Текст книги "Башня духов (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Нет безвыходных ситуаций, нет неубиваемых существ, нужно просто подумать и попробовать разные варианты. Только, вот беда, времени не хватало.

Как и предполагала, инферн быстро расправился с дверью.

Цепкие пальцы рванули решётку. Та издала протяжный скрип и погнулась. Вот это сила! Представляю, что останется от костей – пыль.

Я встретила инферна во всеоружии, выпустив с обеих рук по огненному шарику. Их легко создать, и действуют одинаково эффективно против любого противника. Вот и инферну они не понравились.

А теперь, возможно, последнее заклинание в моей жизни…

За краткий миг замешательства инферна я постаралась сплести сложный рисунок из разнонаправленной энергии и, закрепив вербально, выпустила на свободу.

По стечению обстоятельств мы нанесли удар одновременно.

Больно, очень больно. Кажется, я сломала руку, а ещё набила шишку на затылке, ударившись головой о стену склепа. Вот уж не думала, что у меня такие крепкие кости! Выжить после атаки инферна – дорогого стоит.

Я сползла вниз по стене, не в силах пошевелиться.

Подташнивало, но какие это мелочи по сравнению с истекающим бурой слизью инферном в двух шагах от меня!

Ногти царапнули кожу, а потом впились в неё, стремясь пронзить насквозь.

Алые глаза с чёрным ободком оказались так близко, что, казалось, сожгут.

Я задыхалась. Барахталась в его руках и задыхалась, не в силах ничего противопоставить инферну. Будь я мужчиной, наверное, сумела бы побороться, но весовые категории не равны, а силы во мне не больше, чем в котёнке.

– Ты умрёшь! – повторил инферн и сжал горло сильнее.

Я издала протяжный хрип и из последних сил заколотила ногами и руками по противнику. Для него, увы, это как комариные укусы.

Жизнь медленно и верно уходила из меня. Горло горело, тело болело, кровь пульсировала в висках.

Интересно, куда я попаду в загробной жизни? Останусь здесь, вечной пленницей прошлого, превращусь в деревце, пройду круг перерождения, просто растворюсь в кущах Ирия? Скоро узнаю, потому что дышу уже через раз.

Инферн даже не упивался своей властью – у таких, как он, нет чувств, они просто выполняют приказ создателя.

Я перестала сопротивляться, обмякнув в руках противника.

Ничего, кроме боли. Скорей бы это закончилось!

Пальцы инферна сжались ещё сильнее, и я потеряла сознание, так и не прочувствовав миг смерти.

Глава 15

Странно, духи ничего не чувствуют. Значит, я жива.

Горло по-прежнему горело, воздуха не хватало.

Пошевелилась и поняла, лучше этого не делать. Сломанная рука, синяки, ушибы и ссадины разом напомнили о себе. Не выдержав, застонала и кое-как перевернулась на спину – так хотя бы можно дышать. Инферна рядом не было. Во всяком случае, лёжа на полу склепа, я его не видела. Видимо, некромант отозвал, решив, будто я мертва. Непростительно для некроманта – не суметь распознать живое существо.

Из глаз текли слёзы. Утереть их не могла – банально не хватало сил. Так и лежала, мучимая болью, тошнотой и жаром в груди, созерцая пыль, паутину и гнилые доски.

Что-то защекотало нос. Чихнула и скосила глаза, чтобы узнать, откуда в склепе взялись былинки. Тут же одни плиты и гробы… Пахнет, к слову, мерзко, но после Гнилой гати я стала гораздо терпимее к запахам. И не так брезглива: когда кормила Иствана, не проверяла, в каком состоянии у него ногти. А ведь Вилма наверняка не чистила их с мылом. Брр, пожалуй, с брезгливостью я поторопилась. Страшно представить, что я могла подцепить от некроманта!

Если рассуждаю о болезнях, точно выживу.

