Текст книги "Про две жизни и одну смерть (СИ)"
Автор книги: Ольга Пряхина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
Тогда Регина и поверила.
– Ты такая взрослая, – сквозь слезы сказала она и еще крепче прижала Регину к себе.
Регина успела позабыть, что за спиной стоял этот раздражающий Асгрим. Но тот не был бы таким ублюдком, если бы не влез и не приказал пустить его к больной. Отец вздохнул, но все же похлопал Регину по плечу. Не выражая никаких эмоций, Асгрим устроился на краешке койки и схватил тонкую руку её матери.
– Хорошо, что ты тоже здесь, Ас, – с улыбкой сказала та.
Регина поперхнулась и бросила гневный взгляд на отца, но Магнус на такую фамильярность не отреагировал и спросил с тревогой:
– Что скажешь?
– Никаких необратимых повреждений. Время и уход позволят восстановить истощенные запасы.
Асгрим поправил рукава пиджака, не глядя на Магнуса.
– Что ж, оставляю вас.
Регина недовольно посмотрела ему вслед. Она никогда не простит, что Асгрим работал на уродов из Комитета. Да, в конце концов тот раскаялся и ушел…
Регина сжала руки в кулаки.
Она помнила разговор, который подслушала. Не думала о нем слишком много, потому что её отец – Магнус, это точно. Первое воспоминание Регины было о том, как папа держал её на руках и что-то восторженно говорил маме. Так что тот, кто мучил её мать, когда она впервые попала в плен – он уж точно ей никто.
И в этот момент Регина сложила два и два. Ведь Асгрим работал на Комитет! Он наверняка знал того урода. Регина тут же решила выудить из Асгрима правду. Понятно, что если тот ублюдок был человеком, то его и в живых нет. Но если жив…
Когда Регина найдет его – убьет безо всякого сожаления.
***
Агния медленно моргнула, и над ней появилось лицо Редьярда.
– Десять часов в отключке, – сказал тот резко.
Агния не ждала поцелуев и слез облегчения, но к такому холодному приему точно не была готова. Она поднялась и села – вокруг были знакомые стены её собственной комнаты, рядом стоял Редьярд и хмуро смотрел на неё.
– Решила, я не заметил, как вы с этой ядовитой гадиной переглядывались?
Агния сглотнула.
– Только скажи, и я пальцем не трону Орма. Я все сделаю, только попроси. Словами!
Редьярд выпрямился и скрестил руки на груди.
– Пожертвовала собой и рада? Хорошо еще, все закончилось обмороком. Но ты не знала наверняка.
– Прости.
– Когда ты поймешь? Нет ничего ценнее твоей жизни. Для меня – нет.
Редьярд осекся, будто не сразу осознал, что Агния свою вину признает и вообще раскаивается.
– Что?
– Прости, – повторила Агния. – Я зря это сделала.
Она рассуждала так: если Свейн устроит побег своими силами, тогда ей не придется терять лицо, объясняя, зачем отпустила сумасшедшего, который мучил Редьярда, а потом и её саму. Хотя пожалела Агния совсем не Орма, а Свейна, который думал, что украл то, что ему не положено, и бросил того, о ком должен был заботиться.
Поэтому она не атаковала Свейна, напротив, позволила ударить первым. Взгляд василиска ослабил её, и этого времени хватило, чтобы Свейн забрал искалеченного Орма и скрылся.
Агния так и не придумала, что сказать в свое оправдание, и Редьярд махнул рукой.
– Ладно. Давай спать.
– Я не хочу, – сказала Агния и поставила ноги на пол, собираясь встать.
Она и так спала весь день, если верить Редьярду.
– Зато я хочу.
И правда, даже на его загорелой коже выделялись темные круги под глазами. А еще Редьярд выглядел обиженным, и Агния понятия не имела, что с этим делать. Её ждал разговор с Магнусом, ждали накопившиеся дела, воспитанник этот, Гера и её приемыш, но вместо этого она легла обратно, и Редьярд, недовольно бормоча что-то, залез к ней под одеяло. Сначала он лежал к ней спиной и так напряженно дышал, что Агния уже готова была снова извиниться, но потом Редьярд выдохнул, перевернулся и подгреб Агнию к себе, все так же молча.
