Текст книги "Про две жизни и одну смерть (СИ)"
Автор книги: Ольга Пряхина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
– Я давно не слышала о светоносных демонах. Может, ты и вовсе последний… Такая редкая сила, уникальное существо. И как ты отплатил создателю? Старший брат был бы в ярости.
– Неправда, Эйдан никогда не вмешивался в жизнь демонов.
Эта побитая молью экспериментаторша сочла ниже своего достоинства отвечать Магнусу, но отпустила Редьярда и продолжила осмотр.
– Она и правда избавилась от темных эманаций, и сейчас её сердцевина готова поглощать ту энергию, на которой она и должна работать. Я восстановлю поврежденное ядом тело, но её сознание так просто не вернуть.
– Почему?
– Потому что оно теперь слишком сложное, – нехотя призналась женщина. – Переплетения в её памяти нельзя просто так взять и распутать, я не знаю, где правда, а где поддельные воспоминания, где прошлое, где настоящее. Если хочешь, могу стереть вообще все. Да, попробовать все сначала… – пробормотала она и постучала по губе, будто и вправду задумалась над таким подходом.
– Не надо стирать! – взмолился Редьярд.
Магнус тут же закрыл его рот ладонью, а потом поклонился и сказал:
– Сестра Урсула, смиренно прошу вылечить Виндикту и вернуть её душу обратно в тело. Я навсегда запомню твою милость и исполню любое пожелание в обмен на помощь.
Эта стерва, тоже мне сестра, посмотрела на согнувшегося в поклоне директора Магнуса с превосходством, будто ей эта топорная лесть и правда доставила удовольствие. Нет, в семье не без урода, да и не выбирают родственников, но конкретно эта перешла все границы разумного. Вот бы её с Асгримом познакомить. Хотя нет, тот больше для виду задирал нос, а эта будто взаправду. Никому не нужная пыльная богиня! И как она Агнию называла? Ну и дрянь.
Безо всяких слов Урсула схватила Редьярда за руку и дернула на себя, и на запястье засветилась та самая лоза. И её руки тоже засветились, а потом она быстро ударила раскрытой ладонью прямо в грудь Агнии и закрыла глаза. Свет под её рукой стал еще ярче, так что Редьярд и сам зажмурился, но через миг все погасло, будто ничего и не было, а эта сволочь тут же достала платок и вытерла им руки, словно Агния грязь какая-то. Бросив белоснежный платок прямо на пол, она пошла к двери, на ходу предупредив:
– И впредь не тревожь меня ради этого мусора.
– Сама ты!..
– Тише, Ред, – велел Магнус и положил руку ему на плечо.
Но Редьярд и так понял, что перегнул палку, и поспешно повернулся к Агнии. Плевать на эту выпендрежницу. Сработало?
Агния так и не очнулась, но её губы чуть приоткрылись. Редьярд протянул дрожащие пальцы и почувствовал, как их ласкает теплое дыхание.
– Не тревожь её пока. Договорились, Ред? Ты и сам лучше приляг.
– А ты, дядя? Как тетя? Она в порядке?
– С ней все будет хорошо, – сказал Магнус и слабо улыбнулся, а потом вдруг обхватил Редьярда и прижал к себе.
После неловких объятий он вышел, а Редьярд остался. Уходить он не собирался, и спать тоже, боялся шаг лишний сделать, но в конце концов не выдержал и устроил голову на пахнущих чистотой простынях, в ногах у Агнии.
Проснулся он от крепкого пинка, из-за которого скатился на пол и растерянно потряс головой.
– Как ты посмел ворваться ко мне? – с яростью спросила Агния.
Она была взъерошенная после сна, а глаза горели, как у злой кошки.
– Агния! – Редьярд кинулся к ней, раскрывая объятия, но получил такой родной пинок по ребрам, что даже засмеялся от счастья. – Ты очнулась. Очнулась! – смеяться было больно, и Редьярд прижимал ладонь к ребрам, но продолжал улыбаться, как полный идиот.
– Откуда ты знаешь это имя? – спросила Агния, настороженно оглядываясь.
Редьярд поднялся с пола и застыл с раскрытым ртом.
– Кто тебя подослал? – продолжила та.
