Текст книги "Просто хочу (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 7. Наша музыка

Первый раз за долгое время не побеспокоил вживленный в мозг будильник моих привычек. На часах было десять.

Утра?

Наверно.

Во сколько уснули?

Кажется, светало, когда мы пили выдохшееся пиво на кухонном диване. То хохотали, как дети, то опять принимались изводить друг друга ласками. Кажется, мы так и не закончили гонку за очередным оргазмом, просто выключились от усталости. Я аккуратно высвободилась из рук Кристофера и села. Тянущая сладкая боль между ног провоцировала меня разбудить его поцелуями и начать там, где мы остановились. Но я соскользнула с кровати, оделась и вышла из дома.

Привычка.

Ноги взяли знакомый темп. Музыку я не включала. Мое тело пело лучше любого плейера. Мысли скакали в разные стороны.

Народ куда-то спешил, торопился – это же Москва. Это мой город, затянутый смогом, пропитанный законами джунглей. Вот и мистер Мэйсон, кажется, здесь немного озверел. А я повелась на древние инстинкты, завязла в его доминации. А вы попробуйте не потеряться от этого взгляда, от менторских ноток его голоса. Это вам не холодный зомби-обаяшка. Это Кристофер, во плоти. И плоть у него что надо, и мысли незаурядные и воображение богатое.

Я задохнулась. Оказывается, ноги сами собой понесли быстрее от воспоминаний, фантазий.

Глупая ты Сонька, сколько не гони – не кончишь. Для этого тебе непременно нужен тот, кто нежится в хлопковом сонном гнездышке.

Вот идиотка!

И далась мне эта пробежка.

Я повернула к дому, стараясь больше не гнать, сохраняя силы для другого марафона. Но опять пытливый мозг подкинул мне задачку. Что толку бежать к нему? Он уедет не сегодня-завтра. Сам сказал – на выходные. Он твой только здесь, сейчас.

А потом?

Сумеешь не сдуреть, когда он будет за три девять земель? Когда будет блистать своей хищной улыбкой на ковровых дорожках? Хорошо тебе будет, Соня Северова? Ты, кажется, забыла, кто он. А еще совсем запамятовала, кто ты! Ты даже Кирилла не смогла удержать… И сама не смогла удержаться… Упала, разбилась, встала и поползла дальше. Медленно, но верно. Только путь лежал к новой пропасти.

Так что сбавь обороты и подумай.

Вот! У него же вагон таких Сонь по всей планете. Ты не эксклюзив – ты одна из. Он виртуоз – музыкант. Он играл на тебе, словно на гитаре, разрывая струны, надрывая голос. А завтра сядет за рояль. И вновь будет мастером. А ты – пылись, пока вновь не захочется струнных мотивов. И это нормально.

Нормально?

НОРМАЛЬНО!!!

И баста.

Я влетела в ванную, включила воду на полную, срывая с себя одежду. Мне нужен душ, желательно контрастный, чтобы расслабить мышцы и очистить мозг. Я стояла, упершись ладонями в кафель. Плечи опустились, дыхание выровнялось. Я спокойна, я равнодушна.

– И как это называется?

Крис залез ко мне, обвивая сзади руками, наклоняясь, чтобы повторить контуры моего тела.

Вот и к черту вся медитация. Я опять как струна.

– Водные процедуры, – констатировала я, невольно пододвигаясь к нему, чтобы прижаться ягодицами к любимому орудию пыток. От моих прикосновений он моментально вырос.

– Я тоже не прочь освежиться.

Крис застонал, когда я начала тереться задом об его член.

– Опять хулиганим?

Он отвесил моей попе звонкий шлепок, развернул к себе лицом.

– Тебе же это нравится, – я не спрашивала, а констатировала факт.

– Очень нравится.

Я повернула голову, чтобы оценить его довольную физиономию в этот момент. Мэйсон воспользовался

этим, накрыл мой рот поцелуем. Его руки скользнули к груди, сжимая, поглаживая, растирая.