Похоже, у них обоих были проблемы с разговорами.
Редьярд скоро задышал медленно и спокойно, и Агния, слушая его мерное дыхание, прикидывала, как бы упомянуть мимоходом, что она снова стала самой собой.
Виндикта – это все еще она, как бы Агнию это ни злило. В прошлом она долго и терпеливо вымарывала из памяти постыдные воспоминания, но они снова стали отчетливо видны. И оказалось, воспоминания эти не такие уж и грязные, когда есть человек, готовый взглянуть на них вместе с тобой.
Восстановление Агнии не походило на опыт Редьярда, который мучительно проживал свое прошлое заново. Дверь в её настоящее заперли ядом василиска, но как только Агния сломала замок, ничего особенного не произошло. В один момент она осознавала себя как Виндикту, которая до встречи с Магнусом хотела только упокоиться по-настоящему, раз помогать не получалось. Но как только преграда в сознании испарилась, Агния сразу стала цельной. Целее, чем была до отравления, в каком-то смысле.
Она забыла, с чего начался её путь: чего она хотела, будучи живой, от чего страдала, когда умерла. Когда Агния только попала в Бюро, она стремилась забыть свое прошлое «я» не потому, что Виндикта была злом, а потому, что была невероятно наивной. Её столько раз проклинали люди, которым она пыталась помочь, но стремление спасать и доверчивость никуда не делись.
Агния зажмурилась.
За все те годы дух её не развеялся, и она не умерла окончательно. Как и многие глупцы до неё, в итоге Агния сбросила прошлое имя, как змея сбрасывает кожу, в надежде, что и жизнь станет другой.
Но в ней самой-то ничего не изменилось.
Наивность – её проклятье. Трудно найти двух более разных людей, чем она и Редьярд, но в этой части они оказались удивительно схожи.
Агния лежала и прокручивала в голове прошедшие дни, глядя на все события с новой стороны. Она отметила, что надо бы приструнить братьев Бессон и расспросить как следует Регину. А еще должным образом побеседовать с воспитанником.
Сон не шел.
Немудрено, Агния после воскрешения только и делала, что ела и спала. А еще столкнулась с неожиданной проблемой, которая не стояла перед ней – боги, какая нелепость – даже при первой жизни. Агния приподняла одеяло и посмотрела вниз. Хватало одной бесстыдной мысли или знакомого запаха, чтобы по телу начинал расползаться жар, и она понятия не имела, как справляться с постоянным возбуждением. Честно говоря, Агния ворчала по привычке, потому что жизнь была бесконечно лучше смерти.
Она лежала, прижимаясь к теплу Редьярда, в горле чуть пересохло, но Агния не хотела вставать за водой. Хоть она и ругала себя за наивность, но кто вообще смог бы устоять перед Редьярдом? Агния приподнялась на локте, рассматривая чужое лицо: когда-то ведь она считала, что Разора не исправить. Собиралась глотку ему разорвать при малейшем подозрении.
Почувствовав взгляд, Редьярд наморщил нос и повозился, натягивая на себя одеяло, а потом резко открыл глаза.
– Агния, – с легкой хрипотцой спросил он. – Что такое? Кошмары?
Сонливость уступила место тревоге, и Редьярд приподнялся.
– Случилось что?
Агния не ответила. Она никак не могла взять в толк, почему голос Редьярда такой мягкий, будто она и не разозлила его совсем недавно. Не на шутку встревоженный молчанием, Редьярд погладил её по плечу.
– Агния, расскажи, ладно? Или ты будешь молчать, пока я не скажу: «Виндикта»?
– Не зови меня так больше!
– Что?..
– Не думай, что я забыла, как ты заигрывал со мной. Животное.
Редьярд резко сел на кровати, и глаза его загорелись.
– Ты вспомнила?
Агния скрестила руки на груди.
– Брось, разве можно ревновать к самой себе? – со смехом сказал Редьярд. – Я, когда потерял память, тоже мигом в тебя влюбился по новой.
– Что еще значит «тоже влюбился по новой»? – по привычке начала защищаться Агния, но осеклась.
Редьярд сидел рядом, в её постели, вот прямо сейчас. Он только её. И незачем прятаться.
