Текст книги "Просто хочу (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 17. На щите

– С определенной уверенностью можно сказать, что у вас будет мальчик, – произнес мой врач, вглядываясь в монитор аппарата УЗИ.

– Мальчик, – прошептала я не в силах сдержать глуповатой улыбки.

– Мальчик, – всхлипнула позади меня Маргарет.

– Дамы, не нужно нервничать. Это не стопроцентная информация.

Не нервничать?

Легко вам говорить, дядя доктор. Это же не у вас под сердцем живет маленький мужик Мэйсон. Я закусила губу, стараясь не доводить потоки слез до истерики. Маргарет сжимала мою руку, тоже с трудом сдерживалась. О, я должна быть сильной и подавать пример. Ей меня еще домой вести.

– София, я бы советовал тебе больше двигаться, гулять. Твой организм привык к физическим нагрузкам и резкая смена образа жизни ни к чему.

После инцидента на лестнице я до одури боялась любых лишних движений. Гуляла, как собака, вокруг дома по десять минут в день, а потом меня накрывала паранойя. Казалось, что снова тянет живот, все каменеет внизу. Я летела назад в дом, ложилась на диван, старалась успокоить.

Машину водить тоже не решалась. Ники предлагала водителя за счет Криса, но для меня это было сомнительное удовольствие.

– Девочки звали тебя сегодня погулять, – напомнила Маргарет, – Развейся, Соня. Видишь, доктор не против.

Я покивала. По дороге домой зазвонил телефон Маргарет. Ник была легка на помине. Громкая связь.

– Ну не томите же! Кого мы ждем? – она сразу потребовала утоления информационного голода.

– Кажется, мальчик, Ники, но… – я уже собралась сказать, что это неточно, срок еще маленький.

– Йу-ху, ну хоть какой-то толк от этого придурка. Заделал нам пацана, – вопила Ник в трубку.

– Ники, придержи коней, – строго потребовала Маргарет, косясь на меня.

А зря. Не трогает меня упоминание «этого придурка». А в случае с Ники, даже веселит.

– Ой, мама, какие тут кони. Я сегодня напьюсь, и Соня составит мне компанию! – Ники планировала вечер, а Маргарет качала головой, – Мы погуляем, поужинаем, а потом приедем к вам, продолжать банкет. Заметано, девочки мои?

– Не вопрос, – бодро отозвалась я.

– Только не изматывай ее, Ник, – подытожила Маргарет.

Ники отключилась, я откинула голову на сиденье. Настроение было что надо, давно так хорошо себя не чувствовала. Спокойно что ли? Я решила еще немного себя побаловать и поддела Маргарет:

– Ну, мы слегка выпьем и поедем на дискотеку, вернемся до полуночи, но, в крайнем случае, утром. Если, конечно, мне не повезет подцепить мужика на ночь. Честное слово, Маргарет, все будет хорошо, – я похихикивала, наблюдая, как меняется ее выражение лица.

– Соня, не надо так шутить, – она говорила серьезно, но улыбалась, – Да, я наседка и это диагноз, смирись.

– Смирилась, – выдохнула я.

– Ты скажешь ему? – аккуратно поинтересовалась Маргарет.

– Кристоферу? – уточнила я и получила кивок в ответ, – Скажите сами. Если спросит, конечно.

Нет, и даже после этого я в прекрасном настроении. Иди в задницу Мэйсон. Мне и без тебя хорошо.

К вечеру настроение еще раз улучшилось. Кир обещал приехать завтра. По делам, ненадолго, но мне и этого хватит для полного счастья.

Ники и Виктория объявились на пороге родительского дома ровно в шесть. Я решила побаловать себя макияжем и укладкой, надела белые брюки, тунику и удобные ботильоны на высоком каблуке. Пока еще можно, надо носить красивую обувь. Девочки окинули меня одобрительными взглядами.

Я была назначена водителем на этот вечер. Обе сестренки собирались выпить за здоровье будущего племянника. А мне – нельзя. Так что, крути руль, беременная.

Столик во французском ресторане, и мы все трое красивые и счастливые. Как только нервы пришли в норму, я начала сметать в желудок все, что принесли. Ник ухохатывалась, когда я не смогла выбрать из двух десертов, и в итоге заказала оба. Странно, я ведь вообще никогда не любила сладкое. А теперь прорвало.

– Желаете еще что-нибудь? – поинтересовался официант, собирая тарелки.