Ты знаешь, Крис. Теперь ты все обо мне знаешь.

Ладонь скользнула ниже живота.

– Ммм, как быстро ты заводишься, малыш. Такая горячая. Признайся, думала обо мне сейчас?

– Да, – я и правда была вся мокрая еще до того как он присоединился ко мне.

– Это хорошо, – его рука опять стала подниматься, пока не достигла моего лица. Пальцы нежно очертили контуры рта, прошлись по губам. Я втянула их в рот, пососала.

Крис глубоко вдохнул, тихо, но твердо сказал:

– Нагнись.

Опять этот безапелляционный тон. И опять я не смею ослушаться, потому что не хочу. Потому что желаю.

Кристофер покрыл жалящими поцелуями-укусами мою спину, уткнулся носом между лопаток. Я сильнее прогнулась, призывая его не медлить, и тут же ощутила медленное проникновение. Он положил руки на мои бедра и крепко прижал к себе. Его язык гулял по моей спине, слизывая воду.

Крис застонал от удовольствия, и его теплое дыхание заставило меня двигаться ему навстречу. Все сильнее и сильнее. Он вдруг потянул меня вниз… И мы уже на коленях в моей узкой ванне. Я хватаюсь за борта, чтобы не упасть от головокружительных ощущений. Все быстрее и сильнее, и ярче… Он вышел из меня с рычащим стоном, но пустоту сразу же заполнили его пальцы, помогая мне достичь блаженного пика. Мы оба рухнули на дно ванны. Замерли, пытаясь снова научиться дышать, мыслить, говорить.

– Неужели я поставила на колени самого Кристофера Мэйсона?

Ну не могу я его не подкалывать. Мне от этого проще и легче воспринимать реальность действительности.

Крис хмыкнул, помогая выбраться из ванной, ставя на ноги.

– Тоже мне достижение, – он обмотал меня полотенцем, сорвал поцелуй с губ, – Лучше бы гордилась, что плюнула мне на голову.

– Да не плевала я, дубина ты деревянная, – и опять притянула его губы к себе.

Мы стали увлекаться, и я была готова продолжить в постели, но в животе у Криса заурчало.

Вот дура.

Даже поесть не приготовила.

– Голодный? Сейчас сообразим завтрак.

Я метнулась на кухню, достала яйца, молоко, бекон для омлета. Крис задержался в комнате, а потом я услышала, как хлопнула дверь балкона. Ушел курить. Щелкнула кофеварка. Я поставила смесь на огонь, а он так и стоял снаружи, кажется, говорил по телефону. А между прочим, на улице не май месяц.

Крис мерил шагами мой балкон. В его циркулях выходило около двух с половиной. Я протянула ему чашку с горячим кофе и набросила куртку на широкие плечи. Он опустил трубку вниз, поцеловал меня.

– Спасибо.

Я кивнула и ретировалась обратно в комнату.

Кажется, Крис решил прописаться на балконе.

Вот она реальная жизнь. Один звонок и ему уже не до еды. И уж, конечно, не до меня. Омлет был готов, и я решила скоротать время за компьютером. Почта пустая. Соцсети – надоели. И тут меня осенило. Я залезла в стол, перебрала университетские тетради. Вот он. Мой «Пианист». Мой любимый очерк. Первый, написанный от души, а не для мужика, не по заданию редакции. Я перечитала два раза. Руки сами забегали по клавиатуре, переиначивая текст на английский. Так увлеклась, что не услышала, как хлопнула балконная дверь.

– Чего это мы тут строчим? – он залез холодными руками мне под свитер.

– Ай-ай-ай, – я завизжала и аккуратно прикрыла крышку ноута, – Иди ешь, все готово.

– Так чего там? – настырный зараза.

– Потом… Кое-что для тебя, только не косись через плечо, терпеть не могу.

– Ну-ну, – Крис отправился на кухню, оглядываясь на меня, продолжал шпионить и через открытую дверь.

