Текст книги "Башня духов (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

Взгляды обратились на меня, но я не торопилась говорить. Теперь, немного остыв, пришла к выводу, что играть надлежит аккуратно. К сожалению, не успела переговорить с Авалоном, но толпа у входа и выступление 'сладкой парочки' помогли понять, какой оборот приняло дело.

– Обида – плохой советчик, – наконец изрекла я и попросила принести стул. Авалон тут же уступил свой и встал за спиной, положив руки мне на плечи. Простой жест, но сколько в нём смысла! Сразу стало спокойнее. – Миклос Арн вправе злиться на господина Кирайя. Признаться, я не знала, что тот так бурно отреагирует, как и не знала о неких чувствах ко мне.

Прости, Истван, но такое лучше не скрывать. Дуэль велась из-за дамы, значит, оба противника её любили.

Сделав паузу и убедившись, что голова внимательно слушает, продолжила:

– Признаться, это не лучший период в моей жизни. Недавно я потеряла любимого человека, поэтому не успела вовремя пресечь разгоравшуюся привязанность господина Кирайя. Мы соседи, естественно, часто общались. Сами понимаете, тут всё заметить сложнее. Зато мы часто откровенничаем с соседями. Вот и я нечаянно обмолвилась о попытке изнасилования со стороны господина Арна. Так уж совпало, что подруга господина Арна, вот она, сидит рядом с истцом, в тот вечер опять пришла выяснять со мной отношения, оскорбляла, обвиняла в соблазнении своих любовников, вот я и проговорилась. Стены тонкие, мы кричали, а господин Кирай услышал. Он знал о домогательствах господина Арна, о том, что я не желала и не желаю иметь с ним ничего общего, и решил вступиться. Я и истица пытались остановить его, но напрасно. Мужчины подрались, результат вы видите.

– Миклос, – я посмотрела на безмолвствовавшего мага, – твоё слово против слова десятка человек. Увы, ответные чувства с моей стороны видел только ты, остальные же слышали десятки отказов. Да и верешенские кумушки помнят совсем другой поцелуй, закончившийся пощёчиной. Полагаю, они охотно подтвердят мои слова.

– Запутанная история! – протянул голова и сцепил пальцы поверх вороха бумаг. Глаза его щурились, будто у кота. – Никогда ещё не было так трудно определить, кому верить. Видимо, без магического вмешательства не обойтись.

– Я бы советовал поверить госпоже Балош, – в голосе Авалона читалось раздражение. – Она давно жаловалась на господина Арна, не привыкшего к отказам, я даже наказывал его, но, увы, не помогло. Не спорю, в последние недели он вёл себя пристойно, но слова 'нет' понимать не научился. Признаться, не пойму, отчего его показания весомее наших. Или вы полагаете, будто маги лгуны? В таком случае, и господину Арну нельзя верить. Или он заплатил вам? В таком случае это всплывёт, комиссия во всём разберётся. Если раньше я был против, то теперь настаиваю на поездке в Сталиду. Разумеется, после неё я позабочусь, чтобы Миклос Арн навсегда покинул Верешен. Среди моих подчинённых нет места клеветникам.

Миклос встрепенулся и со стоном, не наигранным, настоящим, сел. Его пошатывало, но в общем маг держался молодцом.

Истван же сидел с каменным лицом. На меня посмотрел лишь однажды, когда упомянула о его чувствах. Потемнел лицом, сверкнул глазами и отвернулся.

– Я уже извинился перед госпожой Балош, всё осознал и понёс наказание, что ещё?! – взвился Миклос. Неужели так дорожит местом в башне? – Признаю, один раз переборщил, но потом, Рената, не надо лгать, я пытался всё загладить. И вчера Истван напал на меня ни с того ни с сего. Я конфеты тебе покупал, хотел погулять пригласить, чтобы не чахла… Да, ты их не брала, но разве преступление ухаживать за свободной девушкой? Меня чуть не убили, так теперь ещё с позором уволить хотят? Тогда зачем в руку ему вцепилась, пусть бы прикончил. Он ведь со злобы и страха, соперника опасался, того, что ты не к нему придёшь.

