путать, что на самом деле случилось, а что просто… в моей голове. Наверно я так хотел, чтобы ты была со мной, что у меня начала ехать крыша. – Он больше не выглядел пугающим, или злым. На секунду даже показался потерянным и каким-то отчужденным.

– Мне жаль, что с тобой это произошло. – Она опустила взгляд, затем осторожно коснулась руки мужчины, и хрипло продолжила. – Очень жаль.

– Да плевать. – Он улыбнулся. – Иначе я бы не встретил тебя. – Ухмылка становилась все шире. – Иди ко мне, мне нужно снять напряжение. – Мужчина резко схватил вампиршу за плечи, и стал медленно тянуть на себя из-под стола. – Иди. Иди сюда, скажи, что меня любишь. Иначе я буду злиться. – Тяжелая рука опустилась ей на голову, и стала поглаживать перья мягких темных волос.

Холод вновь захватил тело, дышать становилось тяжело. Пульс шумел в ушах, сердце отдавалось где-то в животе вязкими сильными ударами. Костюм молодого человека выглядел слегка помятым, а ширинка выпирала в сторону, изгибаясь под неестественным углом. Ноги от напряжения подкашивались, взгляд неустанно скользил по свежему начищенному полу.

– Нил, не надо. – Хрипела Криста, глядя себе под ноги. – Я понимаю, тебе плохо, но не надо, я прошу тебя. Милый.