– Ты меня не помнишь? – отмер Редьярд.
– А должна? – спросила Агния, и оглядела его через прищур. – Я тебя точно раньше не видела.
Она напряглась, будто приготовилась атаковать, а потом широко распахнула глаза и уставилась на свои человеческие руки. Никаких когтей.
– Что ты сделал? Что ты со мной сделал?
Агния смяла водолазку на груди и часто задышала. Её глаза наполнились страхом, которого Редьярд никогда не видел. Она задержала дыхание, словно в ужасе от того, что ей вообще нужен кислород, но потом снова выдохнула и сделала новый вдох.
– Виндикта? – неуверенно позвал Редьярд.
Агния вскинула голову, с легкостью отзываясь на это проклятое имя.
Кто все эти нелюди?
Силы не отзывались. Там, где раньше была вязкая темнота, теперь будто факел горел, обжигая грудь изнутри.
А наглец, звавший Агнию по имени, вышел из комнаты с такой поспешностью, что даже дверь за собой не закрыл. Она без промедления спрыгнула с койки и сначала подергала закрытое окно, а потом прокралась к выходу. Каменный пол непривычно кусал холодом босые ноги, но это было не самое неприятное. Агния была облачена только в странные нижние одежды, и это вдобавок к тому, что теперь ей зачем-то приходилось дышать! Она поспешила проверить, насколько все плохо – задержала дыхание и вскоре перед глазами заплясали черные мушки.
Отвратительно.
Агния толкнула створку и выглянула в коридор. Пусто. Она выскользнула из комнаты и быстрым шагом устремилась туда, где виднелось еще одно окно.
– Виндикта! Ты куда собралась?
Агния обернулась. К ней неумолимо приближался еще один незнакомец и при этом подозрительно приветливо махал рукой. Бежать было некуда, и она пригнулась, отступая от новой опасности.
– Редьярд сказал, что ты память потеряла, но это дело поправимое, – сказал этот мужчина, будто не заметил, что Агния готова к драке. – Ты только не волнуйся и не сбегай, а окна тут не открываются, – доверительно поделился мужчина. – И вряд ли бы ты захотела выйти туда, куда они ведут.
Она бросила короткий взгляд через плечо, но не увидела ничего опасного в мирном пейзаже за окном.
В коридоре появился тот, первый, которого Агния увидела, когда очнулась. Пришлось отказаться от идеи бежать прямо сейчас. Их было двое, а она одна. Повторять давнюю ошибку не хотелось.
Несмотря на доброжелательность, которую они старательно демонстрировали, мужчины выглядели опасными. Первый одним только видом давил на Агнию. Еще бы! На полторы головы выше, при том, что Агния в ни разу не была мелкой. Второй – кряжистый, с кустистой бородой, и вовсе внушал глубокий страх, хотя прямо сейчас приветливо улыбался и двигался так осторожно, будто боялся спугнуть кролика.
– Пойдем-пойдем.
Агния обреченно вернулась обратно в комнату, следуя за вторым, а замыкал процессию первый, словно боялся – не без причины – что она попытается закрыть обоих в комнате и сбежать.
– Присядь, – сказал пугающий мужчина и похлопал по матрасу рядом с собой. – Я тебе все расскажу.
Они оба знали Агнию или слышали о ней, несомненно. Но кому она понадобилась? Материальное тело она получила совсем недавно, вряд ли кто-то смог связать с ней убийство владельца публичного дома.
– Вы знаете, кто я такая, – медленно сказала Агния. – А я вас не знаю.
– Ах, конечно, – мужчина махнул рукой и улыбнулся, словно извинялся за свою забывчивость. – Меня зовут Магнус, и мы работали с тобой очень много лет.
Агния метнула взгляд в первого, притихшего у стены.
– Редьярд, – представился тот и посмотрел на Агнию с мольбой, будто ждал узнавания.
Нет, она бы не забыла такого.
А после Магнус, без единой улыбки, рассказал совершенно дикую историю.
– Значит, я память потеряла, – повторила Агния. – Почему тогда я помню себя, помню прошлое?