– Вот не пойму, ты мужчина или нет? – решила, нечего соблюдать формальности, раз Миклос первым их нарушил. Юлит, как уж на сковородке, косится на Вилму. Неужели она надоумила солгать? – Имей мужество признаться. Скажи досточтимому голове, сколько раз я тебя целовала, и что ты сделал на глазах у Вилмы в проулке, узнав, что я люблю другого.

Миклос тягостно молчал, а потом с вызовом спросил:

– Значит, за это следовало бы убить?

– Миклос, скажи, если не хочешь окончательно распрощаться со своей репутацией. Отважный маг – и путается во лжи!

– Ни разу. Довольна? – зло выкрикнул Миклос и тут же, задыхаясь, схватился за грудь.

Оглянулась на Иствана, полагая, будто это его рук дело, но нет, некромант не колдовал. Погрузившись в прострацию, он вперил взгляд в пол. Губы побелели и сжались в тонкую линию, жилы на шее вздулись.

– Изнасилование, – упрямо напомнила я. – Скажи правду и наложу обезболивающее. Честно. Мне твои страдания удовольствия не доставляют, и я не желаю тебе смерти. Сам знаешь, раз про руки помнишь.

– Я… Ты… Да, хотел, но не изнасиловал, не сложилось, – наконец признался Миклос. Лицо его побелело, на лбу выступили бисеринки пота. – Думал, если понравится, оттаешь. Но после-то ничего! И я действительно пробовал загладить вину.

Сдержала слово и с разрешения головы подошла к раненному магу. Он тяжело дышал и дрожал, будто в лихорадке. Наклонившись, наложила обезболивающее заклинание и шепнула: 'Ты подонок, но я ни за что бы не позволила тебя убить'.

– Почему подонок, Рената? – пальцы неожиданно крепко вцепились в мои запястья. – Чем я тебя не устраивал? Ты с самого первого дня воротила нос. Стоило попытаться ухаживать, как одёргивала. И да, я попытался взять силой, но ты меня вынудила.

– Ну да, в изнасиловании всегда виновата жертва, – вздохнула я и ухмыльнулась навострившей уши Вилме. Пусть знает, она-то ответит сполна.

– Рената, я не имел права на ошибку? – позабыв о том, что мы не одни, Миклос продолжал изливать душу. – Теперь мне всю жизнь ломать, да? Да, может, женился бы я, может…

Он не договорил, наконец, отпустил мои запястья и затих. Видимо, понял, каким жалким выглядит.

– Вилма? – коротко спросила я.

Миклос кивнул. Значит, угадала, именно она надоумила его солгать на допросе.

– Вот видите, – я обернулась к внимательно слушавшему откровения мага голове, – это была дуэль. Господин Кирай вступился за мою честь и немного перестарался. Полагаю, мужчины прекрасно договорятся о возмещении вреда. Наказание же, если таковое потребуется, изберут сталидские маги. И никакого заклинания правды, всего лишь правильно заданные вопросы.

Голова усмехнулся и одарил скупыми аплодисментами. Не зная, как отреагировать, то ли он издевался, то ли действительно восхищался, решила ничего не делать и подошла к Иствану. Тот даже не пошевелился.

– Простите за разглашение вашей личной жизни. Но это ведь лучше, чем отвечать за то, чего вы не совершали.

Некромант промолчал, только губы сжались ещё сильнее. Похоже, я стала новой Аранкой, хотя, свидетели небеса, я не желала причинять ему боль! Нужно поговорить без свидетелей, объяснить, что не собиралась выставлять Иствана на посмешище и очень хорошо к нему отношусь. Главное, чтобы услышал. Догадываюсь, рта открыть не успею, как окажусь перед запертой дверью.

– Только не оговорите себя, – тихо, так, чтобы никто больше не слышал, шепнула я.

Ответа не последовало и, бросив тревожный взгляд на неестественно прямую спину некроманта, вернулась на прежнее место.

– Будете заявлять на господина Арна? – голова уже очинил перо и приготовился пополнить громкое дело очередной бумагой.

– Оно уже написано, как и на особу, которая сидит рядом с ним. Нанесение побоев, клевета, публичные оскорбления, наветы – по-моему, этого достаточно для тюремного заключения.

Мстительно глянула на Вилму и приторно улыбнулась. Та ответила полным ненависти взглядом. Ничего, ты ещё не знаешь о своей растоптанной репутации. Я уж постараюсь, чтобы никто на тебе никогда не женился.