– Повторите все еще раз, Соня не наелась, – хохотнула Ники.

Официант бросил на меня вопросительный взгляд. Я отрицательно покачала головой.

– Она шутит. Мне больше ничего не нужно.

– Вики, а мы, наверно, накатим еще по бокальчику? – Ник послала в сестру хитро веселый взгляд.

Виктория кивнула.

– Сейчас ей скажем? – аккуратно спросила Виктория, когда официант удалился. Ники кивнула.

– Что скажите?

Ну вот, сейчас мне скажут… и кажется, совсем не то, что хотелось бы слышать. Вместе с волнением я ощутила неприятные ощущения внизу живота, но списала их на обжорство и паранойю. Не хотелось портить такой славный вечер бредом ипохондрика.

– Скоро приедет Кристофер, – выдала Вики.

– И? – я обалдела, но виду не подала, продолжала держать политику «МнеПлеватьНаВашегоБрата». А узлы под желудком затянулись еще туже.

– Грядет великий разбор полетов, – продолжала Вики, – Ты должна быть готова и не нервничать. Ввиду последних событий – это неприемлемо.

– Неприемлемо то, что делает, вернее не делает, этот мудак, – не выдержала Ники, вставила свои пять пенсов.

– Ники! – Виктория сжала губы, уставилась на Ник, стала очень похожа на Маргарет.

– А что Ники? Вот скажи Соня, он тебе звонил? – она не собиралась со мной няньчиться.

Я кивнула. Глаза девочек округлились.

– Да ладно! А чего сказал?

– Ничего толкового, – я припомнила, что не дала ему и слова вставить, – Бредил, что он опять на бронепоезде. В смысле, все узнает последним. Никто бедняжке ничего не рассказывает о ребенке. Стервы мы, чего уж там.

– Соня, ну что за выражения? Ты же будущая мама, – пристыдила меня Виктория, а Ник залилась звонким смехом.

Я тоже посмеивалась, хоть и прятала стыдливо глаза. Да, я стерва, весьма довольная собой. Приедет он? Да за ради бога…

Ой, не ври себе, Соня. Как только он приедет, ты забьешься в угол и не захочешь вылезать. А если он зажмет тебя в этом углу, ты растаешь, как то мороженое со второго десерта. Конечно, сунешь ему кулак в печень для науки… Но потом-то? Как пить дать, растаешь. И никакая вымышленная стерва тут не поможет.

– Так вы созваниваетесь? – Виктория сделала глоток из бокала.

– Нет, я запретила ему звонить.

– А он, конечно, послушался, – съязвила Ники.

– Ну… послушался. Но смски строчит почти каждый день.

Да, Крис перестал быть козлом. Но как говорится, поздно пить «Боржоми…».

– Дай угадаю, «Привет, как дела?», – выдала Ники.

– Бинго! – я отсалютовала ей стаканом с водой.

– Извини, что лезу не в свое дело, но мне дико интересно, что ты ему на это отвечаешь, – Ники опять хихикала.

– Иди в жопу, все нормально, – ответила я без утайки, – У меня даже шаблон забит.

Ники засмеялась. Виктория улыбалась, но неодобрительно качала головой по поводу лексики.

– Прелестно, – «похвалила» меня Вики, – Кажется, Крис сам не понял, какую партию выбрал.

– Вики!!! – рявкнула Ник, – Черт!

Но я уже выкатила на них глаза по пять копеек.

– Какую еще партию? – процедила я сквозь зубы, понимая, что какая-то очень умелая интрига сплелась у меня за спиной.

– Соня, прошу, не выражайся, – Вики попыталась перевести тему на мою пропащую мораль, но не сработало.

Я не оправдывалась, просто ждала объяснений.

– Ну, давай, говори, великий пиармен, – Ники опять хлебнула из бокала.

– Вам нужно пожениться, Софи.

– Мне точно не нужно, а ему тем более, – отрезала я, – Зачем все это? Откуда даже мысли такие взялись?

– От мамы, – небрежно махнула рукой Ники.

Виктория взглянула на нее с осуждением, но сестра поспешила ответить на ее колкий взгляд.

– Пусть знает, Вики.

Я приподняла бровь, и Николь поспешила объяснить.

– Ты нравишься маме. Сразу понравилась. Даже, можно сказать, заранее. Когда Крис позвонил и сказал, что русская девочка от него беременна, и он хочет, чтобы мы за тобой присмотрели, у мамы чуть припадок не случился.