Последовал еще один путанный рассказ, в котором фигурировали василиски (два экземпляра), один демонический император – Редьярд на этом месте застенчиво почесал макушку – и она сама, бестолково похищенная злодеем. Ну и как в это поверить? Да, Агния, может, и не самая сильная нечисть, но она не позволила бы схватить себя так просто.
Но у Магнуса был ответ – оживление.
Это объясняло, с какой стати у неё сейчас взволнованно билось сердце – она снова была омерзительно слабой и уязвимой.
Агния решила не спорить, пусть считают, что она им доверяет – больше секретов раскроют. Магнус заверил, что память вернется, пощупал её запястье и объявил, что её можно выпускать из лазарета (но не из этого здания), и при этом подчеркнул, что она тут не пленница. Все только для безопасности. Конечно.
– Редьярд, проводишь? – спросил Магнус и кивнул на Агнию.
Тот с готовностью отлепился от стены. Магнус довольно хлопнул в ладоши, объявил, что ему нужно навестить жену, и вышел.
Они остались наедине.
В присутствии Редьярда было тревожно, но Агния не боялась за свою жизнь, просто в воздухе повисло напряжение, будто вот-вот молния сверкнёт.
– Тут недалеко, вдруг ты что-то вспомнишь в своей комнате.
Агния пожала плечами. Какая разница, где сидеть в заточении?
Редьярд снова посмотрел на неё, потом перевел взгляд на её босые ноги, но так и не сказал ни слова, только открыл дверь и поманил Агнию за собой.
Вопреки ожиданиям Редьярда, Агнию не озарило, стоило войти в комнату, которая вроде как принадлежала ей. Да, беспорядок был уютным и почти знакомым, но книги и странные предметы вокруг казались слишком непривычными, и она понятия не имела, для чего они предназначены.
– Иди, не мешай мне отдыхать, – махнула она рукой, осматриваясь.
Редьярд посмотрел на Агнию с сомнением.
– Давай сначала покажу тебе душ. Ты всю грязь в моей темнице собрала.
Агния бросила на него удивленный взгляд, Редьярд закашлялся и поспешил исправиться:
– В темнице у Орма, конечно же. Нам сюда, – сказал Редьярд и указал на белую дверь справа.
– Помыться… – произнесла Агния задумчиво и посмотрела на свои грязные исцарапанные руки. – Мне нужна одежда, – сказал она и вспомнила, в каком виде стояла тут перед едва знакомым мужчиной.
– Чистая? Точно, – сказал Редьярд и хлопнул себя по лбу.
– Хоть какая-нибудь, – пробормотала Агния и обхватила себя руками.
Редьярд уверенно подошел к одной из стен, открыл дверцу и достал из глубин точно такое же облачение, какое носила сейчас Агния. Редьярд и сам был одет подобным образом и совершенно не смущался своего бесстыдного наряда.
– Такое сейчас носят. Непривычно?
Агния только вздернула подбородок, показывая, что её этой мелочью не смутить. Хотя сама она старалась не смотреть лишний раз на Редьярда, еще чего. Не будет же она пялиться на чужое тело, неприлично обтянутое тканью. Да что такая одежда скрывала? Проще голым ходить, мысленно фыркнула она.
Редьярд открыл дверь и провел Агнию в необычную купальню, ловко покрутив ручки так, что из стены полилась струя воды, напоминая небольшой водопад.
Редьярд пошел к выходу, но потом обернулся.
– Агния… Виндикта, – исправился он, поймав её взгляд, – мы с тобой встречались еще до… – он не договорил, только прижал ладонь к своему горлу, и Агния сглотнула. – Ты меня накормила, сестрёнка. Помнишь?
Странно было слышать такое обращение от взрослого мужчины, и Агния всмотрелась в твердые линии чужого лица.
– А потом велела бежать. Я убежал.
Агния растерянно моргнула. Глаза! Необычного темного цвета, отливающие золотым. Их она помнила до сих пор. Это и правда тот мальчик? Или у неё прямо из головы извлекли воспоминания о последнем дне, чтобы что?.. Втереться в доверие, обмануть?
Редьярд закашлялся, будто слова застряли у него в горле, и больше ничего не сказал.
– Оставь меня одну, – сказала Агния.
Редьярд поник.