Авалон уже получил весточку, скоро придёт. Не один, полагаю, и меня спасут. А пока нужно просто лежать и ждать. Лишь бы оборотни не почуяли, не забрели поживиться лёгкой добычей!

Беду я накликала.

Блуждая взглядом по стенам, увидела странные пятна. С трудом сотворив огонёк и осветив нужное место, поняла – это кровь. Только не моя, а инферна. Мерзкая слизь измазала всё от потолка до пола. Если так… Перевела взгляд на пол и, чуть поёрзав, разглядела вырванную руку со знакомыми ногтями.

Стало страшно, так страшно, что, возвратись некромант, обрадовалась бы.

Покалеченный инферн сбежал, но кто его так? Точно не я.

Былинка вновь коснулась лица.

Закатила глаза и периферийным зрением различила пушистый хвост.

А вот и отгадка. Инферна прогнали оборотни. Ну да, только они могли так его потрепать.

Замерла, притворяясь мёртвой.

Сердце колотилось так, что каждый удар отдавался болью в горле.

Сил противостоять оборотням не осталось, все ушли на инферна. Оставалось надеяться, меня быстро загрызут, а не разорвут на части. Оборотни плотоядны, изредка не брезгуют человечиной…

В поле зрения возникла ощерившаяся морда. Клыки – толще моего пальца.

Оборотень тёмной тенью навис надо мной и ударил лапой. Уцелевшая ткань треснула, брызнула кровь.

Тоненько застонав, потянулась к артефакту. Там ещё половина заряда, на одного хватит. Может, небеса смилостивились, и вокруг склепа не бродит вся стая?

Белбог, подари мне всего четверть часа! Маги успеют, я в них верю.

Оборотень зарычал и запрыгнул мне на грудь. Тяжёлый… И на кости так давит…

Больно, очень больно, и снова трудно дышать. Старалась не стонать: вдруг это разозлит оборотня? Хотя куда уж больше! Сейчас вонзятся в грудь острые когти, а горло разорвут зубы.

Второй раз в жизни звериные зрачки волкодлака оказались так близко.

Глаза оборотня чуть отливали зеленцой, а сами – обычные, жёлтые. Пахло от него лесом и какой-то тухлятиной. В шерсти запутались сухие листья.

Зубы клацнули в опасной близости от горла. Я даже задержала дыхание.

Отчаянным движением, не заботясь о боли и правилах поведения с хищниками, коснулась артефакта.

Есть, сработал!

Оборотень застыл каменным изваянием.

Всё, отныне я беззащитна.

Поднатужившись, скинула оборотня и, морщась, села.

Голова чугунная, перед глазами красные мошки пляшут. Видимо, падая, ещё раз ударилась головой. Определённо, практика в Верешене – злобная месть преподавательского состава.

Тем не менее, нужно встать. Безусловно, поисковое заклинание работает и на кладбище, но склеп, по сути, ловушка. Дверь сломана, места для манёвра мало…

Что отличает мага от обычного человека? Вернее, должно отличать, по мнению приёмной комиссии и нашего ректора, – это сила воли. Вот я её и проявила. Стиснув зубы, встала и, держась за стены, двинулась к выходу.

Будто почуяв, что добыча ожила, из темноты вынырнули две тени, два оборотня, и преградили дорогу.

В отчаянье поискала глазами по сторонам – ничего, решительно никакого оружия. Плиту я не подыму, кинжал где-то потеряла, записная книжка Эрно тоже не поможет. Вздохнула и мысленно сказала духу: 'Скоро свидимся, вместе тосковать будем'.

Эрно не ответил, хотя я и не надеялась. Нет, некоторые люди владеют телепатией, но не простые души.

Странно, конечно, что Эрно не вился рядом. Неужели сумел освободиться? Что ж, рада за него. Незавидная участь всю загробную жизнь возле 'якоря' промаяться.

Оборотни сделали шаг вперёд, я – назад.

С разных сторон заходят. Глаза горят, с морд слюна капает.

Склеп огласил двойной рык.