– От шока? – уточнила я.

– От радости.

– Не понимаю.

У меня в голове ничего не сходилось.

– На первой премьере, куда пригласил нас Крис, он был с подружкой. Модель какая-то. Нюхала кокс, едва отворачиваясь. Вторую привез в Лондон, вроде как знакомиться. Утверждал, что на этот раз все серьезно.

– И?

Меня начало подташнивать от этих подробностей.

– Она отсасывала Крису, пока он курил на веранде. Дверь они, как ты понимаешь, не закрывали. Особо не стеснялись.

Я проглотила ком, кажется вместе с полупереваренной пищей, которая поднялась по пищеводу.

– Ники, хватит, – осадила сестру Виктория.

– Нн-нет. Я… Я предполагала. Он же… актер, – лепетала я, пытаясь выглядеть невозмутимо.

– А мама вот не предполагала, Соня, – продолжала Николь, – Когда Крис рассказал, что ты его старая знакомая, что вы встретились в Каннах, а потом он поехал к тебе в Москву… В общем, это было настолько нормально, что мама… да и все мы, не поверили сначала. Но согласились, конечно. А потом он привез тебя. И… Знаешь, я бы с удовольствием усадила тебя в самолет до Москвы в тот же вечер, но мама вцепилась мертвой хваткой. Она искренне полагает, что ты сможешь заставить Криса забыть всю это гламурное дерьмо.

– А ты думаешь, я не смогу?

– Думаю, он угробит тебя раньше, чем ты сможешь хоть что-то.

– Ладно тебе, Ник, – снова проговорила Виктория, – Не такой уж он и мерзавец. Запутался просто.

– Идиот он.

– Давайте закроем тему, – попросила я, чувствуя, что все это меня просто убивает.

– Соня, тема не будет закрыта, пока мы не обсудим это все вместе, – спокойно сказала Виктория, – Так что готовься. Когда Крис приедет, будет великий семейный совет.

– Ваш семейный совет может решать что угодно. Но мне до смерти все это надоело. Я обещала ему родить ребенка в Англии. Да и не решусь теперь войти в самолет, но на этом мои обязательства перед Крисом Мэйсоном заканчиваются. С меня хватит.

Я вовремя остановилась, не наговорила лишнего. О том, что жила у них, лелея идиотскую надежду, что Крис приедет, что снова напудрит мне мозги, полюбит меня хоть немного. Но вовремя прикусила язык, надулась.

Ники подозвала официанта, заплатила по счету. По дороге домой я крепко сжимала руль. Сестры молчали. Наверно, опять боялись меня нервировать. Что за бредовые идеи с этой женитьбой. Кто такое мог выдумать? Неужели Маргарет? Я вообще скептически относилась к браку. Тем более, к браку с Кристофером. Смысл нам оформлять все по закону, если рано или поздно он все равно потребует развод, если он не хочет даже видеть меня рядом.

А еще я подозревала, что Мэйсонами движет страх. Они боятся, что я увезу ребенка в Россию, что они не увидят внука-племянника. Брак – это страховка. Умно. Весьма умно, но я не собираюсь участвовать в этом прикрытии тылов. Ни за какие пряники.

Крис

Машина неслась по направлению из Хитроу в родной Барнс. Путь домой. Обычно сердце щемило от радости, потряхивало каждую поджилку от предвкушения встречи с родными людьми.

Сегодня меня тоже трясло, но это были другие эмоции. В последние годы я привык возвращаться домой «со щитом», мне нравилось дарить чувство гордости за меня своим родителям и сестрам. Да и вообще, побывать в стенах родного дома стало наилучшим подарком из всех возможных за последние три года.

Последнее время я умудрялся не спать с Джен. И кажется, почти убедил ее, что поездка к родителям носит исключительно рабочий характер. Конечно, Донна справилась бы лучше. Но я побаивался, что моего агента хватит удар от одной только мысли, что меня хотят женить. Джен и ту накрыло, а Донна будет в ярости. И не дай бог ей в таком состоянии пересечься с мамой, которая тоже сейчас не в самом лучшем расположении духа из-за моих метаний.