– Мне и одного раза хватило, – пробормотала Агния, не вполне уверенная, что стоило хоть что-то говорить.
Редьярд приподнял брови и перестал улыбаться.
– Слушай, мне показалось, или ты имела в виду, что влю… Ай!
От крепкого удара Редьярд с грохотом свалился с кровати.
– Агния, не думай, что я против таких практик, – сказал он со смехом, лежа на полу. – И у тебя просто потрясающие ноги, я готов их целовать, что уж говорить о пинках, но это уже традиция. Тебе нравится меня бить?
Он улегся на ковре, устроив подбородок на кулаке.
Агния наклонилась, чтобы посмотреть на него сверху вниз.
– Так и будешь лежать?
– Ты меня сюда отправила, – ответил Редьярд.
– Возвращайся, – холодно сказала Агния.
– Неа, – помотал головой Редьярд. – Скажи вслух, тогда вернусь.
– Не скажу! – рявкнула Агния и отвернулась, укрывшись одеялом до самого носа. – Спи на полу.
Не то чтобы Агния не хотела, но язык онемел, стоило подумать о том, чтобы вот так, глядя в глаза, в здравом рассудке сказать: «Да, знаешь, я тебя вообще-то давно люблю». Разве Редьярд сам не понял?
– Извини, – Редьярд вздохнул и поднялся с пола. – Я больше не буду дразниться.
Он лег и обнял её со спины, и так было легче. Редьярд и правда не заставлял.
– Я тебя люблю, – сказала Агния.
Объятия стали крепче, и сначала Редьярд напрягся, словно собирался трясти её, целовать и нести всякую чепуху. Но потом расслабился и провел кончиками пальцев по её щеке, захватывая прядь волос. Редьярд прижался губами к её уху и прошептал:
– Я тебя тоже люблю.
Конец и начало
Магнус шел по этой горной тропинке в третий раз за неделю.
У барьера он не встретил сопротивления – тот мягко дрогнул, пропуская внутрь. Магнус продолжил подъем, не глядя по сторонам. Высохшая трава хрустела под ногами. Обветшалую усадьбу освещали отголоски заката, и в мягких сумерках она напоминала старуху, которая надела лучшее платье, приготовившись умирать.
Среди высохших деревьев темным пятном выделялся стройный кипарис. Его воздетые к небу ветви сильнее подчеркивали серость и запустение вокруг. Рядом с кипарисом из земли пробились яркие цветы: лиловые цветки-колокольчики гиацинта, пламенеющий мак и бело-золотой нарцисс. Магнус глубоко поклонился кипарису и цветам, но те даже не шевельнулись в ответ. Вздохнув, он толкнул огромные двери усадьбы, и те резко скрипнули, словно движение причиняло им боль.
Переходы между комнатами пустовали, пахло сыростью и плесенью. Магнус вошел в кабинет и огляделся в поисках хозяйки.
– Ты потерял память? – раздалось у него за спиной, и в кабинет вошла Урсула.
Они никогда не были родными по крови, но, прожив столетия в чужом мире, стали называть друг друга братом и сестрой, пусть и неохотно. Их сосуществование подтверждало, что они не выдумали свою родину и рано или поздно отыщут дорогу назад. Когда-то их было трое. У них были разные статусы, разные силы и разные желания, но после неудачи, которая заперла их в этом месте, одно желание стало общим – вернуться домой.
– Сказала же, не приходи больше.
На фоне разрухи вокруг Урсула выглядела инородно – как обычно, застегнутая до самого верха, прямая как палка, с волосами, туго собранными в хвост. Урсула подошла к окну и замерла, запустив ладони в широкие рукава своего платья.
– Что ты сказала Виндикте? – спросил Магнус.
– Ничего.
Магнус подошел к ней вплотную и заглянул в лицо.
– Она получила доступ к силам. Она не марионетка.
– Ты уже это говорил.
Урсула бесстрастно посмотрела на него в ответ, а потом отвернулась.
– Не просто кусочек энергии в искусственном теле, – настойчиво продолжил Магнус. – Она такая же, как мы.
Он схватил Урсулу за руку и повернул к себе лицом.
– Как же так получилось? Мы попали сюда втроем. Откуда она взялась?