– Поменяю пока постель.
– Не утруждайся.
– Она испачканная, – сказал Редьярд с непонятным смущением, но когда увидел, что Агния не настроена спорить, только вздохнул. – Хорошо, раздобуду еды. Чего тебе хочется?
Еда? Агния о ней и не думала, но прислушалась к себе и поняла, что та злость, которую она прямо сейчас испытывала, зарождалась где-то между её ребер. Она даже руку положила на живот, а тот заурчал.
Агния хотела сказать, чтобы Редьярд уходил навсегда и больше не смотрел на неё с такой тоской, но язык будто онемел. Она повернулась к текущей воде и сделала вид, что занята очень важным делом – проверяла, насколько та горячая.
Дверь хлопнула, и Агния опустилась на бортик ванны почти без сил. Она стала отвратительно беззащитной. Она попала в руки непонятных созданий (точно не людей) и не знала, как освободиться. На неё вывалили столько всего, что Агния при всем желании не в состоянии была отличить правду от вымысла. Могла ли она поверить, что провела столетия как мертвячка, а потом случайно ожила? Могла ли поверить, что помогала уничтожать опасную нечисть? Да она сама из тех, на кого стоило поохотиться!
Отбросив тревожные мысли вместе с грязной одеждой, Агния встала под струи воды и начала смывать с себя пыль и пот. Горячая – даже слишком – вода непривычно сильно гладила её тело. Агния и представить не могла, что снова будет ощущать что-то так ярко. Её кожа быстро раскраснелась от жара, но делать воду прохладнее не хотелось. Она так давно не чувствовала вообще ничего, кроме злости и стыда.
Агния осторожно вела руками по шее, стараясь не дернуть скобы, когда поняла, что её плоть снова целая, а кожа совершенно гладкая.
Это сбивало с толку. Выходило, что рассказ Магнуса оказался правдой.
От горячего пара у Агнии закружилась голова, она перекрыл воду и вылезла, с ожесточением растираясь полотенцем. Потом она поспешно оделась, путаясь в непривычном наряде, и вышла в спальню.
Редьярд испарился.
Легкая обида кольнула Агнию, но она отмахнулась от нее и подошла к стоящему у окна столу. Погребенная под кипой бумаг и инструментов столешница для человека непосвященного выглядела как свалка, но Агния ясно видела хаотичную упорядоченность рабочего места. Механизмы она не узнавала, но когда взяла в руки один из инструментов, тот удобно лег в ладонь, хотя она понятия не имела, что с ним делать. Агния все больше верила в то, что она не в плену. Она и правда что-то забыла. Вопрос только в том, как много?
Один за другим Агния рассматривала исписанные листы. Да, почерк стал строже, более выверенным, но писала точно она. Агния эти записи не узнавала и только бестолково проводила пальцами по строчкам. Расстроенно вздохнув, она потянула на себя выдвижной ящик стола. Там скопилось еще больше бумаг, а на самом дне, спрятанные в неприметной картонной папке, лежали рисунки.
Линии выглядели слишком неуверенными для зрелой руки, хотя наброски передавали образы весьма убедительно. Сначала Агния подумала, что художник несколько раз нарисовал одного и того же человека, но на другом листе эта парочка стояла рядом, улыбаясь друг другу, и Агния поняла, что это близнецы. Другие листы покрывали быстрые и не такие детальные наброски: люди на них сидели за столами и потягивали чай, шептались или смеялись.
Но чаще всего нарисовано было одно-единственное лицо. Её собственное.
Агния на этих рисунках носила темный передник, где-то она хмурилась, где-то натянуто улыбалась, на одном рисунке она и вовсе отрешенно смотрела в окно. Агния достала последний лист. И снова она! На рисунке та Агния заправляла рукой прядь волос за ухо, и рука эта была выписана так тщательно, будто художник увлекся каждым суставом.
В дверь постучали, и Агния дернулась, отбрасывая от себя рисунки, позабыв, что они вообще-то принадлежали ей.
– Это я. Еду принес, – раздался приглушенный голос Редьярда.
Поборов желание промолчать и не открывать, Агния пошла встречать настырного надзирателя.