Странные чувства одолевали меня. Чем дальше я был от Лос-Анджелеса, тем менее осязаема была моя дебильная потребность быть ублюдком. Я начал понимать, что сейчас увижу Софи, смогу прикоснуться к ней, вдохнуть запах ее волос, кожи, почувствовать тепло дыхания. Той злости и обиды, что терзала меня во время лондонской премьеры, не быо и следа. Только горькое предвкушение встречи. Потому что ничего сладко хорошего мне точно не светит.

Потому чем дальше я был от Америки, тем более уязвимым себя чувствовал в пучине реалий, которые сам и сотворил. И вот теперь пришло время окунуться в собственные экскременты с головой. Я совершенно четко понимал, что дома меня попытаются утопить в этом море проблем. Наверно, поэтому я и потащил с собой Джен. Как деревяшку, за которую можно ухватится после кораблекрушения.

Джен молчала, лишь изредка пыталась придвинуться ближе или случайно дотронуться до меня. Неужели у меня малоинформативное выражение лица? Это просто смешно. Я очень красноречиво отодвинулся от неё в угол к окну и сцепил пальцы в замок. Эмоций никаких не последовало – ни печальных вздохов, ни надутых губ.

Было уже темно, когда мы добрались до дома моих родителей. Только тут до меня дошло, что Софи сейчас там, а Джен здесь. И вряд ли ассистентка Ника будет соблюдать субординацию.

Я зыркнул на Джен и открыл рот, чтобы все отменить, но поздно. Она выскочила из машины и посеменила на каблуках к двери. Позвонила. Я вылетел следом, чтобы затолкать ее обратно в автомобиль и отправить… куда угодно. Только подальше и побыстрее.

Я опередил Джен и даже перегнал, закрыв спиной, но мама успела раньше – открыла дверь. Увидела меня сначала.

– Кристофер, дорогой! – она с искренним удивлением и радостью поспешила обнять меня – Какой сюрприз. Это замечательно, что ты приехал пораньше – у нас потрясающая новость.

– Добрый вечер, миссис Мэйсон. – раздался из-за моей спины голос Джен.

Мамину улыбку тут же смыло с лица. Она отошла от меня, вглядываясь в темноту.

– Меня зовут Джен Смит, – она шагнула на порог, протягивая маме руку.

Я зажмурился.

– Здравствуйте, мисс Смит, – мамин голос не сулил никаких реверансов в мой адрес, – Крис, пройдемте в дом.

Что означало, она не будет убивать меня на глазах у всего Лондона. Я попытался возразить, но Джен ужом проскользнула внутрь.

Мама закрыла дверь и, повернувшись к нам, вцепилась надменным взглядом в мою помощницу.

– Итак, чем могу быть обязана?

Джен даже бровью не повела и спокойно начала:

– Миссис Мэйсон, я бы хотела с вами обсудить один деликатный вопрос. А именно: меня очень беспокоят последствия развития ситуации с навязыванием Кристоферу женитьбы. Мы живем в XXI веке и подстраиваться такими радикальными способами под подобные, кхем, обстоятельства, по меньшей мере, недальновидно. Это может перечеркнуть его блестящую карьеру.

С каждой долей секунды я понимал, что притащить сюда Джен было полным идиотизмом. Мама, когда нужно, способна топить Титаники. Что ей какая-то Джен?

– Мисс, я не имею чести, да и, собственно говоря, особого желания, знать вас настолько, чтобы обсуждать подобные темы. Это семейное дело. Вас не касается.

– Я работаю в команде Кристофера, миссис Мэйсон.

– И это дает вам право вмешиваться в жизнь моей семьи? – мама потихоньку начинала издевательским тоном готовить Джен к броску за дверь.

И я даже готов был ей в этом помочь, но не решался и рта раскрыть.

– В случае с Крисом все очень взаимосвязано, вы не можете не брать во внимание то…

– Я ещё раз – мама перебила её, повысив голос на этих трех словах – хочу объяснить всем материально заинтересованным особам в вашем лице. Я рада, что у Кристофера удачно складывается карьера. Но при этом, предпочитаю думать о своём сыне, как о живом человеке и мужчине, способном нести ответственность за свои поступки, а не как о кукле в руках умелых кукловодов. Я не против успехов на профессиональном поприще, но свою земную жизнь он обязан прожить за себя сам – никто за него это сделать не сможет. Хотя с вами я это обсуждать опять же не собираюсь. Не хочу показаться грубой, но примерно представляю вашу профессиональную сферу и её точки соприкосновения с моим сыном. Поэтому, я задаюсь вопросом и задаю его вам: что вы делаете в моем доме? – мама перевела на меня ледяной взгляд – Крис? Зачем ты привез ее сюда? Что опять хочешь мне доказать?