– Уходи. Мне не до тебя, – сказала Урсула, вырвав свою руку из хватки. Она повторила: – Уходи.
– Ты начала создавать её до падения.
Урсула молчала.
– Когда боги пошли на императора-дракона, я был уверен, что Энтарнахан обречен. Ваших с Эйданом сил хватило бы, чтобы одолеть дракона. Почему вы проиграли?
– Даже ты догадался, – сказала Урсула со смешком. – Какая теперь разница?
Магнус покачал головой.
– Ты ведь не собиралась покидать этот мир?
– Глупости, – сказал Урсула. – Я хотела вернуться. Здесь мы чужие, были и навсегда останемся.
Магнус вздохнул и отошел. Этот мир стал его домом с тех пор, как он повстречал Фламму, а потом взял на руки маленькую Регину. Тоска по родине осталась жить в небольшой комнатке в глубине его сознания. Но Магнус, откройся перед ним сейчас проход в родной мир, не приблизился бы к нему ни на шаг.
– Дом там, где тебя любят, – сказал он.
Услышав это, Урсула вздернула бровь. Она частенько повторяла, что любовь – только повод для мезальянса.
– Чушь. Дом – это место, за которое ты несешь ответственность.
Но Магнус не был слепым – спустя столетие-другое он заметил, что старших держит рядом друг с другом не только тоска по родине. Годы летели, Урсула обустраивала свою гору, а Эйдан работал над созданием демонов, живущих без подпитки энергией смерти. Когда Магнус видел их вместе, то невольно думал, что старший брат выглядит рядом с Урсулой свободнее и счастливее, чем с законной супругой. И они все реже собирались втроем, чтобы опробовать очередной метод поиска пути.
Магнус путешествовал, искал место для осёдлой жизни, когда старший брат будто сошел с ума и вознамерился отнять силу у последнего дракона – совсем не в его духе – и пойти домой напролом. Только Энтар отбил атаку.
Эйдан, потерявший слишком много сил, ушел в уединение. Он не доверял более своим соратникам, поэтому не сказал, куда идет. Прошли столетия, но о нем с тех пор никто ничего не слышал. Они никогда не говорили об этом вслух, но оба понимали, что Эйдан наверняка попытался снова. В одиночку.
– Чрезмерная ответственность стоила старшему брату счастья, – сказал Магнус и добавил мрачно: – И жизни.
– Чушь! – выпалила Урсула.
Она закрыла глаза, и стены задрожали – дворец протяжно вздохнул, жалуясь на жизнь.
– Тебе нужна помощь, – сказал Магнус настойчиво.
Солнце село, в кабинете сгустились сумерки.
– Зачем ты снова заговорил об этом? – сказала она. – Убирайся.
Урсула выпрямила спину и вздернула подбородок. Всегда безупречная, всегда невозмутимая, какой и следовало быть советнице молодого правителя. Строгость и железная воля Урсулы обычно держали в узде неуемное любопытство Эйдана.
Даже в серости сумерек Магнус отчетливо видел острые углы профиля Урсулы. Агния и правда необычайно походила на свою создательницу. Он продолжал молча разглядывать её лицо. Подмечая, что волосы и рост у Агнии были совсем другими, но тоже казались знакомыми.
Язык двигался быстрее мыслей.
– Виндикта похожа не только на тебя, – сказал Магнус.
Урсула вздрогнула – он попал в точку.
Свои раскосые глаза, прямые темные волосы и дерзкий взгляд Агния получила от Эйдана. Вот характер, пусть и не такой жесткий, точно унаследовала от Урсулы, любимым восклицанием которой было: «Недостойно!».
Магнусу оставалось только догадываться, что сделала Урсула тогда, до падения. Хотела ли оставить что-то для себя, понимая, что дома их роли снова будут четко определены? Наверняка она вложила в Агнию непомерно много силы, и тут Эйдан объявил, что нашел способ вернуться – всего-то нужно напасть на императора-дракона.
О чем думала Урсула, пока медленно созревало сплетение их сущностей? Думала ли она тогда, что её создание станет чем-то большим, чем марионетка? А ведь подобные эксперименты на их родине были под строгим запретом, и Магнус по-новому взглянул на помешательство старшего брата. Почему Эйдан так изменился? Урсула изъяла небольшую часть его сущности и вряд ли спросила разрешения.