– Осталось выяснить, при каких обстоятельствах избили истицу.

Вот, значит, как! Хороша любовь! Только вчера ластилась к Иствану, а сегодня жаждала упечь его за решётку. Женская месть во всей красе.

Пожала плечами. Я действительно не знаю, упала ли Вилма с лестницы, врать не стану. Это амплуа Миклоса Арна.

Голова скупо поблагодарил за помощь и заверил, больше ко мне вопросов нет. Но я не спешила уходить, осталась, чтобы выслушать заключение по делу Иствана. Голова предпочёл умыть руки и отдал всё на откуп столичным магам. Авалона такое решение устроило. Он немного задержался в кабинете, а все остальные, в том числе я, вышли.

Вилма вылетела из комнаты первой, очевидно, опасаясь остаться наедине с кем-либо из нас.

Сопя и мимикой показывая отношение к поведению товарища, Нар и Денес вынесли носилки с Миклосом. Тот напоследок отыскал меня взглядом и попросил простить. Не ответила, стараясь подслушать разговор Джено и Иствана. Они примостились у окна и о чём-то вполголоса спорили. Но стоило подойти, как некромант резко замолчал и ощетинился, не скрывая раздражения.

– Истван, не надо, – с тоской пробормотала я. – Давайте поговорим. Полагаю, Джено, как и Андор знал… Просто ваш друг намекал, будто вы что-то хотите сказать, но я не думала, честно не думала! И не хотела причинить вам боль, клянусь!

Истван молчал. Глаза потемнели, пальцы сжались так, что побелели костяшки.

– Умоляю, не надо! – я с мольбой заглянула в глаза некроманта. – Успокойтесь, пожалуйста. Ваш поступок, я его не осуждаю, ни один мужчина до этого не рисковал своей жизнью во имя моей чести. И хватала за руки только потому, что волновалась.

Истван мотнул головой и уткнулся лбом в стекло. Слушать меня он не желал, а я, как назло, не могла подобрать правильных слов.

– Не руби с плеча, – посоветовал Джено. – Рената не из тех, кто наносит удар в спину.

– Теперь каждая собака знает… – пробормотал Истван и, не прощаясь, быстрым шагом ушёл.

Джено проводил друга сочувствующим взглядом и осторожно спросил:

– У него есть шанс? Если да, хотя бы маленький, помиритесь. Вечером Истван наверняка пойдёт на кладбище, там и поговорите. Я постараюсь убедить вас выслушать. Истван ведь скрытный, а тут вы…

– Что он любит? – без подарка на кладбище лучше не приходить.

– Просто поцелуйте, – улыбнулся Джено. – Если, разумеется, только что не сказали ему 'нет'.

Вздохнула и поплелась к Башне. Я не готова была принять решение, а судьба требовала немедленно его озвучить. Понимаю, Эрно не вернуть, но сердце до сих пор сжималось при одной мысли о нём. Даже не знаю, нечего мне сказать. Хоть переезжай!

Подумала и отправилась на поиски Кристофа. Тот знает жизнь лучше и сможет дать совет. Пожалуй, именно Кристоф знал обо мне больше всех в Верешене, как и я о нём.

Интенданта застала в конюшне: он с сосредоточенным видом рассматривал фураж. По мне – сено и сено, но Кристофу виднее. Признаться, до сих пор не могу понять, как он смог после блестящего боевого прошлого препираться с крестьянами и торговцами насчёт какой-нибудь колбасы.

– Долго вы! – Кристоф поднял пригоршню сена и понюхал.

– Так и знал! – недовольно пробормотал он и пояснил в ответ на мой недоумённый взгляд: – Горечавку подсунули. Что в итоге-то? Авалон не вернулся ещё, значит, с головой беседует.

– Нажила врагов и нанесла обиду одному человеку, – вздохнула я, присев на лесенку, ведущую на сеновал. Совсем рядом хрупал сеном рыжий конь, большой такой, мощный. Интересно, чей он? – Дело передадут в Сталиду. А Миклосу, похоже, придётся уехать.

– Чего так? – Кристоф отряхнул рубашку и пристально глянул на меня. – Вы постарались?

Кивнула и вкратце пересказала ход недавнего разбирательства.