Я открыл рот, но тут в гостиную вышел отец. Оценив за пару секунд обстановку в виде бушующего взгляда жены, дебиловатого вида сына и совершенно посторонней дамочки, он спокойно произнес:

– Добрый вечер. Что здесь происходит?

Мама посмотрела на меня долгим уставшим взглядом и, развернувшись, спокойным шагом вышла из гостиной. Хлопок дверью.

– Кристофер, пройдем в кабинет на пару слов. – я, зыркнув на Джен, потопал за отцом, как телёнок на короткой верёвке.

– Ну, здравствуй сынок. Рад тебя видеть, – папа обнял меня.

И мне в очередной раз стало стыдно. Каки бы дел я не наворотил, а они все равно меня любят, рады мне… идиоту. Ещё одна дурацкая стена эгоизма сломалась. Отец бы, как всегда, очень тактичен.

– Скажи мне, кто эта леди?

– Пап, это Джен. Она…работает на меня.

– Прекрасно. Но мне не совсем понятны причины её присутствия здесь, особенно если учесть мотивацию твоего долгожданного приезда домой. По-моему, маму тоже смутило её появление?

– Мягко сказано, – я хмыкнул.

– Кристофер, а как в твоем представление Софи должна отреагировать на появление этой женщины? – отец всегда говорил со мной мягко, но очень доходчиво.

Заставляя прочувствовать весь объем дебилизма, пересказывая его. Я запустил руку в волосы.

– Пап… Я такой кретин! – черт, как же стыдно.

– Крис, увози её отсюда немедленно. Пока все не стало еще хуже.

Папа выглянул в окно.

– Твой водитель еще здесь? Пусть он отвезет ее в отель. Если Софи вернется и увидет…

– А…а где она? – спохватился я.

– Они в ресторане. У нас сегодня есть повод для праздника.

Я вопросительно поднял бровь. Отец поспешил объяснить:

– Софи была сегодня на обследовании. У тебя будет сын, Кристофер.

Я резко перестал чувствовать свое сердце. Или это оно перестало чувствовать меня? И тут до мня начало доходить что-то.

Не две полоски, а две маленькие пяточки, не нервы беременной девчонки, а плач младенца, не медицинские термины, а смотрящие на меня две бездонные пуговки…

– Сын… – я прошептал слово, смакуя его на вкус.

Захотелось засунуть свою безмозглую башку в жерло вулкана. Жаль поблизости подходящего не было.

– Кристофер, времени нет, убирай отсюда свою…. «коллегу» – настойчиво повторил отец.

– Да-да, конечно, – я вылетел в гостиную. – Джен, поехали – и прошагал прямо к двери.

– Куда? – опять этот ленивый тон.

– В отель.

Выйдя на улицу, я закурил. В голове молотком стучал пульс.

– Крис, успокойся. Ты все правильно делаешь. Не нужно сейчас работать красной тряпкой, дай им время успокоится. Да и нам сейчас необходимо отвлечься, – и она положила руку мне на щёку.

– Джен, ты не поняла. В отеле останешься ты. Я возвращаюсь домой.

– Как это? Ты привез меня в Лондон, чтобы оставить одну куковать в каком-то отеле? Чтобы вышвырнуть, как котенка на улицу?

Первый раз видел хоть какие-то эмоции на её лице. И правда, что это я? Сам её притащил, она ж не виновата.

– Джен, спасибо за помощь. Правда. Но обстоятельства изменились, прости. Так нужно. Давай без истерик.

Я открыл дверь машины, пока приглашая ее, но готовый помочь забраться внутрь настоятельно.

– Крис, ну прости, не кипятись, – заскулила Джен, – Я просто соскучилась по тебе. Мы совсем не были вдвоем. Давай вместе уедем.

И она обвила мою шею руками, норовив поцеловать.

Я отклонился, но она, как снайпер, четко прицелилась в мой рот своими губами и спустила курок. Черта с два, Джен. Мои губы были, словно каменные. Когда же ей надоест эта игра в одну калитку.

Я аккуратно снял с себя её руки. Из долгого ожидания окончания поцелуя меня вывел скрежет тормозов, яркий свет фар и сигнал клаксона. Я видел через лобовое стекло своей машины, как Ники давила на руль, извлекая душераздирающие звуки. Глаза Софи.