Я закончила, отправила на печать, сложила листок конвертом, сунула ему в куртку. Крис молча наблюдал за моими манипуляциями. Он стоял, прислонившись к холодильнику, ел быстро, почти не жуя. Это ж надо до такого довести человека. Совсем оголодал.

– Доедай, – я кивнула на остатки.

– А ты?

– Не хочется.

Я налила кофе. Желудок пустой, но аппетита не было. Я сама выгребла ему остатки под осуждающим взглядом. Крис нахмурился, но доел. Я закрыла дверь, открыла форточку, решив покурить прямо на кухне. Он тоже отхлебнул кофе, потянулся к сигаретам и ко мне. Тихо, словно нехотя, произнес:

– Мне нужно ехать.

– Хорошо.

– Плохо.

– Нормально.

– Софи, прекрати.

– Оно все само собой прекращается, Крис. И это нормально.

Я прижалась губами к колючей щеке, вдыхая его запах, запоминая.

– Я не хочу, – он крепче обнял меня.

– Так надо. Ты же знаешь.

– Да будь оно все…

Я приложила ладонь к его губам, не позволяя выругаться.

Будь оно все… Просто будь. Не надо насылать проклятия на свою потрясающую жизнь.

Я задала единственно важный для меня сейчас вопрос:

– Когда?

– Через час заберут, – он спрятал глаза.

Есть только один способ развеселить моего печального чебурашку.

– Успеем? – я потянула Криса в комнату, целуя, снимая с него рубашку, застегнутую на две пуговицы, прямо через голову.

– Софи, я дурею от тебя.

– А вот это хорошо, Крис, хорошо.

Мы упали на кровать. Прощание было сладким, я не позволила ему горчить.

Сонин очерк

Пианист

Он шел по шоссе. Капельки дождя не больно били его по лицу. Строгий костюм-тройка промок до последней ниточки. Он уже привык к мокрым объятьям ткани, они не были ему неприятны, скорее интересны. Вот так и шли они в обнимку. Просто шли на встречу с горизонтом, которой не суждено было состояться. Никогда.

Мимо пролетали машины, проходили редкие автостопщики. Все куда-то спешило, торопилось. Только не он.

Он просто шел. Совершал свой вояж в никуда. Ниоткуда взявшиеся полицейские вдруг решили его прервать. Они задавали какие-то глупые вопросы. Спрашивали имя, место жительства, цель маршрута, почему один, мокрый, под дождем. Наверно, он хотел ответить на эти вопросы, но не мог. Хотя, скорее, мог, но не хотел. Полицейские утверждали, что нужно куда-то поехать. Он не сопротивлялся. Зачем?

Менялись лица, менялись интерьеры. В конце концов, его привезли в дом, где все ходили в белом и задавали еще больше глупых вопросов. Вдруг кто-то положил перед ним белый лист. Он не задумываясь нарисовал нотный стан. Здорово было бы сейчас поиграть. Вновь ощутить нежность белых и черных клавиш. Прикоснуться к ним, создать звуковое настроение, выразить музыкой нежность, отразить в ней воспоминания, которых у него не было. Или были. Но он о них не помнил.

Каким-то чудом он сразу оказался у рояля, сел и заиграл. Откуда-то из глубоких слоев памяти он извлекал мелодии и играл их. Это было так естественно. Так просто и приятно. Лебединое озеро, Лунная соната, К Элизе, Времена года. А потом стало рождаться что-то свое, новое, а может старое, но свое, родное, чувственное. Не отражение вечных истин в чужой музыке, а своя мелодия, свой ритм, своя радость, горе, растерянность, недоумение. Все складывалось в звуки и обретало жизнь под его пальцами.

Он был счастлив. Вот куда он шел. Он шел к музыке, а она ждала его, как верная жена, как Бог ждет своих детей, которые идут к нему, выбирая самые сложные пути.