Интендант задумался, пожевал губы и почесал затылок.

– Н-да, неприятная история! Миклос, конечно, хорош, но как маг он очень даже. Думаю, после такого урока поумнеет. Это всё молодость, Рената, вы тоже, признаться, вдоволь ошибок наделали.

Кивнула, не став спорить. Да и незачем, прав Кристоф. Один лич чего стоит! Дура, как есть, дура, чей поступок исправляли всем миром.

– Кристоф, вы его оправдываете, да? Только честно. С мужской точки зрения всё иначе…

– Я бы ему по шее дал, – покачал головой интендант. – Если вы о Миклосе. Но что-то да спровоцировало, он дальше поцелуев никогда с девушками без спросу не заходил.

– Понятно, – понурившись, протянула я. – Значит, опять жертва провоцировала охотника.

– Глупости не говорите! А виноваты вы в том, что молчали. Будто не знали игр в 'нет' и 'да'! Видимо, сначала привечали, а потом оттолкнули. Вот и решил парень, будто притворяетесь. С самомнением-то Миклоса! Я ведь видел вас в городе в апреле – со стороны, так парень с девушкой.

– Что мне, и говорить с ним нельзя было! – взорвалась я.

Да, помню, позволила Миклосу немного поухаживать, но по-дружески. Тогда ещё не знала, к чему это приведёт.

– Я вам не мать и не сестра, чтобы объяснять, но в следующий раз говорите 'нет' всегда, – отчитал Кристоф и покачал головой. – Одни проблемы! Вы хуже Винса, Рената.

– Потому что женщина? – в сердцах ляпнула я и вскочила на ноги. – Все мужчины одинаковы, все считают себя непогрешимыми и жертвами женского коварства! Про мужскую солидарность вообще молчу. Когда это вы друг за друга не заступались?

Кристоф вздохнул и примирительно вскинул руки.

– Вы честно спрашивали, я честно ответил. На истину в последнем лице не претендую и Миклоса по голове не поглажу, но вы действительно хуже Винса. Нет, не потому, что женщина, а потому что старше и опытнее. Знали о личе – и полезли. До в бега подались… Ребячество, право слово!

Фыркнула и уткнулась носом в дверцу денника. Пришла, называется, за советом! Интендант, разумеется, ошибок не совершал, не молчал о силе, личе и прочем. Зато меня за действия в порыве чувств отчитал по полной.

– Хорошо, я ничего не говорил, – Кристоф зазвенел упряжью, видимо, куда-то собирался. – Но вы же не ради новостей или сочувствия пришли. В столицу написать, чтобы за Иствана похлопотали? Напишу. Ему больше штрафа не присудят, дуэль в чистом виде. Если б силы соизмерял, как положено, вызвал, то и вовсе один устный выговор.

Молчала. Желание излить душу пропало, теперь я сожалела, что пришла.

Интендант подошёл и попросил посторониться: ему потребовался тот самый сытый рыжий мерин. Закинув седло на дверцу денника, Кристоф отпер его и достал из кармана зелёное яблоко. Мерин тут же заволновался, повернул голову и жадно потянулся к ладони. Кристоф улыбнулся и положил руку на холку с жёстким ёршиком волос.

– Знаю, любишь. Ничего, мы с тобой в Нийск съездим, и я тебя в саду пастись оставлю. Там паданок много, полакомишься.

Не со всякой женщиной говорят так ласково, значит, конь любимый.

Мерин быстро схрумкал яблоко и ткнулся храпом в ладонь. Кристоф рассмеялся:

– Хватит, хватит, хорошенького понемножку, сладкоежка!

Рыжий проверил, не спрятано ли ещё яблочко в кармане брюк, и позволил взнуздать себя.

Думала, Кристоф забыл о моём существовании, но нет, закинул поводья на спину мерина и обернулся.

– С Истваном обязательно поговорите. Осторожно, без женских штучек. То есть никакого заламывания рук, умоляющих глаз и хлопанья ресницами. Желательно без эмоций вовсе. Что говорить, решите сами, тут я не советчик. Характер Иствана и без меня знаете, поэтому не обращайте внимания на угрозы и ругань, а говорите. Если он делает вид, будто не слышит, это вовсе не так. Другое дело, что не сделает, как бы ни просили, если не захочет.