Черт, нет.

Глава 18. Прости

Соня

Я как зомби сидела и пялилась, не моргая. У меня приоткрылся рот и, кажется, даже капала слюна, как у бешеной собаки.

Пристрелите меня!

Вколите яду!

Хочу уснуть и не просыпаться.

Он целует ее, он привез ее, он приехал.

Мысли всплывали в неправильной последовательности. Глаза заволокло туманом. Хорошо, так почти не видно.

Но мозг с заботой палача дорисовывал то, что уже запомнил. Из шока меня вывели хлопки дверей.

Ники, а за ней и Виктория, были вменяемы и, кажется, в бешенстве. Я решила не досматривать эту семейную драму и надавила на газ. Благо мотор не успела заглушить. Выкручивая руль, я развернула машину на сто восемьдесят градусов и вдавила педаль акселератора в пол.

Но за мгновение до этого сова хлопнула дверца и в салон почти на ходу влетел Крис. Я не смотрела на него. Но и не глядя, знала, что это именно он.

Тормоз.

– Вылезай, – велела я спокойно, даже слишком спокойно.

– Софи, послушай… – этот голос.

Не желаю слушать!

– Вылезай! – гаркнула я, отпуская нервы в свободное плавание, – Быстро!

– Это моя машина, между прочим.

Он так напряжение решил снять? Не лучшая идея. Меня поглотила ярость, кончики пальцев чесались, сжимая руль, вместо которого я представляла его шею, ее шею.

– А здесь все твое, Крис. Твоя страна, твоя машина, твоя семья. И ребенок в моем животе – тоже твой, – выдала я, стараясь придать голосу холодную сталь, – Вылезай! Немедленно!

– Нет, – упрямо повторил он.

– Черт с тобой.

Я дала газу, машина сорвалась с места, рассекая воздух. Знала, он не оставит меня в покое. Упертый, как баран. Я не собираюсь выходить и встречаться с его пассией лицом к лицу. Мне хватило и вида сзади. Сполна.

Крис несколько раз пытался открыть рот, заговорить, я визжала, как истеричка: «Заткнись!»

После пяти попыток он захлопнулся и больше не решался вякать. Я заставила себя расслабиться, отрешиться, сосредоточиться на дороге. И плевать на нежеланных пассажиров. Что это за запах?! Обостренное обоняние просило запах Криса, и вопреки всему я желала его почувствовать. Но в этот раз что-то было не так.

Табак – это понятно. Но откуда приторный, сладкий, цветочный запах. Салат, фуагра и десерты заворочались в желудке. Дьявол, только этого сейчас не хватало.

– Чего за дрянь ты куришь? – я приложила пальцы к носу, удерживая руль одной рукой.

– Все та же дрянь, – ответил он, слегка приподняв брови и тут же зацепился за начатый разговор, – Соня, останови, машину. Давай поговорим.

– Не пахабь букву «я» своим чертовым английским акцентом, – процедила я сквозь зубы, соображая, откуда взялась эта вонь, и как оставить ужин при себе.

– Я думал – это звук.

– Это два звука: «Й» и «А», при слиянии дает «Я».

Господи, читаю лекции по фонетике, чтобы отвлечься.

И тут до меня дошло.

Она прижималась к нему. Это ее духи.

Да что ж за дерьмо.

Я врезала по тормозам, потому что спазмы в желудке совершенно отчетливо сигналили: «Выплюнь ужин». Чудом получилось припарковаться, никого не придавив. Я уткнулась носом в руль, пытаясь перебить аромат его подружки запахом кожи.

Дыши, Соня, дыши.

– Софи, тебе плохо? – он придвинулся ко мне, мягко прикасаясь рукой к моим волосам.

Волна тошнотворного воздуха опять ударила в нос.

– Отвали, – проскулила я.

– Не отвалю. Малыш, ради бога, не пугай меня. Тебе плохо? Что случилось?

Волнуется. Надо же. Как мило.

– От тебя воняет, Крис, – я отвернулась к окну, цедя слова, не желая открывать рот.

– Что?

– Ты весь провонял ее духами.

Это была последняя капля. Я открыла дверь и перегнулась наружу. Меня тошнило минут пять. Когда желудок был опустошен, по пищеводу полилась обжигающая желчь. Из глаз текли слезы.