Один из оборотней осел на задние ноги, готовясь к прыжку. Глаза впились в моё горло, красноречиво говоря, какой конец мне предназначен.

Заслонилась здоровой рукой, чтобы зубы сомкнулись не на шее. Какая разница, сколько переломов, когда колдовать не можешь?

Как и предполагала, оборотень прыгнул, но его в полёте остановил ещё один, третий, волкодлак. Откуда он взялся, не знаю. Вцепился в холку и оттащил от меня нападавшего.

Забившись в угол, напряжённо переводила взгляд с одного оборотня на другого.

Чего они ждут, почему медлят? Или не могут решить, кому по праву старшинства достанется добыча?

Третий, тот, что явился самым последним, оборотень понюхал край моей разодранной одежды, после сел мордой к товарищам и в угрозе обнажил клыки.

В памяти смутно всплыл сарай, израненный мужчина со странными голубыми глазами. Оборотень, которого я спасла от участи стать жестоким развлечением горожан. Неужели он выжил?

Осторожно, опасаясь разъярить, постаралась заглянуть в глаза волкодлаку. Они не меняются ни в человеческом, ни в зверином обличии. Если голубые с прожилками, то не ошиблась.

Рассмотреть глаза не удалось. Пытаться снова не стала, тихо замерла в своём углу.

Выгнав излишне агрессивных сородичей, оборотень обернулся человеком, ничуть не смущаясь наготы. Впрочем, чувство стыда у нечисти отсутствует, поэтому смешно читать в романах, как возлюбленный героини краснеет и прикрывает своё достоинство. Такое поведение нормально только для полукровок, которых воспитали люди.

– Я ведь помню, – знакомый голубоглазый оборотень подошёл ко мне и ухватил за подбородок.

Не сопротивлялась, мысленно решив позволить ему всё, что угодно.

Волкодлак смерил меня пристальным взглядом и отпустил.

– Садись! – приказал он.

Я медленно опустилась на ближайшую плиту. Видимо, на лице отразилось страдание – мучила потревоженная сломанная рука, раз оборотень проявил участие: уложил на холодный камень, обнюхал и пообещал перевязать.

– А потом что? – решила я прояснить ситуацию.

– Ничего, – пожал плечами оборотень. – Жизнь за жизнь.

Кивнула и, тяжко вздохнув, прикрыла глаза. Съесть теперь точно не съедят, даже немного подлечат, поэтому можно отдохнуть.

Из тяжёлого полузабытья выдернула боль.

Вскрикнула и тут же замолчала, встретившись с взглядом оборотня. Испугало выражение звериных глаз – жёсткое, хищное. Даже засомневалась, отпустит ли.

– Человек! – с презрительной усмешкой бросил оборотень. – Трусливые, лживые, ожидающие удара в спину. Я помню сарай, помню твою искренность – могу ли я перегрызть горло?

Кажется, он требовал ответа.

Пожала плечами, но подумала: 'Можете'.

Оборотень погладил меня по животу, видимо, в качестве успокаивающей ласки, и тщательно ощупал. Касался умело, будто лекарь. Потом вконец разодрал одежду и уставился на пунцовый синяк под грудью.

Чувствовала я себя некомфортно. И потому, что на меня смотрел оборотень, и потому, что он мужчина.

– Ты раненная, даже если хотел бы, не стал, – с усмешкой развеял сомнения спаситель. – Хотя подошла бы для продолжения рода. Нас мало, нужны новые волчата…

Надеюсь, он пошутил, потому что связь с оборотнем, пусть даже мимолётная, в мои планы не входила.

– Ты мне не нужна, – заверил оборотень и вновь пристально глянул в глаза. – Зачем спасла тогда? Какая корысть?

Честно призналась, что просто пожалела. Женская сентиментальность, только и всего.

– Чувствительный маг? – рассмеялся оборотень. В объяснение он не поверил. – Ты ведь маг, иначе уже умерла бы.