Посторонилась, чтобы интендант вывел мерина. Тот, баловник, и мои руки проверил, даже в сумку попытался заглянуть.

– Верхом ездить умеете? – Кристоф привязал коня и пошёл за щёткой. – Окрестности тут красивые, да и вам полезно. Поручение могу придумать, для диссертации тоже пригодится. Есть тут у нас не только Башня, но и Часовня духов. От Верешена версты три-четыре. Занятное местечко! Там, к слову, фон немного колеблется, хорошо амулеты, артефакты заряжать. Заинтересуетесь, покажу. Жаль, рисовать не умеете, а то располагает.

Живопись у меня теперь прочно ассоциировалась только с Эрно. Сначала решила, не поеду, даже рот открыла, чтобы поблагодарить и отказаться, но вместо этого попросила как-нибудь показать. Вдруг Эрно рисовал эту Часовню? Пролистаю записную книжку, посмотрю. Если найду эскиз, сяду потом так же, как сидел Эрно, буду смотреть на природу и представлять его, живого.

– Только я в седле плохо держусь, практики нет, – смущённо добавила я.

– Научитесь, – не отвлекаясь от чистки коня, ободрил Кристоф. – Удачи! И постарайтесь сделать так, чтобы Верешену не навредить.

– То есть? – не поняла я.

– Да как с Миклосом. Знаете, как тяжело всего без одного мага в Башне? А каково без некроманта? Знаю, вы не поняли, почему я так на вас взъелся, решили, будто бы я не считаю Миклоса дрянью. Да нет, считаю, только впредь запомните, невозможно дружить с мужчиной, пока вы ему нравитесь. Для вас – прогулка, для него – свидание. Понимаете, о чём я?

Кивнула, поблагодарила за советы и побрела в башню, к рутинным дневным обязанностям.

Глава 37

Долго думала, идти ли на кладбище, и решилась. Вроде, и повод есть – передать официальный вызов в столицу, который таки дошёл до нас магической почтой. Разумеется, Авалон мог легко послать весточку некроманту, но сжалился, вошёл в положение. К слову, никто о чувствах Иствана даже не заикался, все упорно делали вид, будто ничего не слышали. Тибор с оживлением рассказывал о доме, который они с Джеммой только вчера купили и куда собирались переехать после свадьбы. Она, кстати, в субботу, я приглашена, даже платье купила… Только торжество, определённо, пройдёт не так, как планировалось.

Когда вечером вернулась домой, Иствана уже не было. То, что он действительно на кладбище, узнала от Джено. Некромант заходил к нему, чтобы наскоро перекусить. Почему не стал есть у себя или в 'Трёх рыбах', догадываюсь.

– Он хочет фон замерить и, заодно, задание какое-то выполнить. Кажется, с наследством связано. Судятся двое, нужно мнение покойника.

И ради этого Истван ушёл до заката? Не верю. Джено тоже говорил и не верил, но оба мы своих догадок не озвучили.

Воздух пропах свежей травой и медовой пыльцой.

Огненный шар солнца пылал в просвете между домами; казалось, Верешен горит.

Я медленно шла к кладбищу, рассеянно вертя в руках травинку.

Всё цвело и благоухало. Лето в полной силе, в самом разгаре. Даже гранитные россыпи в окрестностях города дарили не холод, а жар. На них любили греться ящерки. Сейчас, наверное, тоже лежат, подставив шкурки солнцу.

Река тоже цвела. Густые пряди водорослей струились по течению, будто волосы русалок. То здесь, то там виднелись светлые пятна кувшинок. На широких массивных листьях притаились лягушки. Их кваканье раздражало, но что поделаешь, приходилось терпеть природные концерты.

Блестящие стрекозы молниями носились над водой. Они казались нереальными созданиями, будто фейри. Интересно, не встречу ли у реки кого-нибудь из представителей маленького народца? Пока я ничего о нём не слышала, да и не любят фейри Иссал, но кто знает? Достал же лич где-то представителей одного из самых жестоких Дворов. Это я вспомнила о слоа, ранивших Винса в Гнилой гати. Они хоть и нежить, но фейри.