В руках Редьярд держал широкий поднос, который только чудом не переломился пополам – столько всего на него наставили. Агния придержала дверь, и Редьярд благодарно улыбнулся, бочком проходя в комнату. Пристроив поднос на самом краешке стола, Редьярд, безо всякого уважения к трудам Агнии, принялся сгребать бумаги в одну сторону, освобождая больше места. Увидев разложенные рисунки, он замер, а потом улыбнулся.
– Ты их сохранила.
Редьярд аккуратно провел подушечкой пальца по черным линиям на бумаге. По её, Агнии, лицу. Вопрос о том, кто это нарисовал, почти сорвался с губ, но вместо этого она сказала:
– Надеюсь, ты не думаешь, что останешься и будешь пялиться, пока я ем.
Редьярд почесал макушку, словно именно это и собирался делать. Вид у него при этом был как у собаки, которую злой хозяин выгнал на улицу. Агния не собиралась выставлять себя неблагодарной, но последнее, чего ей хотелось – исторгнуть из себя ужин на глазах у постороннего. Она уже пробовала человеческую еду после обретения материального тела и надолго запомнила то мерзкое чувство, будто желудок решил её покинуть. Так что она не купилась на жалобный взгляд и заставила Редьярда уйти.
Оставшись одна, Агния с опаской взяла в руки вилку и склонилась над подносом, пытаясь по запаху решить, куда её запустить в первую очередь. Сначала подхватила кусочек жареной курицы, но даже прожевать не смогла – тут же выплюнула и утерла губы. Жжется! Еда в храме была скудной и пресной, такой, чтобы поддерживать тело, поэтому она не привыкла к такому сильному вкусу.
Агния задумчиво постучала зубчиками вилки по губам, отодвинула подальше от себя все, что на вид казалось слишком перченым, и ухватила безобидно выглядящее отварное мясо. Она долго держала вилку перед приоткрытым ртом, не решаясь приступить, а потом зажмурилась и сделала это. В смысле, закинула в рот и начала жевать.
Честно говоря, в этот момент Агния даже засомневалась, что хочет вернуть свое неуязвимое тело. Она долго смаковала кусочек мяса, наслаждаясь оттенками вкуса, а потом проглотила, и тепло еды мягко опустилось в желудок, не вызывая отторжения. Она посидела минуту или две, прислушиваясь к себе, а потом накинулась на еду с тем пылом, который положен тому, кто не ел человеческую еду много лет. Она хватала все новые кусочки, подтягивая поближе угощения, которые показались ей самыми вкусными, и остановилась только тогда, когда штаны стали давить на живот (или это живот давил на штаны?)
Откинувшись на спинку стула, Агния лениво размышляла о том, что давно не чувствовала себя так хорошо. Её веки смежились, она плыла по волнам удовольствия, согретая отличным ужином и непривычным чувством безопасности – не надо никуда бежать, не надо искать ночлег, не надо выслеживать очередного мерзавца.
И она просто сидела, пока ей не начало казаться, что тело погрузилось в воду. Сначала та была прохладной, а потом будто летнее солнце согрело поверхность, и вода начала становиться все горячее. В этой жаркой темноте знакомый голос прошептал маняще: «Агния».
Она испуганно распахнула глаза. Сердце стучало так громко, что его наверняка было слышно в соседней комнате. Только через мгновение пришло осознание, что это не сердце. В дверь стучали. Агния лежала на кровати, хотя точно отключилась, сидя за столом, где-то между мыслями «стоит ли устраивать побег, если тут так кормят» и «как же все-таки вернуть силы?».
Подушка пахла странно, но знакомо. Этот запах успокаивал и будоражил её одновременно.
Стук повторился, и она села на постели, все еще зависшая между сном и явью. Сон оставил после себя ощущение прикосновений по всему телу, и прикосновения эти обжигали так, что жар не рассеялся до сих пор. Между ног горело, и Агния прикрылась одеялом, хотя тело требовало скинуть его и охладиться.
Она огляделась. Вчерашнего подноса на столе не было.
– Агния, ты проснулась? Я вхожу, – предупредил Редьярд, который и колотил в дверь.