Мир может измениться. Солнце может погаснуть. Бог перестанет любить людей. Но он будет играть. Здесь. Там. Где-нибудь. Он будет. Это его награда, его жизнь, его счастье. Он знал одно: если музыка в нем – он силен; а если он в музыке, то он еще сильнее.

Дневник Кристофера

12.10.2011

Куда я попал? Что это было? Вот тебе и выходные без фанаток и охраны.

Что она сотворила со мной?

В голове каша, а в штанах – солнечный май. Спектр моих чувств менялся от волнительного предвкушения до злости. Подумать только! Не ждала меня. Бегать умотала. И ведь даже не специально. А потом я был просто рад видеть ее. И это детское воодушевление от прогулки по Москве. Томная сладость поцелуя в комнатушке с ужастиками. И ревность к Киру, к их старой истории.

А на Воробьевых горах я окончательно свихнулся.

Как она говорила, читала стихи, целовала, терлась об меня, словно кошка. А потом предложила снять шлюху. Это была последняя капля. Во мне проснулся какой-то дикий зверь.

Я хотел ее, только ее. За этим я и приехал, чтобы поставить на Софи свое клеймо, но, кажется, это она крепко привязала меня к себе.

Одна ночь, сумасшедшая, без запретов и законов, только наше желание, только дикая страсть. И утро слаще ночи. При свете дня она стала реальной, а не сказочной.

Прощание.

Без нервов, без слез, без упреков и обещаний.

Лучше бы закатила истерику. Но она лишь проводила меня до двери, улыбаясь, махнула рукой с балкона. Ничего не может быть хуже, чем понимать, что я не могу, не имею права провести еще хоть минуту в ее квартирке. Сожрать тонну пельменей, напиться кислого пива, еще раз прикоснуться к ее губам пальцами, почувствовать, как она целует их. И теперь только в мыслях я могу снова и снова быть с ней, в ней.

Растворяясь, забываясь…

«Пианист». Откуда она знает?

Я тоже хочу так потеряться. Чтобы отшибло память, чтобы просто сидеть за роялем или с гитарой. Чтобы никто не мог нарушить моей гармонии. Я сам не знаю, кто я. Я забыл, что я должен. Боже, дай мне сил уснуть хоть на час, освободи меня от всего этого.

Я сплю. Просто сплю. Снись мне, моя Софи. Снись…

Дневник Сони

12.10.2011

 
Яркие огни ночных витрин.
Мы с тобой в машине простудились.
Где же мой зеленый? Он горит.
Проститутки томно суетились.
Не здороваясь, простился дым с огнем.
Чья-то ночь ушла не обернувшись.
Ранним утром, словно не всерьез,
Два чужих уснули улыбнувшись.
 

Глава 8. До связи

Неприметная машина с тонированными стеклами въехала на крытую автостоянку. За рулем сидел молодой человек, чье имя слишком известно, чтобы его называть. Он заглушил мотор и откинулся на сиденье, закрыв глаза. Кажется, он не собирался выходить. Его целью была именно стоянка. Он снял очки, протер уставшие глаза, запустил руку в волосы, затряс головой, словно прогонял навязчивые мысли. Его рука потянулась к мягкой папке для бумаг. Длинные пальцы перелистывали страницы слишком быстро, глаза скользили по диагонали, не задерживаясь на нюансах текста. Таким темпом, он бы проглотил сценарий за полчаса, но терпение лопнуло еще раньше. Молодой человек захлопнул папку, свернул ее трубочкой, дунул словно в дудку. Он расплылся в улыбке, которая осветила его лицо, опять затряс головой. Кажется, в этот раз мысли не желали его покидать и он постучал себя по макушке свернутым сценарием. Парень достал потрепанную толстую тетрадь, щелкнул ручкой и начал писать.