А еще на место встали кусочки головоломки, которая не давала покоя: почему второе тело Агнии, то, которое Урсула сделала уже после её смерти, не было таким же живым, как и первое? Только после того, как Редьярд поделился своей силой – а он сам был светоносным созданием Эйдана – эта сила стала ключом, который позволил Агнии отпереть дверь, за которой её ждала настоящая жизнь.
– Жалеешь, что отдала Агнию тем людям? – Магнус нарочно назвал то имя, которое ей дали при создании.
– Я о многом жалею, но не об этом, – поспешно сказала Урсула.
Магнус не стал настаивать на честном ответе.
– Что дальше?
– Дальше? – рассеянно спросила Урсула и отвернулась к окну. – Ничего.
Разговор был окончен.
Что бы он ни сказал, Урсула не будет его слушать, поэтому Магнус вздохнул и пошел к выходу. Он дошел до двери, когда из-за спины раздалось:
– Жив он или мертв, – Урсула помолчала, – но мы больше никогда не увидимся.
Каждое слово упало камнем.
Магнус обернулся в последний раз, а потом вышел, осторожно прикрыв дверь. Едва створки сомкнулись, из щели между дверью и полом вырвался слепящий золотистый свет.
Свет быстро погас, и Магнус остался в темноте. Один.
***
Утро принесло с собой суету, а Редьярд, мерзавец такой, сбежал, едва завидев первого посетителя.
Асгрим – а именно он их разбудил – осмотрел и ощупал Агнию, в процессе задавая вопросы из разряда «в каком году мы с тобой встретились?» и «как зовут всех твоих подчиненных?».
Потом нагрянула Регина, прознавшая, что Агния пришла в себя окончательно.
Регина потребовала убрать подальше от неё близнецов, а Агния не очень вежливо посоветовала Регине научиться ладить с коллегами. Она не забыла, как та безо всякого стыда съела завтрак, который Редьярд приготовил ей, Агнии. Такое не скоро простишь. Апогеем стал приход близнецов. Регина побледнела, а Адриан облизнулся так, будто перед ним поставили любимое блюдо. Когда старший попросил к ним в напарницы Регину, Агния потеряла терпение.
– Вон!
Близнецы подхватили под руки упирающуюся Регину, но только они вышли, как дверь снова распахнулась, впуская Магнуса.
Агния прикрыла глаза ладонью.
Директор натянуто улыбался и потратил пять минут впустую, раздавая советы в духе: «отдыхай побольше, ешь, гуляй».
– Говори уже, – не выдержала Агния.
– Сразу к делу, да? – болезненно улыбнулся Магнус. – Урсула… как бы сказать помягче, – он поскреб подбородок, – добровольно прекратила свое существование в человеческой форме.
Какое деликатное определение самоубийства.
За первой новостью последовала еще одна – щит, который поставил вокруг горы старший из братьев, никуда не делся, так что та по-прежнему оставалась крепко-накрепко защищенным местом.
– К чему ты клонишь? – поторопила Агния.
Иногда директор Магнус шел к цели слишком длинным путем.
– Надо бы тебе взглянуть на наследство, – сказал Магнус. – Гора-то хорошая.
Пепельно-серые деревья и пожухлая трава как наяву предстали перед глазами Агнии. Магнус заметил, что наследница совсем не впечатлена, и достал туз из рукава:
– Во дворце хранятся записи Урсулы о… об экспериментах.
Внутренний голос Агнии завопил, что никак нельзя говорить «нет» на такое предложение. Её привела в трепет мысль о том, что она найдет заметки о произведении её самой на свет. Одно дело понимать, что ты не человек и вообще непонятно кто, а другое – узнать, как и когда происходило твое создание.
Агния не стала набивать себе цену и тут же согласилась прибрать к рукам гору, а вот от компании Магнуса вежливо отказалась. Директор вздохнул, будто на языке у него вертелось что-то еще, но так ничего и не сказал, только похлопал её по плечу на прощанье.