У реки, взявшись за руки, гуляли парочки. Они самозабвенно целовались в кустах, весело хохоча, баловались в воде. А вот и лодка. Удивилась бы, если бы ни один парень не повёз девушку смотреть на закат. Это ж верное средство склонить весы в свою пользу.

Облокотившись о перила моста, проводила глазами удаляющиеся спины.

Солнце слепило глаза, обжигало багрянцем руки. Приятно гореть в таком пламени.

Край диска уже лизал землю. Скоро, совсем скоро, наступит ночь, значит, нужно поторапливаться. Прогулки по тёмному кладбищу никогда не входили в список моих любимых занятий.

В задумчивости остановилась у ограды? Куда теперь? Поискать Иствана? И в первый раз-то не вышло, а теперь и подавно. Разве что с помощью тонкой материи, её некромант не обманет.

Аллея с ровными рядами восстановленных надгробий рождала тяжёлые воспоминания. Они давили, заставляли отводить взгляд, мешали сделать шаг. Слишком многое связано с этим кладбищем: и плохое, и хорошее. Слишком многое я тут пережила, перечувствовала.

Букет Эрно не нарвала – впервые за всё время. Прежде никогда не приходила с пустыми руками, но тогда уж легче взять ржавый нож и вонзить Иствану в сердце.

Вздохнула, с тоской обернулась на медленно тонувший в длинных тенях Верешен, прислушалась к приглушённому весёлому говору и решительно шагнула в юдоль скорби. Она казалась материальной. Сразу поникли кончики губ, выпал колосок из рук, сгорбилась спина. Я шла по главной аллее и старалась не смотреть на памятники. Хотя, зачем смотреть, если точно знаешь, сколько шагов до заветной могилы? Будто не успела выучить за эти недели!

– Истван! – ни на что не надеясь, позвала я.

Кладбище ответило тишиной.

Пробивавшееся сквозь кроны деревьев солнце насквозь пронизывало кожу, заставляя её светиться изнутри. Распущенные волосы казались медными и пылали так же, как крыши домов.

То ли призрак, то ли нежить в огненном ореоле, я свернула на боковую дорожку, вившуюся среди папоротника. Свернула специально, чтобы не дойти до двух могил, которые не желала теперь видеть.

Если правильно помню, в этой стороне кладбище заканчивается луговиной, а река делает изгиб, образуя излучину с песчаной косой. Хорошо бы пройтись сейчас по воде, смыть тревоги и дурные мысли… Но не время, Рената, не время!

Улыбнулась. От теоретика не спрячешься! Может, я и не умею поднимать мёртвых и спасать живых, но зато точно знаю, какие тонкие материи обретаются в пространстве. Вот и подопечного Иствана, узнала, почувствовала. Все покойники спят, а этот бодрствует. Как раз в этой стороне кладбища. Не иначе интуиция толкнула к папоротнику.

Решила не предупреждать о своём появлении и, определив точное направление, поспешила туда, стараясь ступать как можно тише.

Меня встретила свежераскопанная могила. На дне зиял гроб, на него отбрасывала косую тень воткнутая в гору земли лопата. И ни следа некроманта.

Проверила, нет ли поблизости зомби. Нет – Истван успел всё расспросить и уложил покойника обратно под гниющую крышку. А зарыть времени не хватило, помешала я. Это начинало пугать. Если Истван так старательно избегал встречи, разговора не выйдет: некромант банально не подпустит на версту.

– Истван, пожалуйста! – позвала я, стараясь разглядеть в сумерках знакомый силуэт. – Я по делу, сообщение принесла. Важное. Насчёт комиссии. Хотите, на бумажке запишу, под дверь подсуну?

Некромант меня игнорировал. Куда делся, ума не приложу. Я шла быстро, недолго, не успел бы Истван далеко уйти.

В отчаянье опустилась на корточки возле разрытой могилы. Неужели всё-таки придётся скитаться по ночному кладбищу?

– Истван! – во всю силу лёгких снова позвала я.

Кладбище стремительно погружалось во тьму, и разрытая могила уже не казалась такой мирной.

– Чего ты орёшь, глухих нет! – огрызнулись за моей спиной. – Ну, что надо?

Истван, словно вампир, возник из полуразрушенного склепа. В руках у него что-то белело. Внутренний голос твердил: кости, но я старалась не смотреть.

– Только-только пришло, из Сталиды. Вас в Академии ждут десятого числа, к полудню. В Зелёном зале.