Спокойно переступив через тело окаменевшего собрата (странно, я полагала, оборотень бурно на него отреагирует), спаситель подтянулся и отодрал от стены мох. Ну да, тот вполне заменит бинты. Только мох из склепа наверняка заразен.

– Не дёргайся! – прикрикнул оборотень и занялся моими ранами. В ход пошли остатки одежды и тот самый мох.

Стиснув зубы, молча терпела жуткую боль. Помнится, я куда бережнее обращалась с раненным оборотнем, но что взять с нечисти? Спасибо и за такое лечение.

Внезапно оборотень навострил уши, издал низкий глухой рык и, со злобой прошипев: 'Магичка!', сбежал.

Я осталась лежать в темноте, но не долго.

По кладбищу заплясали огоньки: подоспела помощь, маги из Башни.

Подать какой-либо знак не осталось сил, просто лежала и ждала, пока найдут. В последнем не сомневалась – после именной весточки! Она ведь как звучит? 'Рената Балош велела передать…' – и далее суть сообщения. Изменить представление невозможно, поэтому, если задумал дурное, например, выдать себя за другого, весточку посылать нельзя, выдаст отправителя с потрохами.

Холодная плита не способствовала укреплению здоровья, но встать не могла, терпела. Лежала и дрожала – солнце в склеп не проникало, нагреть камень не смогло бы даже летом, не то, что в ветреном мае.

– Нашлась!

В глаза ударил яркий свет, а в уши – голос Авалона. Надо же, пришёл сам, как и положено главному магу башни в случае опасности. Хотя, чему я удивляюсь? Авалон не отсиживался дома, когда мы погибали в Гнилой гати.

Натруженные руки коснулись лба, а потом осторожно ощупали. Я вскрикнула, когда они коснулись сломанной руки, но боль тут же ушла, отступив перед заклинанием.

Авалон бережно поднял меня на руки и вынес из склепа. Несмотря на возраст, маг показал себя не немощным стариком, отказался делиться ношей с Миклосом. А иначе здесь нельзя – погибнешь. Руководить из кабинета не получится.

– Прочешите кладбище и постарайтесь напасть на след оборотней, – распорядился Авалон и вместе со мной опустился на чью-то могилу. – Эрно, вы ведь нам поможете?

Я открыла рот от удивления, когда увидела пропавшего с полчаса назад духа. Он замер над правым плечом Авалона и с тревогой посматривал на меня.

Но как, как Эрно сумел преодолеть привязку к 'якорю'? Или я плохо учила некромантию, или дух проявил недюжинную силу и возможности.

– Безусловно, – кивнул Эрно и чуть заметно улыбнулся. – Вы и теперь не способны сказать 'ты', Авалон.

– Умирая, люди не перестают быть теми, кто они есть. Даже в большей степени, чем прежде.

– То есть всё тем же дворянином, которому не место посреди глухой провинции? Я хорошо помню ваши первые слова.

– Простите, – отведя глаза, пробормотал Авалон. – Ваша мать была права.

Эрно покачал головой, ещё раз взглянул на меня и ошарашил:

– Можешь больше не носить записную книжку, я свободен. А рисунки, выкладки забирай – дарю.

Не успела я оправиться от удивления, как дух уплыл к сгрудившимся неподалёку магам.

Миклос держался, как обычно, с интересом посматривая на Эрно, Денес что-то бормотал себе под нос, а Тибор, кажется, беззвучно плакал. Иначе зачем отворачивался и закатывал глаза к небу? Никогда бы не подумала, что Тибор может расчувствоваться. Ну да, он ведь помнил Эрно, учился у него.

– Это вы? – я вопросительно глянула на Авалона.

– Что? – сделал вид, будто не понял маг, и занялся врачеванием. В ход пошли исцеляющие амулеты, которые затянули мелкие царапины и значительно улучшили общее состояние.

Вместо ответа покосилась на Эрно и только теперь поняла, почему Авалон не отдал меня Миклосу. Я ведь практически голая, инферн и оборотни постарались. Покраснела и заёрзала, пытаясь прикрыться.