Дневник Кристофера

26.10. 2011

Какой бред. Я так устал. Бежать от себя, от своих желаний, своего вожделения. Я могу выйти на улицу и выбрать любую, кто согреет мне постель. Но не тронет ни разум, ни душу. Бесконечный водоворот событий. Я несу какой-то бред в каждом интервью. Я стараюсь вложить в слова хоть каплю смысла, но выходит ерунда. Всего две недели прошло, а я уже не могу. Каждая секунда драгоценного покоя отравлена самоконтролем. Не думать о ней. Не вспоминать. Я не имею права ломать себя и ее. Но я не хочу исчезать из ее жизни. Она не звонит, не пишет. Может, забыла? Сейчас ночь в Москве. С кем она? Одна? Или забывает меня в чужих руках? Нет, я ей не позволю. Ты моя, Софи! А я твой. Даже здесь ты со мной. Я хочу тебя видеть! Хочу. Просто хочу. И увижу, черт подери.

Соня

Сидя на балконе, я потягивала пиво, умножая градусы сигаретным дымом.

Да, так лучше.

Лучше не думать.

Конечно, мыслей в голове было больше, чем волос на ней же, но весь этот микс вредных привычек немного притуплял боль и заполнял пустоту.

Похоже, я скоро сопьюсь и сдам на мастера спорта по бегу. Немного странный набор, но и я не слишком нормальная. Злая усмешка переросла в острый, как лезвие охотничьего ножа, вывод.

Хорошо живешь, Северова! Пьёшь, как заправский сантехник, дымишь, хуже выхлопной трубы запорожца, и бегаешь по утрам…от себя. Бинго! Интересно, как далеко можно убежать от этой пустоты?

Я скучала. Дико скучала. Не смотря ни на что, совершенно была не готова к тому, что со мной станет после.

Да собственно, как к этому можно подготовиться? Лучше бы ничего не было. Моё тело никогда бы не узнало, как это – ощущать его в себе.

Как это – слышать хрипловатый, умопомрачительный голос, который ласкает не хуже бархата, а режет больнее стали.

Как это – чувствовать на себе горячие, сильные руки. Впитывать в себя отравляющий взгляд глаз цвета ртути.

Как это – быть безвольной, бесстыжей куклой в его руках, издающей дикие звуки. И быть смелой – делать с ним все, что хочется. Дразнить, вытягивая стоны. Видеть, как он с силой зажмуривается и сжимает зубы.

Чёрт!

Хватит, Соня! К чему всё это? Пора отпустить. Вы ничего не обещали друг другу. Просто наслаждались мгновеньями близости, которая была необходима обоим. Что уж врать себе.

Но лезть дальше в это пекло мне никак нельзя – иначе не выберусь живьем.

Сигнал мобильника вывел меня из размышлений. Крис. Лёгок на помине. Хотя сложно объявиться в тот момент, когда я о нем не думаю, потому что он почти всегда в моих мыслях.

Не брать трубку.

Да, это зрелое решение.

Правильное.

Не браааать!!! Нет меня. Я сгинула. Сдохла!!! От желания.

Звонки достаточно быстро прекратились, словно почуяв моё не самое позитивное настроение.

Джентльмен, твою мать. Мог бы и перезвонить. Настойчивее надо с девушками. Или это ролевая игра такая? Волшебник страны Оз? Нет, дай угадаю. Мэйсон у нас Трусливый Лев. А я Страшила до безобразия Мудрый. Или наоборот?

Усмешка была горьковата на вкус, хотя хохотала я в голос, но недолго.

Новый сигнал мобильника словно удар в живот. Не до смеха.

СМС.

Софи, я вырвался пообедать. Где ты пропадаешь? Позвони мне срочно!

Блин.

Сиди, Соня. Не думай даже.

И я курила. Одну за одной. Поток машин внизу не давал времени остановиться. Но разбавить густой воздух не помогал даже никотин. Тремор в руках был уже настолько ощутимым, что даже попасть сигаретой в рот стало трудно. Пальцы окоченели, приобретя зеленоватый оттенок. Наверно, и лицо у меня такого же милого болотного оттенка, если учесть, что мы на пару с никотином замочили целый табун лошадей

Опять мобильный. Господи, чуть сердце не выпрыгнуло. Новое сообщение:

Заканчивай это дерьмо и возьми трубку.