После его ухода Агния села за стол и подперла кулаком подбородок. Она никогда не знала родителей, точнее, всегда знала, что её подбросили к воротам храма, значит, родителей у неё вроде как и не было. Зачем ей такие? Потом вся эта история с оживлением, мелькнувшая на периферии Урсула, их некрасивая первая и единственная встреча, нелепый финал.
Прервав её думы, дверь распахнулась, и вошел Редьярд, гордый собой до невозможности.
– Агния! Я договорился, нам дадут квартирку побольше. С кухней!
На вопрос, почему не ходить, как раньше, в столовую, он ответил загадочно: «Утренняя Агния не для посторонних глаз».
– Надо поговорить, – остановила она поток его восторгов.
Редьярд выдавил из себя смешок, но в глазах мелькнул страх.
– Слушай, если я слишком тороплюсь, – он заговорил быстро и поднял раскрытые ладони, сдаваясь, – сделаю, как ты скажешь. Не хочешь жить вместе – не будем, но только без «надо поговорить», ладно?
– Что? Я не против с тобой жить, – рассеянно ответила Агния. – Урсула умерла.
Редьярд поперхнулся и молча уставился на неё. Видно, решал что делать: поздравлять или соболезновать.
– Я собираюсь осмотреть её гору. Пойдешь со мной?
Честно говоря, она не поверила Магнусу и не хотела позориться в случае, если защитный контур её просто-напросто не пропустит. Но даже если она войдет, пусть рядом будет Редьярд. Даже если ничего не получится, все равно. Пусть будет.
– Конечно, – сказал Редьярд.
Он подошел вплотную и взял ладони Агнии в свои руки.
– Когда пойдем?
– Сейчас.
Они добрались до горы на машине и после короткого восхождения остановились перед границей между видимой и скрытой частью. Тонкий барьер вибрировал, как натянутая ткань на ветру, но держался крепко. Агния дотронулась до него, стараясь почувствовать, что за сила его удерживает. В ответ легкое свечение барьера стало более теплым, будто ему понравилось прикосновение Агнии.
Никакого сопротивления. Шаг – и она оказалась на той стороне. Следом барьер охотно пропустил Редьярда, но приди кто незваный – они оба чувствовали – барьер не откроется.
Агния огляделась.
Под ногами лежала пыль от истлевших трав, деревья стояли скрюченные и голые, ветер гнал хрупкие опавшие листья. И бросить жалко, и восстановить невозможно. У Агнии, по крайней мере, идей не было. Только сжечь все и начать заново. Намек Магнуса она поняла – с такой защитой гора может стать убежищем для той ослабленной нечисти, которая сейчас ютилась в комнатках Бюро.
Редьярд растерянно потер затылок.
– Похоже, что по наследству тебе передали долги.
Не поспоришь.
Дворец выглядел плачевно – правое крыло почти полностью обвалилось. Агния вздохнула и поднялась по растрескавшимся ступеням к воротам. В глаза бросился непривычный в этой серости цвет– зеленая лиана, будто сытая змея, свисала со стены. Она едва заметно дернулась, когда Редьярд настороженно прошел мимо, и краем глаза Агния заметила, что тот, как мальчишка, показал лиане неприличный жест.
И внутри дворика, перед входом, они увидели подобие жизни: перед темным кипарисом яркими пятнами выделялись цветы, но ветер уже срывал увядающие лепестки. Агния подошла ближе и протянула руку, чувствуя что-то знакомое в той энергии, которая бежала по растениям.
Редьярд понюхал воздух, прищурился и собрался сорвать поникший мак, но Агния перехватила его руку.
– Оставь их. Они вернулись к своему исходному облику и теперь отдыхают.
Дворец внутри выглядел так же паршиво, как и снаружи. Они проходили одну пыльную комнату за другой, где-то просела крыша и на пол натекла вода, где-то по стене ползла плесень, в некоторых комнатах и вовсе не хватало окон. Но четыре спальни выглядели прилично и носили следы обитания. В них стояли кровати с балдахинами и пахло не плесенью, а цветами. А вот спальню бывшей хозяйки этого места они не нашли – только кабинет. Едва они вошли, как Агния жадным взглядом охватила стеллажи с книгами – те закрывали стены кабинета от пола до потолка.