Авалон улыбнулся и заверил, на девушек он давно не бросается и до зубовного скрежета безразличен к женским прелестям.

– Я их много повидал на своём веку, приелось. Теперь исключительно книгами любуюсь. А Эрно… Моя заслуга невелика, у него просто появилась более сильная привязанность в настоящем.

Авалон лукаво пристально смотрел на меня, и я поневоле отвернулась, залившись краской.

Нет, правда, на что он намекает?

Уши горели, а глаза дотошно изучали мох на плите.

Авалон по-доброму усмехнулся и занялся сломанной рукой: ловко вправил кости, зафиксировал их и соорудил перевязь. Затем маг укутал меня в плащ и, велев сидеть тихо, на пару минут отошёл.

Запрокинув голову, попыталась по звёздам определить, который теперь час. Оказалось, ещё не перевалило за полночь – а по ощущениям прошла целая вечность.

Вернувшись, Авалон поблагодарил за весточку, которая, по его словам, спасла Верешен от нападения оборотней, и пожурил за ночные прогулки.

Я слушала и кивала: зачем оправдываться? Кто же знал, что мирное кладбище окажется таким опасным?

Рассказала Авалону об инферне и некроманте. Маг нахмурился и попросил подробно описать всё, что видела.

Напрягла память и восстановила последовательность событий, высказав предположение о связи некроманта и Башни духов.

– Кто же? – Авалон потёр шею и окинул взором кладбище. – Лица не видели?

Вздохнув, покачала головой. Когда некромант позволил себя рассмотреть, мне было совсем не до этого. В памяти остались только подбородок и впалые щёки.

– Ничего, найдём, – заверил Авалон. – А теперь спать, Рената. Я там, – маг смутился, – Иствана разбудил, он вас убить обещал… Уж простите старика, но испугался, вдруг умрёте?

Представляю, в каком расположении духа сейчас некромант! Больной, невыспавшийся – и всё по милости неугомонной соседки.

– А как убить? – зачем-то спросила я.

– Задушить, – не думая, ответил Авалон, а потом удивлённо спросил: – А вам зачем?

Пожала плечами. Сама не знаю. Видимо, чтобы оценить степень чужой ярости. Верхняя планка – в первое утро в Верешене меня уже душили.

Пока маги охотились за оборотнями, мы с Авалоном медленно направились к кладбищенским воротам. Я отказалась путешествовать на руках пожилого мага, кажется, обидев его, иначе почему Авалон так сопел?

Ноги еле-еле плелись по аллее. Авалон поддерживал меня под локоть, а потом и вовсе обнял, попросил опереться о его плечо. Отнекивалась недолго, ровно до реки.

На окне первого этажа теплилась свеча, но вопреки ожиданиям Истван не поджидал на крыльце.

Забрав у меня ключ, Авалон отпер дверь. Установленное на дом защитное плетение без возражений пропустило его – значит, главный маг башни считался желанным гостем в любое время дня и ночи.

В прихожей оказалось темно.

Авалон зажёг огонёк и, вздохнув, водрузил меня себе на плечо. Подъём давался ему тяжело, но идти самой маг отчего-то не позволял.

Остановившись на полпути, Авалон усадил меня на перила и извинился:

– Силы уже не те, что в молодости.

Я в который раз заявила о бессовестности эксплуатации его труда – маг лишь отмахнулся.

– Вы раненная, выжатая как лимон, только благодаря молодости в обморок не падаете. Не храбритесь, Рената, через пять минут трупом свалитесь. И действие обезболивающего заклинания заканчивается, подновить надо.

Авалон прав, инферн выкачал из меня много энергии, а это бесследно не проходит, как и обильная кровопотеря.

– Истван, вы ведь всё равно не спите, помогите, – крикнул маг в темноту. – Хотя бы гляньте, не повесил ли на неё что-нибудь некромант. Инферн опять же по вашей части.