Больно. Боже, как же больно.

Я с замиранием сердца ощущала, как к желудочной боли примешиваются тянущие спазмы внизу живота. Усилилось то, что я чувствовала еще в ресторане.

Я откинулась на сиденье, тошнить перестало.

– Софи, ты как? Пожалуйста, не молчи.

Я слышала, как он снимает куртку, свитер, закидывает на заднее сиденье. Вонять перестало. И на том спасибо.

– Салфетки… в бардачке, – прохрипела я.

Через секунду он уже аккуратно вытирал мне рот. Тянущая боль внизу живота сменилась на острые рассекающие удары саблей. Я накрыла живот ладонями, поглаживая, шепча:

– Тише, тише. Все хорошо. Не надо, малыш. Не надо.

Резкая боль пронзила меня. Я сложилась пополам. Последнее, что видела – это красное пятно, растекающееся по моим белым брюкам. Темнота услужливо поглотила сознание, избавляя от физической и душевной боли.

Крис

Софи корчилась от боли и крепко сжимала ноги.

Боже мой, что делать?

Я с ужасом наблюдал, как ее брюки заливает кровью. Выбрался из салона, обогнул машину, открыл дверцу и попытался передвинуть Софи на пассажирское сиденье, но она не позволила.

– Нет. Не… не трогай меня, – зашептала она еле слышно.

– Тише, малыш, так надо, – я неуклюже перетащил ее на место рядом с водительским.

Софи застонала.

Мозги кипели. Я завел мотор, но понятия не имел, куда двигаться.

– Мам, – заорал я в мобильник, набрав домашний номер.

– Крис, господи, ты с Соней? У вас все в порядке? Мы тут с ума… – я оборвал ее причитания на полуслове.

– Ей плохо и кровь, мам, что мне делать? – я старался выдавать информацию по сути и четко, но голос срывался на крик и дрожал.

– Ты чего мне то звонишь?!! – возмутилась она, – Скорую вызывай… Хотя, нет, подожди. Где вы?

– Кажется, недалеко от дома… – я уже начал забывать Лондон.

– Вези ее сразу в больницу, – мама назвала адрес, – Знаешь, где это?

– Да, – только ответил я и дал газу, бросив мобильный на приборную панель.

Через минуту мама перезвонила.

– Крис, мы выезжаем, вас встретят, – я услышал, как она всхлипнула, – Пожалуйста, милый, поторопись.

Она отключилась, не дождавшись моего ответа.

Софи свернулась в комочек, что-то бормотала. Кажется, она периодически теряла сознание, а может просто бредила не приходя в себя. Я давил на газ, что было сил, проклинал светофоры и водителей, почти не убирал руку с сигнала. В горле стоял ком, сердце сжималось от страха. Я старался не думать о самом плохом.

Сейчас нужно доехать. Быстро. Чтобы все обошлось.

Я гнал, наверно, под сотню и был удивлен, когда со мной поравнялся другой автомобиль.

Кто-то еще спешит в этот вечер?

Вспышка моргнула сбоку. Я на миг ослеп.

Проклятие, это что такое? Дьявол! Фотографы. Только их не хватало.

Черный седан обогнал меня и птички полетели стаей, слепя через лобовое. Гад, да что ж ты делаешь?

Справа нарисовался еще один любитель сенсаций.

Я глянул в зеркало заднего вида. Обгоняя друг друга, вылетая на встречную, у меня на хвосте сидело еще, как минимум, пять папарацци.

Твою ж мать.

И плевать. Не до инкогнито сейчас.

Вот уже и больница.

У дверей стояли санитары с каталкой, мама, сестры, даже отец.

Я выкарабкался из машины, в мгновение ока оказался у пассажирской дверцы, поднял Софи на руки. Темный трэнч скрывал алые пятна на ее брюках, но я чувствовал, кровавую влагу даже через верхнюю одежду.

Саранча повыскакивала из машин. Засверкали вспышки, оглушительно щелкали камеры. Словно выстрелы. И каждый по нам. В упор.

Не глядя на них, я прижал Софи к себе и осторожно, но быстро, двинулся к входу. Санитары помогли мне опустить ее на каталку. Я, как привязанный, шел до самых дверей операционной, держа Софи за руку, не отводя глаз.

– Вам сюда нельзя, – перекрыла мне дорогу медсестра.