Не дожидаясь ответа, одной рукой он толкнул створку двери, второй удерживая поднос с завтраком. На том теснилось всего несколько мисочек – не такое впечатляющее разнообразие, как вчера – но Агния не собиралась жаловаться. Она быстро расчесала пальцами волосы и потерла лицо, раздумывая, как бы половчее отослать Редьярда и приступить к еде. В животе у неё дыра образовалась, иначе как объяснить, куда подевалось все то, что она съела вчера?
Когда Агния заметила, что Редьярд замер посреди спальни, она рявкнула:
– Что? Я только проснулась.
Да, её резкая внешность не казалась людям приятной, но так пялиться…
Редьярд чуть поднос не уронил, когда вошел.
Ему и так тяжело было находиться в этой комнате, пропитанной запахом их близости, но теперь и вовсе стало невыносимо. С годами Редьярд научился управлять своим исключительным обонянием – ему не хотелось знать, кто с кем спит, что ест и часто ли моется. Но сегодня, стоило ему войти в спальню, как аромат, который раньше окутывал Агнию легким шлейфом и успокаивал Редьярда, ударил его наотмашь. Словно сзади к нему подкралось вожделение и шарахнуло дубинкой по затылку, так он себя чувствовал.
Агния сидела на кровати с красными щеками, мягкая и еще немного сонная, соблазняя одним своим видом. Но это полбеды. Она возбудилась, совершенно по-настоящему, и Редьярд стиснул зубы покрепче – так сильно хотелось всю её попробовать на вкус.
Он молчал и никак не мог отвести взгляд от этого развратного видения на постели, стараясь дышать неглубоко, чтобы не потерять контроль.
Раньше лицо Агнии не могло похвастаться богатством красок, хотя Редьярд думал, что та и без них хороша, но теперь… Он складно говорить не умел, но даже ему захотелось выдать что-то про алые ягоды, припорошенные снегом. Резинку с её волос он еще вчера стянул, и те рассыпались по плечам, смягчая весь облик. Одежду Редьярд не рискнул трогать, боялся, что от возмущения у Агнии сердце опять остановится.
В общем, Редьярд, как увидел Агнию, так дальше и шагу сделать не смог, только сжимал поднос покрепче.
Больше всего на свете ему хотелось схватить этот лакомый кусочек, завернутый в одеяло, а потом сожрать, наслаждаясь покрасневшими губами и теплым румянцем на щеках. Ну как удержать себя в руках, когда в метре от тебя ожившая – во всех смыслах – мечта?
– Тебе помочь? – деликатно спросил Редьярд, сглатывая слюну, а потом кивнул на скомканное одеяло.
– Собрался кормить меня с ложки? – начала было Агния, а потом заметила направление его взгляда. Она запнулась и стиснула пальцы покрепче, глядя на Редьярда с возмущением. – Проваливай!
Для всех вокруг они были никем. Коллегами, напарниками, начальницей и подчиненным. Для всех, включая саму Агнию. И никто, никто не знал – кроме дяди – что они любовники. Возлюбленные!
Редьярд прикрыл глаза на мгновение, а потом опустил поднос на стол и прокашлялся.
– Ладно. Как себя чувствуешь?
– Живой, – с отвращением сказала Агния и отвела взгляд.
Он даже не знал, что на это ответить.
– Ты в безопасности, – сказал Редьярд, но Агния только хмыкнула и посильнее завернулась в одеяло. – Скоро освоишься, дядя… то есть, директор Магнус точно что-нибудь придумает. И ты сможешь обходиться без темной энергии.
Редьярд старался переключиться на разговор, чтобы возбуждение отступило, но Агния, эта Виндикта, прекрасно справилась, лучше всякого ледяного душа.
– Нечего решать за меня, – сказала она. – Тебе не должно быть дела до того, какую энергию я использую.
– Даже если снова станешь покойницей?
– Да!
Редьярд разрывался между желанием упасть перед ней на колени и умолять не совершать такую глупость и потребностью не спрашивать ни о чем, просто сделать то, что ему кажется правильным. Он почти не спал, думал. Его не отпускала мысль, что если их первый раз так благотворно (условно) повлиял на Агнию, то стоит побыстрее устроить второй заход. И Редьярд готов был… настоять на своем. Но его останавливала мысль, что Агния потом и на пушечный выстрел Редьярда к себе не подпустит, если такой подход не сработает. Нет, он решится действовать, только зная наверняка.