Некромант кивнул, бросил ношу на листья папоротника и взялся за лопату. Видя, что я не спешу уходить, нахмурился:

– Иди, не мешай!

– Истван, я поговорить хочу, – робко начала я, сделав шажок вперёд.

– А я не хочу. Проваливай.

Грубит – это хорошо. Хуже, когда молчит и делает вид, будто меня нет.

Собралась с мыслями и начала издалека – с Вилмы. Точнее, с того, как она за ним ухаживала, как Истван с ней гулял, что о них говорили, что сама видела – словом, обрисовала ситуацию, в которой ни одна порядочная девушка на мужчину не взглянет.

Закончив, сделала паузу, которая как бы спрашивала: 'Я ведь права?'. Истван никак не отреагировал, повернувшись спиной, в свете огонька закапывал гроб. Комья земли гулко шмякались на доски.

'Теперь Бариций, – пробормотал некромант и вытащил из кармана потёртых штанов бумажку. – Ага, точно, Збивек Бариций. Свеженький, это хорошо!'.

Обидно стало: так мучилась, такую речь сочинила, а Истван не слушал, его только покойники интересуют. Да и не приснилось ли, не мог некромант питать ко мне нежных чувств. Шея прекрасно помнила его пальцы, колкостей, грубости и откровенного хамства тоже хватало.

Некромант отряхнул руки и лениво выровнял могильный холм. Край небрежно засунутой обратно в карман бумажки тускло белел в свете магического огонька.

– С плиты сойди.

А ведь и правда, я стою на надгробии.

Посторонилась, и некромант ловко привёл могилу в первозданный вид, даже увядшие букеты обратно положил. Значит, права, хоронили недавно.

Насвистывая, Истван подхватил с земли кости и убрал в сумку. Затем закинул лопату на плечо и пошёл в сторону реки. Я увязалась за ним, отчаянно пытаясь обратить на себя внимание. В конце концов, в сердцах крикнула:

– Мне тоже умереть, чтобы вы соизволили взглянуть? Знала бы, не приходила! Все твердят: успокой его, поговори, а он вполне счастлив.

– Терпеть не могу истеричек. Проваливай и не мешай работать.

Истван прибавил шагу и нырнул в кусты. Я припустила следом и со всего разбегу впечаталась носом в спину некроманта. Тот недовольно засопел и развернулся, подвесив огонёк напротив моего лица. Губы кривились, уголок рта чуть подёргивался.

– Объясняю ещё раз, медленно и доходчиво. Уходи. Молча.

– Истван, дайте же мне объяснить, наконец! – в отчаянье взмолилась я.

– Ты как Аранка: много шуму, мало ума. Что ты там объяснять собралась? На вопрос ответила, я понял. Всё.

Некромант отмахнулся, будто от назойливой мухи, и окинул взором могилы. Что-то его заинтересовало, раз нахмурился, подошёл и склонился над замшелой плитой. Проверила – никаких духов, всё тихо и мирно. Странно.

Истван занялся вторым 'клиентом', а я устроилась чуть в стороне, так, чтобы не попадаться некроманту на глаза, но и не терять его из виду. Смотреть на покойника тоже не хотелось, равно как вникать в ритуалы подопечных Сречи.

За эти полчаса успела трижды назвать себя дурой и прописать белладонну. Вот зачем, спрашивается, устроила сцену, чего после неё ожидала? Выставила себя пострадавшей, обвиняла Иствана в чёрствости. Точно, как Аранка. В итоге не успокоила, а ещё больше рассердила. Ну не желал он говорить, но не ушёл же, меня прогнал. Без рук, к слову. А я по извечной женской привычке требовала от Иствана внимания к своей особе и сердечных откровений.

Вспомнился разговор с Кристофом, и в голову стукнуло: я ведь некроманта поощряла. Дарил цветы – брала. Не пришла же с просьбой никогда так не делать, не отдала маме. То есть обнадёжила, а потом при всех, после признания… Ох, как плохо-то! Теперь в полной мере поняла, почему Истван так себя ведёт. Оставалось понять, как вести себя мне.