Нет, ну… А чего сразу дерьмо? Нормальное пиво известной немецкой марки, сваренное и разлитое где-то в подмосковном подвале. Сам такое пил и не кашлял. Нормальный американский табак, выращенный и закрученный где-то по соседством с "немецким" пивом. И вполне нормальная Соня, чуть косая и заторможенная, но опять же претензии к отечественному производителю да и, собственно, к вам, мистер Наглые-Серые-Глазища.

Я надулась, как жаба в брачный период и с гордо поднятой головой продолжала воевать с телефоном, убеждая его телепатически: «Видишь, я на тебя даже не смотрю. Не смотрю». Хотя сама протирала взглядом потемневший дисплей.

Смс-ка ослепила меня.

Не нужно испытывать моё терпенье. Сейчас ты подойдешь к компьютеру и включишь скайп. Я так хочу.

– Блин, – я треснула кулаком по перилам. – Твою мать!

Даже не слыша его голос, знала тон и интонацию. Заскулила от бессилия сопротивляться этому дьяволу и медленно, очень медленно, пошла к компу. Словно проверяла поверхность под ногами на прочность.

Проходя мимо зеркала, я заставила себя поднять глаза. Как и ожидалась, Соня молодец. Держится огурцом. В смысле – зелёненькая.

Щёлк. Компьютер включен. Скайп зеленым глазом подмигнул мне на экране.

Вот и вызов. Я продолжала стоять и пялится на экран, не зная что делать дальше. Все части тела онемели. Похоже разум решил до победного цепляться за чувство самосохранения. Но и он сдался.

Я нажала «ответить».

Крис сидел в крутящемся офисном кресле, повернувшись ко мне практически спиной и, судя по всему, разговаривал по телефону. А я так и стояла, безвольно опустив руки по швам, склонив голову. Как приговоренный перед казнью.

Не сразу заметила, что речь на другом конце прекратилась. Палач уже сверлил меня своими глазюками, ожидая, что я посмотрю на него.

– Софи, сядь, – почти прорычал Крис.

Злится.

Как-то сразу позабыла о расстоянии в тысячи миль между нами. Стало просто страшно. Я присела на самый краешек и сложила на колени.

– Посмотри на меня.

Нет.

Секунда. Две. Третья….

– Софи, я хочу, чтобы ты посмотрела на меня, – строго, но мягче.

Я медленно перевела глаза на экран.

Крис сидел, развалившись в кресле. Поза была расслабленной и только подбородок, покоящийся на руке, в которой был зажат телефон, выдавал нервозность.

Подняла глаза выше.

Здравствуй, грозовое небо.

– Привет.

Это мой голос?

– Привет.

Далее по логике должно было последовать стандартное "как дела", но я молчала. И он не спешил скатиться в банальности по второму кругу.

Я хотела, чтобы он просто заговорил. Не важно о чем. О делах, погоде, самочувствие, политике, глобальном потеплении… О чем угодно, только бы услышать голос.

Он злится на меня за игнор – пусть поорет что ли? Такой классный, когда бесится. Ну давай же, Крис. Не сдерживайся. Мы достаточно близко знакомы.

Мэйсон открыл рот, и я приготовилась к отповеди. Но… зря.

– Малышка, что случилось? Расскажи мне.

Что? Это он? Да, голос Криса. Мягкий, вкрадчивый, ласковый. И лицо – точно его. Красивое, хоть и чуть хмурое.

Я поджала губы, веки быстро опустились, закрывая глупые слёзы. Пальцы схватили край футболки, как спасательный круг.

– Всё нормально, Крис. Правда, – пропищала я, тиская подол майки, сдерживая слезы, которые все же навернулись на глаза.