– Не надо спешить. Разве тебе плохо?
Агния покраснела еще сильнее и мучительно свела брови.
– Я не хочу быть человеком, – сказала Агния. – Хватит с меня.
– После трехсот лет жизни полутрупом ты думала иначе, – резко ответил Редьярд.
– Не смей говорить мне об этой… Об этой Агнии. Я не она.
Эти слова разбивали сердце. Будто Редьярд сам не думал вчера, что эта Агния совсем другая, и он больше никогда не увидит свою, которую сжимал в объятиях на этой самой кровати, и которая обещала Редьярду, что будет с ним завтра и послезавтра, и все дни после.
Редьярд старался эти мысли гнать прочь, но они лезли обратно.
***
Обожжённые руки больше не болели, Гера отлично выспалась и полнилась воодушевлением. Сами стены Бюро внушали уверенность в светлом будущем. Ну и хвосты, конечно. Гера в который раз обернулась и свободной рукой погладила свою красоту. Думать о том, что еще три сейчас болтаются у той девчонки, Лады, не хотелось.
Директор обещал попозже прийти взглянуть на мелкую воровку хвостов.
Гера успела с ним поговорить, когда искала, где бы устроить Энтара. В конце концов она оставила яйцо в директорском кабинете, безопаснее места точно не нашлось бы. Когда она спросила у Магнуса, сколько теперь ждать вылупления, тот туманно ответил, что все зависит от самого Энтара, но обычно драконы высиживали свои яйца годами. Поэтому самки у них были такими нервными и в конце концов забили на это дело, в то время как агрессивные самцы переубивали друг друга. Так бесславно и прервался драконий род.
А Энтар, как оказалось, вообще самый миролюбивый и терпеливый дракон на свете, потому и прожил так долго, несмотря на свое кровавое императорство. Да и кто из правителей в те времена не вырезал неугодных пачками?
После разговора с директором Гера пошла на кухню, добыть еды для девчонки, а там её ждало настоящее представление. Редьярд готовил! Бывший император увлеченно перемешивал лопаткой мясо на сковородке, и ею же периодически отгонял коллег, слетевшихся на запахи. Гера принюхалась и блаженно зажмурилась, но не рискнула показываться Редьярду на глаза.
Она незаметно проскользнула в кухню, схватила чистую миску и пачку хлопьев. Из холодильника достала пакет молока и поболтала им в воздухе, проверяя, сколько осталось. Сойдет. Засунув коробку с хлопьями под мышку, Гера еще раз принюхалась, позавидовав начальнице. Вот бы ей кто-нибудь такие завтраки готовил. Правда, Гера считала себя свободолюбивой лисицей. Чтобы получать заботу, надо что-то отдавать взамен, а делиться она не любила. Отмахнувшись от глупых мыслей, Гера пошла к себе, ну, то есть к Ладе – наверняка от голода та скоро начнет обои грызть.
И вот она шагала по коридору, обратно к своей комнате, временно захваченной девчонкой. Перед родной дверью она остановилась и соизволила постучать.
– Надеюсь, ты там одетая! – крикнула Гера и толкнула створку, не дожидаясь ответа.
Лада уже проснулась и умылась, а еще напялила платье, вместо той больничной распашонки, из которой задница наружу торчала. Ладно. Хорошо еще, Лада откопала в шкафу простую хлопковую тунику в мелкую синюю полоску, а не шелковый разврат для горячих вечеринок. Гера и не помнила, когда покупала себе это скучное убожество.
– Ешь, – сказала она, свалив добычу на столик перед диваном. – Потом покажем тебя директору.
Лада буркнула что-то вроде: «Добрутро». Потом плюхнулась на диван и руками устроила хвосты позади себя. Схватив коробку с хлопьями, она смело высыпала в миску едва ли не половину и плеснула молока.
– Пожалуйста, – фыркнула Гера.
Лада ела, а Гера ее разглядывала. Худая, как доска, и такая же плоская. И голова эта ее лысая… В общем, природа красотой девчонку обделила. Любопытство толкало Геру начать задавать вопросы, хотя Агния сказала бы, что это не любопытство, это просто у неё такта как у камня.