Я разжал пальцы. Двери обдали меня потоком воздуха, закрываясь перед носом. Я так и стоял, как вкопанный, не зная, что делать дальше.

– Крис, – мама трясла меня за плечо, – Тебе нельзя здесь быть.

– Почему? – я обернулся и сразу нашел ответ на вопрос.

Проныра в белом халате (и где только успел найти?) направлял на меня камеру.

– Пойдем, – мама тянула меня за руку, а я опять плелся следом.

Мне было плевать на все: на газетчиков, на имидж, на брошенную посреди дороги машину. Лишь бы с Софи и ребенком все было хорошо.

* * *

Я видел, как её везли в палату. Я знал, что все кончено, ребёнка больше нет. Я опоздал. Я ошибся. Я лично посадил Соню в фирменный скоростной экспресс, и сам же разобрал рельсы на его пути. Всё полетело под откос. Там же сейчас лежало моё порванное в клочья сердце.

Соня, прости меня, если сможешь.

И…тоже, прости меня.

Я закуривал все новые и новые сигареты, то плавя до фильтра, то бросая после первых затяжек. Мерил шагами задворки больницы. Я постоянно то запускал руку в волосы, то потирал лицо, смахивая с него невидимую пелену в надежде, что это страшный сон, и я вот-вот проснусь.

Всё плохо.

Всё просто отвратительно.

Неужели, я в одиночку смог сотворить всё это? Господи, чем я думал?!

– Кристофер, я думаю, тебе стоит пойти к Софи. Когда она проснётся, именно ты должен быть рядом.

– Папа… – я вцепился в отца взглядом больной побитой собаки.

– Я знаю, сынок. Это всё ужасно, нам всем очень горько, но все уже произошло. И теперь имей мужество пройти через это. Софи намного хуже, чем тебе. Помимо душевной боли, у нее и физической предостаточно. Сейчас не время себя жалеть, просто иди и будь рядом.

Отец положил свою руку мне на плечо. Лучше б по морде съездил.

Тихонько войдя в палату, я посмотрел на спящую Софи. Бледная, как смерть, веки припухшие, губы в трещинах, волосы разметались по подушке в беспорядке. Казалось, даже во сне ей было больно.

Я не отвернулся, не в силах смотреть на нее, уставился в окно.

На улице кипела жизнь: люди, машины; все куда-то спешили. В этой суете совершенно незаметна чужая боль – её обычно затаптывают ногами. Жизнь продолжается.

Меня разъедало изнутри чувство потери. И не только настоящей, но и будущей – я теряю её, я теряю Теперь она, скорее всего, вернется в Россию. А я опять не хочу ее отпускать.

Повернувшись, я встретился с глазами Сони. Не знаю, как долго она наблюдала за мной – взгляд не выражал никаких эмоций.

– Привет, малыш, – идиотская фраза, но я и есть идиот.

– Зачем ты здесь? – голос хриплый, чужой.

– Как ты себя чувствуешь? – мы игнорировали вопросы друг друга, на которые не было ответов.

– Крис, не нужно…Ты не обязан тут торчать, – начала она.

– Софи, пожалуйста, успокойся. Я знаю, что делаю. Я хочу быть здесь, с тобой.

– Зачем?

– Малыш, послушай. Я понимаю, как тебе больно. Но мы вместе сможем это пережить. Жизнь продолжается и …

– Заткнись, Мэйсон! Можешь теперь с чистой совестью и свободной шеей катиться к своей голливудской красотке. Боже, если бы ты оставил меня в России, то мой ребенок был бы жив.

ЧТО? Что она сейчас сказала? Во мне все просто закипело.

– Что ты несешь? Забываешь, что это был так же и мой ребенок? – я сжал зубы.

– Не смей… – заорала Соня, – Можешь радоваться! Сбылась твоя мечта!

Радоваться? Да она спятила совсем!

– Ты хоть соображаешь, что говоришь? Разве это моя мечта? Разве я собирался на аборт?

Софи открыла рот, но ничего не сказала. Только смотрела на меня. Долго. А потом закрыла лицо руками.

Минута тишины. Я растерялся от стыда за свою несдержанность, а потом услышал всхлип. Соня, зажмурив глаза, роняла слёзы себе на грудь.

Меня начало тошнить от омерзения к самому себе. Я бросился к ней, обнял и прижал к груди. Она не сопротивлялась, просто рыдала, уткнувшись мне носом в рубашку.