– Тшшш… Не нужно плакать, Софи, прошу тебя. Подними на меня свои глазки, малыш.

В отчаянии замотав головой, я спровоцировала скатывание капель по щекам. Быстро поймав их тыльной стороной ладони, судорожно вдохнула воздух.

– Детка, я так скучаю по тебе.

Нет, нет, нет, не надо так говорить.

– По твоему голосу…

Прерывисто вздохнула.

– По твоему запаху…

Глаза мгновенно высохли, а рот сам собой приоткрылся от удивления. Чтобы челюсть не отъехала, я подперла ее кулаком, подражая Крису.

– По твоим крикам…

Вздрогнула. Нарушение сердечного ритма. Пропущен удар.

– По твоим шалостям…

Как-то душно в комнате… очень. Я глубоко и часто задышала.

– По твоим губам… По твоей нежной коже…

Он говорил медленно и тихо, растягивая слова, растягивая удовольствие и смакуя каждое слово на вкус, который так любезно предоставила ему память.

– Малыш, я хочу чтобы ты дотронулась кончиками пальцев до своих губ… Как это делал я. Помнишь?

Я смотрела на него завороженными глазами и медленно поднимала руку к лицу.

– Проведи пальчиком по верхней губе. Да. А теперь прошу тебя, оближи губки.

Медленно облизав губы, я услышала приглушенный стон наслаждения. Черт, ради этого я была готова извиваться перед ним, как кукла на верёвках.

– А теперь оближи свой пальчик и проведи им медленно по шее, спускаясь к груди. Да, ты умница. Я почти чувствую твою бархатную кожу под своими руками. А теперь сожми груди, Софи. Сильнее, детка. Ты же любишь сильнее.

Я старательно выполняла все манипуляции со своим телом так, как просил Крис. Возбуждение достигало своего пика. Пульс зашкаливал. И казалось, что сердце бьется не в груди, а… южнее. Стало даже больно.

– Детка, ты хочешь меня? – хрипло произнес Крис.

– Д-да… – заикаюсь. Надеюсь, это пройдет. У Криса должно быть лекарство.

– Отлично, я хочу чтобы ты потрогала свои трусики. Хочу знать, насколько ты хочешь меня. Разведи ноги, чтобы я видел это.

Я покорно исполнила приказ, зная, что будет достаточно одного взгляда на мое белье, чтобы он все понял.

– Боже… – Крис закрыл глаза и громко сглотнул, – Малыш, покажи мне. Помнишь? Ты показывала. Опусти руку, детка. Дай мне посмотреть, как ты кончишь.

– Нет.

– Что? – он аж дернулся, – Ты же хочешь, Софи! Хочешь меня.

Звездный засранец не спрашивал, он констатировал факт.

– Да. Хочу, – не собиралась отпираться, – Поэтому сейчас ты расстегнёшь свою ширинку и продемонстрируешь мне то, что хочу видеть я. Иначе…

– Иначе? – Крис заломил бровь, ухмыльнулся, – Это шантаж?

– Именно.

Я провела пальцем по резинке трусиков, чуть сдвинула их вниз, чтобы он не слишком долго думал. Сработало.

– Что ж, – хищно оскалился Мэйсон, – Не смею отказать столь обворожительной даме.

Он дернул за ремень.

Я ликовала.

Мы сидели и молча глазели друг на друга. То, что сейчас произошло, было просто восхитительно. Делиться друг с другом желанием, озвучивать громко запретные мысли и порывы, не стесняться просить, даже требовать. И в итоге получить особое, неописуемое, невероятно острое удовлетворение в конце.

Конечно, этого было мало. Он не смог обнять меня потом, но сказал, что хотел бы это сделать.

А ещё грело то, что Крис с доверял мне. При его особом положении звезды не с каждой девчонкой будешь позволять себе такие вольности. Я почувствовала себя особенной. Важной для него. И это было безумно приятно. Но, разумеется, не так, как дать ему власть над моими руками, губами, подарить себе море ласки и нежности от имени Криса Мэйсона. То же самое проделать с ним. Видеть, что он не смеет возражать, подчиняется, наслаждается.