Через пару минут тишины послышались шаркающие шаги и недовольное бурчание:

– Неужели не умерла, блондинка безголовая? Счастье-то какое, а то подыхать из-за неё не хотелось. Но ведь вам, Авалон, начхать, вам вынь да положь живую Ренату Балош!

Дверь в квартиру Иствана отворилась, и огонёк осветил всклокоченного заспанного некроманта. Тот медленно и очень осторожно взобрался по ступенькам, плюхнулся рядом со мной и заглянул в зрачки.

– Ага, хорошо, – Истван пожевал губу и мазнул взглядом по руке на перевязи. – Инфернова работа?

Кивнула и тут же подверглась зверской экзекуции.

Повязки полетели прочь, я заорала от боли, а Авалон обругал Иствана изувером и велел действовать осторожнее. Некромант его слова проигнорировал, цыкнул на меня, пригрозив превратить закрытый перелом в открытый.

Намагичив огонёк, Истван опустил его максимально близко к сломанной руке и пристально, не мигая, уставился на вздувшийся бугорок.

– Спокойной ночи!

Некромант будто стряхнул что-то с ладони и встал. Далось ему это нелегко, но Истван справился без посторонней помощи.

– Значит, всё в порядке? – по-своему истолковал его поведение Авалон.

– Угу. Лекарь прекрасно справится.

Истван бросил на меня хмурый взгляд и поинтересовался:

– Давно свидания на кладбище назначаешь?

Хотела объяснить, что отправилась туда по иной надобности, но опередил Авалон. Тот удержал вознамерившегося уйти некроманта и, нахмурившись, спросил:

– Зачем вы сняли обезболивающее заклинание?

– Не почувствую ничего иначе, – зевнув, ответил некромант. – Ладно, сейчас обратно верну, чтобы не хныкала. На это сил хватит.

Истван склонился надо мной и избавил от мучений. Вновь стало так хорошо, не считая дикой слабости.

– Приглядите за ней, – попросил Авалон.

Некромант мотнул головой и спустился к себе. Он всё ещё не оправился после Гнилой гати и болезни, поэтому слегка пошатывался. Зато ходил, в отличие от Джено.

Авалон внёс меня в комнату, уложил на постель и пообещал прислать сиделку.

Поблагодарив за помощь, с облегчением откинулась на подушку и, как была, заснула.

Разбудили меня голоса.

Приоткрыв один глаз, увидела Ядвигу и лекаря. Они стояли в изножье кровати и о чём-то вполголоса переговаривались.

Ядвига держала в руках кувшин с водой. Странно, что она забыла у меня? Оказалось, жена Джено по первому образованию – целительница. А по второму – бытовик.

– Так, идёмте мыться, – скомандовала Ядвига. – Грязной спать не будете. Я заварила специальный чай, он восстановит силы и убережёт от простуды.

– Но… но что вы тут делаете? – с трудом поднявшись, задала вертевшийся на языке вопрос.

– Джено попросил, а его Авалон, – пожала плечами Ядвига и взяла меня в оборот.

Пришлось стерпеть всё: и принудительную ванну, и переодевание, и горячий горький чай, и бурчание Ядвиги по поводу отсутствия мозгов у юных особ.

Странно, что такая женщина выбрала Джено, ей бы с Истваном жизнь коротать, два сапога пара.

Но, чего у Ядвиги не отнимешь, так это умения ухаживать за ранеными. Она могла всё: и перевязать, и лекарство сделать, и заклинание наложить. Лекарю оставалось только давать указания.

– Я зайду с утра, еду вам приготовлю, – уходя, сказала Ядвига. – Нечего и думать, чтобы стряпать с больной рукой, истощением и нервным расстройством! Днём оставлю сидеть с вами Клару. Насчёт обеда поговорю с вашим соседом. У него девушка есть, пусть для двоих постарается.

Похоже, наступили весёлые денёчки. Представляю, что наготовит мне Вилма! Ничего, я ходячая, сама себя прокормлю.