– Зачем ты волосы сбрила? – не удержалась Гера и провела по своей макушке.
Лада дожевала и посмотрела на неё взглядом уставшего человека.
– Как будто мне хотелось, – ответила она. – Кроме длинных волос, у меня и так ничего своего не было. Но их еще в больнице сбрили, сказали, что после лечения все равно вылезут.
Лада пожала плечами, закинула новую порцию хлопьев в рот и, отвратительно чавкая, продолжила:
– Волосы отрастут, если человек живой, правильно? Только лечение не помогло, а потом меня те уроды к себе забрали и заперли. Утром проснулась, а у меня вот это, – сказала Лада и неуважительно подергала себя за один из драгоценных хвостов. – Зато болеть перестало.
Гера не очень поняла, о чем та говорит. Болит ведь, если тебя ранили или вот, хвост отрезали. Болит, если трахнули слишком сильно. Как же так – живешь, живешь, ничего с тобой не делали, и болит?
Только у людей такое бывает.
Хотя… Если поймаешь проклятье, тоже будешь мучиться на пустом месте, а совсем не повезет, то и помереть можешь. Если, конечно, не найдешь спеца, который проклятие снимет.
– Так тебя прокляли? – задумчиво уточнила Гера.
– Может, и так, – сказала Лада и даже жевать перестала. – Директриса в приюте, да. Ребята говорили, что она ведьма. Глаза у нее черные-черные, никогда не улыбается, только по пальцам линейкой бьет. Очень похоже.
Значит, пока Лада остается полу-лисой или недолисой (как удобнее), человеческие проклятия на нее не действуют? Жалко девчонку, но Гера хотела свои хвосты назад. Она понимала, как это, когда у тебя ничего нет, только это не значило, что она свое законное теперь кому-то отдаст.
– Директор Магнус что-нибудь придумает, он нормальный. С приветом, но не злой.
Лада совсем по-взрослому хмыкнула и продолжила есть. При этом левую руку она положила на живот, то и дело морщась, будто ее что-то беспокоило. Гера посматривала с опаской. Мало ли чего с той может приключится?
Лада доела и поднялась, но даже шага не сделала, как согнулась, сильнее прижимая руки к животу. Гера, которая боялась, что она прямо тут у неё и помрет, встревоженно спросила:
– Ты чего?
Растерянно покачав головой, Лада шагнула к ванной и снова замерла, испуганно посмотрев на Геру.
– Тебе в туалет надо? Только не блюй прямо тут, я этот ковер очень люблю!
Она подскочила к девчонке и схватила под локоть, чтобы быстрее отвести к спасительному унитазу. Лада сделала всего пару шагов, а потом снова остановилась и почему-то опустила руку еще ниже, прямо под подол, а после подняла к глазам дрожащие пальцы – те были в крови.
– Чёрт, – шепотом сказала Гера.
Свейн нездоров, Агния и вовсе не в себе. Куда прикажете бежать с этой болезной?
Пока Лада смотрела на неё мокрыми глазами, Гера взяла себя в руки и припомнила, что Асгрим еще не уехал – собирался сегодня осмотреть госпожу Фламму. Гера знала, где его искать. В свое время ей так и не удалось просочиться в спальню к магу, о чем она частенько жалела. Все-таки лицом Асгрим удался, при всем своем паскудном характере.
– Так, не дергайся, – сказала Гера и подхватила взвизгнувшую Ладу на руки, весила та как цыпленок. – Сейчас доставлю тебя к отличному спецу. Он и по магическому, и по человеческому профилю, – сказала Гера и торопливо вышла в коридор. – Асгрим вообще все лечить умеет.
– Я не хочу умирать, – прошептала Лада и принялась по-серьезному орошать слезами блузку Геры.
Мысленно прося Небеса, чтобы Асгрим был у себя, Гера добежала до заветной комнаты.
Ногой – но очень вежливо – она поколотила в дверь, и Асгрим почти сразу открыл, будто и не ложился спать. Облачен он был во вчерашнюю одежду, потрепанный жизнью и даже с виду злой.