Она не поняла, как очутилась за столом, бережно перелистывая книгу за книгой. Клад! Сокровищница! Агния от зависимостей не страдала, но сейчас покусывала нижнюю губу, поглаживала дрожащими пальцами страницы и чувствовала себя так, будто у неё приход от книжной пыли.
Очередная книга были рукописной, и Агния, едва открыв ее, уже знала, что внутри. Она подняла взгляд от листов, заполненных ровными строчками.
– Я нашла ее, – сказала она.
Редьярд обустраивал место для ночевки – быстро понял, что они тут надолго – но сразу же оторвался от своего занятия и подошел.
– Редкая?
– Уникальная, – сказала Агния и посмотрела на него. – Тут написано, как меня создавали.
Редьярд нахмурился и присел на краешек стола, заглядывая в книгу.
– Тебе точно надо такое читать?
– Конечно! – воскликнула Агния и прижала книгу к груди, словно Редьярд собирался ее отнять.
– Хорошо, ты ее обязательно прочитаешь, но только после того, как поешь и поспишь.
Слова Редьярда для Агнии прозвучали кощунством.
– Мы пробудем тут сколько захочешь, но тебе нужен сон и еда.
Редьярд мягко потянул книгу из пальцев Агнии, и та, пусть с неохотой, но все же выпустила её из рук.
Он хорошо подготовился. Прямо сейчас Агния поняла, почему Редьярд попросил время на сборы и взял с собой набитый доверху рюкзак. Перед прошлой поездкой он точно так же запасался едой, у него вообще были особые с ней отношения. Агния вспомнила маленького Реда, который прятал в рукав еду, чтобы позже разделить ее с матерью.
Этот Редьярд выглядел крепким, довольным и уверенным в себе, но Агния не выдержала и протянула руку, а потом провела по его волосам, словно успокаивая ребенка.
– Агния? – Редьярд вопросительно наклонил голову, но так, чтобы ладонь прижалась сильнее.
– Не отвлекайся, – тут же сказал она и скрестила руки на груди.
– Просто чтобы ты знала, трогай меня почаще, с поводом и без, – сказал Редьярд, нахально улыбнувшись.
Посмеиваясь над ворчанием Агнии, он продолжил раскладывать на столе припасы, готовя нехитрый ужин.
***
Редьярд не стал занимать одну из спален наложников – за что Агния была ему благодарна – вместо этого принес груду одеял и подушек прямо в кабинет и устроил на полу огромное мягкое гнездо. Куда и затащил Агнию после ужина, не позволив снова схватиться за книгу.
Агния в первое мгновение напряглась в его объятиях, не понимая, что будет дальше и как реагировать. Они точно вместе, она в здравом рассудке. Как часто пары спят друг с другом? Не в одной постели, а вообще. Договариваются заранее? Может, есть какие-то особые сигналы?
Пока она мучилась вопросами, Редьярд уложил её себе под бок, укрыл одеялом, обнял и пожелал спокойной ночи.
И все.
Получается, беспокойного этой ночью тот не планировал.
Вероятно, Редьярд рассудил так, что неуместно предаваться разврату в доме умершего, и Агния одобрила бы его сознательность и выдержку, правда. Но в какой-нибудь другой день. Она страдала от возбуждения рядом с Редьярдом с первого дня оживления и понятия не имела, как справиться с вечным напряжением и неудовлетворенностью. Агния раздумывала, не написать ли на лбу «действуй уже», но отмела этот вариант как недостойный.
Хотела бы Агния сказать, что тело её предало, но самым подлым предателем оказался-то мозг. Красочных воспоминаний у неё скопилось достаточно, и волей-неволей приходили мысли о том, каково это, переживать все те непристойности в живом теле.
Агния неловко поерзала.
– Почему не спишь? – шепотом спросил Редьярд и провел ладонью по её боку.
Дальше его рука путешествовать отказалась.
Поневоле задумаешься, кто из них любвеобильный демон. Да, у неё не осталось выносливости нежити, и вступать с Редьярдом в столь интимную связь было бы рискованно, даже опасно, и, конечно же, Агния страсть как хотела попробовать, потому что никакая она не трусиха. В настоящих людей природа заложила механизм «бей или беги», но Агния не была человеком, может поэтому у неё всегда включался только режим «бей». Вот она и ударила на упреждение.