Наверно, это самая волнительная, интимная ситуация, которую пережила за всю свою жизнь.

Еще одно открытие: нам было очень уютно молчать вдвоём, предоставив глазам право вести безмолвный диалог.

Первый тишину нарушил Кристофер.

– Софи, прошу, больше не нужно заставлять меня психовать. Когда я не знаю, что сделал не так, то не могу даже попытаться это исправить. Пожалуйста, пообещай мне, что ты не будешь больше. Я хочу быть в курсе того, о чем думает твоя прекрасная головка.

– Извини, – я искренне сожалела за свое динамо после его слов, – Иногда сама не знаю, что творю. Не в тебе дело.

Сейчас я действительно думала так. Этот парень всегда был честен со мной. И, в общем, очень мил. Я накручивала себя без особой на то причины, без малейшего повода от Криса. Но все время была в паршивом настроении, которое старалась скрывать. Двойной удар по расшатанной нервной системе.

– Загадочная русская душа? Или интернациональная женская солидарность – ПМС? – Крис слегка прищурив глаза, улыбнулся. – Ты предупреждай меня, какие дни в нашем общении могут стать критическими. Так будет проще нам обоим. Обещаю тебя раздражать и даже дразнить не буду.

Он улыбался во все тридцать два идеально молочных зуба. Чтоб тебя! Не мужик, а пирожное. Сплошные сливки и глазурь…Так, стоп. Тихо.

Я густо покраснела. Уверена, что малиновый мне к лицу.

Раздался сигнал мобильного на другом конце света.

– Софи. Мне нужно бежать – дела. Пожалуйста, отдохни, выспись. Ладно? И не вздумай больше прятаться от меня. Киру привет передавай. Всё, я целую тебя. До связи, малыш, – и послав мне улыбку и воздушный поцелуй, он отключился.

Я еще долго сидела, улыбаясь, как дура. Надо же, час назад пыталась воевать с тем, от чего сейчас сижу и кайфую. Как же хорошо на душе. Но всё же, он дурачок. Не хватало еще отчитываться Мэйсону о женском цикле. Это уже перебор. Хотя, кажется, он прав. ПМС меня накрыл.

Чтобы проверить, я залезла в сумку, достала календарик. Два дня, как должна была начать «праздновать».

Нет. Глупости все. Просто задержка на нервной почве – вон как психовала на ровном месте. Психовала? Да, психовала. И вообще, я влюблённая истеричка – гормоны играют. Как всегда. Да. Нужно срочно успокоиться, и здоровье само придет в норму. Верно ведь, что месячные называют «праздниками». Я б сейчас им обрадовалась похлеще, чем новому году.

Крис

Весь день глуповатая улыбка не сходила с моей физиономии. Я все переспрашивал по три раза. Но и после этого отвечал невпопад.

Никуда ты не денешься от меня, маленькая русская проныра. Я не собираюсь топить свои мозги в море похоти в одиночку. Мы не дети, знаем, чего хотим. Какой смысл бежать от собственных желаний? Ими намного приятней наслаждаться. Хватит тешить себя иллюзиями, отнекиваться, оправдываться. Если я буду ждать, когда пройдет вся эта шумиха, то очнусь на пенсии. Оптимистичный расклад, но все же.

А мне нужна Софи со всеми ее закидонами. Сейчас. Я видел в ее влажных глазах отражение собственной боли, неуверенности, неудовлетворенности.

И огонь.

Огонь желания, запертый внутри без права выхода.

Я знал, где дверь, и у меня был ключ.

Я знал, что только вдвоем мы сможем найти выход эмоциям, открывая двери, подбирая ключи друг к другу.

Изучая и наслаждаясь.

Ты права, моя девочка, к черту сдержанность.