Оправдания – бесполезное сотрясение воздуха. Некромант их не слышит, более того, они его раздражают. Остаются факты и ответ на тот самый вопрос, который, надеялась, не придётся давать. Или… Ну да, нападение! Этого Истван не ждёт, это встряхнёт его, выведет из себя, то есть заставит говорить. Но для начала поставлю щит: некромант в бешенстве страшен и обещал не трогать только шею.

– Тогда и вы ответьте на один вопрос, – я вплотную подошла к краю разрытой могилы, на дне которой Истван колдовал над покойником. Тот тоже оказался свежим, чувства брезгливости не вызывал, но вонял жутко, пришлось зажать нос. – Вилму сразу обратно позовёте или новую девушку без 'люблю' лет этак на пять найдёте? Я к тому, успокаивать ли Джено на ваш счёт, или пострадаете для вида?

Некромант вздрогнул и замер. Сообразив: вот оно, сейчас начнётся, отскочила от могилы и проверила щит – хороший, крепкий.

Истван легко, будто зверь, выбрался из могилы. Грязный, в какой-то трухе, с расширенными потемневшими глазами. По щекам гуляли желваки, руки сжимались в кулаки.

– Ты! – палец упёрся мне в грудь. Некромант чуть ли не задыхался от ярости. – Белобрысая тварь! Чтоб тебя Миклос подкараулил! Вилма… Ты слепая или разницы не видишь?

– Не вижу, – честно призналась я. – За ней, небось, вы тоже ухаживали, нежные слова на ушко шептали.

– Тебе ничего никто не шептал. Убирайся!

– Шептали, – упрямо ответила я, ища пути к отступлению. Кажется, вон там темнеет склеп. Надеюсь, крепкий. – И она из-за вас Миклоса бросила, поверила, полюбила… Ответьте на вопрос или трусите?

Истван тут же оказался рядом, ожидаемо попытался ухватить за руку, но наткнулся на щит. Выругавшись, он сплюнул на землю и, не стесняясь в выражениях, послал к демонам стерву, которая мало того, что на весь Верешен опозорила, так ещё издевается.

Мой ответ обескуражил. Говорила, а сама до жути боялась мести Иствана. Он ведь проломит щит, если захочет. Вон, как глаза сверкают, смотрит с нескрываемой ненавистью. Даже руку поднял…

– Обрадую Джено, что всё хорошо, – пискнула я, уйдя с траектории возможного заклинания. – А то вы на покойника походили.

Истван вытаращился на меня, как на диковинную зверушку, и прошипел:

– Либо сама уберёшься, либо домой ковылять придётся.

– Хорошо, я уйду. Но 'нет' я не говорила, я ничего не говорила. Знали бы, если б умели слушать.

Развернувшись, направилась к кладбищенским воротам.

Бесполезно, этот лоб ничего не прошибёт. Жил с женщиной и отчего-то думал, будто она не помеха другим отношениям. Даже не удосужился с ней порвать, когда начал дарить мне букеты.

А, и к лучшему! Не придётся отвечать на тот самый неудобный вопрос. Я люблю Эрно, потом, возможно, могла бы пустить в сердце другого, но как это объяснишь?

Меня остановили. Щит, задрожав, рухнул и осыпался к ногам, воздушная петля плотно зафиксировала тело. Истван затянул её туго, чтобы не могла ни ходить, ни колдовать. Напомнила некроманту об ответственности за подобные деяния – он лишь осклабился.

Стало резко не по себе, глаза поневоле косились на разрытую могилу. Вдруг закопает?

Истван подошёл вплотную, почти касаясь одеждой.

Магический огонёк слепил до рези в глазах.

– В глаза мне посмотри, – приказал некромант.

Даже не подумаю! И этого человека я жалела!

– В глаза посмотри, – с напором повторил Истван и, не сдержавшись, ухватил за подбородок.

Я гордо мотнула головой и напомнила, что не зомби, а человек, и кое-кто меня пару минут назад прогнал.

– Да вот пытаюсь понять, какую игру затеяла. Зачем пришла?

– Помириться и объяснить всё. Собственно, объяснила. Если вкратце: я вас не позорила, как ухажёра не воспринимала, издеваться не собиралась. Пустите!

Странно, но он отпустил. Сам, правда, никуда не ушёл, так и остался стоять рядом. На лице застыло задумчивое выражение, желваки улеглись, зрачки сузились.