– Ты что, – начала она решительно, – думаешь, я не выдержу совокупления с демоном? Все-таки я не обычный человек и справлюсь…
Редьярд закашлялся, будто от таких слов поперхнулся, а потом приподнялся и навис над ней.
– Ты где слов таких нахваталась? – спросил он, приподнимая брови. – Сама назвала меня животным, – на этих словах рука Редьярда скользнула ниже, туда куда надо, но Агния не подала вида. – Я держусь из последних сил, и что получил вместо благодарности? Одни упреки.
Редьярд наклонился, провел ладонью по шее, потом по линии челюсти, чуть приподнимая её лицо. В ответ на такую нерешительность Агния дернула его на себя, и сперва они столкнулись носами и зубами, но, невзирая на чужой теплый смех, она справилась.
– Глупая, – сказал Редьярд сквозь горячее дыхание. – Я тебя хочу всегда, каждую минуту, – он провел языком по губам Агнии. – Дашь право решать мне – трахаться придется днями напролет. Я и правда немножко животное.
Агнии стоило бы напрячься – в плохом смысле – но вместо этого она крепче прижалась к Редьярду. Не обязательно говорить вслух: «Мне подходит».
В ответ Редьярд погладил большим пальцем её скулу и шепнул:
– Потом не плачь.
Агния открыла рот, чтобы высказать все, что она думает о его самоуверенности, но Редьярд расценил это как финальное «да» и сначала прижался губами к губам, а потом втолкнул язык внутрь. Гневная отповедь под таким напором застряла у Агнии в горле.
Не переставая целовать, Редьярд просунул ладонь под её водолазку и всей пятерней погладил напряженный живот. Рука его двинулась вверх, а не вниз, задирая ткань. И с этого момента только одна мысль осталась в голове Агнии: «Не отставай от него!».
Но Редьярд не дал ей фору.
Действительность превратилась в короткие моменты ясности: вот на ней не осталось одежды, а вот Редьярд целует уже не в губы, а ниже. Агния дернулась от неожиданного разряда, пробежавшего по телу, и уперлась ступней Редьярду в плечо. Тот ненадолго приподнялся, успокоительно прошептал «тише-тише», словно взбрыкнувшей лошади. И продолжил. Агнии было с чем сравнить – в лесу она испытала оргазм, и не раз, но оказалось, что самоудовлетворение – суррогат удовольствия.
Когда они переспали в первый раз, эмоциональное удовольствие брало верх над телесным, пусть тело и получило свою порцию. Но Агния все еще понимала, что с ней делает Редьярд, чего она хочет сама, и как можно отвечать на ласки. Будучи живой, такой возможности она лишилась, а взамен получила жгуче-острое наслаждение, такое, от которого дыхание обрывается и непривычно-соленое течет по лицу.
– Поднимись чуть выше, – сказал Редьярд, переводя дыхание.
Агния открыла глаза и прикусила губу, не понимая, почему тот остановился. Она больше не пиналась, наоборот, двинулась навстречу в попытке вернуться к чудесному влажному теплу, и Редьярд дерзко улыбнулся ярко-красными от трения губами. Он обхватил горячими ладонями её бедра и мягко надавил, заставляя согнуть ноги. Вместо того, чтобы расслабиться на подушках Агния слабыми руками оттолкнулась и села, а потом потянула Редьярда на себя. Она прижалась к непривычно влажным губам, но быстро отстранилась и толкнула его на спину. Сама она начала спускаться ниже, но Редьярд притянул её к себе и с трудом, будто забыл, как говорить, произнес:
– Если… если готова, я… – он забылся и поцеловал её, будто чужие губы сбивали с мысли.
Редьярд ладонями крепко обхватил её талию, устраивая у себя на коленях. Агния запрокинула голову, но Редьярд нашел её губы, коснулся раз, другой, коротко провел языком, заставляя расслабиться и приоткрыть рот. Потом подтянул ближе, и она привстала на коленях и медленно опустилась. Пока тело приспосабливалось, Агния хватала ртом воздух, сжимая пальцы на чужих плечах. Ногти пробили кожу, но Редьярд не стал жаловаться, вместо этого придержал её бедра и прошептал:
